Последний бой Каина

Глава двадцатая

Так как никакой пользы от меня на командном пункте не было, если не считать таковой созерцание разноцветных иконок и размышление о том, кто же окажется здесь раньше, враг или челнок, я предпочел отправиться наружу и проверить нашу готовность к обороне. К счастью, небоеспособная публика уже не болталась у нас под ногами, покинув Схолу, и это значительно упрощало задачу. Мы могли свободно вступать в бой, не волнуясь о побочном ущербе. Конечно же, нам предстояло по ходу дела разнести саму Схолу, но о ее восстановлении можно будет подумать позже, когда осядет пыль. Все оставшиеся в ее стенах были достаточно взрослыми и сообразительными, чтобы вовремя пригибать головы и не лезть под огонь. Во всяком случае, я на это надеялся.

— Мы готовы встретить врага, комиссар, — заверил меня Маклин, стоя возле главных ворот Схолы вместе с Фристером и Даллори и вглядываясь в даль через ампливизор.

Стеббинс расположился всего в нескольких метрах от нас, за броневым щитом, прикрывающим стрелка автопушки, обложенной мешками с песком. Кадет проверял патронные ленты на наличие дефектов, способных заклинить механизм подачи, и ободряюще помахал мне рукой, почувствовав на себе мой взгляд.

— Определенно, готовы, — согласился он, и его голос в моей микробусине прозвучал удивительно буднично.

— Засекли что-нибудь? — спросил я, и Даллори указал на узкую подъездную дорогу, петлявшую по горному склону, прежде чем слиться с основным шоссе на Салюбрию.

— Пока нет, — сказал он. — Но мы уже можем их слышать.

И он был прав, потому как рев двигателей и лязг гусениц эхом разносились по горной долине. Кем бы ни был враг, у него есть бронетранспортеры, похоже, «Химеры». Это не сулило ничего хорошего. Машины, находившиеся на вооружении СПО Перлии, как правило, были снабжены мультилазерами в качестве основного орудия, и если мадасские машины могли похвастать тем же, то им не придется сильно напрягаться, чтобы привести наши фортификации в полную негодность.

— Возможно, нам стоит запереть ворота, — предложил я, стараясь, чтобы это не прозвучало как личная просьба.

— Именно для этого мы здесь, сэр, — заверил меня Фристер. — Как только вернутся разведчики.

Ну конечно. Вряд ли будет вежливо оставить послушниц Юлианны за стеной. Я только надеялся, что они поторопятся.

— Вижу их! — воскликнул Маклин, и раньше, чем стало возможно невооруженным взглядом различить силуэты в сгущающихся сумерках, по энтузиазму в его голосе я понял, кто была старшей в отряде разведчиц.

На мгновение кровь застыла у меня в жилах, поскольку приближающиеся фигуры в силовой броне смахивали на силуэты десантников-предателей, которых я мельком видел в Хейвендауне. Что помешало бы им и теперь оказаться на острие атаки на Схолу? Но здравый смысл быстро взял свое. Это определенно послушницы Юлианны, которые на полную катушку использовали возможности их силовой брони.

Через пару секунд я убедился, что прав, и немного расслабился, только сейчас заметив, что крепко сжимаю рукоять своего лазерного пистолета.

— Комиссар!

Как и следовало ожидать, Моника предводительствовала в этой группе послушниц, и Маклин не просто так ошивался поблизости, стараясь одновременно оставаться незаметным и выглядеть полезным, в то время как Даллори и Фристер затворяли тяжелые ворота Схолы. Я, однако же, пережил достаточно осад, чтобы слишком уж полагаться на запоры, и потому с огромным интересом выслушал доклад Моники:

— В нашу сторону направляются шесть «Химер» и еще четыре грузовика. Впрочем, тяжелого вооружения мы не заметили, если не считать установленного на бэтээрах.

— Благодарю вас, Моника, — сказал я, отметив приятное удивление послушницы тем, что я запомнил ее имя. — Думаю, вам стоит сделать подробный доклад сестре Юлианне. Она ожидает вашего возвращения на командном пункте.

— Будет сделано, — сказала она, и по ее лицу проскользнула тень разочарования. — Пообещайте, что оставите нам пару еретиков?

— Вот уж чего-чего, а этого удовольствия на всех хватит, — заверил я ее, кидая взгляд на небо цвета свежего синяка, где только начали загораться первые звезды и мерцала полоса космического мусора.

