Последний дар утраченного рая. Поэты русской эмиграции 1920–1940-х годов

Здесь гулкий Париж и повторны погудки,

Хотя и на новый, но ведомый лад.

А там на черте бочагов – незабудки,

И в чаще – давнишний алкаемый клад.

Здесь вихри и рокоты слова и славы,

Но душами правит летучая мышь.

Там в пряном цветенье болотные травы,

Безбрежное поле, бездонная тишь.

Здесь в близком и в точном – расчисленный разум,

Чуть глянут провалы, он шепчет: «Засыпь».

Там стебли дурмана с их ядом и сглазом,

И стонет в болотах зловещая выпь.

Здесь вежливо холодны к Бесу и к Богу,

И путь по земным направляют звездам.

Молю тебя, Вышний, построй мне дорогу,

Чтоб быть мне хоть мертвым в желаемом там.

Я с вами разлучен, деревья,

Кругом ненужный мне Париж,

А там, где вы, вдали кочевья

Звенящих пчел, улыбка девья

И солнце – праздник каждодневья.

Зеленовейность, воля, тишь.

А там, где вы, любая мушка

Звенит Создателю хвалы,

Лесная вся в цветах опушка,

И, одиноких грез подружка,

Кукует гулкая кукушка

В душистом царстве нежной мглы.

Я с вами разлучен, щеглята,

Что звонко пели мне в окно,

Вся вольность от меня отъята,

И все мое неволей взято,

Мне помнится – я жил когда-то,

Но это было так давно.