Последний герцог

Глава 20

— Ну, Ларсон, удалось узнать что-нибудь новое? — Облокотившись на стол, Трэгмор внимательно рассматривал сыщика.

— Очень немного, сэр. Маркиза основную часть времени проводит в одиночестве. Прошу простить меня, сэр, но мне не удалось обнаружить какие-либо доказательства ее недостойного поведения и никаких указаний на то, что она вам неверна.

— Означает ли это, что никто больше не посещал Рутленд?

— Никто, кроме приходского священника.

— Чамберс? — Трэгмор насторожился. — Он снова был у Элизабет? Один?

— Да, сэр. — Ларсои посмотрел в бумажку. — Он прибыл около четырех вечера. Вероятно, на чашку чая. Дворецкий проводил его в гостиную, служанка поставила цветы в вазу и…

— Цветы? — Трэгмор даже подпрыгнул. — Викарий принес цветы?

Ларсон удивился реакции Трэгмора:

— Но это же простая формальность, милорд. Любой приходящий в гости поступает так же.

— Цветы, случайно, были не желтого цвета? Ларсон снова посмотрел в бумажку:

— Да, сэр, совершенно верно. Желтые розы.

— Желтые розы, — пробормотал Трэгмор, — как мило

— Но, милорд, если вы полагаете, что между ними происходит что-то недозволительное, то, смею вас уверить.

— Я плачу вам не за ваши уверения, Ларсон. ПОКОПАЙтесь в своей памяти и вспомните, что я плачу вам за информацию.

— Я понял, сэр.

— Итак, розы. Ты видел, как викарий преподнес их маркизе?

— Да. Правда, я прятался в саду и наблюдал за всем через окно в гостиной. Я не осмелился подойти ближе — дом охраняется настоящими головорезами.

Трегмор нетерпеливо прервал его:

— Что случилось после того, как Чамберс преподнес Элизабет цветы?

— Она пригласила его присесть и села сама, потом они выпили по чашке чая, и он отправился назад.

— Он сидел рядом с Элизабет?

— Нет, сэр. Как указано в моем донесении, викарий сидел в кресле, а маркиза на софе. Между ними не было никакого физического контакта, они просто беседовали.

— Ты слышал, о чем они говорили?

— Нет, я находился слишком далеко от окна. Но, судя по жестам, я полагаю, викарий что-то рассказывал леди Трэгмор. Это мнение специалиста, сэр, а не догадки, — добавил Ларсон.

— Кто-нибудь из слуг присутствовал во время беседы? Вспомните хорошенько, Ларсон.

Сыщик обиделся:

— Я профессионал, сэр. Вероятно, поэтому вы наняли меня. Нет нужды напоминать мне о том, что я должен все хорошенько вспомнить. Все мельчайшие подробности изложены в докладе. Что же касается вашего вопроса, то их видели дворецкий, который провел викария в гостиную, и служанка, когда принесла чай.

— Она надолго задержалась в комнате?

— Нет, она только принесла чай и пирожные.

— Стало быть, они были одни. Отлично! — Трэгмор вскочил и начал ходить по комнате, не в силах сдержать возбуждение. — Что и требовалось доказать. — Наконец он спохватился, порылся в ящике бюро и достал несколько банкнот. — Думаю, что на следующей неделе мы достигнем цели.

— Означает ли это, что я должен продолжить наблюдение, сэр?

— Конечно. И в первую очередь наблюдайте за визитами викария, якобы невинными, — добавил он с ухмылкой, протягивая деньги. — Жду вас на следующей неделе в это же время.

— Хорошо, сэр.

Трэгмор едва дождался, пока Ларсон скрылся за дверью. Он подошел к бюро, плеснул себе бренди и, поздравив сам себя, выпил. Все происходило даже быстрее, чем он надеялся.

Вполне возможно, что этот сентиментальный глупец навещает Элизабет только для того, чтобы убедиться, что у нее все нормально. Но цветы! Черт подери! Желтые розы — ни много ни мало, — и это спустя столько лет! Неужели он ничего не забыл? Ну что же, тем лучше! Этот безрассудный священник делает его работу поразительно легкой. Еще неделька, думал он, потягивая бренди, и материал будет готов?

Вот тогда мы посмотрим! Нерешительный стук в дверь прервал его размышления.

— Да?

— Простите, милорд. — Дворецкий осторожно просунул в дверь голову. — Ваш поверенный хочет поговорить с вами. Он извиняется, что не известил вас заранее, но…

— Холлингсби? — Лицо Трэгмора просияло. — Как нельзя более кстати. Зови его.

