Последний рай. Черные острова

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Предлагаемая вниманию читателя книга представляет собой перевод двух посвященных Океании и тесно связанных между собой работ известного чехословацкого этнографа Милослава Стингла «Черные острова» и «Последний рай».

Для того чтобы читатель мог лучше ориентироваться в географии и этнографии островов Океании, которые он «посетил» вместе с автором, дадим краткую — справку об этих регионах, а затем скажем несколько слов и о самих работах Стингла.

Океания — это мир нескольких тысяч островов, разбросанных на обширной акватории юго-западной части Тихого океана. Иногда в состав Океании включают и расположенный к западу от нее материк — Австралию.

Площадь Океании (без Австралии) около 1,3 млн. кв. км. На этой территории проживает примерно 9 млн. человек.

Океанию подразделяют на несколько историко-культурных областей. Чаще всего выделяют три: Меланезию, Микронезию и Полинезию. Правда, такое деление слишком схематично, так как в единое целое объединяются территории, резко отличающиеся друг от друга в этнографическом отношении.

В работах М. Стингла рассматриваются две из трех перечисленных историко-культурных областей: Меланезия — «Черные острова» и Полинезия — «Последний рай».

Меланезия расположена на западе Океании и охватывает сравнительно большие острова. Она занимает свыше трех четвертей общей площади Океании — несколько менее 1 млн. кв. км. Правда, основная часть этой территории — 0,8 млн. кв. км — приходится на второй по величине остров земного шара — Новую Гвинею. Кроме того, в — состав региона входят: архипелаг Бисмарка (вместе с о-вами Адмиралтейства), Соломоновы острова, о-ва Санта-Крус, Банкс, Торрес, Новые Гебриды, Новая Каледония, Луайоте, Фиджи, Ротума и некоторые другие. Во всей этой историко-культурной области живет свыше 4 млн. человек.

Острова Меланезии принадлежат к числу матер Ново-океанических, т. е. относятся к геосинклинальной зоне, где земная кора перемежается с корой океанической. Они гористы, причем некоторые поры поднимаются над уровнем моря на 3–5 тыс. м. В недрах Меланезии залетают золото и ряд других полезных ископаемых, однако запасы их невелики. Исключение составляют лишь крупнейшие месторождения никелевых руд на Новой Каледонии.

Климат Меланезии экваториального и тропического типа. Высокие температуры характерны здесь для всего года. Осадков выпадает много, причем, если не считать юго-востока Новой Гвинеи и некоторых районов Новой Каледонии, они равномерно распределены по сезонам. Климат влажный, поэтому рек много, но они в большинстве случаев невелики.

На преобладающих в Меланезии латеритных почвах произрастают густые экваториально-тропические леса. Кое-где на подветренных склонах островов леса уступают место саваннам.

В экономическом отношении Меланезия в целом весьма отсталый, преимущественно аграрный район. Гла1вная товарная культура — кокосовая пальма. К пищевым продуктам относятся также таро, ямс, батат, маниока, бананы, плоды саговой пальмы, хлебного дерева, папайя, манго. Небольшие площади отводятся под посевы кукурузы, риса и некоторых других сельскохозяйственных культур. На отдельных островах созданы большие плантации кофе и какао, сахарного тростника, каучуконосов. Животноводство явно уступает земледелию. Зато весьма сильно развито рыболовство.

Промышленность на большинстве островов очень слабая, преобладает добыча минерального сырья. В западной части Новой Гвинеи (Западный Ириан) добывается нефть, в восточной части этого острова и на Фиджи — золото. Мировое значение имеет лишь добыча никелевых руд на Новой Каледонии. Там же есть железная и хромовая руды. Кое-где ведется заготовка леса. На Новой Каледонии выплавляется никель, на Фиджи на небольших заводах вырабатывается сахар.

В политическом отношении независимой является лишь одна страна Меланезии — Фиджи (с 1070 г.). Западный Ириан входит в состав Индонезии. Восточная часть Новой Гвинеи, архипелаг Бисмарка, о-ва Д’Антркасто, Тробриан, архипелаг Луизиада, о-ва Бугенвиль и Бука (самые северные из Соломоновых островов) входят в состав образованной в конце 1973 г. «самоуправляющейся территории» Австралии Папуа — Новая Гвинея. Большая часть Соломоновых островов (кроме двух северных) вместе с о-вами Санта-Крус и рядом изолированных островков составляют британский «протекторат» (фактически колонию) — Британские Соломоновы острова. Новые Гебриды (вместе с о-вами Банкс и Торрес) являются кондоминиумом (совладением) Великобритании и Франции. Наконец, последней принадлежат еще Новая Каледония и о-ва Луайоте, составляющие французскую «заморскую территорию».

