Последнее падение

«Вышла из основного состава – не хватило денег на ещё один сезон?»

«Звезда, которая не сияла, а попала на небосвод благодаря связям!»

«Мама и дочь – история как подтянуть родную кровь за уши!»

«Трубецкая – сильная представительница большого спорта или же просто ещё один звёздный ребёнок?»

И это лишь малая часть тех заголовков, которые были разбросаны по сети. Поэтому тот факт, что Лии не давали постоянно пользоваться телефоном, нас не смущал. Ей не стоило видеть то, что творилось на этой информационной помойке.

Я может быть и дальше бы пропадала в своих мыслях, однако преподавательница по географии, которая появлялась всего раз за весь учебный год, вырвала меня из моего выдуманного мира:

– Каролина Мороз, вы нас слушаете? – спросила та, поправляя свои круглые очки, которые увеличивали её глаза раз в пять. После того, как я одобрительно кивнула ей в ответ, она решила меня добить. – Тогда скажите нам, Каролина. Что это за шарик? – она показывала на карту мира, а шариком в её понимании была наша планета.

– Эм, это Земля, наша планета.

– Отлично, пять.

Пусть мы и тренировались в лучшей спортивной школе страны, но образование у нас действительно было никудышным. Я пусть и была спортсменкой, поехавшей на тренировочном процессе, но всё-таки дурочкой меня назвать было нельзя. А с таким отношением преподавателей, я начинала себя ею ощущать.

– А может вы знаете что это за линия, которая делит нашу планету пополам?

– Экватор.

– Потрясающе, две пятёрки. Посмотрите на Каролину Мороз, берите с неё пример. Она всегда слушает и всё запоминает.

«– Но лучше бы я этого не делала, толку от этого никакого», – добавила я про себя.

Прозвенел звонок и моё бесполезное времяпрепровождение закончилось. Меня ждал обед. Но перед этим мне нужно было заглянуть в кабинет, где расположился 7 «Л» класс, в котором училась Совинькова.

Думаю, вас удивляет факт того, что класс нумеровался буквой «Л», однако здесь нет ничего необъяснимого. «Л» – от слова лёд. Так педагоги сразу понимали какой именно дурдом перед ними. Только вот в этих классах, помимо фигуристов, были ещё и хоккейные команды, которые не давали нам покоя.

Вот и Татьяна угодила в класс с нашими закадычными друзьями – Сашей и Денисом.

Когда я завернула в кабинет 317, то чуть не получила клюшкой по носу. В целом – это была нормальная практика, у них в классе постоянно творился какой-то беспредел.

– Я конечно всё понимаю, – вежливо сказала я, отодвигая клюшку от своего носа и протискиваясь в кабинет. – Но зачем ты припёр клюшку в школу?

Денис подскочил от неожиданности и встал в защитную стойку:

– Чтоб от тебя отмахиваться. Ты опять кусаться будешь, Мороз?

– Не переживай, – язвительно ответила я. – Мы в столовую сходим. Тань пошли.

– Подвинься Разнов, – Татьяна слегка отодвинула Дениса, который встал посередине кабинета. – Весь проход занял, шкаф.

– А ты шпиголица!

– Что ты сказал? Спрячься лучше, Денис. А то опять покусаю!

Денис вынесся из кабинета с дикими воплями:

– Танька, ты мне сначала справку покажи, что ты привитая, а потом уже кусай!

Татьяна не стала долго терпеть его возгласы и рванула вслед за русым дурачком.

«—Честное слово, он похож на Иванушку дурачка из русских сказок», – подумала я (а ведь когда-то я действительно так думала. Осознавая это сейчас, я – лишь мило улыбаюсь, понимая, что дурочкой была я).

– Ощущение, что я учусь в классе коррекции, – пробубнил Король, выходя из кабинета и замечая меня. – Здравствуй, Лина, – сказал Саша привлекая моё внимание и аккуратно заправляя мои выбившиеся пряди волос за ухо. – Что-то мы в последнее время совсем перестали видеться… Ты как вообще?

Чем старше я становилась, тем глупее делалась – так мне казалось. К этому выводу я пришла самостоятельно и совершенно случайно.

Король всё чаще своими поступками ставил меня в неловкое положение, а я просто не знала, как реагировать на его знаки внимания. Да я вам больше скажу, тогда я даже не понимала, что это знаки внимания. Лет до шестнадцати я думала, что он просто прикалывается над мной, хотя иногда это действительно было так.

– Привет, – я уставилась в пол, рассматривая свои белые кроссовки. – Неплохо… а ты как?

– Я тебя чем-то обидел, Лин?

Александр Король – это единственный человек, который сразу чувствовал изменения в моём эмоциональном состоянии, и чаще всего, он почему-то думал, что он является причиной этих изменений (хотя чаще всего это действительно было так). Поэтому скрывать от него что-то – самая плохая затея.