— Слушаюсь, сэр.

Не успел Холлингсби появиться в дверях, как Трэгмор устремился ему навстречу.

— Холлингсби! Какое счастливое совпадение! Представляете себе, не успел я о вас подумать, как дворецкий доложил о вашем приходе.

Холлингсби весьма сухо кивнул и сказал:

— Прошу извинить меня, что прибыл без предупреждения, но мне необходимо поговорить с вами немедленно.

Холодное приветствие Холлингсби не прошло незамеченным. Трэгмор остановился и с удивлением посмотрел на адвоката.

— Хорошо, хорошо, чем обязан? Холлингсби достал из папки два листа бумаги и протянул один из них Трэгмору.

— В этом документе я официально извещаю вас о том, что больше не представляю ваши интересы. Трэгмор так и застыл с открытым ртом.

— Что?!

— Буду краток, Трэгмор. Те, кто пользуется услугами специалистов, должны за них платить. Я даже не могу назвать вам точную сумму, что вы мне задолжали, но смею вас уверить, что подсчитаю все до последнего пенса и приложу все усилия для того, чтобы вы вернули деньги. — Но… но это неслыханно! Вы представляли мои интересы в течение многих лет.

— Да, и вместо денег получал только обещания.

— Вы делаете ошибку, Холлингсби. Менее чем через месяц я ожидаю, что… — Трэгмор помрачнел.

— Мы пожилые люди, Трэгмор, и давайте не будем рассказывать друг другу сказки о внезапном наследстве, — мягко прервал его Холлингсби. — Я уже принял решение.

— Ну хорошо, однако поверьте, вы останетесь в дураках. Когда мои капиталы увеличатся, я найму другого, более умного поверенного. — Он усмехнулся. — Пожалуй, уже пора заняться этим.

Холлингсби пожал плечами.

— Это, конечно, ваше право. — Он протянул Трэгмору следующую бумагу. — Из этого документа вам станет ясна и вторая причина, по которой я больше не могу представлять ваши интересы.

— Это что еще? — Трэгмор удивлённо рассматривал документ.

— Этот документ удостоверяет, что теперь я представляю интересы вашей жены, а потому не могу больше заниматься вашими делами по этическим соображениям,

— Моей жены? — Трэгмор тупо смотрел на документ, не в силах ничего понять.

— Маркиза начинает бракоразводный процесс,

— Элизабет пытается добиться развода?

— Да.

— На каком основании?

— Крайняя жестокость. . Трэгмор уселся в кресло и задумался.

— Соображает ли она, что делает? Отдает ли она отчет в последствиях для нее, для Дафны? Элизабет станет притчей во языцех, а Дафна — незаконнорожденной.

— Ни то и ни другое, если она получит официальный развод, одобренный парламентом.

Маркиз усмехнулся:

— Официальный развод?! Да вы, пожалуй, глупее, чем я ожидал, Холлингсби! Даже мужчинам редко удается добиться его, не то что женщине. К тому же она сейчас без денег. Добиться официального развода ох как недешево!

— Герцог Макхэм берется оказать ей полную поддержку во всем.

— Макхэм? Этот уличный беспризорник?

— Он самый. Я представляю его интересы, и это еще одна причина для того, чтобы прервать с вами отношения.

— Да вы хотя бы представляете, кто он?

— Конечно, ведь я являюсь душеприказчиком покойного герцога Макхэма и представлял Торнтона в вашем присутствии, кажется.

— И вы считаете, что можно верить слову этого негодяя, выросшего в работном доме?

Холлингсби окинул его ледяным взглядом;

— Вероятно, не все негодяи родились в работных домах, Трэгмор. Во всяком случае, Торнтон регулярно оплачивает мои услуги. — Холодно кивнув, он повернулся и ушел не попрощавшись.

Трэгмор был настолько поражен поведением Холлингсби, что не успел даже выкрикнуть ему вслед какое-нибудь оскорбление. Гнев буквально душил его, но направлен он был не на Холлингсби. Стоит ли злиться на этого никчемного адвокатишку, который еще долго будет бегать по судам, пытаясь получить деньги от Трэгмора? Вся его ненависть была направлена на Торнтона. Этот ублюдок довел его до крайней точки. Он наложил лапу на его деньги, на его семью, на его честь. Но борьба еще не окончена. Мрачно уставившись в угол, Трэгмор обдумывал планы мести. Бумаги, оставленные Холлингсби, он швырнул в камин.

— Нет, Дафна, нет! — В два прыжка Пирс пересек комнату и ухватил жену за ноги.

