Последний жрец богини Лу. Том II

Глава 10. Части одного целого

Следующие пару дней после событий в апартаментах графини де Шонц прошли как в тумане, но во дворец наконец-то переехали Лу с Илием.

Только увидев богиню и старика, я понял, как успел к ним привязаться за прошедший год. Пока я был в темнице, время будто бы остановилось, так что наша разлука не казалась мне долгой. Сейчас же я вел активную социально-политическую жизнь, общался с различными людьми, королем и его фавориткой, прочими аристократами, гвардейцами и даже прислугой. И именно эта чехарда лиц и титулов показала мне, как на самом деле важны отношения, в которых ты можешь хотя бы частично доверять людям: во дворце я чувствовал себя лисицей на псарне, которую вот-вот раскроют и разорвут на клочки.

Общему росту напряжения способствовало и то, что король все чаще и чаще показывал мне свое расположение. Мы с Каем еще раз встретились на тренировочной арене, я стал окончательно вхож в казармы и комнаты отдыха гвардии — что недопустимо для обычных аристократов и дворян, стал негласным ведущим игр лото для высшей знати.

Кроме того, меня допустили до работы с документацией, от чего я пытался изо всех сил отвертеться, но уговор с королем был крайне прост: я полезен ему сейчас, когда его королевство вот-вот рухнет в горнило войны, а он взамен решает проблему моего «паломничества».

Хоть мы и не обсудили сроки моей службы изначально, но в одной из приватных бесед с Каем все же пришли к соглашению: я свободный человек, так что после окончания войны, то есть когда основная угроза для власти монарха и стабильности королевства минует, я волен заниматься, чем захочу.

Впрочем, исполнение своих обязательств Кай Фотен Первый не стал откладывать в долгий ящик, и в верхней части Пите уже появилась маленькая молельня богине Лу — защитницы вдов и сирот. За неимением собственных жрецов у божества, патронаж за помещением был передан жрецам Матери, которые уже были знакомы со мной и Лу по нашей меценатской деятельности. Конечно, они крайне удивились тому, как высоко я взлетел и что моим патроном выступает сам король, но кошель со звонкой монетой на нужды жречества только добавил им рвения помочь с обслуживанием помещения.

— Какие жертвы принимает Лу? — прямо спросила одна из жриц храма Матери, пожилая женщина в простом платье и подобранными волосами.

Тут я немного опешил, потому что этим вопросом никогда и не задавался.

— Лу принадлежит второму кругу, — вмешалась сама богиня, которая сопровождала меня в этом походе к жрецам, — так что конкретных жертвоприношений она не ждет. Достаточно просто искренне просить ее о помощи и Лу откликнется.

Жрица согласно кивнула, принимая такое объяснение. Так как инициаторами строительства храма руками короля выступали мы, то и нам было нести знание о старом-новом божестве в массы.

Отдельной молельней дело не ограничилось и алтарь богини «с карточки лото» поставили и в общем молельном зале богов второго круга, который находился на балансе города. Это было, наверное, даже важнее, чем отдельное помещение — тут поток просителей был не в пример выше и находился зал в нижнем городе, прямо на границе с доками.

Я не обольщался на тему щедрости короля: Кай был деловым человеком и когда он почувствовал, что я начал приносить пользу и выполнять наш уговор, предпринял ответные шаги. Кроме того, заниматься полноценно храмами и алтарями во время войны у нас не получится, так что «задаток» начали выплачивать в оставшееся мирное время.

С Вилой де Шонц все было одновременно и просто, и сложно. С одной стороны женщина показала, что недостойна моего доверия как человек, потому что пыталась меня окрутить и прижать к ногтю. С другой — она была верной соратницей и фавориткой Кая, занималась для короля дворцовым шпионажем и интригами, и в целом была ценным источником информации.

Ходить по коридорам дворца или территории королевской крепости, вслушиваясь в мысли каждого проходящего — с ума сойдешь. Так что как бы мне не было тяжело общаться с де Шонц, иногда контактировать все же приходилось. Я быстро получал от фаворитки информацию и наводки, по которым потом занимался «прослушкой», но это — максимум, ни словом больше.

Во время «прослушки» чужих мыслей я в основном узнавал о мелочах, местных склоках и прочих дрязгах. Иногда я выдавал де Шонц информацию о том, когда и кого лучше было «подложить» под очередного аристократа или мелкого дворянина. Временами приходилось обрабатывать и заходивших по делам купцов и прочих видных граждан Пите.

