Последнее падение

Посвящается той мне, которая ещё не обрела свой потерянный рай. Он намного ближе, чем тебе кажется. Стоит только подождать.

Пролог.

Конец. Для меня это очень неприятное слово.

Счастливых концов в моей жизни не было, да и не будет, не такая я уж и везучая.

Вообще, что такое счастливый конец? История, где главные герои остаются вместе, играют свадьбу и заводят детей? А может это история, в которой главная героиня добивается желаемого? Думаете, что это детский лепет? Возможно. Но моя сказка выглядит иначе.

Я не принцесса, а скорее снежная королева. Поэтому мне не стоит ждать прекрасного принца. Мой конец слишком печален, чтобы про него писали книги, слагали легенды и ставили в пример. Мой конец типичен и жесток, как и всё в этом мире.

Когда-то королева прошлась голыми ногами по разбитому стеклу, а может это были осколки льда, которые бы никогда не растаяли, поранив ноги до неузнаваемости. Только вот кровавых отметин она не оставила, к тому моменту – тело её было мертво.

Кровь – это доказательство слабости.

Слёзы – признак бесполезности и трусости.

Боль – лекарство, которое возвращает тебя к жизни.

В мире спорта существуют различные виды болезненных ощущений. Какие-то приятны, как сладкий сон, а какие-то ломают тебя изнутри, но они всё равно остаются средством от всех болезней.

В детстве мне надо было чаще думать головой, ведь мой конец наступил тогда, когда я впервые завязала себе шнурки на коньках. Именно в тот момент во мне проснулась ненависть, которую я не смогла осознать. Ненависть – к самой себе и своим поступкам.

Конечно, спорт – это прекрасно. Спорт заменил мне жизнь, семью и друзей. Всегда на катке, всегда в спортивной одежде, всегда со скакалкой в руках. Если всё это кажется заманчивым, то добро пожаловать. Если нет, то закрывай эту писанину, она не для тебя. Я просто хочу показать, что происходит за чугунной дверью профессионального спорта, ведь это не так красиво, как кажется.

Это больно, всегда больно, исключений не бывает.

Глава 1. 29 лет.

Ступать в неизвестность уже стало моей традицией.

Однако это чувство всегда ощущается по-новому. Оно заставляет меня погрузиться в самые сокровенные страхи. Завтрак норовит выйти наружу, колени дрожат, ладони потеют…

Вроде стандартный набор, знакомый до жути, однако всё это так далеко от меня сегодняшней.

Я боролась с этим чувством целых тринадцать лет, но каждый раз оно брало верх. Сейчас я снова здесь, однако, в этот раз это был только мой выбор.

Никто не заставлял меня вставать под предлогом исключения, не стаскивал с кровати в пять тридцать утра, не составлял мне рацион питания, запрещая употреблять сладкое и пичкая обезжиренным молоком. Теперь я самостоятельно могу решить во сколько нужно вставать, и даже какое молоко пить – двух или трёхпроцентное.

Во многом это достижение, только вот сегодня я всё ещё здесь.

Раньше я бы промчалась по коридору, рассматривая кубки и фотографии былых чемпионов, которые уже давно пылятся в стеклянных склепах. Сегодня же, тихо стуча каблуками, я пройдусь по этой ненавистной плитке, которую в детстве так сильно боялась разбить, когда в очередной раз забыла надеть чехлы. Только непонятно, что было страшнее, разбить плитку или затупить лезвия? Ответ на этот вопрос я не найду никогда.

Печально осознавать, что я никогда не пробегусь по этим коридорам вновь. Моё тело просто физически на это больше не способно.

Сейчас я всё ещё смотрю в пол. На самом деле мне страшно смотреть на эти стены и пыльные шкафы, которые когда-то считались высшей наградой для каждого выпускника Академии. Мне страшно увидеть там себя. Мы мечтали о высотах, чтобы потом наши улыбки украшали холлы катка, а кубки красовались рядом с кубками старших коллег. Из пятнадцати выпускников Академии моего года, только я подарила этому злосчастному месту свои награды, просто потому что другим дарить было нечего, а мне они действовали на нервы.

Возможно в свои десять лет, а именно тогда армия «Сияющих» объявила очередной набор в основную группу претендентов на счастливое будущее, я бы хотела быть частью этого импровизированного музея, однако сейчас – осознаю, что это далеко не музей, а самое буквальное кладбище.

Но я остановлюсь тут, поскольку не смогу заставить себя пройти мимо, только вот так и не посмотрю на те фотографии. Пусть они останутся для меня загадкой. Обратно я планирую уйти с гордо поднятой головой (наверное), но по запасной лестнице, это уж точно. Мой визит точно не останется незамеченным. Мне будет уже не до этих несчастных снимков (если хоть что-то от меня там сохранилось). Я отправлюсь на встречу с человеком, от которого пряталась все эти долгие годы, но это обсудим чуть позже.

***

Свет. Камера. Мотор. Съёмка начинается.

В данный момент они записывают пробное вступление, чтобы убедиться в исправности оборудования. Моего участия там не требуется. Зато за это время я осознаю, что я сейчас сделала. Спустя десять лет, я вернулась. Только вот рада ли этому?

Обычно через Центральный зал – место, где у былых чемпионов брали интервью – я проносилась в спешке. И раз за разом мой желудок издавал страшные звуки, ведь чтобы вес на весах не прибавлялся, его приходилось очищать каждый божий день, проведённый в этих стенах. И поверьте, это зрелище не для слабонервных.

Сейчас же я стала той самой «звездой», которая уже направляется к ведущей. Об этом ли я мечтала? Крики поклонников, а может купленной массовки – не слышно. На самом деле они никуда есть, просто мой разум настолько повреждён, что я больше не способна их слышать.

Я аккуратно опущусь в это с виду новое красное кресло, но я-то знаю, сколько таких же побитых сидело здесь до меня. Вопросы, бесконечные беседы, репортёры, тренеры, спортсмены – всё это стало уже бессмысленно.

Если честно, то я слабо помню день интервью. Какие-то моменты я восстанавливала уже дома, пересматривая эту запись раз за разом. Даже погода в тот день была не на моей стороне. Дождь и слякоть, всё как в типичной драме. Только вот я не главная героиня, которая прошлась бы по мостовой в мокром плаще, держа в руке бутылку дорогого виски и куря фирменные сигареты. Я выглядела как облезлая кошка. Виски я никогда не любила, поэтому ограничилась бутылкой воды, а сигареты… Честно, я пыталась, но воспоминания настолько свежие, что запах качественного табака заставляет вывернуться наружу, хотя с того момента прошло больше десяти лет.

Единственное, что нервирует меня больше надоедливых репортёров, это не менее надоедливые гримёры. Сейчас у меня есть жуткое желание запихнуть эту пушистую кисточку куда подальше. Но нет, я научена опытом.

– Тридцать секунд до записи, Виктория, наготове!

– Рада, что вы заглянули к нам, – почти шёпотом произнесла ведущая. – Вы готовы?

– А разве это имеет значение? Вас же это никогда не интересовало. – ответила я.

После этой фразы Виктория посмотрела на меня как на врага народа, а я лишь подарила ей свою хитрую улыбку.

– Три, два, один! Мотор. Запись пошла!

– Добрый вечер и добро пожаловать в программу «Спортивные новости». Меня зовут Виктория Листова, и сегодня мы поговорим о человеке легенде. О той, кто десять лет избегала любого контакта с прессой. Она ушла непобедимой, чем повергла в шок весь спортивный мир и вдохновила многих на создание легенд о своей персоне, а также приобрела статус примера для подражания. Сегодня речь пойдёт о фигурном катании. В нашей программе – несостоявшаяся чемпионка мира, Каролина Мороз! Девушка, которой пророчили звёздное будущее, однако она так и не достигла последней ступени.

После этих слов меня передёрнуло. Я знала, что из сегодняшнего шоу устроят цирк, но рассчитывала, что это произойдёт не с самого начала. Однако я помашу в камеру, а после скрою свои эмоции за туповатой наигранной улыбкой, ведь именно так меня учили всю мою жизнь.

– Приятно снова видеть вас, Виктория. Если мне не изменяет память, то именно вы брали у меня интервью на первом взрослом старте. Очень символично, что именно с вами я проведу свой последний день перед камерой. А знаете, годы явно идут вам на пользу. – Я привыкла задевать журналистов своим острым языком, так они начинают теряться, а их вопросы можно перевести в нужное русло. Одно из первых правил, которому учат в Академии – не отвечай на вопросы прямо, твоя репутация должна быть чиста.

– Да, вы не ошиблись, столько лет прошло с того раза. И спасибо за столь лестный комплимент. – Он ей явно не понравился. – Но сегодня речь не обо мне. Мы ждали вашего триумфального возвращения, ведь вы сами позвонили в нашу редакцию, чего никто не ожидал, и изъявили желание сделать грандиозное заявление.

– Не такое уж оно и грандиозное. Вы верно сказали, что я стала примером для подражания, только вот не самым лучшим.

– Вы сейчас говорите об Анастасии Фет?

– Если честно, я не очень хочу говорить здесь о Насте, но раз она упомянула моё имя в прессе, то я отвечу. Настя хорошая спортсменка, я убеждена в её неоспоримом таланте. Но её заявление не станет правильным решением, это уж точно. Спорт развивается с огромной скоростью. Не факт, что в следующем сезоне её уровня будет достаточно. Хотя я не сомневаюсь в возможностях Анастасии, она точно способна составлять конкуренцию. Просто возвращаться к самым истокам, особенно когда ты почти на вершине, достаточно противоречивое решение.

– Специально для вас, наши дорогие зрители. Анастасия Фет – это юное дарование, которая за год своей взрослой спортивной карьеры смогла достичь небывалых вершин. На недавнем интервью она заявила, что не собирается исполнять произвольную программу на чемпионате мира, вдохновившись поступком Каролины Мороз. Она уверена, что разрыв после короткой программы будет настолько большим, что другие спортсменки не смогут составлять ей конкуренцию. Она хочет пройти путь чемпионки ещё раз, чтобы доказать, что достойна, выступать на чемпионате. Ещё одной причиной такого заявления многие считают недавнюю ситуацию с допингом. Фигуристку подозревали в применении запрещённых веществ, но её команде удалось доказать обратное. Однако Анастасию подобное заявление так сильно задело, что она решила доказать свою честность немного нестандартным и опасным способом, чем повергла в шок весь тренерский штаб и всё фигурное сообщество в целом.

– Чем именно вдохновила Анастасию, я не знаю. Это безумно сложно. Я бы побоялась пройти через эту мясорубку снова. Видимо Анастасия намного сильнее меня, а значит, я не должна быть для неё примером.

– Конечно. Ваш поступок в спорте стал называться – «уйти непобедимой». Именно такие заголовки можно было встретить на каждом углу, примерно десять лет назад. – Сказала ведущая. Журналистам всегда требовались сенсации, эта мадам не исключение. Выводить на эмоции они умеют, но я держу их при себе уже целых десять лет, и ещё два часа выдержу без каких-либо проблем.

– Слишком громкое заявление, не считаете?

– Нет, ведь мы ждали вас, целую вечность. Давайте поговорим о том злополучном дне. – Саркастично ответила Виктория. Именно в этот момент у меня появилось желание плюнуть ей в лицо, как когда-то плюнула в Разнова (за его шуточки).

– В моей жизни все дни были злополучными. Какой именно вас интересует?

Я не позволю перейти ко дню чемпионата прямо сейчас, иначе буду выглядеть в глазах людей трусихой, пусть лучше узнают всю подноготную и поймут почему было принято такое решение.

– Тот самый, когда вы окончательно поняли, что спорт не для вас. Что произошло в день проката произвольной программы на чемпионате мира?

– Виктория, я всю свою жизнь думала, что спорт – это не для меня. Вас не интересует, что было до чемпионата? Причины моего поступка находятся именно там.

– Да, вы правы, мы же говорим о большом спорте, здесь проблемы не появляются в одну секунду. – Она явно замешкалась. Не думаю, что она ожидала такого поворота событий. – Тогда с самого начала. Как вы попали в «Академию Сияющих», Ирины Владимировны Славянской?

– Отличный вопрос.

Глава 2. 10 лет.

Утро каждого человека должно начинаться с плотного завтрака, а если по утрам вам есть невмоготу, то хотя бы с чашки горячего чая, иначе в дальнейшем желудок не сможет нормально функционировать.

Однако моё утро начинается с будильника, который установлен на пять тридцать, и никакого завтрака мне не светит, это уж точно. И всё бы было хорошо, только вот уснула я сегодня в три сорок четыре, поскольку до последнего делала вечернюю растяжку. Мама всячески меня отговаривала и укладывала в постель, но я настояла на своём. Да, такое бывает, особенно в профессиональном спорте, хотя я ещё далеко не профессиональная спортсменка, но я обязательно ей стану, когда-нибудь.

– Меня зовут Каролина Мороз, десять лет, младшее спортивное подразделение. В будущем стану чемпионкой! – я стояла перед зеркалом с видом напыщенного павлина, в пятый раз, прокручивая в голове фразу, с которой предстану перед комиссией. Правда их ответ мало меня волновал, мысленно я уже была на пьедестале.

– Не слишком громко сказано, будущая чемпионка? Ты сначала хоть в основной состав Академии поступи, а потом уже мечтай о наградах. Хотя с таким сезоном, как этот, вряд ли ты пройдёшь дальше первого тура. Как можно было так оступиться в программе, три раза, на одном и том же месте. – Мама никогда ничего не приукрашивала и потому всегда била в самое сердце. Она резко затянула хвост, который с таким упорством собирала из моих непослушных волос, и продолжила собирать его в аккуратную шишку.

Для Академии был важен не только качественный показатель твоего развития в спорте, но и внешний вид. Там было слишком много положений, так что выучить их все я не смогла, однако некоторые запомнила:

1) Ухоженность.

Необходимо предстать перед комиссией в идеальном виде, соблюдая все спортивные положения. Исключить громоздкие украшения и дополнительные атрибуты, которые могут помешать в момент исполнения положенных элементов.

2) Физическая форма.

Параметры веса и роста можно увидеть на официальном сайте Академии. Дополнительная проверка выносливости и стрессоустойчивость пройдёт на первом этапе отбора.

3) Умственные показатели.

