Посейдон

Всегда побеждать невозможно

В тусклом свете фонарей было видно, как из груди Линды, словно сброшенной сверху чьей-то невидимой жестокой рукой, черной струей хлынула кровь. Надо признаться, кое-кто из путешественников, к стыду своему, вздохнул сейчас с облегчением.

— Так ей и надо! — сердито зашептала Нонни. — Вечно она всех доставала!

— Тише! — шикнул на нее Мюллер. — Не надо так говорить о бедняжке.

— И в самом деле, — тут же сокрушенно согласилась девушка. — Как это ужасно с моей стороны!

Правда, про себя Мюллер проговорил: «Лучшего выбора судьба сделать и не могла бы».

«Она была очень глупой и вздорной женщиной! — размышляла мисс Кинсэйл. — Она не послушалась доктора Скотта!»

«Не надо думать плохо о мертвых…» — повторял про себя Мартин.

— Что там случилось?! — воскликнула Белль.

— Она упала вниз. Линда Рого. Кажется, она погибла.

— Бедняжка! — сказала Белль вслух, а про себя: «Это кара Господня!»

Сьюзен думала, что, видно, ее сердце превратилось в камень, потому что смерть Линды, внезапная и такая ужасная, не слишком тронула его.

— Глупая девчонка! — покачал головой Шелби. — Она сама во всем виновата. — Он старался не смотреть на свою жену, мрачно уставившуюся вниз, на тело Линды. «Как было бы здорово, думала миссис Шелби, если бы смерть настигла ее, Джейн, а не Линду; миссис Рого все же не заслуживала такого покоя».

Рого, ошеломленный, застыл на месте. Казалось, он еще не понимал, какая нелепая трагедия разыгралась на глазах у всех. Он только думал: «Ну, и какого черта ее понесло туда? Вечно она хочет быть не как все!» Потом он неуверенно вскрикнул: «Линда! Боже ты мой! Линда!» и уже шагнул было в сторону предательски наклонившейся планки, но резкий голос Скотта остановил его:

— Направляющий канат, Рого! Спускайтесь с помощью каната! Я сейчас к вам присоединюсь.

Детектив пришел в себя. Он крепко ухватился за веревку и быстро заскользил вниз, ударясь и царапаясь о выступающие железки и стирая себе ладони в кровь.

Он уже достиг опасного выступа-поворота, когда рядом с ним возник Скотт.

Линда лежала, изогнувшись, как лук, неестественно раскинув руки и ноги. Кровь еще вытекала из сердца, но в широко раскрытых голубых глазах жизни уже не было. Рот женщины оставался чуть приоткрытым: на ее губах словно застыли те самые, обидные, слова, которые она бросила напоследок своему мужу.

Рого, полицейский, видевший смерть в самых разных ее видах, рыдал. Он не притронулся к телу Линды, словно боясь причинить ей боль.

— Почему, почему она, умирая, назвала меня мерзавцем? — сокрушался Майк. — Я ведь успел схватить ее за руку, только удержать не сумел. Руки стали слишком скользкие от нефти и масла. А вы уверены, что она умерла?

— Давайте проверим, — нахмурился Скотт и приблизился к мертвой женщине. Он посмотрел на нее, и его лицо исказилось от ярости, но Рого этого не заметил. — Мы уже ничем не сможем помочь ей, — произнес священник.

— Но ведь она назвала меня мерзавцем! — сокрушался Рого. — Она с самого начала была недовольна этой поездкой. Ей не нужен был этот круиз! Это я заставил ее, вынудил, понимаете? Может быть, она что-то предчувствовала, как вы считаете? Может быть, она поэтому все время ругалась? Не могла же она подумать, что я нарочно отпустил ее руку, правда ведь?

— Конечно, — согласился Скотт, — не могла.

— Пожалуйста, помолитесь за ее душу, падре, — попросил Рого, но тут же спохватился, вспомнив, что он, католик, обратился к некатолику, и поспешно добавил: — Ну, вспомните хоть какую-нибудь молитву, какую знаете.

