Последняя

ПОСЛЕДНЯЯ

Стужа уже давно стала обыденностью. Ветер пробивался в каждую щель, ехидно воя и облизываясь языками сквозняков. Казалось, что спрятаться от вездесущего холода невозможно. Он повсюду. Он стоит за спиной и ждёт. Ждёт терпеливо. Когда жертва прекратит сопротивление и сдастся на его милость.

Это была не первая зима, и даже не самая суровая. Но явно особенная. Покрытый тяжёлыми сугробами город быстро разрушался. Словно таял на глазах. Постоянно, то тут, то там, слышались гулкие и глухие отголоски новых обрушений: скрип перекрытий, стоны металлоконструкций и хлопанье деформированного профиля. Всё это сопровождалось шуршанием осыпающегося кирпича, как при землетрясении. Вот только земля оставалась спокойной. То, что было способно её колыхать, умерло несколько месяцев назад. И теперь здания рушились сами. Методично, непредсказуемо. Друг за другом, а то и группами. Это было не нормально. Старые дома не могут разваливаться так массово и активно, даже пребывая в крайне ветхом состоянии, даже под снежным гнётом. Такого просто не может быть. Тем более, что ещё прошлой зимой ни один дом в городе не рухнул. Хотя были те же сугробы, те же ветра, тот же мороз промораживал стены насквозь и тот же лёд с грубой настойчивостью раздирал их изнутри. Нынче же действовала совсем иная причина. Здания как будто лишились какой-то основы, внезапно став хрупкими и неустойчивыми. Старый цемент можно было легко выковыривать пальцами. Он крошился, разваливался, рассыпаясь крупным песком. Кирпич, брошенный в стену, разлетался на мелкое крошево. А бетон пускал трещины, словно стеклянное полотно. Некачественное строительство? Недолговечный запас прочности? Отнюдь. Дома, построенные в разное время, рушились одинаково. Разве что небольшие постройки держались чуть поувереннее, нежели многоэтажки. Но это, видимо, было связано с разницей в нагрузках на фундамент, и не более того. Судьба их тоже была предрешена.

В мёртвом городе никого не осталось. В этом заключалась ещё одна странность пришедшей зимы. Всё живое вымерло за считанные недели. И непонятно, что было тому причиной. Прошлые зимы не оказывали сильного влияния на популяции животных, обитавших в городе. Не впадавшие в спячку, спокойно переходили на зимний режим, и выживали: кто охотой, кто поисками скрытых под снегом растений. Опасное было время, но, при должной подготовке, вполне пригодное для существования. Не то, что сейчас, когда вообще никого не осталось, и даже стая голодных хищников, рыщущих по округе, была бы воспринята за подарок с небес. Город умер и его жители вместе с ним.

На дворе был конец декабря, а городские кварталы успели так сильно разрушилиться, что сомнений никаких не осталось - до весны городу не дотянуть. Уже сейчас он напоминал нагромождение уродливых сугробов, из которых кое-где торчали серые стены с чёрными провалами окон. Между этими холмами, красиво и гладко, выстилался снежный саван, покрывавший бывшие улицы до второго этажа. И никаких следов, никаких тропинок на чистом снегу. Вообще ничего. Только позёмка время от времени танцевала на этих застывших волнах, под аккомпанемент ветра, завывающего в пустых, выхоложенных комнатах окрестных зданий.

Но что это? Кто-то посмел испортить эту девственную красоту, расчертив её вдоль бывшей улицы парой параллельных полос. Лыжный след тянулся между невысокими постройками коттеджного комплекса и длинной многоподъездной девятиэтажкой: сильно потрескавшейся, с провалившейся крышей, но всё ещё держащейся. Синхронное похрупывание снега выдавало движение одинокого лыжника, который и не пытался прятаться. Скрываться здесь было больше не от кого.

На заснеженном перекрёстке одиночка остановился. Воткнул палки в снег. Поправил крепление на правой лыже, после чего, накинул рюкзак поудобнее, и стянул капюшон назад, чтобы улучшить обзор. Низко висящее солнце блеснуло в потёртых отражающих очках. Когда посиневшее лицо странника открылось его лучам, стало ясно, что это женщина. Впалые щёки и остро выступающие скулы говорили о том, что она сильно истощена и, вероятно, больна какой-то тяжёлой болезнью. Дыхание, не смотря на мороз, слетало с её губ и ноздрей едва заметными облачками, словно внутри её остывающего тела почти не осталось тепла.

Осторожно кашлянув, она приподняла очки на лоб, и прищурила свой красный, слезящийся глаз. Второй, тем временем, продолжал мёртво таращится, даже не поворачиваясь в глазнице. Он был слеп.

Всё тщетно. Цепочка замеченных следов оказалась следами ветоши, вынесенной порывом ветра прошлой ночью, и протащенной кубарем через улицу. Вон - тот самый клубок спутанной пакли, пенопласта и ещё каких-то палочек, похожих на остатки сломанной удочки. Забился под наклонившийся фасад углового здания.

Райли - так звали охотницу, разочарованно опустила очки на глаза, вздохнула, немного подышала на свои худые руки, и, взявшись за палки, продолжила движение, но через пару шагов остановилась вновь. Что-то её задерживало на этом перекрёстке. Воспоминания, не свойственные её природе. Когда-то, ещё на заре своей жизни, она усиленно вытравливала из головы громадные, но бесполезные массивы чужих мыслей, компилируя только нужное. И злилась на то, что пользы в этой горе хлама оказалось бессовестно мало. Это напоминало постапокалиптическое копание в рюкзаке мертвеца, с надеждой отыскать в нём вещи, необходимые для выживания. А вместо вещей попадался только хлам, хлам, хлам... Зеркальца, украшения, косметика - всё хлам. Киноактёры, модели смартфонов, модная одежда - опять хлам. Опять на выброс. Татуировки, низкокалорийная пища, путешествия в тёплые страны, автомобили, пароли соцсетей - хлам, хлам и мусор. Чужая сумка пустеет на глазах, а полезных вещей из неё извлечено ничтожно мало. Кого за это винить? "Старую хозяйку"? А разве она виновата в том, что кто-то будет потрошить её интеллектуальный багаж? Разве она готовилась к апокалипсису? И уж конечно же она не готовилась к такой участи, а если бы и готовилась, то точно не думала бы о ком-то, кто придёт ей на смену, надев её тело, словно костюм из секонд хенда...

И вот сейчас, Райли с удивлением для себя пришла к осознанию того, что сполна ощутила положение "старой хозяйки". И если та уже давно была мертва и ни о чём таком задуматься даже не успела, то Райли продолжала жить после той переломной страницы своей яркой и очень недолгой жизни. Когда прошлое резко очертилось некой границей, а настоящее превратилось в совершенно иную, новую жизнь. Таким образом, существование поделилось на "до" и "после", и одна часть Райли осталась там, а другая - перенеслась сюда. Вместе с этим, её всё чаще угнетали мысли, ползущие из подсознания, которые нашёптывали ей о том, что она живёт зря, живёт вопреки. И что во всех обозримых мирах параллельной вселенной её уже нет. Только в этом, одном единственном мире, она каким-то образом выжила, назло тем, кто всё это затеял. И эти злые вершители махнули на неё рукой, как на таракана, сбежавшего из-под тапка, - "чёрт с тобой, живи как хочешь, пока сама не сдохнешь где-нибудь в уголке". От этого Райли становилось очень плохо.

У неё был шанс уйти вместе со всеми. Она могла. Её звали. Но она отказалась. Почему? Ведь она уже знала, что её мечте не суждено сбыться. Что же остановило? На этот вопрос она сама не могла ответить. А сейчас уже и смысла не было. Поезд ушёл. Собратья исчезли. В какой-то день, она просто перестала их слышать. Раньше они присутствовали в её голове, как некий фоновый шум. Что-то вроде городского гула за окном. При этом, она твёрдо ощущала себя одной из них. И вдруг всё. Наступила тишина. В тот тяжёлый день Райли целые сутки просидела дома, не шевелясь и не веря, что это произошло именно с ней. Она осталась одна. Последняя.

У неё сохранились только воспоминания, в которых она копалась, как в памяти "старой хозяйки". Вот ведь парадокс. Она стала "старой хозяйкой" самой себе.

Райли бережно лелеяла те недолгие события, что произошли с ней до той черты, когда её друга навсегда увезла большая, черная машина. В ту ночь выпало много снега. С тех пор он так и лежит, лишь увеличиваясь. И не тает. А всё что осталось у бедной Райли - это жилетка, подаренная на память, которую она не надела с той поры ни разу, храня словно реликвию. Когда-то её друг точно так же берёг шляпу, доставшуюся ему от погибшего товарища. И она никак не могла понять, зачем так относиться к обычным вещам? Это же просто вещи. Теперь же всё стало по другому и она поняла... Кто бы мог подумать, что быть человеком - так сложно и больно? В своё время она выбросила все эти эмоциональные пережитки за ненадобностью, а потом, сама же начала их перенимать, фактически с нуля, только ради того, чтобы от них мучиться. Подобное выходило за грани разумного, но что-то подсказывало Райли, что лишь пройдя через эти мучения, она сможет стать человеком.

Друг помог ей в этом. И каким бы заблуждением не являлось её стремление, у неё начало получаться. Она узнала что такое жалость, обида, верность и любовь. Конечно же, она и раньше обо всём этом знала, но прочувствовать смогла лишь благодаря своему другу. Кто бы мог подумать, что химический процесс в человеческом мозгу, запускающий цепочку нейронных взаимодействий, можно адаптировать и к её сложной, многоуровневой, ментальной схеме.

Первый раз она ощутила горе, когда погибла Тина. Странно, но ей до сих пор кажется, что та жива. Но всё равно, после гибели мелкой стервы, Райли долго чувствовала себя не в своей тарелке. Тогда ей ещё было не понятно, что это за дискомфорт. Понятным он стал, когда заболела Лила. Это огромное существо жило неподалёку от того места, где сейчас остановилась Райли. Ей не хотелось смотреть в ту сторону, но она всё равно повернула голову.

Заметённая снегом дорога уходила вниз. Наверное, когда-то, здесь регулярно шуршали полозья санок и не утихал весёлый детский смех. Нынче же спуск выглядел на редкость уныло, открывая бело-серый пейзаж раскинувшегося дальше поля, с редкими кривыми вётлами и жалкими обломками какой-то постройки, украшенными снежными шапочками. Дальше темнел щербатый лес, который уже не пугал, как раньше. Даже если оттуда и выстрелят, ей будет уже всё равно.

Среди укутанных снегом серых стен практически полносью разрушенной электроподстанции Лила и обитала. Райли не хотела туда смотреть, потому что боялась увидеть её кости, торчавшие из-под снега. Напрасно. Вместо этих костей был лишь ровный, свеженький наст.

Существо по-имени Лила (так её окрестил друг) обитало здесь и защищало Райли от неприятностей, приходящих из проклятого леса. Кто мог подумать, что такое большое и страшное существо окажется столь благодарным, но она до последнего вздоха оставалась покладистой и мирной. Отправившись однажды за водой и обнаружив, что Лила лежит на земле и как-то подозрительно дышит, Райли сразу поняла, что что-то с ней не так. А потом, каждый день она приходила к ней снова и снова. Не смотря на все попытки оказать ей помощь, состояние всё ухудшалось. И через неделю это большое, жуткое, но такое бесценное существо перестало дышать. Раньше Райли не стала бы дожидаться её смерти, и убила бы её сама, после чего, как следует запаслась бы мясом и жиром. Но так поступила бы та - прежняя Райли. Нынешеяя же даже и думать не могла о том, чтобы отрезать от умирающей Лилы хотя бы кусочек плоти. Вместо этого она горевала, стоя перед ней на коленях, и гладя двухметровую лапищу с тремя потёртыми когтями-серпами. Ушла её верная защитница. И хоть защищать её уже было не от кого (экрофлонисы исчезли, неоконисы разбежались по округе, разбившись на мелкие своры, а собратья Лилы вымерли ещё раньше неё от той же самой, непостижимой болезни), Райли нуждалась в ней. Прежде всего, в обычном её соседстве. Когда Лилы не стало, от Райли словно откололся большой кусок души.

Когда же её покинул Котя - домашний питомец - она впервые по-настоящему плакала. Элгеры редко просятся на улицу, если испытывают комфорт и обеспечены питанием. Райли была готова отдать ему последнюю каплю своей энергии, но он не брал. Он просто попросился уйти. Сразу всё стало понятно. Существа вроде элгеров уходят из облюбованных мест и с чужих глаз только по одной причине - умирать.

Райли ничего не предприняла. Просто обняла его на прощание и открыла дверь. Теперь от Коти остался лишь обрывок старой детской книжки - его любимая вещь, с которой он никогда не расставался. Своеобразный прощальный подарок хозяйке дома. Райли тогда проплакала всю ночь. Она не понимала, почему никак не может остановиться, ведь это состояние убивает её. Ей просто хотелось плакать, и она не видела причин останавливать это. Даже если бы она умерла от горя, это не имело бы ровным счётом никакого значения. Ни для кого. С той поры, Райли уже ни на что не надеялась, и жила просто так, по накатанной, не видя смысла в собственном существовании. Исчезло всё то, что было ей дорого. Исчезли и те футуристические образы иного мира, которыми их дразнили коварные создатели. Осталась лишь драгоценная память, согревающая её.