Показатель аттестации, за прошлый год, поступающего должен быть не ниже среднего балла Академии (4,20). Если же спортсмен становится частью сборной Академии, то обучение будет проводиться на территории спортивного городка, в очном режиме, с учётом спортивного расписания.

Пункт, связанный с умственными показателями, всегда ставил меня в тупик. Я вроде бы спортсменка, учёба явно не занимает первое место в моей жизни. А вот, по мнению Академии, учёба – это одна из составляющего будущего чемпиона.

И именно в этом пункте я пролетала по всем фронтам. Средний балл моего аттестата составлял 3,9. А это значило, что даже если я блестяще сдам все вступительные испытания, то возьмут меня с огромной натяжкой. И даже тот факт, что я каталась в подготовительной группе при Академии – мне не поможет.

– Мам, а теперь серьёзно, – сказала я с максимально сосредоточенным лицом. Обычно в такие моменты она забывала про свою язвительность и начинала слушать, ведь прекрасно знала, что творится в моей голове. Этого у неё было не отнять. – Насколько велика вероятность, что я не пройду дальше первого тура? – на самом деле я рассчитывала на её поддержку, которую она оказывала в редких случаях. Но сегодня именно такой случай, как мне казалось.

– Врать не стану. Вероятность высокая. Думаю, ты вылетишь по показателям скольжения. И не забывай про аттестат, твой средний балл не блещет радужными красками. Но давай начистоту, если бы я была не уверена в твоей возможности поступить в Академию, я бы не подала заявку, не заставила бы тебя работать и добиться желаемого. – Сказала она, нежно погладив меня по голове. Это был максимум её поддержки и напутственных слов. Большего она мне дать не могла, а я и не просила. Этого вполне достаточно.

– Спасибо мам. – Она наградила меня понимающей улыбкой и намекнула, что нам пора выдвигаться.

Честно говоря, мама никогда не следила за вещами, поэтому она пять раз перепроверила папку с документами и все спортивные сумки. Однажды мне посчастливилось поехать на соревнования без свидетельства о рождения, именно из-за её рассеянности. Удивительно, как меня не сняли с поезда. Видимо иногда мне всё-таки везёт.

***

Академия. Именно сейчас, когда мне всего десять лет, это место выглядит лучшим пристанищем. Словно сказочный замок, который в дальнейшем сделает из меня ту самую снежную королеву. Только вот я об этом ещё не знаю, хотя хотелось бы.

Свет отражается в стеклянных панелях, ослепляя каждого смотрящего, здание выглядит достаточно небольшим, но это только на первый взгляд.

Академия – это комплекс спортивных строений, в которых тренируются не только фигуристы, но и другие представители ледовых направлений. Она является одной из составляющих спортивного объединения «Дар». Здесь также занимаются гимнастки, биатлонисты, танцоры, водные дисциплины и другие представители профессионального спорта. «Дар» представляет собой огромную территорию с разнообразными комплексами. По секрету скажу, что за тринадцать лет, которые я провела в Академии, я не посетила даже половину строений, представленных в данном объединении.

Вид действительно завораживающий: огороженные клумбы и ровненькая трава по периметру, заасфальтированные дорожки, по которым бегают спортивные звёзды, награждающие тебя мимолётной улыбкой, красивые фонтаны и места отдыха, а главное прекрасный аромат, который доносится из спортивного кафетерия. Весь этот перечень создаёт иллюзию прекрасного места, которое так и манит в свои объятья.

Это действительно сказочное место, но только снаружи.

Мои мысли прерывает слабый толчок в спину – это мама, она что-то мне объясняет, показывает и просит запомнить, только вот я заворожена этим местом и совсем её не слушаю. А зря. Зайдя в комплекс, я это пойму. Скорее всего, мама рассказывала, как добраться до приёмной комиссии, поскольку пойти со мной она не может, таковы уж правила, и теперь мне придётся самостоятельно во всём разобраться.

Однако моя тихая паника длилась недолго.

Я хочу познакомить вас со своей необычной особенностью – я постоянно во что-то или в кого-то врезаюсь, и этот момент не стал исключением, хотя позиция немного изменилась.

В этот раз не я протаранила случайного прохожего, а он меня, да так, что я оказалась сидящей на полу. Мальчишка, лет двенадцати, просто сбил меня с ног. Он не только не извинился, но даже не обратил на меня никакого внимания, продолжив убегать со всех ног.

Несколько минут я провела в потерянном состоянии. Возможно, я так и продолжила бы сидеть на полу, если вокруг меня не начали собираться люди и предлагать свою помощь.

– Ты как, жива? – спросил меня подбежавший мужчина. По бейджу с именем и должностью, я поняла, что это тренер, и не просто тренер, а старший тренер хоккейной команды младшего года обучения Академии. Он поставил меня на ноги и постарался отряхнуть. – Ну, Король, ну устрою! Отдам Славянской на перевоспитание, она то из него всю дурь выбьет!

– Вы его сначала поймайте, Дмитрий Васильевич, – ответил ему подошедший к нам мальчишка. – Он, между прочим, сдал длинную дистанцию лучше всех из потока. А к Ирине Владимировне его не отдавайте, мы же тогда капитана потеряем! Вдруг после этого перевоспитания он платье в стразах надеть захочет? Вы только представьте эту картину – Король в блёстках! Вот умора!

– Молчать, Разнов! Команды к разговорам не было.

– Но мы же не на площадке, Дмитрий Васильевич.

– Всё равно молчать. Так всё же, как ты? – обратился он ко мне. И только тогда я осознала, что всё это время лишь таращилась на них и молча слушала.

– Может она немая? Давайте я с ней на языке жестов поговорю. А может она слепая? Или глухая? Эй, ты нас слышишь? – закричал он, при этом размахивая своей клюшкой перед моим носом.

– Я не немая, не слепая и не глухая, – ответила я. – Я просто очень злая, и если ты не перестанешь махать у меня перед лицом своей палкой, то ты её больше не увидишь, гарантирую.

–Ну, ты и дебил, Разнов. Иногда лучше, чтобы ты побыл немым, – тренер лишь закатил глаза, выражая скупые эмоции. – Но такую девчонку ты не переплюнешь, она с характером.

– Она проста маленькая и вредная, а ещё чересчур самоуверенная!

– В каком это месте я вредная? – спросила я, пропустив всё остальное мимо ушей. Но была одна проблема, этот мальчик подошёл ко мне вплотную, и только сейчас до меня дошло, что Разнов на две головы выше меня, и если он захочет, то с лёгкостью прихлопнет меня, как жалкого таракана. – Я не вредная. Просто из-за вашего «лучшего бегуна на длинные дистанции» я оказалась на полу. Так ещё и на просмотр опаздываю. После такого я должна была пожать тебе руку и улыбнуться?

– Могла бы, – не унимался тот. – Так ты эта, как её, плясунья на льду?

– Разнов! Честное слово, замолкни!

– Сам ты плясунья! Я фигуристка! – ответила я, сжав кулаки и приготовившись к драке.

Мальчишка тоже напрягся, готовясь к моей атаке.

– Мелочь, давайте без драк, а то отправлю вас в медицинский корпус подзатыльниками. А вы, держась за руки, расскажите мне о важности дружбы, – Дмитрий Васильевич разделил нас, не давая вгрызться друг другу в глотки. – Так значит ты, красавица, на просмотр к Ирине Владимировне?

– Да, в «Академию Сияющих», и я опаздываю, – сказала я, расталкивая их и собираясь уходить. – Только вот, я не знаю куда идти.

– Плясуньям на второй этаж, по главной лестнице, – протараторил мальчишка. – Смотри не заблудись.

– Денис! Я говорил тебе помалкивать? Говорил, спрашиваю? – закричал старший тренер, хватая своего воспитанника за ухо. Однако их борьба была прервана третьим лицом, кстати, весьма обворожительным.

– Ему бесполезно что-либо говорить, Дмитрий Васильевич. Он же у нас тупой. Да, Дениска? – сказала девушка, даря мальчику лисью ухмылку, совсем не обращая внимания на его последующие колкости. – Не давай ему задирать тебя, – обратилась она ко мне. – А то и так слишком много чести. Я ведь так и не сказал Кириллу, куда испарилась его котлета.

– Так это ты сожрал котлету Трубецкого?! Ну, Разнов! Видимо сейчас ты сдашь длинную дистанцию лучше всех. Спасибо тебе, Танюша. Проводи уж девочку, а я пойду отлавливать своего легкоатлета. А ты знакомься, это Танюшка Совинькова, – обратился ко мне Дмитрий Васильевич. – Вы будете часто видеться.

Только вот она не нуждалась в представлении, я прекрасно знала кто она такая.

Всё моё свободное время проходило за изучением положений и представителей большого спорта, а она была одной из них. Восходящая звезда в парном катании, самая молодая пара этого сезона, пусть и не вошедшие в основную команду сборной страны. Вместе со своим партнёром, Кириллом Трубецким, успели покататься по разным турнирам с показательными и даже поучаствовать в неофициальных соревнованиях. Эти ребята действительно были известны в спортивных кругах, и во многом из-за возраста Татьяны, поскольку та ещё не могла участвовать в официальных соревнованиях, так как участие среди юниоров допускалось с тринадцати лет. Плюс ребята уже продолжительное время катаются вместе и понимают, что от них хочет тренерский штаб. Данная пара стала своеобразным проектом в мире большого спорта, чтобы проверить гипотезы Ирины Владимировны Славянской, для создания идеальной пары.

В парах есть негласный закон, рост партнёров должен разниться, хотя бывают исключения. Однако если партнёрша маленькая и лёгкая, то выполнять поддержки и выбросы намного проще. Только вот у ребят разница была не только в росте, но и в возрасте. Кириллу – четырнадцать, а Тане – двенадцать, из-за чего они часто спорили друг с другом, не обращая внимания на окружающих.

Таня теребила свои рыжие волосы, которые выглядели на удивление прямыми, хотя обычно были до жути кучерявыми, и одарила меня оценочным взглядом зелёных глаз.

– Если только она поступит, – с этими словами она развернулась, дёрнула меня за рукав и указала на дверь. – Надеюсь, ты не собираешься в таком виде идти к Ирине Владимировне? А если собиралась, то она тебя с порога вышвырнет. В раздевалку шуруй.

Она ведьма. Ведь в Академии действительно ходят такие слухи. О них я узнала от знакомой девочки, которая ушла после года пребывания в «Армии Сияющих». И внешне, и внутренне – ведьма.

Я со всех ног побежала к первой двери, только вот дитя этого шабаша окликнула меня:

– Вторая дверь. Читать научись, говорят полезный навык. Ты сейчас собираешься вломиться в мужскую раздевалку. Думаю, им не понравится твоё вторжение. И живее, я не буду ждать тебя вечно.

– Точно слепая, – сказал Денис. – Я ведь был прав.

– Ден, а ты у нас тупой. И я не знаю, что хуже – её слепота или твоя тупость.

– Отлично подмечено, Танюша. А ты, – обратился он к Разнову. – Пулей на стадион, ловить своего товарища и круги гонять, за дополнительную котлету. Без «но»!

– Понял, – с печалью в голосе ответил тот. – А ты, Сова – ведьма.

– И без тебя знаю. Давай шуруй уже, а Королю привет. И скажи, что он должен мне пачку гречневых хлебцев, он продул.

– Что продул?

– Не твоего ума дела.

Я вышла из раздевалки спустя семь минут. Таня стояла рядом с дверью, облокотившись на стену и рассматривая свои ногти.

– Наконец-то, я тут чуть не состарилась, – с иронией сказала она. – Шутка, ведьмы не стареют. Если уж ты поступишь в Академию, то у тебя будут серьёзные проблемы, копуша. Ирина Владимировна не теряет ни одной минуты, у неё всё чётко и по графику, а у тебя всё медленно и через одно место.

После её колкого замечания воцарилась тишина. Мне было нечего ей ответить, ведь она права – я копуша. Меня всегда доставал тот факт, что в моей жизни всё расписано по минутам, но чаще всего я забывала про этот график, из-за чего получала нагоняй от матери. Сейчас я вспоминаю об этом с улыбкой. Такое далёкое воспоминание, пусть грустное, но такое тёплое. Однако тогда мне казалось, что мать просто трепала мне нервы и совсем не понимала мою натуру.

Мы остановились у стеклянной двери, на которой скотчем был прикреплён список кандидатов. Какие-то фамилии уже были вычеркнуты, какие-то выделены. Таня щёлкнула пальцами у меня перед носом и спросила:

– Зовут то тебя как? А то ещё фамилию свою в списке не найдёшь. Честное слово, собрание каких-то калек, а не сезон. Один тупой, с незакрывающимся ртом, второй разваливается и ноет, когда погода меняется, суставы у него ломит, видите ли, просто кому-то на пенсию пора. А третья, как оказалось, слепая. Хотя у вас с Королём это общее. Ну и набор, конечно.

– Я Каролина, Каролина Мороз.

– А что же не Снежная Королева? Или Герда? А то ты смотри, Кая мы тебе уже нашли, – она уловила в моём взгляде непонимание. – Король, конечно. Я тебя позже со всеми познакомлю, не волнуйся. С такой фамилией далеко пойдёшь.

– Ты сказала, что не сезон, а одни калеки. Чем же ты тогда славишься?

– Я? – переспросила Татьяна. – Своим умением вытягивать дебилов из неприятностей. Хотя иногда лучше просто стоять и смотреть, чем вмешиваться. Жаль только, что мой недуг не физический, а душевный. Я немного выделяюсь на вашем фоне, – она тихо рассмеялась и тыкнула пальцем в список. – А вот и ты! Ещё успеваешь, третья аудитория.

– Спасибо за помощь.

– Шуруй, – она легонько похлопала меня по плечу. – И удачи. Ты хорошо впишешься в наш дурдом. А у меня и место свободное в комнате появилось, Диану же выгнали. Так что не подведи, а я уж договорюсь с Ириной Владимировной.

Тогда я ещё не знала, кем станут все это люди, какое место они займут в моей жизни и через сколько нам придётся пройти, чтобы сохранить нашу ненормальную семейку. Встреча с Совиньковой стала началом моего путешествия в спортивном мире, в котором она не оставляла меня одну, заставляя идти дальше, когда мне казалось, что это тупик.