– Нет, не обижал, – он протянул мне руку, медленно выводя меня из кабинета, чтобы пойти в направлении комплекса Академии и нашей прекрасной столовой, по которой так изголодался мой желудок. – Просто я начинаю ощущать себя одинокой. Вы все как-то отдалились от меня …

– Чушь, Каролина. Никто от тебя не отдалялся. Сейчас мы все безумно загружены на тренировочных площадках. Мы ведь уже не маленькие. Что Денис, что Таня, что я – мы все катаемся в старшей группе среднего звена. Поэтому так мало видимся. У тебя то тренировок поменьше будет, чем у нас. И ты тут совсем не виновата, – он вновь убрал мои волосы за ухо. – Поняла?

– Да, – я слегка толкнула его в сторону, чтобы запустить цепочку взаимных толчков в разные стороны, до того момента пока кто-то из нас не окажется на полу. И как вы понимаете, чаще всего на полу оказывалась я. – Я просто переживала из-за этого. Да и про Лию ничего не говорят. Как она там…

– Всё с ней нормально, – я посмотрела на него с воодушевлённым взглядом, подумав, что она смогла как-то раздобыть телефон и набрать кого-то из нашей шальной семейки. – Нет, она не звонила, – будто прочитав мои мысли, ответил Саша. – Так Ксения Александровна говорит, с ней она иногда разговаривает, а матери Лия врать не станет, – он запнулся, вспомнив, сколько Трубецкая скрывала наличие своей травмы. – Теперь не станет.

– Уверен?

– Слово капитана, – он щёлкнул меня по носу и натянул шапку на глаза, пока я застёгивала куртку, после чего эта шапка оказалась уже на его голове. – А знаешь, мило выглядит. Мне даже нравится, я её тебе не отдам.

– Тебе нравится розовая шапка? Серьёзно?

– Ну да, тебе же она тоже нравится. И вообще, Мороз, нужно догнать наших ненормальных, а то если запустить Разнова в столовую без поводка, он сметёт всё на своём пути. И тут уже неважно – съедобное это будет или нет – он может прожевать абсолютно всё. Поэтому давай ходу прибавим.

Мы двинулись в сторону столовой, продолжая толкать друг друга, из-за чего я позднее оказалась в очередном сугробе. Король, как истинный джентльмен, протянул мне руку и вытащил из снежного заточения, и больше рук мы не распускали, до самого корпуса Академии.

***

Набрав на поднос свой стандартный набор, я двинулась в сторону стола, за которым уже разместились Татьяна и Денис. Ничего необычного, Разнов как обычно набрал кучу несовместимых продуктов, а Татьяна ограничилась овощным набором и чашкой чая.

– Не многовато ли ты набрал? – спросила я у Дениса, усаживаясь за стол. – Если бы Дмитрий Васильевич увидел твою тарелку… Думаю, он бы не оценил её состав.

– Ой, да ладно, – ответит Разнов с набитым ртом. – Зачем тут тогда еду готовят? Чтобы мы её ели. Вот я её и ем.

– Разнов, ты что-то попутал? – вмешался в наш разговор Король. – Тебе что тренер сказал? Забыл?

– А что Дмитрий Васильевич мне сказал? – он непонимающе посмотрел на Короля.

– Чтоб ты меньше жрал! Ты свой вес видел? Ты скоро на Эдика похож будешь! – Саша поменял местами поднос Дениса и свой. – Ешь нормальную еду – сбалансированную, иначе – на правах капитана – заложу тебя тренеру.

– На Эдика? – тихо спросила я у Совы.

– Да, Эдик Пышка. Очень символично, кстати. Он ведь действительно пышка. Ты его просто ещё не видела, это новенький в команде. Ты с ними сейчас не пересекаешься, а я их постоянно вижу. Его буквально месяц назад приняли, правда не знаю зачем – от него никакого толку. Разве, что ворота своими булками закрывать может, – уже громче сказала Таня. – Да, Король?

– Ничего мне не говори про Эдика… Это моя новая головная боль.

– Да ладно вам! – возмутился Денис. – Далеко мне ещё до Пышки, вы его видели? И вообще, достали со своими калориями и правильным питанием.

И тут Татьяну вновь переклинило, кровь в её венах забурлила с новой силой и рыжие волосы начали из прямых превращаться в кудрявые – ведьмовская сущность пыталась выйти наружу.

– Ты вообще куда пришёл? В чём проблема? Следить за весом не так сложно, просто включи голову, – начала было возмущаться Совинькова. – Ты же уже не маленький, Дениска.

– Ещё раз назовёшь меня Дениской, салат свой больше не увидишь.

– Мне не привыкать, Дениска, – Татьяна достала телефон и начала просматривать ленту новостей. – Кстати, у нас же тоже есть нарушитель, – она посмотрела на мой поднос. – Когда тебе говорят есть меньше, Лина, это значит меньше. Тут как минимум на два приёма пищи хватит. Половину оставляй в тарелке.

– И не подумаю, – я начала быстрее поглощать содержимое подноса. – И вообще, всего триста грамм прибавила.