Одна из светлых точек, кажется, двигалась, и я позволил себе испытать облегчение. Челнок забирал в сторону Схолы, и я намеревался быть на его борту, когда он снова взлетит отсюда. У меня не было ни малейших соображений, как провернуть подобное, не подорвав свою репутацию воина, стоящего против врага до последнего, или, на худой конец, как засунуть в один челнок достаточно бойцов, чтобы защитить тенесвет. Я лишь надеялся использовать все, даже самые маленькие, возможности, что подвернутся мне. Все как обычно. Когда я оторвал взгляд от неба, Моника и сестры уже ушли, а Маклин глядел им вслед с несколько отрешенным видом.

— Пойдите и помогите Стеббинсу, — приказал я ему, и мне уже пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным в шуме двигателей челнока. Низкая нота в этом шуме заставила меня снова посмотреть вверх с внезапным приливом надежды. Вместо «Аквилы», которую я ожидал увидеть, в небе вырисовывался массивный корпус тяжелого транспортного челнока, подобного тому, что я видел в ангаре капера Орелиуса. Транспортник медленно заходил на посадочную площадку Схолы. Это была огромная машина, размерами сравнимая с десантными кораблями, способными перевозить целую роту солдат и к полетам на которых я привык за время своей службы с Имперской Гвардией. Мне стало намного легче дышать. Теперь мы сможем вывезти всех наших бойцов одним рейсом, хотя и не в самых комфортных условиях.

— Я отзываю всех с внутренних линий обороны, — раздался в воксе голос Роркинса. — Чем скорее мы начнем погрузку, тем лучше.

В этой логике я не находил ни малейшего изъяна, хотя она предполагала, что я останусь держать оборону в компании Юргена и горстки моих кадетов. Если оценка Моники касательно численности врага верна, это означает, что нам предстоит противостоять примерно сотне человек, полным двум взводам противника, если, конечно, противник оперирует такими понятиями, как «взвод». Я даже не хочу упоминать бэтээры, которые должны были стать нашей главной проблемой…

— Мне показалось, что вам захочется танны, сэр, — произнес Юрген, возникая за моим плечом подобно небольшому и очень пахучему заводному демону в деревенской театральной постановке.

— Вам правильно показалось, — подтвердил я, немного приободренный его присутствием. — Здесь становится немного прохладно.

— По правде говоря, не заметил этого, сэр, — сказал Юрген, вынимая флягу-термос. Памятуя о ледяном мире, откуда родом был мой помощник, я и не ожидал иного. В представлении вальхалльцев приятной погодкой была такая, при которой оконные стекла покрывались изморозью, а не шли трещинами от холода. Юрген наполнил чашку и снова убрал флягу в один из своих подсумков, а затем снял мелту с плеча.

— Ну что же, еще немного, и здесь станет совсем жарко, — сказал я, вслушиваясь в лязг гусениц за стенами, который уже не заглушал рев двигателей челнока.

Мы поспешили занять укрытие среди мешков с песком.

Юрген пожал плечами.

— На все воля Императора, — произнес он, флегматичный, как всегда.

— Они высаживаются, — произнес Фристер, и голос его в микронаушнике прозвучал несколько придушенно, поскольку кадет явно пытался справиться с приливом адреналина, который прокатился сейчас по его телу. Он был наверху вместе с Даллори и разглядывал происходящее через ампливизор, находясь в сравнительной безопасности на стрелковом парапете чуть ниже края стены. Я с удовлетворением отметил, что мои подопечные стараются без особой необходимости не высовываться. Не было никакого смысла провоцировать какого-нибудь из особо нетерпеливых солдат противника на выстрел.

— Выпрыгивают из машин. Похоже, собираются продвигаться под их прикрытием.

— Благодарю вас, Фристер, — произнес я, отметая дурные предчувствия, и обернулся к Юргену: — Мы должны перегородить им вход в ворота, как только они их пробьют.

— Будет сделано, — отозвался он все так же буднично, а я открыл канал связи с командным пунктом.

— Как проходит погрузка? — спросил я.

