Последний Некромант. Бессмертие в кредит. Том 1

Глава 11

Каждым днем в жизни Гоши были трудовыебудни (пробел на ваше усмотрение). А ему так хотелось наконец прийти домой, снять эти еб*чие узкие туфли, залезть в холодильник за холодненьким пивком, расположиться в кресле и врубить футбол. Неодаренную лигу, где все скачут как на спидах под эпилептичные спецэффекты. А обычный ногомяч.

Когда он последний раз виделся с друзьями? И остались ли они еще? Димана, с которым он работал на Барагозина, едва ли поворачивался язык назвать прям другом. Да, в редкое свободное время они могли поболтать о политике, о жизни, о бабах. О том, что трава раньше была зеленее и фильмы снимали с нормальными бл*ть белыми мужиками, и красивыми актрисами. А не вот это вот всё.

И… куда катиться его жизнь? Да её и нет по сути, только опостылевшая работа. Даже бабу себе некогда завести. Клеятся всякие швабры на вечеринках, и те, чисто содрать вип-проходку к начальнику.

Одна отрада книжки на телефоне про героев-нагибаторов. Вот у них там все хорошо. Врагов трахают, телок трахают, логике происходящего тоже заправить не забывают. Ну круто же? Круто! Главное отдохнуть.

А отдохнуть не помешает прям. Сколько он дома не был, недели три? Не работа телохранителя бля, а вахтовая командировка с перерывом на пытки. Дома поди уборки на единственный выходной. Ай, проще переехать на новую хату. Один хрен он эту на Смоленской снимает.

Он обернулся посмотреть как там справляется его коллега по опасному бизнесу. Ну, вроде нормально? Гоша насмотрелся на оторванные конечности еще во время службы в Имперской группе зачистки. Так что сейчас вид крови, барабанящей по полу, и три отрубленных пальца паренька лежащих там же, не вызвали никаких эмоций.

Раньше был страх. Затем неприязнь. После равнодушие. Однажды, он это точно знал, придёт удовольствие. Вот как у Димана, ему ж реально по кайфу пацану фаланги отрезать.

А тот сознанку потерял, башку свесил. Ну ниче, щас его ведерком воды окатят и продолжат экзекуцию. Им за это платят все-таки.

— Гошан, подай горелку, будь другом, — Диман передвинул треногу с телефоном-камерой в другой угол, — с этого ракурса ваще зае*ись получится. Видос на премию.

Денежную или Оскар, Гоша не стал уточнять. Ему обе нравились и обе не светили.

— Да-да, ща, я эт самое, ну… — у Гоши был богатый словарный запас.

Он на деле эрудированный малый, только виду не подает. Гоша отвернулся к столу в поисках инструмента. Хотя, казалось бы, ну зачем? Можно ведь подпалить чарами. Но нет, начальник фанател по старым методам, чтоб как в кино. В это был свой шарм и очарование.

— Димас, горючки мало, кажись, так что эт, мож… — Георгий взял горелку и обернулся.

Гоша, как говорилось ранее, повидал много разного дерьма на своем тридцати восьмилетнем жизненном пути. Но то что он видел сейчас, было за гранью понимания.

Парнишка, которого они пытали, который только что был без сознания, сейчас стоял и держал Димана за голову. Держал даже не он, а призрачная золотая рука обволакивающая его окровавленную, на которой отрезанные пальцы отрасли вновь. Прозрачная аура, огромного, закованного в броню воина нависала тенью над пареньком, как призрачный аватар. Их глаза светились ярким солнцем.

Кулак рыцаря с хрустом сдавил голову бородатому охраннику. Так, что кровь сначала брызнула из ушей и глаз. А когда глаза лопнули, кровь ливанула изо рта вместе с зубами и кашей из мозгов. Голова Димана лопнула как спелая дыня, обдав кровищей стены, пол и потолок.

