Последний рейс королевы

Глава 7

В какой момент разум уступил место гормонам и инстинктам? Я не заметила. Вот только что арлинт меня оскорблял, а я отвесила ему оплеуху. А уже в следующий миг – мы целовались, как сумасшедшие. Словно в последний раз.

Я точно знаю, что в стремлении наказать Нартанна за насилие, я прокусила ему до крови губу. Он промычал что-то нелестное в мой адрес, сгреб в кулак мои, подстриженные под мальчишку волосы, но поцелуй не прервал.

В том, что мы делали, не было ни капли нежности. Мы рвали друг друга, как дикие звери. Каждый стремился взять над другим верх. И самое странное, мне это нравилось! Солоноватый привкус его крови во рту заводил меня так, как никогда не заводили самые изощренные ласки опытных ловеласов. А я повидала их немало, разных. Я впилась в губу Нартанна с пылом голодного вампира. Откуда-то появилось совершенно сумасшедшее желание выпить, высосать его досуха. Не противясь этому странному порыву, я с жадностью присосалась к ранке.

В голове мелькнула тень мысли о том, что сейчас в рубке никого нет и автопилот отключен, корабль предоставлен сам себе. Что неподалеку спит Борис, и в любой миг может проснуться и заглянуть сюда. Мысль мелькнула и пропала. А командор, кажется, вообще об этом и не задумывался. Здесь и сейчас это был не цивилизованный арлинт, а первобытный варвар, добывший себе женщину.

Укрепленные комбинезоны, заменяющие внутри корабля облегченные скафандры, слетели с нас осенними листьями. Я даже не заметила, как выскочила из своего. Нартанн с треском порвал мой спортивный бюстгальтер и замер, уставившись на мою грудь:

— Интересно, как ты умудрялась столько лет прятать от всех такое богатство? — Он почти нежно огладил ладонью холмик левой груди и пощекотал подушечкой большого пальца вмиг отвердевший сосок. — Размер, прям, как по заказу!

В моем затуманенном страстью мозгу тоненько прозвенел предупреждающий звоночек. Но я уже дошла именно до того состояния, когда все равно, что будет потом. Главное – то, что происходит сейчас. Не желая анализировать происходящее, я выдохнула:

— Ты собрался сексом заниматься или разговоры говорить?

Расслабленное лицо арлинта едва уловимо закаменело:

— Ну ты и стерва!

Я усмехнулась:

— От тебя это почти королевский комплимент!

В следующий миг арлинт дернул меня за руку, вынуждая повернуться к нему спиной. И, положив руку мне на спину между лопаток, заставил наклониться вперед. Не самая моя любимая поза. Но сейчас и так сойдет. А то меня уже просто трясло от нетерпения.

Он ворвался в меня как таран – не миндальничая, без тени жалости, сразу и до отказа заполнив собою. Нанизав, как бабочку на булавку, на твердый и подрагивающий от нетерпения член. Но мне было и этого мало. Я даже заскулила от нетерпения, невольно вжимаясь ягодицами в мужской пах. И тут же возненавидела и себя, и Нартанна за этот жалобный звук, за эту слабость. Но очень скоро и ненависть, и неудовлетворенность сначала куда-то отступили, а потом и вовсе растворились в пространстве под напором порывистых, сильных движений арлинта.

Он двигался во мне, будто брал приступом крепость. Резко, безжалостно и размашисто. Будто наказывал за что-то себя. Или меня. И каждое его движение на шажочек, на еще одну ступеньку подталкивали меня к пропасти. К безбрежному космосу, где не было злости, ненависти, раздражения. А была одна только нега и наслаждение.

В какой-то момент арлинт вышел из меня. И резким движением заставил встать и повернуться к нему лицом:

— Хочу видеть твое лицо в тот момент, когда ты кончишь с моим именем на губах!