— Как и следовало бы ожидать, — коротко отозвался Роркинс. Мне не составило труда догадаться, что он под этим подразумевает, и я переключил частоты: — Кайла, Нелис, отправляйтесь на посадочную площадку и помогите поддерживать порядок, — сказал я. — Людей и оружие грузить в первую очередь, все остальное подождет. Тилар, Гейм, вы на командный пункт. Поможете командующему забрать или уничтожить информацию, которой мог бы воспользоваться противник.

Я подождал, пока затихнет хор подтверждающих приказ голосов, затем вернулся на канал штаба.

— Это вам поможет?

— Весьма, — отозвался Роркинс, в голосе которого прозвучал слабый намек на облегчение. — Мы можем вам чем-то помочь?

— Дайте нам подкрепление, — сказал я. — Противник превосходит нас численностью — двадцать к одному, не говоря уже о технике.

Расклад мне совершенно не нравился, и я переключился на закрытую сеть связи с моими четырьмя оставшимися кадетами.

— Наша задача здесь заключается только в том, чтобы задержать врага, — предупредил я их. — И когда я прикажу отступать, вы рванете отсюда так, как если бы за вами гнался сам Хорус, и не будете как фрагоголовые изображать героев и даже притормаживать для того, чтобы пристрелить лишнего еретика. Борт не будет ждать, и я не буду ждать тоже. Ясно?

— Как день, комиссар, — заверил меня Стеббинс, и остальные тоже выразили согласие.

— Отлично, — сказал я, доставая свое оружие и ощущая, как напряжение узлом завязывает мои внутренности.

У нас не осталось времени на обсуждения, это было очевидно. Через минуту или около того тяжелые керамитовые ворота затряслись, когда по ним открыли огонь мультилазеры вражеских «Химер», частые хлопки их выстрелов эхом разносились над плацем Схолы. Воздух, ионизированный их разрядами, наполнился едким привкусом озона, и броневые плиты ворот стали медленно оседать в петлях.

— Три «Химеры» остановились, чтобы вести огонь по воротам, — сквозь шуршание статики в воксе пробился голос Даллори. — Стреляют по очереди.

Это было совсем нехорошо. Какими бы прочными ни были ворота, да и окружающие нас стены, они не могли выдерживать подобное избиение.

Я обернулся к Юргену.

— Теперь уже скоро, — произнес я, и мой помощник кивнул, наводя мелту на готовые обрушиться створы. К этому времени они уже светились глубоким цветом, а алмазной прочности композитный материал стал мягким, будто сливочная тянучка, так что это звено наших фортификаций очень скоро будет разорвано.

— Первая машина выдвигается! — передал по воксу Фристер за мгновение до того, как ослабевшие створы прогнулись под тараном с внешней стороны. Но все-таки первый удар они выдержали, и двигатель машины противника взревел, когда водитель сдавал назад; затем звук его снова стал выше, и от удара содрогнулся уже проем. Толстые каменные колонны, несущие створки ворот, пошли трещинами, и целые куски каменной кладки стали сыпаться с арочного свода.

— Берегись! — предупредил я, но Фристер и Даллори не стояли на месте, уже отступая дальше по стене в более безопасное место. Третий таран оказался для противника удачным: ворота сорвались с петель, рухнув на камни плаца, и первая из вражеских «Химер» всунулась в пролом, подминая створы под гусеницы и поводя башенным мультилазером в поисках цели. Дуло носового орудия также повернулось, и мне на одно биение сердца показалось, что тупое рыло автопушки смотрит прямо на меня.

— Ну, этого достаточно, — рассудил Юрген, нажимая на спуск мелты. Зная, что за этим последует, я прикрыл глаза, но яркую вспышку было видно даже сквозь закрытые веки. Еще какое-то мгновение я мог видеть окружающее только сквозь танцующие блики на сетчатке.

— Отличный выстрел, — заключил я. Юргену удалось разнести одну из гусениц машины, и когда та рассыпалась на звенья, «Химера» прошла юзом и остановилась, едва ли не намертво перегородив пролом. Осталась только узкая щель, по которой в могли пройти одновременно один или два человека. Слабая надежда, что мы все-таки сможем сдержать неприятеля, вновь возродилась во мне. Надо сказать, что тяжелое вооружение подбитой «Химеры» еще нельзя было сбрасывать со счетов. Закрепленная в передней части машины автопушка в нынешнем ее положении не угрожала ничему важному, спасибо Императору, но башня была вполне мобильна, и, кажется, стрелок в ней намеревался сполна отыграться за причиненный нами урон.