– Где триста, там и килограмм. Ты видимо тоже забыла, что Славянская делает, когда ты не выполняешь её поручения, – Совинькова ехидно улыбнулась. – Кажется, вторая кровать в моей комнате скоро вновь освободится. Смотри, Каролина, это только твой выбор.

После колких слов Совиньковой, я действительно разделила содержимое тарелки на две части, к одной из которых так и не притронулась.

Иногда я удивляюсь её характеру. С виду – достаточно милая девочка, пусть и чутка сумасшедшая, но иногда в ней просыпается что-то жуткое, совершенно мне незнакомое и пугающее.

Я уже собиралась вставать и уходить из кафетерия, когда Татьяна резко дёрнула меня за рукав, заставляя остаться на месте.

– Ты чего, Тань?

– Да быть такого не может! Посмотрите кто там, рядом с Трубецким! Мне ведь не кажется?!

– Опять Кирилл, – я закатила глаза, но в сторону Кирилла всё-таки посмотрела. – А кто это с ним? Я их не знаю.

– А вот мы знаем, – сказал Денис, махая перед лицом Совиньковой, которая явно провалилась куда-то в свой мир. – И честно говоря, лучше бы мы оставались в неведении. Отвратительные ребятки – ну одна из них точно, да и второй доверия не внушает. Так бы ему треснул. Зачем они вновь пожаловали? Одного раза не хватило?

Сначала мой взгляд остановился на внешнем виде Трубецкого, а точнее на его спортивном костюме, который на данный момент – отсутствовал. Не знаю, что уж такое случилось в его жизни, но от костюма он всё-таки отказался (и, если говорить по правде, с этого момента, он носил спортивный костюм исключительно в тренировочное время), сейчас он проходил мимо нас, будто в замедленной съёмке, в чёрных джинсах и рубашке, пусть мятой и надетой на белую футболку, но рубашке. А вот рядом с ним дефилировала невероятная парочка. Они казались знакомыми, но я никак не могла понять кто это такие.

Девушка, с безумно длинными волосами, цвета пшеницы, своим внешним видом крайне отличалась от большинства воспитанников Академии. Если обычно девушки старались придерживаться определённого дресс-кода, на тренировках – в спортивном, на учебные занятия – в официально-деловом стиле, на мероприятия – строго по положениям. Здесь же – понятие правил и дисциплины отсутствовали. Блондинка была одета совершенно не по регламенту – чёрные узкие джинсы, с рванными коленками, топ, больше похожий на часть нижнего белья, а поверх – серая спортивная олимпийка, размеров на пять больше, чем сама девчонка. Глаза василькового цвета, подтянутая фигура, средний рост – набор достаточно стандартный. Однако было в ней что-то, что заставляло провожать её взглядом, думать о ней, и надеяться, что когда-нибудь она посмотрит в твою сторону. Чем-то она напоминала Лию, но здесь я была уверена – Трубецкая была в недосягаемости, даже для такой как она. Кто-то мог быть похож на Лию, копировать её манеры и грацию, но встать с ней на одну ступень – не мог никто. В этом и была вся Трубецкая, она была непобедимой по всем параметрам.

Парень, который замыкал эту необычную тройку, и вовсе был каким-то неземным. Если Трубецкая славилась своими пепельными волосами, то он её явно переплюнул – цвет его волос больше уходил в седину, что прибавляло ему возраста и привлекательности. Брюки песочного оттенка, с идеально отглаженными стрелками, чёрный свитер и чёрные полуботинки, точно из последней коллекции. Мальчик с обложки – другого описания здесь не найдётся.

– Так кто это? – не унималась я. – Что у вас лица такие кислые то стали?

И действительно, Король просто начал следить за действиями Разнова, который уже был готов накинуться на трио, а Татьяна упала в какой-то омут своих мыслей, так что и меня это начало конкретно пугать.

– Мне кто-нибудь ответит? – сказала я, положив руку на плечо Короля, чтобы хоть как-то привлечь внимание одного из здравомыслящих представителей нашего стола.

– Каролина, не надо, – ответил он, стряхивая мою ладонь.

Он явно хотел договорить, но Совинькова не дала ему такой возможности:

– Это Ким, – прошептала Таня, переводя на меня свой пустой взгляд. – Алиса Ким. Я не рассчитывала увидеть их после той совместной работы, когда они чуть не передрались со всеми в Академии.

– Да ладно! А я-то думаю, что она мне так знакома! А тот парень, это ведь Марк? – Таня положительно кивнула. – Нет, ну вы серьёзно? Что произошло? Это ведь чемпионы мира в танцах на льду, нам нужно каким-то образом договориться о практическом занятии с ними. Согласна, Тань?

Я была уже готова выпрыгнуть из штанов, однако после того, как Саша одарил меня своим фирменным взглядом, которым он обычно смотрел на своих неприятелей, мой нескончаемый азарт – угас. Что-то тут явно было не так.

– Я поправлю тебя, Мороз, – всё так же отстранённо продолжила Татьяна. – Они победили в юниорском чемпионате мира. Это не такой уж и высокий показатель.

