Последний Рубеж

Глава 6

Когда корабль-челнок «Галилео-5» приблизился к цели, Ухура включила главный экран, чтобы три ее пассажира смогли полюбоваться захватывающим дух зрелищем.

У Кирка и в самом деле перехватило дыхание от увиденного: «Энтерпрайз» парил в пространстве, лоснящийся и сияющий на фоне полной луны. На какой-то миг он даже позабыл, что видит всего лишь копию, к тому же довольно плохую. Не стыдясь охватившего его чувства, не пытаясь выразить его собственными словами, он прочитал, казалось бы, давно забытые им строки:

А все, что прошу я, как милости Божьей, Так это – надежный корабль и звезда.

И курсом надежды из тьмы бездорожий К тебе возвращусь я – уже навсегда.

Маккой, сидевший справа от Кирка, лукаво посмотрел на него, как бы говоря: «Ты уже забыл наш недавний разговор? Так могу напомнить твои слова – „Это не „Энтерпрайз“ – это самозванец“. Но вид сверкающего под луной красавца примирил всех – хотя бы на какое-то время. Во всяком случае, благоговейная тишина в рубке челнока длилась бы намного дольше, не будь доктор таким любознательным:

– Мелвил, не так ли? – спросил он. Джим пожал плечами – он не помнил имени поэта.

– Джон Мейсфилд, – поправил доктора Спок. Он расположился слева от Кирка, и таким образом Джим оказался меж двух оппонентов. Он уклонился от дискуссии, чтобы не попасть впросак, но подозревал, что Спок был прав, как всегда. Однако Маккой не уступал так просто и, наклонившись вперед, чтобы бросить вызов в лицо, переспросил:

– А вы уверены в этом? – Он не отрывал от Спока недоверчивого взгляда. Тот процитировал:

Прости, не хочу причинять тебе горя.

Но низкое небо, но ветер в трубе.

Опять меня манит пустынное море, Опять ухожу я навстречу судьбе.

А все, что прошу я, как милости Божьей, Так это – надежный корабль и звезда.

И курсом надежды из тьмы бездорожий К тебе возвращусь я – уже навсегда.* (*Перевод В. Ионова) Спок закончил:

– Джон Мейсфилд, «Морская лихорадка», 1902 год по старому земному календарю. Я хорошо разбираюсь в классике, доктор.

– Да?

– ехидно улыбнулся Маккой. – Тогда почему вы не знаете «Греби, греби?..»

На этот вопрос у Спока ответа не оказалось. Джим, едва сдерживал смех, продолжая смотреть на экран. Масса корабля заслонила весь обзор и как бы прижалась к нему;

– Готовы к маневру пришвартовки; – – объявила Ухура. – «Энтерпрайз», берите управление на себя.

– И да поможет нам Бог! – добавил Маккой.

Голос Зулу ответил:

– Роджер, «Галилео-5». Открыть двери. Переключить энергию на транспортный луч.

Два члена команды корабля – Зулу и Чехов – согласны были и на понижение в должности ради службы под началом Кирка, и по этой причине сам Кирк чувствовал нечто большее, чем угрызение совести. Зулу уже давно заслужил свой собственный корабль. Но, как он объяснил Кирку, сделал именно то, что хотел сделать, а если капитан не доволен таким решением, то может списать его с корабля.

Такую роскошь Кирк не мог себе позволить. Зулу считался одним из лучших рулевых в Звездном Флоте, если не самым лучшим, а Чехов – лучшим навигатором. Списать их своим приказом, отказаться от них… у него и без того хватало недоброжелателей и проблем… в конце концов он махнул рукой – пусть будет, как будет. И не мог заглушить в себе чувство вины.

В очертании «Энтерпрайза» угадывались створки закрытых дверей: подчиняясь транспортному лучу, «Галилео-5» шел ко входу на посадочную площадку. Вот створки дверей разъехались в стороны, и челнок мягко скользнул в огромную утробу корабля-матки.