Мы не были соперницами, так как выступали в разных дисциплинах. Мы были подругами, лучшими подругами, что так редко бывает в большом спорте. Благодаря Тане я обрела способность улыбаться просто так. Это тот самый человек, который жаждет жизни каждый день, её внутренний огонь невозможно потушить, а энергия духа завораживает. И даже если жизнь пойдёт не тем сюжетом, она покажет ей средний палец и сделает всё по-своему. Совинькова всегда находила контакт с новыми людьми, но близко к себе их не подпускала. Стать частью нашей ненормальной семейки не мог никто.

Вспыльчивый характер и внешние особенности – накрепко закрепили за ней прозвище ведьма, которое плавно перетекло из Академии в большой спорт.

На самом деле это было забавно, особенно когда на трибунах фанаты держали плакаты, на которых она была изображена в шляпе и на метле. Но это будет чуть позже, лет так через пять.

Но для своей семьи, для нас, никакой ведьмы не существовало.

Оказалось, что из нас двоих, Совинькова спит дольше всех, из-за чего в нашем дурдоме она навсегда останется Совой, и это неизменно.

Таня умела завораживать людей, ей не нужны были слова. Она покоряла людей молча, одними глазами. В будущем именно она похищала все мужские сердца в Академии, однако было одно непокорное сердечко, которое каждый раз доводило её до состояния гарпии.

«Аудитория три. Каролина Мороз. Допущена до второго тура» – я не могла оторвать взгляд от своей папки, к которой медсестра прикрепила мой пропуск в будущее. После первого тура наши ряды значительно опустели, кого-то отсеивали из-за перебора в весе, кто-то имел врождённые заболевания, кто-то не проходил по росту.

Вот вам ещё несколько негласных правил фигурного катания:

1) Чем меньше вес, тем проще выполнять элементы.

2) Чем меньше рост, тем быстрее происходит группировка в элементах.

3) Каждое изменение твоего тела, будь оно в плюс или в минус – ощутимо. Из-за этого твой набор элементов может посыпаться, а восстанавливать их очень сложно, а главное долго. А время является главным ресурсом в абсолютно любом спорте, которого всегда не хватает.

На самом деле этот список огромен, возможно, в дальнейшем я его дополню, а может и нет.

Теперь мне осталось пройти два тура. Второй тур – это просмотр твоего набора элементов. Здесь я справилась блестяще, не зря мать будила меня в пять тридцать утра и тащила на лёд. А вот третий тур может поставить крест на твоём будущем, ведь тут необходимо заинтересовать приёмную комиссию, которая до тебя повидала сотню таких же. Именно тут я впервые столкнулась с холодным оценивающим взглядом Ирины Владимировны Славянской. Помимо нее в комиссии сидели – педагог по скольжению – Илья Игоревич Валимов, и второй тренер – Виктор Станиславович Русаков.

– Дверь закрыть. Время не тратить. Папку на стол, – сказала Ирина Владимировна, опустив взгляд в какие-то документы. – Повторюсь, время ограничено. Твой стул тебя заждался.

– Есть, старший тренер Академии, – протараторила я и положила папку перед ней. – Вот.

– Как официально, – хмыкнула она. – Можно просто Ирина Владимировна.

– Ирина Владимировна, вы напугали девочку. Садись, не бойся, – сказал второй тренер. – Расслабься. Давай ты представишься и расскажешь немного о себе.

– Каролина Мороз. Десять лет. Закончила подготовительное отделение Академии. Я ваша будущая чемпионка.

– Какое громкое заявление, – Ирина Владимировна сняла очки и постучала ручкой по листам из моей папки. – Особенно для той, которую я напугала до смерти. Так ты сказал, Витя?

– Не до смерти, но припугнула.

– Зато она не разревелась, как десять человек до неё.

– А мне её фамилия нравится. Это ведь про неё Совинькова говорила? – спросил Илья Игоревич.

И в этот момент я оказалась где-то далеко от этого места. Таня Совинькова, восходящая звезда спорта, которая совсем меня не знает, тут уже побывала. Интересно, что же она им такого про меня наговорила? Но одно я знаю точно, своё слово она сдержала, хотя и двух часов не прошло.

– Да, про неё. Все уши мне прожужжала, – ответила Ирина Владимировна, – Сказала, что селить Мороз только с ней.

– Танька у нас прям метеор, – рассмеялся Виктор Станиславович и обратился ко мне. – Где она успела тебя поймать? Или вы давно знакомы?

– В холле познакомились. Меня сбил с ног какой-то «лучший бегун на длинные дистанции», – ответила я и поёрзала на стуле. – После их тренер и поедатель чужих котлет представили мне Татьяну.

– Ну длинные дистанции – это Сашка, из четвёртой группы, второго года обучения, – констатировал Илья Игоревич. – А что за поедатель чужих котлет?

– Разнов это, из того же года, – ответила Ирина Владимировна, которая опять погрузилась в документы. – Он тут на днях у Трубецкого порцию за обедом подъел, ну и слёз было. Кирилл то у нас мальчик ранимый. А Разнову сколько не дай, ему всё мало, у него желудок бездонный.

– И рот не затыкающийся, – выпалила я. – Ой.

– Вот-вот, а девочка то понимает.

– Ирина Владимировна! Не учите ребёнка плохому. – Сказал Виктор Станиславович.

– А я что? Таких в лицо знать надо. И к своей еде не подпускать, – подмигнув мне, добавила она. – Чемпионка, а если мы тебя не возьмём? Что тогда будет?

– Да ничего страшного, – сказала я с невозмутимым лицом, из-за чего получила озадаченный взгляд комиссии. – Вы просто без медалей останетесь, а я вам с пьедестала ручкой помашу.

Илья Игоревич и Виктор Станиславович потеряли дар речи, а вот главный тренер звонко рассмеялась и сказала:

– Она мне нравится, мальчики. За сегодняшний день меня ещё никто так не смешил. С таким запалом далеко пойдёт. Красавица, ты всё запомнила?

– Что именно? – спросила я, перебирая в голове все варианты, которые надо было запомнить, но которые я не запомнила.

– Разнову свою тарелку не показывать, а то ты её больше не увидишь. С Танюшкой не ругаться, иначе она тебя из комнаты выгонит, и будешь на коврике спать. Ну и имущество Академии не ломать, хотя я каждый год об этом говорю, и каждый год его кто-то ломает.

Я замешкалась, так как не понимала, что вообще сейчас происходит, но всё же ответила:

– Да, запомнила. Но…

– Без «но»! Принята, – после этой фразы она поставила зелёную печать на моей анкете и протянула её мне. – Документы оставлю у себя, зови ко мне родителей. Через два дня быть в Академии, с вещами. Тринадцатая комната, третий этаж, спортивное общежитие. Давай, очередь не задерживай, ты же не единственная чемпионка за сегодня.

– Единственная, Ирина Владимировна. – С гордостью ответила я.

– Проверим, когда-нибудь. Добро пожаловать в «Армию Сияющих», – усмехнулась она и крикнула. – Следующий!

В этот момент мой мир изменился. Я бежала по коридорам, плача от радости, ведь мне дали шанс, шанс стать той, о ком я мечтала с шести лет, как только в первый раз ступила на лёд.

В профессиональных кругах многие говорили о необоснованной строгости и жестокости Славянской, однако я с этим не согласна. Она лучший тренер на моей памяти. Она была единственной для меня, была и остаётся лучшей.

Хотя в свои детские годы я так не считала, ведь она действительно оказалась строгой и настойчивой, но на то были причины. Но уже тогда было понятно, что если такова плата за успех, то можно и потерпеть. Ирина Владимировна была моим самым близким другом и не позволяла терять веру в себя. В Академии она была всем и сразу – и мамой, и тренером, и строгим врачом, и спокойным психологом.

Я благодарна ей. За её бесконечные труды, за терпение, за стойкость – я могу сказать только спасибо.

Она сделала из нас не просто спортсменов, она сделала из нас настоящих членов общества.

Я выбежала из ледового дворца, держа заветный листок с зелёной печатью, встретившись взглядом с матерью, я рухнула на колени и крикнула:

– Мам! Я поступила! Я стану чемпионкой! И теперь то мне можно пару лимонных конфет?!

Только вот тогда я ещё не знала, что не все мечты сбываются…

Глава 3. 10 лет.

Теперь обо всём по порядку. Ранним августовским утром, спустя два дня после просмотра, я стояла перед входом в общежитие. Именно здесь я должна была провести ближайшие восемь лет своей жизни. Почему восемь? Потому что после выпуска из Академии, который состоится в восемнадцатилетнем возрасте, нас отпускают в свободное плаванье. Кто-то захочет продолжить свою спортивную карьеру, выступая под знаменем Академии. Кто-то решит сменить тренера или спортивное направление. Например, уйти в шоу или синхронное катание – такое часто бывает. А кто-то больше никогда не выйдет на лёд, хотя к моменту выпуска из Академии – их остаются единицы.

Сейчас многие старшие представители большого спорта находились на летней тренировочной базе, в другом городе. Однако некоторых уже можно заметить в залах Академии.

Подготовка к сезону в самом разгаре, а это значит, что Ирина Владимировна Славянская покинула территорию объединения «Дар» и вернулась к своим прямым обязанностям – тренерской деятельности.

Нас же она оставила на попечение настоящих профессионалов своего дела – Илью Игоревича и Виктора Станиславовича.

Валимов Илья Игоревич в Академии занимает должность педагога по скольжению, но также выполняет функции хореографа-постановщика. В прошлом – представитель танцев на льду. Сейчас на его тренерском счету уже четыре танцевальных дуэта, которые несколько раз брали золотые медали чемпионата. И именно поэтому все танцевальные пары Ирина Владимировна доверяет ему.

Русаков Виктор Станиславович тоже представитель пар, только уже спортивных. В юношеские годы они с партнёршей были серебряным призёрами Олимпиады, что является огромным показателем их мастерства.

Его партнёрша, а по совместительству и жена, является техническим контролёром судейской бригады Академии. Наталья Геннадиевна, а именно так зовут жену Виктора Станиславовича, близкая подруга Ирины Владимировны. Поэтому она часто заглядывает на наши тренировки и раздаёт советы по техническим вопросам, связанным с элементной составляющей программ. И каждый раз она говорит, что самое главное для девушки – это удачно выйти замуж, что она и сделала.

Единственная, кто никогда не стояла в паре – это Ирина Владимировна. Она, с самого начала и до конца, была представительницей одиночного катания. У неё были все шансы стать спортсменкой международного уровня, но судьба распорядилась иначе. Травма, полученная во время тренировочного процесса, (именно такую причину её ухода озвучил тренерский штаб, после неудачного проката на чемпионате мира. И никому неизвестно – правда ли это?) поставила крест на её дальнейшей карьере. За её спиной как минимум шесть профессиональных спортсменов, которые поднимались на верхнюю ступень пьедестала, а серебряных и бронзовых призёров ещё в два раза больше.

Славянская является одним из самых востребованных тренеров мира за всю историю фигурного катания. А «Академия Сияющих» занимает первое место среди лучших школ нашей страны.

Если тебя всё-таки приняли в её ряды – это не значит, что ты станешь частью большого спорта. Здесь всё зависит только от тебя, твоих желаний и стремлений. Академия – это шанс на успешное спортивное будущее, а не волшебная таблетка. Конечно, многие её выпускники достигали спортивных вершин, однако другие так никогда и не увидели пьедестала, прожив всю жизнь в тени чемпионов.

Кто-то не смог выдержать бешеной конкуренции, кого-то спорт изменил до неузнаваемости, а на ком-то оставил многочисленные шрамы – как снаружи, так и внутри.

На самом деле наш спорт – это искусство. Если у творца нет вдохновения, то и творения не получится. Только вот я до сих пор не понимаю, кто из нас на самом деле является творцом – тренеры или спортсмены.

С огромной кипой бумаг и чемоданами, я расположилась на лавочке рядом со входом, пока мама в пятый раз проверяла вещи по списку. Однако я была уверенна – она всё-таки что-то забыла.

– Носки, колготки, резинки, три пакета с леденцами, – перечисляла мама, ставя галочку напротив каждого пункта в списке. – Каролина! Водолазка в чемодане? Я точно её забыла!

– Нет мам, не забыла. Ты ничего не забыла, всё в чемодане, – успокаивала её я, хотя понимала, что она всё равно забыла что-то положить. – Который мы проверили четыре раза. Смысл ещё раз этим заниматься?

– На всякий случай, – парировала она. – Ты ведь не на неделю едешь, а на целых пять месяцев. Важно, чтобы у тебя было всё необходимое.

– Документы проверить не забудь.

– Конечно, давай их сюда, – она протянула руку, требуя передать ей папку с документами. – Проверю.

– Мам! Я же пошутила. Если я что-то забыла, хотя это маловероятно, – прервав дальнейшие споры, размышляла я. – То попрошу у Тани, она не откажет.

– Лина, я ведь говорила, – меня наградили строгим взглядом негодования. – Ты идёшь туда работать, а не дружить.

– Но мам…

– Никаких «но». Повторю ещё раз, она будет твоей подружкой, пока ты не представляешь для неё угрозы. А что если тебя поставят в пару? От вашей дружбы и следа не останется.

– Мам, такого не случится. Я уверена, что мне не придётся выбирать между спортивной карьерой и дружбой.

– Смотри не обожгись. И запомни, доверять можно только себе и тренерам. Теперь они твои самые близкие соратники, поэтому они никогда не сделают того, что может тебе навредить, – сказала она, поглаживая меня по голове. – Не забывай, что ты в любой момент можешь мне позвонить. Я всегда готова тебя выслушать. И предупреждай о своих выступлениях заранее, я буду откладывать всю свою работу и приходить, чтобы оценить твои результаты. Я люблю тебя, золотце.

В этот момент по моим щекам покатились слёзы. Я не любила плакать, но это был особый случай.

«А надо ли мне всё это?» – именно такая мысль промелькнула у меня в голове.

Ведь всю мою жизнь мама была моим самым ближайшим соратником. А теперь её место должен занять кто-то другой. Мне этого не хотелось. Я боялась, однако меня влекло будущее, о котором я грезила.

Мама присела на корточки, вытерла мои слёзы, после чего продолжила:

– Это сложно, я понимаю. Но это то, чего ты всегда хотела. Ты сильная, дружок. Я никогда в тебе не сомневалась и никогда не буду. – Она протянула руку к моей щеке и нежно похлопала так, как может только мама. – Тебе пора.