Хотелось бы мне сказать, что Сова окончательно зазналась, однако добавлять масло в огонь я не решилась, она явно была на пределе.

– И да, рядом с ней Марк Кауфман. И это напрягает меня ещё сильнее.

– Думаешь её привезли тебе на замену? – поинтересовался Денис. – Разве Ким сможет кататься в спортивных парах?

– Не знаю, – прошептала рыжеволосая бестия. – Тогда зачем привезли Марка, если она должна встать в пару с Трубецким?

– С чего это она встанет с ним в пару? – я протянула Татьяне руку, на что та ответила мне взаимностью. – У вас ведь начали налаживаться отношения.

– У тренерского штаба свои взгляды. Возможно, Славянская наконец-то уговорила Русакова, и теперь мне придётся искать нового партнёра, – я ещё сильнее сжала её ледяную ладонь. – Но знаете, это всё пустяки. Тут другое главное…

Татьяна замолчала, поэтому Король решил дополнить недосказанное (видимо он был более осведомлён, нежели я):

– Тебя волнует, что она первая любовь Трубецкого?

– В точку. Если наш дуэт останется, а они начнут общаться так – как общались в прошлом, то наша пара точно полетит в тартарары. Она её развалит, не сомневайтесь. И по большей части – лишь только для своего удовольствия.

***

Если вы думаете, что фигурное катание – это только танцы и прыжковые элементы, то я вас огорчу. Почти половину от всего тренировочного процесса, мы проводим в зале, отрабатывая элементы, набирая мышечную массу, занимаясь классическим балетом и современной хореографией.

Зайдя в этот зал час назад, я не думала, что встречу тут свою смерть. За эти пятьдесят семь минут я успела принять душ из собственного пота раз пятнадцать, а Татьяна, которая занималась рядом со мной, уже превратилась в размазню.

– Кажется это всё, – прошептала она, упираясь лбом в коврик персикового цвета. – Запомни, Лина, я тебя любила.

– Встреть меня на том свете, – пробубнила я ей в ответ.

В этот момент над нашими головами появилась сама смерть – Ксения Александровна, которой наши разговоры совсем не нравились.

– Болтать будете на том свете, – сказала она. – А сейчас подъём девочки, продолжаем работу.

– Поскорей бы мы туда отправились, – прошипела Совинькова.

– Я всё слышала, Татьяна.

Приняв исходную позицию планки, мы продолжали стоять, молясь чтобы эта пытка закончилась, как можно скорее. Однако, видимо, это было только начало.

Силовые тренировки у Трубецкой были чем-то совершенно неисполнимым. Мать близнецов была настолько требовательна к спортсменам, что некоторые категорически не хотели появляться на её занятиях, прячась где угодно, лишь бы не попадаться ей на глаза. Однако данный метод был бесполезным – Славянская заталкивала всех сбежавших обратно в зал, наблюдая как Ксения Александровна оказывала им тёплый приём.

– Разбились по парам и на пресс, и без промедлений, под мой счёт! Поехали.

Татьяна осталась лежать на спине, зная, что я уже подошла чтобы держать ей ноги, пока та будет проходить первый круг ада, и тихо спросила:

– Как думаешь? Трубецкой с ними?

– Откуда же мне знать. Переживаешь?

– Нет. Было бы из-за чего.

– Татьяна плюс один круг! Лина тоже. Меньше будете болтать.

– Простите, Ксения Александровна, – в голос ответили мы. – Больше не будем.

– Отлично, а то вы только языки такими темпами накачаете.

В этот момент, в зал ворвались опоздавшие личности, среди которых находился Трубецкой и его компания, явно не желавшие тут появляться.

– Я конечно всё понимаю, – Ксения посмотрела на часы. – Но опоздание в шестьдесят минут я простить вам не могу. Возможно вы просто были не в курсе, а Кирилл не решился поставить вас в известность, – она посмотрела на Марка и Алису. – Но в Академии не принято опаздывать, хотя Алиса должна бы об этом помнить. Впредь будьте пунктуальней, а с тобой, Кирилл, мы поговорим позже.

– Извините нас, Ксения Александровна, – обратился к ней Марк. Я впервые слышала его голос вживую, и если честно – то он действовал как успокоительное. Всё-таки что-то неземное в нём присутствовало, не зря все девчонки сходили с ума от его взглядов и речей. – Нас задержали журналисты. Все эти новости со сменой школы, ну вы понимаете. Больше такого не повторится, уверяю.

– Надеюсь. Будьте добры, приступайте к разминке, вы ещё успеваете на прыжковую отработку, но не думайте, что следующая тренировка пройдёт для вас гладко. И, – Ксения Александровна посмотрела на Алису с каким-то пренебрежением. – Ким, придерживайтесь спортивного регламента, наша форма выглядит иначе.

– Но Максим Викторович, – начала было она, дотронувшись до цепочки у себя на шее, где болталось кольцо.

– Вы уже не у Максима Викторовича. Так что прошу, соблюдайте регламент Академии, такой внешний вид не допустим в стенах нашего комплекса. Тоже самое касается вас и во вне тренировочные часы.