Ветер бросил ей в лицо рой колючих снежинок и она отвернулась от панорамы, переставив лыжи на девяносто градусов. В чёрном проёме углового окна девятиэтажного здания чистил перья белый ворон. Тряхнув головой, птица взъерошилась и деловито посмотрела на неё. Резким движением, Райли сбросила очки, присмотрелась и... Никого не увидела. Галлюцинация. Очень странно. Ведь аномалии исчезли все до единой. Сердце забилось чаще. Впервые за много дней она обнаружила что-то необычное. И это явно было неспроста. Когда-то в этом доме жил старый шаман. В этой самой квартире, на первом этаже, с окнами, выходящими на перекрёсток. Её друг очень любил общаться с этим стариком, пока тот был жив. Он говорил, что Альма (так называли шамана) учил его всяким необычным вещам, которые невозможно постичь, не проникнув за пределы нашего бытия. Райли не придавала этому особого значения, и только сейчас, вспомнив о шамане, загорелась какой-то призрачной надеждой, словно дуновение ветра памяти раздуло в её замерзающей душе крохотную искорку.

"Нужно возвращаться. Охоты всё равно не будет", -про себя решила она, поворачивая обратно к дому.

Всё упёрлось в досадную мелочь. В крошечную, зловредную оказию, перечеркнувшую судьбу Райли двумя жирными, чёрными полосами. Все её труды, все исследования и эксперименты привели к одному - полное, сокрушительное фиаско.

Сейчас в бывшей лаборатории царило пыльное запустение. Сюда она стащила все нужные вещи с верхних этажей, опасаясь, что крыша провалится. И теперь подвальная комната напоминала самый обычный подвал. В последний раз она возвращалась сюда, когда перетаскивала пожитки с мансарды. И вот, что-то вновь её сюда привело.

Световоск уже давно не работал, да это было и не важно. Райли успешно приспособилась пользовалась обычной керосинкой, не боясь привлечь кого-то лишними запахами. В тусклом свете горящего фитиля, её узкое лицо казалось ещё страшнее, словно сама смерть кралась по кладбищенским катакомбам. Жалкие остатки волос свисали клоками, словно налипшая паутина. Кости черепа и челюстей отчётливо проступали сквозь тонкую, прозрачную кожу. Единственный живой глаз двигался в глазнице, выискивая что-то в темноте. Даже при полном отсутствии морщин, Райли напоминала восьмидесятилетнюю старуху, хотя её физическое тело едва ли разменяло всего лишь четверть века. Она умирала, и прекрасно знала об этом. В этом-то и крылась её единственная проблема. Сердце, которое она так берегла, не выдержав дикой интенсивности последних лет жизни, пришло в полную негодность. Конечно же, его ресурса ещё бы вполне хватило на какое-то время, при условиях нормального функционирования. Но тот процесс, который позволил бы Райли избавиться от этих оков и вырваться на свободу, увы, её дряхлое сердце пережить уже не могло. А ведь нужна была всего лишь стимуляция. Кратковременная поддержка сердечного импульса. Любая клиника могла такое организовать без проблем. Вот только все больницы города сейчас лежали в руинах под тоннами снега. И извлечь что-либо из-под них без специальной техники возможным не представлялось.

Как же обидно было осознавать, что от мечты её отделяет такой ничтожный пустяк. И никак его не обойти. Никак не решить. Рассматривая давно приготовленные сыворотки и репликационное оборудование, Райли опять вернулась к этой проклятой дилемме. Она вспомнила, сколько вариантов перебрала в своей голове, ища выход. Кардиостимулятор установить технически сложно, а одной - физически невозможно. Дефибриллятор требует внешний источник энергии, и опять-таки бесполезен без ассистента. Самый простой вариант - укол адреналина. Райли даже сумела отыскать несколько ампул в машине скорой помощи. Но раствор адреналина нельзя колоть заранее. Это может возыметь обратный эффект. А поставить укол в нужное время - сразу после остановки сердца - она сама себе, конечно же, не сможет. Как ни крути, всё упирается в помощника. А она одна.

Вот был бы отшельник... На Райли нахлынули воспоминания о том, как она ходила к леснику, чтобы попросить его о помощи. Он бы ей не отказал.

В тот день было очень и очень холодно. Лила тогда была ещё жива и спала, забросав себя снегом, когда Райли проходила мимо её гнезда. В лесу ещё попадались мунгаштары, поэтому охотница не теряла бдительности и внимательно читала следы. Так же был риск попасть на проплешину в голых кронах, сквозь которую её могли засечь турели охранного периметра. Зима всегда являлась проблемным временем года.

В лесу сейчас было как-то по-особому тихо и очень торжественно. Повсюду, с отягощённых снегом ветвей, осыпались лёгкие, белые хлопья. Словно потревоженные звуками её шагов и дыхания. Непривычно осознавать, что всё это происходит по естественным причинам, а не по воле каких-то аномалий.

Домик отшельника был завален снегом почти до самой крыши. Виднелся лишь маленький участок бревенчатой стены с подветренной стороны. На нём просматривалось окошко с закрытыми ставнями, почти вровень со снежной поверхностью, а рядом - открытая дверь. Это уже было плохим знаком. Отшельник никогда не оставлял дверь открытой. Даже летом. Не говоря уже про зиму. Значит, либо кто-то проник в его жилище, либо он сам ушёл, причём в такой спешке, что даже не успел запереть дом.

Райли не спешила заходить внутрь, прислушиваясь и напрягая всю свою сенсорику. Проход двери был расчищен прямо перед началом снегопада. Теперь он выглядел как покатая снежная ложбина, уходящая прямиком в сени. Чтобы войти в полузасыпанный дверной проём, пришлось основательно пригнуться. Внутри, в сенях, лежал снег. Под потолком, как и прежде, висели гирлянды сушёных грибов, трав и рыбы. Дверь, ведущая в жилое помещение, была закрыта и не повреждена. Приготовившись к самому худшему, Райли рискнула войти внутрь и... Никого в доме не обнаружила. Никаких следов борьбы, за исключением разлитого по полу снадобья, успевшего замёрзнуть тонкой ледяной корочкой. И именно этот единственный, непреднамеренный маркер отчасти запечатлел действия хозяина дома перед его исчезновением. Лёд сохранил мокрые следы лесника, которые сначала топтались вокруг стола, а затем потянулись к выходу, исчезнув в сенях. Выходит, что отшельник просто взял и ушёл? Но с чего вдруг?

В избе было почти темно. Видно было плохо. Райли пришлось опуститься на одно колено, чтобы получше рассмотреть следы. И тогда она увидела, что кроме следов лесника присутствовали ещё какие-то. Не человеческие. Странные, сдвоенные, словно клинопись. Она их уже видела в лесу, но где и когда? Покопавшись в памяти, охотница вспомнила. "Чумные доктора пришли за ним. Он сам открыл им дверь. Его не убили. По крайней мере не в доме, и не рядом с ним. Куда-то увели. Но куда?" Следов уже не найти. Последний снегопад укрыл их без остатка. И даже если бы не укрыл, идти по следам чумных докторов - всё равно, что выходить прямиком на турели охранного периметра. Причём, если результат встречи с турелями вполне известен, то преследование чумных докторов - штука никому неведомая. Когда-то давно, вскоре после завершения экспансии, на этих загадочных существ пытались охотиться. Вроде бы даже убивали. Но они появлялись вновь и сводили охотников с ума. А потом те исчезали, оставляя вместо себя страшные метки. Как назидания. Однажды Райли сама наткнулась в лесу на подобное послание "с той стороны", и оно было странным и ужасным одновременно, воспринимаясь как бы на двух уровнях осознания сразу: на человеческом и на инсуаликанском. Словно кто-то тщательно поработал тончайшим приспособлением, как хирург скальпелем. Когда же Райли поделилась увиденным с отшельником, он сказал, что это последствия некоего вируса, переносимого иглоклювами. И что дотрагиваться до этих останков (если конечно это можно было назвать останками) - ни в коем случае нельзя. Ну а теперь, как выяснилось, он сам ушёл за иглоклювами в никуда. Думал ли он об этом? Готовился ли к этому? Не известно. Отшельник был добрым и вряд ли навредил чем-то чумным докторам. Да и страшной метки они не оставили. Выходит, что его увели по иной причине?

Это очень странное открытие не имело для Райли ровно никакого смысла, ведь она шла за помощью, а потенциальный помощник исчез навсегда. И кто теперь окажет ей столь необходимую услугу?

И опять она вернулась к начальной точке своих размышлений.

Сев на холодный пол, Райли поставила лампу рядом и прислонилась спиной к столу. Она многому успела научиться и многое успешно переняла, но до конца человеком всё-таки не стала. Это следовало признать и с этим следовало смириться. Тем более, что внутренняя, нечеловеческая природа, защищавшая её от лишних мыслей и бессмысленной рефлексии, позволяла держаться, не скатываясь в бездну отчаяния, за которым оставалось только безумие. Прекрасно понимая своё незавидное положение, она не зацикливалась на нём и спокойно продолжала жить дальше. Даже находила в себе силы повеселиться сама над собой. Так, глядя в зеркало на тощее, синюшное и почти лысое существо, у которого систематически трясутся то нога, то рука, то голова, Райли закатывалась смехом и говорила своему отражению, -"какая смешная худышка! Я похожа на птенца вастатависа! Ха-ха-ха!" На самом деле ей было очень грустно, но рациональный ум подсказал, что печаль - психологически деструктивна, а потому её нужно вовремя блокировать весельем. Возможно, тем же самым объясняется неосознанный парадокс, когда родственники на поминках после похорон близкого человека вдруг начинают смеяться и веселиться. Это выглядит кощунственно, но на самом деле включается необходимая психологическая разрядка, когда скорбь довела разум до предела, и только выплеснув эмоции в виде неожиданного смеха, люди спасают себя от дальнейшего погружения во тьму бесконечного уныния.

Дни повторялись с завидным однообразием, не считая регулярных обрушений зданий, различавшихся лишь удалённостью. То бухнуло где-то вдали. То, уже ближе. А иногда совсем рядом, тяжко. Когда ногами чувствуешь содрогание полов. Если бы не эти "фанфары разрушений", Райли бы, наверное, вообще перестала отличать один день от другого. И тут вдруг такое знамение - белый ворон на окне. Непонятно, откуда и к чему? Но явно не просто так. Это был какой-то сигнал. Толчок к действию. И нужно было просто понять, к какому именно. Возможно, покойный альма что-то хотел передать ей с той стороны тонкого мира. Или же её собственное подсознание, возбуждаемое инстинктом самосохранения, выдало сполох мимолётной подсказки.

Озарение так и не пришло. Она вернулась в комнату, и, даже не поев, легла спать, свернувшись на кровати в позе эмбриона, под двумя ватными одеялами. В погружающемся во тьму помещении медленно тонуло любимое кресло. Потёртую кожаную обивку покрывала лёгкая изморозь. Когда-то Райли любила в нём сидеть и даже спала в нём, всегда будучи настороже. Теперь же бояться было некого, а спать в кресле стало холодно. Затухающая энергия уже плохо грела измождённое тело бывшей изгнанницы. Гаснущим взглядом, она смотрела на исчезающее в темном углу белесое пятно куржака, забившего вентиляционную вытяжку. Дом весь потрескался. И каждая щель в нём заявляла о себе ледяными языками сквозняков.

Только во сне было тепло. Во сне она была счастлива.

Обычно ей снились хорошие сны, но в этот раз приснился кошмар. Это случилось под утро, и она так дёргалась, что даже проснулась, твердя как заведённая: "5-17, 5-17". Сев на постели, Райли сделала несколько глубоких вдохов и опять упала затылком в подушку - тёплую посередине и покрытую ледяной корочкой по краям. "Что это было?" -думала она, лихорадочно вспоминая сон, но тот от неё ускользал. Во сне она как будто дралась с кем-то и этот кто-то ассоциировался у неё с изгнанником Z345/5-17. У него не было имени. Только номер. Как и у неё тогда. Это был один из первых её противников. Не самый первый. Были и до него. Но первый из тех, кто действительно представлял сложность. У Райли в то время ещё не было своего убежища и она пряталась где придётся. Живых изгнанников вокруг обитало ещё очень много, и все мало-мальски надёжные убежища были уже кем-то освоены. Странная ирония. Город довольно велик, мест где спрятаться в нём предостаточно, но большинство этих мест не подходит. Если место легко доступно - оно как правило ненадёжно. Тебя там скорее всего достанут без особых проблем. И возможно, в первую же ночь. В хорошие же места практически наверняка не заберёшься. В основном, по вине аномалий. А если дело обходится без них, то будь уверен, что местечко уже кем-то облюбовано, и без боя тебе его не отдадут. Райли упустила момент и не начала сразу искать пристанище. Когда же до неё дошло, что долго прожить без надёжной норы она не сможет, момент был упущен, и все намеченные убежища оказались заселены. И выселяться без боя хозяева не торопились. Пришлось признать, что хочешь - не хочешь, а с кем-то придётся сцепиться. Если до этого она дралась исключительно защищаясь, то теперь, впервые, придётся поиграть в нападении.

Какое-то время Райли анализировала наиболее подходящие убежища и наблюдала за их хозяевами. Все они были прожжёнными, опытными убийцами, многие из которых завладели отнюдь не бесхозными убежищами. И все, без исключения, успели отразить как минимум одну атаку на своё жилище. Отражали, как несложно догадаться, вполне успешно. Значит отвоёвывать себе лакомый уголок придётся с большой кровью.

Образец Z345/5-17 обитал в паре кварталов от нынешнего места обитания Райли, под обломками трёхэтажного дома, развалившегося до основания. Фундамент здания уцелел и в нём сохранилось маленькое полуподвальное помещение, в котором когда-то располагалось правление ЖЭКа. После обрушения верхних этажей, цоколь засыпало, но обломки легли так удачно, что проход к двери можно было расчистить без специальных приспособлений. А вокруг входа образовалось сложное нагромождение строительного мусора, пробраться через которое было непросто. С наскоку туда уж точно не нагрянуть и это без учёта дополнительных укреплений и ловушек, установленных новым хозяином. Разумеется, 5-17 не смог пройти мимо такого отличного места. Удивительно, как он вообще его заприметил, так как развалины дома со стороны не вызывали ни малейшего подозрения, что под ними могло что-то уцелеть.