— Бегом! — бросил я Юргену, и мы рванули ко второй линии мешков с песком за секунду до того, как на месте, где мы только что стояли, взвился столб дыма и обломков. У нас не было времени останавливаться, чтобы Юрген смог еще раз навести мелту на башню «Химеры» и выстрелить, равно как не было и желания хорошенько прожариться в лазерном огне, так что мы просто нырнули в укрытие. Очень вовремя. Разряд когерентного света прошелся над нашими головами подобно взмаху косы, достаточно низко для того, чтобы опалить мешки укрепления. Едкий запах горящей дерюги щекотал мне ноздри, пока я низко пригибался, ожидая следующего залпа.

— Сейчас мы этим займемся, — доложил Фристер, и я рискнул бросить взгляд вверх.

Фристер с Даллори бежали по верху стены в развевающихся шинелях, уже плохо различимые на фоне грозовых облаков в вечернем темнеющем небе. Вполне вероятно, что это и спасло им жизнь, потому что еретики снаружи не могли толком прицелиться, хотя некоторые наиболее ретивые и окатили моих кадетов фонтаном лазерных вспышек, к счастью, не причинивших им никакого вреда. Спустя еще мгновение оба спрыгнули со стены на крышу застрявшей «Химеры». Наводящий машины совершил классическую ошибку: открыл люк, дабы посмотреть, что происходит. Даллори пристрелил его из лазерного пистолета, едва тот высунул нос, и враг провалился внутрь «Химеры», а вслед ему Фристер бросил для надежности гранату.

— Граната! — проорал он со всей мочи, и кадеты спрыгнули с машины, приземлившись едва ли не в ту же секунду, когда фраг-граната внутри взорвалась. Башня «Химеры» перестала поворачиваться, и Фристер с Даллори присоединились ко мне и Юргену в нашем укрытии. Оба ухмылялись так радостно, будто только что побывали в борделе.

— То, что вы проделали, было опасно, безответственно и очень правильно, — сообщил я им, когда они залегли за горой мешков, с надеждой поглядывая в сторону ворот: не высунется ли оттуда еще парочка неосторожных еретиков. — Вам повезло. Но что бы вы делали, если бы этот идиот не открыл для вас люк?

— Использовали бы вот это, — отозвался Фристер, доставая из кармана пару бронебойных крак-гранат. — Засунули бы их под ствол башни и дали деру.

— Вы всегда нас учили, что нужно иметь запасной план, — добавил Даллори.

Это было правдой, да и мне как-то совсем не хотелось ругать своих кадетов за то, что они только что спасли мою шею.

— Весьма похвальная находчивость, — сказал я. — Придержите эти гранаты, они вам могут понадобиться.

Я заметил движение за разрушенной «Химерой» — это был солдат в форме СПО Перлии, осторожно оглядывающий двор из-за кучи обломков. Какой-то невезучий тип, вытащивший короткую спичку или каким-то образом досадивший своему сержанту, чтобы заработать честь погибнуть первым.

— Перлиец, — доложил Маклин, поднеся к глазам ампливизор. — Но я не могу расшифровать его знаки отличия. Там нацарапан какой-то рисунок типа тележного колеса.

Большего и не нужно было знать. Следовало ожидать, что не только охрана губернаторского дворца перешла на сторону противника, но насколько широко распространился мятеж, я не мог пока предположить. Однако серийные номера на разбитой нами «Химере» говорили о ее принадлежности к одной из Хейвендаунских рот, чему тоже не следовало удивляться: в округе не было других гарнизонов, чьи машины могли бы добраться сюда так же быстро.

— Прекратить огонь, — передал я на общекомандной частоте. — Пусть решатся на прорыв. Преимущество неожиданности мы сможем использовать лишь один раз.

Солдат-перебежчик осторожно пробрался на пару шагов вперед, оглядывая плац так же настороженно, как это делала бы крыса, вылезая из своей норы в сточной канаве. Он явно был ошеломлен тем фактом, что его все еще не пристрелили. Через минуту он обернулся и дал знак следовать за собой. Похоже, он несколько расслабился и был готов поверить, что наше сопротивление эффективно подавлено.

— Мы почти закончили погрузку, — предала по воксу Кайла, как раз в тот момент, когда из-за подбитого БТР стали вылезать новые персонажи. — Можете дать нам еще несколько минут?