Ухура открыла люк и выпустила пассажиров из челнока. Недавняя иллюзия Кирка, что он возвращается домой на старый «Энтерпрайз», моментально испарилась: большая ремонтная платформа оказалась захламлена подручным материалом и инструментом, но за исключением нескольких членов команды на ней никого не было.

Появился инженер Скотт, запыхавшийся, растерянный, одетый в промасленный комбинезон. Вокруг его покрасневших глаз за истекшие сутки-двое появились большие темные круги, выглядел он так, словно не спал несколько недель подряд.

– Капитан, – обратился он неожиданно энергично, – джентльмены! Боюсь, что здесь нет никого, кто мог бы приветствовать вас согласно Уставу. – Жестом руки он указал на свой комбинезон:

– Простите, что моя повседневная форма не подходит к наряду почетного караула.

– Все в порядке, инженер, – прервал его Кирк, горя нетерпением задать рвущиеся с языка вопросы:

– Итак, мне известно, что транспортатор все еще не работает, а как остальное? Корабль может взлететь?

Скотт откинул назад голову и закатил глаза:

– Если я что-то и могу сказать с полной уверенностью, так это то, что они сделали все не так, как надо.

Кирк нахмурился:

– Мистер Скотт, вы сказали, что сможете привести корабль в порядок за две недели. Я дал вам три. Что происходит?

Напускной энтузиазм Скотта исчез, с самым серьезным видом в течение минуты он обдумывал вопрос капитана, затем ответил:

– Если честно, то я думаю, что вы дали мне слишком много времени.

– «Слишком много времени», – эхом отозвался Кирк, оценивая ответ. Он сдержал улыбку. – Очень хорошо, мистер Скотт. Продолжайте в том же духе.

– Есть, сэр, – невесело отозвался Скотт, но в его голосе слышались нотки удовлетворения. – Никакого отдыха для уставших…

Кирк и другие вместе с ним направились к турболифту.

– Я думал, он скажет «никакого отдыха для грешных», – высказался Маккой.

– Сомневаюсь, что Скотт углубляется в такие тонкости. – Кирк указал на инженера, который на другом конце платформы уже распекал провинившегося члена команды:

– Сколько раз я говорил, – размахивая каким-то инструментом перед самым носом виноватого, отцовским тоном увещевал его Скотт. – Для хорошей работы требуется хороший инструмент. А чем вы работаете?

Кирк вошел в лифт, где его ждали Ухура и остальные. Маккой встретил его кивком в сторону Скотта:

– По-моему, я никогда не видел его более счастливым.

– Возможно, ты и прав, – отозвался Джим. – Он не может пожаловаться на отсутствие проблем в жизни.

– Назовите, пожалуйста, уровень, – гнусаво произнес компьютер.

Кирк обменялся нерешительными взглядами с Ухурой и доктором и ответил:

– Капитанский мостик.

Когда лифт мягко заскользил вверх, Кирк облегченно вздохнул, сладко потянулся, расправляя все еще больные после Эль Кэпа мускулы, мечтательно проговорил:

– Сейчас бы принять горячий душ.

– Да, – согласился с ним Спок.

Маккой фыркнул, давая понять, что прохлаждаться никому не придется.

На уровне мостика лифт остановился, но открылась только левая дверца. Правая застыла на месте. Маккой приналег на нее плечом и, осознав свое бессилие, безнадежно махнул рукой.

– Хоть что-нибудь работает на этом корабле? – недовольно спросил Кирк и зашагал к мостику.

Никто ему не ответил. А на мостике творилось бог знает что. И среди нагромождения металлического хлама, безнадежно теряясь в нем, возились двое рабочих в комбинезонах под присмотром Зулу.

Ухура и Спок без лишних слов отправились к своим постам, но Маккой был возмущен:

– И Звездный Флот имеет наглость посылать нас в таком состоянии? Да это – не корабль, а город призраков!

Зулу, присев у пульта управления, хмуро разглядывал концы оборванных проводов. Увидев Кирка и других, он встал и отрапортовал:

– Джентльмены, рад вас приветствовать на борту.

– Благодарю, – кивнул капитан рулевому. – Но не говорите мне, что и руль не в порядке, иначе мы никогда не стронемся с места.