Мне казалось, что со временем я привыкну к такой жизни, привыкну к статусу бесплотной тени, которая ковыряется в душах людей, выведывая все грязные тайны и помыслы. Но время шло, а мне было все так же мерзко. Я не получал никакого удовольствия от того, чем занимаюсь, но сам же на это подписался. И молельня с алтарем в общем зале богов были свидетельством того, что я все делаю правильно.

Тренироваться с Лу в полную силу стало сложнее, так как на арену мог зайти кто угодно, так что мы ограничивались отдельными ментальными уроками в моих покоях и практикой боя на мечах уже вместе с Орвистом. Часто я занимался с гвардейцами.

За прошедшие недели последствия моего пленения полностью сошли на нет. Постоянные физические нагрузки, хорошее питание, спокойный сон на чистых простынях и возможность мыться каждый день благотворно сказывались на моем здоровье. Организм, будто почуяв вольницу, стал наращивать мышцы в объемах, которых у меня никогда не было. Только в магическом мире я понял, что если бы уделял спорту в юности хоть сколько-нибудь времени, этот гормональный период моей жизни прошел бы намного веселее и приятнее, чем было в реальности.

Иногда к нашим тренировкам «на троих» присоединялись и другие гвардейцы. Чтобы не вызывать вопросов, Лу приходилось себя сдерживать, показывая уровень владения мечом не слишком превышающий мой собственный, но даже такие умения эти вояки оценили по достоинству: не многие женщины этого мира уделяли внимание владению холодным оружием, предпочитая луки или арбалеты. Впрочем, ходили разговоры, что в том же Сархозане женщина-воин была такой же нормой, как и женщина-швея в Клерии. Но и люди на юге были более рослыми и крепкими, так что тут все не так и однозначно. Впрочем, знакомство Лу с бойцами гвардии значительно упростило всем нам жизнь, сняв множество вопросов о том, кто учил счетовода орудовать мечом и почему он был поначалу так неумел против крупных и высоких противников.

Забавно было наблюдать за тем, как некоторые бойцы «подкатывали» к богине. Нет, никаких сцен, истерик, хватаний за руки или оскорблений — девушка показала свои умения на арене и в глазах королевской стражи перешла в статус воина, да и держать себя в руках гвардейцы умели, чай, не обычные солдафоны. Но вид того, как Лу один за другим отшивает красивых и рослых парней и мужчин, как-то грел мое мелочное счетоводческое сердечко. Так сказать, добро пожаловать на борт, господа, у нас с вами много общего.

— Завтра нам места тут не будет, — объявил Орвист, когда мы трое уже выходили за пределы арены. — Мой десятник сказал, что командир объявил отработку строевого боя.

О строевом бою я слышал весьма отдаленно, так что незамедлительно засыпал гвардейца вопросами.

Орвисту «починили» морду лица, вернули натуральный темный цвет волос и сейчас он опять носил свою форменную куртку с синим змеем во всю спину.

Как оказалось, строевой бой — основа тактики на полях сражений для всех местных армий. В зависимости от поставленных задач, построение могло быть различным, как и использование вооружений. Для противодействия коннице были отряды тяжелой пехоты с огромными заточенными пиками, длиной от трех с половиной до пяти метров. Были тяжелые метательные копья, которые выбрасывали из вторых-третьих рядов в щиты противника, чтобы замедлить ход и порвать строй. Вроде у меня дома такие копья называли пилумами.

Копье было на самом деле тяжелым, причем утяжелено оно было специально — до трех-четырех килограмм, чтобы эта дура наверняка увязла в щите противника или сбила человека с ног, если броня выдержит удар крупного наконечника.

Были в армии и длинные персональные копья — от двух до двух с половиной метров в длину, которые использовались в качестве оружия первого контакта в бою стенка на стенку. Они не слишком надежны и маневренны, так что как только наконечник копья отсекался или его вырывали из рук солдата, в ход пускались короткие мечи.

Я напросился понаблюдать за тренировкой по строевому бою, по итогам которого был крайне впечатлен.

В этот раз гвардейцы были облачены в более тяжелую броню, а на руке держали щит, полностью закрывающий корпус.