Дафна, стоявшая на цыпочках на стуле около окна и поправлявшая занавески, с большим трудом удержала равновесие.

— Что случилось, дорогой?

— Черт побери! Что ты вытворяешь?!

— Я всего лишь поправляю занавески. Что тебя так смутило?

— Но… но ведь ты могла упасть! Беременным женщинам нельзя стоять на стульях!

— Интересно, откуда такие познания?

— У меня нет настроения шутить.

— Зато, как видно, у тебя есть настроение совершать героические поступки и сталкивать беременных женщин со стульев. — Дафна улыбнулась и погладила Пирса по голове. — Успокойся, дорогой, ведь классная комната уже готова. Не сегодня-завтра пришлют книги и грифельные доски. Ведь некрасиво, когда в такой уютной комнате, — она повела рукой вокруг, — занавески висят криво.

Пирс начал понемногу успокаиваться.

— Извини, дорогая. После приключения у Бентли я схожу с ума от одной мысли, что с тобой и ребенком может что-то случиться. Я до сих пор не могу понять, как ты могла решиться на такое, зная, что беременна?

— Хорошо, Пирс, давай поговорим. Вот уже прошла неделя, и мы избегали этой темы. Выходит, ты злишься на меня? Злишься, что я скрыла от тебя, что беременна.

Пирс начал ходить по комнате, заложив руки за спину.

— Как давно ты знаешь об этом?

— Впервые мысль об этом мелькнула у меня, когда я неожиданно упала в обморок и перепугала вас с викарием. Но тогда я не придала этому значения. Когда мы были на балу в Бентли, я иногда чувствовала легкое головокружение, но, поскольку я была в тесном платье, то решила, что это из-за него. А до этого уже два дня у меня была легкая тошнота. Так что, когда мы отправлялись к Бентли, у меня были всего лишь подозрения. Пирс, не сердись, пожалуйста!

— Я не сержусь, но чувствую себя так, как будто ты предала меня. Почему ты не сказала мне правду?

— Ах, Пирс, вспомни, как много ты скрывал от меня, и неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы я не заставила тебя признаться.

— Я не признавался, потому что хотел защитить тебя, а ты?

— По той же причине.

— Каким образом ты защищала меня, скрывая, что у нас будет ребенок?

— Вспомни, в каком состоянии ты находился. Тебя буквально разрывало на части. Если бы я сказала тебе о ребенке, ты бы распрощался с Тин Кэпом в тот же миг, но в глубине затаил бы мысль, что тебя вынудили это сделать. Ты вообразил бы, что приносишь себя в жертву мне и ребенку. — Дафна подошла к Пирсу и прижалась к его груди. — Я слишком люблю тебя, дорогой, чтобы требовать жертв. К тому же, — добавила она с улыбкой, — когда мы грабили Бентли, ты был рядом и защищал меня и ребенка, и с нами ничего не случилось бы, я уверена.

Пирс крепко прижал к себе жену. .

— Без тебя, — прошептал он, — я не проживу и минуты. — Я тоже, — тихо призналась Дафна. — Ну что? — минуту спустя спросила она. — Остались ли у нас еще какие-то секреты? Лично у меня — больше никаких. Пирс замялся.

— Что такое? — Дафна удивленно вскинула брови. — Неужели еще какая-то тайна?

— Не то чтобы тайна, скорее, догадка.

— Выкладывай сейчас же! Хватит с меня этих секретов.

— Конечно, конечно, я как раз собирался поговорить с тобой об этом, но для начала присядь. — Удивление в глазах Дафны сменилось страхом, и Пирс поспешно добавил: — Не волнуйся, просто я считаю, что беременным женщинам лучше сидеть.

— Хорошо. — Дафна села на стул. — Я слушаю. Пирс задумчиво посмотрел на нее,

— Рассказывала ли тебе мать о своем прошлом? О своей жизни до того, как вышла замуж?

— Моя мать? — удивилась Дафна. Она ожидала чего угодно, только не этого вопроса.

— Упоминала ли она когда-нибудь, — продолжал Пирс, — о другом мужчине в ее жизни, о человеке, которого она любила?

Дафна наморщила лоб:

— Теперь я кое-что припоминаю. Нет, прямо она ничего не говорила, но в то утро, когда я сказала о твоем предложении, она убеждала меня следовать зову своего сердца. Из этого я поняла, что когда-то она поступила иначе и всю жизнь жалела об этом. Но почему ты об этом спросил?

— Потому что, мне кажется, я знаю, кому принадлежало ее сердце и принадлежит до сих пор, и ты, если бы была более наблюдательной, тоже догадалась бы об этом.

