Последний Некромант. Бессмертие в кредит. Том 1

Глава 24

Я редко могу назвать Нижеград красивым. По сути, он является грудой серого бетона, стекла и черностали, в которую с горкой напихали неона, добавили щепотку старины и подали к столу. Скучный, незамысловатый бургер, который вряд ли способен поразить внимание.

Тронуть струны души, или зажечь огонь вдохновения ему не подвластно.

И нет ничего удивительного в том, что все близкие слиняли отсюда при первой возможности. Однако…

Когда ветер раздувает волосы, трепыхает рубашку и когда под ногами видно пульс этого монстра-муравейника. Свет рекламы, упирающейся в небеса. Огни транспорта рассекающие артерии города. Дыхание невольно замирает.

Наверно с людьми также, даже за фасадом уродства и быдлячих манер, в них можно всегда найти что-то красивое и даже завораживающее. Редко, с лупой, но можно.

Атари опирался о бортик и искренне радовался, как маленький ребенок на представлении в цирке. Его даже не смущала перебравшая учительница истории, свесившаяся через борт и обильно поливающая из желудка пуншем улочки города.

Дирижабль больше напоминал корабль, подвешенный на воздушном шаре, размером с футбольное поле. Под бортами трудились артефакты удерживающие гравитацию. По сути, блевотина сейчас плескалась внутри силового поля, а не удобряла чей-то автомобиль в пробке. Так что если кому-то захочется вывалиться и попрощаться с жизнью, к его счастью и несчастью газетных заголовков, ничего из этой затеи не выйдет.

Хотя есть парочка персонажей на борту, которым я бы с большой охотой выписал путевку до асфальта.

— Завораживает, — рыцарь потянул носом, отдавая всего себя потоку ветра, приглушенного барьером.

Меня больше завораживала точеная попка Морозовой, которой она нарочито виляла, ходя туда-сюда. Сама девушка нет-нет, да стрельнет подведенными синими глазками в меня, но и показать себя с самых правильных сторон не забывала. Шоу лично для меня, на которое приглашены все.

Я вот не знаю, мне благодарить чучело-клона или проклинать? За то, что у меня… Налаживают отношения? До сих пор не знаю-ка реагировать. Все тянет на дурной горячечный сон, когда просыпаешься потный в простынях. Они липнут к телу, и ты не до конца осознаешь, тебя поймали в кокон пауки в том волшебном лесу, или ты бредишь от температуры. Вот тут так же. Я видел как меня поцеловала Олеся, но вкуса на губах я не почувствовал.

Директор, кстати, от Олеси тоже не отставал. Задницей не вилял, но обильно краснел, просовывал палец-сосиску под тугой воротник и поглядывал искоса на меня. Походу, я ему тоже нравлюсь! Общие секреты, они так… Сближают.

Особенно грязные.

А вот Барагозина, я что-то нигде не вижу. Неужели решил свинтить… Или того хуже лично похитил мою сестру. Да нет, он не может быть настолько тупым. Этот ублюдок слишком хитер и коварен, так что, лучше понаблюдать. На крайняк заняться ненавязчивыми расспросами. На борту, включая учителей, персонал и выпускников человек двести. Кто-нибудь что-нибудь да видел.

Олеся тем временем решилась подойти ко мне. В нос сразу прокрался аромат ванили и клубники. Её любимый. До недавних пор и мой тоже.

— Друзья Лукьянова мне вздохнуть не дают… — она показательно набрала в грудь воздуха, так, чтобы сиськи натягивали платье до предельно облегающей формы, — всюду шпионят за мной. Еще и грозятся рассказать про тебя. Я с ним рассталась, блин. А они мне угрожают… Мась, ну поговори с ними.

Уу-у-у. Два яичка переживают за вялый больничный писюн. Какая прелесть.

— Ладно, попрошу их больше тебе не докучать, — я решительно отклеился от бортика и мысленно подозвал Атари, — если будут сопротивляться, я…

— Ты ведь будешь добр к ним? — сощурилась девушка, — не хочу, чтобы они вызвали тебя на дуэль. Аверин боксер, я видела как он колотит простолюдинов. Я не хочу, чтобы тебя побили.