Несколько слову об истории Меланезии (включая Новую Гвинею). Новая Гвинея начала заселяться (из Индонезии) по крайней мере тридцать тысяч, а по предположениям некоторых ученых, даже шестьдесят тысяч лет назад. Примерно десять тысяч лет назад из Индонезии прибыли новые переселенцы. Позже были заселены архипелаг Бисмарка и другие острова Меланезии. Все группы людей, обосновавшиеся на северо-западе Океании, были охотниками и собирателями. Судя по всему, они говорили на языках, родственных современным папуасским.

Приблизительно пять тысяч лет назад на Новой Гвинее и архипелаге Бисмарка по, являются люди, говорящие на австронезийских языках. Пришли они, скорее всего, из восточных районов Индонезии. Тысячелетие спустя австронезийские группы проникли на Соломоновы острова, Новые Гебриды, Новую Каледонию. Данные археологии позволяют предположить, что они занимались сельским хозяйством и умели разводить свиней. Во II тысячелетии до н. э. в некоторые районы Восточной Меланезии проникает еще одна группа людей, говорящих на австронезийских языках. Есть основания предполагать, что эти люди в отличие от всех своих предшественников— преимущественно австралоидов в расовом отношении — принадлежали к монголоидной большой расе. В Меланезии они растворились среди местных австралоидных обитателей, зато в Полинезии, куда они также проникли, сыграли гораздо большую роль, создав весьма своеобразную расовую и этно-культурную группировку.

Ко времени проникновения в Меланезию европейцев здесь всецело господствовало чернокожее население, заметно варьировавшееся по своим антропологическим особенностям, но, бесспорно, принадлежавшее к одной австралоидной большой расе. Будучи в расовом отношении относительно однородным, это население в языковом плане не составляло единства.

Значительная его часть говорила на различных, довольно сильно отличающихся друг от друга австронезийских языках, которые прежде неверно объединяли в одну меланезийскую группу. Австронезийские языки целиком господствовали на островах Фиджи, Новой Каледонии, Новых Гебридах, большей части Соломоновых островов. Они были распространены также на архипелаге Бисмарка и в ряде прибрежных районов Новой Гвинеи.

Потомки более ранних, доавстронезийских, волн переселенцев говорили на сотнях разных языков, которые обычно называют папуасскими, хотя генетического единства они не составляют. Носители этих языков заселяют большую часть Новой Гвинеи, а также составляют большинство населения на о-вах Новая Британия (архипелаг Бисмарка) и Бугенвиль (Соломоновы острова).

Среди неавстронезийского населения выделяется большая группа, говорящая на родственных языках. Предки этих людей пришли на Новую Гвинею около десяти тысяч лет назад. Сейчас они заселяют Центральное Нагорье и ряд других районов острова. Кроме большой группы населения, говорящей на родственных папуасских языках, имеются также мелкие этнические группы, которые общаются между собой на изолированных папуасских языках, ведут свое происхождение от населения, пришедшего сюда несколько десятков тысячелетий назад.

Захват европейцами Меланезии в XIX в. внес существенные коррективы в этническую структуру населения некоторых ее островов. Так, на Новую Каледонию переселилось или было насильственно переселено значительное число французов, а также выходцев из некоторых азиатских стран (Индонезия, Вьетнам и т. д.). На Фиджи для возделывания сахарного тростника в течение ряда лет ввозились законтрактованные рабочие из Индии. Их потомки составляют свыше половины населения архипелага.

Что касается культуры местного населения, то на большей части меланезийских островов европейская колонизация оказала на нее лишь поверхностное влияние (а кое-где и вообще никакого).

Как и в далеком прошлом, основным занятием жителей Меланезии является возделывание клубнеплодов и некоторых плодовых деревьев. Из домашних животных разводятся свиньи, куры и собаки, однако в весьма незначительном количестве. В прибрежных районах основным средством существования населения нередко служит рыболовство. Часть жителей Меланезии работает на созданных европейцами плантациях, горных разработках, а также в различных учреждениях и т. д.