— Твою ж мать… — прошептал Гоша, касаясь теплых капель на своем лице. На пальцах остался след крови. Вспышка желтой молнии. И в глазах поплыло, к горлу подкралась тошнота, и его собственная кровь тонким ручейком потекла по подбородку.

Рука золотого рыцаря, покрывающая руку паренька засела глубоко в грудной клетке Гоши. Гоша понял одно. Очень ясно и очень четко. Ему п*здец. И последние слова, которые он услышал, прежде, чем ему вырвали сердце, были:

— Такие жалкие отбросы не достойны служить мне, — губы рыцаря и пацана шевелились одновременно, — Потому я сделаю трон из ваших костей.

***

Лиза стояла у белого трона, не решаясь сесть. Мало ли кто об него терся или облизывал ободок. Поборов брезгливость, Лиза села на крышку унитаза, складывая сумочку на колени.

День-звиздень. Именно так могла охарактеризовать Лиза происходящее. Сначала этот мудак Юра, позвал её на вечеринку, обещал халяву и проходку на второй этаж. А сам взял и про*бался с какой-то шлендрой из подтанцовки!

Потом она ходит как дура неприкаянная. Немного выпила, немного потанцевала, немного поставила, ее немного кто-то полапал. Ну да, еще вот накаченные мужики классно дубасили друг друга, она слегка намокла от такого зрелища. Но ведь на этом всё. Сплошное немного, а ей хотелось большего! Веселья, приключений! Чтоб на утро было стыдно первые минут пятнадцать, а после ты всем подругам по телефону уши прожужжишь о том, как оторвалась.

А тут тухляк какой-то…

Нужно было закурить и все хорошенько обдумать. Она потянула бегунок и… Замок заело. Да какого хера? Она отвалила за эту сумочку пять тысяч! Некоторые бомжи за такие деньги машины покупают. Она дернула посильнее, замок поддался, но взял с собой плату в виде наращённого ногтя. Да что за срань то сегодня происходит! Психанула в сердцах Лиза, и достала сигарету. Щелкнув пальцами, на его кончике ногтя появилось ровное пламя. Хоть какой-то прок от уровня адепта.

Язычок пламени прыгает с пальца на сигарету. Лиза хорошенько затягивается. Затем поднимает голову и видит большущий белый квадрат на двери. С перечеркнутой сигаретой.

— Даеб*ныйтыжнах*й, — дым с нехорошими словами вышел из легких.

Сигарета потухла об ободок унитаза. Настроение вслед за сигаретой смывалось в канализацию.

Ей только недоставало знака свыше, который ясно скажет: Лиза, тут больше нефиг ловить, шуруй домой.

Она встала, поправила колготки, закинула сумочку, которая тут же перевесила и из незакрытого замка, повалилась вся женская жизнь. Косметика, еще немного косметики… ватные палочки, платочки, зарядка от телефона, наушники, скидочная карта, кошелек, ключи, пожелтевшие чеки, сам телефон, ставка на Спайка, купон на постельное белье, немного мелочи и семечки (которые она даже не ела). И да, еще косметика.

Ну если это не средний палец бога, то она уже и не знала тогда что. Как же ее все бл*ть бесило. Просто зла не хватало. Лиза заорала и со всей дури вмазала ногой по двери в туалетную кабинку. Прям от души так, целя в этот сраный знак о запрете курения.

— На-а-а с-с-с-сука! — ох, как ей стало хорошо в этот момент. Когда хлипенький замочек вырвало с корнем, а дверь не выдержав напора раскрылась нараспашку. Еще и след от балетки такой зачетный, прям в центре папиросы.

Шик, блеск!

Через мгновение, раздался ответный удар. Грохот такой, что лампы замерцали, а с потолка посыпалась побелка.

Какого хрена? — подумала Лиза.

Ответ не заставил себя ждать. Мелькнула желтая вспышка. Следом пролетало чье-то тело. По диагонали. Не задевая Лизу, но снося дверь, которую она открыла и соседнюю кабинку. Вода из разбитого унитаза захлестала в потолок.