Началась тренировка с отработки совместного передвижения плотным строем щит к щиту, после — атакующие движения с выставленными на щиты копьями. После трех минут имитации схватки с невидимым противником, во время которой строй колол копьями специальные чучела, гвардейцы перешли на мечи.

Как объяснил мне потом Орвист, эта была лишь часть подготовки гвардейцев. Их активно обучали еще и бою верхом с длинными полуторными мечами, метанию местных пилумов, бойцы учились складывать некоторое подобие и римской черепахи, по периметру которой солдаты ощетинивались длинными второго и обычными копьями первого ряда.

Я быстро оценил преимущество копья перед мечником: в своем обычном исполнении палка с металлическим наконечником была с меня ростом. Против такого колющего оружия у мечника в бою один на один было унизительно мало шансов даже с небольшим наручным щитом.

На мои расспросы, почему копье непопулярно, Орвист только хмыкнул:

— В общей свалке его легко обломать или вырвать, да и чтобы эффективно орудовать такой махиной нужно пространство в шагов пять. В плотном строю это невозможно, так что наш выбор — мечи.

— А в бою один на один?

— Ну, копье опасное оружие, но это удел простолюдинов и ополчения. Да и ненадежно обычное копье, а если изготавливать из хорошей древесины, усиливать отварами и магией, чтобы было упругое и прочное, что по цене как три хороших меча выходит, — осадил мои идеи Орвист.

Как оказалось, владели копьем более-менее тут все, потому что оно проистекало из первого и простейшего воинского снаряда, на котором начинали обучать юношей — из деревянной палки. Но как только основные движения отрабатывались, а связки рук достаточно укреплялись под ударными и продольными нагрузками, ребятам давали тренировочные мечи и небольшие щиты.

Более активно копья использовались в баронских ополчениях и дружинах, но там это были просто одноразовые заточенные палки. Бандиты же предпочитали обитые железом короткие дубины, которые больше по размеру были похожи на короткие мечи, чем на копье.

Позже я поинтересовался у Лу, как такой базис воинского дела, как владение копьем, прошел мимо меня и зачем она сразу стала учить меня бою на мечах: наблюдая за действиями гвардейцев я переосмыслил некоторые уроки и движения, которые преподавались мне богиней.

Ответ был до безобразия прост: я уже старый, да и учить меня надо было быстро. Так что Лу не хотелось сначала прививать мне одни знания, чтобы потом переучивать на владение мечом.

Своя логика в этом была, но мне было немного неловко перед Орвистом из-за своей дремучести.

Опробовать копье мне довелось через несколько дней — гвардеец сам предложил мне взять в руки оружие простолюдинов, чтобы уловить хотя бы основные моменты сражения с копьем. Сам гвардеец взял полуторный меч — почти такой же, как мой, и начал демонстрировать основные приемы защиты.

— Смотри, основное преимущество копейщика — дистанция. Он будет стараться жалить тебя издалека. Давай, ткни в меня, — сказал виконт, после чего я сделал неловкий выпад вперед.

— Копьем тебя может заколоть любой крестьянин, а если ты позволишь ему атаковать с удобной дистанции, то никакой блок не поможет, — сейчас Орвист забрал у меня копье, передав меч, и предложил принять удар верхним блоком.

Я послушно поднял оружие, готовясь отразить верхний удар металлического наконечника копья. К моему удивлению, за счет рычага, я не смог удержать руки на достаточной высоте, и мой меч опустился до уровня груди. Виконт же, даже не перехватывая копье, просто новым движением чуть в приседе, обозначил удар острием мне в шею или голову. Все, один удар и я труп.

— Понял?

Я кивнул, мне стало не по себе. Меня можно легко заколоть любой достаточно длинной для этого палкой, просто потому что я не имею ни малейшего представления, как с этим бороться. А впереди была война, так что копейщиков вокруг будет хоть пруд пруди.

Следующий час Орвист избивал меня копьем, как хотел. Основной проблемой была дистанция — я просто не мог подойти к виконту на расстояние удара меча, постоянно следя за металлическим жалом копья.

— А теперь смотри. Попробуй атаковать меня так же, покажу, как защищаться.

Мы обменялись оружием, в моих руках оказалось копье, виконт забрал меч.

Я попытался сделать обманный выпад и потом уколоть гвардейца в грудь, как делал он сам, но вместо этого виконт нырнул в мою сторону, перехватывая копье под руку, и оказался совсем рядом.