Он ждал, что сейчас священник освятит ее тело знамением креста, но Скотт даже не шелохнулся. Он помрачнел и закричал куда-то в вышину:

— Зачем Тебе это понадобилось? Зачем?!

— Что там такое, Фрэнк? — крикнул ему сверху Шелби.

— Я не с вами разговариваю! — прогремел Скотт. — Уйдите в сторону, не мешайте моему голосу проникать туда, наверх! — Он выждал пару секунд и продолжал: — Послушай, Ты! Зачем Тебе понадобилось это бедное создание? Я бы всех их вывел наружу, если бы Ты только не вмешивался!

— Это что еще за молитва такая, черт бы вас побрал? — нахмурился Рого.

— А о чем я должен молиться? — закричал на него Скотт. — Господи, спаси душу, которую Ты же Сам так безжалостно отобрал?

— Да вы, кажется, самый настоящий псих, — покачал головой Рого. — Если вы не можете ничего сделать, хотя бы не мешайте мне.

— Простите, — поник головой Скотт. Казалось, он с трудом приходит в себя. — Давайте помолимся вместе. Господь, да упокой душу этой женщины и прими ее к Себе. Во имя Иисуса Христа. Аминь!

— Аминь, — повторил Рого и тут же добавил: — Мы должны взять ее с собой наверх.

— Куда? Зачем?

— Как это — куда? — начал раздражаться Рого. — А вы сами не догадываетесь, куда? Туда, наверх. Чтобы она была вместе с нами.

— И как вы собираетесь это сделать?

— Нести ее на руках, тащить за собой, волочить волоком, в конце концов. А вы что же, хотите, чтобы я оставил ее вот тут, нанизанную на эту железку, как какой-то кусок мяса? И как я вообще теперь смогу закрыть глаза, зная, что больше никогда ее не увижу?

— Не знаю, как насчет глаз, но ушам теперь уж точно полегчает.

— Вы негодяй! — возмутился Рого, и глаза его гневно засверкали. — Вы же священник, вы должны были хотя бы посочувствовать мне, а вы вместо этого…

— Хорошо, тогда я сам ее понесу, — согласился Скотт.

— Вы? — удивился Рого.

— Да. И хотя вы мужчина достаточно сильный, все же как альпинист я опытнее вас, так уж доверьте ее тело мне.

— И как же вы это сделаете?

— Мы привяжем ее к моей спине.

— Я не сомневаюсь, что у вас это получится.

— Да, раз уж вы так на этом настаиваете.

— Но сами вы при этом считаете, что ее трогать не следует.

— А вы со мной не согласны? Вспомните: во время всего нашего путешествия нам приходилось не раз и не два оставлять мертвых на пути. И не только их, но и слабых, и раненых, и покалеченных, если мы уже ничем не могли помочь им.

— Да-да, именно так вы предпочли поступить с нашим англичанином и его подружкой, — злобно зашипел Рого. — Но они не были ни мертвыми, ни ранеными.

— А вам хотелось погибнуть ради пьяницы, который не мог позаботиться ни о себе, ни о своей девушке? Не забывайте о том, что каждая минута промедления приближает нас самих к верной гибели.

— Но во имя чего она умерла?! — в отчаянии воскликнул Рого. — Зачем?

— Да ни зачем! — заорал священник. — Проклятье! Этого не должно было случиться!

— Значит, вы все же считаете, что ее лучше оставить здесь? — снова спросил детектив.

— Это вправе решать только вы сами, Рого.

— Господи! Да из чего вы-то слеплены, Скотт? У вас там внутри нет ни сердца, ни души, что ли?

Скотт молчал и только переводил взгляд с Рого на мертвую и обратно.

— Этот корабль не будет плавать по поверхности вечно, — внезапно выпалил он. — Я поклялся доставить вас всех наверх, к спасению, прежде чем «Посейдон» затонет. Господи, послушайте, да решайтесь вы на что-нибудь, в конце-то концов!