Лиза была в таком шоке, что не могла кричать, смотря на тело человека в форме охранника, который сейчас торчал головой в стене посреди обсыпанной плитки.

Затем она услышала тяжелый топот ног по лужам плескающейся воды. Под ногами призрачного золотого рыцаря, в чьей ауре шел мальчик с золотыми глазами, трескался пол.

— Мадемуазель, — юноша повернулся, сделал реверанс, — простите, за беспокойство.

После этого он подошел к окровавленному телу охранника, взял его за ногу, и без лишних усилий выдрал из стены… В воде прибавилось красного цвета.

— Всего вам доброго, — поклонился парень, и швырнул охранника, как легкую подушку, прошибая стену остатками его головы ту же стену.

Лиза, стоя под фонтанчиком разбитого унитаза из соседней кабинки, усвоила один важный урок. Не стоит просить бога о знаках. Иначе он пошлет тебе дорожный, который засунет тебе глубоко в…

***

— В жопу! В жопу всё, Саня, — то и дело, потирая переносицу, кричал Матвей, — Мы сорвали куш, ты понимаешь ваще, нет? Да них*я ты не понимаешь! — отмахнулся он, — Какая честь, какой долг? Тебе все мозги отбили к едрени фене?!

Матвей Косинский последний раз дышал воздухом лет десять назад. Именно тогда он заявил богу, что у него много денег. И он нашел для своего носа нечто более продуктивное, чем кислород.

Сейчас Матвей отчитывал Спайка. Вернее хвалил и при этом ругал, что тот не может с достоинством принять поражение. Да, постановочное. Да, внезапное. Но кого это волнует? Деньги, Саня, деньги, вот что главное, пытался донести Матвей до своего бойца. Если поражение выгодно для твоего кошелька, значит так тому и быть и нефиг выеб*ваться.

— Неправильно это, — снимая перчатки ответил Спайк, — я не для того из профспорта ушел, где-то же самое творится.

— Конечно, сынок. Конечно! — Матвей достал маленький флакончик с белым порошком, — На вот нюхни, взбодрись!

— Не стану я наркоту долбить, сколько раз можно повторять! — брезгливо отодвинулся Спайк, — П*здец, Матвей Абрамович, я устал уже поддаваться на ринге. Это отстой какой-то. Никакого азарта, чисто цирк. Я с тем же успехом могу в рестлинг пойти. Рвать на себе футболку под крутой саундтрек, разыгрывать дебильную театральщину.

— Рестлинг! Ты гений, Саня! Не все мозги тебе отбили. Ха-ха-ха! — Матвей Абрамович Косинский, на днях разменял пятый десяток и такой же процент волос, но бодрость духа он не разменивал никогда, — Ля, так это то что нужно!

— Вы сейчас серьезно? — Спайк приложил кусочек льда к распухшей губе.

— Да, черт возьми! Сначала заявим тебя как бастарда императора… не, не поверят, — мыслительный процесс в голове Матвея напоминал нейросеть и генератор случайных чисел, — Давай скажем, что ты часть злобного эксперимента Мерлина! Типа голем короче. И ты… ты, не знаю, бл*ть. О! Решил от него сбежать и теперь ищешь достойных союзников, чтоб найти и покарать седого гондона, который сотворил из тебя чудовище! Будто история Виктора Франкенштейна и его перештопанного урода. А, как я придумал, за*бись же, скажи?

— Так я голем или монстр? — не понимал Спайк. Он вообще ничего не понимал. Затея какая-то дурацкая и зачем он только ляпнул про рестлинг.

— Два в одном! Че мелочится?! Костюм тебе сделаем ох*енный, закачаешься. Мерч с тобой начнем делать, продавать это все. Станешь медийным, а потом я тебя в актеры протащу. Будешь героем боевиков. Только для начала тебе бы имя крутое придумать.