Райли пришлось потратить немало дней на изучение подходов к убежищу. 5-17 обладал звериным чутьём и заранее обнаруживал ведущееся за ним наблюдение. Он был готов сопротивляться и ничуть не боялся потенциального врага. Изначально, Райли инетерсовал не он сам, а его система защиты на подступах к жилью. Сперва она просто изучала траекторию движения семнадцатого, запоминая каждый участок, на который наступала его нога. Затем, в его остутствие, она рискнула подобраться к убежищу вплотную и рассмотреть ловушки непосредственно. Пару хитрых устройств она нашла сразу. Одной из ловушек оказалась тонкая паутина, закреплённая на шляпках сухих грибов, выстреливающих в воздух опасные споры. Впоследствии, Райли сама возьмёт эту систему на вооружение.

Разумеется, ничего трогать и обезвреживать она не стала, чтобы не выдавать свою осведомлённость. Ознакомившись со всеми ловушками вплоть до самой двери, она вновь ушла на дистанционное наблюдение. Теперь ей следовало хорошенько изучить самого семнадцатого.

Поначалу этот изгнанник казался лишённым изъянов. Его невозможно было застать врасплох, он всегда был в форме, всегда настороже, всегда при оружии. Даже когда тащил добычу домой, глаза его мониторили окрестность с особенной тщательностью. В любую секунду он был готов бросить дичь и ринуться в контратаку. Райли уже начала сомневаться, что сделала правильный выбор. Внешне скромненький 5-17 оказался тёртым калачом. Не удивительно, что об него обломало зубы столько торопливых изгнанников. Но даже в самой надёжной броне имеется брешь. В итоге, терпение было вознаграждено.

Райли пришла на свой очередной пункт наблюдения и заняла позицию напротив чердачного окна, под крышей здания городской налоговой инспекции. Притащив туда офисное кресло и зафиксировав его покрепче, она уселась в отдалении от проёма, и припала к окулярам бинокля. Точка была не самой удобной. Убежище семнадцатого отсюда просматривалось не целиком, а лишь с одного края. Зато основная тропа, по которой объект ходил каждый день, была как на ладони. И можно было определять, в какую сторону он направился, не покидая наблюдательного участка.

5-17 появился точно, как по часам. С традиционной неспешностью он спустился по руинам на улицу, постоял немного, огляделся и пошёл по тропе. Бинокль с восьмикратным увеличением позволял разглядеть каждую мелочь, каждую деталь. Казалось, была бы у Райли снайперская винтовка, она бы не оставила шансов цели, идущей по открытой местности. Но это было заблуждение. Она прекрасно помнила те смутные дни, когда изгнанники ещё пытались пользоваться огнестрельным оружием людей, и что из этого вышло. Резкий шум привлекал хищников. Казалось, что от звуковых колебаний разверзались некие пространственные перегородки, из-за которых выпрыгивали жуткие твари. Каждый выстрел - это новое чудовище, а то и два. Автоматная очередь порождала целую стаю. Возможно здесь и не было никакой взаимосвязи, но очень на это похоже, потому что на каждую перестрелку всегда прибегал кто-то смертельно опасный. И это было ещё не всё. Райли видела, как в изгнанника второй волны всаживали не меньше десяти пуль, а он не погибал и продолжал яростно сопротивляться. Только пуля в голову могла остановить его, да и то лишь на какое-то время. Ходили слухи, что убить огнестрельным оружием всё-таки можно, но для этого надо знать, в какие именно точки тела следует целиться. Вкупе с проблемами от набегающих тварей, использование огнестрела в городе было признано нецелесообразным и быстро сошло на нет. После стреляли только мародёры на окраинах, пока их не извели.

А было бы неплохо решить всё одним лишь точно произведённым выстрелом...

Мечтать не вредно. Райли облизнулась и вновь прилипла к биноклю, осторожно наводя резкость правым указательным пальцем. Семнадцатый шёл как ни в чём не бывало. Он чувствовал, что за ним следят. Не понимал лишь, откуда. И не хотел демонстрировать свою неосведомлённость, делая вид, что ему всё равно, что он готов встретить неприятеля с какой бы стороны тот не напал. Самоуверенность сыграла с ним злую шутку. Когда ему почти удалось выйти из сектора обзора, что-то с ним случилось. Простой человек, увидев такое поведение, скорее всего, не придал бы этому никакого значения. Обычный прохожий вдруг остановился, слегка покачнулся, словно удерживая равновесие от резкого торможения, затем сделал пару глубоких вдохов и схватил себя правой рукой за левое запястье, будто почувствовал боль в суставе от обострившегося полиартрита. Казалось бы, ничего необычного. Но только не для изгнанника. И Райли несказанно обрадовалась этому, пожирая цель глазами.

5-17 выглядел как обычный рядовой инженер сорока пяти лет. Очочки, круглая плешь, тонкие губы, серьёзное и задумчивое выражение лица. Одет в неизменный джинсовый костюм. Просто дядька, внезапно задумавшийся о каком-то чертеже, и, за отсутствием под рукой кульмана, перебирающий поправки в голове, дабы не забыть по дороге. Вот он слегка дёрнулся, словно втряхнулся. Потом ещё раз. И ещё, с одним и тем же интервалом. Это напоминало лёгкий озноб. Значит с изганником что-то не ладно. Встряхнувшись так несколько раз, семнадцатый опять стиснул свой рукав, ещё немного подышал и отправился дальше.

Это был успех. Ахиллесова пята дала о себе знать. Осталось лишь определить её характер. И Райли это удалось, причём довольно быстро. Сперва она рассмотрела таинственный предмет, закреплённый на левой руке семнадцатого. Тот старался прятать его под рукавом, но он был довольно крупным, а рукав - коротковат, поэтому иногда предмет выглядывал наружу. Им оказалась пара кожаных браслетов, соединённых длинным металлическим стержнем, с винтоспиральной катушкой, обмотанной проводами. Провода так же тянулись глубже, по рукаву, и, видимо, подсоединялись к туловищу. Так же к этому устройству был приделан крошечный светодиод, который постоянно светился зелёным огоньком. Штука была явно электрическая, и, по всей видимости, в определённое время, выдавала разряд тока. Но с какой целью семнадцатый бил себя током?

Причина оказалась банальной. Организм семнадцатого страдал эпилепсией. Это была одна из проблем, с которыми столкнулись изгнанники во время великой экспансии. Некоторые из полученных ими тел несли в себе крайне неприятные сюрпризы в виде различных патологий, что превратилось в настоящий бич, лишивший жизни многих смелых изгнанников. Эпилепсия, астма, сахарный диабет, болезни сердечно-сосудистой системы - всё то, что требует регулярного медикаментозного участия, в условиях постоянной борьбы за выживание, на пределах людских возможностей, планомерно выводили из строя несчастных обладателей "бракованного биокостюма". Разумеется, не все торопились сдаваться этим коварным недугам. И семнадцатый был одним из тех, кому пришлось сражаться не только с внешими врагами, но и с одолевающей его "падучей". Догадливый изгнанник понял, что не способен остановить приступ, зато вполне может предупредить его, почувствовав приближение, или так называемую "ауру". Путём упреждающих болевых импульсов, ему удалось быстро и эффективно предотвращать наступление приступа.

Впрочем, Райли об этом узнает гораздо позже одержания победы над ним. Когда начнёт заниматься опытами и изучать медицинские справочники. На тот же момент, ей вполне хватало информации о том, что в минуты "подзарядки" 5-17 становится если не беспомощным, то как минимум более уязвимым. И в этот момент его нужно атаковать. Увы, в те минуты, когда он находился в поле зрения Райли, эпилептические припадки с ним не случались, и подловить его охотнице всё никак не удавалось. До поры, до времени...

Тем самым днём разразилась жуткая гроза. Гром грохотал почти без перерывов. Низкие, тяжёлые тучи превратили день в ночь и округу озаряли лишь постоянные вспышки ветвистых молний. Райли сомневалась, стоит ли ей в такую непогоду отправляться на слежку за семнадцатым (дело выглядело бестолковым, объект мог попросту не высунуться на улицу, пережидая непогоду в своём убежище), но в итоге она решилась. Наблюдать было крайне непросто. Шквалистые порывы ветра постоянно забрасывали в её окошко литры холодной воды, заливая стёкла бинокля и её саму с головы до ног. Предприятие казалось абсолютно неудачным, пока голова семнадцатого, совершенно неожиданно, не появилась над грудой обломков. Куда этот странный изнанник намылился в такое ненастье - одному Богу известно. Тем не менее, он появился. И даже ливень с жуткой грозой не удержали его от вылазки. Покрытый брезентовым дождевиком, 5-17, всё так же аккуратно начал спускаться с развалин, скользя по слякоти резиновыми подошвами сапог. Молнии освещали его словно стробоскопы, отчего движения семнадцатого выглядели дёрганными и дискретными. Всё-таки зря он покинул свой надёжный дом. Частота вспыхивающих молний сделала своё чёрное дело, спровоцировав очередной приступ. Едва не проморгав ауру, он схватился за запястье, активировав шоковый стимулятор. Этот внезапный жест подбросил Райли, словно мощный пинок. Раздумывать было некогда. Такой шанс представился бы ей ещё нескоро. И хоть условия для поединка выглядели крайне неподходящими, пришлось довольствоваться тем, что предложила судьба.

Всё внутри неё напряглось. Бинокль лёг на размокшую полочку и уже спустя секунду остался где-то позади. Лёгким прыжком, Райли вскочила на подоконник, проскользнула через пустую раму, как нить сквозь игольное ушко, и спрыгнула вниз со второго этажа. Ноги чавкнули разлетевшейся грязью бывшего газона, в который она приземлилась, и тут же, не теряя ни секунды времени, заработали, словно два механических шатуна, неся свою хозяйку прямо на цель. Жирные капли дождя разлетались от неё сотнями брызг. В динамично отмахивающихся руках были зажаты нож и топорик. Сердце билось ровно. Охотница мчалась к цели с выверенного угла, заходя семнадцатому в спину. Внутри её головы словно был спрятан гироскоп, удерживающий череп в одном и том же положении, независимо от движений остального тела. Даже когда она перепрыгивала через препятствия. Это делало её похожей на хищную птицу, пикирующую на добычу.

Казалось, что успех обеспечен, но всё вышло гораздо сложнее. Семнадцатый успел прийти в себя. И когда Райли достигла его, размахиваясь на бегу для атаки, он ловко ушёл из-под удара и контратаковал сильнейшим ударом в бок. Повезло, что не ножом, а всего лишь рукой. Но в результате у нападавшей треснуло два ребра, а сама она отлетела в сторону - к обломкам, прямо в лохматый кустарник, ломая мокрые ветки и царапаясь об острые, кривые сучки. Молния сверкнула, озаряя разворачивающегося на месте изгнанника, а когда вспышка повторилась, он уже стоял рядом с ней, сжимая нож в руке. Не поднимаясь, Райли выкатилась из кустов, услышав, как по ним с шелестом прошлось острое лезвие. Рывок в сторону, попытка вскочить на ноги и... Неудача. Старые кросовки поехали по скользкой грязи, едва не опрокинув охотницу. Та вовремя упёрлась в землю коленом и тут же парировала отвесный удар правой рукой. Острие ножа едва не достигло её лица. В ярком отсвете молнии, на мгновение, перед ней предстало искажённое злобой, оскаленное лицо семнадцатого. Особенно запомнились его очки, сплошь покрытые дрожащими пузырьками дождевых капель - удивительно, как он мог через них видеть? Дождевик заметно стеснял движения изгнанника. Его крылья постоянно путались у него под руками. Это позволило Райли выйти из блока, и даже оттолкнуть противника от себя. Пара выигранных секунд дала ей возможность наконец-то подняться на ноги. Вода стекала с неё ручьями. Волосы налипли на лицо, как у кикиморы. В разрезах её светлых, мокрых прядей горели яростью красные глаза, разбухшие от воды. Драка ещё добром не началась, а ситуация уже выглядела провальной. Получить преимущество над соперником ей не удалось, и теперь придётся сражаться с ним на равных условиях. А это почти самоубийство, потому что по силе она ему заметно уступала. Можно было рискнуть всем, если бы цена вопроса была критичной, но Райли слишком ценила свою жизнь, поэтому решила оставить попытки реванша и просто убежать. Так она и поступила. Но теперь уже семнадцатый совершил ошибку, взявшись её преследовать.

Как только изгнанница оттолкнулась ногами от разбитого асфальта и стремглав помчалась к трёхэтажному зданию торгового центра, он резким движением сбросил с себя дождевик и побежал за ней. Райли не ожидала, что превратится из охотницы - в добычу. Однако, эта перемена ролей была отчасти ей выгодна, потому что в вопросах бегства и обороны она была подкована значительно лучше, нежели в преследовании и нападении. Торговый центр она выбрала потому, что во-первых, в нём не было аномалий, а во-вторых, здание имело сложную планировку со множеством хитрых уголков, в которых можно было легко спрятаться. Пробежав между припаркованными машинами, она, как заправская легкоатлетка, перепрыгнула через кусты, и скользя по мокрой, засыпанной стеклом плитке, влетела в разбитую дверь-вертушку. Оттуда метнулась резко направо и дальше - в павильоны, расталкивая падающие манекены. Спустя три секунды, хрупая стеклом, с улицы залетел 5-17, продолжавший преследование. Внутри здания было сухо. Дождь сюда уже не попадал, но во внутренних технических помещениях и коридорах царила темнота. Уже через пару поворотов, семнадцатый потерял Райли из виду. В этот момент ему следовало бы одуматься и повернуть назад. Но азарт погони был слишком силён, да и след противницы: как физический, так и энергетический - был свеж и ярок. Требовалось лишь немного поднажать. Каждый тупик мог превратиться в отличную ловушку, из которой беглянке не выбраться.

