Последний аргумент закона

Глава 19

Две милицейские машины, стоявшие у шлагбаума, были пусты. Блюстители порядка, облаченные в камуфляж, бронежилеты и с автоматами кучковались за шлагбаумом. Основные гости уже приехали. Журналисты, пытавшиеся прорваться на форум без приглашения, были отсеяны, и наступило затишье.

Никто милиционеров не беспокоил. Место тут было не наезженное, дорогу сюда проложили совсем недавно, а знак «Проезд запрещен» отбивал охоту у всех автолюбителей сворачивать на незнакомое шоссе.

Милиционеры, устроившись у капота одного из милицейских «спелей», играли в карты, не на деньги, а на то, чтобы бить веером проигравшего по носу. Поэтому никто особо и не нервничал.

Одно дело проиграть кровные деньги, другое дело — получить пару шлепков картонками по носу. Гул от центрального корпуса шел неимоверный. Слышались музыка, женский смех, хлопки откупориваемого шампанского. Гости уже изрядно выпили, всем стало жарко, стали открывать окна, несмотря на протесты охраны. На балконах виднелись парочки, мужчины и женщины стояли с фужерами в руках, дымили сигаретами, любовались окрестностями. Милиционеров это сильно раздражало.

Они завидовали участникам форума:

— Везет же некоторым, — пробормотал лейтенант, которому на руки пришли гадкие карты. — Бабы красивые, костюмы дорогие, тачки крутые. Все у них есть, а у нас ничего.

— Ты тоже не из бедных, — возразил ему капитан, забирая себе взятку козырным тузом. — И тачка у тебя с мигалкой тоже не отечественная, между прочим, а немецкая.

Шоссе слабо осветилось. Из-за поворота показались фары автомобиля. Милиционеры быстро спрятали карты, приняли неприступный вид.

Двое с автоматами наперевес стали у шлагбаума, другие держались в стороне. Каждый берег свои карты в кармане, боясь, что соперники подменят козыри какой-нибудь дрянью.

— Кого это несет? — пробормотал лейтенант, вглядываясь в темноту.

Фары ослепили его, и марка машины определилась лишь тогда, когда «ауди» резко остановилась у шлагбаума.

На лобовом стекле машины белел скромный пропуск, с виду неприметный, для непосвященных абсолютно ничего не значащий. Но вся московская милиция знала, машины с такими пропусками есть только в ГРУ, их лучше не останавливать, потому как можно нарваться на неприятности.

Понимая важность ситуации, лейтенант сам подошел к машине, козырнул и дождался, пока стекло медленно опустится. Он увидел немолодого мужчину в светлом плаще, больше в машине никого не было.

«Три антенны спецсвязи», — отметил про себя лейтенант.

— Вы есть в списках приглашенных? Мужчина небрежно запустил руку во внутренний карман и извлек удостоверение:

— По-моему, с ним не нужно никаких приглашений, — вкрадчиво произнес он и не дал лейтенанту прикоснуться к документу. Захлопнул книжку и спрятал ее в карман. После этого гость потерял всякий интерес к милиционерам и ждал только одного — чтобы поднялся шлагбаум.

Лейтенант, не успев сообразить, что делает, козырнул и крикнул:

— Поднимайте шлагбаум!

И лишь когда машина проехала, лейтенант с ужасом заметил, что большим пальцем к ладони он прижимает шесть карт.

— Фу ты, гадость какая! Вот если бы заметил, мог бы взгреть.

— Кто это? — спросил капитан, опуская шлагбаум. Лейтенант подошел к нему и на ухо прошептал:

— Полковник ГРУ из какого-то девятого отдела.

— Чем девятый отдел занимается?

— Хрен его знает! Структура меняется так часто, что черта с два поймешь, кто за что отвечает.

— В списках он есть?

— Я даже фамилию не запомнил, — растерялся лейтенант. Вот вы, капитан, и проверьте, есть ли в списках полковник ГРУ.

Капитан, как идиот, достал список, но потом сплюнул себе под ноги.

— Так они тебе и напишут — приглашен Иванов, полковник ГРУ, девятый отдел!

— Пропустили и ладно, — махнул рукой лейтенант. Я мог документы у него и не спрашивать, пропуск на машине висит, он хоть в Кремль въехать с ним сможет.