— Кто же это?

— А. ты не догадываешься?

— Не-е-ет.

— Мистер Чамберс.

Глаза Дафны расширились от удивления,

— Вспомни, Дафна, — поспешил Пирс подтвердить свою догадку. — Вспомни, как мистер Чамберс переживал за твою мать, и потом эти кольца. — Он указал на руку Дафны. — Помнишь, когда он венчал нас, он упомянул, как много они значат для него?

— И когда мама услышала об этом, она заплакала, — размышляла Дафна вслух. — И как они посмотрели друг на друга в церкви. Мне кажется, в этих взглядах было нечто большее, чем просто дружеское участие. Но как ты догадался об этом? — Она с удивлением посмотрела на Пирса.

— Я смотрел на них более объективно, чем ты. Как говорится, со стороны виднее. Незаконченные фразы, взгляды, — он улыбнулся, — ну и, конечно же, интуиция.

Но Дафне было не до смеха.

— Это ужасно, — сказала она. — Бог знает, что помешало им соединить свои судьбы когда-то, но они и сейчас не могут быть вместе, несмотря на то что мы спасли маму от жестокости отца.

— Ты не права.

— Не права? Почему? Ведь она до сих пор замужем, и ты слишком хорошо знаешь ее, чтобы предположить, что… Да и викарий не тот человек.

— Вот как раз об этом я и собирался поговорить.

— Ничего не понимаю.

Пирс накрыл руку Дафны своей теплой ладонью.

— Я договорился с Холлингсби, чтобы он нанял лучшего адвоката. Мы будем добиваться официального развода.

— Официального развода?! — Дафна повторила эти слова так, как будто они были иностранные. — А мама знает об этом?

— Конечно. И викарий тоже.

— И много это займет времени?

— Надеюсь, что не очень.

— Очень жаль, Чамберс и мама так редко видятся. Может быть, мы сможем что-то придумать. — Ее лицо просияло. — Пирс, давай отправим маме письмо, в котором сообщим, что я неважно себя чувствую и что мне нужны ее помощь и совет. Вот только как, под каким предлогом позвать сюда викария?

— Нет ничего проще, — улыбнулся Пирс. — Сообщим ему, что Элизабет покинула Рутленд и теперь находится в Макхэме, что мы беспокоимся о ней и просим викария опекать ее. Думаю, он приедет тотчас.

— Ах, Пирс! — Дафна крепко прижалась к супругу. — Сколько раз я говорила тебе, что ты самый лучший мужчина на свете.

— Надеюсь подтвердить твою догадку сегодня же ночью. — Он склонился над Дафной, но осторожный стук в дверь не позволил ему поцеловать жену.

— Вероятно, привезли книжки, — усмехнулась Дафна.

— И грифельные доски, — мрачно добавил Пирс. В дверь снова постучали:

— Ваша светлость?

— Да, Лэнгли, — Пирс неохотно отпустил жену, — входи. Дверь открылась, дворецкий робко заглянул в комнату.

— Извините, сэр, приехал мистер Холлингсби.

— Зови его сюда скорее.

Холлингсби, войдя в комнату, внимательно посмотрел на супругов и, заметив, что Дафна несколько смущена, пробормотал:

— Извините, Торятон, я, кажется, как всегда, не вовремя.

— Напротив, очень кстати. Мы только что говорили о бракоразводном процессе. Да, кстати, познакомьтесь с моей женой.

— А мы уже знакомы, я видел ее, когда бывал у Трэгмора. Здравствуйте, ваша свет… миссис… — Холлингсби замялся.

— Просто миссис Торнтон, — пришла на помощь Дафна. — Холлингсби улыбнулся:

— Вы такой же разрушитель вековых устоев Англии, как и ваш супруг.

— Надеюсь, что так. — Дафна гордо подняла подбородок,

— Холлингсби, моей жене все известно насчет развода, так что, если вы желаете что-нибудь сообщить, выкладывайте.

— Хорошо. Я только что от Трэгмора. Честно скажу, маркиз не в восторге от наших планов. Дафна глубоко вздохнула:

— Если джентльмены не против, я займусь своими делами.

— Хорошо. — Провожая жену к двери, Пирс шепнул ей: • — У тебя все нормально?

— Все нормально, дорогой, успокойся, просто у меня нет ни малейшего желания слышать лишний раз о выходках отца.

Пирс вернулся к Холлингсби, и Тот растерянно: начал:

— Надеюсь, я не сказал ничего лишнего?