– Мам, – она слушала меня со всем вниманием. – Спасибо. Я бы не дошла до этого без тебя. Я тоже тебя люблю, и буду скучать.

После этих слов я повисла у неё на шее, запоминая её запах и тепло, которое вновь почувствую ещё не скоро. В этот момент двери общежития распахнулись, и на пороге появилась рыжая бестия – Татьяна Совинькова.

– Доброе утро, – она протянула руку моей матери, когда та отпустила меня из объятий. – Я Татьяна, соседка вашей дочери по комнате. Вы не волнуйтесь, я о ней позабочусь. Со мной не пропадёт.

– Рада знакомству. Варя, – представилась мама и пожала той руку, после улыбнулась. – Уж пригляди за ней.

– Без проблем. С ней всё будет отлично, да и на Новый год она к вам вернётся, – она подхватила пару моих сумок и продолжила: – А нам уже пора, много чего нужно сделать.

Бросив на маму прощальный взгляд, я прошептала:

– До встречи, мама.

– До встречи, – ответила она. Я взяла оставшиеся вещи и двинулась в общежитие. – Я тоже буду скучать, золотце. Не забывай, что ты обещала передать мне привет по телевизору. Я буду ждать.

Развернувшись, я улыбнулась и сказала:

– Конечно, передам. И не один раз.

***

Таня достала из кармана ключи, на которых висело огромное количество брелоков. Заметив моё повышенное внимание к связке, она протянула их мне и сказала:

– Они с различных соревнований и городов. Моя коллекция.

– Красивые. Их так много. Не тяжело постоянно таскать в кармане?

– С учётом того, что я их постоянно теряю – нет, не тяжело. Теперь будем с тобой соревноваться – кто больше соберёт брелоков, – хмыкнув, сказала она и вставила ключ в замок. – Раньше я с Дианкой соревновалась, но теперь буду с тобой. Жаль, что вы так и не познакомились. И надеюсь, ты не веришь в суеверия, комната то тринадцатая.

– Нет, хотя надо бы. Мне ведь ближайшие годы придётся тренироваться у Ирины Владимировны.

– А ты мне нравишься, вроде я уже об этом говорила. Мы быстро подружимся. Иринка – это одно сплошное помешательство. С ней не только в суеверия поверишь, но и подношения делать начнёшь. А, точно, алтарь я тебе позже покажу, – после этой фразы раздался тихий и зловещий смех. – После посвящения…

– Посвящения? Мама говорила, что секты запрещены законом. Я не стану вступать.

– Успокойся. Тем более ты уже часть секты «Сияющих». Заходи, – она открыла дверь и указала на правую часть комнаты. – Эта сторона твоя. Шкаф, стол, стул и кровать, думаю всё понятно. Ключ и форма на подоконнике. Расписание есть в коридоре. Правда в учебное время оно поменяется, но не кардинально. Рассказать вкратце? – спросила она, а после моего положительного кивка продолжила: – Подъём в семь. В восемь завтрак. В девять сухая, обычно там ставят ОФП (общая физическая подготовка), но иногда Иринка зверствует, поэтому мы бегаем кросс. В одиннадцать ледовая тренировка. После хореография. И наконец-то перерыв на обед. В два часа вторая ледовая и СФП (специальная физическая подготовка). Ужин и свободное время. График в ванну у нас расписан. Наше время в семь пятнадцать, очень удобно. Всё понятно?

– Да, всё понятно. Вроде ничего сложного.

– Тогда время зря не теряй. Но тебе повезло, успеешь освоиться, – она резко разъехалась на поперечный шпагат и уставилась в телефон. – И да, я часто тренируюсь в комнате, так что привыкай. Не люблю ходить в зал. Обычно меня можно увидеть там только в тренировочное время.

– Но почему? Там же удобней, есть всё необходимое. – Поинтересовалась я.

– Там Кирилл, – сухо ответила Таня. Только вот я совсем не понимала причину её отказа от спортивного зала. Поэтому она пояснила. – Он меня бесит.

– Но вы же напарники. Я думала вы постоянно вместе, и понимаете друг друга без слов.

Таня перевела левую ногу за себя, продолжая тянуть уже шпагат на правой ноге, и сказала:

– Понимаем. И вообще это наш основной способ общения – мысленно. Мы просто не сошлись характерами. Поэтому стараемся не маячить друг у друга перед глазами. – Она взглянула на часы. – А он сейчас там, сто процентов.

– У вас в паре расписание посещения спортивных залов? – попыталась пошутить я, попутно раскидывая вещи по местам.

– Нет, просто я его хорошо знаю. Сейчас там средняя группа синхронного катания ставит танец. А он такое не пропустит, за каждой юбкой готов бегать. Разнов сейчас тоже там, – задумчиво бросила Совинькова. – Если хочешь, то можем сходить посмотреть. Мне всё равно тебе Академию показывать. Ирина Владимировна сказала, что ты моя протеже.

– Не откажусь, но твоим протеже быть не хочу. Сама справлюсь.

– Не боись, со мной весело. Как раз тебя всем представлю. Только форму накинь. Покажешь, на что ты способна.

– Зачем? Тебя мало того, что я поступила?

– Обряд посвящения, забыла? – расхохоталась Татьяна. – Ты справишься, я уверена.

Я подошла к столу, на котором лежал именной комплект формы. Это был первый вариант спортивной экипировки Академии. Здесь каждой группе был присвоен свой цвет. Например, самые младшие, четвёртая группа, носила форму лазурного оттенка. За третьей был закреплён бордовый цвет. Вторая появлялась в форме тёмно-синего цвета. А самая старшая группа была облачена в чёрную экипировку. Ещё им предоставляли парадные наборы белого цвета, в которых они появлялись на международных стартах. Но на самом деле, они были почти одинаковыми. На олимпийке тренировочного образца присутствовала лишь эмблема Академии и объединения «Дар», а на парадной кофте ещё появлялись флаг и нашивки спонсоров.

Комплект моей формы состоит из лосин – с утеплением, двух футболок – в цвет тёплой кофты, и сама кофта. Ещё Академия выдаёт спортивные перчатки, со специальными пупырышками, чтобы сократить скольжение, только вот у них есть один минус – они белые, а значит – постоянно пачкаются.

Я натянула одну из бирюзовых футболок и присела на корточки перед Татьяной:

– Я готова. Можем выдвигаться.

– Отлично! – я протянула руки и подняла её с пола. – Тогда погнали. Академия большая, а время ограничено.

По форме территория Академии напоминала Колизей с огромными дырами в фундаменте, в центре которого расположилось его сердце – ледовая арена. Женское и мужское общежития были расположены в разных корпусах, но были соединены навесными стеклянными коридорами. Большие спортивные залы находились рядом с сердцем Академии. И там же расположилось место, аромат из которого распространялся по всей территории – кафетерий. Школа же находилась немного дальше, ближе к центру объединения «Дар», поскольку там учились абсолютно все виды спорта. Она была окружена зелёными парками, тишиной и спокойствием. Это единственное место, где можно было спрятаться от спортивных будней.

– Ну, думаю всё, – сказала Татьяна. Она схватила меня за руку и потащила в сторону спортивных залов. – А теперь обряд посвящения, пойдём.

Я особо и не сопротивлялась, хотя испытывала определённый дискомфорт, а может даже страх. Ведь никто, кроме этой ведьмы, не знает, что творится у неё в голове. Но всё-таки я пошла за ней и опешила, когда мы переступили порог.

– Вот. Это. Да. – Весь зал был наполнен профессиональным оборудованием. Мячи, резинки, скакалки, степы, тренажёры – здесь было всё. Возможно, по размерам он был похож на ледовую площадку, что поражало каждого, кто видел его впервые. – Он огромен! Никогда такого не видела! Наш зал был в пять раз меньше.

– Конечно, это же центральная площадка. Но маленькие залы тут тоже есть, только… – Таня не успела договорить. Незнакомая мне девушка запрыгнула ей на спину, а после они обе оказались на полу. – Не может быть! Лия! Когда ты вернулась?

Лия поправила свои блондинистые волосы, собранные в аккуратный хвост. Протянула Татьяне руку, помогая встать, после чего сказала:

– Утром. Только вот в комнате тебя не застала. Подумала, что вы с Кирюшей занимаетесь, но он начал ворчать и отмахиваться, а после я сама тебя отыскала.

– Кирюша… Фу, не зови его при мне так. Аж тошно становится. Для меня он Трубецкой, по-другому не воспринимаю, – она повернулась ко мне и протянула руку. – А это причина моего исчезновения. Моя новая соседка – Каролина Мороз. Крутая фамилия, правда?

– Тебе было предначертано стать фигуристкой, ну или хоккеисткой, – рассмеялась блондинка. – Я Лия, Лия Трубецкая. Приятно познакомиться.

– Трубецкая? – я перевела взгляд на Совинькову.

– Да, она сестра этого зануды, причём они близнецы. Скажи же, что они разные?

– Совсем разные, – я видела Кирилла лишь по телевизору, но отличия были на лицо. Лия была блондинкой, пусть и ненатуральной. Кирилл же был обладателем каштановой шевелюры. Черты лица были совершенно разные, но что-то общие всё-таки было. И только когда я заметила её глаза, я смогла найти ту общую частичку. Они были разные, как и у Кирилла.

– Я тоже так говорю. Скорее всего, вас перепутали в роддоме, Лия. Вы ведь и по характеру совершенно разные. – Не унималась Татьяна.

– Да ладно вам, – сквозь смех ответила Трубецкая. – У нас гетерохромия почти одинаковая.

Один глаз у неё был голубой, а другой зелёный. Глаза Кирилла были почти такими же, только зеркальными. И лишь эта частичка свидетельствовала об их родстве.

– Я даже не знала, что у Кирилла есть сестра, – сказала я. – Ты тоже в парах?

– Нет, я в синхронном выступаю. У нас сложнее приобрести известность в одиночку, всё-таки командный вид спорта.

– Ты же сейчас в средней группе? – всё не унималась я, указывая на группу девушек на другом конце зала.

– Нет, она в этом году прошла в сборную страны. Посмотри, какая она высокая! Надо было раньше заявку подавать, а я Иринке говорила, – прервала нас Таня. – А теперь хватит болтать, приступим к посвящению.

– Удачи, – Лия лишь сочувственно улыбнулась и отошла на пару шагов.

– Так! – своей громкой речью Таня привлекла внимание всего зала. – Народ, у нас посвящение! Давай начнём с простого. Какой у тебя стартовый набор? Сколько оборотов?

Я замешкалась, но всё-таки ответила:

– Набор по всем позициям, только я предпочитаю зубцовые. Два оборота.

В фигурном катании прыжки разделяются на виды – рёберные и зубцовые. Основная особенность рёберных прыжков – толчок происходит благодаря опорной ноге. Они могут быть исполнены как с захода спиной, так и с захода лицом. При левой толчковой ноге, с хода вперёд, исполняется лишь одни прыжок – Аксель. С захода спиной можно исполнить ещё два прыжка. Если толчковая нога правая – Риттбергер, если левая – Сальхов.

Особенность зубцовых – толчок происходит благодаря свободной ноге. Тут также существует два вида заходов. Первый – заход спиной с разворота (с «тройки»). Второй – заход спиной с длинной дуги. С длинной дуги в мире фигурного катания исполняется только один прыжок – Лутц. Он считается одним из самых сложных прыжковых элементов в нашем виде спорта. А вот с «тройки» можно исполнить уже два прыжка – Флип и Тулуп. Несмотря на то, что прыжков всего шесть, из них можно создавать различные комбинации и каскады. Они неплохо сочетаются друг с другом.

– Двойные? Ты серьёзно? Скажи, ты хоть двойной Аксель можешь исполнить?

– Ну, почти, – меня всё это посвящение жутко напрягало. – Я могу исполнить тройной Лутц.

– Чего? – удивился Кирилл. За это время он успел подойти к нам и расположиться на матах. – Два с половиной оборота ты «почти можешь» осилить, а сложнейший прыжок, так ещё и в три оборота – исполнишь? Смешно.

В этот момент я не растерялась, и, собрав все силы, исполнила самый сложный прыжок.

На самом деле прыжки в зале и на льду – сильно отличались. На льду, как бы странно это не прозвучало, прыгать легче. Пусть мой прыжок был кривоват, а выезд получился неуверенным, но Кирилл фыркнул и закатил глаза.

– Тогда что мешает прыгнуть Аксель в два с половиной оборота? – спросил он. – Раз уж в три оборота, криво, но исполняешь.

Я никогда не любила рёберные прыжки. Как бы я не старалась, но зубцовые давались мне намного проще. Но выбор у меня был небольшой. Поэтому я постаралась исполнить двойной Аксель, только в конечном итоге оказалась на пятой точке, что вызвало бурную реакцию Трубецкого.

– Браво, – рассмеялся мальчишка. – Так даже Совинькова не падала. Надолго ты у нас не задержишься, это уж точно.

– Трубецкой! Когда ты стал самым умным? – Татьяна оттолкнула его обратно на маты, когда он попытался подняться, и помогла мне встать. – Не волнуйся, ты молодец. А ты, – она показала на Кирилла. – Лучше держи язык за зубами.

– Думал, ты только Разнову рот затыкаешь. Видимо смелости прибавилось. Давно на лёд не падала? А то смотри, могу организовать.

– Только посмей, – Таня постепенно начинала закипать. – Я предупреждала тебя, что такими темпами ты останешься без партнёрши?

– Сдалась ты мне больно, – он подошёл к Татьяне вплотную и посмотрел на неё сверху вниз. – Ты не единственная, и уж тем более не особенная. Тебе быстро найдут замену.

– Тише, тише, – успокаивала их Лия. – Вам одного наказания мало? Или вы забыли, что из-за ваших скандалов вы пропустили поездку на тренировочную базу? Вы хоть представляете, как это отразится на сезоне?

– Не тебе читать мне нотации, Трубецкая. – Кирилл развернулся и направился к выходу, но перед этим сказал. – Я прекрасно знаю, как это отразится на сезоне. Мы просто не сможем выезжать на старты за сборную страны, поскольку нас уже скинули со счетов, а вернуть позиции будет очень сложно. И это только её вина. Если бы она не начала устраивать концерт на ровном месте, ничего бы не случилось. Хотя, чего я хочу, она – ребёнок.