Зулу очень бодро ответил:

– О! Он работает, капитан, он работает. – На секунду замолчал и добавил:

– и довольно прилично.

– Довольно прилично, – скептически повторил Кирк и отправился дальше.

И как назло, в это время один из рабочих начал сверлить панель. Кирк поморщился от пронзительного визга сверла и повысил голос:

– Нельзя ли немного потише?

Смущенный рабочий выключил дрель.

– Спасибо. – Кирк повернулся к Ухуре. – На главный экран, помощник.

Ухура немедленно выполнила приказ. Засветился экран, на нем стал вырисовываться образ, искажаемый помехами. Еще не обретя четких очертаний, образ спросил:

– Я на экране? – и наклонился вперед.

Звук стал четким, и Кирк был уверен, что слышит голос адмирала Боба Кефлиша, с которым он служил в Звездной Команде. Смешно. Тогда Кирк был старше по чину, теперь ситуация сменилась, и Кефлиш стал начальником Кирка.

– Боб? – сделал шаг к экрану Кирк.

Кажется, Боб не услышал его, во всяком случае, не ответил.

Как всегда неожиданно изображение стало четким, порождая иллюзию присутствия, и Кефлиш – с короткой прической с проседью, смуглый, с легким косоглазием при отличном зрении, самодовольный тип, – объявил:

– «Энтерпрайз», на связи Управление Звездного Флота. – И как будто не расслышав вопроса Кирка, пристально всмотрелся в него с экрана и спросил:

– Джим, это ты? – И не давая времени на ответ, криво усмехнулся. – Как я вижу, ты сегодня не в форме, а потому и одет не по форме.

Джим бросил беглый взгляд на себя: на нем была спортивная куртка и соответствующие брюки. Он пожал плечами:

– Ты знаешь, как это бывает. Меня прихватили по дороге в душ.

– Послушай, – понимающе кивнул Кефлиш. – Мне очень жаль, что мы прервали твой отпуск, но у нас сложилась очень опасная ситуация на Нимбусе-3.

– Ты имеешь в виду Планету Галактического Мира?

– Именно ее. – Узкие губы адмирала скривились в иронической усмешке. – Насколько нам известно, террористы захватили там одно поселение и взяли в заложники консулов клингонов, ромулан и Федерации. – Он сделал паузу. – Как я понимаю, «Энтерпрайз» не полностью готов к…

– Это явное преуменьшение, Боб. При всем уважении к вам я вынужден заявить, что «Энтерпрайз» не готов к полету, он просто в бедственном положении. А в том квадрате должны быть и другие корабли.

– Корабли есть, но нет опытных командиров. Для такого случая нам нужен Джеймс Кирк и его команда.

Кирк вздохнул:

– Боже мой! Боб, я принимаю твой комплимент, но по сравнению с другими мы находимся в невыгодном положении. Начнем хотя бы с того, что у нас даже не укомплектована…

Голос адмирала Кефлиша стал холодным, официальным:

– Это нам известно, капитан.

Звездный Флот, очевидно, принял окончательное решение. И Кирк не очень любезно уступил:

– Принято, адмирал. Продолжайте.

– Вам приказано отправиться на Нимбус-3, оценить ситуацию, избегая конфликта всеми способами. Прежде всего вам следует вызволить заложников целыми и невредимыми…

Нехорошее предчувствие охватило Джима:

– А что же клингоны, ромулане?

– Ромуланам, по-видимому, наплевать на своего консула. Их официальная линия такова, что они не хотят вмешиваться, не хотят унижаться до переговоров с террористами… а одного представителя можно заменить другим.

– А клингоны? Как они отреагировали?

– Никак. Но держу пари, они ответят.

– Да, ответят, – согласился Джим. – Клингоны не ведут переговоров, а уничтожают, мстят. И они постараются уничтожить заложников так, чтобы вина за их уничтожение пала на террористов. Потом они, вполне справедливо, уничтожат террористов.

Лицо Кефлиша перекосила мрачная гримаса:

– Я это знаю. Именно поэтому ты должен прийти туда первым, Джеймс Кирк.