– Хорошо, – ответила ей Алиса, скривив недовольную гримасу и поправляя свои, и без того, короткие белые шорты. – Надеюсь хоть разминку в наушниках я провести могу? – она вопросительно подняла бровь.

– Можешь, но потом мне нужно будет посмотреть, что вы делали у Максима Викторовича и почему сейчас – вы здесь, а не у него. Надеюсь ваше приобретение в копилку «Сияющих» пойдёт на пользу Академии. Уж постарайтесь и не разочаруйте нас. Объявляю десятиминутный перерыв, а после на прыжковую и поддержки.

Трубецкая старшая была воплощением силы. Если раньше я задавалась вопросом откуда у Кирилла и Лии такой жёсткий внутренний стержень, то после знакомства с Ксенией Александровной, все мои вопросы испарились. Если её что-то не устраивало, то она никогда этого не скрывала, всегда говорила прямо и заставляла сделать так, чтобы ей всё-таки понравилось. Я всю жизнь восхищалась этой женщиной, сильной женщиной.

Когда-то в прошлом мне выдалась возможность поговорить с Ириной Владимировной Славянской по душам, словно две старые подружки, мы обсуждали всё что видели. И каким-то странным образом наш разговор зашёл про маму Кирилла и Лии – Ксению Александровну. Тогда я назвала её девушкой, на что Славянская строго настрого запретила мне это делать. Она сказала, что такие как Ксения Александровна – не могут быть девушками. Это не тот статус, который бы описывал их состояние и положение. Таких как Трубецкая – называют женщинами, великими женщинами. Именно эти женщины могли из самого гадкого утёнка сделать прекрасного лебедя, а потом сбросить его на то же дно, с которого он поднялся. После я решилась спросить у неё – причисляет ли она себя к таким женщинам? На это она лишь пожала плечами.

Я так и не смогла узнать у неё ответ на свой вопрос, не через год и не через два. Однако для себя я сделала определённые выводы – таких как Славянская можно было называть как угодно, отправлять куда угодно, говорить то, за что позднее тебя лишат языка, только вот одна характеристика оставалась бы неизменным – непревзойдённая, и плевать что бы следовало потом.

Засаживать непослушных воспитанников Ксения Александровна умела лучше всех. Она не видела ценности абсолютно в каждом спортсмене, поскольку считала, что незаменимых не существует.

В нашем спорте ты либо ставишь абсолютно всё на кон, либо разворачиваешься и уходишь ни с чем.

И Трубецкая старшая ставила на кон абсолютно все возможные варианты. Она никогда не переживала из-за ухода спортсмена, из-за его неспособности больше выступать на мировой арене или его пролитых слёз, поскольку всегда знала, что придёт кто-то новый, а она сможет сделать то же, что делала с остальными – превратить этого представителя малого спорта в лучшего спортсмена на мировой площадке. Но когда она выдела, что спортсмен – разваливается внутренне, уничтожая свою личность, то старалась помочь всеми возможными силами. И всё только ради того, чтобы он не потерял человечность.

Из всего тренерского штаба Ксения Александровна была наиболее придирчивой, видя ошибки и недочёты даже там, где их быть вообще не могло быть. Она могла придираться как к твоим усилиям, которые ты прикладываешь в период тренировочного процесса, так и к тому, что находится у тебя в тарелке. А вот форма – это был любимый повод для очередного выговора, который запоминался надолго. Да, Трубецкая никогда не повышала голос на своих занятиях, никогда не читала нотаций по поводу выполнения упражнений и наших показателей, она лишь наказывала нас дополнительными кругами упражнений, которые было выполнить намного сложнее, нежели основные. Но что касалось остального…

Как-то раз она прочитала мне лекцию о том, что у спортсмена в жизни должны быть и другие ценности, кроме льда и медалей. На что я лишь тихо её выслушала, а после высказала Трубецкой, что у её матери периодически едет крыша. Лия, конечно же, не обиделась и сказала, что крыша у неё едет постоянно, и тут нужно просто привыкнуть. Вообще – к такому сложно привыкнуть – но я привыкла, и сейчас с улыбкой воспринимаю все «жизненно важные советы» от Ксении Александровны Трубецкой.

На её месте, я бы ещё сильнее отчитала Ким за внешний вид, ведь он действительно был недостойным для стен Академии.

Не могу сказать, что мы ходили в монашеских робах и с покрытой головой, однако появляться на тренировке в коротких шортах и топе, которые больше напомнили комплект нижнего белья – было недозволительно.

– Алису выпустили из зазеркалья, – прошептала мне Совинькова, когда Ким проходила мимо неё, за что в следующую секунду получила осуждающий взгляд Кирилла, который теперь постоянно таскался за ней хвостом. – Ещё и этот белый кролик, приклеился к ней и не отлипает.

– Когда это Трубецкой успел стать кроликом? – поинтересовалась я.

– Когда увязался за истинным ликом Красной Королевы.