– Сам ты ребёнок! Ты специально меня уронил с поддержки, из вредности! Как я должна была реагировать? – Татьяна держалась из последних сил. Её глаза наполнялись слезами, кулаки были сжаты, а голос слегка дрожал. Лия аккуратно погладила подругу по спине, чтобы хоть как-то успокоить девушку.

– Ты должна была промолчать. – Ответил Кирилл.

– Собственно говоря, как и ты. – Донёсся голос с порога. Он был громким и грозным. – Ты столько всего наговорил, хотя я считал, что привилегия «незакрывающегося рта» есть только у Разнова.

– О, нашёлся твой защитник, Танюша, – парировал Кирилл. – Где своего дружка потерял, Король?

– Нигде он меня не терял, – ответил ему Разнов. – Просто думаю, какую же взбучку устроит мне Славянская.

– За что же? – поинтересовался Кирилл.

– За синяк у тебя под глазом. – Предупредил его Денис.

– Только попробуй. – Кирилл прошагал к выходу, всячески избегая близкого контакта с Денисом. Ведь, несмотря на разницу в возрасте, по росту Разнов немного превосходил Трубецкого.

– Тань, не обращай на него внимания, – сказал ей Денис. – Он сначала говорит, а потом думает.

– Ничего, я уже привыкла. Это же Кирилл. – Ответила она.

Видно, что Татьяна тяжело переносила каждую стычку с Трубецким. Хоть они и были партнёрами, но в дружеских отношениях не состояли, и это сильно усложняло их работу. Возможно, понимание в дуэте и существовало, вот только этого было недостаточно. Из-за постоянных ссор и споров, Ирина Владимировна собиралась расформировать эту «неудачную попытку» – именно так она называла их дуэт – на счастливое будущее Академии в мире спортивных пар. Единственным, кто уговаривал Славянскую дать ребятам ещё один шанс, был Виктор Станиславович. Именно по его инициативе Таню и Кирилла поставили в пару. Поэтому вся ответственность ложилась на его плечи.

– Я давно предлагаю треснуть его клюшкой.

– Саша, – сквозь смех упрекнула его Таня. – Иринка с нас потом шкуру спустит. А Дмитрий Васильевич будет стоять в стороне, и записывать всё на камеру, заглушая наши вопли своим смехом.

– Мы с Денисом будем помнить вас! Всю оставшуюся жизнь, обещаю. – Пропела Лия, повиснув на шее у Разнова. – И Каролина тоже.

– Каролина? Это ещё кто? – Саша развернулся ко мне и наградил оценивающим взглядом. Стоп! Это же именно тот мальчишка, который опрокинул меня два дня назад. – А это, что за недоразумение?

– А это – Каролина Мороз! Знакомься. Моя новая соседка.

– Так тебя всё-таки взяли! – завопил Денис, который только обратил на меня внимание. – Вот это да! Я думал, что тебя Сова по дороге потеряет.

– Я не такая безответственная, как ты. – Ответила Таня.

– Откуда ты её знаешь, Денис? – Саша прервал их словесную перепалку и указал на меня пальцем. – Просто она кажется мне знакомой.

Разнов не успел ответить на его вопрос, я взорвалась раньше:

– Потому что ты сбил меня с ног два дня назад! И даже не извинился! Я чуть не опоздала на просмотр!

– Это было в день медосмотра? – спросил он у Дениса. Тот одобрительно кивнул. – Тогда я сильно спешил. Поэтому – извини. Я не хотел тебя ронять. Просто не мог остановиться.

– Конечно, не мог! – расхохотался Разнов. – С такой скоростью ещё никто из наших не удирал от зубного.

– Заткнись, Разнов, – прошипел Саша. – А то я тебе такое на тренировке устрою. А лучше расскажу Дмитрию Васильевичу про исчезновение котлеты нашего нытика.

– Так он знает, – перебила их Совинькова, а Саша наградил её непонимающим взглядом. – Я ему рассказала.

– Король, а ты думаешь, я просто так круги на стадионе наматывал? Тренер грозился отправить меня к Славянской, на перевоспитание. И тебя тоже, за укус дантиста.

– Денис, – завопил Король. – Ты не просто тупой! У тебя напрочь отсутствует мозг – это и есть корень твоих проблем.

– Да ладно, – пожав плечами, ответил тот. – Зато от меня никогда ничего не требуют, кроме физической силы. Удобно, знаешь ли.

– Увы, не знаю. Мозг у меня имеется.

– Король, – опомнилась Татьяна. – А где мои хлебцы?

– Какие ещё хлебцы? – переспросил мальчишка.

– Такие. Но видимо Разнов не соизволил рассказать тебе, что ты продул мне спор. Да, Денис?

– Специально не сказал, – ответил он Татьяне, а после обратился к Александру. – Ты спорил без меня! Как это понимать? А ещё друг называется.

– Да не дуйся ты. Так ей хоть одну пачку хлебцев тащить, а с тобой получилось бы две. – После того, как Денис успокоился, Саша взглянул на Таню. – Неужто и трёх дней не продержалась? Я был о ней лучшего мнения.

– Нет. Я же тебе говорила, его никто не выдержит больше суток.

– Ладно, Сова. С меня хлебцы. Занесу на днях. Гречневые? – Совинькова кивнула. – А ты меня уж извини, я действительно не хотел, так получилось. Я Александр Король. Приятно познакомиться.

– Да ничего. Главное больше меня не роняй, – ответила я, пожимая протянутую руку. – Рада знакомству. Я Каролина Мороз, хотя меня уже представили, и не раз.

– Я так лучше запомню. У тебя красивая очень фамилия. – Сказал Саша. Тогда я ещё не поняла, но это был первый его комплимент в мою сторону.

– Это судьба, – в очередной раз завопил Денис. – У вас у двоих фамилии странные. У нас теперь есть Король и Мороз. Давай ты в пару к ней встанешь, Сань? Такой тандем будет.

– Я сейчас платье на тебя натяну! – заворчал Саша, а после привлёк моё внимание, щёлкнув пальцами у меня перед носом. – Не обращай на него внимания, он у нас малость не в себе.

– Сам ты не в себе. Я, между прочим, самый адекватный из вас.

– Нарываешься, Денис, – пробурчала Таня и резким движением выхватила у того клюшку.

– Сова, клюшку отдай. Ты мне так одну уже сломала. Я таких нагоняй от тренера получил. И вообще – скажите, на что вы спорили!

– Поправка, – перебил его девчачий голосок, за которым появилась его обладательница. – Ты должен был спросить – на кого они спорили. А я тебе скажу, Ден. На меня они спорили, на меня и Кирилла.

– Не слишком ли ты высокого о себе мнения, Полин? – поинтересовалась Совинькова.

– Нет, Танюша. Ведь спорили вы на нас, а именно – сможем ли мы стоять в паре, и на сколько нас хватит. Верно?

Таня и Саша молчали, а после переглянулись.

Их немой диалог закончился, когда заговорил Разнов:

– Что вообще произошло? И зачем тебя ставили в пару с Кириллом? Ты же одиночница.

– Не может быть! Они совсем тебе ничего не рассказали, Денис? – она хлопнула его по плечу и ехидно улыбнулась. – Ну, ничего. Сейчас я тебе всё объясню. Ирину Владимировну конкретно достали их споры и скандалы, поэтому она решила найти Кириллу новую партнёршу. Вот и решили меня попробовать. А на месте Танюши, я бы уже вещи собирала.

– Вот и собирай! – крикнула Совинькова. Клюшка в её руках начала гнуться, поэтому Король аккуратно разжал ей пальцы, вытащив её из крепкой хватки, и передал Разнову. – Что-то долго ты с ним в паре не простояла. Уже на следующее утро Виктор Станиславович отправил тебя обратно на свой лёд. О многом говорит, не думаешь?

Пары и одиночники редко тренировались вместе в полном составе. Например, на наш лёд Славянская иногда приглашала Таню и Кирилла, чтобы следить за их прогрессом, а точнее за их поведением. Однако чаще мы встречались на тренировках у Ильи Игоревича. Это было сделано для удобства спортсменов. Многие элементы в парном катании безумно опасные, как для самих парников, так и для спортсменов, которые делят с ними один лёд. Поэтому пары – тренировались на льду с парами. Они знали, что делать в опасных ситуациях, а главное – как их избежать.

– Ну, посмотрим. Вот Ирина Владимировна вернётся и всё станет ясно. – После стычки с Таней, она обратила внимание на меня. – Я видела твой двойной Аксель. Чудное зрелище. Не знала, что теперь в Академию принимают всех без разбора. Такими темпами мы будем занимать последнюю строчку в рейтинге школ нашей страны. В прошлом году, когда я поступала, конкурс был жёстче. Именно поэтому сейчас в моём году лишь лучшие спортсмены, а не жалкие.

– Не тебе об этом говорить, Вирская! – прервала её Лия. – Лучше сказать, когда твой отец купил тебе место в прошлом году, то конкурс был жёстче. Или я что-то путаю? Ведь именно ты кичилась деньгами, которые твоя семья заплатила Академии, поскольку его жалкая дочь не прошла самостоятельно, так как слетела с первого тура просмотра.

– Зато меня не выгонят, в отличие от вас. Так что лучше думайте, у кого положение более выигрышное. – Бросив эти слова напоследок, она покинула тренировочную площадку.

– Какая же она мерзкая, прямо тошнит. Они созданы друг для друга. Две мерзкие гадюки. Прости Лия. – Замялась Таня. – Но твой брат стоит этой змеюки.

– Ничего. Он действительно уже перешёл все границы. Я не знала, что он специально тебя уронил. Расскажу об этом матери, она должна его образумить.

– Не нужно. Это Кирилл – его никто не образумит. Да и я привыкла. Он моя возможность выйти на профессиональный уровень. А я его возможность там удержаться. Это он уже понял. Поэтому единственный его вариант – смириться. – Она коснулась моего плеча, попытавшись проверить моё состояние. – Если её слова тебя задели, то выкинь их из головы. Вирская боится конкуренции. Поэтому пытается устранить конкурентов таким мерзким способом. А увидев твой Лутц – окончательно взбесилась. Это один из тех прыжков, который она исполнить не может. А ты можешь отнять у неё шансы на победу.

– Всё в норме. Она меня ничуть не волнует. На соревнованиях она будет беситься в два раза больше, поскольку её верхушка пьедестала будет занята.

– Это же будешь ты? Та, кто займёт её верхушку? – поинтересовался Разнов.

– Нет, ты. Заставлю тебя катать под классическую музыку, – захохотала я, делая классический поклон и изображая Разнова. – Конечно, первые места будут мои. Я же матери обещала.

– Хотел бы я посмотреть на Разнова, катающегося под классику. А ты мне нравишься, Лина, – сказал Король. – Давай ты к нам в команду переведёшься? У нас как раз место защитника только что освободилось.

– Где это оно освободилось? Ты что удумал, Саш?

– Тебя на неё обменяю, Разнов. Слово капитана, – мы одновременно рассмеялись, а Денис скорчил гримасу. – Ты же хотел в стразах выступать. Я тебе это организую.

– Так ты капитан? А позиция какая? – спросила я.

– Да, капитан. Играю за нападающего.

– Сейчас кто-то у меня перестанет быть и капитаном, и нападающим. А другой кто-то перестанет быть защитником. Наберу девчонок в команду! – прокричал старший тренер. – Я послал вас за матами двадцать минут назад! А вы, черти, языками тут чешите! Оба будете в стразах выступать!

– Дмитрий Васильевич! А мы как раз собирались к вам. Мы не нашли маты, – сказал Денис, пытаясь разрядить обстановку. – Весь зал перерыли, не нашли.

– Денис, ты дебил. – Ответил Дмитрий Васильевич.

– Знаю. По двадцать кругов, каждому? Минута – круг, верно?

– За сообразительность – пятнадцать кругов вокруг ледового дворца. Пулей!

– Бывай, – Саша пожал мне руку. – Скоро увидимся.

– Да, увидимся, – поддержала его Лия. – Я оставлю вас, надо тренироваться, а то получу от старших.

Я попрощалась с ними и обратилась к Тане:

– Пойдём в комнату?

– Только за. Можем достать мою праздничную заначку. А ещё сказали, что вечером можно с ребятами фильм посмотреть.

– Кто сказал?

– Я сказала, – ответила она. – Ну и Илья предложил собраться всем вместе.

– Илья? Это ещё один участник вашего дурдома?

– Ну, почти, – расхохоталась она. – Он тебе понравится, обещаю. Пошли.

Глава 4. 10 лет.

Первый день в Академии стал запоминающимся, а точнее его первая часть, поскольку вторую я ещё не пережила. Татьяна, спустя два часа нахождения в комнате, отлучилась на тренировку. Однако всю свою дорогу она сопровождала громким ворчанием, которое слышали абсолютно все жители общежития. А я, которая перенесла двойное эмоциональное потрясение – Кирилла и Полину – улеглась на кровать. Такой мягкой, как в тот день, она никогда не была. Я не думала, что вообще не смогу сомкнуть глаз, но ранний подъём, стресс и навалившаяся усталость – сделали своё дело. Я отключилась. И только часы ведали, сколько я спала.

Мне снились загадочные миры, замки и чародеи. Несмотря на всю серьёзность своей натуры, я верила в сказки. Грезила неизвестностью и волшебством. Только вот мама мои «сказочные потребности» не одобряла. Она говорила, что всё это пустая трата времени, которое и так – слишком ограничено. Когда-то я даже задумывалась о том, что стоит написать свою собственную книгу, про девушку, одарённую проклятьем крови. И скорее всего конец этой истории не был бы счастливым, также, как и мой. Однако я так и не решилась. Побоялась.

В мирах сновидений и фантазий я не была собой. Я была кем-то другим. Только там можно было забыть про проблемы и почувствовать себя живой. Конечно, мои мечты отрывали меня от реальности – это был громадный минус, но были и плюсы – именно там я черпала вдохновение. За всю свою спортивную карьеру я никогда не исполняла программу под классическую музыку. Чаще всего моя программы имели свою историю, которую необходимо было передать зрителю. На самом деле Ирина Владимировна часто говорила о том, что мы должны работать на зрителя – это одна из наших основных задач. Например, в один из сезонов, когда я стала уже достаточно взрослой, короткая программа была поставлена под музыку с ирландскими мотивами, а произвольная под тему пиратов и необъятного океана.

