Последний день Славена. Том первый

Глава восьмая

Слегка растерянный и расстроенный состоянием, а ещё больше настроением матери, спустился князь-воевода с третьего этажа на второй в свои покои. Зашёл в свои комнаты, вычищенные слугами к его приезду так, что ни одной пылинки на оконных стёклах было не сыскать. Но там, постояв несколько минут без цели у окна, посмотрев некоторое время на площадь и на дворцовую галерею, где раньше часто прогуливалась княгиня Рогнельда, надолго не задержался. И всё в той же задумчивости двинулся к выходу из Дворца.

На узкой боковой лестнице, уже около выхода на первый этаж, ему встретился князь Додон, разговаривающий с кем-то из своих слуг. Додон шагнул навстречу, загораживая проход, и приветливо протянул для рукопожатия свою холёную узкую ладонь, больше привычную к гребню для его длинных волос, чем к рукоятке меча. Естественно, князь-воевода такую руку уважать не мог, хотя вынужден был на рукопожатие ответить.

Приличия в общении соблюдал даже такой человек, как Дражко.

– Я рад, Дражко, поприветствовать тебя персонально… – Додон весь, казалось, светился радостью встречи. По крайней мере, об этом говорила его широкая белозубая улыбка. Однако глаза при этом оставались совершенно холодными и непроницаемыми.

– Здрав будь, Додон… – усы князя-воеводы не пошевелились, как бывало, когда он радовался встрече с кем-то. И сам тон ответа не показался князю тёплым.

– Я вот в дорогу собираюсь. Хочу съездить ко двору Карла Каролинга, удовлетворить своё извечное любопытство. Согласно твоему сообщению, он перебирается на зиму в Саксонию… Это же совсем рядом. Когда ещё мне представится случай! Надо его не упустить… В Византии много разговоров о Карле. Императрица Ирина долго каялась, что не смогла стать его родственницей[84].

– Это проблемы императрицы и всех гадких манер византийского двора. Они эти манеры пытаются всеми миру навязать, и, к сожалению, в каждом государстве находятся такие, кто подражает византийцам…

Слова Дражко напрямую относились к князю Додону, но тот сделал вид, что не понял намёка, и ловко перевёл разговор на другую тему:

– И ещё, говорят, король Карл в большом восторге от тебя и от твоих полководческих талантов! Да и сам ты недавно не упустил момента, чтобы не похвастать этим… – Додон не пожелал остаться в долгу, и ответил уколом на укол.

– Да, он относится ко мне с уважением, как и его дядя и главный полководец франков монсеньор Бернар, с которым мы особенно сдружились. Если будешь принят при дворе, передай от меня поклоны королю и его ворчливому дядюшке, – холодностью тона князь-воевода показал, что не желает продолжения разговора даже ради того, чтобы защитить себя от обвинений в хвастовстве, хотя его хвастовство было только ответом на вопросы Годослава.

– Передам обязательно. Поговаривают, что король возит с собой много женщин для развлечения двора и скрашивания собственного досуга? Никому из них ты привет передать не желаешь?

– Нет, не желаю, – теперь Дражко ответил даже более, чем холодно, почти с раздражением.

– Ах, да, слышал я, что ты время проводил с кем-то ещё… Не из королевской свиты…

Дражко только сердито пошевелил усами, но не ответил ничего. Просто кивнул головой, то ли прощаясь, то ли требуя дорогу уступить, и двинулся дальше к выходу, основательно раздражённый этой встречей. Додон за князем-воеводой на крыльцо не вышел, только спросил вслед:

– Сейчас-то куда спешишь?

– К себе, в загородное имение, – почти не обернувшись, через плечо бросил Дражко.

– Меня в гости не пригласишь? – князь Додон, вроде бы, назойливо в друзья навязывался. – Говорят, в твоих погребах мёд знатный…

– Нет… Я хочу в одиночестве отдохнуть после дальней дороги, – ответил Дражко теперь уже грубо, и скрылся в дверном проёме.

На крыльце, пока князь-воевода ждал, когда ему подадут лошадь, со спины опять кто-то неслышно подошёл, и молча остановился. Услышав дыхание, Дражко, с трудом сдерживая недовольство, обернулся, думая, что это князь Додон не угомонился. Однако теперь рядом с князем-воеводой стоял молодой вой, почти мальчишка, в лёгкой кольчуге, при тяжёлом для его руки мече, но без шлема, только волосы поперёк лба перевязаны тонким кожаным ремешком. Светлое лицо показалось отдалённо знакомым, но Дражко встречался со многими воями из княжеских дружин, многих знал по имени, большинство же просто многократно видел, и не знал, да и знать был не обязан. Это обязанность воинов, знать своего предводителя…