О нет, Олеся, ты этого как раз и хочешь. Иначе бы не подошла ко мне. Я же знаю, как ты кайфуешь с вида крови, к чему прикидываться невинной овечкой, когда ты кровожадная волчица. Морозова совсем не изменилась. Хотя, а чего я ожидал за три месяца?

Подыграю пожалуй её манипуляциям. Самому хочется прижать хвост этим лошкам. Сегодня мой выпускной и мой черед отрываться на всех засранцах, которые мне не нравятся. Мне только повод дай.

— Что ты, — успокоил я, проведя ладонью по ее щеке, — перед тобой само воплощение нежности.

Подойдя к столику под крытой верандой, я сел на свободный стул к двум утыркам и был предельно нежен:

— Привет, педики! Как свиданка проходит?

— Что… что ты вякнул?! — опешил коренастый. Тот боксер, которого я типа должен испугаться. Ну-ну. Я еще отчетливо помню, как он сложился от одной плюхи Атари.

— Говорят вы девочек не любите. Пристаете ним, какие-то правила поведения навязываете. Вот я и предположил, что вы голубки. Так мило сидите вместе, воркуете.

— Ты договоришься, Князев, я… — шикнул второй, привставая из-за стола. Ранее он был таким же дерзким, пока не обоссался.

— Правда? — перебил я, поставив локти на стол и положив подбородок на сцепленные пальцы, — Знаешь, я ведь могу вас отп*здить. Не столь нежно, как в прошлый раз и конкретно так. С переломом костей. Капельницей. Больницей. Долгой реабилитацией. Если вам не терпится к своему корешу, что ж пожалуйста. Могли просто попросить, я бы вас отмудохал, — они приструнились. Правильные слова залог успешной дипломатии. Даже если это слова неприкрытой угрозы. — В общем, если начнете борзеть и предъявлять что-то Морозовой, я позабочусь о том, чтобы в моем саду стало на две грядки больше. Из таких отбросов, как вы, выйдет отличное удобрение, — я позволил себе надменный оскал, — Смекаете к чему я?

— Д-да.

— Какие сообразительные молодые люди, — сверкнул глазами Атари, передавая свою мощь мне. Буквально на секунду, чтобы золотая вспышка в глазах мелькнула у меня.

— Вот и славно, — я мило улыбнулся и пошел назад к своей не совсем бывшей девушке.

Ну, теперь на борту меня ненавидят все больше и больше людей. Правильной дорогой иду, вымощенной благими намерениями… А где там в поговорке конечный пункт был?

— Вопрос решен, — сообщил я Олесе, — довольна?

Она разулыбалась белоснежной улыбкой, похлопала ресницами и нырнула в свой телефон, будто меня рядом не существует.

Ну примерно так наши отношения раньше и выглядели, только с один нюансом, после каждого такого нырка в телефон, она поворачивалась ко мне со словами:

— Тёмааа, смотри какая красивая сумочка! — Она ткнула мне в лицо картинкой брендовой сумки из крокодила, — нравится?

И угадайте, кто её должен купить.

— Ну такое, — нейтрально ответил я, а затем сразу же спросил, — Олесь, а ты Барагозина не видела?

— М-м-м, — протянула она, — Он вроде наверх ушел. А тебе зачем?

— О как. Спасибо, — я чмокнул ее в щечку и не удосужившись ответить на вопрос, быренько свалил. Это я тоже умел благодаря нашим отношениям. Если так подумать, наверно развалились они не только от настояния барона Морозова.

На телефон прилетело сообщение от Алисы. Одной фотки мне было достаточно, текст я даже читать не стал. На фото Вика с кривой улыбкой делающая селфи, и покер-фейс Алисы позади. На полу несколько побитых людей. У некоторых выкручены конечности под неправильным углом. Алиса, видать, отрывалась по полной.

Что ж… мой черед.

***

Винтовая лестница уводила наверх в машинное отделение. Место, где ученику делать нечего. Оттого более любопытно и непонятно, какого рожна там забыл главный мудак Нижеграда. Я не про себя, если что.

Из раскаленных труб валил пар. Здесь было жарко, как в бане. Запах влажный, сырой, немного отдает тряпьем. Но зато не тесно. Широкое пространство, посреди которого двигатель с отходящей от него сетью труб. И вдоль пола сверкали руны, питаемый энергией артефактов.