Меланезийцы и папуасы в подавляющем большинстве по-прежнему живут в легких постройках из бамбука и пальмовых листьев. Характерная особенность жилища в Меланезии — широкие крыши. В некоторых районах встречаются свайные дома. В плане дома чаще всего прямоугольные, однако кое-где можно встретить еще овальные и круглые постройки.

Одежда меланезийцев и папуасов претерпела за последние десятилетия большие изменения, чем занятия и жилища. Хотя в Меланезии по-прежнему широко бытует традиционнее одеяние, состоящее из набедренных повязок у мужчин и юбочек у женщин, в некоторых районах (особенно в портах, административных пунктах) получила распространение одежда европейского типа. Очень любят меланезийцы, причем главным образом мужчины, различные украшения.

По общественной структуре различные группы населения Меланезии существенно различаются между собой. К моменту прихода европейцев одна часть местного населения жила в условиях первобытно-общинного строя, другая находилась на разных стадиях его разложения. В Южной Меланезии (на Фиджи) появились довольно крупные территориальные образования. Здесь, как и у папуасов, господствовали патриархальные порядки, у большей же части меланезийцев — матриархальные. Установление колониального режима существенно повлияло на социальную структуру этого региона. В ряде районов (особенно на Новой Каледонии, Фиджи) глубоко внедрился капитализм. Однако даже там, где новые общественные отношения заметно вторглись в местную жизнь, они продолжают сосуществовать с элементами старого социального строя. Там же, где европейское проникновение носит весьма относительный характер (в некоторые внутренние районы Новой Гвинеи европейцы фактически вообще еще не проникли), архаическая общественная структура, сохраняется почти в полной неприкосновенности.

Весьма своеобразно проявляется европейское влияние и в области духовной культуры островитян. Многие ее элементы (фольклор, танцы, музыка, художественное ремесло) сохранились в основной части Меланезии в малоизмененном виде. В то же время религиозная структура населения претерпела заметные изменения. В связи с активной деятельностью миссионеров большая часть меланезийцев и папуасов стала протестантами, а меньшая — католиками. Правда, в некоторых районах (особенно в тех, где население было обращено в христианство сравнительно недавно) новая вера не внедрилась еще достаточно прочно и принадлежность аборигенов к ней носит зачастую весьма формальный характер. Неофиты продолжают практиковать прежние, традиционные обряды. Таким образом, налицо своеобразное двоеверие.

Завершая краткую этнографическую характеристику Меланезии, следует отметить, что традиционное выделение ее в качестве единой этнографической области весьма спорно. Внутри этой территории может быть выделено несколько районов, настолько отличающихся друг от друга в социально-культурном отношении, что мы вправе говорить о них как об отдельных этнографических областях. Это прежде всего Папуасия (Новая Гвинея) с ее развитым гончарным производством, патрилинейной филиацией и многими другими специфическими культурными и социальными особенностями. Меланезия (в узком смысле этого слова), включающая архипелаги Бисмарка и Луизиада, о-ва Тробриан, Соломоновы, Банкс, Торрес, Новые Гебриды, выделяется среди других районов слабым развитием гончарного ремесла и даже полным его отсутствием, преимущественно матрилинейной филиацией и рядом других характерных черт. Своеобразная область — Австромеланезия (Новая Каледония и о-ва Луайоте), которую характеризует существенное развитие гончарного производства и наличие отцовского рода; несколько напоминающая по соответствующим социально-культурным особенностям Новую Гвинею. Вместе с тем Новой Каледонии свойственно круглое в плане жилище, не типичное для большинства других островов Океании. Здесь сильно развита ирригация. Очень своеобразен и новокаледонский фольклор. Что касается островов Фиджи и Ротума, то они также выделяются в особую область, культура которой сочетает как меланезийские, так и полинезийские черты (Мелано-Полинезия).

В отличие от Меланезии (в широком смысле слова), этнографическое единство которой вызывает большие сомнения, вторая крупная область Океании, Полинезия, бесспорно, составляет в этнографическом отношении единое целое.

