Послание тишины

Неприятное впечатление

Очередной ночной дозор предвещал более напряжённые часы, ибо Нинель была в паре с Миланом. Хоть Лариса и успокаивала, что Спасоевич более добрее, чем может казаться, однако первая встреча уже оставила неприятный осадок.

Когда девушка прибыла в штаб-квартиру, Спасоевич сидел на кухне и что-то печатал в ноутбуке. Услышав прибытие напарницы, сербский агент лишь мелком мазнул взглядом, а после краткого: “Чао!”, - вернул своё внимание к монитору. Нинель подошла к мужчине поближе. Как оказалось, он на русском языке подготавливал форму для будущего отчёта.

— И давно ты сам отчёт строчишь? — тихо спросила дозорная.

— Пять лет уже. — Милан снова взглянул на напарницу, от его колючего взгляда, кожа девушки покрылась мурашками, — Поедем, когда я закончу. Можешь пока кофе попить.

Так Нинель и сделала. Цедя горячий напиток, девушку смотрела на татуировку сербского агента, которую теперь можно было разглядеть полностью. Белая птица с большими расправленными крыльями, вылетевшая из пламени.

— Помесь феникса и орла? — спросила Воронцова.

— Если ты о моей тату, Pile, — начал мужчина, не отрываясь от монитора, — То ты четвёртая, кто сделал такое предположение.

Затем Нинель обратила внимание, что под птицей были также вытатуированы три буквы: “N. M. B.”

— Это какое-то сокращение? — любопытство Воронцовой и не думало утихать.

— Хм… Да, любопытная Pile. — Милан снова взглянул на напарницу, — Для тебя оно расшифровывается, как: “Не лезь в мою башку.”

— Извини. — пробубнила Нинель.

— Так! — Спасоевич резко закрыл ноутбук, — Я закончил! Поехали!

Первая часть пути Милана и Нинель прошла молча. Поначалу Воронцова даже не знала, как правильно подобрать слова, чтобы не получить в ответ от серба язвительную фразочку. И всё же молча поглядывать на напарника, также действовало на нервы.

— Милан, ты сколько лет уже в ордене? — этот вопрос показался девушке самым нейтральным.

— Если с момента поступления говорить, то двадцать один год будет в сентябре.

— Ого! Получается, я ровесница твоей карьеры. Знаешь, для тридцати девятилетнего ты очень хорошо выглядишь.

— Очень мило. — саркастически протянул мужчина, — Да и тридцать девять мне будет только в ноябре.

— Ты, наверное, за двадцать один год службы много чего повидал, и…

— Говори сразу свой вопрос, Pile.

— Тебе попадались пожиратели с восприятием праелинга? — этот вопрос заставил серба рассмеяться, такая реакция возмутила девушку, — У тебя вообще есть вопросы, на которые ты можешь нормально реагировать?

— Pile, — чуть успокоившись, Спасоевич продолжил, — У нас в сербском отделение есть такая традиция: если ты во время службы в дозоре хотя бы один раз встретил пожирателя с восприятием праелинга, то ты обязан угостить свою дозорную группу ящиком ракией.

— Совсем не попадались?

— Кому-то в Белграде попадались, но я точно не тратился на ящик ракии.

Припарковав машину у клуба, Милан и Нинель создали общее сознание, после чего вышли на улицу. Едва Воронца вступила на землю, как в её глазах резко потемнело, а в голове образовался шум как от помех.

“Эй, Pile!” — из-за общего сознание состояние девушки эхом отдавалось Милану по голове, — “Ты чего?”

В этот момент Нинель снова пришла в норму. К счастью, из-за тёмных очков девушка не могла видеть вопрошающего возмущения Милана.

“Извини!” — эхо мыслей казалось немного растерянным, — “Всё в порядке!”

Пробурчав что-то на родном языке под нос, Спасоевич направился в клуб, и Воронцова проследовала за ним. Первые десять минут дозор проходил без проблем. Люди веселились, и пожиратели не казались подозрительны в своих действиях. Затем Нинель пошла на обход. В этот момент девушке начало казаться, что зал начал сливаться в одно круглое пятно, а дыхание стало более громче музыке и мыслей Милана, которые ощущались более заторможено.

“Воронцова, какого чёрта?” — теперь из-за состояния Нинель, Милан ощущал сильную головную боль.

Девушка хотела было передать телепатически что-нибудь, но не смогла. Мозг в голове казался очень тяжёлым, а думать было очень больно. Воронцова теперь уже не осознавала идёт она или стоит на месте. Вдруг все звуки резко утихли, чтобы через две секунды раздался в голове душераздирающий женский крик.

К тому моменту и Спасоевич осознал, что ситуация даже для адаптации к Серату ненормальная. Когда мужчина прибежал к напарнице, он увидел, как Воронцову лихорадочно трясло.

— Djavo![2] — выругался дозорный, когда понял, что девушка вот-вот упадёт.

Быстро подбежав, Милан едва успел поймать Нинель, которая уже билась в конвульсиях. Несмотря на злость, мужчина быстро взял себя в руки. Подальше от любопытных глазах Спасоевич затащил напарницу в туалет и запер дверь. Мужчина знал, как бороться с таким состоянием. В этот момент он вспомнил про ментальный приём, который на короткое время давал рентгеновское зрение. Сконцентрировавшись Милан смог найти в руке девушки самый большой сгусток Серата в крови. Спасоевич сделал из своего ремня жгут на руке напарницы, а затем достал складной нож. После небольшого надреза излишки Серата с кровью вышли из раны. Когда Нинель перестало трясти, Милан применил исцеляющий приём, отдав часть своей жизненной энергии для быстрого заживления надреза. После того, как угроза миновала, Спасоевич устало упал на пол.

***

Воронцова очнулась под утро в штаб-квартире. Первое, что девушка ощутила после пробуждения, чувство растерянности, которое ощущалось намного сильнее, чем обычно. Последнее, что дозорная помнила, это начало обхода, а дальше… Темнота. Когда Нинель встала на ноги, они ей показались ватными. И всё же девушке хватило сил для того, чтобы дойти до кухни. Там её уже ожидал Милан, в глазах которого так и читалась кипящая злость.

— Очнулась. — по голосу ощущалась, что сербский агент с трудом сдерживался, — Как тебе ощущения?

— Что? — пробубнила девушка, держась за ручку двери, — Раньше ты производил куда более добродушное ощущение.

— А ты раньше не производила впечатление человека, который злоупотребляет Сератом.

— Чего?

— Дуру не строй из себя! Прошлой ночью ты чуть не сдохла от передоза!

— Милан, я не…

— Zacepi gubicu[3], Воронцова! Мне меньше всего хочется слушать твои оправдания! — не выдержал мужчина, теперь его гнев выходил из каждого слова, — Мне плевать для чего ты это сделала: удовольствие получить или “тайные знания”. Какого чёрта ты додумалась на это перед дозором? А если бы я так быстро не понял ситуацию? Меня ж потом из-за тебя в отделе контроля шпыняли!

Когда Милан почувствовал, что находиться в шаге от того, чтобы убить Нинель, мужчина резко вышел в подъезд. Воронцова же, которая всё ещё находилась в вялом состояние, пыталась понять, по какой причине на неё только что накричали.