Звезда вечера стоял напротив панели настроек и сосредоточенно поглаживал щетинистый подбородок.

— Наху*вертили, бл*ть, эльфийские письмена… — шипел он, выводя в воздухе руну за руной.

— Развлекаешься? — подал голос я, придавая ему побольше твердости.

— А-а-а. Князев. Надо же, ты в пиджаке, — повернулся Барагозин, на его лице блуждала презрительная ухмылка, — У папы из шкафа украл? Поразительно, как ты его сумел надеть его и не запутаться. Я полагал сноровки у тебя хватит, только задохнуться в рукавах.

— Че бы тебе нах*й не пойти, а? — огрызнулся я.

Шутки про мою бедность — это как шутки про мамку? Имеют бесконечный потенциал или че? Я уже не нищий! Почти… Я разруливаю эту проблему, дед денег обещает за работенку. В универ поступлю, буду стипендию получать… Да какого хрена я в своей голове вообще оправдываюсь?

— Вы мне сильно напоминаете двух моих друзей, — усмехнулся Атари.

О нет, с этим засранцем я дружбу водить не собираюсь. Если под дружбой подразумевается избиение, то да. Тут мы станем не разлей вода.

— Прежде чем переломать тебе все конечности, — на моем лице просочилась гримаса ненависти, — задам тебе вопрос.

— Как заработать? Легко, — продолжил плеваться ядом Барагозин, — Можешь сделать ставку в казино или на бои. Ах да…

— Атари, если я вдруг захочу его выпотрошить не останавливай меня.

— Ты ведь говорил, что не стоит его убивать, потом будут последствия.

— Вот именно. Они будут потом. А потрошить я буду сейчас.

Барагозин наклонил голову набок, явно не понимая мой диалог с самим собой.

— Лучше приглядывай за своей сестрой. Говорят она влезла в неприятности.

— Ага, — я показал экран телефона, с селфи Вики и Алисы, — не переживай, неприятностям сейчас очень больно.

Барагозин казалось облегченно выдохнул.

— Одной проблемой меньше.

— Так проблемы твоих рук мудила, не строй из себя невинного барашка.

— Моих? — Оскалился Барагозин, — Боже, я никак не могу взять в толк, и что она в тебе нашла… ты же идиот.

Кто она? Алиса? Вика? Олеся? Что за манера говорить так, будто я прекрасно понимаю о чем речь. Я ж нифига не понимаю! Из-за него чувствую себя не только нищебродом, но еще и тупым.

Я сжал кулаки так, что костяшки побелели. Как же бесит этот сукин сын.

— Ты хотел дуэли, но вынужден отказать. Я не стану ломать тебе кости. Ломать тебя морально куда приятнее. Эти раны, в отличие от телесных редко заживают полностью.

— Мне стоит сказать спасибо? — скривился я, — Знаешь, я наверно побуду варваром и предпочту метод без моральной давки. Я тебе отмудохаю до полусмерти. И оторву пару пальцев. В качестве компенсации.

— Ничего если я не испугался? А то ты так старался. Мне даже неловко.

— Ладно, гондон. Один из твоих наемников обронил у меня дома одну вещь. Позволь верну.

Сполна.

Я бросил ему монетку. Идеальный отвлекающий маневр. В фильмах всегда срабатывал. Я рывком сиганул к нему, активировав покров, но стоило мне сделать шаг, как я ощутил подножку. Будто невидимые силы схватили меня за щиколотки и пригвоздили к полу.

Какого хрена… Он что, использовал дар?

— Его духи меня не боятся, — удивился Атари, — силен парнишка.

Это вот не те слова, которые я сейчас хотел услышать.

— Мило, — граф поймал динарий, повертев его под светом фонарей, — но у меня уже есть такая.

Монета со звоном упала на железный пол.

— Охо-хо, ты так легко признаешься в нападении, — Атари накрыл меня своей аурой, я смог пошевелиться и идти вперед, пусть и так, будто вязну по щиколотку в грязи, — Помниться ты хотел мои шахты. Рудники. Что ж, за содеянное суд позволит тебе на них побывать. Лет так тридцать.

— На колени, — в глазах Барагозина сверкнуло алое пламя, я тут же ощутил болезненный удар под дых, и как десяток рук давят мне на плечи, заставляя пасть ниц, — и не путайся под ногами, пока я здесь не закончил.