Полинезия занимает восток и крайний юго-запад Океании. По площади (0,3 млн. кв. км) она более чем в три раза уступает Меланезии, причем свыше девяти десятых ее пространства приходятся на Новую Зеландию. В состав Полинезии входят также о-ва Тонга, Самоа, Хорн, Уоллис, Эллис, Токелау, Феникс, Кука, Общества, Тубуаи, Туамоту, Гамбье, Маркизские, Лайн, Гавайские, Питкэрн, Пасхи и ряд других. Во всей Полинезии живет свыше 4 млн. человек (из них около 3 млн. — в Новой Зеландии).

Из островов Полинезии лишь двойной остров Новая Зеландия и архипелаг Тонга материково-океанические, все остальные — чисто океанические (вулканические либо коралловые). Материково-океанические и вулканические острова значительно поднимаются над уровнем моря, большинство же коралловых островов выступает из воды всего лишь на несколько метров. Полезными ископаемыми Полинезия бедна. В Новой Зеландии имеются небольшие залежи бурого угля и металлических руд, на некоторых коралловых островах встречаются месторождения фосфоритов.

Полинезия значительно более вытянута с севера на юг, чем Меланезия, и поэтому климатические условия на отдельных ее архипелагах заметно варьируются. Для большей части Полинезии характерен климат экваториального или тропического типа, отличающийся высокими температурами в течение всего года. Лишь Новая Зеландия лежит в области субтропического и умеренного климата. Осадков в Полинезии, особенно в ее западной части, выпадает много. Несколько суше восточнополинезийская периферия (в частности, некоторые из островов Лайн). Так как осадки в этих районах в пределах разных лет выпадают неравномерно, то здесь иногда случаются даже засухи.

Более или менее значительные реки и озера имеются лишь в Новой Зеландии. На вулканических островах рек, правда, много, но все они очень коротки. Коралловые острова вовсе лишены постоянных водотоков.

На материково-океанических и вулканических островах Полинезии, за исключением Новой Зеландии, преобладают почвы латеритного типа. Острова эти покрыты густыми экваториально-тропическими лесами, однако на подветренных склонах местами встречаются саванны. В Новой Зеландии представлены желтоземы, черноземовидные и каштановые почвы. Широколиственные, смешанные и хвойные леса этой страны в значительной мере сведены. Коралловые атоллы имеют маломощные песчано-гравелистые почвы с бедной растительностью (травы, кустарники, кокосовые пальмы, панданусы).

Большая часть Полинезии (за исключением Новой Зеландии и Гавайев) представляет собой отсталый аграрный регион. Главные товарные культуры на большинстве архипелагов — кокосовая пальма и банан. На отдельных островах имеет значение также производство цитрусовых, кофе, какао-бобов, сахарного тростника, ананасов, манго, авокадо и т. д. Важными продовольственными культурами здесь являются также таро, ямс, маниока, хлебное дерево и ряд других сельскохозяйственных растений. В Новой Зеландии возделывают культуры, характерные для умеренного и субтропического климата. Там же получило широкое развитие и животноводство. Рыболовство сильно развито на всех островах Полинезии.

За исключением Новой Зеландии и Гавайев, в Полинезии промышленность (как добывающая, так и обрабатывающая) развита слабо.

Три страны Полинезии — Новая Зеландия, Западное Самоа и Тонга — являются независимыми государствами (последние две соответственно в 1962 и 1970 гг.). Правда, в Новой Зеландии аборигенное население — маори — находится на положении угнетаемого национального меньшинства. Острова Кука имеют статус «ассоциированного (с Новой Зеландией) государства», пользующегося лишь внутренней автономией. Остров Пасхи считается интегральной частью Чили; Гавайи в настоящее время — штат США. Под американским управлением находится также «неинкорпорированная территория» (т. е. колония) Восточное Самоа. Несколько архипелагов принадлежат Франции. Это о-ва Общества, Тубуаи, Туамоту, Гамбье, Маркизские, образующие «заморскую территорию» Французская Полинезия, и о-ва Хорн и Уоллис, составляющие «заморскую территорию» Футуна и Уоллис. Острова Эллис, Феникс, Лайн входят в состав английской колонии — о-ва Гилберта (Микронезия) и Эллис. Английским владением является и изолированный остров Питкэрн. Наконец, о-ва Токелау и Ниуэ считают «островной территорией» (т. е. тоже колониями) Новой Зеландии.