— Черт с ним! — капитан все же проводил машину взглядом до самого крыльца бизнес-центра и, убедившись в том, что автомобиль находится под присмотром охранников здания, вновь вернулся к капоту. — Сашка, ходи. Кажется, ты проиграешь.

Сашка достал платок и громко высморкался.

— Больше гостей не будет, — твердо произнес он и звучно ударил картой по капоту машины. Никто не ожидал, что у него в запасе окажется козырной король, поэтому лес огласился громким матом. — Вот так-то! — лейтенант сиял, как начищенная пряжка. — Товарищ капитан, придется вам нос подставлять.

— Я тебе подставлю!

— Ничего не поделаешь.

И жизнь на посту пошла своим чередом. Милиционеры уже и не вспоминали о странной машине, появившейся в неурочное время.

— Не надо, я сам отгоню на стоянку, — сказал Илларион Забродов охраннику, когда тот замер у машины. — Только покажи, где она.

— Поезжайте прямо пятьдесят метров, потом налево, — отозвался охранник, довольный тем, что ему не придется покидать пост. Его напарник отпросился отойти.

Забродов поставил машину и осмотрелся. Среди крутых тачек виднелось штук пять таких же, как у него, дорогих, но служебных — на лобовых стеклах белели пропуска.

«Я тут не один такой, вряд ли меня запомнят», — усмехнулся Илларион, поправляя очки и приглаживая приклеенные усы — точь-в-точь, как у Мещерякова.

Четкого плана действий у него пока не было, здание он не знал. Но не первый раз ему приходилось действовать в незнакомой обстановке. Он резво сбежал на крыльцо, приложив к уху трубку сотового телефона.

— Да-да, я сейчас вхожу.

Естественно, выключенная трубка молчала.

— Да, я тебя уже вижу, — кричал он в микрофон, якобы высматривая кого-то в толпе гостей.

Охранник даже не спросил у него документы и отступил в сторону. Солидный костюм, уверенный голос и наглость, с которой действовал Илларион, сработали безотказно, казалось, он только на минутку выбежал на улицу и возвращается. Забродов нырнул в толпу гостей и тут же спрятал в карман трубку сотового телефона.

«Наверное, чиновник какой-то, — подумал охранник и достал сигарету. Власть не дает покоя, для отдыха им нет ни дня, ни ночи».

Илларион уже стоял у фуршетного стола, держа в руках тарелку, на которую положил два бутерброда. Теперь он ничем не выделялся в толпе гостей. Осматривался осторожно, чтобы не выдать себя взглядом. Пока Галкина-старшего он не видел.

«Да уж, — подумал Забродов, — народ собрался тут неразговорчивый. С незнакомым никто не станет откровенничать, хотя…», — он улыбнулся, заметив кучку журналистов, сбившихся в углу.

Корпоративная солидарность заставляла их держаться вместе. Все журналисты чувствовали себя обиженными, хотя и записали множество интервью. Но всегда хочется чего-нибудь этакого, а оно не приходит.

«Эти ребята знают все и даже больше».

Илларион с бокалом в одной руке и с тарелкой в другой уверенно направился к журналистам.

«К кому бы из них обратиться?» — Илларион безошибочно выбрал девушку, стоявшую особняком, с выключенным диктофоном в руке. Было такое впечатление, словно она записывала интервью, а интервьюер внезапно отказался, и она теперь не знает, что делать.

— Привет, — сказал Забродов, становясь рядом с девушкой. Сказал это таким тоном, будто знал ее всю жизнь.

На бэдже он прочитал «Анжела Малинина. Деловая газета».

— Мы знакомы? — неуверенно произнесла девушка.

Мужчина понравился ей с первого взгляда. Бывают такие мужики, которых редко встретишь среди журналистов — уверенные в себе, но не наглые, спокойные, но не флегматичные.

— Ваше имя написано на бэдже, — усмехнулся Илларион. — Меня зовут Андрей, — добавил он.

Журналистке ничего не оставалось, как приподнять бокал, взяв его с подоконника, и чокнуться с Забродовым.

— За знакомство, — произнес он и отпил маленький глоток. — Неудача на творческом фронте? — он бросил взгляд на диктофон.