Больно, словно меня сжимают в крепких объятиях, которые я не просил. Давление столь мощное, что только благодаря силе Атари, я не превратился в кровавую лужу на полу.

Я с трудом поднял голову, бросая яростный взгляд на графа. Он дьявольски силен. Проклятье.

— Атари, ты можешь вселиться в меня? — мысленно спросил я.

— Нет, пока ты в сознании. Только дать часть силы. И ты прекрасно знаешь, что у нее есть цена.

Давление тем временем усиливалось, я уже едва мог дышать.

— Да плевать я хотел на цену… дай мне силу. Всю, что сможешь.

— Как будет угодно, парень.

Часы-артефакт начали свой обратный ход. С меня будто сняли оковы. Десятки рук разжали свою хватку, позволяя мне выпрямить во весь рост. Легкость и неверотяная мощь, что переполняет меня.

Аура такой силы и ярости, что ближайшие механизмы начинают гнуться, как и пол под ногами. Волосы встали дыбом, кожа искрила разрядами электричества, в глазах пылало золото.

— Артефакт и впрямь работает, — процедил Барагозин, закрываясь от потоков хлещущего ветра, — невероятно.

Вспышка, и я приблизился к нему в мгновение ока, занося кулак для удара. Рука Атари обволакивала мою, бледный фантом латной перчатки несся прямо в рожу Барагозина.

Он заблокировал удар, поймав мой кулак в ладонь. Какого хрена, я же должен был смести его одним ударом! Красная оболочка его покрова всего лишь треснула в области руки. На лице Барагозина скользнула усмешка.

— Но не так хорошо, как я думал.

Он сместился с едва уловимой скоростью вбок и пнул меня в ребра, отшвыривая в противоположный конец машинного отделения. Я кубарем пролетел, стукаясь об одну из труб, едва ее не выламывая. Мой покров рассыпался, как стекло от удара кувалды.

— Охренеть, что за сила у этого гондона? — я откашлялся, сплевывая выступившую на губах кровь.

— Сила магистра и адепта Гордыни, — процедил Атари, — опасный враг, в полной мере знающий свои сильные и слабые стороны.

Как знал, что будет непросто. Ну и ладно, победа над этим высокомерным мудилой мне в самом деле доставит наслаждение.

Я двигался зигзагом, сокращая дистанцию, на ходу обновляя покров. Энергии для него было через край. Однако, даже с силой Атари, невидимые руки духов сковывали мои движения.

Падла. Удары повреждали его покров, но Барагозин даже не пытался от них уворачиваться, впитывая весь урон. Странно, он даже с места не шелохнулся.

— Тоже заметил? — хмыкнул Атари, — он стоит на руне энергии и… судя по потокам большая ее часть уходит в сторону панели.

— Что он затевает, черт возьми?

— Не знаю, но мне это не нравится. Все окружение залеплено печатями рун. Рун взрыва.

— Что?! Ты серьезно?

— Абсолютно, и их источник находится рядом с твоим врагом.

Барагозин тем временем, с помощью своей силы сгибал трубы и выламывал часть механизмов, при этом сосредоточенно продолжая чертить рунные круги перед собой.

— Решил убить всех? — изумился я, чувствуя бурлящую в венах ярость, — Нет уж, приятель, так не пойдет. Только через мой труп.

Я не могу позволить психу творить все что вздумается.

— Угомонись, — прошипел он, — в любое другое время я с удовольствием втопчу в грязь, а пока не мешай мне. Если не хочешь, чтобы все на борту сдохли в мучениях.

— Подходить к нему опасно, попробуй использовать некротическую стрелу.

Еще бы я знал как!

Я бросился с очередной атакой на Барагозина, пытаясь проломить брешь в его абсолютной защите. Атари по ходу атаки мне объяснял, что стоит направить энергию Бездны вдоль своих костей, сосредотачивая их в области предплечий. Скопировать кость и швырнуть ее энергетический облик, как копье.

Для этого я отпрыгнул от быстрой атаки Барагозина. Он не мог сойти со своего пятачка, как бы ни старался. И спешно использовал Отражало, чтобы моя мерзкая рожа возникла прямо перед ним, загородив обзор.