– Боб, я не уверен, что установки искривления пространства не подведут нас.

– В конце концов, вы стартуете первыми. По своему местонахождению «Энтерпрайз» ближе всех кораблей к планете Нимбус. Сделайте все возможное. И да поможет вам Бог, Джим.

– Понял. Конец связи. Кирк.

Образ адмирала растворился в матовом тумане экрана.

Кирк повернулся лицом к своей команде:

– Боюсь, леди и джентльмены, что все проблемы корабля нам придется решать в полете. А поскольку команда не укомплектована, я рассчитываю, что вы будете исполнять свои обязанности наилучшим образом. Конец речи.

Он прошел на пост управления, уселся в ожидающее его кресло:

– За работу… Мистер Зулу, составьте диаграмму курса на Нимбус-3.

– Курс уже проложен, капитан.

Доктор осторожно пробрался к посту управления и заговорил, едва разжимая уголки губ:

– Если ты меня спросишь, Джим…

– Не спрошу, – резким жестом руки отрезал Кирк. Обида на доктора, с которой он покидал Йосемит, давно уже прошла. Он знал, за что Маккой благодарил Бога, и задним числом готов был к нему присоединиться. А в остальном – поживем – увидим… Доктор иначе расценил его жест:

– Можешь не продолжать, можешь назвать меня Кассандрой, но согласись, что это – безумная идея. Мы непременно столкнемся с клингонами, а они не очень-то любят тебя.

– У меня к ним взаимное чувство, доктор. – Джим бросил на него быстрый взгляд. – И дело за малым – попытайся убедить в этом Звездный Флот. Но можешь мне поверить, что я не собираюсь умирать от наведенных на меня орудий клингонов.

Он нажал кнопку на передатчике:

– Двигательный отсек.

Из селектора отозвался голос:

– Скотт слушает.

– Нам нужна вся энергия, какую вы сумели накопить, если мы собираемся прибыть на Нимбус раньше клингонов.

– Не беспокойтесь, капитан, – заверил его Скотт. – Мы обойдем этих клингонских дьяволов, даже если мне придется ради этого выбраться наружу и подталкивать корабль.

Кирк поднял брови, мельком глянул на доктора, как бы говоря: «Ну, ты доволен?» и сказал Скотту:

– Я запомню ваше предложение. Возможно, дойдет и до этого.

Отключив канал связи, он обратился к рулевому:

– Мистер Зулу.

– Да, сэр.

Словно не услышав ответа, Кирк беспокойно задвигался в кресле, пытаясь устроиться поудобнее.

– Что случилось, Джим? – обеспокоенно спросил доктор.

Джим посмотрел на него с раздражением:

– Мне не хватает моего старого кресла.

«Оркона» спешила к Нейтральной зоне. Капитан Клаа мерно расхаживал по узкому отсеку мостика, не обращая внимания на любопытные взгляды членов команды, и думал, как лучше выполнить поставленную перед ним задачу. А задача была не из легких уже хотя бы потому, что Нимбус-3 находится почти рядом с Федерацией, и «Оркона» подойдет к нему позже корабля Федерации.

Это осложняло задачу. Приди «Оркона» первой к Нимбусу, все оказалось бы проще детской считалочки: расстрелять и заложников, и террористов и вернуться домой. Исполнение подобного задания доказало бы лишь то, что капитан «Оркона» – послушный офицер. И только. Но этого Клаа было мало. И судьба давала ему карты в руки: корабль Федерации, с заложниками на борту или без них, не избежит встречи с «Орконой», ему будет дан бой – и в Звездном Флоте Федерации станет одним кораблем меньше.

А у капитана Клаа поубавится завистников.

При этой мысли у Клаа появилась на губах довольная улыбка, но, проходя мимо стрелка Морека, увидев его плешивую голову, капитан вновь принял серьезное выражение лица и продолжал думать.

Нейтральная зона – обширнейшая территория, и звездолеты Федерации трусливыми овечками, избегая встречи с кораблями клингонов, летят по своим овечьим делам. Любой ценой они стремятся уклониться от боя и лишь доведенные до крайности, поставленные в безвыходное положение начинают защищаться с отчаянием трусов. Но корабль, посланный Федерацией на Нимбус-3, искать не надо – он будет там. И ему не придется навязывать боя – прижатый к планете, лишенный маневра, он будет защищаться, он примет бой.