Выше уже отмечалось, что в восточной части Меланезии во И тысячелетии до н. э. появилась группа монголоидных по антропологическому типу людей, говорившая на австронезийских языках. О том, откуда пришли эти люди, можно лишь строить догадки. Существует гипотеза, что прибыли они из Восточной Микронезии, куда, в свою очередь, мигрировали в середине III тысячелетия до н. э. с Тайваня, Филиппин или Сулавеси.

В Восточной Меланезии, как мы знаем, часть носителей австронезийских языков была ассимилирована местным чернокожим населением. Другая же часть, сравнительно мало смешавшаяся с местным австралоидным элементом, попала на о-ва Тонга. Культура этой группы в процессе длительной изоляции приобрела специфические полинезийские черты. Здесь же сформировался и протополинезийский язык, послуживший основой для всех современных аборигенных языков Полинезии. С Тонга полинезийцы примерно в начале III в. до н. э. мигрировали на Самоа, а затем расселились и по другим островам Западной Полинезии. В первых веках нашей эры группа полинезийцев с Самоа, проделав длительное морское путешествие, достигла Маркизских островов, а возможно, и о-вов Общества. Отсюда заселялись и все остальные архипелаги Полинезии (в том числе Гавайские острова и Новая Зеландия). С тех пор Полинезия в течение многих столетий сохраняла свое относительно изолированное положение.

Европейцы и американцы начали проникать на отдельные острова Полинезии с конца XVIII — начала XIX в. В процессе этого проникновения постепенно увеличивалась экономическая и политическая зависимость полинезийских архипелагов от европейских держав (Великобритании, Франции, Германии) и США. Формально же аннексия Полинезии завершилась в конце XIX в.

Установление колониального господства привело на многих архипелагах Полинезии к катастрофическим демографическим последствиям. Население ряда островов сократилось в несколько раз.

На некоторых архипелагах Полинезии появилось большое число выходцев из Европы, Америки и Азии, что коренным образом изменило их этническую структуру. Так, «в настоящее время в Новой Зеландии лица европейского (британского) происхождения составляют свыше девяти десятых всего населения. Сильно изменился и этнический состав Гавайских островов, где большинство сейчас составляют американцы и японцы (потомки ввезенных сюда законтрактованных рабочих). На остальных архипелагах Полинезии по-прежнему преобладают полинезийцы. Численность европейцев, американцев и азиатов здесь невелика. Некоторым исключением является лишь о-в Таити, где наряду с преобладающим полинезийским населением проживает значительная группа китайцев (потомков завезенных сюда кули) и французов. На ряде полинезийских островов (Гавайские, Новая Зеландия, Западное Самоа, Таити) появились также метисы, в основном евро-полинезийского или американо-полинезийского происхождения.

Что представляют собой коренные жители Восточной Океании — полинезийцы? Выше уже отмечалось их значительное культурное единство. Весьма близки между собой и полинезийские языки.

Традиционная полинезийская культура на разных архипелагах сохранилась в различной степени. Если в Новой Зеландии, на Таити и особенно на Гавайях она была в значительной мере нарушена, испытав сильное влияние евро-американской культуры, то на многих других архипелагах (особенно на о-вах Токелау, Эллис, Хорн, Уоллис, ряде островов Кука, Тонга и др.) сохранились многие элементы как материальной, так и духовной культуры полинезийцев.

Основное занятие современных полинезийцев — земледелие (выращивание кокосовой пальмы и других плодовых деревьев, возделывание клубнеплодов) и рыболовство. Из домашних животных они разводят свиней и кур. В странах с развитой промышленностью (прежде всего в Новой Зеландии и на Гавайских островах) многие полинезийцы и метисы заняты на предприятиях фабрично-заводского типа, в большинстве своем в качестве неквалифицированных рабочих.

Большая часть полинезийцев до сих пор живет в традиционных постройках, стены которых плетутся из травы, листьев, бамбука, а крыши сооружаются из пальмовых листьев и соломы. В Новой Зеландии, где значительно холоднее, традиционные дома, обычно дощатые, богато орнаментированы. Впрочем, в Новой Зеландии, на Гавайях, Таити и ряде других островов полинезийцы живут теперь также и в домах европейского типа.