Ноги подгибались и отказывались меня держать. Каждая клеточка тела ныла от неудовлетворения. В голове шумело и плыл туман. Но я все равно ехидно, как я надеюсь, оскалилась:

— Перетопчешься!

Нартанн ухмыльнулся, без лишних слов подхватил меня под бедра и посадил на подвернувшийся некстати стол. Пластик столешницы ожег холодом мои ягодицы, и я зашипела. Но даже дернутся не успела. Этот арлинтский мерзавец одним движением закинул мои ноги себе на плечи, вынуждая меня откинуться назад, опереться локтями о столешницу, и вновь рывком взял меня, заполняя собой до отказа:

— Смотри на меня! Смотри мне в глаза!

Бирюзовые глаза потемнели почти до состояния грозового неба над океаном. Я этого не хотела, но невольно как завороженная уставилась в них.

— Мирак… Скажи!.. Скажи — Мирак!..

Каждое слово, каждый звук сопровождался ударом. Будто арлинт желал вколотить себя в меня навсегда. Выбить, выгравировать свое имя в моем теле.

Все потеряло значение. Где мы. Кто мы. Зачем мы. Мне было все равно. Лишь бы Нартанн не останавливался. Лишь бы дал подойти к краю, сорваться в заветную пропасть, забыть обо всем.

Дыхание со свистом вырывалось у меня из груди в такт сильным, порывистым движениям мужчины. Я облизнула пересохшие губы. Реальность сузилась, схлопнулась до потемневших почти до черноты мужских глаз напротив.

Нартанн медленно, тягуче облизнул собственный большой палец, заставив меня буквально задохнуться от этого зрелища, и нащупал горошину моего клитора. Загрубевший явно не от офисной работы палец по-хозяйски огладил чувствительный бугорок. Раз, другой. Медленно, основательно, тягуче. Словно торопиться ему некуда.

— Назови меня по имени!

Я со свистом втянула в себя воздух, пряно пахнущий нашей страстью, нашим сумасшествием на двоих. Нартанн прекратил двигаться. Каменный член почти выскользнул из меня. И только палец продолжал медленно, слишком медленно, просто издевательски неторопливо скользить вокруг клитора.

Меня затрясло от нетерпения. Пришлось прикусить губу, чтобы с языка не слетело ненароком то, что он требовал от меня. На лбу арлинта выступили крупные капли пота от напряжения, но эта сволочь и не думала завершать начатое!

Не выдержав, я попыталась сама нанизаться на каменное копье. И теперь уже арлинт с шумом втянул ноздрями воздух:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Э, нет! — Он по-хозяйски погладил меня по лодыжке. Словно норовистую лошадку по боку. — Какая нетерпеливая, жадная и непослушная девочка! Сначала имя! Ну? Это же не сложно! Скажи: «Мирак» …

Я выплюнула:

— Сволочь! — Он усмехнулся, убирая руку. И я сдалась. Отвратительным просящим стоном с моих губ сорвалось: — Мирак…

Он словно только этого и ждал.

Палец надавил и начал массировать клитор одновременно с возобновившимися ударами члена. Напряжение внутри меня начало расти пропорционально силе и глубине толчков. Словно тугая и упрямая спираль, оно сжималось и сжималось, скручивая мои внутренности, проталкивая по венам огонь вместо крови.

Помещение заполнилось звуками нашего рваного дыхания и глухими, влажными ударами. В ноздри забивался животный, мускусный запах страсти. И космос уже готовился принять меня в свои гостеприимные объятия.

А потом реальность будто взорвалась. Пружина внутри моего тела распрямилась, выталкивая меня в пустоту, и меня накрыл самый сокрушительный оргазм в моей жизни. А где-то на грани тьмы и реальности мне послышался хриплый полустон:

— Ка-аро-оли-ина-а-а…

***

Удивительно, но на этом катере был настоящий душ с настоящей водой! Это какая же тут установлена система очистки и жизнеобеспечения! И кому по карману подобный монстр?