Капитан Клаа грезил наяву. Он видел перед своими глазами разваливающийся на куски звездолет федератов, извиняющиеся лица тех, кто называл его гением стрелкового пульта и дураком командного.

Проходя в очередной, который уже раз, мимо плешивого Морека, стараясь не смотреть на него, чтобы не выдать своего отвращения, капитан Клаа шагал, глядя прямо перед собой, и чуть не столкнулся с Первым офицером Виксис. Она только что резко поднялась со своего места и так стремительно встала на его пути, что ему пришлось буквально пригвоздить себя к палубе.

Неожиданно выведенный из потаеннейших лабиринтов своих мыслей, Клаа не сразу решил, как реагировать на легкий и даже приятный ему инцидент. Первый офицер вывела его из затруднения:

– Капитан Клаа, – громко сказала она, раскрасневшаяся, со светящимися от радости глазами, – мы только что расшифровали перехваченное на частотах Федерации сообщение… – Она повысила голос так, что он зазвенел и медленно произнесла:

– Звездный корабль «Энтерпрайз» идет курсом на Нимбус-3!

Застывший на месте, как прикованный, капитан Клаа прошептал:

– «Энтерпрайз» – корабль Кирка…

Он ждал хороших вестей, он верил в свою счастливую звезду, но он никогда не осмеливался и мечтать, что новости будут такими хорошими, а звезда – такая яркая. Ошеломившая, приковавшая его к месту новость была такой, что требовала осмысления и четких, продуманных действий.

Капитан Кирк – галактический преступник, перебивший почти всю команду клингонского корабля, украденного им, и переработавший содержание Книги генезиса таким образом, что она стала книгой, обвиняющей империю в проведении геноцида.

Уничтожение корабля Кирка, убийство самого Кирка было давней мечтой не только его, Клаа, но и мечтой тысяч и тысяч клингонов. И эту ослепительную мечту многих и многих тысяч боги, как реальность, преподносят ему, капитану Клаа. Многие завидуют ему, многие считают, что капитанский мостик – слишком щедрый подарок для простого стрелка, хотя бы и первого стрелка империи. Но если он уничтожит «Энтерпрайз» и Кирка, ему не надо будет заботиться о статусе капитана «Орконы». Империя наградит его целым Флотом кораблей! Забывшись, Клаа скрестил руки на затылке, мечтательно закрыл глаза и услышал:

– «Не может быть мира, пока жив Кирк», – цитировала Виксис бессмертные слова посла Камарга, обращенные к Федеральному Совету.

Клаа благодарно улыбнулся ей, ответная улыбка Виксис была ослепительной. Ничего удивительного: самая высокая премия империи ждет того, кто победит Кирка. И если Кирк будет уничтожен, его Первый офицер будет играть далеко не последнюю роль в историческом спектакле. А величавая, элегантная красавица Виксис должна неплохо справиться со своей ролью. Но пока рано об этом.

– Джеймс Кирк, – медленно произнес он. – Я следил за его карьерой с детских лет. Это человек, которым я восхищаюсь и которого ненавижу. И если я смогу нанести ему поражение…

– Вы будете величайшим воином в галактике, – выдохнула из себя Виксис.

Клаа резко повернулся к рулевому Татару. Морек сидел рядом с ним с кислым лицом, с понурым видом.

– Максимальная скорость! – крикнул Клаа.

– Слушаюсь, капитан, – ответил Татар. Лицо Морека приняло раболепное выражение.

– Успех! – выкрикнул Клаа. – Нас ждет успех!

Он снова повернулся к Виксис, быстрым оценивающим взглядом окинул ее с головы до ног.

«Первый офицер, первая любовница, а возможно, и первая жена», – мысленно прикинул он и остался доволен – все было возможно.

Она спокойно выдержала его взгляд и взволнованно ответила:

– Успех, капитан! Смерть Джеймсу Кирку и его команде!