— Сделаем все возможное, — ответил я очень тихо, чтобы не выдать вражеским солдатам наше местоположение.

Солдаты противника все прибывали, просачиваясь в щель между полуразрушенными колоннами портала и выведенной из строя «Химерой» с оружием наготове. Первые солдаты оказались перлийцами, в форме цвета хаки, но вскоре к ним прибавились бойцы, одетые в зеленое с серым.[75] Мадасцы. Мне очень не понравились выводы, которые напрашивались из этого факта. Каким бы психом ни был Варан, он смог включить свежих перебежчиков в свою армию так, будто они прошли подготовку в тренировочном лагере вместе с его старой армией. А это означало такое полководческое мастерство, за которое многие из знакомых мне имперских командующих с радостью продали бы душу. Хотя, насколько мне известно, такая форма оплаты популярна как раз у Губительных Сил, и я не сомневался, что душа была самой первой, но не последней ценой, которую заплатил Варан.

Через несколько секунд я решил, что пора. Еще парочка вражеских солдат, которых не мешало бы прикончить, стали бы неплохим дополнением, но промедли мы чуть более, и еретики смогут рассредоточиться и лишить нас возможности прикончить их скопом.

— Огонь! — выкрикнул я, и Стеббинс привел в действие автопушку, откровенно наслаждаясь тем, что наконец-то нашел такое орудие, из которого просто невозможно промахнуться. Он выкосил первый ряд вражеских солдат раньше, чем они смогли отреагировать на опасность. Затем Юрген в кои-то веки отложил мелту, дабы воспользоваться обычным своим лазганом. Мои кадеты также открыли огонь. Зажатые между ТОП[76] и вихрем лазерных вспышек, большинство вражеских солдат послушно упали, и только нескольким повезло прожить достаточно долгое время, чтобы найти укрытие, откуда они начали постреливать без какого-либо заметного эффекта. — Прикройте проем!

— Делаем все возможное, сэр, — заверил меня Маклин.

Автопушка на секунду замолчала, пока Стеббинс менял патронную ленту, а затем вновь загавкала, заставив парочку солдат противника нырнуть обратно в укрытие за корпусом «Химеры». Два или три бойца переминались позади бэтээра, и еще парочка, оказавшаяся чуть более расторопной, бегом устремилась к дымящемуся укрытию из мешков с песком, тому самому, которое мы с Юргеном покинули так поспешно пару минут назад. Один из еретиков упал, скошенный лазерным огнем, но его приятель добрался до укрытия и присоединился к перестрелке. Я принялся мысленно прикидывать численность противника, и выводы мне совершенно не понравились. Конечно, созданное нами узкое место замедляло продвижение противника, но в отличие от обычных орд Хаоса, с которыми мне приходилось сталкиваться, эти враги не собирались тупо бросаться навстречу нашему огню и гибнуть десятками. Они вели себя как тренированные и хорошо мотивированные солдаты, грамотно выбирая удобный момент для того, чтобы продвинуться вперед, при этом не забывая вести огонь на подавление и пользоваться в полной мере подвернувшимися укрытиями. При этом они оказались столь же фанатичны, как и всякие приспешники Губительных Сил, и совершенно не обращали внимания на потери в их рядах, рискуя так, как не стали бы рисковать даже имперские штурмовики.

Другими словами, нам противостоял самый опасный противник, какого только можно представить, сочетавший самые эффективные стороны двух противоположных явлений. У меня не было сомнения в том, что солдаты врага продолжат просачиваться мимо разрушенной «Химеры» поодиночке или по двое всякий раз, когда нам придется взять паузу, чтобы перезарядить оружие. В конце концов они достигнут численного перевеса, и когда это произойдет, мы уже не сможем отступить. Они навяжут нам бой на своих условиях. Идея бежать к челноку с ордой кровожадных фанатиков, наступающих нам на пятки (не говоря уже о том, что постреливающих на ходу) мне не понравилась.

Когда я задумался обо всем этом, Маклин и Стеббинс перестали стрелять, и я бросил взгляд на расположение автопушки. Маклин отчаянно передергивал механизм подачи патронов, стараясь убрать заклинившую ленту, и град лазерных вспышек, обрушившийся на броневой щиток, защищающий его и Стеббинса, подсказал мне, что противник не намерен упустить преимущество, подаренное ему заминкой в нашей обороне.