— Ты мертв, — Орвист обозначил боковой рубящий удар мечом, удерживая мое оружие свободной рукой.

Позже он показал мне еще несколько приемов. Все они основывались на быстром разрыве дистанции и уходе из основного атакующего сектора острия копья. Большинство этих движений казались мне самоубийственными, потому что один рывок — и копье могло распороть бок, но и тут Орвист преподал мне урок.

— Ты вряд ли встретишь копейщика и не будешь при этом облачен в броню. Основную угрозу несут удары в голову, шею и по ногам. Еще могут попытаться выбить меч ударом по ладоням, но тут уже самому надо не зевать.

Мы еще раз закрепили основные движения, и перешли к полноценному спаррингу. Я остался с копьем, Орвист взял небольшой щит и полуторный меч.

Еще на этапе тренировок и обучения базису я заметил, что с копьем в руках мне стало проще обращаться к своему ментальному конструкту, через который я фокусировал магическую энергию и творил иллюзии. Что и продемонстрировал виконту.

Орвист был не готов к такой прыти, так что я несколько раз безнаказанно «заколол» гвардейца, почти моментально насылая на него идеальные иллюзии и безупречный отвод глаз. Мой партнер ничего не сказал, а я сделал некоторые выводы. Лу очень сильно ошиблась, когда не обратила внимания на то, что мой конструкт из короткой «арматурины» принял форму достаточно длинной палки, а не меча.

О чем я, собственно, в тот же день заявил богине.

— Копье — оружие простолюдина, — фыркнула в ответ на мои догадки касательно ее педагогического промаха богиня. — Тем более, не самое эффективное. Я учила тебя владению универсальным оружием, то есть владению мечом. Тебе же надо было научиться постоять за себя, а не стать профессиональным бойцом в армейском строю.

В конце концов, мои доводы касательно ментального конструкта богиня приняла, но все еще была недовольна: Лу надеялась, что я все же научусь формировать меч, который станет продолжением моего реального оружия на ментальном уровне. По словам Лу, это значительно расширило бы мои боевые возможности. Например, сама богиня коротким взмахом меча призывала сразу несколько своих иллюзий на поле боя, мне же требовалось для этого время на подготовку и некоторая концентрация внимания. Во время колдовства я мог только обороняться, да и то, вяло, используя для концентрации на ментальных силах время коротких передышек между сериями ударов меча противника.

Практика с копьем показала мне преимущества владения оружием, похожим на мой ментальный инструмент фокусировки сил: копье все еще имело немного другую форму из-за металлического наконечника, и было чуть длиннее моего конструкта, но практически полное совпадение по форме значительно упрощало жизнь. Фактически, первый же наш магический спарринг с Лу, который мы устроили на свой страх и риск рано-рано утром, показал, что копье для меня — прорыв в использовании ментальных способностей. Иллюзии создавались очень легко, глаза отводились тоже почти моментально и я смог несколько раз серьезно удивить свою наставницу, которая в вопросе противодействия копейщикам была где-то на уровне Орвиста.

— Виконт объяснил тебе основные недостатки этого оружия? — прямо спросила Лу.

— В целом — да. Надо много пространства, но это же не проблема.

— Это оружие простолюдинов.

— А я и есть простолюдин, знаешь ли, проще некуда.

Сейчас богиня меня откровенно бесила своими придирками и тревогой о моем статусе при дворе, так что я ей откровенно дерзил. Безнаказанным это не осталось, так что Лу решила преподать мне урок: в следующий наш раунд она ловко увела копье в землю, уперев острие в песок, после чего ударом стопы отломила наконечник копья, оставив меня в руках с обычной палкой.

В этот момент я понял, что мне все время мешало. Острие! Оно было определенно лишним, ведь мой ментальный конструкт был цельным, а железный набалдашник с лезвием нарушал это ощущение. Я почувствовал, что теперь могу почти все.

Перехватив, казалось бы, теперь бесполезную палку за самый конец, я сделал широкий жест полукругом, как это делала Лу со своим мечом. Для богини я растворился в воздухе, а через мгновение перед ней стояло уже четыре Антона. На этот раз мне удалось создать иллюзии ранее недоступного мне во время боя качества: они якобы издавали звук шуршащих по песку подошв, двигались независимо друг от друга и полностью подчинялись моей воле.