Может быть, я бы и задумалась над тем, кем является настоящий хозяин катера, если бы не была так взвинчена. Секс не принес долгожданного облегчения. Наоборот, на душе стало муторно и мерзко. И хотелось кого-то убить. Срочно. Я стояла в небольшой, но навороченной душевой кабинке под горячими струями и ожесточенно терла себя жесткой мочалкой из натуральных волокон. Тоже явно дорогая и дефицитная вещь! А их тут полный шкафчик в одноразовой упаковке! Но даже их не хватит, чтобы смыть с себя ощущение грязи, ощущение того, что мною просто попользовались…

Кабинка быстро наполнилась тяжелым паром. Или это я дымилась от злости на одного блондинистого мерзавца, и потому в замкнутом пространстве попросту нечем было дышать. Задыхаясь, я прислонила голову к матовому стеклу. Ну почему? Почему я это допустила? Ведь никогда раньше не позволяла себе заводить связи на корабле! Только в порту. Чтобы потом даже случайно не пересечься. Так было проще жить. И вот…

Со злостью ударив кулаком по металлической панели управления душевыми механизмами, я нечаянно попала по кнопке переключения температуры воды. И вместо горячей мне на голову полилась ледяная.

Это стало для меня последней каплей в череде постигших меня неудач. В последнее время все почему-то шло не так, как задумывалось. Начиная от поломки преобразователя и заканчивая сексом с тем, кого я по всем канонам и параметрам должна ненавидеть. Всхлипнув, я сползла под холодным дождем по стенке кабинки вниз и разревелась. Как последняя дура. Ненавидеть уже почему-то не получалось. Даже несмотря на то, что арлинт явно меня использовал. Внутренний голос педантично шепнул: «Если бы не позволила, то он бы и не воспользовался». И конечно же он был прав, этот противный шептун. Я сама виновата в том, что оказалась всего лишь дешевой заменой утраченной навсегда возлюбленной.

Сложно сказать, сколько я так просидела: всхлипывая и мелко дрожа под ледяной водой. Когда все-таки выползла из душевой кабинки, то кожа уже посинела от холода, замерзшие пальцы плохо слушались, а душе, казалось, смерзся огромный кусок льда. Вместо сердца.

Кое-как обсушившись и выбивая чечетку зубами, я с отвращением посмотрела на то, что осталось от моего белья. Даже не лоскутки, какие-то обрывки, годные только оказаться в утилизаторе. Покосившись на свой комбинезон, я поморщилась: надевать на голое тело грубую уплотненную ткань – мазохизм чистейшей воды. Но и заменить погибшее белье мне было нечем. Уходя с «Королевы», я об этом не подумала от слова «совсем».

Пришлось, сцепив зубы, пойти проверить шкаф хозяев каюты. Может быть, хотя бы универсальное военное найду. Но мне повезло. Несказанно. На одной из полок встроенного шкафа лежало несколько упаковок унифицированного спортивного белья. Мельком проверив марку, хмыкнула: дорогое. Я себе такое даже в лучшие моменты позволить не могла.

Выходить из каюты до судорог не хотелось. Не хотелось видеться с арлинтом. Я попросту не знала, что ему говорить и как смотреть в бесстыжие бирюзовые глаза. Боялась, что накинусь на него и по-бабьи выцарапаю эти наглые и циничные гляделки. Но и оставаться в каюте было нельзя. Во-первых, уже до тошноты хотелось есть. Во-вторых… Будь я проклята, если покажу арлинту свою слабость! Бинго ни перед кем еще не склонял головы!