— А Спайк чем не угодило? — Саня расстроился, ему очень нравилось прозвище, он сам его выдумал в семь лет. В играх компьютерных так постоянно подписывался.

— Немодно! Надо по-русски как-то. Вот ты Саня, да? Мож тебя в честь славянского героя… типа Александр Невский! А? Не, надо ориентироваться и на западный рынок. Будешь Гора… Скала… Гребень! Во, Гребень за*бись, звучно так, со вкусом. Детишкам очень понравится.

Спайку совсем не нравилось.

— Замутим тебе батый ирокез, покрасив в зеленый и всё. Узнаваем за километр! Тебе поклонники проходу давать не будут. Завидев издали будут кричать: Гребень, Гребень! Подбегать, фоткаться, брать автографы. Не жизнь, а сказка. Всё, короче, решено! Уходим в рестлинг. У меня есть пара подвязок. К концу следующей недели распетляем и будет у тебя новая жизнь, Саня! Ты о таком и мечтать не мог.

А он и не мог, потому что не хотел. Но спорить со своим менеджером не стал. У того семь пятниц на неделе всегда.

В прошлом месяце у Косинского была идея-фикс. Сделать Спайка охотником на крокодилов. Замутить шоу на выживание: только Спайк, только джунгли Амазонки и камера телефона. Прямой эфир, никакого сценария. Всех убитых крокодилов, которых Спайк по идее должен был душить голыми руками, пускали бы на брендовые туфли или сумки. Нормальные такие, премиум-класса. Туфли которые не жмут и сумки, у которых замок не ломается постоянно.

— Короче, Саня. Идея огнище. И поверь, никто и ничто не изменит моего решения!

Бууум! Разрушительный удар пришелся в стену. Крошево кирпича разметало по раздевалке, как от поцелуя тарана. Истерзанное тело в оборванном пиджаке прокатилось по гладкому полу и стукнулось о железный шкафчик.

Спайк подскочил, и мгновенно встал в боевую стойку. Это был его условный рефлекс, как у собаки на кусок сырого мяса. Сердце колотилось нагоняя в кровь адреналин. Кулаки сжаты на уровне подбородка, плечи расслаблены. Взгляд устремлен на пролом в стене.

— Извините, — из проема показался силуэт паренька в замызганном в крови и побелке худи. С каждым шагом из его чавкающих кроссовок выливалась вода, — как отсюда выйти? Я по-моему заблудился.

Его окружала аура золотого рыцаря, словно сошедшего со страниц романа о легендарных рыцарях круглого стола.

— Правая стена, — Матвей Косинский прижал пятую точку к полу и смотрел на вошедшего с непередаваемым восторгом, — а потом прямо через танцпол.

— Спасибо большое, — Вспышка желтой молнии, и правой стены как не бывало. Только россыпь битого кирпича и бит музыки из колонок с танцпола.

Неопознанное тело так и осталось лежать на полу, пугая до усрачки Спайка, но не Косинского. Нет, у того глаза горели опасным огнем. Они горели идеями.

— Саня, — проговорил он восторженным шёпотом, — если мы вдвоем это видели, то ты поймешь меня. У меня появилась одна гениальная…

***

Идея тащить сюда лохов из казино была блестящей. Ольга еще никогда так хорошо не зарабатывала. Эх, надо было ей раньше сойтись с тем красавчиком-мажором, который держит этот особняк. Глядишь и жизнь повернулась бы иначе.

Она пригубила космополитен и облокотилась на балюстраду. Толпа напыщенных накачанных алкоголем и наркотой индюков пляшет под даунскую (без негатива) музыку. Никакой эстетики, никакого чувства самоуважения. Будь её воля, она бы давно весь этот сброд отправила на рудники. Эти животные не достойны своих титулов. Не достойны голубой крови. Не достойны дышать с ней одним воздухом.

По мнению Ольги Вишневской, мир был чертовски несправедлив и в первую очередь к ней. Почему она, со своим образованием, со своим живым умом, на самом дне пищевой цепочки аристократии? Жалкая баронесса. А эти отбросы с IQ как у табуретки, почему-то выше её по социальному статусу? Это же бред!

