Последнее будущее

Я смотрел на нее, она – на меня,

две куклы в вагоне метро -

китаянка и старый еврей.

Она видела, что я подумал:

«Какая милая китаянка»,

и я видел, что она подумала:

«Какой забавный старик».

Конечно, я мог на следующей не выйти,

поехать с ней дальше,

хотя меня ждал человек.

И она могла, увидев, что я выхожу,

быстро подняться и выйти вслед,

хотя ей нужно было в другое место.

Но я вышел,

но она не вышла,

что делать – мы были две куклы

из разных кукольных театров.

Глаза твои берут меня в кавычки -

и я уже не я, а как бы я,

увы, сомнение имеет основания:

я притворяюсь тем,

кем я хотел бы быть.

Однако

это лицедейство

не потому ли так легко мне удается,

что сам Господь

хотел меня создать таким,

каким я представляюсь?

Возможно,

когда я был зачат, в тот миг

Его кто-то окликнул, Он отвлекся, -

мне выпала случайная судьба.

А роль уж больно хороша,

какое счастье – играть ее всю жизнь.

Я прикинулся твоим пальто,

когда ты целовалась с ним в соседней комнате,

я висел на вешалке рядом с его шинелью

в его прихожей.

Пока вы занимались любовью,

я воротником отпиливал рукава

его длиннополой шинели,

будто это были его руки -

чтоб нечем было тебя обнимать...

Когда ты надела меня, чтобы вернуться домой,

он тебя обхватил,

прижался грудью,

никогда не забуду

запах коньяка изо рта,

когда он благодарно поцеловал тебя на прощанье

в губы.

Пальто показалось тебе непривычно тяжелым,

это камни моей боли

лежали в карманах, тянули.

То пальто ты носила много лет,

оно всегда висело на нашей старенькой вешалке,

мы были бедны,

я считал твою верность

моим богатством.

Какие дивные ночи

выстроились в затылок,

одна за другой, одна за другой,

ждут своей очереди.

Во сне я кричал, я требовал:

«Покажите ту ночь, которая

после смерти моей наступит,

я хочу переспать с ней, вы слышите,

переспать с ней хочу, пока жив!»

О, первая ночь без меня, сиротка,

зареванный небосвод,

мокрые звезды...

Эх, опоздать бы, опоздать бы

на последний поезд,

прибежал, а он уже ту-ту,

какое счастье – опоздать на последний поезд,

завалиться в привокзальный буфет,

выпивать всю ночь. На рассвете

объяснять большегрудой буфетчице,

какая радость – опоздать на последний поезд,

спьяну надеясь, что поездов больше не будет никогда.

Хожу по Москве

с ногами моей жены под мышкой.

Она ночью, видите ли, собралась

уйти от меня навсегда,

а я – хоп! – и вывинтил ноги из задницы.

Сейчас пойду на Красную площадь,

привинчу ноги моей женушки мавзолею,

пусть уносят Владимира Ильича,

если уж так им приспичило кого-нибудь уносить.

Под столом таинственное место:

торчат ноги в ботинках, туфельках,

колени, края юбок,

закатившаяся игрушка.

Под столом рискованное место,

там таится скрытная возможность

дотронуться одной ногой другой ноги -

сидящего напротив или сбоку.

А это, чтоб вы знали,

может быть сигнал чего угодно -

от тайного свидания любовников

до начала мировой войны.

Под столом коварнейшее место -

мужьям и генералам

туда лучше не заглядывать.

В моем теле жизнь не моя,

моими глазами вижу не я,

моими руками водит другой,

кто-то мыслит моей головой.

Двойник родился внутри, а не вне,

и потому опасен вдвойне:

не будучи мной, вылитый я,

его не убьешь, не убив себя.

Когда тебе откроется правда,

будь спокоен, не выходи из себя,

есть еще большая правда, чем эта,

о которой ты пока ничего не знаешь,

а самая большая, последняя правда -

держись от нее подальше.

Все, что рвется от тебя, вырывается,

тянется к другому, к другим, – отпусти,

все, чему с тобой неудобно,

неловко, некстати, – отпусти,

все, чем Бог тебя одарил сверх меры, – отпусти,

ничего не удерживай, ничему не мешай уйти, сбежать,

не бойся, что останешься ни с чем,

то, чем действительно стоит дорожить,

уйдет только вместе с тобой.

Во сне я глотал людей как пилюли,

кто-то подсказывал: вот этого проглоти,

еще вот этого, и вот этого обязательно.

Всегда глаза твои говорят о другом,

не о том,

о чем идет речь,

нездешнее тебя беспокоит.

Ты смотришь оттуда, где тебя нет,

сюда, где лучше бы тебя не было.

Боже, какая это мука,

когда глаза все время говорят о другом,

не о том,

о чем идет речь.

В этом огромном мире,

где миллионы мужчин и женщин

ни разу в своей жизни

о вас не подумают,

любите всех, кого знаете,

любите всех, кто вас знает, -

эту маленькую горсточку людей.

В этом огромном мире,

где у миллионов мужчин и женщин

ни одна клеточка не дрогнет,

когда вы уйдете из жизни,

любите всех, кого знаете,

любите всех, кто вас знает, -

эту маленькую горсточку людей.

Давно не гулял на свадьбах,

всё похороны, юбилеи,

надоели старые рожи,

похожие на мою.

Позовите меня на свадьбу

веселую, шальную,

с подружками невесты

всю ночь хочу танцевать.