Я не дал богине времени опомниться и отправил мороки в атаку. Первые два Лу растворила в воздухе короткими взмахами меча, после чего я сам пошел в нападение. Перехватив древко обломанного копья левой рукой так, будто бы это перекладина турника, и прижав его к груди, я коротким движением, как учил меня Орвист, отклонил клинок богини в сторону земли, а сам обозначил удар по голове основанием копья.

Если бы я бил в полную силу, то размозжил бы богине череп.

Вместо гнева или раздражения я почувствовал исходящее от Лу веселье.

— Ты точно самый простой простолюдин из всех, Антон! Посох! Оружие путников, бардов и опора старцев! Твой конструкт принял форму посоха!

Сейчас Лу хохотала в голос, а я не понимал причин ее веселья.

— Почему ты не смог сделать хотя бы, ну не знаю, молот или булаву? Почему именно посох?

Я только пожал плечами, разглядывая в руках обломанное копье. Если сконцентрироваться, то я мог увидеть, как мой ментальный конструкт заполнял собой реальное оружие, позволяя мне, наконец-то, легко творить магию разума во время боя, без погружения в чертоги или бездну.

Лу быстро открыла мне глаза на мое «титульное» оружие. Посох был грозным предметом в умелых руках, особенно, если постоянно практиковаться против мечников, но если на противнике был шлем или хорошая броня, посох оказался бы бесполезен. Если не применять ментальную магию.

Богиня объяснила, как атаковать через ментальный конструкт, вложенный в реальное оружие. Если кратко — мне достаточно было вложить достаточно сил и воли в посох, после чего нанести удар в район головы или груди. Контакт оружия с телом приведет к ментальному удару, который буквально расплавит мозги атакующему и разорвет его сознание на части. Как я уже сделал с одним из бандитов, избивших Энжи.

Проблема этого метода заключалась в том, что все должно выглядеть натурально: если у человека хлынет из глаз кровь от тычка палкой в грудь, окружающие начнут задавать вопросы. Так что пока я не научусь мастерски владеть обычным посохом — а, по словам Лу, для этого понадобится некоторое время и хороший наставник — стоит практиковаться во владении копьем.

Мы перебрали основные варианты из оружейной и остановились на среднем копье с тонким трехгранником вместо плоского перьевого оконечника, который тут использовался чаще. Оно меньше всего искажало мой конструкт, и почти не ограничивало в ментальной магии во время боя.

— Это дуэльное копье, — сообщил мне Орвист, когда я показался со своим новым оружием на арене на следующий день, — очень специфический выбор. Обычно таким сражаются либо в кругу, либо против врагов в латах или кольчуге.

Копье с трехгранником на самом деле было чисто колющим оружием, в отличие от привычного меча или обычного копья. Ближайшая аналогия, опираясь на мой опыт — длинная рапира, которой пользовался король Кай.

Желание свободно пользоваться в бою магией подстегивало мой интерес к оружию простолюдинов, но мои наставники заставили оставить при себе и меч, закрепив ножны за спиной: если копье в бою разрубят посередине, я должен быть готов выхватить более стандартное и надежное в плане поломок оружие. Закрепленный же на поясе меч мешал двигаться и постоянно цеплялся за землю — бой с копьем подразумевал стойку на полусогнутых ногах.

Из-за своего выбора я чуть было не стал парией в глазах гвардейцев, но преданные королю воины быстро смекнули, что у них появился весьма неудобный, но при этом массовый в условиях военных действий противник. Так что проблем с поиском партнеров для спаррингов у меня не было. С гвардией я отрабатывал основные приемы противодействия мечникам, с Орвистом и Лу — еще и элементы ментальной магии. Достаточно быстро я понял, что избивать виконта на фоне моих возросших сил не имеет смысла, так что практиковал иллюзии я, в основном, на Лу.

Сегодня у нас была назначена более серьезная тренировка. Богиня решила, что я готов отработать некоторые из летальных для обычных людей ментальных практик.

Мы хорошо подготовились: богиня накачала меня своей силой и покоем, чтобы я не сорвался во время боя, сама же подняла ментальные барьеры, которые должны были погасить магические удары.

Методом постепенных проб и тестов мы нашли безопасный уровень напряжения моих сил — на самом деле, эта граница была близка к моему текущему максимуму — в ходе применения которых я со 100 % гарантией не мог нанести Лу вреда.