И все же, пойти сразу в рубку я не смогла. Малодушно сказала себе, что сильно хочу есть и потому начну со столовой. Но на пороге запнулась. Перед глазами снова встал финал вчерашнего вечера…

…Оргазм был сокрушительным. Он накатил на меня будто девятый вал, сметая на своем пути все внутренние запреты и ограничения. И на какое-то время я потерялась в пространстве, захлебнулась в сладком мареве, уплыла туда, где не было забот, проблем и обид. А когда пришла в себя, то оказалось, что помещение пустое. Кроме меня в столовой не было никого. Нартанн трусливо сбежал. А у меня в ушах еще звучал его протяжный стон: «Ка-аро-оли-ина-а-а…»

— Бинго, ты чего?

Вздрогнув, я очнулась от неприятных воспоминаний. За столом сидел Борис с вилкой в руках и недоуменно меня рассматривал.

Мотнув головой, будто избавляясь от наваждения, я переступила порог помещения:

— Да так, задумалась…

Борис солидно, как понимающий взрослый, кивнул:

— Угу. Нам есть над чем подумать. Мирак сидит в рубке, надувшись как сыч. — Я чуть не ляпнула, что так ему и надо. Но вовремя вспомнила, что подростка вмешивать в наши проблемы не стоит. — А ты завтракать будешь? — Глаза мальчишки загорелись восторгом: — Тут просто роскошный кухонный автомат! Готовит так, что пальчики не только оближешь, но и откусишь!

Я невольно усмехнулась его такому заразному энтузиазму:

— Это здорово, что готовит вкусно! А то я голодная, как зверь!

Пищевой автомат стыдливо притулился в уголке столовой, за шкафчиками. Когда я направилась в ту сторону, Борис посоветовал мне вслед:

— Возьми картофель по-деревенски и рыбу в сливочном соусе! Объедение! Я себе чуть пальцы не откусил!

Борис советовал мне типично земные блюда. И я с облегчением выбрала то, что он сказал. На «Королеве» автомат был плохонький и старый. Чаще мы все питались готовыми консервами, чем что-то готовили с помощью него. А уж земные блюда я не пробовала с детства. Целую вечность!

Некоторое время мы в тишине наслаждались вкусной едой. Борис, доев свой завтрак первым, сбегал еще раз к автомату и принес нам на двоих ароматный кофе со сливками и какой-то странный десерт, подозрительно похожий на сырники.

От десерта я отказалась. И не потому, что мне не хотелось, нет. Я бы охотно его попробовала в другое время. Слишком редко в моей жизни бывала подобная роскошь. Но сейчас мне уже кусок не лез в горло. Чем ближе был момент встречи с Нартанном, тем больше я нервничала, не зная, как себя вести и что говорить. В конце концов, решила, что буду говорить и действовать по обстоятельствам. Тем более, что, когда я вышла со столовой и направилась в рубку, Борис увязался со мной.

Нартанн обернулся к нам во вращающемся кресле, едва мы с подростком только ступили на порог. И я втихую порадовалась, что с вечера ушла, не обнаружив себя. То ли у арлинта были глаза на затылке, то ли, что более вероятно, на пороге рубки стояла система видеонаблюдения.

Скользнув по нам безразличным взглядом, командор холодно приказал:

— Борис, с этой минуты ты беспрекословно подчиняешься Бинго. Останешься с ней, когда я уйду на задание. Бинго, мне нужно, чтобы ты проложила мне курс. Вы сойдете с катера на Дионе.

Все мое смущение, всю мою боязнь посмотреть Нартанну в глаза словно водой смыло. Я подняла голову и потрясенно уставилась на арлинта:

— Что?..

Борис тоже возмутился:

— Мирак, мы так не договаривались! А если тебе потребуется помощь?

Ледяной взгляд бирюзовых глаз словно лазерный луч прошил насквозь и меня, и мальчишку:

— Ни о каких договорах и речи быть не может! Я — на задании! И рисковать жизнью гражданских не имею права! В целях твоей же безопасности ты сходишь с дистанции.