Он отмахнулся, снося клон одним ударом. Тот лопнул как мыльный пузырь, забрызгав пеной окружение. Но этого секундного замешательства мне с лихвой хватило, чтобы швырнуть «кость». Снаряд полетел хорошо, но сука, не туда, куда нужно.

Вот зараза! Однако Барагозин, поймал снаряд летевший мимо него. Брызнула кровь. Кость покрытая некротической энергии вибрировала в кулаке графа, зависнув напротив контрольной панели.

Он раскрошил ее сжав ладонь, капли крови забарабанили по металлу пола. Круг под ним проявился и налился красным. Баагозин надменно вздернул подбородок.

— Олень тупорылый! — рыкнул он, — Я пытаюсь это предотвратить.

Я уже хотел было повторить атаку, но замер, расщепив энергию внутри тела. Возможно зря, вот только в голове пульсировал закономерный вопрос:

— Чегось?

— Дирижабль. За-ми-ни-ро-ван. Говорю по слогам, чтобы даже такой имбицил как ты всё понял. И я пытаюсь снять все чертовы бомбы!

Я побледнел, холодный пот выступил на позвоночнике, приклеивая рубашку к коже. Аура Атари ослабла, отпуская меня. Часы остановили свой ход.

— Так… ты бы сразу сказал…

— А ты бы стал слушать? Упрямый баран, тебя вообще здесь быть не должно! Бл*ть, этот кретин директор, простого поручения выполнить неспособен.

— Хэй! Из-за тебя он меня не хотел пускать на борт?

— Да. А теперь будь любезен, заткнись и помогай. Или нам всем конец.

Помогай. легко сказать. Мы только что дрались, а теперь вместе должны спасать не только свои жизни, но всю пьяную свору на борту дирижабля. Потрясающе. Именно таким я представлял себе выпускной. Летящим в пропасть на охваченном огнем воздушном судне.

Только я нихрена не понимаю, что за магия зашифрована в руны. Она странная, не могу прочитать структуру.

— Хм, похоже на руны пиктов, — пробормотал Атари, — как и те, что мы видели в «Орущей глотке».

— Сможешь расшифровать?

— Да, но для этого мне вновь понадобится твое тело. Как и твои жизненные силы.

Я дал добро. Пару месяцев моего существования меркнут на фоне сотен человек на борту. И нет, дело не в том, что я дофига альтруист. Просто в эти сотни и моя жизнь входит! Олеси, Сани, Дани…

Пок Атари сосредоточил энергетический поток на снятие печатей, я спросил у Барагозина:

— Это ты мне сердце выдрал и поставил эту штуковину?

— Нет, — шикнул он, пытаясь не отвлекаться, — Спросишь у той, кто засунул в тебя артефакт и спас тебе жизнь. Но сначала избавимся от бомбы. Вопросы потом.

— И кто решил взорвать дирижабль?

— Без понятия. Только догадки. Вязь наложил Архимаг или Вознесенный. Чудо, что я вообще разобрал шифр рун.

— Он прав, — подтвердил Атари, — не уверен, что хоть кто-то из присутствующих здесь одаренных сумел бы снять печати. Только в них скопилось слишком ного энергии, боюсь мы не…

— Даеб*ныйврот! — выругался Барагозин, отскакивая от панели, когда из нее вырвалась черная молния, едва не пронзившая его.

Разряд темной энергии ударил из панели управления, растекаясь по трубам, вскрывая печати рун на борту дирижабля.

Взрыв!

— Ата… — мой голос утонул в вакууме тишины.

— Черт… — инстинктивно закрылся рукой Барагозин, выставляя покров, который замер на полпути.

Атари в ту же секунду хлопнул в ладоши. Взрывная волна почти коснулась нас, я чувствовал её жар. Её смертельное дыхание.

Время остановило свой ход. Часы на моей руке начали быстро ускоряться.

Минута наших жизней обойдется мне в год.

У меня всего полчаса, чтобы спасти двести человек. Чьи крики сейчас застыли во времени.

А я ведь всегда мечтал стать героем. Спасти всех, будучи парнем в крутом черном костюме с плащом, как в мультфильмах или комиксах. Хэх…

И вот оно желание подано к столу. Оно пульсирует, источает аромат гари и крови. Ешь. Главное не обожгись.

Это блюдо смертельно горячее.