Но Райли заранее успела тщательно изучить все тупики в этом здании и бежала целенаправленно, хитроумными крюками, дабы запутать преследователя и, добившись этого, уйти одним из запасных выходов. Она поднялась на второй этаж. Здесь осталось больше всего хлама, окончательно превратившего погоню в прятки. Найдя один из заведомо отмеченных закутков, она юркнула туда и притихла. Уловка сработала. Семнадцатый пробежал мимо. Интуитивно он заскочил в следующий павильон, пробрался через разбитую витрину и вышел на свет, падающий с некогда стеклянной крыши, во внутренний колодец атриума. Оставаясь в темноте, Райли превосходно видела его фигуру, остановившуюся напротив выхода к балкону. Крутя головой, 5-17 пытался обнаружить продолжение оборвавшегося следа, но не мог. В тишине заброшенного магазина слышалось только шлёпанье капель дождя, льющегося в центральный дворик атриума, да погромыхивания далёкого грома. Постояв ещё немного, семнадцатый крадучись вышел на балкон, покинув поле зрения Райли. Очень осторожно та убрала оружие в чехлы, подняла с пола моток алюминиевой проволоки и начала в присяде двигаться назад, ощупывая окружающие предметы. Затем, прячась за прилавком, она выбралась из павильона, и, двигаясь вдоль стены, прошла по коридору обратно: мимо санузла и комнаты уборщиков - к лестнице. По-уму, следовало бежать вниз, но Райли знала, что внизу всё усыпано битыми стёклами. Хруст привлечёт внимание. А ей не хотелось лишаться столь серьёзного преимущества. Теперь, когда семнадцатый её потерял, она вновь вернула себе выгодную позицию. Осталось придумать хитрую комбинацию. Кошачьими шажками поднявшись на следующий этаж, она заметила неиспорченный, одетый манекен, с руками и ногами, после чего план родился в её голове сам собой.

5-17 уже успел вернуться назад, в полутёмные павильоны, когда в атриуме послышалась возня. Там что-то с треском оторвалось и стукнулось. Лавируя между стеллажами, изгнанник вернулся обратно на балкон и навострил уши. Кажется, кто-то шумел этажом выше. В том, что это его противница, сомнений не было. Но как семнадцатый не приглядывался - ничего подозрительного заметить не мог. Только кабель, свисающий с потолка и заброшенный на противоположный балкон, как-то странно покачивался, стряхивая с себя капли. Это мог быть просто ветер, задуваемый порывами через крышу, но семнадцатого смущало не столько движение, сколько само положение кабеля. Кажется, до этого он вообще не был оборван и тянулся ровно под потолком. Но досконально 5-17 этого не помнил. Взявшись за сырой поручень, он стал пристально рассматривать тот участок балкона. Капли разбивались об его плешь, стекали по лицу, капали с ушей, носа, подбородка. Он пытался уловить сторонние звуки, но ничего подозрительного не слышал.

Сделав несколько шагов по балкону, изгнанник заметил подозрительное движение в том месте, куда уходил кабель, конец которого скрывался в прорези рваного рекламного баннера. Что там могло двигаться? Пока он всматривался, движение повторилось. Выпуклость на баннере увеличилась и разрез приоткрылся на пару сантиметров, а кабель просел чуть ниже, стряхнув с себя воду. Там, за баннером, кто-то прятался. Пытался незаметно держать кабель, но получалось плохо.

5-17 с улыбкой отвернулся, сделав вид, что отвлёкся от баннера. Пусть глупая изганница думает, что он её не заметил. Вот ведь дерзкая стерва! Сорвала кабель с потолка и спряталась за вывеской, чтобы потом, в самый неожиданный момент, выпрыгнуть сверху на кабеле, как Тарзан на лиане. Оригинальный замысел. Увы, бестолковый.

Но он ей подыграет. Пусть она исполнит задуманное и умрёт красиво.

Хитрый изгнанник убрал нож за спину и сделал вид, что осматривает поваленные стенды. Краем глаза он поглядывал на верхний балкон, ожидая атаки в любую секунду. Внезапно его действительно что-то привлекло за стендами. Вряд ли это было движение. Скорее, сильный сквозняк потревожил лёгкий хлам, промчавшись через несколько павильонов. Этого отвлечения Райли и добивалась. Баннер окончательно порвался, и стройная фигура выпрыгнула из образовавшегося разрыва, держась за кабель. С потолка звонко оторвалась пара скоб, удерживавших кабель, но инерция успела донести прыгунью до нижнего балкона. С грохотом она ударилась об поручень, по ту сторону от семнадцатого, стоявшего к ней спиной. Но тот уже ждал её, и прытко развернулся в самый последний момент. Лезвие ножа со странным звуком вошло в грудь нападавшей.

-Ах ты мерзкая тварь.

Ошарашенный 5-17 сбросил очки с носа и всмотрелся в неживое лицо манекена. Клинок со скрежетом вышел из пластика и кукла, сорвавшись с поручня, улетела болтаться на кабеле под дырявым потолком атриума.

Гнусная залётная семёрка. Его переиграла гнусная залётная семёрка. Что за непростительная ошибка? Семнадцатый незамедлительно обернулся в противоположную сторону, и тут же получил удар топориком чуть ниже шеи. Левая рука моментально отнялась. Из правой руки выпал нож. Изнанник покряхтывая облокотился на поручень, глядя на стоявшую перед ним противницу. Выдернув лезвие, Райли замахнулась для последнего удара, но враг сдаваться не собирался. Положение тела не позволило ему нанести тычок слишком высоко, но он и не пытался, всадив нож ей в бедро. Райли вскрикнула, а точнее всхрипнула, и промазала мимо его головы. Скользящий удар по плечу даже не нанёс повреждений. Тогда 5-17 ударил её плохо подчинявшейся, но ещё действующей левой рукой, выбив оружие. Топорик улетел за поручень и со звоном упал где-то внизу. Следующий удар он произвёл кулаком правой руки в живот и тут же в лицо. Наконец, подхватив нож, семнадцатый наотмашь полоснул оглушённую соперницу, оставив на её одежде длинную прорезь, набухающую кровью. Быстро очухавшаяся Райли сумела перехватить руку с ножом. Но была немедленно отправлена на землю прямым ударом ноги. Семнадцатого пошатывало, тем не менее, он всё ещё оставался боеспособным. Наскочив на поднимающуюся изгнанницу, враг попытался ударить её ножом в сердце. Атакующее запястье врезалось в блокирующее перекрестье рук, и нож не достиг цели. Спустя долю секунды, Райли уже вывернула оружие из руки неприятеля и отбросила куда-то в сторону. Обезоруженный 5-17 схватил её за горло и тяжело поднялся с колен. Его ноги, словно колонны крепко стояли по обе стороны от её бьющегося тела. Маленьким подъёмным краном, он начал поднимать задыхающуюся охотницу всё выше, по скользкой, мраморной облицовке стены. Чувствуя, что сознание начинает её покидать, Райли из последних сил лягнула неприятеля в пах. Это не остановило семнадцатого, но заставило его ослабить захват, позволив изгнаннице глотнуть необходимую порцию воздуха. С диким рычанием, 5-17 переместил пятерню с её шеи - на правую сторону головы, и со всей силы впечатал в стену. Оставив на белесых плитках длинную красную запятую, Райли сползла по стене вниз. После чего, на неё посыпались жуткие, яростные пинки.

Семнадцатый так увлёкся избиением почти поверженной соперницы, что едва не проморгал ухудшение собственного состояния. Из-за чудовищной раны, от которой человек уже давно бы умер, силы покидали изгнанника с каждым ударом. Ощутив слабость и головкружение, 5-17 пошатнулся, упёрся рукой в кровавую стену, чтобы не упасть, поморгал глазами, убирая "рябь", и, гулко сопя, принялся искать глазами свой нож. Оружие лежало недалеко, но идти за ним он не захотел: и так уже слишком много ошибок он допустил на сегодняшний день. Семёрка ещё жива, и только и ждёт, когда он повернётся к ней спиной. Нет уж, такого шанса он ей не даст.

Присев, 5-17 полез за ножом, всё ещё висящим на поясе Райли. Та лежала как раз на нём, придавив своим весом. Пришлось прилагать усилие, чтобы выдернуть нож из-под неё. В этот момент, ожившая противница неожиданным рывком повисла на нём, крепко обняв руками за шею. А её зубы вонзились ему в ухо. Семнадцатый по инерции повалился назад, с силой оттолкнул её от себя, и, скользя на мокром полу, попытался подняться, параллельно нащупывая рукой своё оружие. Выплюнув кусок его уха, Райли вытерла губы и тут же пнула отползающего врага в лицо. Он кувыркнулся назад. Не желая давать ему время, она напрыгнула сверху, ухватившись руками за его плечи, однако встретила сопротивление. 5-17 ударил ненавистницу в грудь правой рукой, затем вскочил, и широким замахом левой руки ударил её в голову. Охотница едва не потеряла равновесие, но удержалась. Тогда семнадцатый побежал прямо на неё, налетев всем телом, и протащив несколько метров. Вместе они разбили чудом сохранившуюся стеклянную витрину и упали на ломающийся прилавок. К счастью для Райли, 5-17 упал не на неё, а чуть в сторону. Из повреждённого стеллажа на него тут же посыпались старые пыльные тюбики с какой-то парфюмерией. Подхватив выпавший шкафчик от тумбочки, изгнанница обрушила его на семнадцатого, поднимающегося из-под груды старого хлама. Удар оглушил его не надолго. Ухватив ножку от стула, он нанёс ответный удар сначала по колену соперницы, а затем - по руке. На третьем ударе, Райли ухватилась за импровизированную дубинку, и попыталась выхватить. Семнадцатый не отпускал. Измождённые и израненные, они принялись кружиться в этом безумном танце. Пыхтя и рыча, оба продолжали награждать друг друга болезненными ударами. Таким образом, их вынесло обратно на балкон, где они уже сцепились основательно, мёртвой хваткой.

Теперь борьба шла за нож, закреплённый у Райли на бедре. 5-17 изо всех сил старался им завладеть. Соперница не уступала. Два жутких, окровавленных тела, крепко удерживая друг друга, неистово дёргались в агонии. Сомнений никаких не осталось - из этих объятий живым выйдет только один.

Наконец, достигнув балконного бортика, семнадцатый воспрял духом и ударил Райли об него, вложив в этот удар почти весь остаток своих сил. Та, хоть и не отцепилась, но явно сдала позиции. Её руки конвульсивно пытались зацепиться на враге понадёжнее. Оскалившись кровянистым, щербатым ртом, 5-17 наконец-то выдернул нож и...

И тут бортик, на перилах которого они лежали, не выдержал нагрузки. Обнажив ржавые швеллеры опор, целая секция балконного ограждения полетела вниз, вместе с двумя сцепившимися изгнанниками. С тяжёлым грохотом, всё это осыпалось на нижний этаж, рядом с фонтаном. А потом наступила тишина.

Только дождь шелестел по плиткам, да поскрипывал качающийся наверху манекен. Ручейки растаскивали в разные стороны тонкие красные щупальца крови, которые расползались, толстели и блекли, постепенно растворяясь в воде.

Два безжизненных тела лежали друг на друге, среди обломков балкона. Спустя несколько десятков минут, одно из них (то, что лежало сверху) зашевелилось. Одна рука упёрлась в кровавую лужу. Вторая выдернула нож из груди лежавшего снизу. Что характерно, за рукоять они держались оба, и выжившему пришлось разжимать окостеневшие пальцы мертвеца, дабы освободить оружие.

Елозя голыми коленками по кровянисто-водяной размазне, Райли приподнялась и скатилась с трупа, распластавшись рядом с ним. Какое-то время она полежала без движения, таращась в тёмно-серое небо. Прямо над ней, возле потолка, висел большой тяжёлый параллелепипед светодиодного экрана, с края которого падал тонкий водопадик дождевой воды. Прохладная влага быстро возвращала ей силы. Уже через пару минут она, хоть и с большими трудом, но сумела подняться на ноги. Её сразу качнуло назад. Пришлось сделать два шага, чтобы не упасть. Сместив центр тяжести, полуживая изгнанница, словно пьяная, поплелась вперёд. Туда, где лежал её топор.

Вот это была битва. -Райли поёжилась. Сложнее было только с 4-20 - бывшим владельцем этого дома. А ещё, с объединившимися в банду ренегатами изгнанника 3-16, по прозвищу "Грязный Гарри". Но та разборка не в счёт. Уроды брали количеством. Сам же шестнадцатый был слабаком. Вот 4-20 и 5-17 - да. Вот это были бойцы. Даже мясника было проще одолеть, чем их.

Вспомнив о своих бывших соперниках, она почувствовала какой-то странный, жизнеутверждающий прилив сил. Те изгнанники, которых она с таким трудом одолела, бились до конца, демонстрируя мощнейшую волю к победе. Они проиграли, но не сдались. Именно на них она должна равняться именно сейчас, в битве с собственной судьбой.