Детектив понял, что у него уже почти не осталось сил. Чутьем полицейского он всегда безошибочно определял лидера. Скотта можно было обвинять в жестокости и бессердечности, но искусством подчинять себе других этот парень владел в совершенстве.

— Хорошо, — кивнул Рого, указывая наверх. — Пойдемте туда.

Скотт повернулся и начал подъем уже знакомым путем. Рого смотрел на него, и ему вдруг показалось, что в священнике что-то изменилось. Он двигался слишком уж медленно и неуверенно, не так, как обычно. Будто ему на спину действительно привязали мертвую женщину и вместе с ней заставили карабкаться к вершине горы.

Он в последний раз взглянул на жену. Слезы, не переставая, лились из его глаз.

— Если б ты знала, крошка моя, что с тобой никогда я не был мерзавцем. Никогда, — прошептал он и, вздохнув, последовал за священником.

Оставшиеся в живых лежали ничком на покоренной ими высоте. Это была узкая перевернутая лестница, расположенная над валом винта. Внизу плескалось черное озеро из нефти и морской воды. Не только трудности подъема лишили их сил, все они — кто тайно, кто явно — ненавидели Линду, и теперь их мучило чувство вины перед ней.

Никто не решался посмотреть Рого в глаза. Но когда луч фонаря Скотта случайно упал на лицо детектива, все увидели, что глаза его опять спокойны и бесстрастны. И если он и догадывался о чувствах своих товарищей, то вида не подал.

— Ну, куда дальше? — поинтересовался Рого.

— Надо попасть вон туда, на противоположную сторону, — кивнул Скотт. — Там есть широкая надежная площадка, на которой мы сможем спокойно передохнуть.

— Но мы не в состоянии двигаться дальше! — закричал Шелби. — Вы что, разве не видите, что все мы уже на пределе? У нас не осталось сил. Вы потеряете и остальных. Мы все тут погибнем.

Скотт резко повернулся к Шелби:

— Немедленно прекратите себя жалеть и оплакивать, Дик! Мы одолели только часть пути, мы не достигли еще желанной цели. Мы не можем оставаться здесь, поймите же вы! Будете отдыхать и приходить в себя потом, когда окажемся в нужном месте. А пока что не время расслабляться. Хватит скулить, пора действовать!

То ли слова Шелби, то ли потеря сначала мальчика, потом Линды были тому причиной, но Скотт разозлился. Его спокойствие и хладнокровие, с какими он принимал решения и преодолевал сложнейшие преграды, вмиг исчезли.

Фрэнк понимал, что мысли всех членов его команды там, в этой бездонной пропасти, рядом с несчастной девчонкой, упавшей вниз на острие беспощадного стального копья. Что они с ужасом вспоминают и мрачную блестящую поверхность черного озера, лежащего где-то далеко внизу.

— Сейчас вам понадобится не физическая сила, не мощь ваших мускулов, а только лишь сила воли, — медленно заговорил он. — Если бы вы были уверены, что в шести дюймах под вами надежная опора, вы бы, без сомнения, оказались там за несколько секунд. Ну так вот. Я говорю вам, опора эта есть, она существует. Подумайте об этом. Поверьте в это. И я гарантирую вам, что проведу на другую сторону вас одного за другим.

Так и вышло. Священник двигался решительно и стремительно. Он походил на промышленного альпиниста, работающего на стальных конструкциях высотой в шестьдесят этажей над землей. Впрочем, в душе человека, которому доводилось проводить ночи под снегом и дождем, при порывистом ветре, покоряя вершины Анд, давно не осталось места страху. Тогда он мог сорваться с высоты в семь тысяч футов. Здесь таких не было.

Скотт поднимал на ноги одного путешественника за другим, клал руки ему на плечи и не спеша проводил по перевернутой горизонтальной лестнице. Привязанный к его поясу фонарь освещал путь. Чтобы никто больше не сорвался вниз, Фрэнк наставлял:

— Не пытайтесь идти обычным шагом. Пусть ваши ноги будто скользят по ступенькам. Смотрите только вперед. Как только вы окажетесь на противоположной стороне, знайте, что самая опасная часть пути уже позади.