– Поаккуратней бы тебе быть, Танюша, – раздался позади нас чарующий голос Марка, который каким-то образом смог бесшумно к нам подобраться. – Ты смотри, у неё в Королевстве таких как ты, – он взял прядь её рыжих волос и накрутил себе на палец. – Сжигают на кострах, а позже Алиса устраивает пляски на костях. Оно тебе надо?

– Не-нет, – Сова в очередной раз потеряла дар речи, поскольку явно не ожидала такого поведения от кого-то кроме Трубецкого. – Извините!

– Ты ещё ко мне на Вы начни обращаться, – рассмеялся Кауфман. – Мы ведь теперь в одной Академии тренируемся. Так что просто Марк, – он протянул ей руку. – В крайнем случае, Маркуша.

Сова неуверенно пожала протянутую руку и мило улыбнулась в ответ.

– Татьяна Совинькова. Рада знакомству.

– Наслышан о тебе, ведьма. – они тихо засмеялись, стараясь не привлекать внимания Ксении Александровны. – А ты?

Он посмотрел в мою сторону.

– Каролина Мороз, – представилась я, после чего пожала вторую протянутую руку. – Думаю про меня ты не слышал.

– Извини, но я действительно не слышал про тебя. Ты ещё не успела нигде сильно засветиться?

– Пока нет, – ответила за меня Совинькова. – Ближайшие серьёзные старты будут через три недели, но Ирина Владимировна ещё не сообщила кто туда поедет, хотя заявка уже сто процентов отправлена. Так что возможно этот старт станет первым серьёзным шагом, и тогда ты точно не будешь спрашивать кто такая Каролина Мороз.

Я слегка засмущалась, поскольку Татьяна постоянно делала на меня неоправданные ставки, которые чаще всего приводили к краху. И я уверена, что эти соревнования станут моим первым профессиональным крахом на высоком уровне. Пусть за последние несколько лет я действительно прилично прибавила, но пока Славянская не вывозила меня на серьёзные старты и старалась выставлять только на мелких соревнованиях, чтобы я смогла прочувствовать, что вообще из себя представляет наш спорт.

– Скажу по секрету, но я знаю кто поедет на чемпионат страны, – Марк ехидно улыбнулся и что-то прошептал Татьяне на ухо.

– Да ладно?! Откуда?

– Потому что я заявлен в число выступающих, всё-таки мы с Алисой чемпионы мира в юниорах, не можем не поехать.

– Скромность явно не твой конёк, – заметил подошедший к нам Трубецкой. Он резко дёрнул Татьяну за руку, заставляя встать и потащил подальше от меня и Марка. – Будешь столько болтать, мы медали вообще не увидим.

– Мне больно, Трубецкой! – она выдернула руку из его хватки и растёрла в плече. – Чуть сустав не выдернул, идиот. И вообще, будешь так опаздывать, вот тогда мы точно медалей не увидим.

– Не засаживай меня тут. Сама ничего не делаешь, только язык качаешь. А то смотри, может пора партнёра поменять.

– Ну я как погляжу, – она посмотрела на Ким оценивающим взглядом. – Ты уже готов.

Когда я поняла, что ситуация явно выходит из-под контроля, а Ксения Александровна, как назло, куда-то исчезла, в тренировочный зал зашла наша спортивная свита.

Русаков открыл дверь и пропустил вперёд Ксению Александровну и Ирину Владимировну, а после прошмыгнул следом и расположился в удобном тренерском кресле. Трубецкая сразу обратила внимание, что между её сыном и его партнёршей повисло очередное напряжение. И когда та уже собиралась сделать им очередное замечание, Славянская протянула перед ней руку, призывая к спокойствию:

– Не нужно, Ксюша. Пусть наконец-то подерутся и успокоятся.

Однако ребята уже успели заметить старшего тренера и принять максимально дружеский вид, чтобы избежать любых конфликтов.

– Успокоились, черти? – спросила она всех присутствующих, а после того как получила положительные кивки, продолжила. – Я тут по делу пришла, собственно говоря, как всегда. Заявка на участие в чемпионате страны. Кауфман и Ким, хотя, говоря по правде, за вас поручился Валимов, так что скажите ему спасибо. Совинькова и Трубецкой, – она посмотрела на них предостерегающим взглядом. – Однако если я увижу хоть одну потасовку между вами, ребятки, вылетите с чемпионата как пробка из бутылки шампанского. Гофман, – она обратилась к девушке, которая тянулась на другом конце зала. – В этом году должна быть первой. Остальных – поздравляю с выходными, – зал залился бурными овациями, поздравляя сильнейших представителей спорта. – Старшая группа также в полном составе во всех четырёх категориях поедет с нами, они уже всё знают. Но это ещё не всё. У нас есть просьба от руководящего состава – выставить одного спортсмена на показательный номер, после основных соревнований. И я была очень приятна удивлена, когда увидела кого именно потребовала федерация фигурного катания на коньках. Каролина Мороз должна будет представить показательный номер, – весь зал снова залился аплодисментами, а Татьяна налетела на меня с объятьями со спины. Я до сих пор находилась в каком-то ступоре, поскольку осознавала на каких именно соревнованиях мне придётся откатать показательный номер. До чемпионата страны, как участнице, мне оставалось меньше двух лет, однако если федерация потребовала моего показа, то это явные ставки на мою персону в будущем. – Отвисни, Мороз. Понимаю, что первый раз на профессиональном уровне, так ещё и по просьбе федерации, ответственность и все дела, но ты справишься.