— Как они мне остохренели! — выпалила журналистка, выпивая залпом шампанское. — Только хотела Галкина-младшего попотрошить, а его охрана увела. Да и папашка боится, чтобы сынок лишнего не ляпнул. Целый день за ними охочусь, а интервью, которое записала, хуже некуда, никакой конкретики.

— Бывает, — согласился Забродов, отводя девушку в сторону, — я тоже хотел бы увидеться с Галкиным.

— Старшим или младшим? — тут же спросила журналистка.

— Собственно говоря, мне без разницы.

— Извините, а вы из какого издания? — девушка искала бэдж на пиджаке Иллариона.

— Зря стараетесь, — улыбка тронула губы Забродова, — я работаю на арабскую газету, название которой вам ничего не скажет. Но я тут присутствую не как журналист, а как ответственный за связи с общественностью представительства ОПЕК в России, — врал Илларион, — Галкин-старший затеял один нефтяной проект, и переводит стрелки на сына, но дорожное происшествие спутало им все карты… мои работодатели хотели бы знать об этом.

— Вы иностранец? — изумилась девушка.

— Вас удивляет, что почти нет акцента? Я русский, но долго жил на Востоке.

Журналистка напрягла память, чтобы извлечь из нее что-нибудь арабское, но ничего не выходило. И Забродов помог ей, сказав пару распространенных фраз.

Девушка тут же закивала:

— Да-да, вспоминаю… У меня был один друг из Египта, — девушка почувствовала, что если она одна не смогла прорваться к Галкину-старшему, то мужчина сможет ей помочь. Он напорист, уверен в себе, и в отличие от нее выглядит представительно. Его вряд ли посмеет остановить охранник.

— Давайте объединим наши усилия? — заговорщическим тоном предложил Забродов на ухо девушке. — Вы, как я понимаю, знаете, где остановился Галкин, а я вам помогу туда пробраться. Договорились?

— У меня даже телефон есть, — проникшись доверием к незнакомцу, говорила журналистка.

Еще десяти минут Забродову хватило но то, чтобы выведать у журналистки все, что его интересовало. Теперь он знал, где находятся апартаменты Галкина.

Фуршет был в разгаре. Появились артисты, они заняли место на маленькой сцене. Зазвучала музыка, полилась песня. Некоторые мужчины и дамы уже танцевали на небольшой сцене.

Илларион Забродов и журналистка стояли у окна.

— Так вы мне поможете встретиться с младшим Галкиным? — уже в который раз задала вопрос Анжела.

— Вполне может быть. А сейчас, извини, я должен ненадолго отлучиться.

Как работает служба безопасности в этом комплексе, Забродов уже уяснил. Также он знал все, что ему было необходимо: знал номер, в котором живет Галкин-старший и его мерзкий сын, убийца и негодяй. Он понимал, что либо сегодня, либо этим вечером или ночью, либо уже никогда он не сможет добраться до Галкина-младшего. А этого Иллариону хотелось страстно, слишком много невинных жертв было на счету у Галкина старшего и его сына.

Психологический портрет Аркадия Галкина Илларион уже составил. Таких людей он знал, чувствовал. Знал, что они сильно подвержены психологическим воздействиям, и именно этим способом Илларион решил действовать. Для начала ему надо было подобраться как можно ближе к Галкину-младшему.

Он оказался в коридоре, посмотрел на двух охранников, стоящих у стеклянной двери, затем вернулся в зал, отыскал Анжелу и предложил девушке:

— Не прогуляться ли нам по улице? Погода, как говорится, шепчет.

От подобного предложения журналистка не отказалась. Ей уже осточертели музыка, коллеги, и все те, кто поглядывал на нее вожделенно. В глазах мужчин, разогретых алкоголем, читалось желание затащить журналистку к себе в номер.

Через пять минут Илларион Забродов и его спутница покинули шумный зал. Они двинулись по вымощенному брусчаткой тротуару вокруг комплекса. Илларион время от времени поглядывал на здание.

— Что это вы так рассматриваете здание? Нравится?

— Красивое.

— Думаю, в Эмиратах таких зданий хоть пруд пруди.

— Таких нет. Хотя это, насколько я понимаю, построили югославы или турки, — комментировал Забродов.

Они обошли комплекс зданий и вернулись к входу. «Странный он какой-то… Болтает о разных пустяках, — думала девушка, — совсем ко мне не пристает.