Арлинт говорил твердо, уверенно, безэмоционально. Равнодушно глядя на дисплей. А вот у Бориса неожиданно на глазах закипели слезы. Я растерянно смотрела, как мальчишка, судорожно сжав кулаки, сделал шаг вперед:

— Ты не имеешь права!.. Ты говорил, что мы вместе до конца и ты за меня отвечаешь! А теперь что? Выбрасываешь на помойку? Как вот того твоего твилла? И тебе совершенно наплевать, как я буду выживать дальше? Да лучше бы ты меня и не вытаскивал тогда!

Арлинт дернулся, словно получил пощечину, и скривился:

— Не говори ерунды! Никуда я тебя не выкидываю! Ты остаешься с Бинго. Все, что у меня есть, я оставляю вам. Легализоваться вам поможет адмирал Старфф. Далее – все будет зависеть только от тебя. Захочешь – не пропадешь! — Жестко припечатал он. — И вообще, приказы не обсуждаются! А это приказ!

То ли всхлипнув, то ли с шумом втянув в себя воздух, Борис еще сильнее стиснул кулаки, развернулся и выбежал из рубки.

Я проводила его бегство взглядом, а потом покачала головой:

— Ну ты и мудак! Борис же тебя почти отцом считает!

Ругаться и что-то доказывать совершенно расхотелось. Мне словно сломали хребет. Да и цель всей моей жизни внезапно изрядно потускнела и потеряла две трети своей привлекательности. Если так и дальше продолжится, то мне никаких усилий прикладывать не придется. Белобрысый все сделает сам.

Арлинт снова скривился:

— Думаешь, я этого не вижу? Вижу. Потому и решил вот так. Пусть я лучше останусь для него мерзавцем, чем он потом будет рыдать из-за меня и искать попытки отомстить непонятному врагу.

Я вздрогнула. Кажется, ситуация повторялась. И Нартанн был неправ. Борис все равно будет его искать. И будет пытаться за него отомстить. Так или иначе. Слишком сильно мальчишка к нему уже привязался. Вот только будь я проклята, если хотя бы попытаюсь этому упрямому барану что-то доказать.

Вслух я сказала совершенно другое:

— Что тебе нужно сделать? Какое у тебя задание?

Сердитый взгляд бирюзовых глаз хлестнул по мне как пучком крапивы:

— С чего ты решила, что я тебе доверю тайну своего задания? Неужели ты из тех, кто после одного хорошего траха считают уже мужика своей собственностью и подкаблучником?

Теперь пришла уже моя очередь кривиться от едкой желчи его слов:

— Ты и вправду такой мудак? Или только прикидываешься? — Мне надоело стоять, и я прошла к свободному штурманскому креслу и села. — Как я могу быть из таких, если почти сорок лет прожила в мужской личине?

Нартанн деланно-безразлично пожал плечами. Мол, а кто тебя знает? Я только покачала головой:

— Нет, ты и вправду мудак! И идиот, каких Вселенная и не видела! Я ведь сорок лет по тайным контрабандным маршрутам таскала запрещенные в Альянсе товары! И заметь, ни разу не попалась патрулю на зуб! Если я буду знать твою цель, я смогу проложить для тебя оптимально безопасный маршрут! И да, мне абсолютно плевать на то, чем начинена твоя дурная голова, своих секретов хватает! Мне лишь нужно знать к кому и куда ты направляешься, кого собираешься взорвать! Чтобы знать, на какой кривой козе туда можно подъехать!

— Кривой козе? — Арлинт вдруг усмехнулся. — Нет, ты и вправду землянка! Чтоб ты мне не говорила! Хотя… — Он вдруг нахмурился. А я с любопытством наблюдала за тем, как отображаются на породистом мужском лице эмоции. Догадается или нет?