— Ничего не получится, орудие перегрелось, — произнес Стеббинс, вставая и вынимая лазерный пистолет.

— Тогда я его охлажу! — заявил Маклин, практически силком затаскивая Стеббинса обратно на сиденье стрелка, и стал возиться с ширинкой форменных штанов. — А ты стреляй!

Поднявшееся через мгновение облако дурно пахнущего пара дало мне знать о том, что Маклин где-то подцепил старый трюк канониров, который помогает срочно охладить орудие в разгар боя. Я поблагодарил Трон за то, что все техножрецы, имевшиеся в нашем распоряжении, в данный момент находятся на борту грузового челнока и не могут видеть такого богохульства, как осквернение даров Омниссии. Мы бы от них никогда не отбрехались.

Стеббинс снова нажал на гашетку, и, ко всеобщему облегчению, кроме, разумеется, врага, автопушка снова разразилась очередью. Но надо сказать, что нашей обороне все равно уже был нанесен значительный урон, потому как почти десяток еретиков сумели пробраться через узкий проход, несмотря на все наши усилия. И чем больше врагов вступали в бой, тем чаще нам приходилось нырять в укрытие, прячась от ответного огня, а это опять-таки позволяло противнику подтягивать дополнительные силы. Успех Маклина с автопушкой несколько укротил этот поток, но ненадолго. В любом случае у нас скоро кончатся патронные ленты для автопушки, даже если ее снова не заклинит. И тогда еретики облепят нас, как лишай Юргена.

Оглядываясь в поисках путей к отступлению, я отметил трещины в кирпичной кладке стены, и в моем мозгу проклюнулась идея. Это был, конечно, весьма незначительный шанс, но мне приходилось полагаться и на куда более призрачные, и я все еще дышу. Даже самое малое преимущество лучше никакого. Я дал знак Юргену.

— Арка ворот, — произнес я. — Можете с ней что-нибудь сделать с такого расстояния?

Мгновенно поняв мое намерение, Юрген кивнул.

— Конечно же, — заверил он меня, откладывая лазган, чтобы воспользоваться мелтой. Его выстрел, как обычно, оказался точен, и раскаленный поток плазмы вонзился в свод ворот аккурат над взорванной «Химерой». Огромный блок сначала пошатнулся, а затем рухнул вниз, раздавив еретика, не вовремя нырнувшего за корпус подбитой машины, чтобы переждать очередь автопушки. Выдохнув, Юрген еще раз тщательно прицелился, но до того, как он выстрелил, Фристер и Даллори метнули оставшиеся фраг-гранаты в проем ворот. Заряды взорвались с характерным ревом, который почти сразу же был перекрыт грохотом обрушившихся камней.

— Ну вот, мы заткнули дыру, — произнес Даллори с удовлетворением в голосе, и тут же в воксе послышался голос Кайлы.

— Почти все на борту, комиссар, — доложила она несколько усталым голосом.

Когда мне довелось переговорить с ней позднее, выяснилось, что некоторые техножрецы никак не желали оставить какие-то из своих железяк ради того, чтобы живые люди поместились на борту, но Нелис быстро разрешил эту проблему, поинтересовавшись, есть ли среди шестереночек желающие добровольно покинуть челнок, дабы освободить место для этого хлама. Парень определенно схватывал суть нашей работы.

— Скоро будем, — сообщил я, гадая, каким образом мы это сможем провернуть. На нас вот-вот набросится свора еретиков, уже укрепившихся внутри наших стен, не говоря уже о тех, которые готовились перебираться через груду обломков, оставшихся от ворот. Эта груда была для них чуть менее удобна, чем лестница, в отличие от прежней щели. Я обернулся к кадетам:

— Отступаем. Движение и огонь. Стеббинс и Маклин — вы первые.