Вы не подумайте, я никогда не жаловалась на свои программы и их музыкальное сопровождение. Каждая из них была подобрана Ириной Владимировной Славянской. А в её профессионализме я не никогда сомневалась. Благодаря её огромному опыту, она безошибочно выбирала композицию, которая идеально раскрывала каждого спортсмена. Неудивительно, что в Академию выстраиваются толпы желающих. Однако Ирина Владимировна скорее выступает куратором, нежели постановщиком всего процесса. Вся эта непосильная ноша ложится на плечи Ильи Игоревича.

Славянская часто предлагала Илье найти второго хореографа, поскольку поток его работы был просто нескончаемый. Только он постоянно отказывался, утверждая, что и сам со всем прекрасно справляется.

По секрету скажу, что в Академии есть ещё один человек, работа которого скрыта от посторонних глаз. Ксения Александровна Трубецкая – настоящий профессионал своего дела. Она занимается всем, что происходит за пределами ледовой площадки. Ксения Александровна преподаёт классическую хореографию, проводит ОФП, СФП, кросс и другие методы физических пыток.

С первого взгляда – она ангел воплоти. На её занятиях всегда тихо, никто не повышает голос и не заставляет работать через боль. Только вот «в тихом омуте – черти водятся». Из всего тренерского штаба, Ксения Александровна – воплощение вселенского зла и самый настоящий узурпатор. Её штрафных, которые можно получить за любое криво выполненное упражнение, невозможно избежать. Но самое страшное то, что штрафные в два раза тяжелее наших обычных тренировок. И как многие догадались, эта женщина – мама Кирилла и Лии. Но давайте познакомимся с ней чуть позже.

Ну, а я всё ещё сплю. И если смотреть на это со стороны, то это зрелище достаточно странное. Обычно во сне я принимаю позу эмбриона, максимально близко прижимая все конечности к телу. При этом я постоянно избавляюсь от всего ненужного (по моему мнению) – от одеяла, подушки и простыни. Последний пункт теряется где-то между кроватью и стеной, из-за чего остаток ночи мне приходится проводить на голом матрасе.

Возможно, мой сон оставался бы нетронутым до следующего утра, однако Совинькова решила по-другому.

– Да чтоб он подавился за ужином! Держите меня семеро, я ему такое устрою! – сказала она, кидая мокрую кофту на кровать.

После громкого хлопка дверью (надо бы проверить состояние петель), я подскочила на кровати. Сейчас я медленно пыталась вникнуть в суть происходящего, но сонный мозг отказывался воспринимать информацию.

– Если ты каждый раз будешь так меня будить, то я предпочту спать на коврике перед тренерской.

– Все претензии к Трубецкому! Честное слово, когда-нибудь я его утоплю.

И только сейчас я поняла, что помимо кофты, волосы и футболка Татьяны тоже промокли.

– Что произошло? – недоумевая, спросила я.

– Произошёл – Трубецкой. Ему показалось, что я начинаю закипать, а значит, меня надо остудить. Ну и конечно Виктору Станиславовичу такая инициативная деятельность не понравилась. Меня отправили в комнату, чтоб простуду не подцепила. А этот идиот получил красную карточку.

– Он находится в более невыгодном положении, – расхохоталась я, кинув Татьяне полотенце. – Главное, чтобы до Ирины Владимировны не дошло. Тогда простым выговором не отделаетесь.

– Это уж точно. Ты на обед то сходила?

– Нет. И если бы не твоё появление, то я бы и на ужин не пошла.

– Я же говорила, что ты копуша? Да, говорила, – дразнила меня Совинькова. – Неужто ты бы весь день провела в сонном царстве?

– У меня был стресс. Моему организму требовался отдых.

– Тогда я сильно сочувствую твоему организму, – не унималась Таня. – Сегодня были ещё цветочки. Возможно, нас ждёт продолжение банкета. Собирайся, а то точно на ужин опоздаем. В противном случае, твоя первая ночь будет самой тяжёлой, поскольку будет самой голодной!

Еда в кафетерии – это отдельный вид искусства. Всегда несколько разновидностей первого и второго, всё горячее и безумно вкусное. Если бы не тренировочный процесс, то я поселилась бы там.

Набрав на подносы полный набор, мы уселись за один из свободных столов.

Теперь у меня появилась возможность осмотреться. Форма, цвета, эмблемы, люди – всего и всех так много, что даже не запомнить. Здесь не только представители фигурного катания. Например, за соседним столом явно сидит хоккейная команда, которая пока ещё опустошала стойку выдачи питания. Рядом расположились старшие представители нашего спорта. Только вот у них отсутствуют любые опознавательные знаки – привилегия выпускников. Только они могут забыть про нашу спортивную робу, спокойно расхаживая в пижамах.

На самом деле в Академии не всё так строго. Всем нам выдают именной комплект одежды, а также значок, на котором красуется символ твоего подразделения. Это сделано для удобства, ведь так сразу понятно какое именно направление получит выговор на этот раз. Именно этот значок необходимо носить постоянно, если ты отказываешься от основного одеяния. В полной форме мы должны появляться только при определённых обстоятельствах – проверка, телевидение, высший руководящий состав Академии или объединения «Дар».

За соседним с нами столом появилась компания, нескольких человек из которой я видеть не хотела. Кирилл и его приятели – у них явно какие-то проблемы с психикой, раз уж они с ним общаются – отвлекли нас своими громкими разговорами.

А после Трубецкой обратил внимание на нас:

– Вета, займи мне место, пожалуйста. Я сейчас подойду. – Он подошёл к нам и похлопал Татьяну по плечу, привлекая её внимание. – Танюш, ты как? Высохнуть успела?

Татьяна лишь тяжело вздохнула и продолжила потягивать апельсиновый сок.

– А ты, Кирюша? Наказание своё уже получил? – спросила, пришедшая на помощь Лия. – А то я слышала, что у тебя завтра двойная порция технической нагрузки.

– И тебе привет, Лия. – Сказал Кирилл. Однако сестра проигнорировала его дальнейшие колкости и приземлилась за наш стол.

– Наконец-то отдых! Думала, не дотяну, – она распустила шишку на голове, оставив волосы собранными в хвост. После чего заглянула в телефон и продолжила. – Илья написал, что всё в силе. Вы уже проголосовали за фильм, который хотите посмотреть?

– Да, я выбрала ужастик! – воодушевлённо ответила Совинькова, оторвав внимание от тарелки. – У него рейтинг девять звёзд! Надеюсь, он сейчас лидирует?

– Минуту, – Лия взглянула в экран мобильника. – Да, но его скоро догонит мультфильм про динозавров. Видимо наши старички опять прикалываются. Каролина, а ты что выбрала?

– Чёрт, – выругалась Татьяна. – Я забыла добавить её в общий чат.

– Уже сделано, – ответила Лия. – Только голосуй за ужастик, а то будем смотреть мультики. А Таня их не любит.

И в эту секунду мой телефон начал разрываться от потока нескончаемых сообщений. Я быстро отключила уведомления, чтобы те не мешали моей спокойной жизни.

– На самом деле я не фанат ужастиков, – промямлила я. – Может всё-таки мультфильм?

– Тогда тебе на камчатку, – Лия указала на дальний стол. – Это наши выпускники. И они просто обожают мультфильмы. Видимо именно так выглядит старость.

– Если это старость, то я, пожалуй, останусь навечно молодой. А представь, каким ворчливым стариком станет Трубецкой! – расхохоталась Татьяна. – Я хочу это видеть!

– Я обязательно тебя позову, когда в старости буду его проверять. – Поддержала её Лия.

Я уже особо не слушала их разговор, он меня не касался. В это время я начала просматривать общую беседу. В ней состояли все ученики Академии. Сюда скидывали расписание, предупреждения, информацию и приколы, связанные с Академией и тренерами. Зайдя в галерею, мне открылись все спортивные воспоминания. Здесь и профессиональные снимки с соревнований, и фотографии из журналов, и обычные фото, сделанные в период жизни в Академии.

Не осознавая, что говорю это вслух, я спросила:

– Здесь фотографии и с тренировочной базы. Интересно, много ли ребят туда поехало?

– Не особо, – ответила Лия. – Это только в первом потоке такое количество народа. Уверяю, к Новому году от вас останется половина, если не меньше. Многие из первогодок попали в Академию без права на проживание. Так что тебе повезло. На тебя уже сделали ставку – а значит, больше шансов остаться. Первый семестр решающий, так что придётся попотеть. Сейчас на базе примерно человек двадцать, там остались только одиночники. Спортивные и танцевальные дуэты, в полном составе, находятся в Академии.

Внезапный ответ Лии вырвал меня из раздумий, и я задала ещё один вопрос, более нейтральный:

– Академия, конечно, райское место, но неужто здесь есть кинотеатр?

– Нет. Зато есть комната с пуфиками и проектор. Этого вполне достаточно, – сказала Лия, а после обратилась к Татьяне. – А ребята сегодня будут?

– Должны быть. Правда немного опоздают. Дмитрий Васильевич сегодня зверствует. Но если будут динозавры, – вздохнула Совинькова. – Король не пойдёт.

– Динозавров уже точно не будет, – обрадовалась Трубецкая. – Ужастик вырвался вперёд, и Илья его утвердил. Пора выдвигаться.

Мы встали из-за стола, убрав за собой подносы, и направились к выходу. Уходя их кафетерия, мы не обратили внимания на то, что Лия немного отстала.

По секрету скажу, что Трубецкая обернулась и подмигнула Кириллу, тем самым поблагодарив его. За что? За то, что он прекрасно слышал наш разговор и попросил своих друзей проголосовать именно за ужасы, которые так нравились Татьяне. Зачем он это сделал? Никто не знал.

Пока мы заходили в комнату за шоколадной заначкой Совиньковой, пока прятали её по разным карманам, время встречи приближалось. А это значит, что я наконец-то познакомлюсь с ещё одним членом «банды ненормальных» – с Ильёй. В голове я уже представляла этого человека. Скорее всего, он хоккеист, из компании Дениса и Саши. Просто если бы он был фигуристом, то мы бы с ним уже пересеклись. Возможно он чуть старше ребят, ведь всю подготовку сегодняшнего вечера он взял на себя. И я уверена, на сто процентов, что при таком раскладе – он в составе команды, которая играет в ЮХЛ (юношеской хоккейной лиге) и подаёт огромные надежды.

Каково же было моё удивление, когда я увидела его вживую. Этот человек был действительно старше нас, только вот не на год или два, а лет на десять, если не на пятнадцать. И он был далеко не учеником Академии, а одним из представителей тренерской состава.

– Здравствуйте, Илья Игоревич! – завопила Совинькова с порога. – А мы к вам с подарками! – она достала из карманов свои сладкие накопления и протянула их хореографу.

– Здравствуйте, Татьяна Константиновна. Спасибо за ваши щедрые пожертвования, мы поместим их в общую казну, – он указал на огромный пакет у себя за спиной. Вот это я понимаю, хранилище! Рай для сладкоежки. Там и конфеты, и вафли, и газировка, и лимонные леденцы, которые я так люблю – в общем всё то, что запрещено законами Академии. На ближайшие восемь лет Илья станет нашим контрабандистом. Только благодаря его несанкционированной деятельности мы сможем принимать небольшие порции сахара. Он уложил заначку в мешок и продолжил. – И я же просил, вне тренировок я – Илья. Какой я тебе Илья Игоревич? Сразу появляется ощущение, что в ваших глазах я похож на старика с тростью.

– Конечно, нет, Илья Игоревич! – засмеялась Лия. – Трость вы получите только на пенсии, а вам до неё ещё далеко.

– С вами, – он обвёл всех собравшихся взглядом. – Я до нее не доживу.

Я оставалась стоять немного позади их шумной группы. Для меня такое отношение к тренеру, на тот момент, было неприемлемым. Но видимо это волновало только меня. Через мгновение Илья поднялся со своего места и подошёл ко мне.

Опустившись на корточки, чтобы наши глаза были на одном уровне, он спросил:

– Ты чего, застеснялась? – он небрежно погладил меня по голове. – Здесь я больше ваш друг, чем тренер. Поэтому зови меня по имени. Договорились, Каролина?

Не подумав, хотя я никогда не думаю, я выкинула следующее:

– Вы помните моё имя? – удивлённо спросила я. Он рассмеялся, после чего последовал одобрительный кивок. – Но можно я буду обращаться к вам по имени отчеству?

– Нет, нельзя. Илья Игоревич я только на тренировках. Ты скоро привыкнешь, не переживай. А пока мы ждём остальных опоздавших, предлагаю не затягивать с ритуалом примирения, – он вернулся на кресло и указал в сторону двери. – Тань, Кирилл ждёт.

И действительно, в дверном проёме стоял Трубецкой. Совинькова одарила тренера молящим взглядом, который разбился об стальную преграду, и отправилась в путь. Кирилл пропустил девушку вперёд и последовал за ней. Видимо они уже не первый раз совершают этот таинственный ритуал.

Я взглянула на Лию с немым вопросом:

«Что там происходит? Они не прибьют друг друга?»

Она пожала плечами и начала набирать сообщение, которое через секунду оказалось у меня.

«Не знаю, они никому не рассказывают. Видимо только Илья в курсе. Это была его задумка. Раньше он ходил с ними, поскольку была угроза смерти одного из них, а теперь они сами справляются. Зато потом какое-то время не ругаются. Ну, на протяжении фильма – точно.»

***

Пройдя до конца коридора, пара остановилась рядом с книжным стеллажом, на котором стояли и стоят книги, рассказывающие про судьбы известных фигуристов (P.S. когда-то и эта рукопись окажется на том же стеллаже).

Таня начала водить пальцем по корешкам книг, пока Кирилл прожигал её взглядом.

– Долго будем молчать? – поинтересовался Трубецкой.

– Мы можем вообще не разговаривать. Или до тебя ещё не дошло? Нам всего-то нужно постоять тут пару минут, не разорвав друг другу глотки, а после вернуться в комнату, держась за ручку. И как видишь, для этого нам не нужно поддерживать диалог.