Удивительный мужчина».

То, что ее собеседник и спутник нормальной ориентации, журналистка не сомневалась. На «голубого» Илларион абсолютно не походил, этот контингент девушка знала прекрасно, некоторые из ее коллег принадлежали к сексуальным меньшинствам.

Вернувшись в зал, выпив немного шампанского и станцевав один танец, Илларион извинился:

— Я оставлю тебя, Анжела, но ненадолго. Если хочешь, мы можем уехать отсюда вместе.

— Нет, завтра у меня здесь съемка… У меня, кстати, здесь номер, улыбнувшись, произнесла девушка. — Только не в этом корпусе, а в другом — там, где поселили всех журналистов.

Илларион, извинившись, удалился. А через десять минут он уже был на улице. Темнота ему была на руку. Перебираясь с одного балкона на другой, Илларион оказался на соседнем балконе номера, где жил Галкин-младший.

Аркадий после очередной ссоры с отцом пометался по номеру, затем упал в кресло и, зло матерясь, сжал голову руками. Охраны в комнате не было, они стояли за дверью в коридоре. Дважды Аркадий открывал дверь. Он был зол. Дважды обращался к охранникам, требовал принести бутылку коньяка, но охрана безмолвствовала, на замечания и просьбы Галкина-младшего не отвечала.

Выбраться из номера Аркадий не мог.

— Чтоб вы все сдохли, мерзавцы и холопы! — крикнул он охранникам.

Охранник повертел пальцем у виска:

— Совсем мозги отпил, — прокомментировал он выкрики Аркадия.

Галкин-младший сорвал с себя пиджак, бросил на кровать очки, рубаху. Ему было плохо, чертовски болела голова, хотелось выпить. Алкоголя в номере не было. Он вспотел так сильно, что майка прилипла к телу.

«Надо принять душ, переодеться. Я позвоню отцу, попрошу, чтобы он отпустил меня, позволил уехать с этого долбаного форума, где я абсолютно не нужен».

Он вошел в ванную.

Илларион слышал, как хлопали двери в номере.

— Пора! — сказал он сам себе и, проделав немыслимый, почти акробатический трюк, оказался на балконе. Дверь в номер была полуоткрыта. Пальцем толкнув дверь, Илларион проскользнул в номер.

Он слышал окрик Галкина-младшего:

— Я буду принимать душ. Если отец спросит, скажете, я моюсь.

— Мойся, мойся, — произнес про себя Илларион и, когда услышал шум воды, проскользнул в номер.

Быстро осмотрелся. Вытащил из-за спины пистолет «ТТ» и, держа его в руке, подошел к кровати, поднял подушку и сунул оружие под нее. В обойме было два патрона.

«Думаю, что этого, мерзавец, тебе хватит!». Перед тем, как положить пистолет, Илларион тщательно протер его. Теперь он знал: его отпечатков нет на пистолете. Таким же сложным способом он перебрался на соседний балкон, спустился этажом ниже и уже через пятнадцать минут, вальяжно куря и пьяно пошатываясь, двигался по коридору к стеклянной двери, ведущей на лестницу. По этой лестнице он спустился в зал. Уходя из номера Галкина-младшего, он погасил свет.

Еще через десять минут он уже был на улице, стоял и смотрел на окна апартаментов Галкина-младшего.

Наконец там зажегся свет.

«Значит, ты помылся. Молодец, — подумал Илларион, вытаскивая из кармана трубку мобильного телефона, а из другого кармана маленький плоский диктофон. А сейчас я тебя, мерзавец, немножко огорчу», — он набрал номер.

Аркадий Галкин в это время стоял у зеркала, завернутый в махровую простыню, и смотрел на свое отражение. Зазвенел телефон.

— Отец звонит. Сейчас я с ним поговорю. Опять буду паинькой, — злясь, проговорил Аркадий. Подошел к телефону, снял трубку:

— Это я, — сказал Аркадий.

— А это я, — ответил Забродов.

— Кто это — ты?

— Илларион Забродов. Мою фамилию, надеюсь, ты слышал?

— Ты еще жив? — процедил сквозь зубы Аркадий, вновь обливаясь потом, холодея от страха.