Не было никакого резона на своей шкуре проверять прорвавшуюся группу на наличие снайперов. Стеббинс и Маклин оставили автопушку и бегом перебрались в безопасное место за контрфорсом здания, в котором располагались апартаменты классных надзирателей Схолы, в то время как остальные прикрывали их огнем. Каким-то чудом двоим кадетам удалось добраться до укрытия невредимыми, но наша задача была еще сложнее. Трудно было рассчитывать, что два их лазерных пистолета смогут прикрыть нас от десятка — если не более — вооруженных и весьма раздраженных еретиков. Если пробираться вдоль стенки из мешков с песком, можно было бы добраться до одного из подсобных зданий и укрыться там. Но, поразмыслив, я отбросил этот вариант — врагу было достаточно пробить две бреши в этой стене и спокойно ждать, пока мы появимся в поле зрения. Пришлось понадеяться на то, что Стеббинс и Маклин убедят противника пригнуться пониже, чтобы Юрген произвел еще один выстрел из мелты.

— Я полагаю, гранат у вас не осталось? — с затаенной надеждой спросил я, но Даллори только покачал головой.

— Никак нет, сэр, — с сожалением отозвался он.

Я высунул голову из-за мешков с песком (не очень далеко, можете мне поверить) и сразу нырнул обратно. На том месте, где только что находилась моя голова, вился черный дым и сыпались несколько струек песка из пропоротых мешков. Окружающая обстановка мне не понравилась. Принимая во внимание отсутствие альтернатив, сомнительное качество стрельбы Стеббинса, мою обветшавшую броню и то количество внимания, которое может уделить мне Император в сравнении с остальной Галактикой… Я бы не сказал, что наши шансы на успешный прорыв были очень велики.

— Вам подсобить, Каин? — произнес знакомый голос, и Юлианна выбежала на плац в своей броне цвета свежепролитой крови, с болт-пистолетом и цепным мечом в руках. За нею рысил отряд послушниц с болтерами, к подстволью которых были пристегнуты мрачно посверкивающие штыки-сариссы.

— Не стану возражать, — отозвался я. Мне еще ни разу в жизни не приходилось так радоваться появлению на поле боя Сестер Битвы.

Еретики переключили огонь на них, но лазерные заряды не могли повредить ни кроваво-красному доспеху Юлианны, ни чисто-белым доспехам ее подопечных. С небезопасным для барабанных перепонок визгом «Во имя Трона!» послушницы бросились в атаку, градом болтерного огня разнося на куски как солдат противника, так и их укрытия. Тех еретиков, кому не повезло оказаться поблизости, девицы дорезали сариссами, и в целом устроили весьма впечатляющую бойню.

Предоставив сестрам наслаждаться процессом, мы поспешили прочь через открытые пространства непривычно безлюдной Схолы, чьи внутренние дворы и плацы, лишенные обычно бурлящей тут жизни, производили теперь жутковатое впечатление. Только сейчас я осознал, что я никогда не видел их иначе, как переполненными людьми и движением. Несмотря на спешку и подхлестывающий адреналин, я понял, что представшая моему взору картина порождает во мне странную меланхолию, подобную той, когда навещаешь старого друга в санитариуме, и вы оба понимаете, что это, скорее всего, в последний раз. Я поймал себя на том, что стараюсь подметить и запомнить как можно больше деталей этого места, пожалуй, единственного во всей Галактике, которое мог бы назвать домом.

Звуки сражения давно затихли за нашими спинами, когда мы достигли посадочной площадки и я смог увидеть огромный грузовой корабль. Почему-то я не удивился, увидев знакомую рыжую копну всклокоченных волос за лобовым стеклом шаттла. Бросив взгляд вниз, Спри радостно помахал мне рукой и вернулся к своим приборам.

— Побыстрее, комиссар! Некогда смотреть по сторонам! — это снова был голос Юлианны в моей капле-коммуникаторе, и я обернулся, чтобы увидеть ее.

Она была еще довольно далеко, ее прикрывали с флангов послушницы, чьи белые, хотя уже заляпанные кровью доспехи в окружающем полумраке делали их похожими на мстительных призраков. Я с облегчением отметил, что все они целы. Мы уже понесли слишком много потерь, и следовало помнить о том, что по прибытии в Долину Демонов нам потребуются все, кто способен сражаться. Сестры быстро приближались, используя свои усиленные доспехами мускулы. Ни я, ни мои кадеты не были приспособлены для таких скоростей. В итоге керамитовые сапоги сестер прогрохотали по трапу почти одновременно с нашими.

— Мы пустили им кровь, но они скоро перегруппируются и снова накинутся на нас.

— Мы не дадим им на это времени, — произнес я с искренним облегчением, когда пандус начал подниматься за нашими спинами.