Значительно большим изменениям подверглась одежда полинезийцев. В некоторых странах она (набедренная повязка у мужчин, короткая юбочка у женщин) была заменена на платье европейского покроя. Традиционную одежду надевают лишь во время праздников и церемониальных танцев. Причем шьется она теперь из фабричной ткани, а не из тапы (особой материи из луба, отбитого колотушками) или растительного волокна, как было ранее.

Традиционный общественный быт изменился на архипелагах в разной степени. Если на Гавайях старый социальный быт почти полностью исчез, то на Тонга, Западном Самоа и некоторых других островах он мало изменился. Правда, и здесь все же чувствуются новые веяния, связанные с проникновением капиталистических отношений. На большинстве архипелагов Полинезии по-прежнему господствуют патриархальные порядки. В качестве основных общественных ячеек сохраняются большие семьи. Социальная стратификация наблюдаемся во всей Полинезии, однако степень её развития заметно колеблется. На верхних ступенях полинезийской социальной лестницы стоят вожди, подразделяющиеся на ряд рангов.

Традиционный фольклор, специфические полинезийские песни и танцы сохраняются на большинстве архипелагов в относительной чистоте, хотя параллельно с ними бытует уже и фольклор, в какой-то степени отражающий современную жизнь, а также новая музыка, песни и танцы. Интересно отметить, что некоторые элементы традиционной духовной культуры хорошо сохраняются даже на тех архипелагах, где от прежней материальной культуры почти ничего не осталось.

Старая полинезийская религия в значительной степени отошла в прошлое. Многолетняя миссионерская деятельность привела к тому, что христианство довольно прочно вошло в полинезийскую жизнь (во всяком случае, гораздо прочнее, чем в Меланезии). Сейчас почти все полинезийцы либо протестанты, либо католики, причем на большинстве архипелагов первые заметно преобладают над вторыми. Среди протестантов больше всего кальвинистов, особенно конгрегарационалистов.

До самых последних лет все районы Океании, о которых пишет М. Стингл, были самыми отсталыми в экономическом, политическом и культурном отношении. Эта «окраина» Земли дольше других регионов оставалась в колониальном порабощении. Если во второй половине 40-х и в 50-х годах XX века большинство стран Азии и Африки добилось независимости, то в Океании этого не произошло. Пользуясь отдаленностью Полинезии и Меланезии от основных экономических и политических центров современного мира, их хозяйственной и культурной отсталостью, наконец, малочисленностью населения каждой отдельной страны, колониальные державы всячески старались отдалить время предоставления самостоятельности своим океанийским владениям. Подобное стремление империалистических государств объяснялось также все увеличивающимся стратегическим значением стран Океании, их расположением на важных морских и авиационных трассах.

Однако огромные перемены, происшедшие за последние десятилетия в мире, рост могущества социалистических и демократических сил не могли в конце концов не сказаться и на судьбах Океании.

Советский Союз, другие социалистические государства, так же как и страны, получившие в послевоенный период независимость, настойчиво ставили в Организации Объединенных Наций вопрос о ликвидации колониальных порядков в Океании. Неуклонно нарастал размах национально-освободительной борьбы в самих странах Океании. Выше уже отмечалось, что в 1962 г. получило независимость Западное Самоа, в 1970 г. — Фиджи и Тонга. Добилась независимости и одна микронезийская (североокеанийская) страна — Науру (1968.г.).

Такой поворот событий резко повысил интерес мировой общественности к этим странам. Все чаще стали выходить книги, посвященные жизни народов Полинезии и Меланезии. Ряд работ об Океании (как переводных, так и написанных советскими авторами) вышел и в Советском Союзе. Едва появившись на книжных прилавках магазинов, они быстро раскупаются читателями.

Можно надеяться, что читатель с удовлетворением встретит перевод и двух тесно связанных друг с другом книг Милослава Стингла, выходящих под общим названием «Последний рай».

Книги эти по форме представляют собой путевые очерки, однако ценность их повышается тем, что писал их не просто турист, а видный ученый, много и серьезно занимавшийся этнографией Океании. Сочетание в книге занимательной журналистской (в самом хорошем смысле этого слова) манеры изложения с научной глубиной, попыткой анализа — одно из главных ее достоинств.