– Доклад капитана, дата старта…

Рекордер издал глухой скрип. Джеймс Кирк сделал что-то, подобное скрипу и прижал руку ко лбу, как будто у него начался приступ головной боли.

– Отмотайте.

Обратным ходом заработала перемотка, и ее звук напомнил Кирку жарившийся бекон.

Он глубоко вздохнул, не собираясь уступать машине.

– Попробуем еще, – сказал он, как ему казалось, вполне спокойно. И к его удивлению, рекордер выполнил просьбу. На панели передатчика появился огонек «запись».

– Доклад капитана, – доверительно зазвучал голос Джима. – Дата старта – 84… – аппарат снова заскрипел и издал звук, на это раз похожий на предсмертный хрип.

– Оставь это и забудь, – сказал, махнув рукой, Кирк, а когда огонек «запись» погас, потер висок.

– Заработал себе головную боль? – весело спросил Маккой таким голосом, будто был донельзя доволен. Ненужный сейчас в медицинском отсеке, он оставался на мостике и, казалось, наслаждался тем хаосом, который воцарялся на «Энтерпрайзе» в момент перехода на другую скорость.

– Я знаю, дружище, что ты – не большой сторонник технологий. Ты начал свою личную вендетту против транспортаторов с того времени, как я тебя знаю, но… – Джим сощурил глаза, – тебе не удалось растравить мою рану.

– Кто это растравливает рану? – невинно округлил глаза Маккой. – Я просто спросил, не болит ли у тебя голова.

– Ты прекрасно понял, что я имею в виду. – Кирк открыл глаза и вздохнул. – Проклятие, дружище. Они выжали нам на рану лимон по имени «Энтерпрайз».

– У нас на юге есть более колоритное выражение для подобного случая.

Джим вопросительно поднял брови и ждал.

Доктор пододвинулся ближе и понизил голос так, чтобы его мог слышать только капитан.

– Кусок дерьма… – Не вздумай повторить! – предостерег его Джим с такой свирепостью, что удивил и себя, и доктора. Остыв от вспышки гнева, но не очень смягчая тона, добавил:

– Это не смешно, доктор.

Отпрянувший назад Маккой пожал плечами:

– Только что ты назвал корабль лимоном, а теперь защищаешь его, как будто он – настоящий «Энтерпрайз». Опомнись.

Джим уже открыл рот, чтобы возразить, но к их обоюдному счастью Ухура прервала эту милую беседу:

– Капитан, мы получили информацию о заложниках, которую вы запросили.

Джим повернулся к главному экрану, забыв о только что происшедшем:

– Информацию на дисплей.

Спок покинул свой пост и встал позади поста управления.

Искаженный образ возник на экране, испещренный помехами, не сфокусировался и пропал, смазанный чернотой, но Кирк успел разглядеть или, скорее, догадаться, что это – женщина с молодым и привлекательным лицом.

Ухура неистово колдовала на своем посту, бормотала что-то, словно заклинала подвластную ей аппаратуру, и наконец лицо молодой женщины вновь появилось на экране.

На этот раз изображение было четким, и в женщине сразу же угадывалась ромуланка. Ее биографические данные скудной нитью проплывали низом экрана: сообщалось ее имя, ранг, возраст и… больше ничего.

Накопитель данных Звездного Флота сообщал, что ромулане отказались давать дополнительные сведения о своем после, Кейтлин Дар.

Услышав это имя, даже Спок загнул свою бровь знаком вопроса.

– Кейтлин? – вслух удивился Маккой. – Поправьте меня, если я ошибусь, но разве это не ирландское имя?

Никто ему не ответил, а на экране появился портрет того, кого Кирк слишком хорошо знал, чтобы не узнать, хотя человек выглядел постаревшим, обрюзгшим и усталым:

– Это не генерал Коррд? – спросил Кирк.

– Он самый, – ответил Спок. – Очевидно, попал в немилость у Высшего Командования. Его назначение на Нимбус-3 похоже на ссылку.