– У тебя просто нет выбора, – шепнула мне на ухо Татьяна.

– Конечно справится, – сказал Русаков, оторвав взгляд от телефона. – А мы её натаскаем за эти две недели.

– Это всё просто потрясающе, но я напомню вам, Ирина Владимировна, что вы отнимаете моё тренировочное время, – упрекнула её старшая Трубецкая. – Если у вас всё, то мы продолжим.

– Не имею прав вас задерживать, продолжайте.

С этими словами Славянская покинула спортивный зал и отправилась на очередную ледовую тренировку к уже состоявшимся спортивным звёздам – старшей группе.

– Перерыв закончен! И так, Марк и Алиса – на отработку поддержек, средняя группа на прыжки, пары на выбросы, а после – присоединитесь к танцорам на поддержках.

После того как мы начали прыжковую разминку, в тренировочный процесс подключился Русаков, постоянно комментируя наши недочёты:

– Мороз, ты когда-нибудь на ногу сядешь? Что ты на меня так смотришь? Ты не садишься на ногу, ты её даже не сгибаешь! Нажми, иначе я сейчас встану и подойду. Трубецкой, ты куда хочешь вылететь? В соседнее зеркало? Плечо закрой, тебя же унесёт на прыжке.

По итогу второй тренер не выдержал нашего беспредела и встал из своего кресла, чтобы исправить ошибки. Первыми стали Татьяна и Кирилл, которые явно были не очень этому рады.

– Кирилл, плечо! Это не прыжок, а размазня какая-то, – он довёл плечо Трубецкого до правильного угла, чтобы при выезде из прыжка, его не заносило в сторону. – Давай нормально сделай, и я от тебя отстану.

После очередного синхронного прыжка Татьяны и Кирилла, Виктор Станиславович обратил внимания и на Совинькову:

– А повыше можно, Тань? – она кивнула. – Ну тогда сделай. Кирилл, ты решил теперь руку выкидывать раньше времени? Что творишь то? Держи её до конца! Плечо контролируй!

После очередной попытки исполнения синхронного Сальхова, Русаков отстал от ребят и перешёл ко мне:

– Либо ты сейчас сядешь на ногу, либо я сяду сейчас на тебя, и тогда посмотрим, как ты запрыгаешь.

– Сажусь я.

– Не садишься, ты её не сгибаешь, работаешь только за счёт маха и рук. С такой техникой ты никуда не уедешь. Или может мы мало времени проводим на технических тренировках?

– Я не могу больше надавить на ногу, это максимум.

– Максимум Мороз, вот, – он подошёл ко мне и заставил максимально сильно надавить весом на левую ногу, а после заставил сделать высочайший мах и скрутиться. – Неплохо. Сама теперь давай.

Позже я начала самостоятельно выполнять тройной Тулуп, но Русаков всё равно находил к чему придраться.

– Заканчиваем прыжковые, на растяжку заваливаемся, – объявила Ксения Александровна. – И не халтурить, всех вижу.

Я наконец-то опустилась на пол и позволила себе сложиться в складку, незаметно прикрыв глаза.

Я до сих находилась в лёгком шоке, поскольку не признавала, что действительно поеду на чемпионат страны, пусть и не как выступающая в основном зачёте, а лишь как спортсмен с показательным номером, но я поеду на чемпионат страны. А это вам не просто громкие слова. Когда мама узнает, она сто процентов будет гордиться мной, ведь в свои двенадцать, почти тринадцать лет, я еду на Чемпионат. Данная ситуация прибавляла мне и уверенности в том, что когда-нибудь я попаду в общий зачёт и смогу подняться на пьедестал. Ну а шанс прокатать показательный номер перед огромным стадионом – это прекрасная возможность заявить о себе. И этого мне было вполне достаточно.

***

– Если честно, то я до последнего не понимаю его логику, – завелась Татьяна, которой покоя не давали поступки Марка. – Он же вроде с Кириллом в дёсны целуется, зачем к нам то лезть.

– Он всего лишь хотел подружиться, что в этом такого?

– А то, что тут что-то нечисто. Просто подумай, Каролина, – она повернулась ко мне на крутящемся кресле, которое располагалось в зоне отдыха на первом этаже. – Зачем ему дружить с нами, если тогда он получит пинок под зад от Трубецкого?

– В твоих глазах – Кирилл просто монстр какой-то.

– А в твоих как будто нет?

– Ну, – я запнулась, вспоминая все подлянки и косые взгляды Трубецкого в нашу сторону, но продолжила. – Когда вы не ругаетесь, он вполне адекватный. С ним даже бывает весело, если он не задирает нос.