Он успешно переправил на другую сторону лестницы всех членов своей отважной команды: и мужчин, и женщин.

Скотт словно сумел загипнотизировать их. Они шли с ним, как лунатики, и никто уже не думал о том, что там, внизу. Они помнили только слова «отдых», «безопасность», и еще эти: «Как только вы окажетесь на противоположной стороне, знайте, что самая опасная часть пути уже позади».

Скотт знал, что надо сказать каждому, чтобы подбодрить его. Мисс Кинсэйл он шепнул: «А вы, оказывается, отважная девушка!», Сьюзен услышала следующее: «Я верю, что вы станете такой же необыкновенной женщиной, как ваша мать». А она подумала: «Так ли это? Кем же я буду? И как повлияет на мою судьбу все, что со мной случилось и чего мне уже никогда не забыть?»

— За меня вы можете не беспокоиться, — уверенно произнесла Джейн Шелби. — Мне не нужно помогать, я пойду сама.

Но Скотт все равно положил ей на плечи свои руки, и Джейн было приятно чувствовать его поддержку. Душевной горечи его прикосновение все же не рассеяло, и, глядя вперед, она негромко произнесла:

— Вы обещали мне найти моего мальчика.

— Все еще впереди, — спокойно ответил священник. — Мы ведь не знаем, какая судьба уготована нам всем. В любом случае, мы примем ее достойно, как и следует настоящим мужчинам и женщинам.

Когда подошла очередь Белль Роузен, священник прошептал ей на ухо:

— Спортивный мир потерял бы многое без вас.

— Боже ты мой! — воскликнула Белль. — Не смешите меня! Вы ужасный человек, доктор Скотт, вы заставляете меня делать такие вещи, на которые бы я без вас ни за что не осмелилась. Я до сих пор не могу поверить в то, что мне уже удалось совершить.

Кемаль прошел по лестнице самостоятельно. Скотт помог перейти на другую сторону Мэнни, Нонни и Мюллеру, затем вернулся за Рого. Тот стоял в темноте, вдруг послышался щелчок включаемого фонаря, и луч света пронзил бездну. Он был направлен вертикально вниз.

— Не смотрите больше туда, — негромко посоветовал священник.

Но Рого не обратил внимания на его слова. Батарейки садились, и в бледно-желтом свете едва можно было различить далекую беспомощную фигуру, насаженную, как на кол, на блестящую стальную иглу.

— Осветите ее тело, — глухо потребовал Рого.

Скотт повиновался, и широкий луч его переносной лампы вырвал из мрака страшную картину во всех ее зловещих деталях. Оба разглядели и кровавую засыхающую струю, тянувшуюся от самого сердца женщины, и ее невероятно бледное лицо, и пустые глаза, смотрящие в никуда.

— Зачем это все? — спросил Рого. — Для чего? Зачем ей это понадобилось?

Скотт молчал, и Рого чувствовал, как гнев охватывает его всего. Ему требовался ответ. Любой. Он вынес бы любую чушь вроде «на все воля Божья». Он ждал утешительных слов, которые облегчили бы свалившееся на его плечи горе. Ведь этот парень, стоящий рядом, был священником! Не будет же он так и торчать тут, опустив голову!..

И Скотт заговорил. Его слова звучали так вяло, будто он вслух говорил совсем не то, что думал и чувствовал.

— Я сам не нахожу ответа, — проговорил он, и тут же добавил: — Наверное, это все же была не слишком жестокая смерть. Все произошло очень быстро. Она не страдала.

— Она страдала. Ей пришлось умереть. Жуткая смерть. Смерть — это всегда больно, — возразил Рого. — Если бы видели лица других людей, погибших примерно вот так же, вы бы меня поняли.

— Наверное, вы правы, — согласился Скотт. — Вам видней.

— Идите вперед, — вздохнул Рого. — Я пойду за вами. Я все хорошо вижу даже при таком освещении.