И всё же, почему ей приснился именно семнадцатый? Ведь это с него всё началось. Райли поднялась, спустила ноги с кровати и задумалась. "Что это было? Что это за знак?" Ломая голову, она машинально тёрла левую руку: от кисти - до локтя. Тут вдруг её "прострелило". Уставившись на свою худую руку единственным зрячим глазом, охотница едва не вскочила, от неожиданного прозрения. Ну конечно! Та штука, что была на руке у семнадцатого! Она может помочь! Если использовать её как дефибриллятор. Мощности должно хватить. Но работает ли она?

Поднявшись на ноги, Райли принялась ходить взад-вперёд.

Стимулятор семнадцатого действовал по принципу банального шокера. Разница лишь в том, что создатель прикрутил к нему таймер. Простой, механический. Возможно, из старой стиральной машинки, или микроволновки. Автоматическое срабатывание - одноразовое. То есть, сначала разряд активируется вручную, сразу, а затем, повторяется уже автоматически, спустя установленное время. Эпилептику семнадцатому это было нужно, чтобы подстраховаться от усиления приступа. На случай, если он уже не сможет вручную заглушить его. Теоретически, для Райли этого тоже должно хватить. Один автоматический разряд вполне способен её реанимировать, ну а на второй сердце уже может не откликнуться. Попытка рискованная, но действенная.

Остановившись у стены, она приложила руку к голове.

Таймер - это хорошо. А что насчёт заряда? Ведь столько времени прошло. Батарея могла давно разрядиться. Обычная батарея. Но здесь был задействован особый элемент. 5-17 использовал гальваническую железу электросфинкса - существа, больше известного как "мушенбрук". Так его прозвали в честь известного физика Питера ван Мушенбрука. Электросфинксами и мушенбруками их называли не случайно. Твари умели генерировать и длительное время сохранять в своих телах мощный электрический заряд, который использовали для парализации, или убийства добычи. Главной особенностью гальванических желёз было то, что они хранили заряд даже будучи извлечёнными из тел мушенбруков, на протяжении нескольких лет! Органика мертвела и высыхала, но заряд внутри железы сохранялся лучше, чем в щелочной батарейке. Её нельзя было лишь перезаряжать. Но на остаточной зарядке можно было произвести не менее пяти хороших разрядов. К тому же, на устройстве семнадцатого закреплялось целых две железы. Прозорливый изгнанник подстраховался, и проспособил запасную батарею, на будущее. Она уж точно ни разу не была использована.

Всё это выглядело страсть как заманчиво, но оставалась одна единственная проблема. Заветный стимулятор до сих пор оставался на руке убитого семнадцатого, где-то среди руин магазина. С момента того поединка, Райли туда больше не заходила. Как-то не было нужды. За это время, здание успело значительно разрушиться. Само же тело могли запросто утащить хищники. Придётся основательно покопаться, ища останки под снегом и обломками.

Всё это Райли уже не так сильно заботило. Теперь у неё появилась новая цель.

Запасы пищи в доме почти закончились. Пришлось доедать остатки. Она больше не экономила. Сегодня потребуется затратить немало сил. Хорошо, если панельную плиту не придётся поднимать. Но даже и без таких сложных вариантов, серьёзные траты усилий ей обеспечены. Снаружи торговый центр выглядел паршиво ещё прошлым летом, а этой разрушительной зимой его состояние вообще стало критическим. Райли не заходила в тот район примерно неделю. За это время магазин мог развалиться окончательно. Но прежде чем сокрушаться о трудностях, нужно было увидеть всё собственными глазами. Поэтому охотница начала собираться, не откладывая дело в долгий ящик.

Воодушевление от внезапно появившейся надежды придало ей сил. Она была готова свернуть горы, и пока одевалась, параллельно продумывала возможные варианты монтажа приспособлений для подъёма тяжёлых бетонных плит, на случай если это всё же потребуется.

Впервые Райли облачилась в свою любимую жилетку. Так же она надела водолазку, тёплые, туристические штаны, короткую куртку с меховым капюшоном, чёрный шарф, которым обернула нижнюю часть лица, лыжные очки и ботинки. На бёдрах застегнула кожаные ремешки ножен: для охотничьего ножа по прозвищу "Сестра" - под правой рукой, и для кукри по прозвищу "Брат" - под левой. С собой прихватила две лопаты: совковую и штыковую, а так же лом и гвоздодёр. Крепко связала их вместе, и к этой связке прицепила верёвку, которую перебросила через плечо. Можно было выдвигаться.

На улице было светло и морозно. Пройдя по хрустящему снегу до ворот, Райли нацепила лыжи, и, взявшись за палки, оттолкнулась от треснувшего наста. Её внутренний "термометр" фиксировал около двадцати пяти градусов ниже нуля. Холодно, но не сильно. Поискам не помеха.

В лучах утреннего солнца даже полуразрушенные и укутанные снегом постройки города-призрака, выглядели как-то торжественно и по-своему эстетично. А округлые, продолговатые бугорки на месте автомобилей - притягивали взор своей идеально-гладкой формой. Райли вспомнила, как когда-то ей приходилось петлять здесь между аномальными участками. Все эти безумные маршруты, состоявшие из ломаных линий, она до сих пор держала в памяти, на всякий случай, хоть и было понятно, что они ей уже не потребуются. Как же всё-таки приятно было просто идти по дороге вперёд, напрямую, не опасаясь влететь в какую-нибудь ловушку. По исчезнувшим аномалиям она скучала меньше всего. До сих пор не привыкла к их отсутствию. Подёргивает. Здесь мерцала "Танцовщица", здесь "Шредер" асфальт искрошил, а вон - возле китайской легковушки, которая теперь просто холмик - гудел в мозгах "Конденсатор". Куда же подевались все эти чёртовы козни? Куда бы ни подевались - туда им и дорога.

Без обхода аномалий, путь, даже по глубокому снегу, занимал на порядок меньше времени. Вскоре впереди замаячила горка, выступавшая из-за перекошенного здания Военкомата. Это были руины жилого дома, под которыми Райли когда-то обитала. Снег засыпал их полностью, превратив в обширный холм, перегородивший улицу до середины. Лишь пара каких-то обломков всё ещё выступала наружу. Чуть дальше - с противоположной стороны от руин, синели облезлые стены Налоговой, закрывавшие торговый центр. Идти осталось несколько минут.

Неожиданно охотница что-то почувствовала. Это произошло ещё до того, как её слух сумел уловить подозрительные звуковые колебания. Сбросив капюшон с мягкой опушкой, она начала быстро озираться в поисках ближайшего укрытия. Как назло, ничего подходящего рядом не было. Ближе всех стоял дом, с обвалившимся фасадом. Его обнажённые помещения были сплошь засыпаны снегом. Судя по искривленным и частично развалившимся несущим опорам, здание готовилось вот-вот развалиться. Первый этаж был завален рухнувшими перекрытиями верхних ярусов. Но скраю ещё оставались закутки, в которых возможно спрятаться. Туда-то Райли и устремилась. На заметание следов времени не осталось. Добежав до дома, она сняла лыжи, вскарабкалась на холмик из обрушившегося фасада, после чего юркнула в первую попавшуюся комнату, где настороженно притихла.

Гул нарастал. Он доносился с неба: монотонный, тягучий. Это не самолёт и не вертолёт. Это что-то другое. И Райли догадывалась, что это. Такие летательные аппараты уже прилетали. Только раньше они не осмеливались залетать на территорию города, и наблюдались где-то вдалеке. Теперь же эта странная машина летела прямо над городскими кварталами, ничего не опасаясь. Выглядывая в щёлочку, Райли наконец заметила как чёрный, кургузый объект показался из-за крыш отдалённых зданий, и стал неторопливо курсировать параллельно улице, на небольшой высоте. Он был похож на конвертоплан, только без винтов и хвостового оперения. А крылышки были короткими, с толстыми, вертикально поставленными двигателями на концах. Звук, исходящий от этих двигателей, тоже не походил на звучание какой-либо знакомой машины. Негромкий, сиплый, слегка клекочущий. Широкая кабина была вытянута вперёд. Никакого внешнего вооружения на корпусе не наблюдалось. Опознавательные огни тоже не мерцали.

Антиграв сумеречников. В последний раз этого жуткого "буревестника" Райли видела издали, перед тем, как её друга забрали навсегда. С той поры он больше не появлялся. И вот опять прилетел. Нехороший знак.

Это определённо не "охотник-убийца". Для этой цели сумеречники использовали беспилотные дроны. А пилотируемый антиграв выполнял, судя по всему, функцию транспортника, и угрозы не представлял. Единственное, что он мог, это вести сканирование местности на предмет биологической активности. Плохо, что остались следы на снегу. Пилоты антиграва их легко заметят, даже визуально. Тёмная тень машины как раз скользила по этим следам, приближаясь к укрытию охотницы.

Всю свою энергию Райли сконцентрировала на слухе. Даже дышать почти перестала. Она была способна слышать не человеческими ушами, а иными, более чуткими сенсорами, улавливающими тонкие энергетические вибрации, и пыталась расчленить звуки, исходящие от антиграва, на отдельные фрагменты. Благодаря тому, что двигатели гудели не очень сильно, можно было различить иные акустические колебания, вплоть до радиосвязи. И чем ближе аппарат подлетал, тем отчётливее слышались его хриплые, трескучие переговоры с базой.

-Семь, один, ноль. Я полста тридцать пять. Прошёл границу сектора. Высота двадцать пять, курс восемнадцать.

-Говорит Иликтинск-Контроль. Наблюдаем вас, полста тридцать пятый. Площадка свободна. Ориентируйтесь по дежурным маякам. Как поняли?

-Понял вас, Иликтинск-Контроль. Фиксирую сигналы маяков. Захожу на створ ЦТП.

О чём говорилось потом, было уже не разобрать. Пролетев мимо, антиграв устремился куда-то в сторону микрорайона Тепличный. Райли немного успокоилась. По всей видимости, сумеречники явились сюда не по её душу, а просто привезли что-то. Или кого-то.

Когда гул моторов стал совсем тихим, она осторожно высунулась из укрытия. Ещё немного постояла, послушала, глядя в небо, а потом начала надевать лыжи. Кажется, её никто не заметил. Пронесло. Но расслабляться не стоило. Сумеречники что-то затевали. Что-то явно плохое. Она должна решить свою задачу прежде, чем их таинственные планы будут реализованы.

Остаток пути она миновала без проблем, и спустя несколько минут резвого бега по мягкому снежку, остановилась около серых стен бывшего торгового центра. Первый этаж оказался обильно завален волнообразными снежными наносами. В некоторых местах высота сугробов дотягивалась до второго этажа. За то время, что Райли здесь не была, постройка успела заметно разрушиться. Снаружи здание выглядело ещё более-менее пристойно, но вот внутри творилось чёрти что. В окнах можно было разглядеть провалившиеся потолки, торчащие балки и помятые кишки коробов вентиляции.

Поднявшись на сугроб, Райли заглянула в дырочку, зиявшую там, где когда-то была центральная дверь. Внутри было темно. Проникающее туда солнце освещало лишь какой-то металлолом, обвитый резиновым уплотнителем. Видимо, бывшая дверь-вертушка. Охотница немного отгребла снег, расширив проход. Увы, ей открылась лишь непролазная мешанина из железок, труб и провалившихся балок. Придётся искать другой проход.

Скатившись с сугроба, она сняла очки и стала обходить здание покругу осматривая наиболее удобные участки фасада, по которым можно подняться. Вскоре ей бросилась в глаза фура, припаркованная в узком дворике между магазином и соседним зданием. Дворик был засыпан снегом так, что над поверхностью торчали лишь верхушки кабины и прицепа, покрытые высокими белыми шапками. Оттуда - до торцевых окошек второго этажа, было совсем недалеко. Райли оставила лыжи с палками возле машины, и начала взбираться на её кабину. Было непросто, снег постоянно осыпался, ноги и руки скользили, но она не сдавалась. Спустя несколько минут, подъём завершился. Вершина фуры была покорена. Стоя на снежном горбе, словно на пьедестале, охотница прикидывала расстояние для прыжка. Ближе всего располагался кондиционер, за который можно было зацепиться. А уже с него перебраться на окно проблем не составляло. Райли смущало другое: неустойчивость снежного покрова под ногами. Рыхлая масса предательски сползала вниз. А ведь придётся отталкиваться от неё, будучи в тяжёлой одежде, да ещё и с грузом на плечах. Предварительно сняв с плеча инструменты, охотница забросила их в окно. Теперь нужно было как-то допрыгнуть самой. Прицеливаясь глазами к кондиционеру, словно неуверенная в себе кошка, она параллельно притаптывала ногами снег, пытаясь создать мало-мальски пригодную площадку для старта. Затем, приноровившись и напружинившись, Райли прыгнула. Прыжок вышел из рук вон плохо. Лыжные ботинки жутко скользили, а снег предательски рассыпался под ними, гася силу толчка. Едва-едва удалось дотянуться рукой до большой белой коробки. Пальцы в перчатке зацепились за край решётки, а позади ухнула сошедшая с кузова миниатюрная лавина. Качаясь на одной руке, Райли подтянулась, забрасывая вторую руку выше - на верхушку кондиционера. Крепления затрещали, из-под штырей посыпалась гипсовая крошка. Но внешний блок сплит-системы продолжал держаться. Пытаясь упереться скользящими подошвами, которые цокали по стене металлическими набойками, словно подковы, она перекинула левый локоть на верхнюю часть блока, и крепко ухватилась рукой за шланги. До окна оставалось всего несколько сантиметров. Немного приведя в порядок дыхание, и нащупав относительно пригодные для зацепа участки стены, охотница чуть раскачалась корпусом и предприняла успешную попытку прыжка. Правая рука ухватилась за карниз, тут же к ней присоединилась вторая. Суставы хрустнули и Райли с кряхтением втянулась в окно, сбрасывая с подоконника стёкла и прочий мусор. Готово. Она в здании.