– Мы так уже пару раз делали. По итогу Илья отправил нас по комнатам, – после этого молчание продолжилось, пока Кирилл опять его не прервал. – Тань, я жду.

– Чего ты ждёшь?

– Извинений.

– Трубецкой, ты совсем уже? За что мне извиняться? Это ты вылил на меня бутылку воды! Это ты сбросил меня с выброса! Это ты отказался от проката программы.

– Да, с водой я перегнул, признаю. Но в таком состояние с тобой невозможно работать. Именно поэтому программу мы и не прокатали, ты бы просто не смогла. С того выброса ты рухнула самостоятельно, я тут не причём. Сама раскрылась раньше времени, а меня обвиняешь. А потом уселась на лёд и отказалась работать. Совсем про это забыла? Как я должен был привести тебя в адекватное состояние? Вода показалась мне идеальным решением. Хотя, конечно, я мог насыпать тебе льда за шиворот, но ограничился освежающим душем.

Татьяна продолжала молчать. Кирилл решил наклонить голову так, чтобы встретиться с ней взглядом и привлечь её внимание.

Отношения ребят между собой были не похожи на те, которые они показывали на публике. Несмотря на свой взрывной характер, Кирилл старался найти к Татьяне подход, хотя получалось это не всегда. Он же для неё оставался средством достижения желаемого, по крайней мере, так всем казалось. Она не видела в нём друга и товарища. Возможно, когда-то её мнение изменится, но до этого ещё дожить нужно.

– Тань?

– Я не буду извиняться.

– Тань.

– Да что!?

– Я из-за твоего поведения на завтрашней тренировке коньки откину, мать меня уже предупредила.

– Для тупых, повторяю. Я не буду извиняться.

Кирилл тяжело вздохнул и продолжил:

– А надо, Танюша. Просто признай свою вину. И прекрати называть меня тупым. Я же не говорю, что ты неповоротливое бревно. Ой, сказал.

– Трубецкой, это бесполезно. Я сказала – нет.

– А если я добуду печенье с шоколадом? – спросил Кирилл, лукаво улыбаясь.

– Это подкуп? – в ответ на это Кирилл пожал плечами. – Ну, допустим. Признаю, я была не права.

– Ну, хоть что-то. Не забывай, мы ведь здесь экспериментальная пара. Даже для международного уровня мы по возрасту сильно отличаемся от юниоров. Так что давай не будем никого злить и просто продолжим работать. Просто пока мы не исполняем ничего сильного сложного, но когда-то это произойдёт – и тогда нам придётся мириться и доверять друг другу. Подумай об этом как-нибудь. Ладно, закончим на этом. Пошли. – Он подтолкнул девушку в сторону импровизированного кинозала, при этом ущипнув её за бок, и подумал:

«Она никогда не изменится. Свалилась же ты на мою голову, ведьма. И почему я в паре старший? Всегда должен искать компромисс».

Глава 5. 10 лет.

– Ногу выше! На колено давим! На прямых ногах будете в другом месте кататься! – раздался громкий свисток. – Стоп. Прекратите этот цирк.

Славянская вернулась в Академию.

Конечно, я прекрасно знала, куда именно поступаю, но к такому явно была не готова. Прошло всего двадцать минут от тренировочного процесса, а уже семерых первогодок выставили за дверь.

Ирина Владимировна не проявляет великодушие. Здесь ты либо работаешь, либо сидишь за бортом, как зритель. И в данной ситуации, мной, как и многими другими, движет страх.

Я просто не уверена, что те ребята смогут вернуться. А мы ещё даже не перешли к основной части тренировочного процесса, застряли на разминке.

Славянская встала в центр круга, ожидая, когда мы выстроимся перед ней.

– Я такого поведения не потерплю. Эти болтают, – она указала в сторону закадычных подружек, которые все эти двадцать минут не переставали шушукаться и смеяться, отвлекая всех от занятий. – Этот срезает круги. Мальчик, ты тут не наперегонки гоняешь, – обратилась она к парнишке, который едва сдерживал слёзы под её суровым взглядом. – А половина вообще меня не слышит. И видимо не собирается. Из года в год одно и то же. Я не собираюсь надрывать свои голосовые связки. У меня к вам есть одно очень заманчивое предложение. Не нравится? Не понимаете? Не можете? Тогда на выход. Мы не в детском саду. И сюсюкаться с вами здесь никто не будет. Не тратьте моё время. Оно мне дорого. Напоминаю, что в конце года пройдёт первый и последний, в этом сезоне, переводной смотр. И по тому, что я вижу сейчас… У вас всех большие проблемы. Даже половины не останется, гарантирую. А теперь за работу.

Если на предсезонном просмотре эта женщина была спокойной и милой леди средних лет, то сейчас она предстала перед нами в своём истинном обличье. Тогда я ещё не понимала, почему все содрогаются при упоминании её имени, однако теперь – понимаю.

Это был первый раз, когда за такой короткий период тренировки, я настолько взмокла, что можно было выжимать вещи. Ощущение, что я провела эти минуты не на льду, а в тренажёрном зале, как минимум суток пять.

Через полчаса тело уже отказывалось слушать, а ведь только вот-вот начнётся основная стадия работы.

Ирина Владимировна ещё несколько раз останавливала тренировочный процесс, напоминая какие мы бездарности, при этом выводя нескольких человек с ледовой площадки за слёзы и невыполнение её указаний. Ей были не нужны личности, которые при любой стрессовой ситуации теряли контроль. Почти у всех оставшихся спортсменов глаза были на мокром месте. Кто-то тихо всхлипывал, кто-то вытирал сопли рукавом, а кто-то настолько отчаялся, что боялся смотреть тренеру в лицо.

Предыдущий месяц мы провели под руководством Валимова и Русакова, в тишине и спокойствии. Утренняя тренировка вместе с Виктором Станиславовичем прошла как обычно, в спокойной обстановке и размеренном темпе. Никто, кроме второго тренера, не знал, чем обернётся вечерняя тренировка. То-то он так ехидно улыбался утром. Знал, что Славянская вернулась.

С горем пополам мы приступили к прыжковой разминке. Хотелось бы сказать, что этот блок мне нравился больше… Но нет, я так не скажу. Подпрыжки, связки, работа над толчком и нажимом – всё это повторялось из раза в раз, по кругу. Поэтому уже в середине моя голова начала уставать, а сама я почувствовала рвотные позывы. Всё тело тряслось от усталости и напряжения, ноги совсем отказывались повиноваться, а мозг совершенно не понимал, что происходит.

По результатам исполнения первого прыжкового элемента – Акселя в два с половиной оборота, нас разделили на две группы. На тех – кто его исполнить в состоянии, и на тех – кому ещё предстоит этому научиться.

Думаю, всем понятно, что моя попытка исполнения закончилась неудачей, а может и полным провалом. Поэтому я оказалась во второй группе. И пока мы ждали своего приговора, к нам на тренировку пожаловал Виктор Станиславович Русаков.

– Рад видеть вас в добром здравие, Ирина Владимировна. Как всегда, зверствуете? – он облокотился на бортик, закинув коньки на скамью, и подозвал Славянскую поближе. – Ты только посмотри на них. Они же сейчас наводнение тут устроят.

Она подъехала к борту, помотав головой, тем самым выражая своё негодование, и спросила:

– Чем ты с ними занимался? У тебя был целый месяц. А некоторые даже Аксель в два оборота не освоили.

– Тем, что делают с первогодками. Наращивали мышечный корсет, работали над чистотой скольжения, учили элементарные связки. Понимаю, эти месяцы ты работала с профессионалами. И знаю, что эти им и в подмётки не годятся. Но вспомни, сколько мы с теми оборванцами работали. А главное заметь, тебе каждый год что-то в них не нравится.

– Да знаю я, знаю. Просто дети с каждым годом всё хуже и хуже. А ведь здесь собраны лучшие… Как представлю, что творится в остальных регионах, аж жутко становится.

– Они ведь ещё дети. Совсем сырые. У них восемь лет впереди. Сделаем из них что-нибудь. Я вот себе уже парочку приглядел. Да и Илья тоже присматривает.

– Так. До декабря они все одиночники. Попридержите свои поползливые ручонки, – она нахмурила лоб и помассировала переносицу. – Хотя я уже сейчас понимаю, что у себя в группе оставлю человек пять, если повезёт. Остальным можете дать второй шанс. Надеюсь, они вас устроят. Но я уже вижу парочку парников, которых ты с радостью заберёшь себе. Сделаем ещё несколько экспериментальных пар, а то первые подопытные явно будут комом.

– Как обычно себе лучших оставишь, а нас заставишь мучиться. А что это протеже Совиньковой забыла в группе аутсайдеров? – удивился Русаков. – Она же вроде хорошенькая. Если ты собралась её списывать, то я её к себе заберу.

– Она может и хорошенькая, но с рёберными прыжками у неё большие проблемы. Да и для пар она не подойдёт, высоковата будет. Разве что в танцы отправить.

– Зачем же ты за неё поручилась? Я же тебе говорил, что в таких случаях надо выбирать по результатам мозговой деятельности, а не сердечно-сосудистой системы.

– Один раз себе такое позволила, а ты теперь всю жизнь будешь мне это припоминать? И вообще, если не собираешься, сегодня выполнять свои прямые обязанности тренера, то прошу покинуть тренировочную площадку. Вы отвлекаете меня от работы, Виктор Станиславович.

– Да собираюсь я работать, не гони меня, – он уселся за бортом и принялся шнуровать коньки.

– И вообще-то ты позволила себе такое дважды. Первой была Татьяна.

– Совинькова – другой случай. У неё есть талант, который можно раскрыть. Ты это и сам видишь. Да, она была абсолютно сырая, наглая и ленивая. Ядерная смесь, конечно. Но глаза у неё горели, пусть она и не показывала всем своего стремления. Мороз же другой экспонат. Она не обладает набором Татьяны. Несомненно, задатки имеются. Но в ней больше открытого желания и стремлений. Ты помнишь, что она сказала на вступительных? – она тихо рассмеялась. – Я вам ручкой с пьедестала помашу. Вот она – зараза. Дерзкая, смелая, жаждущая. У неё нет огромного таланта. Она деревянная для фигурного катания, но стремится это исправить. Таня же просто поняла, что у неё есть то, чем можно пользоваться. А Мороз создаёт всё с нуля. Если честно, она чем-то похожа на меня в юные годы. –Славянская взглянула на тренировочный процесс, закрывая лицо руками, и промолвила: – Однако если за отведённое время ничего не изменится, боюсь дорога ей только в танцы. Спортивные пары она не потянет. А для синхронного слишком маленькой будет.

– Да ладно тебе, Ир. Неужто всё так плохо? – он поднял голову, и в этот момент я оказалась на льду, сидящей на пятой точке. – Ладно, я промолчу. Напомни, как я мог дать согласие на это чудо?

– Да ладно, Витя. Она же хорошенькая, – передразнила его старший тренер. – А вообще, она прыгает тройной Лутц, с руками наверх. Да и другие зубцовые с усложнениями. Только Тулуп малость недокрученный, но это не так важно.

Небольшая информационная справка. В фигурном катании, помимо исполнения безумно сложных прыжковых элементов, есть усложнения, которые приносят спортсмену дополнительные бонусы. Из-за чего в дальнейшем, в протоколе, стоимость прыжка увеличивается.

За бонус спортсмену могу засчитать: сложный заезд (заезд с шагов или с ласточки), сложный выезд (на выезде спортсмен берёт ногу в кольцо), прыжок с одной или двумя руками наверх, и иные композиции.

Думаю, все прекрасно понимают, что фигурное катание оценивается балльной системой. И после каждого выступления спортсмен получает протокол, или же на профессиональном сленге – распечатку. Там перечислены все элементы, которые спортсмен исполнил в своей программе. А также их стоимость, понижения за ошибки (недокруты, нечёткое ребро, падения), повышения за усложнения. Благодаря протоколам спортсмены понимают, где именно они допустили ошибки, что позволяет в дальнейшем их исправить.

Славянская в очередной раз вздохнула и продолжила:

– С Мороз нужно работать, много работать. Успеем ли мы?

– Давай так, – Виктор Станиславович встал со своего места, снял с лезвий защитные чехлы и шагнул на лёд. – Ты уверена, что у неё есть будущее? Не с нами, не с Академией. Пройдёт ли она жесткий отбор самостоятельно?

– Да. Я вижу её в профессиональном спорте. Мне кажется, она и в гордом одиночестве смогла бы дойти до пьедестала. – Ответила старший тренер.

– Тогда в чём проблема?

– Не знаю. И это меня пугает.

Возможно, Славянская уже тогда подозревала, что у моей истории не будет счастливого конца. Но всё же она решила дать мне шанс.

И именно это решение стало ключевым. Оно спасло меня от неминуемой участи быть забытой и покинутой всеми. За это я благодарна ей до сих пор. Ирина Владимировна стала моим ключом к спортивному будущему.

Славянская подъехала ко мне, подняла мою обмякшую тушу со льда и спросила.

– Надеюсь, что такое толчок тебе известно? Или придётся показывать?

Я постаралась стоять ровнее, чтобы казаться полностью собранной, однако это было сложно сделать на ватных ногах.

– Известно, Ирина Владимировна.

– Тогда рождается другой вопрос, – она откашлялась, после чего поправила мои волосы. – В чём проблема? Стоит всего лишь набрать скорость и нормально оттолкнуться. Все движения должны быть скоординированы. В твоём случае – руки в одну сторону, ноги в другую. Плавный нажим и резкий толчок. И раньше времени не раскрывайся. Ты крадёшь у себя пол оборота, из-за этого и падаешь. Всё ясно? – я кивнула, ожидая дальнейших указаний. – Тогда исполняй, раз ясно.

На протяжении следующего часа Славянская терроризировала только меня. Пока Виктор Станиславович работал с остальной группой, Ирина Владимировна старалась исправить мой кривой прыжок. Исправляя одно, менялось другое. И так до бесконечности. Иногда ей надоедала эта бессмысленная долбёжка и она уходила на другой круг, исправлять других провинившихся. Но моё очередное громкое падение заставляло её вернуться к моему злополучному Акселю. Русаков не мог сдержать смех, а Славянская кричала, чтоб тот не отвлекал её от работы.

До конца тренировки тридцать минут. Началась показательная часть. Мы выстроились рядом с бортом (прямо как на расстрел), ожидая своей тяжкой участи.