Если Нартанн о чем-то и догадался, то он оставил свои догадки при себе. Арлинт молчал очень долго. Периодически ерошил до боли знакомым жестом себе волосы. Пару раз едва слышно хмыкнул. Я сидела тихо, не мешая ему обдумывать то, что крутилось у него в голове. Чтобы он не решил, я все равно поступлю по-своему. И не только потому, что он, как изволил «изящно» выразиться Нартанн, вчера меня трахнул. А потому, что мне слишком хорошо знакомо ощущение ненужности и заброшенности. Отчаяние из-за того, что ты абсолютно никому не интересен. Что тебя вообще не воспринимают как разумное существо. Борис такого не заслужил.

Мне в свое время повезло. Архив, в коробе которого я пряталась, отправили не в столицу Альянса, а на искусственный спутник Аргранадала, не имеющий даже названия. Только номер. На этом спутнике располагались все лаборатории и научные полигоны Альянса. И как ни странно, система охраны там была из рук вон. Наверное, правительство решило, что безумцев, желающих прогуляться по лабораториям в роли подопытной крысы, не найдется.

Так или иначе, но перекантовавшись сутки у мусорных баков местного космопорта, я сумела пробраться на корабль, доставлявший продуктовые припасы для ученых. Там мне не повезло. На корабле оказалась мощная система отслеживания неучтенных форм жизни и меня вычислили уже в первый же день. Но к счастью, не выкинули в открытый космос грязного и оборванного заморыша, которым я тогда была. Меня даже периодически кормили! Но весь путь до Праны я провела в клетке, в которой ранее сидели какие-то птицы, будущий обед для стола профессоров.

Тогда я этого не понимала. Но я выжила только благодаря модифицированному геному. Сначала модификации позволили мне не сдохнуть в условиях крайнего дефицита кислорода. В той маске, которую я стянула у военных, запаса было часов на двенадцать, а просидела я в коробе с архивом около суток. Потом — холод и полуголодное существование в клетке на транспортном корабле. А в итоге только то, что я оказалась модификантом, заставило капитана транспортного корабля выкинуть меня на помойке Праны как использованную ветошь, а не докладывать руководству о ЧП. Только спустя несколько лет я поняла, что капитан так поступил, потому что до судорог боялся разбирательств и трибунала. Боялся, что его обвинят в пособничестве последователям Дурана. Прав был бравый капитан, или нет, я не знаю. Но его трусость дала мне еще один шанс выжить.

Я так погрузилась в свои неприятные воспоминания, что когда арлинт заговорил, я подскочила в кресле на добрых полметра, чем вызвала удивленный хмык командора:

— Ты чего?

На щеки плеснуло краской, но смущение пришлось задавить в корне:

— Ничего. Задумалась, и забыла, что я тут не одна.

Бирюзовые глаза с подозрением впились в мое лицо:

— Нервы у бравого контрабандиста? О чем таком ты задумалась, что утратила чувство реальности?

Вот тут мне было что сказать в ответ:

— О твоем вчерашнем поведении! И о том, что ты скажешь мне в свое оправдание!

Я выдала это с вызовом и даже некоторой злостью. В тайной надежде, что Нартанн хотя бы смутится. Но он только задрал подбородок:

— А я должен оправдываться? Не знал! Ты ведь мне вроде не пара…

Кто бы только знал, как больно и обидно для меня это прозвучало! Скрипнув зубами, я постаралась свое унижение перевести в злость. И дала себе слово: арлинт за это заплатит! Сполна!

Стараясь выглядеть спокойной и уверенной в своих силах, я отрезала:

— А что, для арлинтов только пара – женщина? А все остальные – существа третьего сорта или вообще бесполые? Или это только я… — Не смотря на принятое решение, я постепенно начала заводиться. Но, поймав на себе какой-то странный, ошарашенный взгляд арлинта, прикусила язык: — Впрочем, не важно! Но при случае можешь передать своей матери мои соболезнования по поводу постигшей ее неудачи с твоим воспитанием!