Как же тут всё разбито. Словно по магазину долбила артиллерия. Но это, как ни странно, были следы вполне естественных обрушений. Ветер таскал по пустым полутёмным павильонам весёлые снежинки, которые взвивались и закручивались, словно танцевали. Через разбитые окна налетело немало снега, поэтому, соскочив с подоконника, Райли приземлилась в очередной сугробчик плотного, подбитого ледком снега. Продвинувшись чуть дальше, она спешно присела, чуть опираясь на одну руку. Прислушалась. Нет, всё спокойно. Лишь на улице время от времени зывывал ветер. Инструменты валялись рядом. Подобрав их, охотница выпрямилась, стряхнула с себя снег и крадучись направилась сквозь разрушенный торговый комплекс. Снег на полу закончился. Попадались лишь застывшие ледяные линзы, на которых можно было легко поскользнуться. Сверху, из щелей в потолке, свисали живописные сосульки. Приходилось постоянно пригибаться, пробираясь под упавшими стеллажами, фрагментами подвесных потолков и воздуховодных шахт. Брошенные товары успели полностью сгнить, деревянная мебель рассыпалась в труху. Остались только ржавые остовы стеллажей и несгораемых шкафов, покрытые толстенным слоем мёрзлой пыли. Уцелевшая лампа, причудливо покрытая льдом, словно леденец, свисала с потолка на двух чудом не оборвавшихся проволочках. В этой прозрачной ледяной "люстре" замысловато играли отблески света, проникающего сквозь нагромождения мёртвых, деформированных, постапокалиптических обломков. На этот свет ей и нужно идти.

Райли с трудом узнавала знакомые помещения. Некогда красивый и яркий магазин теперь выглядел поистине страшно. И невозможно было поверить в то, что когда-то его ежедневно посещали тысячи людей. В остаточной памяти "старой хозяйки" сохранились пышные образы прежнего убранства, а так же ощущения, которые испытывала "старая хозяйка", бродя по этим павильонам и совершая покупки... Она называла это "шоппингом". Восторг и эйфория - вот два слова, которые неизменно сопровождали подобные визиты. Райли этого не понимала, хоть иногда и старалась подражать, считая, что это делает её человечнее. Ну а сейчас виды полуразвалившегося магазина тем более не могли вызвать даже намёка на душевный подъём. Сплошное уныние. И страх, что потолок может в любую минуту обрушиться ей на голову.

Обходя препятствия и протискиваясь между обледеневших стен, Райли постепенно выбралась на свет, к центру атриума. Разруха здесь была особенно сильной. Почти все балконы обвалились. Некоторые сегменты упали вниз, некоторые ещё провисали под критическими углами, обросшие льдом. Это зрелище отдавало какой-то особой безнадёгой.

В центре зала, где когда-то был фонтан, высилась округлая гора снега, напоминавшая гигантское привидение, собирающееся вылететь через отверстие в крыше. Работы предстояло немало. Вытащив связку инструментов, Райли сбросила их вниз, где они на четверть воткнулись в сугроб. Сперва она решила просто спрыгнуть вниз, но вовремя себя остановила. "Глупый, необдуманный поступок! Там, под снегом может находиться всё, что угодно!" И хоть спешка была оправданной, Райли решила попусту не рисковать, Размотав верёвку, она закрепила её, проверила на прочность натяжения, и лишь после этого приступила к спуску. Когда до поверхности осталось около метра, она спрыгнула вниз. При этом её ноги погрузились в мягко хрупнувший снег почти до коленей. Выбравшись из снега, Райли вытащила совковую лопату, на глазок прикинула примерное местоположение останков семнадцатого, и, поднявшись на склон сугроба, принялась за работу.

Верхний слой она сняла без особого труда. Широкая лопата быстро с этим справилась, но углубившись примерно на полметра, уже начала натыкаться на прочные комки спрессованного снега. Тогда за дело взялась лопата штыковая. И работа вновь пошла как надо. Штык без труда колол твёрдые, заледеневшие комья, выбрасывая их из ямы наружу. Мерные звуки копания разносились эхом по широкому колодцу атриума. Когда Райли погрузилась в снег на высоту собственного роста, уже и штыковая лопата начала запинаться за жёсткие, неподдающиеся фрагменты смёрзшихся обломков, перемешанных со льдом. Пришлось выбираться из ямы за ломом и гвоздодёром. Продвижение вглубь сугроба совсем замедлилось. Лом громил упрямые льдины, кроша их вместе с кусками бетона. Было понятно, что глубже лежат обломки разрушенного фонтана. Значит расчёт был верным. Тело изгнанника должно было покоиться где-то совсем рядом.

Навалившись на лом, Райли с хрипом отковырнула солидный обломок, из-под которого показалась застывшая, охряная рука. "Неужели нашла?!" Нет. Всего лишь манекен. Тот самый, при помощи которого ей удалось обмануть семнадцатого. Оторвав пластиковую руку, она с досадой выкинула её из ямы, и с яростью принялась дальше громить ледяные куски, рассыпая в разные стороны брызги колючего крошева. Под двумя вывороченными обломками показались плиты напольного покрытия. Она докопалась до самого дна, но никаких следов останков не обнаружила. Нужно было передохнуть. Выкарабкавшись из ямы, Райли отдышалась, и, присев на корточки, стала рассматривать участок обвалившегося балкона, вспоминая, откуда именно они с семнадцатым падали. Теперь это было непросто определить. В этом месте от балкона почти ничего не осталось. Он лежал где-то внизу, под снежными завалом и можно было лишь надеяться на то, что обнаруженный огромный обломок, который невозможно раздробить и выкопать, являлся тем самым обрушившимся балконом. Если это так, то зона поисков составит не больше двух квадратных метров. Плохо, если история с падальщиками подтвердится, и семнадцатого действительно утащили в сторону. Тогда не известно, хватит ли у неё сил перекопать всю эту площадь?

Но отчаиваться пока ещё рано. Райли нашла несколько ориентиров на втором этаже и по ним сделала поправку на продвижение своих раскопок. Оказалось, что она копала чуть левее от нужного места. Вот, что значит торопливость! Подышав на руки, она надела перчатки и вновь спрыгнула в яму. Просвет в потолке стал темнее, но не из-за приближавшегося вечера (до заката было ещё далеко), а из-за налетевшей тучи. Сразу после этого, сверху посыпал мелкий снежок. Вооружившись лопатой, Райли начала прокапывать стену в яме. Это было не сложно. Плотный снег не осыпался и углубляющийся туннель держался крепко. Упорно, по сантиметру, она постепенно открывала погребённый под завалами пол. Обломки фонтана уже не попадались. Теперь, вместо них, Райли натыкалась на какие-то кирпичи, деревяшки и железные стержни. Откуда они здесь появились? Что-то блеснуло в очередном комке льда. Она заметила это чисто случайно и чуть не упустила из виду. Остановившись, охотница подняла комок, покрутила в руках и радостно улыбнулась, увидев разбитые очки, оправа которых вмёрзла в лёд наполовину. Найден указатель верного пути. Цель уже совсем близко.

Штык лопаты раз за разом вонзался в белую вертикальную стенку, отгребая и выбрасывая снег килограмм за килограммом. Во время работы, инструмент зацепился за кусок резинового кабеля. Райли ухватила его обеими руками и начала дёргать. Кабель поддавался с трудом. Что-то удерживало его под снежной толщей. От рывков, по стенам шли трещины, снег осыпался, но толку никакого не было. Вытерев лицо и переведя дух пару минут, Райли принялась расчищать похороненный предмет при помощи лопаты. Вместе с плотными кусками снега, на дно туннеля посыпались полусгнившие книги. Так вот, что это было. Книжный стеллаж. Порывшись в воспоминаниях: своих и "старой хозяйки", Райли вспомнила этот стеллаж. Он располагался на балконе второго этажа, возле несущей колонны, где находилась маленькая книжная лавочка. Значит, когда балкон падал, стеллаж свалился с него именно сюда. Прислонившись спиной к стенке туннеля, охотница чётко вспомнила день поединка. Те самые секунды, когда кралась к семнадцатому, заходя со спины. Враг остановился возле бортика, а этот стеллаж был от него чуть левее, примерно в метре. Потом, когда они сцепились, дистанция сократилась ещё больше. Следовательно, упали они где-то совсем рядом, а уже гораздо позже, когда отвалился балкон, книжные полки грохнулись на это самое место.

В руках Райли оказался гвоздодёр, которым она принялась расковыривать ржавые стойки стеллажа. Металл поддавался с трудом. Не желая ломаться, он гнулся, соскальзывал и словно живой сопротивлялся неистовым попыткам себя раскурочить. Медленно, но верно, Райли продолжала ковырять преграду, отшвыривая назад куски алюминиевых полочек и ошмётки книг. Время утекало, а она всё возилась на одном месте, то и дело меняя инструменты: Лом - гвоздодёр - лопата, лом - гвоздодёр - лопата. Казалось, что этому процессу не будет ни конца, ни края. Но вот, наконец, обнаружилась награда её стараниям. Сначала ей показалось, что она выковыряла из-под особо неподдающейся полочки ещё одну книгу, но это была вовсе не книга, а сплющенный и задубевший резиновый сапог. Выдернув его из-под завала, Райли увидела, что наружу из сапога торчит кусок пожелтевшей кости. "Вот он! Попался!" Сомнений больше не осталось. Остов семнадцатого лежал под оставшимися обломками стеллажа.

Она оглянулась назад, оценив пройденное расстояние. Надо же. Всего каких-то полтора метра - не больше, а ощущение такое, словно этот туннельчик она копала полдня, и урылась едва ли не до подземных коммуникаций. По крайней мере, усталость рисовала именно такую иллюзию. Только сейчас, на финишной прямой, ей самой стало понятно, насколько сильно она успела вымотаться. Затраты энергии оказались колоссальными. Тело больше не удерживало её и силы утекали, словно вода из прохудившегося бурдюка. Всё чаще приходилось делать паузы, борясь с накатывающей одышкой. В глазах появилась рябь. "Ничего", -убеждала себя Райли. -"Ничего. Я справлюсь".

От семнадцатого остались только кости и клочки истлевшей одежды. Вместе с обломками стеллажной конструкции, они извлекались и отгребались в сторону. Довольно долго пришлось помучиться с ремнём, застрявшим в завале. Когда его всё-таки, с горем пополам, удалось вытащить, то вслед за ним был выдернут фрагмент позвоночного столба. Рука же всё никак не попадалась. Райли почти полностью раскурочила стеллаж и выудила череп изгнанника без нижней челюсти. Даже после смерти семнадцатый как будто бы издевался над ней. В полнейшем раздражении, охотница выбросила череп из туннельчика и устало осмотрела место своих раскопок. "Рука должна быть где-то здесь. Не могла же она исчезнуть!" Сил уже заметно не хватало, и Райли вкапывалась в снег короткими, конвульсивными заходами, после каждого из которых слышалось её тяжёлое, учащённое дыхание. Организм был на грани. Она довела себя почти до полного изнеможения. Неужели она так и не отыщет проклятую руку? Неужели на этот раз семнадцатый её победит? Ну уж нет. Она этого не допустит. Это вопрос жизни и смерти.

В пылу своей поисковой агонии, Райли неожиданно наткнулась на сломанную подставку для кресла с колёсиками, и когда выдрала её из ледяной могилы, сама при этом упав навзничь, в образовавшейся дырке заметила что-то чёрненькое и знакомое. На карачках она подползла к находке и стала откапывать её, не веря собственному счастью. Это он! Это стимулятор! Целый и невредимый! Она вытащила его, словно бесценное сокровище, аккуратно сдёрнула с жёлтой кости, и, перевернувшись на спину, прижала к груди, тихо плача от счастья. Наконец-то поиски завершились!

Она заслужила эти минуты отдыха. Силы возвращались к ней очень медленно, нехотя. Но это уже была не проблема. Теперь осталось только добраться до дома. Что может быть проще? Сначала Райли слышала только своё гулко бьющееся сердце, чей пульс оглушительно и чётко отдавался в ушах, в глазах, в животе, в кончиках пальцев. Но вдруг поняла, что было что-то помимо этого. Что-то иное, принимаемое ею за шум в голове, вызванный усталостью и перенапряжением. Нет, это отнюдь не иллюзия. Это так же не было "песнопением" ветра, гуляющего по пустым помещениям. Это был незнакомый шум. Внешний, чужеродный. И, что самое страшное, приближающийся.

Словно ошпаренная, Райли вскочила на ноги и тут же выбралсь из туннельчика, напрягая слух изо всех сил. "Проморгала. Прощёлкала". Увлекшись поисками, она настолько потеряла бдительность, что не успела засечь подозрительный звук, когда тот был ещё далеко. В итоге, момент был упущен. Теперь он раздавался уже слишком близко. Звук представлял из себя ровное, сипловатое гудение. Явно работал мотор. Но что это была за машина - оставалось только догадываться. Это не антиграв, не октокоптер, не автодрон, и не бронетранспортёр. Других машин, используемых сумеречниками, Райли не знала. Это что-то новое. "Может пронесёт? Может они сюда не припрутся?" Нет, гул нарастает. Значит направляются именно сюда. Значит заметили её следы с антиграва. Что же теперь делать?

А делать, в общем-то, особо и нечего. Выход один - прятаться. Убрав стимулятор в карман, Райли начала выбираться из ямы. Теперь ей далось это с большим трудом. Барахтаясь руками и ногами, она напоминала жука, свалившегося в ловушку муравьиного льва. Снег осыпался из-под её уставших, негнущихся конечностей. Когда же ей наконец-то удалось вскарабкаться наверх, звук уже совсем приблизился и теперь можно было различить сопровождавшее его шебуршание, говорившее о том, что объект не летит, а движется по поверхности. Мгновенно оглядев верхние этажи, Райли заметила участок, по которому можно было подняться, и, попеременно утопая ногами в снегу, поспешила туда.