Вот один накаченный во всех смыслах блондин с голубыми глазами. Подкатил к ней, не сводя взгляда с её груди.

— Сходи нах*й, — с ходу ответила Ольга, даже не выслушав.

— Эээ, но там очередь, — Задумчиво почесал репу этот овощ.

— Тогда принеси мне еще один космополитен, — тяжко вздохнула Ольга, вынимая вишенку на зубочистке.

— Эээ, да, сейчас принесу, цыпа.

Глупая улыбка на его лице, осмысление простого приказа в межушном ганглии. Она была почти уверена, что через пять секунд он забудет весь разговор.

А пока, можно расслабиться. Ветерок приятно обдувал ей волосы. Тут было куда свежее душного провонявшего потом танцпола. Свежо еще было внизу в бассейне. Но надо быть полной дурой, чтоб туда нырять. Это ж сколько болячек можно подцепить разом? Она даже края бокала протирала салфеточкой, прежде чем пить. Мало ли, бармен рядом с ним подышал.

В руках оказался телефон. Частичка её эго, заключенного в это чёрное зеркало, постоянно требовало внимания. Постинг сторис, новые фоточки, новые покупочки, новые места. И сейчас она решила сделать селфи. Всегда приятно почесать своё эго, смотря на счетчик лайков, позитивных, пусть и насквозь лживых комментариев. Плевать, все они давно живут в зазеркалье, где нет ничего настоящего.

Она поправила прическу, сверкнула изумрудом глаз и задрала фотокамеру вверх. Снимки, сделанные с такого ракурса всегда выходят лучше всего.

Щелк. Щелк. Как же она прекрасна, ни один парень у которого есть вкус не устоит. Щелк… экран телефон пошел какой-то рябью. Э-эй! Какого хрена, это новый телефон! Что за черт происходит? Она включила камеру опять, но кнопка снимка не работала, зато позади, в отражении экрана она увидела, то, от чего ее сердце сжалось. Появились какие-то чёрные бронированные машины, люди с автоматами выходили и направлялись к особняку. Ольга резко обернулась в тот момент, когда раздались выстрелы.

Зуевы? Какого хера им здесь надо? Проклятье! Неужели они прочухали портал и знают, что она тянет денежных гусей из их казино? Черт, черт, надо сваливать и залечь на дно. Улететь куда-нибудь в Адлер-сити на годик-два. У нее там есть дача, да и родственники наверняка прикроют, подкинув подходящую работу. Она все равно бедствовать не будет. Она же баронесса Вишневская.

Стрекотание автоматов, общая паника и давка. Мимо нее проскочил тот блондин, с космополитеном в руке и сиганул в бассейн. Не в ту сторону бежишь, идиот, — подумала Ольга и шла наперекор толпы пробиваясь сквозь людскую массу.

И… она довольно быстро поняла, почему все улепетывают из особняка так, будто там пожар.

— Лошок? — Она склонила голову, разглядывая того паренька, которого она сюда и притащила.

Только он уже не выглядел безобидным дурачком. Его окружала чудовищная аура солнечного света в виде рыцаря закованного в древние латы. Рыцарь махнул призрачным кулаком и снес диджейскую стойку вместе с диджеем. Музыка затихла.

Охренеть. Не, на такое она не подписывалась.

Теперь наемники Зуевых и впрямь кажутся не самой большой проблемой. И идея сигануть в бассейн не такая уж и дебильная по сути.

Ольга моментально сбросила туфли на каблуках. С ними она может попрощаться. Да, жалко конечно. Дорогие, зараза. Но жопа бесценна. Разбег, прыжок и…

— Привет красотка, далеко собралась? — Вспышка молнии, знакомый голос.

Её схватили на лету за ногу, так быстро и резко, что она, падая, стукнулась лицом о перила балюстрады. Боль пронзила голову. Она повисла вниз головой, кровь хлестала из носа заливая глаза.