Автор «ведет за собой» читателя из одной океанийской страны в другую. Начав свое «путешествие» на Фиджи, читатель «попадает» затем на Новую Каледонию, Новые Гебриды, Соломоновы острова, архипелаг Бисмарка, Новую Гвинею. С Полинезией он знакомится, начиная с острова Пасхи, а затем «посещает» о-ва Общества, Самоа (Восточное и Западное), Тонга, Новую Зеландию. И о каждом из этих архипелагов в книге рассказывается много интересного. Автор отказался от каких-либо привычных схем описания и шаблонов. Каждый очерк самостоятелен и оригинален. М. Стингл сумел отыскать в быте, культуре, истории каждого описываемого им архипелага яркие черточки, наиболее интересные моменты. Так, описывая Фиджи, он рассказывает об удивительной церемонии хождения по огню; говоря о Новых Гебридах, сообщает о трагикомических итогах англо-французского совместного управления этим архипелагом; повествуя о Соломоновых островах, подробно останавливается на получившем широкую известность движении масинга; обрисовывая остров Пасхи, уделяет значительное внимание письменам кохау ронго-ронго; характеризуя современную жизнь на Таити, не забывает вспомнить о проживавшем здесь многие годы великом художнике Гогене и т. д. Многие страницы книги насыщены юмором. Вместе с тем книга, бесспорно, серьезна; это не простое описание, но глубокое размышление автора, его особое видение Океании.

М. Стингл с чувством симпатии и уважения относится к островитянам. Культурную отсталость океанийцев автор справедливо объясняет долголетним колониальным игом. Он искренне верит в светлое будущее этих людей. Справедливости ради следует отметить только, что кое-где он слишком увлекается экзотикой.

Весьма интересны как для специалиста, так и для широкого читателя страницы книги, на которых анализируются результаты контакта старой и новой культур. Проблема соотношения традиции и инновации сейчас привлекает пристальное внимание исследователей, и обращение к ней, вне всякого сомнения, повышает научный уровень книги.

М. Стингл знакомит читателя и с богатой, своеобразной природой Океании. Ее яркое и красочное описание позволяет воссоздать в своем воображении причудливые ландшафты Океании.

Несмотря на большие достоинства книги, в ней есть и ряд спорных мест. Так, нам представляется, что деятельность миссионеров в Океании описана в слишком радужном свете. Не отрицая того, что некоторые ее аспекты сыграли объективно позитивную роль (с работой миссионеров в значительной мере связано, например, исчезновение традиций каннибализма, создание письменности на ряде местных языков, распространение грамотности среди части островитян и т. п.), в целом активность миссионеров вряд ли может быть оценена положительно. Ведь прежде всего они были своеобразным авангардом колониализма. За их приходом, как правило, следовала аннексия океанийских земель. А в ряде случаев (например, на Новой Каледонии) миссионеры открыто призывали аннексировать острова, где они начали проповедовать христианскую веру. С деятельностью миссионеров связаны также разрушение или деградация самобытной океанийской культуры. Кое-где проповедники христианства выступали как подлинные мракобесы. Так, по указанию одного из католических миссионеров была уничтожена большая часть бесценных табличек с рапануйской письменностью, в которых он усмотрел «дьявольские письмена». Некоторые проповедники не упускали случая поживиться за счет своей паствы, совмещая прозелитичесиую работу с бойкой торговлей, которая к тому же носила характер неэквивалентного обмена.

Мы вправе были бы найти у автора и более суровую критику в адрес колониальных властей. Некоторые мероприятия колониальной администрации он явно переоценивает. Так, вряд ли можно согласиться с той восторженной оценкой, которая дается недавно учрежденному представительному органу в Папуа — Новой Гвинее. Читатель, к сожалению, не узнает из книги, что австралийские власти с большой неохотой и запозданием пошли на создание этого «парламента», что им пришлось это сделать лишь благодаря мощному давлению со стороны прогрессивных антиколониальных сил и Организации Объединенных Наций. Остается вне поля его зрения и тот факт, что полномочия «парламента» весьма ограниченны.

Заслуживает более скромной оценки и организованное американской администрацией на Восточном Самоа обучение по телевидению.

Колониальная администрация предприняла это мероприятие прежде всего в целях экономии средств, которые требовались бы при обычном расширении образовательной сети для подготовки достаточно квалифицированных педагогов и последующей оплаты их работы.

Эти небольшие претензии к автору ни в коей мере не снижают общего положительного мнения о книге. Переведена она с небольшими сокращениями разделав, не представляющих особого интереса для советского читателя.