– Если он не падает в страну чудес.

– Опять ты за своё, – я прикрыла глаза рукой, изображая усталость. – Что тебе такого сделала Ким?

– Ничего особенного, просто её присутствие меня раздражает.

– Просто Совинькова ревнует, вот и весь секрет, – Саша спустился по лестнице и приземлился в кресло рядом с нами. – Да, Тань? – лукаво спросил он.

– У тебя же вроде тренировка? Или капитан может там не появляться?

– Капитан может отводить лучшего друга в больничное крыло, потому что кое-кто сломал ногу, кажется.

– Что сделал Денис?! – воскликнула Татьяна, а я в недоумении посмотрела на Короля.

– Кажется сломал ногу, – прошептал Король. – И кажется у меня прибавилась ещё одна головная боль.

– Как он умудрился это сделать? – спросила я, отрываясь от работы. Я часто работала в комнате отдыха, выполняя домашнее задание, делая доклады и презентации на компьютере. Здесь царила умиротворённая атмосфера, позволяющая оторваться от реальности и полностью погрузиться в работу. Однако новость о Разнове, который каким-то образом, умудрился сломать ногу, меня взволновала.

Пусть мы с Денисом и не особо ладили, но его состояние заставляло меня понервничать, поскольку как спортсменка, я понимала, чем чреваты подобные происшествия.

– На него упал Пышка… – Саша не смог удержаться и перешёл на истерический смех. – На него упал Эдик, вы бы только это видели!

– Король, спокойней, – Татьяна погладила его по плечу, пытаясь вернуть друга в нормальное состояние. – Вдох, выдох.

– Нет, ну вы только представьте! Эдик решил покорить шведскую стенку и рухнул на ногу Разнова, прямо с самого верха. А самое главное, Эдик то жив, а Разнов теперь инвалид. Я так больше не могу. Девочки, помогите мне пожалуйста, замените Разнова, кто-нибудь.

Тут мы с Татьяной задорно рассмеялись, изображая Дениса и его жёсткую игру на поле.

– И Разнов уже успел мне позвонить, чтобы выпросить пару булочек, которые лежат у него в тайнике. Вот же проглот.

– Он вообще думает о чём-нибудь кроме еды? – поинтересовалась я.

– Нет, конечно. Это же Разнов.

– Кстати говоря о булочках, – Таня посмотрела на меня, ехидно улыбаясь. – Я тут нашла кое-что, Король. Думаю, тебе стоит об этом знать.

– О чём же?

– Кое-кто, – она вновь посмотрела в мою сторону, а я закрыла лицо руками. – Нарушает диету. Видимо они с Денисом решили набирать лишние килограммы совместно.

Король поднялся со своего места и обошёл мой стул, после чего закинул мне руки на плечи и спросил:

– Совсем рехнулась, Мороз? Если вдруг тебя выгонят, милости прошу в хоккейную команду. А может уже сейчас к нам на тренировку сходишь?

– Нет, капитан. Я, пожалуй, откажусь.

– Так что она учудила?

И Татьяна начала свой увлекательный рассказ про мой потайной ящик.

На самом деле, такие секретные места были абсолютно у всех, однако, как нам призналась сама Славянская, такое она видела в первые.

В тот день мы вернулись в комнату после очередного взвешивания, что уже указывало на наше шаткое моральное состояние. По результатам этого напрягающего процесса, я получила свой вердикт – один лишний килограмм, из-за чего тихо наматывала сопли на кулак и думала откуда на весах появилась эта страшная цифра.

– Я же говорила, – не унималась Совинькова. – Диета. Всегда нужно следить за тем, что ты ешь.

– Да слежу я, – плача, отвечала я.

– Плохо следишь значит. Я вот вообще не прибавляю.

– Ты ведьма, ничего удивительного.

– Да, да, да. Других то оправданий у тебя нет.

Теперь я уже действительно залилась слезами. Подруга подошла ко мне и начала успокаивающе гладить по спине и плечам:

– Каролина, да ладно тебе, сбросишь ты этот килограмм. Всё нормально будет.

– А если не будет? – спросила я, уткнувшись в подушку.

– Будет, – Татьяна встала с кровати и подняла мою голову. – Где у тебя утяжелители лежат?

– В нижнем ящике.

– Вот с ними просто попрыгай пару дне… – Совинькова резко умолкла, из-за чего сразу привлекла моё внимание. Сначала, я не поняла, что именно случилось, однако, когда осознание всё-таки пришло, то было уже поздно. Татьяна открыла ящик, где лежали утяжелители, и увидела в нём углубление, вырезанное мной несколько месяцев назад. – Каролина Мороз, это что такое?! И ты спрашиваешь откуда у тебя лишний вес приходит?! Я кажется нашла причину твоих несчастий. Что это за булочки?! Так ты ещё и в середине сезона это есть решила, так ещё и без меня.

– Положи мои булочки на место, – я уже прекратила шмыгать носом и приняла нападающую позицию. – Только попробуй с ними что-нибудь сделать.