На дальнем перекрёстке появился чёрный снегоход. Не сбавляя скорости, он повернул и помчался по улице, оглашая окрестности своим простуженным воем. Управлял им одинокий сумеречный охотник в сплошном, чёрном, не по-погоде лёгком, облегающем костюме и закрытом шлеме с двумя круглыми зелёными лампочками вместо глаз. Доехав до здания торгового центра, чёрный гонщик остановился и заглушил двигатель. Совершенно спокойно, он покрутил головой, осматривая фасад здания снизу-доверху. Затем, присмотрелся к полузасыпанной фуре, возле которой торчали брошенные лыжи и палки. Не выдавая ни малейшего беспокойства, сумеречник внимательно оглядел цепочки следов на снегу. Добыча явно не ждала его, поэтому обширно наследила. Но из-за двигателя выдавшего его с головой, сюрприза конечно же не получилось. Цель, разумеется, убежала. Осталось выяснить, куда. Судя по оставленным лыжам, объект понимает, что по открытой местности ему далеко уйти не удастся. Значит ушёл по развалинам.

Перебросив ногу через сиденье, сумеречник встал со снегохода. Подошвы его высоких ботинок сплющились, рястянувшись во все стороны плоскими лепёшками-снегоступами, не позволявшими ему проваливаться глубоко в снег. Постояв немного, он пошёл к зданию. Походка его была ровной и лёгкой. Он двигался не напряжённо, но и не расслабленно. Как автомат. Было заметно, что для него это не более чем очередная рутина. Дойдя до подножия снежного наноса, он так же спокойно поднялся по нему до стены. Помедлил, подпружинился и прыгнул. При этом, в том месте, откуда он стартанул, снег эффектно разлетелся в разные стороны, оставив в сугробе небольшой осыпающийся кратер. Словно сработал невидимый реактивный ранец. Неведомая сила легко подбросила сумеречника до уровня окон второго этажа, где он приземлился на один из подоконников и замер в позе горгульи, установленной задом-наперёд. Снегоступы, во время прыжка, убрались обратно в подошвы, опять превратившись в высокий протектор. Глаза-фонари таращились в тёмное помещение с покосившимися стенами и треснувшим потолком. Дыхание, пробиваясь сквозь фильтры вытянутого респиратора, напоминало тихий клёкот. Столкнув скрипнувшие по пластику стекляшки, сумеречник соскочил с подоконника на заснеженный пол.

Распластавшись на полу третьего этажа, Райли смотрела на охотника сверху, через трещину между панелями. Она боялась даже дышать, не говоря уже про то, чтобы пошевелиться. Всего лишь несколько сантиметров бетона отделяли её от смерти. И это бетонное перекрытие казалось тонким, полупрозрачным листом бумаги. С кем только не доводилось раньше встречаться отважной охотнице: с мясниками, ходоками, злодеями. Она видела гнев исполинского эндлкрона. Она прошла через суларитские пытки. Но все эти ужасы меркли по сравнению с сумерчником, пришедшим за ней. Ведь сумеречник - это больше, чем хищник. Больше, чем охотник. Это ходячий приговор, который обязательно будет приведён в исполнение. Избежать его невозможно. Победить его нереально. Если он пришёл за ней, значит её дни сочтены. Раньше, между ней и сумеречниками стояла надёжная преграда в виде аномалий. Нынче, когда аномалии исчезли, исчезла и единственная защита. Райли превратилась в беспомощного младенца, оставшегося один на один с хищным зверем, который вырвался из клетки зоопарка. Она уже обречена.

Сумеречник знал, что она рядом. И это его немного озадачивало. Почему она не ушла? Почему не сбежала? Ведь звук мотора должен был её спугнуть. С одной стороны - это большая удача: не придётся долго лазать по развалинам. Но с другой - как-то это выходило за рамки логичного. Данный образец прожил дольше всех и явно накопил внушительный опыт самосохранения. При любых раскладах ему оставалось одно - бежать. Почему же он не убежал?

Раздалось тихое, отрывистое пищание. Этот звук был Райли знаком. Так работали сумеречные микрокоммуникаторы. Охотник дёрнулся, и, приложив два пальца к тому месту на шлеме, где должно было находиться ухо, негромко забормотал:

-Да, Корвус... Да, я на месте... Пока тихо. Но объект здесь... Ищу... Да. Я знаю, что эта тварь опасна... Всё под контролем. Как отработаю - сообщу. Конец связи.

Отведя обе руки в стороны и назад, сумеречник размялся, хрустнув суставами. Затем, сцепив пальцы обеих рук, он вывернул их в обратную сторону, так же хрустнув суставами. Наконец, проведя правой рукой по бедру, на котором крепилась какая-то глухая коробочка, он материализовал пистолет. И этот пистолет вдруг заговорил с ним очень тихим женским голосом, который мог уловить только феноменальный слух Райли: "Система автоматического контроля активирована". Последовал тонюсенький писк, и загорелся синий лазерный целеуказатель. Пистолет "ожил" и стал двигаться сам по себе, находясь при этом в руке сумеречника. Оружие само нацеливалось, перемещая луч от одного подозрительного объекта - к другому. А тем временем, его владелец, медленно двигаясь по павильону, контролировал совершенно другой сектор обзора. Как будто это были два разных существа, или же одно существо с двумя головами. Райли была знакома с этим чудо-оружием. Интеллектуальная система позволяла пистолетам сумеречников находить цель и прицеливаться самостоятельно. А возможно, даже и стрелять. Сумеречникам оставалось лишь крепко держать их рукояти. Такие пистолеты были созданы не для обычной стрельбы. Они применялись для быстрой, точной и гарантированной нейтрализации цели. Не для войны, не для охоты, не для защиты, а для казни, для исполнения неминуемого приговора, для "уборки мусора". А сейчас этот маленький, беспощадный "палач" был готов выплюнуть смерть, от которой не увернёшься.

Тихо и внимательно, сумеречник проследовал до коридора, и выпал из поля зрения. Но слух подсказывал Райли его дальнейший путь, рисуя местоположение врага так, будто она смотрит сквозь панельные перекрытия. Что-то нетипичное было в поведении блуждающего убийцы. Сумеречные охотники так не действуют. Разве что новички. Этот же - явно матёрый профессионал. Тогда почему он бродит, словно неприкаянный? Наверняка он оснащён целым набором хитроумных сенсоров: тепловизоры, биосканеры, энтропульсометры, что там у них ещё в этих шлемах установлено? Почему он этим не пользуется? Ему бы не пришлось слоняться по комнатам. Цель была бы уничтожена ещё пять минут назад - сразу после того, как он запрыгнул в окно. Но нет. Он ходит как слепой.

Этот парадокс сводил Райли с ума. "Что не так с этим сумеречником?! Почему он не просканирует здание?! Почему не поднимется на следующий этаж, где она спряталась?! Он нарочно?! Нарочно?!"

Да, нарочно. Да, специально. Ни один сенсор ликвидатора действительно не был включен. Он ориентировался только на собственные органы чувств. И, судя по настрою, испытывал странное, необъяснимое наслаждение от этого. Сумеречник пытался развлечься. Выйти на цель по сенсорам и нейтрализовать её точным, автоматическим выстрелом интеллектуальной системы - это всё равно, что глушить рыбу динамитом, или стрелять животных с вертолёта. Эффективно, но не спортивно. Резко вспыхивающий азарт, сиюминутный апогей и зевота разочарования. Скука.

Разумеется, чистокровный сумеречник даже и не задумался бы над подобной ересью. Но он не был чистокровным. И за долгую жизнь гибрида так и не сумел отделаться от своих человеческих рудиментов.

За его плечами тяжёлым бременем висели долгие месяцы напряжённой, беспросветной рутины. И эта одиночная вылазка казалась ему глотком чистого воздуха. Настоящим подарком для бывшего охотника, погрязшего в нудной административной волоките. Поэтому он жаждал растянуть её по максимуму. Насколько это было возможно.

Пока оружие самостоятельно ощупывало лучом окрестный хлам, сумеречник дошёл до провала, образовавшегося на месте бывшего внутреннего балкона. Остановившись на самом краю, он начал осматривать верёвку, выкопанную внизу яму и следы, тянущиеся от неё двумя цепочками. Разумеется, опытный глаз бывшего инфильтратора тут же определил, что выкопавшее яму существо ушло недалеко и спряталось где-то на верхнем этаже. Но идти по следам он не спешил. Ему стало любопытно, для чего была выкопана эта яма? Здесь находилось его логово? Или, может быть, какой-то тайник? Отследив по внутренней нейросвязи концентрацию внимания на данном объекте, "умный" пистолет тут же навёлся на яму. Малейшее движение с той стороны и он выстрелит. "Ну уж нет", -сумеречник с небольшим усилием притянул оружие к себе, поднеся рукоятку левой накладкой к своему респиратору, и тихо, но отчётливо произнёс приказ, -"мануальный режим". "Принято. Мануальный режим активирован", -ответило оружие тонким голоском, после чего рука с ним спокойно опустилась вниз. Теперь все функции прицеливания и стрельбы полностью перешли к его хозяину. "Так-то лучше", -удовлетворённо констатировал тот. Не хватало ещё, чтобы какая-то бездушная автоматика помешала ему получить удовольствие от этой прекрасной охоты. Он найдёт и нейтрализует цель самостоятельно. Собственными силами. Он заслужил эту привилегию.

С этими мыслями, сумеречник спрыгнул вниз - на сугроб. Снег красиво разлетелся в стороны на месте его приземления. Вышагнув из получившейся ложбинки, он стал подниматься по осыпающемуся наклону - до места раскопок. Позади послышалось едва заметное шуршание. Цель зашевелилась. Видимо дождалась, когда он отойдёт и повернётся к ней спиной. Что ж, пусть расслабится немного. Скоро он ею займётся. А пока надо изучить, чем она тут занималась до его прихода. Достигнув края ямы, сумеречник поглядел в неё. Там, на дне, он увидел брошенные лопаты, куски выкопанных обломков и, кажется, чьи-то кости. Последние его заинтересовали. В голове появились логические гипотезы. Бесполезные, но увлекательные.

Его внимание так же привлёк боковой туннель, высотой почти в человеческий рост, прокопанный в самом низу ямы. Захотелось поглядеть на раскопки поближе. Скорее всего, это какая-то чепуха, но на этапе загадки любая банальщина выглядит заманчиво. Пусть проект т-поколения закрыт. Почему бы не воспользоваться особым случаем и не пополнить свои познания новой, доселе неизвестной деталью поведенческих функции?

Раскинув руки, сумеречник плавно съехал на дно ямы, где тут же присел над костями, внимательно их рассматривая и размышляя: "Человеческие. Вероятно принадлежали одному из опытных образцов. Неужели акт каннибализма? Нет. Судя по состоянию останков, биологическое тело умерло примерно три года назад. Тогда что это? Могила? Исключено. Ритуальное использование? Не похоже. Кости разбросаны небрежно, бессистемно". Он перевёл взгляд на снежную пещерку: "Это не жилище. Остуствуют элементарные предметы быта. Судя по состоянию снега, работа велась совсем недавно. Поспешно. Довольно грубо. Значит он что-то искал. Почему именно здесь?" Выпрямившись, сумеречник поднёс пистолет к чёрной коробочке-кобуре и тот моментально в неё втянулся. Ветер отчаянно завыл, и в яму посыпалась мелкая, колючая позёмка. Безуспешно стараясь таиться за его шумом, наверху опять кто-то отчётливо зашебуршал. На этот раз ещё выше, почти под самой крышей магазина. Загнанное существо отчаянно пыталось спрятаться как можно дальше от своего преследователя. Спросить бы у него, перед нейтрализацией, зачем он выкопал эту яму и чьи это кости? Но это было бы полнейшим вздором. Охотнику даже стало смешно от такой мысли и он тихонько засмеялся, ухая респиратором. Затем, он заглянул в туннельчик, где увидел покорёженные обломки какого-то раздолбанного шкафа и оставленный гвоздодёр. Пригнувшись, сумеречник осторожно вошёл внутрь...

В голове у Райли лихорадочно выстраивались всевозможные комбинации плана действий. Путь к отступлению был свободен. Оставалось лишь выпрыгнуть в окно. Однако она понимала, что бегство вызовет лишний шум. Если сумеречник каким-то чудом до сих пор её не убил, то это может означать два варианта: Либо он пришёл сюда не за ней, либо ей действительно удалось остаться для него незаметной. Райли, хоть и с большим сомнением, но всё же склонялась ко второй версии. А это означало, что удачная маскировка сойдёт на нет, как только она попытается убежать. Скорее всего ей удастся без проблем покинуть здание. Вполне возможно, она успеет пробежать половину квартала. Но потом... Потом он настигнет её. Не он, так его пуля.

Ещё можно было попытаться угнать снегоход. И в первые секунды раздумий, Райли почти решилась на это, но быстро передедумала. Да, идея безусловно заманчивая. И на снегоходе её уже будет не догнать. За считанные минуты она окажется в другом районе города и ищи-свищи в поле ветра. Но Райли была слишком предусмотрительной, и прекрасно понимала, что это не просто снегоход. Если у сумеречников даже пистолеты наделены интеллектом, то машины и подавно. Где гарантия, что на снегоходе не установлена охранная система, которая, например, парализует её при попытке угона? Если вообще даст подойти к себе близко. Ну уж нет. На такой риск она не пойдёт. Тогда что делать?