– Какой стыд! – возмутился Кирк. – Коррд был чертовски хорошим солдатом. Его военную стратегию изучали в Академии в обязательном порядке еще в то время, когда я был ее кадетом.

Портрет Коррда сменился голопортретом Федерального консула, светловолосого, средних лет мужчины. Его имя, – Святой Джон Телбот, – Кирк нашел вполне соответствующим чертам его лица. Но Маккой недовольно произнес:

– Еще не умер, а уже причислен к лику святых. Кощунство!

Портрет Телбота сменился картиной, изображавшей трех дипломатов, окруженных со всех сторон целой армией мрачного вида поселенцев. Многие из них сжимали в руках самодельные винтовки. Лица дипломатов казались неестественно спокойными. «Может быть, им ввели наркотики?» – подумал было Кирк. Но их широко открытые глаза были слишком чистыми для тех, кто одурманен наркотиками.

– Вероятно, это записано террористами, – высказался Маккой.

Спок вставил свое слово:

– Их оружие выглядит чрезвычайно примитивным… – и замолчал, как только ромуланская представительница открыла рот.

Дар говорила от имени всех дипломатов. Ее речь была четкой, ясной, без единой запинки. Несомненно, она тщательно отрепетировала ее, и не однажды:

– В 4-00 местного времени мы добровольно сдались силам Галактической Армии Света.

– Интересно, – пробормотал Спок, – крестовый поход сил света против сил тьмы.

Дар продолжала:

– С этого момента мы находимся под их покровительством и охраной. Лидер и командующий Галактической Армией Света дал нам гарантию, что с нами будут обращаться гуманно до тех пор, пока мы будем прислушиваться к их требованиям и содействовать их целям. Я верю его гарантиям.

Маккой покачал головой.

– Она выражает умонастроение террористов, а не заложников, насколько я понимаю. Бедным созданиям промыли мозги.

Кирк поднял руку, призывая к тишине, когда Дар уже заканчивала свое выступление:

– Он обращается с просьбой послать Федеральный звездный корабль с целью нашего освобождения. Заканчивая свое послание, я уверяю вас, что мы в полном здравии и уме и высоко оценим ваш незамедлительный ответ.

Как только она сказала последнее слово, на экран хлынула белая завеса, складчатым водопадом накрывая и лицо Дар, и лица двух дипломатов с их окружением.

Так же неожиданно, как и возник, водопад белого света исчез, на экране появилось лицо мужчины, очевидно, поселенца Нимбуса. В нем чувствовалась сила, уверенность в себе – признаки бесспорного лидера. И этот лидер был вулканцем.

Вулканец на Нимбусе? Вулканец в роли предводителя бывших преступников, а нынешних террористов? Вулканец – отступник? Вулканец – изменник?

Джим чуть не подскочил в своем кресле и бросил быстрый, тревожный взгляд на Маккоя и Спока. Оба они стояли немыми, недвижными истуканами. А вулканец заговорил:

– Я глубоко сожалею, что вынужден пойти на такой отчаянный шаг, но таково время и таковы обстоятельства.

Голос его звучал и тревожно, и успокаивающе, с такой убедительностью, что хотелось верить каждому его слову.

– У меня нет желания хоть как-то навредить этим невинным людям, но не испытывайте мое терпение – поймите, что у меня нет выхода. И я заклинаю вас не ради себя, а ради тех, кто представляет всех вас на Нимбусе, ответить нам в течение двадцати четырех стандартных часов.

Передача резко оборвалась.

С какой-то особой решимостью Спок прошагал к передатчику Ухуры, отмотал запись и остановил ее на изображении предводителя террористов.

– Что такое, Спок? – спросил Кирк и направился вслед за ним, – вы выглядите так, словно увидели призрак.

Спок не отрывал глаз от экрана.

Таким взволнованным его никто еще не видел.

– Капитан, – Спок, наконец, оторвался от экрана и ответил на вопрос Джима, – вероятно, вы правы. Позвольте мне покинуть мостик.

– Позволяю, – сказал Кирк, – но что…

Вулканец молча пошел на выход. Маккой с изумлением смотрел ему вслед:

– Что за дьявол вселился в него?