Могу сказать, что в нашем потоке были действительно талантливые ребята. У многих был полный набор тройных прыжков, сложнейшие комбинации, чистейшее скольжение и необычные позиции во вращении. И действительно, я во многом им уступала, но моё неукротимое желание приносило свои плоды.

Набрав достаточной скорости, сделав глубокий вдох и выдох, я полностью собралась и исполнила прыжок. Длинная дуга, уверенный нажим, резкий толчок, неплохая группировка – всё это залог удачного прыжка. Однако, как вам уже известно, у моих историй не бывает счастливых концов. И эта история не стала исключением.

Помните, я в самом начале говорила, что любой спорт – это нескончаемая боль? И неважно чем именно она вызвана. На моём пути оказалось самое незначительное препятствие. Всего лишь дырка в ледовом покрытии, в которую я случайно попала лезвием на выезде. А после – обжигающая и нескончаемая боль. Я упала плашмя, прямо на лёгкие.

Из своего опыта могу сказать, что к боли всё-таки можно привыкнуть. Со временем она перестаёт быть такой яркой и осязаемой. Но у каждого спортсмена есть топ мест, на которые падать больнее всего. В моём случае это копчик, грудная клетка, запястья и колено, правое. Открою вам завесу тайны, выезд с любого элемента приходится на правую ногу. Поэтому колени – это самые больные места всех фигуристов. И боль после падения на эти места никогда не затупляется. Она всегда яркая, будто падаешь впервые.

Но вернёмся к моей трагедии. Воздуха в лёгких совсем не осталось. Любой лёгкое движение приносило яркую вспышку в грудной клетке. Я лишь беспрерывно кашляла, при этом пытаясь получить малую дозу кислорода.

Русаков подъехал ко мне быстрее Славянской, помог подняться и усесться за бортом. Пока Виктор Станиславович приводил меня в чувства, Ирина Владимировна буравила нас взглядом полным непонимания, с нотками иронии.

– Ты как, чемпионка? Дышать то можешь? – спросил меня Русаков. В этот момент к нам съехались остальные ребята, чтобы проверить моё состояние и наскрести льда. Но надолго отсрочить тренировочный процесс у них не получилось. Славянская в приказном порядке отправила каждого заниматься своим делом. Когда я смогла через боль кивнуть, Виктор Станиславович обратился к старшему тренеру. – Ира, что делать с ней будем? Думаю, она уже не встанет, выдохлась. Да и неконтролируемые слёзы потекли – это уже стадия каюк.

Честно, я хотела ему возразить, но не смогла. Во-первых – я физически не могла этого сделать, поскольку боль в рёбрах не позволяла мне этого. Во-вторых – он был прав. У меня действительно текли слёзы, которые я не могла остановить. Мой организм явно был не готов к нагрузкам в таком количестве, и всячески на это намекал.

– Слёзы – это, конечно, хорошо. Раны не смертельные, но в медпункт сходить стоит. Если не перелом, то синяки сто процентов останутся. – Она облокотилась на борт и тихо рассмеялась. Но я услышала в её смехе нотки сожаления, которое она обычно всячески скрывала. – Я только одного не понимаю. Как можно было за одну тренировку поставить идеальный прыжок, хотя другие на это тратят месяцы, выполнить его на приличном уровне, но упасть въехал в собственную дырку от толчка? А вся проблема в том, что пролёт был хреновый. Может для всех, его было бы достаточно, но для тебя этого мало. Отправь её на боковую, Витя. Я присмотрю за стадом.

Русаков протянул мне руку, предварительно защитив мои и свои лезвия от повреждений, и повёл в сторону нескончаемых кабинетов. Где-то там и располагался медпункт.

– Это талант, Ирина Владимировна, – крикнул он ей напоследок. – Только ты могла такое отчебучить, Мороз. А прыжок был хороший. Молодец.

***

Зайдя в кабинет, мы увидели двух девушек. Одна, что была в белом халате, сортировала коробки с медикаментами, а другая, с необычным внешним видом, распаковывала упаковку тейпов.

– Стасёк, у нас пострадавшие. Твой любимый случай – падение на грудную. Теперь она на твоей совести.

– Без проблем, конечно. Но такими темпами у вас одни инвалиды и останутся. Если будут подозрения на перелом, Виктор Станиславович, то вы сами её в больницу повезёте. – Она протянула мне руку и повела вглубь комнаты. – Больно было, бедолага?

– О, салага. – Обратился он к другой девушке. – Ты тут, какими судьбами, малиновая голова? К брату заглядывала, а он тебе тумаков навешал?

– Сдался он мне. Я его каждый день вижу, по горло хватает. Пришла тейпы клеить. Наши врачи не могут нормально прилепить. В «Даре» видимо только у Стаси руки из того места растут.

Станислава совсем недавно окончила медицинский институт и пришла в Академию. Точнее сказать – вернулась в Академию. До этого она достаточно долгое время занималась синхронным катанием в «Академии Сияющих». За этот месяц она успела привыкнуть к постоянному наплыву пострадавших. Поэтому её уже ничего не удивляет и не ставит в затруднительное положение.

– Стась, я тогда пойду, – сказал Русаков, помахав нам рукой. – А то Ирина Владимировна от меня живого места не оставит.

– Если такое случится, то я пошлю вам аптечку, не переживайте. А ты присаживайся, – Стася указала в сторону свободной кушетки. – Я сейчас с Дашей закончу и перейду к тебе. Если не можешь сидеть, то ложись – как раз отдохнёшь.

Даша всё это время возилась с упаковкой, пока в их свирепую войну не ввязалась медсестра. «Розовой головой» Виктор Станиславович назвал её не просто так. Концы и передние пряди волос у девушки были окрашены в ярко малиновый цвет. А на плече, немного скрываемом короткими волосами, я заметила татуировку. Хотя, возможно, мне показалось.

– Я могу вернуться на тренировку? – после осмотра уточнила я у медсестры. – Мне нужно доработать.

– Не думаю, – ответила Станислава. – Сегодня тебе нужен отдых. Иначе из-за перенапряжения организм откажется работать. Так что давай, прямым рейсом в комнату. И никаких «но». Даша тебя проводит. И не заставляй меня проверять твоё местонахождение.

***

– Хорошо грохнулась, – сказал Разнов. – Может что-нибудь сломала?

– Сплюнь, дурень! Она только приехала в Академию, – Король не смог удержаться и выписал Разнову подзатыльник. – Ей надо целой остаться, хотя бы до Нового года.

– Зачем ты вообще меня сюда притащил? Сидели бы у нас в зале, но нет, притащились сюда. Тебе нашего катка мало? Там уйма места для разминки.

В здание Академии, как вы поняли, находится не одна ледовая площадка. Всего их четыре. Одна из них принадлежит исключительно хоккейным командам, другая была отдана секции фигурного катания. Две оставшиеся были для общего пользования, отведённые под соревнования, хоккейные матчи и показательные выступления. Если же в какой-то момент времени они пустовали, то представители большого спорта могли откатывать там дополнительные часы. Но чаще всего там занимались именно постановкой показательных и шоу.

На каждых новогодних каникулах Академия проводила ледовые шоу. За символическую плату можно было поглазеть на будущих чемпионов и уже состоявшихся звёзд в естественной среде обитания, получить их автограф и сфотографироваться. Конечно, первогодки обычно не участвовали в таких выступлениях, чаще всего брали выпускников (у них уже была своя база фанатов), но бывали исключения.

– Я просто хотел посмотреть, – ответил Саша. Он продолжил разминку, пока Денис строил в своей голове коварные планы. – Не смотри на меня так. Иначе ещё один подзатыльник выпишу.

Денис не смог сдержать смех и ответил капитану:

– Это она из-за тебя рухнула! Точно тебе говорю, – не унимался тот. Саша лишь на секунду остановился, задумавшись, в чём была его вина, а после продолжил упражнение.

– И почему из-за меня?

– Потому что ты в ней дырку проглядел. Вот она и не удержалась. – Король уже собирался возразить товарищу, только тот не дал ему такой возможности. – Ты влюбился, Сань?

Саша предостерегающе посмотрел на Дениса.

– Нет. И вообще это не твоё дело. Если будешь лишнее болтать, то я Лие расскажу твой маленький секрет – ответил Король, рисуя в воздухе сердце.

– Не посмеешь.

– Вот и посмотрим.

После тренировки хоккейная команда получила полную свободу. Но некоторых Дмитрий Васильевич решил оставить на какое-то время, для обсуждения дальнейшего плана действий. В их число вошли два главных оболтуса – Саша и Денис.

История их дружбы – это отдельная трагедия в жизни Академии. А уж поверьте, эти двое – нанесли ей не малый ущерб.

Дениса старший тренер заметил на хоккейном турнире. Уже тогда было понятно, что из него выйдет потрясающий защитник. А когда во время игры он скинул шлем, и эта чумная голова полезла в драку, у тренера отпали любые вопросы. Этот ребёнок прекрасно подходил в его команду.

Действительно, у Разнова были все шансы пробиться в большой спорт.

Уже в юношеские годы он был обладателем самого большого показателя по росту в команде, и это останется неизменным и в последующем. Рост, крупное телосложение, неплохое владение коньком, желание и мозг, который иногда отсутствовал (ну с кем не бывало) – чем не лучший защитник спортивной лиги?

С Сашей было немного по-другому. Родители с самого начала привели сына в младшую группу при Академии, надеясь на шанс в будущем. Это было сделано по примеру его старшей сестры, которая уже в девять лет смогла пробиться в ряды объединения «Дар» по биатлону.

Он был тихим и незаметным. В драках замечен не был, да и энтузиазмом от него не веяло. Король относился к хоккею как к данному. Раз нужно – он пойдёт. Нет – останется дома. Так было, до одного момента.

Дмитрий Васильевич находился на хоккейном турнире, где участвовала подготовительная команда Академии. Это был своеобразный смотр, который должен был заставить тренера принять несколько важных решений. Одно из которых – кого ставить в основной состав, а кого в запасной.

Именно на этом турнире и сошлись команды Саши и Дениса, что стало для ребят знаковым событием.

С первого взгляда Дмитрий Васильевич понял, что Александр Король самый недооценённый игрок. По оценкам младшего тренера, Король – самый слабый защитник в команде, а значит, на него вовсе не нужно обращать внимание.

Только старший тренер сразу понял, что к чему.

Саша не «не хотел» находиться на площадке. Он был очень даже заинтересован в игре, просто на другой позиции. Такие люди должны стоять на позиции нападающего, а не торчать в защите.

Он быстро соображал, явно продумывал всё на два шага вперёд, сохраняя при этом хладнокровие.

Но момент его дебюта приближался слишком стремительно. Им оказался Денис Разнов, которому, как в дальнейшем он пояснил, не понравился взгляд Александра Короля. И как уж он разглядел его под шлемом, никто кроме Дениса не знал. По его словам, он был наполнен высокомерием и вызовом.

Король, на тот момент был достаточно миниатюрным ребёнком. Если он стоял в хоккейной форме, то больше смахивал на саркофаг, из которого сверху торчали чёрные волнистые волосы и холодные голубые глаза. В этом с Разновым было сложно поспорить, взгляд Александра многим казался устрашающим.

Но самое смешное было тогда, когда этих двоих поставили в основной состав, так ещё и в одну пятёрку.

Дмитрий Васильевич будто издевался над ребятами. Поскольку Король стал капитаном, а Разнов ассистентом. А значит, работы в команде им не избежать.

Что эти двое только не творили. Резали друг другу шнурки, тупили лезвия, прятали форму и оборудование. Драки, разборки, ругань – всё это сопутствовало тренировочному процессу.

От тихого Саши не осталось и следа. Он чувствовал себя капитаном. Что, конечно, ещё больше раздражало Разнова. Король без зазрения совести указывал на его ошибки, всё больше подливая масло в огонь.

После порчи имущества и лиц друг друга, они перешли к порче всего того, что было в собственности хоккейного клуба Академии. Тренажёры ломались, двери снимались с петель, стёкла бились – при этом каждый отрицал свою вину, перекидывая её на другого.

Всё это продолжалось до того момента, пока в их жизни не появилась Татьяна Совинькова, а точнее её лицо.

Рыжая бестия всю свою жизнь была маленького роста. А по сравнению с Денисом и Сашей вовсе выглядела как лилипут.

Однажды два несчастья встретились в кафетерии и, долго не думая, поняли, что лучшего места для разборок не найти – затеяли драку.

Совинькова решила разрешить их конфликт, но одного она не учла. Когда ребята, в числе которых была и Татьяна, начали растаскивать драчунов, она схватила Сашу за руку, а тот по инерции зарядил ей локтем в глаз.

Конечно же конфликт был сразу исчерпан. Танюша осталась с синяком под глазом, а ребята познакомились с Ириной Владимировной Славянской. По-хорошему их давно надо было выгнать из команды, но Дмитрий Васильевич настолько был уверен в будущем ребят, что закрывал глаза на их постоянные промахи. Славянская же поставила вопрос ребром. Либо они перестают враждовать, либо она направляете вопрос в федерацию спорта об их исключении.

Из-за того, что Татьяна в этой ситуации пострадала сильнее всех, драчуны перестали доставать друг друга и переключились на заботу о Совиньковой. Особенно после того, как в её жизни появился Трубецкой.

Совинькова стала связующим звеном в дружбе Короля и Разнова. И спустя два года эта дружба стала ещё крепче.

Одновременно с Кириллом в жизни чумовой троицы появилась и Лия – яркая блондинка, со светящимися глазами. Её гетерохромия (один глаз голубой, а другой изумрудно зелёного оттенка) сначала вводила Дениса в ступор. Он не понимал почему у девушки такие пугающие, но при этом манящие глаза. А после того, как он понял, что её глаза зеркальны глазам Кирилла – вовсе перестал смотреть ей в лицо.

Трубецкая, как самая старшая в этом детском саду, рассудительно подошла к решению вопроса. Никто не знал, что такого Лия наговорила Разнову, но после их разговора всё изменилось. Денис начал смотреть на девушку как заворожённый. А после признался Королю насколько она запала в его сердце. Лия, по сравнению с Кириллом, была лучиком света. Никогда не унывала и была готова в любую минуту протянуть руку помощи. Но у неё были свои секреты, которые разбивали все надежды Дениса.