Священник осветил противоположную сторону лестницы. Рого вздохнул еще раз и произнес:

— Господи, да упокой ее душу.

Правда, он не знал, куда сейчас отправилась душа его супруги. Попала ли она в чистилище или же, взмыв вверх, к днищу корабля, и пробив его, присоединилась затем к ангелам. А может, ничего этого и не было. «Мертвый, значит, мертвый», — часто слышал он на службе. Может, в конечном итоге, и нет никакого воскрешения?.. Все это слишком сложно для него.

— Господи, да упокой ее душу, — повторил он.

Присоединившись к своей команде, священник коротко велел:

— А теперь всем отдыхать.

И уставшие путешественники послушно повалились на широкую металлическую платформу. Не легли только Шелби и сам Скотт.

Скотт посветил вокруг фонарем, задержавшись на предмете, напоминающим гигантскую чашу десяти футов диаметром и никак не менее пяти глубиной.

— Это вам ничего не напоминает? — спросил он у Ричарда.

— Если не ошибаюсь, это половина основы турбины, — задумчиво ответил Шелби. — Вон там, сверху, видны болты, которыми она крепилась.

— А вот это что? — Луч света выхватил из темноты блестящий длинный цилиндр двух футов в диаметре. Выше него виднелась еще одна перевернутая лестница.

— Скорее всего, вал винта, — предположил Шелби.

— Который уходит в шахту этого самого винта, — подхватил Скотт. — Значит, в конце вон той лестницы и будет находиться днище корабля. Вот туда-то мы все и направимся.

Шелби застонал.

— Но как мы туда попадем? — только и смог выговорить он.

И вслед за Ричардом начали вздыхать все остальные.

— Тут должны быть какие-нибудь лестницы или ступеньки. Ведь как-то же люди добирались туда, верно? Им приходилось спускаться в шахту, значит, сейчас оттуда можно найти путь вверх.

— А если такого пути нет?

— Будем карабкаться сами! — резко произнес Скотт. В его голосе было столько страсти, что Шелби в испуге оглянулся на товарища. Фрэнк пошел проверить свое предположение и вскоре вернулся: — Лестница там действительно есть. Правда, половину ее снесло, но у нас все получится. Я уверен.

Вдруг платформа, на которой стояли Шелби и Скотт, неожиданно дернулась, да так резко, что оба мужчины свалились с ног. До ушей путников из недр судна донесся странный скрежет. Затем где-то лопнули большие пузыри воздуха, что-то скрипнуло, и снова вокруг стало тихо.

Путешественники в страхе искали хоть что-нибудь, за что можно было бы держаться. Кто-то хватал за руки и плечи соседей, лишь бы не соскользнуть с измазанной нефтью и маслом платформы.

Вскоре площадка, на которой они лежали, выровнялась. Но странные утробные звуки послышались вновь. Казалось, кто-то стучит по куску металла, отбивая соло на большом барабане. «Посейдон» затрясся, будто снова включились все его моторы и он приготовился нестись на полной скорости. Женщины истошно завизжали.

— Боже мой! — закричал Рого. — Наше судно тонет!

— Нет, нет, нет! — загрохотал Скотт. Он бросился к наклонившейся лестнице, словно намереваясь удержать ее падение.

— Куда вы?! Да вы что, совсем спятили! — заорал Рого.

— Фрэнк! Немедленно вернитесь! — подхватил перепуганный Шелби. Он осветил священника фонарем. Тот стоял у самого края обрыва, широко расставив ноги и воздев руки вверх.

— Нет! — продолжал кричать Скотт. — Я сказал «нет»!

Каждый думал только одно: «Посейдон», наконец, начал тонуть, и пришла последняя минута жизни для всех них.

— Что же Ты хочешь от меня, Господи?! — продолжал вопрошать вожак этой небольшой группы отчаявшихся людей, потрясая в воздухе кулаками. Полуголый священник с переносной лампой и пожарным топориком, привязанными к поясу, сейчас больше походил на одержимого шамана, взывающего к разъярившимся духам.