Грузовой трюм был забит под завязку, как и следовало ожидать, так что меня тут же осенила мысль пойти понадоедать Спри на летной палубе, едва представится такая возможность. Я оглянулся на сужающийся проем и отметил какое-то движение, но толстая металлическая плита с лязгом закрылась прежде, чем я смог определить, что же это было. Через секунду знакомая вибрация прошла по палубе под моими ногами, и не менее узнаваемое страдальческое выражение оформилось на лице Юргена. Мы взлетели.

— Благодарю за помощь, от всей души. Это было очень своевременно.

— Всегда пожалуйста, — ответила Юлианна самым искренним тоном. Затем улыбнулась, несколько мрачновато. — Это также позволило моим послушницам попробовать первой крови, что, по-своему, тоже неплохо. — Она кинула взгляд на Монику и Маклина, которые несколько глуповато улыбались друг другу, и понизила голос, хотя вероятность того, что наши подопечные нас услышат, была минимальна, с учетом гула голосов и рева двигателей челнока. — Я не сомневаюсь, что следующая битва, в которую нам придется вступить, не будет столь же легкой.

В этом она была целиком и полностью права, хотя я на тот момент не мог даже намекнуть ей, в каком отчаянном положении окажемся мы в самом скором времени. Когда Варану станет известно о местонахождении тенесвета, сражаться придется уже не только за этот мир: судьба всей Галактики ляжет на чашу весов, и я не был уверен, что мы сможем склонить ее в свою пользу с теми незначительными средствами, что есть в нашем распоряжении.

Как уже, несомненно, очевидно для внимательных читателей, ситуация на Перлии в тот момент была более чем запутанной. Поскольку Каин лишь походя упоминает о данном обстоятельстве, я приложила здесь еще одну краткую выдержку из популярного источника, который, хотя и не претендует на всестороннее освещение событий, все же касается всех важнейших фактов. Причем довольно кратко, что является дополнительным достоинством.

Ортен Бассит. «Возвращение Освободителя: Кайафас Каин и Вторая осада Перлии», 037.М42.

Хотя Комиссар Каин не сидел сложа руки, а прилагал все усилия к тому, чтобы организовать эффективное сопротивление отвратительному врагу, мятежи и волнения время от времени вспыхивали то тут, то там на Перлии. Пикт-обращение Освободителя, переданное с орбиты героическими его соратниками из ССО, сделало много для того, чтобы держать ситуацию под контролем. Без этого она была бы, несомненно, гораздо хуже, особенно после того, как губернатор Тревельян сбросил маску и предстал перед гражданами приспешником Губительных Сил. Но последующие события укрепили уверенность жителей планеты в том, что атака Извечного Врага будет успешно отбита. Решительные действия Иллирии Тревельян, поспешно приведенной к губернаторской присяге после предательства дядюшки, также подкрепили боевой дух войск и населения.

Ее собственные пикт-передачи нанесли врагу не меньше ущерба, чем ее охотничье ружье, которое леди Иллирия обратила против предателей, осмелившихся напасть на ее охотничий домик.[77]

И хотя локальные мятежи вспыхивали то тут, то там по всей планете, все же, как правило, в оккупированных городах лишь небольшая часть СПО переходила на сторону врага. Большинство же последовало примеру своих предшественников, отражавших вторжение зеленокожих, и перешло к ведению партизанской войны, рассеявшись по местности, не имея связи с высшим командованием и лишь в редких случаях координируя действия между отдельными формированиями. В сложившемся положении значительную помощь оказали только что созданные отряды СОП, которые, будучи гражданскими во всем, кроме наименования, легко могли раствориться среди населения, нанося удары и исчезая, когда вздумается. Их подрывная деятельность внесла весомый вклад в дело сопротивления.

Единственным исключением являлся Хейвендаун, где пятно заражения Хаосом распространилось с невероятной скоростью, захватив большинство столичных военных формирований. Там отряды СПО до последнего человека присягли на верность Варану. Даже то обстоятельство, что его флагманский корабль едва не был уничтожен дерзким налетом со стороны перлийских сил системной обороны, не поколебало их веру в своего предводителя.

Вот так расположились силы на этом театре боевых действий, готовясь к последнему противостоянию между олицетворением всего дурного в лице вражеского военачальника и живым воплощением самых высоких человеческих качеств, которое представлял собой Кайафас Каин.