— Тебе надо привыкнуть пропускать магию с помощью конструкта через свое реальное оружие. Тогда любой удар или касание будут если не смертельными — то выведут противника из боя и ты сможешь добить его несколькими ударами. Так что давай, отрабатывай.

Постоянно обращаться к магии разума оказалось очень тяжело и хватило меня всего на двадцать минут активного спарринга. Каждый мой удар, совмещенный с колдовством, отзывался в ментальном пространстве дрожью: я чуть ли не кожей ощущал, как волны моей силы разбиваются о твердь ментальных барьеров Лу. Если бы на месте богини был обычный человек, то любая подобная атака как минимум привела бы к дезориентации, а как максимум — к повреждению сознания с последующим кровоизлиянием в мозгу.

За всеми бесконечными тренировками я не заметил, как наступило начало мая — годовщина моей жизни в этом мире.

Праздновать, само собой, я не собирался, но надрался знатно, предварительно запершись в своих комнатах.

В таком виде — вдрызг пьяным, меня нашел король.

В последние дни, из-за своего открытия касательно копья и посоха, я стал откровенно пренебрегать общением с Вилой де Шонц, обязанностями по работе с армейской документацией и вообще, принесением пользы престолу.

— И что тут у нас такое? Антон, ты без пяти минут официальный фаворит клерийского короля, а вместо того, чтобы служить престолу, жрешь вино в своих комнатах? — с каждым словом голос короля становился чуть громче и холоднее.

— Ай, да что ты знаешь.

Я абсолютно самоубийственно махнул рукой в сторону Кая, прикладываясь к недавно распечатанному кувшину — посредник между мной и вином в лице стакана был устранен еще пол литра назад.

Сейчас мне было глубоко плевать на то, что скажет король. Я устроил запоздалые поминки по своей спокойной и относительно сытой жизни в Москве, где у меня были простые возможности, простые желания, а также доступ в интернет, круглосуточно горячая вода и безопасная для здоровья еда с пивком по акции. Сейчас же я был в мире антисанитарии, магии, богов и вот-вот прыгну с головой в региональный военный конфликт. Меня уже успели сломать ментально, пырнули грязным ножом, чуть не сожрали волки, я жил в трущобах, перенес нечеловеческие пытки в королевских застенках и убил пять человек. Не сказать, что я сильно мучился от того, что лишил кого-то жизни, но и хладнокровным убийцей я никогда себя не видел. Это если еще не вспоминать того, что я засунул голову в пасть льва в тот момент, когда вскрыл схему хищений в баронстве Тиббот, а сейчас эту же пасть пытался захлопнуть собственными руками, дергая льва за усы — ведь слишком много общего с бумагами южного барона обнаруживалось во время изучения бумаг короля.

Так что причин нажраться у меня была масса, просто раньше как-то все не находилось достойного повода. Годовщина моего переноса в этот мир за повод сошла отлично, причем Илий и Лу подтвердили мои подсчеты: ровно год назад, в этот вечер Матерь сотворила свое заклинание, приковав своей магией к полузабытой богине, обреченной на забвение.

— Хочешь, я расскажу тебе одну интересную историю?

Фигура короля плыла перед глазами, но я все еще понимал, где нахожусь. А вот мой язык — не очень. Монарх отпихнул пустой кувшин носком ботинка и, отослав охрану за дверь, уселся в свободное кресло.

— Так вот, — не дождавшись ответа начал я, — жил-был простой парень, но его заставили отправиться в путь. Без денег, с людьми, которых он раньше не знал, но которым пришлось помогать. Отправиться решать чужие проблемы, как будто это его собственные. На пути парень столкнулся со злым ментальным магом, который чуть его не убил. Спасло только то, что в нем прорезались такие же ментальные силы. Но разум его после встречи со злодеем был похож на выгоревший лес. Потом парень нашел чужой секрет, рассказал все одному барону и, пока его не нашли хозяева тайны, уехал в столицу. По пути его чуть не сожрали волки, а в столице, пытаясь выжить, он привлек внимание канцелярии одного молодого короля. Люди короля опять чуть не убили парня, но на этот раз пострадало тело — ни за что, потому что просто так было принято. А еще на всём пути парень сталкивался с женщинами, которые были или холодны к нему, или испытывали жалость, или хотели использовать.

Я икнул, глядя в упор на короля. Кай молчал.