— Чего же еще Ты от меня требуешь? Я поклялся Тебе. И мы сдержали клятву. Мы не сдались. Мы не отчаялись. Мы не перестали бороться, правда ведь? — Его голос грозно гремел, отражаясь эхом от далеких стен.

— Зачем же Ты позволил нам зайти так далеко, если все равно вознамерился отобрать у нас наши жизни? — бесновался Скотт. — Ведь это мы сами изобрели Тебя. Если бы не мы, Ты вообще бы не существовал! Мардук! Ваал! Молох! А Ты, оказывается, так и остался великим убийцей и продолжаешь жаждать крови!

— Он сошел с ума! — ужаснулся Мартин.

Шелби вцепился Мартину в руку:

— Надо каким-то образом оттащить его оттуда, — прошептал он, но едва он попробовал привстать на коленях, как тут же почувствовал, что у него закружилась голова. — Нет, я не могу даже пошевелиться, — сдался он.

А Скотт продолжал вопить во все горло, словно хотел, чтобы его голос действительно услышали на небесах:

— Пожиратель младенцев! Убийца женщин! Палач! Ты уже прибрал к себе и мальчика, и женщину! И чего теперь ты хочешь? Еще одну жертву? Еще крови? Ты вознамерился отобрать еще одну жизнь?

Перекрывая грохот и голос разошедшегося священника, мисс Кинсэйл закричала во всю мощь своих легких:

— Нет! Доктор Скотт! Нет, не надо!

— Пощади их! — грозно продолжал Фрэнк. — Возьми меня! — И с этими словами преподобный доктор Фрэнк Скотт, бывший спортсмен по прозвищу «Юркий», шагнул в пустоту.

Пока его тело летело на дно пещеры, бывшей когда-то машинным залом, луч его лампы прочертил длинную дугу. А затем и человек, и луч света исчезли в глубине черного озера, подняв фонтан брызг во все стороны.

Все члены его маленького отряда слышали только этот страшный всплеск и не сразу поняли, что все другие, пугавшие их звуки сейчас же разом стихли.

Судно перестало раскачиваться. Платформа, на которой сбились отчаявшиеся путешественники, застыла в прежнем положении, лишь чуть-чуть склонившись в сторону носа корабля.

Первым опомнился Шелби. Он осторожно приблизился к краю площадки и посветил фонарем вниз.

Вода в черном озере поднялась выше. Поверхность озера волновалась, но Скотт не всплывал. Рого, Мартин и Мюллер подошли к мистеру Шелби. На берег страшной черной лужи плеснула волна. Воцарилась полная тишина.

По кругам можно было догадаться, в какое место упал Фрэнк и где он скрылся под водой. Шелби тщетно водил лучом своего фонаря по волнующейся поверхности воды. Внезапно раздался горестный крик Майка:

— Боже мой! Линды там уже нет!

Он не ошибался. Тело его жены, нанизанное на стальное копье, уже погрузилось в воду. Равно как и зубчатое колесо редуктора, по которому они все недавно прошли.

Да и очертания горы Посейдона резко изменилась. Часть механизмов, составлявших ее, скатилась вниз. Мюллеру хватило одного взгляда на груду металла, чтобы понять: промедли они еще немного, и ни за что не успели бы добраться туда, где были сейчас.

— Она отправилась вслед за ним, — пробормотал себе под нос Рого.

Корабль понемногу выровнялся.

Шелби не переставал изумленно покачивать головой:

— Пощади их, возьми меня, — бубнил он без умолку слова Скотта.

Джеймс Мартин сказал, не скрывая своего удивления:

— А что? Может быть, его своеобразная молитва и сработала. Кто знает? Похоже, мы еще какое-то время остаемся на плаву. Корабль, видно, раздумал тонуть.

И тут мисс Кинсэйл издала долгий протяжный вой. Он напоминал отчаянный звериный крик. Это безутешно стонало ее раненое сердце.