У Нартанна сделалось такое лицо, словно я подошла к нему и ущипнула за нос. Он молчал не меньше минуты, несколько ошарашенно глядя на меня. А потом медленно покачал головой. И я поняла, что в этот раз победа за мной, я его все-таки достала!

— Ну ты и язва все же…

Я деланно-равнодушно пожала плечами:

— У меня воспитание уличное, а не домашнее, тепличное. Оно не предрасполагает к нежности, мягкости и возвышенности!

То ли я слишком сильно приоткрылась перед командором, то ли до него наконец начало что-то доходить, но Нартанн, внимательно глядя мне в глаза, вдруг спросил:

— Сколько тебе было?

Мда-а-а… Все же арлинт не дурак. Хотя, с другой стороны, наверное, мне так будет проще. Пусть уже покажет свое истинное отношение, чтобы я смогла наконец его возненавидеть окончательно, и выполнить то, что все это время вело меня вперед, помогало выжить в любой ситуации.

Я поймала взгляд бирюзовых глаз и, пристально глядя в них, намеренно равнодушно уточнила:

— Сколько мне было когда?..

— Когда ты потеряла родителей.

Горько усмехнувшись, я отпустила бирюзовый взгляд, опустила глаза вниз и посмотрела на собственные натруженные руки. Они никогда не знали маникюра. Чаще всего были грязными, с мозолями, с обкусанными заусенцами, с обломанными под корень ногтями. Это были не женские руки. И мне неожиданно, едва ли не впервые в жизни стало себя жалко. До слез. Собственной разрушенной жизни, сломанной судьбы. Выжила бы я, если бы не моя цель? Хватило бы мне сил выкарабкаться вопреки всем условиям?

У меня сейчас была уникальная возможность соврать, вывернуться, остаться перед этим арлинтом чистенькой. Ну, относительно чистенькой. Но мне почему-то не хотелось снова врать и изворачиваться. Пусть знает. Мне же будет проще – если он меня возненавидит.

Подняв голову, я снова посмотрела в бирюзовые глаза и ровно произнесла:

— Ты знаешь, когда.

Вот так. Теперь ход за ним.

Несколько секунд арлинт непонимающе смотрел на меня. А потом словно сработал переключатель. Зрачок в бирюзовых глазах дрогнул и расширился, заполняя бирюзу чернотой. При всей своей выучке Нартанн на некоторое время потерял выдержку и потрясенно уставился на меня:

— Ты… ты… модификант?..

Я безразлично пожала плечами. А что тут можно сказать? И все же, реакция Нартанна была гораздо спокойнее, чем можно было ожидать. Он реагировал не так, как мог отреагировать рядовой житель Альянса, которому промыли все мозги по поводу того, что модифицированный геном — это очень и очень плохо. А модификанты — худшие враги Альянса. И я в очередной раз подумала, что скорее всего его бывшая девушка тоже модификант. Это объяснило бы и отношение Нартанна к Борису, и других модифицированных в его жизни. Вот только как она им стала? Это вопрос. Хотя, он не так чтоб уж сильно меня интересовал. Гораздо сильнее мне бы хотелось узнать, почему именно со мной арлинт поступил так мерзко и жестоко.

Арлинт, не дождавшись от меня другого ответа, шумно вздохнул и взъерошил себе волосы:

— Мда-а-а… Как это случилось?

Мне не хотелось поднимать со дна ил и грязь прошлого, и я опять пожала плечами:

— Обыкновенно. Как у всех. Летели на «Конкорде» на освоение новых земель. По дороге на неуклюжий транспортник, наспех переоборудованный под пассажиров, напали… — Привычный болезненный укол в сердце заставил меня запнуться и на мгновение замолчать. А в следующий миг во мне внезапно словно плотину прорвало: — Я родилась в маленьком захолустном городке на Земле. Вступление Земли в Альянс принесло несколько неожиданные плоды – населенные пункты вроде моего родного города начали вымирать: производства и раньше не было, а мелкий бизнес из-за централизации поставок начал хиреть. Это я сейчас понимаю. А тогда, самая младшая, пятая в семье, я тихонько подслушивала по вечерам, как плачет мама на кухне, как ругаются из-за безденежья родители. — Я не смотрела на арлинта. Глядя в одну точку в пространстве перед собой, я торопливо выплескивала все, что накопилось за это время в душе. Все, что я никогда и никому, даже самой себе в одиночестве вслух не говорила. — Однажды папа пришел домой и бросил на стол буклет с рекламой работы на освоении новых колоний. И сказал, что он завербовал нас всех. Что там очень тяжело, но платят много. И что тем, кто вербуется в Новые земли, Альянс предоставляет большие льготы. После того, как отработаем контракт, можно будет хотя бы выучить детей и дать им нормальную профессию в жизни. И, если не захотим после контракта оставаться в колонии, можно будет поселиться, где захотим. — Я судорожно вздохнула. — Это сейчас я понимаю, что это все вранье. Пятилетний контракт еще надо отработать, выдержать. Я бывала в таких колониях, привозила беднягам запрещенные в Альянсе препараты. Иначе бы они попросту вымерли все в течении первого года жизни на новом месте. Колонистов бросают туда, как пушечное мясо, как слепых котят! И уже на них изучают влияние местной микрофлоры и микрофауны на живые организмы! — Я сжала руку в кулаки так, что обломанные ногти до боли впились в кожу. — Ты ведь знаешь об этом, не так ли?

Арлинт молча опустил голову. Конечно же, он об этом знал! При его-то службе, сложно такое не знать! С трудом сглотнув горький, как яд, комок в горле, я продолжила:

— За весь маршрут было запланировано пять гиперпрыжков. Но, когда мы вышли из второго, нас уже ждали. Конкорд споро и умело расковыряли, как переспевший орех. И всех переселенцев, как безмозглое стадо, перегнали на небольшие корабли, типа штурмовиков. Тех, кто оказывал сопротивление, убивали на месте. В основном, это были мужчины, защищавшие свои семьи. И, как я теперь уже знаю, не составлявшие никакой ценности для похитителей. В первую очередь им нужны были дети до десяти лет и женщины детородного возраста. Так погибли мой отец и старший брат. Потом, уже в тех пещерах, забрали двух братьев и сестру. Я их больше никогда не видела. Меня и еще одного мальчика взрослые женщины прятали между собой как могли. Но однажды меня все же заметили.

Я запнулась, вспоминая жуткую, полубезумную улыбку присевшего перед нашей клеткой мужчины. Того, кто потом с радостным смехом привязывал меня к металлическому столу и колол мне бесчисленно количество инъекций. И адскую боль после них. Тогда мне казалось, что садист впрыскивал в мое тело попеременно то жидкий огонь, то миллионы кусачих термитов. Я орала. Иногда так, что срывала горло и потом по нескольку часов отхаркивала кровью. Но садисту на это было плевать. Он с каким-то нездоровым, радостным любопытством наблюдал за моими мучениями. Надеюсь, мудак сдох в том аду, которой устроили на астероиде войска Альянса.

— Какую модификацию ты получила? — Голос арлинта звучал непривычно-мягко. — И как тебе удалось оттуда сбежать?

Я пожала плечами. Призраки прошлого все еще продолжали меня терзать, и говорить было сложно:

— Ничего выдающегося. Повышенная регенерация. Мелкие царапины заживают в течении часа. И, как я теперь понимаю, в отличие от землян, я проживу гораздо дольше. Мне уже, если я не ошиблась в подсчетах, сорок шесть. — У арлинта взлетели на лоб брови. — А я выгляжу, как килл-недомерок. И не меняюсь внешне уже давно, лет тридцать. Что касается того, как я выбралась, — я скосила глаза на Нартанна, желая увидеть его реакцию, — так ты мне и помог.