— Я… я не… — она залепетала в страхе. Ее никогда в жизни еще так сильно не пугали.

Ольга инстинктивно позвала духов на помощь. Но полтергейсты хоть и померли давно, силенки сопоставлять умели, потому сделали вид, что ничего не услышали. Мол прости хозяюшка, разгребай-ка ты это сама, а мы по второму кругу подыхать не хотим.

— Куда так спешишь, красавица, — она ошиблась, голос был искажен, словно говорил другой человек… и человек ли? — бал в самом разгаре.

Выстрелы становились все ближе. Охрана с трудом сдерживала наемников.

— Не могу решить, что с тобой делать. Артёму бы не понравилось, покалечь я тебя, — продолжил говорить парень, — Он очень мягок. Мальчик еще не понимает всей суровости мира. Но ничего… перед ним лежит путь из крови и костей. И я ему помогу проложить эту дорогу. А пока заруби себе на носу девочка, не стоит связываться с Князевым. Он под протекцией короля.

Он отпустил её. Также резко как и схватил, и она полетела вниз головой в бассейн. Плюх. Всплеск воды. Влага пропитанная хлоркой заливалась в пазухи носа. Неприятные ощущения удушья. Ольга с разбитым носом вынырнула из бассейна. В ее голове пульсировала только одна ясная мысль: Бежать! Бежать без оглядки. Подальше от этого чокнутого.

Рядом послышался плеск. Парень упал следом за ней в воду. И тут же вынырнул, отряхивая голову. Аура вокруг него исчезла без следа.

— Уф, — его пошатывало, так что он с трудом доковылял до бортика. Народ уже разбежался. Они остались в бассейне вдвоем, и парень лепетал себе под нос, — чет я накидался походу.

Худи пацана оказалось прожжено посередине и виднелся глубокий шрам. Шрам на груди из которого сочилась кровь и тут же испарялась алой дымкой. Парень посмотрел на свою руку, потом повернулся к Ольге.

— О! Оля! У тебя эт, кровь из носа идет, ты бы… ну, с веществами осторожнее, — на лице скользнула дурацкая ухмылочка, — Ой, а чего мы плаваем тут?

— Не… не подходи ко мне, чудовище! А-а-а-а! — заверещала она и что есть мочи припустила из бассейна.

— Где?! — парень заозирался вокруг, услышал стрекот автоматов, — что, Эхос прорвало?! Атари, валим отседа! Я… я еще не готов демонов раскладывать! Чего? Не демоны, а кто тогда? Эх, ладно. Так мы без денег совсем уйдем походу. Блинский, Вика меня нафиг прикончит. А чего Ольга такая зашуганная? Я знал, знал, что тут в коктейли чего-то подливают. Мне даже привиделось, что мне три пальца отхреначили, прикинь? Ващеее.

Пацан говорил сам с собой, как натуральный шизофреник. Ну нафиг, хватит с неё. Пора линять, пока этого психа не переклинило и он ей голову не размозжил.

Она бежала босиком по стриженому газону в сторону парковки. Ольга молилась, что с её машиной все хорошо и она выберется из этого ада. И совершенно точно больше никогда сюда не вернется. Но ушла она недалеко. Вспышка выстрела и её парализовало электрошоком. Она упала и завалилась набок, как раненая лань.

— Эй! — крикнул шизофреник, — вы чего делаете?

— Не переживайте, — рядом с ней очутились лакированные туфли с родовым гербом Зуевых «Стальная латная перчатка с глазом», — Эта девушка преступница.

— Дэ? И кто вы такие?

Статный мужчина, седовласый, с серыми умными глазами. Одет в строгую черную сутану со стоячим воротником и белой колораткой. Обычный наряд католического священника.

— Прошу простить мою бестактность, Артём Николаевич, — спокойный размеренный голос, — но не могли бы вы проехать с нами? Я вам всё расскажу.