— Нет, нет, успокойтесь, но не стоит ее волновать понапрасну. Это вредно для нее и ребенка. Холлингсби удивленно вскинул брови:

— Уже?!

— Если вы сейчас скажете хоть одно слово о проклятом завещании, я вышвырну вас в окно, — сказал Пирс, притворно нахмурившись.

— Ну что вы, что вы! — запротестовал Холлингсби. — Просто я хотел сказать, что вы действительно очень удачливый человек. Я рад за вас. Видимо, судьба решиаа с лихвой вознаградить вас за прежние испытания.

— Возможно, возможно, — прервал его Пирс. — Вы, кажется, говорили о Трэгморе?

— Конечно, Трэгмор был не в восторге, когда я сообщил, что прерываю с ним отношения. Сообщение о разводе тоже не порадовало его, но, когда я сказал, что защищаю ваши интересы, он едва не бросился на меня,

— Я ожидал чего-нибудь в этом роде.

— Я так понял — у вас старая вражда.

— Вы, как всегда, правы. — Пирс откашлялся. — Прошу извинить меня, что не приехал на встречу на прошлой неделе. Вероятно, что-то съел у Бентли. Провалялся в постели несколько дней.. — Пирс невольно потер раненое плечо.

— Я так и понял, поэтому сам отправился на встречу с Колби, одним из лучших и смелых адвокатов в Англии. Узнав о том, что мы затеваем, он был в восторге — беспрецедентный случай! — и сразу погрузился в работу. Вот предварительные бумаги, вам надо их просмотреть и подписать.

Пирс стал просматривать документы.

— Вероятно, ваша болезнь была недолгой, вы выглядите неплохо, — сказал Холлингсби.

— Да. — Пирс оторвал взгляд от бумаг. — Я просил вас принести чек на десять тысяч фунтов.

— О да, конечно. — Холлингсби протянул чек. — Неужели вы срочно нуждаетесь в деньгах?

— Видите ли, мы с Дафной решили починить крышу приходской школы, надо заплатить рабочим. Моя нетерпеливая герцогиня желает заняться этим уже на следующей неделе.

— Довольно редкое занятие для герцогов, — улыбнулся Холлингсби.

— Мне нравится помогать тем, кто не в силах помочь себе. Вы знаете о моем прошлом, и вас это не должно удивлять.

— Меня это только радует.

Пирс прочел последний документ, подписал и протянул папку Холлингсби. Лицо его невольно сморщилось от боли в руке.

— У вас что-нибудь болит?

— Ничего, просто немного растянул руку, когда помогал вешать доску в классной комнате.

Холлингсби, заложив руки за спину, нетерпеливо шагал по комнате:

— Мало встретишь в Англии людей, которые проявляли бы столько же благородства, как вы, Торнтон. За исключением разве что Тин Кэпа. Кстати, вы в курсе? Неделю назад он обобрал до нитки графа Бентли и всех его гостей, и это в самый разгар бала, когда дом был полон людей. Ну и, естественно, этот смельчак едва не погиб. Граф Бентли уверяет, что ранил его в плечо.

Пирс сделал вид, что рассматривает что-то в окне.

— Да, я читал об этом в «Тайме», когда пришел в себя.

— Пришли в себя? Ах ну да, после болезни, — с какими-то странными нотками в голосе сказал Холлингсби. Пирс внимательно посмотрел на него:

— Что-то я не пойму, куда вы клоните.

— Я? Да помилуй Бог! Просто я достаточно пожилой человек, сердце мое стало мягким, и мне жаль этого разбойника.

— Мне тоже, — сухо бросил Пирс.

— Если бы я мог дать совет этому смелому парню, то сказал бы, что не стоит постоянно совать голову в пекло для того, чтобы помогать бедным, ему просто надо сделать удачный вклад, а проценты отчислять на благотворительность. В конечном счете он окажет больше помощи, не рискуя собой. Как жаль, что я не знаю этого беднягу. Холлингсби надолго замолчал.

Пирс не поддержал разговора. Через несколько минут Холлингсби прервал свое хождение по комнате и в задумчивости потер виски.

— Проклятая старость! Совсем никудышная память, напрочь забыл, о чем мы говорили. Кажется, о встрече в Лондоне с адвокатом?

— Не думаю, что ваша память стала так плоха. Надеюсь, вы подготовите встречу с адвокатом наследующей неделе? — Пирс усмехнулся.

— Да, конечно, если не забуду. — В глазах Холлингсби мелькнули озорные искорки. — Итак, жду вас на следующей неделе в своем кабинете, Торнтон.