— Как ты можешь догадаться, пока еще жив. Хочу дать тебе послушать кое-что, — Илларион включил кнопку диктофона.

Аркадий задрожал. Из трубки слышался голос Лили: «Да, я сидела справа, Аркадий сидел за рулем. Конечно, я все видела. Он решил показать свою прыть. Увидел девушек, стоящих у обочины, и помчался прямо на них. Я говорила ему, не надо это делать, но он не послушал. Он вообще никогда никого не слушал. Джип сбил девушек, потом мы бросили машину и уже добрались до Москвы на каком-то микроавтобусе. Он сказал мне, чтобы я молчала».

— Ну, как тебе? — пряча диктофон в карман, спросил Забродов. — Узнал голос? Это голос с того света, она зовет тебя к себе. Ведь она тебе нравилась?

— Ты сволочь! Сволочь! Гнусный убийца! — закричал в трубку Галкин-младший.

— Нет, убийца — ты. У тебя, кстати, под подушкой лежит пистолет, и ты можешь красиво уйти.

— Куда уйти?

— На тот свет. Если ты не уйдешь сам, то я сейчас к тебе приду, помогу тебе это сделать, — Илларион отключил телефон.

Аркадий Галкин после услышанного в ужасе замер с телефонной трубкой в руке. Он был абсолютно голый, простыня упала, лицо побелело, губы отливали синевой.

— Пистолет? Какой пистолет?! — в истерике он бросился к дивану, откинул подушку.

Затем кинулся в спальню, сбросил подушку на пол и увидел черный пистолет. Рука Аркадия Галкина потянулась к оружию.

«Надо позвонить отцу, надо предупредить его! Пусть он спасет меня! Пусть защитит!»

Такого страха Галкин еще не испытывал ни разу в жизни. Больше всего его потряс голос убитой им Лили, Галкин не мог понять:

— Неужели она жива? Неужели произошло чудо? Нет, нет, она мертва… - бормотал Аркадий.

Он подбежал к телефону. Но номера отца не знал. Он приоткрыл дверь и крикнул охраннику:

— Эй, ты! Ты! Быстро вниз, найди отца, скажи, чтобы срочно шел ко мне! Скорее!

Видя бледное, перекошенное от страха лицо хозяйского сынка, охранники переглянулись.

— Давай, сходи, а я побуду здесь, — предложил один из них.

Один из охранников быстро помчался по длинному коридору к стеклянной двери. Он прибежал вниз, с трудом отыскал Бориса Аркадьевича, а вот Антона, как ни старался, найти не мог. Рядом с Борисом Аркадьевичем был его пресс-секретарь.

— Чего тебе?

— Да там Аркадий чудит. Весь какой-то странный, кричит, отца зовет. Что-то у него случилось.

Пресс-секретарь, извинившись перед своим шефом и седовласым политиком, с которым Борис Аркадьевич увлеченно беседовал о политической ситуации, сообщил то, что его просил Аркадий.

— Черт бы его подрал! Что, пьяный? — охранник пожал плечами. — Извините, у меня здесь дела. Я скоро вернусь, — и Галкин-старший, мило улыбнувшись, двинулся из банкетного зала.

Впереди шел охранник, сзади секретарь. Лицо Галкина-старшего было мрачным и злым.

«За сегодняшний день он умудрился меня несколько раз вывести из себя. Ну, я ему сейчас задам! Какого черта?!»

На лестнице, метрах в десяти от стеклянной двери, с большим букетом цветов в руках стоял Илларион Забродов. Когда Галкин-старший уже поднимался к лестнице, Илларион, прижав к уху телефон, набрал номер.

Трубку сняли тотчас.

— Ну, что, мерзавец, еще не пустил себе пулю в лоб? — Илларион слышал тяжелое прерывистое дыхание. Аркадий был так напуган, что даже не мог вымолвить слова. — Я к тебе сейчас приду. Я уже иду. Охранник у твоих дверей уже мертв, как будешь мертв и ты.

Аркадий поднял пистолет и прошептал:

— Ну, иди, иди!

— Иду! — ответил Забродов. — А ты не забыл снять пистолет с предохранителя?

— Нет, не забыл.

— Ну, тогда молодец.

Галкин-старший подошел к двери номера, где был его сын, положил руку на дверную ручку.