— Мой король, как ты думаешь, что остается человеку, разум которого растоптали, а тело — десятки раз сломали?

— И что же?

— Чувство собственного достоинства, — ответил я. — Это единственное, что оставалось у парня, но даже это попытались у него отнять, когда одна коварная женщина решила, что сможет использовать парня, затащив его в свою постель.

— Антон, слушай…

Я перебил короля:

— Вила пыталась провернуть это со мной по собственной инициативе или это был твой приказ?

— А какая разница?

— Я просто хочу знать, настолько ли я был отвратителен и жалок сам по себе, или это из-за того, что ей пришлось бы лечь со мной по принуждению с твоей стороны, — язык заплетался, но я сумел оформить свою мысль.

Король молчал.

— Ну же, король Кай Фотен Первый, расскажи смертнику, что дважды прошел через ад: чья это была затея? Только скажи правду, не заставляй меня сомневаться и впервые лезть в твою голову за ответами.

Я сделал упор на том, что никогда намеренно не старался читать мысли короля и Кай заметил это.

— Ну ладно. Вот тебе правда: это было наше общее решение. Вила посчитала это разумным, я не стал ее отговаривать, даже поддержал.

— И ты не подумал, как я отреагирую, когда узнаю?

Кай пожал плечами. Видимо, мои нормы морали серьезно расходились с тем, что думали об использовании постели в своих целях при королевском дворе.

— Я, может, и пожалею об этих словах завтра, но вы оскорбили меня, король Кай Фотен Первый. Очень сильно оскорбили тем, что посчитали настолько примитивным, что будто бы женщина в моей постели приведет к большей лояльности трону. Я простой счетовод, но у нас с вами был уговор, незачем это все было. Незачем. В приличном обществе мужчины должны верить друг другу на слово.

Дальнейшую беседу я помню смутно — от вина меня перекрыло наглухо. Единственное, что четко врезалось в память: я вернусь к активной работе и все же подпущу Вилу чуть ближе. Она была удивлена моей реакцией и последующим резким охлаждением наших взаимоотношений. Видимо, в этой истории пострадала не только моя гордость.

Следующее утро выдалось тяжелым. Разбудил меня посыльный из канцелярии: меня разыскивала некая бард по имени Энжи. Сказала — срочно. Это было очень удобно, потому что когда я узнал, что посох — оружие путников и бардов, я сразу же подумал о нашей рыжеволосой управляющей играми лото. Сама Энжи пользовалась длинным кинжалом, но я был уверен, что в ее кругах есть люди, которые смогут научить меня основным приемам боя на посохах.

В коридорах дворца я столкнулся с Вилой де Шонц.

— Ваше Сиятельство, — поклонился я женщине и, ожидая просто ответной дежурной вежливости, уже приготовился идти дальше.

— Господин Тинт, — кивнула в ответ графиня, — наслышана о вашей вчерашней вечерней беседе.

Я повел бровью:

— И что же говорят?

— Ничего такого. Просто хотела бы кое-что прояснить.

— Внимательно слушаю.

— Антон, вы должны понять, что когда я работаю на благо престола, эмоциям нет места. Я холодна и сосредоточена. А ваши отношения с… вашим нанимателем мне пока не до конца понятны. Так что прошу не принимать на свой счет все произошедшее.

Это были практически официальные извинения от графини за собственные мысли в мою сторону. Я, не таясь, коснулся сознания де Шонц — она не король, неприкосновенности ее мыслей нет — и понял, что Вила не лжет. Она на самом деле сожалеет о том, что я узнал и почувствовал в самый неподходящий для этого момент. Конечно, графиня была немного рассержена тем, что ей приходится извиняться перед вольным менталистом, который сейчас читал ее, как раскрытую книгу, но при этом я почувствовал и толику интереса с ее стороны. Моя реакция была точно нетипична для местного мужчины, особенно, с учетом моего неблагородного происхождения. Так бы мог отреагировать глава рода или наследник трона, но уж точно не рядовой счетовод, пусть и обладающий редким магическим даром.

— Благодарю. Конечно, я не буду воспринимать все так серьезно, — выбор у меня был невелик. Оставалось согласиться и принять протянутую мне ветвь мира.

Раскланялись, после чего я поспешил к Энжи: бард ждала меня минимум полчаса и, думаю, у нее были какие-то важные новости.