— Я пришел! И сейчас войду, у тебя остался последний шанс покончить с собой, — услышал в трубке Галкин-младший голос Забродова.

Дверь резко открылась. Галкин-младший, прищурившись, нажал на спусковой крючок. Он увидел силуэт человека в темном костюме, в белой рубашке и ярко-синем галстуке. Лишь после второго выстрела он сообразил, что это его отец.

Одна пуля вошла Галкину-старшему в шею, другая — в грудь, как раз в область сердца. Промахнуться с такого расстояния было почти невозможно. Охранник, услышав выстрелы, выхватил оружие и выстрелил в абсолютно голого мужчину, в руке которого был пистолет, а в другой — телефонная трубка.

Галкин-младший качнулся и рухнул, стягивая на пол телефон. Бориса Аркадьевича Галкина подхватил пресс-секретарь.

Илларион Забродов услышал выстрелы в телефонной трубке, увидел, что происходит в конце коридора сквозь стеклянную дверь. Телефон он опустил в карман пиджака и с букетом цветов, не спеша, двинулся вниз по лестнице. Он отыскал Анжелу, подарил ей цветы, а затем извинился, сказав, что его срочно вызывают в Москву.

— Можно, я вам позвоню?

Анжела написала на листочке блокнота свой телефон.

— До встречи, Анжела.

Полковник ГРУ Андрей Мещеряков открыл глаза в половине седьмого. Стол в гостиной уже был убран. Мещеряков протер глаза. С кухни слышалась музыка и звяканье посуды.

— Илларион! Илларион! — немного охрипшим голосом крикнул Мещеряков. — Что это с нами было? Мы вчера столько выпили!

— Да, выпили сильно, — сказал Илларион, появляясь с подносом, на котором стоял кофейник и две чашки. Рядом на комоде стояла недопитая бутылка виски.

— Давненько мы с тобой так не сидели.

— Да уж, и не говори. Может, ты хочешь полечиться, Андрей?

— Нет, нет, у меня и так голова трещит.

— Тогда выпей кофе, а я выпью виски, — Илларион налил себе в стакан немного виски, сел в кресло, включил телевизор.

Когда из ванной появился вымытый и довольный Андрей, Илларион смотрел на экран телевизора.

Мещеряков сел к столу:

— Что ты там смотришь?

— Да жду, когда передадут сводку погоды. Может, сегодня съезжу на озеро, что-то хочется порыбачить.

— А меня возьмешь?

— Почему бы и нет? Ты же сегодня и завтра свободен, выходные как-никак, сказал Забродов. — Твое здоровье, Андрей, — он пил виски.

Запах алкоголя сегодня раздражал Мещерякова.

Он поморщился:

— Как ты можешь с утра пить эту самогонку?

— Мне нравится, — сказал Илларион.

— И что, ты в таком виде поведешь машину?

— Почему я? Ты поведешь машину. Ты же хочешь поехать и поймать большую щуку?

— Хочу.

— Тогда и порулишь.

Первой новостью, которую Мещеряков и Забродов услышали после заставки новостей, было сообщение о том, что известный предприниматель Борис Аркадьевич Галкин трагически погиб. Так же погиб и его сын Аркадий Борисович Галкин. Все это произошло поздним вечером во время проведения форума. На экране появились две фотографии — Галкина-старшего и его сына.

— Не может быть! — вскочил из-за стола Андрей Мещеряков.

— А ты говорил, — делая глоток виски, сказал Забродов, — что олигарх фигура неприкасаемая, и ничего с ним никто не сможет сделать.

— Как это произошло? — Мещеряков бросился к телефону, затем, положив трубку, сказал. — Ерунда какая-то… Черт знает что! Мне сказали, что по предварительным данным сын застрелил отца, а охранник застрелил Галкина-младшего.

— Вот видишь, есть же высший суд!

— Какой к черту суд! Налей-ка и мне.

— А как же рыбалка?

— Налей, налей, Илларион.

Забродов поставил стакан рядом со своим и разлил остатки виски из большой граненой бутылки.

— За справедливость! — прикоснувшись своим стаканом к стакану Мещерякова, сказал Илларион.

— Ничего не понимаю! Как это могло произойти?

— Думаю, разберутся, — делая глоток, ответил бывший инструктор спецназа ГРУ Илларион Забродов.