Решение было выбрано неожиданное и неординарное. Поскольку убегать смысла уже не было, значит нужно действовать таким образом, чтобы враг этого не ожидал. А не ожидает он только одного - нападения. Сумеречники привыкли, что все их боятся, избегают схватки и сдаются, даже не пытаясь сопротивляться. Как же он отреагирует на то, что его самого превратили в добычу? Безумный план. Суицидальное решение. Но она попробует. Всё равно умирать. Так какая разница: сейчас, или чуть попозже?

Подрагивая от волнения, Райли выбралась из укрытия. Закоченевшее тело слушалось её с большим трудом. Стянув с себя шарф, она разрезала его ножом на две части, и обмотала носки ботинок, чтобы подковки креплений не стучали по полу. Затем, крадучись, она проследовала к центральному залу атриума. А вот и сумеречник. Стоит внизу, на склоне сугроба, спиной к ней. Что-то рассматривает в яме. Что его там привлекло? Брошенные лопаты? Почему он пялится в яму, когда вокруг неё столько свежих следов? Неужели он и вправду пришёл не за ней? Пока Райли думала, охотник спрыгнул вниз и скрылся где-то на дне ямы. Мысли заработали, как часовой механизм. Быстро покрутив головой по сторонам, она остановилась взглядом на большом светодиодном экране, что был расположен под потолком. Этот экран крепился к параллельным стенам двумя железными креплениями, одно из которых отвалилось, выпав из трещины, образовавшейся в стенной панели, на противоположной стороне атриумного колодца. От балкона третьего этажа, на котором стояла Райли - до уцелевшего крепления экрана, было метра полтора, не больше. Сам же экран, живописно покрытый сосульками, размещался по центру зала, прямо над верхушкой сугроба. Он заметно наклонился, но всё ещё держался на единственном креплении. Судя по состоянию этой конструкции, пребывала она в крайне плачевном состоянии. Под постоянными потоками воды и снега, что падали на экран через дыру в крыше атриума, железо проржавело насквозь. Много крепёжных болтов повылетало, обнажив разлом, из которого выглядывали пучки проводов. Немного усилий, и всё это рухнет вниз. Конечно же, это не убьёт сумеречника, но, по крайней мере, сможет задержать его на достаточное время.

Как только враг скрылся в яме, Райли поднялась на поручень, балансируя руками. В этот момент, на улице очень кстати поднялся ветер и через крышу влетела кутерьма снежной метели. Воспользовавшись моментом, охотница напружинилась и прыгнула на балку крепления. Металл заскрипел, но выдержал. Вися на балке, она настороженно поглядела вниз. Сумеречник из ямы не вылез. Но, судя по тишине, насторожился. Прошло около минуты, а затем, где-то в яме негромко захрупал снег. Тогда Райли подтянулась на балку, забросила на неё ногу и медленно, почти не дыша, поднялась на ребро конструкции. Ширина крепления оказалась вровень с её ступнёй. Переставляя ноги, словно цирковой акробат, она стала продвигаться в сторону экрана. Теперь сумеречник мог увидеть её из ямы, но, как ни странно, на дне его не оказалось. "Где он?!" Сердце у Райли ёкнуло и она покачнулась, успев удержать равновесие. "Всё в порядке. Он зашёл в туннельчик. Долго он там не пробудет. Надо поспешить". Сбивая с экрана лёгкий снег, она, помогая себе руками, перебралась на него. Эта ноша оказалась для крепления слишком тяжёлой. Оно заскрипело всё громче. Вниз посыпались струпья ржавчины, сорванные гайки и сосульки. Вот теперь сумеречник её точно услышал. Не глядя вниз, она слегка подпрыгнула и сорвалась вниз, налету ухватившись руками за верхушку экрана. Под весом её тела и одежды, бедный крепёж, насквозь проеденный ржой, отломился окончательно, издав резкий звук, похожий на выстрел. В воздух взметнулась лёгкая дымка рыжей пыли, треснули оторвавшиеся провода, и массивная рекламная панель, похожая на исполинскую костяшку домино, размером три на два метра, рухнула с высоты третьего этажа, вместе с висящим на ней телом.

В последний момент, уже во время падения, Райли успела заметить что-то чёрное, зашевелившееся на дне ямы и тут же оттолкнулась от экрана, чтобы тот ненароком не придавил её саму. А потом пустые помещения старого магазина сотряс звук тяжёлого удара. Экран грохнулся прямо на вершину сугроба, воткнувшись в неё поварским тесаком. При этом снег взметнулся по обе стороны от него. Центнеры тяжёлой снежной массы лавинообразно поползли вниз, словно лава из вулканического жерла и за пару секунд затопили яму, после чего, на неё сверху лёг и сам экран, окончательно похоронив сумеречника.

Райли тут же выбралась из-под снега, спешно отряхнулась и выхватила ножи. Она ничуть не пострадала. Падение в сугроб было мягким, а экран повалился в противоположную от неё сторону. Кто бы мог подумать, что эта сумасшедшая затея сработает? Но покамест рано радоваться успеху. Порождение сумерек было ещё живо, и возилось где-то в недрах снежного завала.

Чего она ждёт?!

Слегка прихрамывая, Райли побежала к эскалаторам. Она явно недооценила способности врага. Сумеречник выкапывался слишком быстро, словно крот. Не прошло и минуты, как его рука уже показалась на поверхности, недалеко от упавшего экрана. Ещё несколько секунд, и он выбрался наружу целиком. Райли, успевшая подняться до второго этажа, с ужасом оглянулась. Выкопавшийся сумеречник встряхнулся, словно вся его кожа вдруг завибрировала, отчего налипший снег буквально отстрелился от тела в разные стороны. Матовый чёрный костюм опять выглядел идеально чистым и сухим. Прижавшись спиной к куску балконного бортика, Райли вполоборота глядела на него сверху-вниз. Внезапно, сумеречный охотник наклонился вперёд, уперевшись ладонями в колени, и странно задёргался. "Что это с ним? Он смеётся? Да, просто смеётся". Он хохотал. Ограниченная пропускная способность респираторных фильтров мешала ему посмеяться от души, поэтому он нажал на что-то у себя под скулами, и респиратор раздвинулся, убравшись внутрь шлема. По залу раскатились звонкие, икающие всплески его хохота. "Брависсимо!" -он принялся аплодировать, продолжая сотрясаться от смеха.

Он действительно получил настоящий подарок. Его - опытного охотника, поймали в ловушку. Это было сродни тому, как если бы ребёнок запустил снежком в вооружённого солдата-захватчика. Наивно, безрассудно и... Так смело. А потому и смешно. Ему бросили вызов. И кто бросил! Сперва грозный сумеречник, естественно, пришёл в ярость от такой дерзости, но пока выкапывался, остыл, и, поняв всю нелепость ситуации, не смог удержаться от веселья.

Как же давно он не веселился. Смех пьянил его, как бокал вина. Вот так удача! Вот так выживший образец! Не зря, не зря он отключил вспомогательную киберсенсорику и автонаведение. Убил бы отважного дурня сразу и не получил бы такого великолепного наслаждения. Но кто же этот плут?

Сумеречник поднял голову и увидел Райли, съёжившуюся под бортиком, скраю, на обломке балкона. Его смех тут же прекратился. Улыбка исчезла. Одна неожиданность каскадно сменила другую.

-Ты? -озадаченно произнёс он, и поднёс руки к своей шее, нажимая какие-то переключатели.

Шлем бесшумно раздвинулся на сегменты, и съехал куда-то на затылок, полностью открыв голову охотника. Когда Райли увидела его лицо, внутри у неё всё похолодело, словно она за секунду промёрзла насквозь. Она тоже его узнала. Это был не просто сумеречник. Это был самый опасный из сумеречников. Тот, кто забрал её друга.

Время шло, а они, словно окаменев, смотрели друг на друга. Глаза охотника светились зелёными угольками, а из ноздрей методично вырывались короткие струйки пара. Райли сидела на корточках, прильнув спиной к борту и упираясь в него обеими руками. Голова повёрнута в сторону врага. Единственный видящий глаз взирает с испугом и ненавистью. Вдруг её руки оттолкнулись от стенки, и она перекатилась вперёд, нырнув за угол. Сумеречник тут же отреагировал на это, выбросив вперёд руку, в которой уже появился пистолет. Раздались присвистывающие выстрелы и в нескольких сантиметрах от Райли посыпалась бетонная крошка. Пули не задели её. Охотник стрелял без автоприцела.

-Попадание не зафиксировано. Цель активна, -мелодичным голосом промурлыкал пистолет.

-Без тебя знаю, -себе под нос буркнул стрелок.

-Для успешного поражения цели рекомендуется переключиться на автоматический режим.

-Отключить рекомендации!

-Принято. Рекомендации отключены.

Быстрым шагом, сумеречник спустился со ската, и по следам Райли проследовал до эскалатора, по которому та поднималась. Не дожидаясь, пока он поднимется, Райли помчалась через два павильона, свернула на лестничную площадку, и, с разбега, вскарабкалась на обломок лестничного марша, уходящего на третий этаж. Стоило ей взабраться на остаток уцелевшего пролёта, как снизу от лестницы начали со звоном отлетать сосульки, сбиваемые пулями. Ещё две пули выщербили стену над головой беглянки, когда она уже заскочила в коридор. И последняя - вдребезги разнесла бра на стене. Потом выстрелы прекратились.

"Попадание не зафиксировано. Цель активна".

Сумеречник шёл к сломанной лестнице неспеша, пребывая в какой-то странной задумчивости. Он как будто специально стрелял мимо, не торопясь убивать Райли. Он развлекался. Либо загонял её куда-то. Подойдя к обвалившейся лестничной клетке, преследователь легко запрыгнул наверх, отколов с лестничного огрызка оставшиеся сосульки. Ступенька за ступенькой, поднялся на третий этаж, заметил движение в углу и высадил туда остаток обоймы.

"Попадание не зафиксировано. Цель активна. Магазин пуст. Требуется перезарядка".

-Не требуется, -охотник убрал опустевшее оружие в кобуру.

Игра становилась всё интереснее. Он не испортит себе веселье. Раздвигая руками лианы свисающих с потолка электрокабелей в гофрированной изоляции, зеленоглазый убийца плавно шёл через полутёмные залы бывших магазинных павильонов. Его добыча шуршала впереди, безуспешно пытаясь спрятаться в каком-нибудь тёмном углу.

-Образец Z-345/7-37 субкод 2! -громко позвал он. -Я знаю, что ты здесь! Я узнал тебя!

В ответ послышалось лишь завывание ветра, нагло рвущегося через окна и трещины в стенах.

-Признаться, я удивлён, -уже тише и спокойнее продолжил сумеречник. -Ожидал встретить кого угодно, только не тебя.

Остановившись, он прислушался, и, опять не услышав ответа, пошагал дальше, переступая через валяющиеся манекены и подставки.

-С завалом ты отлично придумала. Молодец. Давненько я так не веселился. После такого тебя даже и убивать расхотелось. Клянусь. Была бы моя воля, я бы позволил тебе уйти. Ты заслужила. Но увы, я не в праве. Да и потом. Не убив тебя, я лишь ненадолго отсрочу твою печальную участь. Ведь города скоро не будет. Поверь мне, в твоём положении, нейтрализация - гораздо гуманнее.

В одном из захламлённых углов кто-то завозился. Хрустнуло стекло. Упала пластиковая рама. Сумеречник повернул голову. Его лицо казалось сплошным чёрным силуэтом с двумя зелёными огоньками на месте глаз.

-Почему ты не ушла с остальными? Ведь ты больше не изгнанница. Ты - апологет. Тебя приняли. Тебя ждали. Так что же тебя остановило?

-А что с ними стало? -послышался тихий хрип из угла.

-Какая тебе разница? Вопрос не в том, что с ними стало и куда они делись. Вопрос, почему ты выбрала одиночество, вместо того, чтобы присоединиться к себеподобным? Это выходит за пределы моего понимания.

-Я сделала выбор.

-Какой ещё выбор? Тебя здесь вообще не должно было быть! Чего ты добилась? На что надеялась? -сумеречник всплеснул руками. -Глупость. Патогенный сбой в сознании. Я трачу время на ерунду. Пришла пора умирать, образец Z-345/7-37 субкод 2.

Решительно подойдя к груде мусора, сваленного в углу, он расшвырял его по сторонам, раскрывая спрятавшуюся жертву, но с удивлением обнаружил только сквозную дырку в стене. Достаточно широкую, чтобы в неё могло протиснуться человеческое тело.

"Вот, чертовка", -вздохнул он и крикнул. -Ну хватит уже! Ты ведь знаешь, что обречена!

В соседнем зале послышался топот убегающих ног. Сумеречник вытянул руку. Его запястье набухло чёрной, продолговатой "опухолью", после чего, эта выпуклость разверзлась, открыв нож, который тут же нырнул рукоятью ему в ладонь. Хочешь - не хочешь, а дело надо доделать. Сначала ему было весело, но когда он узнал, что за образец ему противостоит, на душе сразу стало как-то паршиво. Нахлынули воспоминания, связанные с этим образцом. А так же, появилось некое уважение к столь настойчивой и отчаянной жажде жить. Сам он уже давно мечтал умереть, и завидовал тем, кто ценили свои жизни и боролись за них всеми доступными силами. Лишение их жизни, без влияния каких-либо существенных обстоятельств, побуждающих к этому, казалось ему дурацкой и жестокой бессмыслицей. Но, разумеется, бросать вызов системе он не собирался. Если образец подлежал нейтрализации - его следовало нейтрализовать. Пусть даже и смысла в этом никакого не было.

-Знаешь, когда я тебя узнал, то как будто ненадолго вернулся в прошлое, -рассуждал сумеречник, переходя в соседний павильон, следом за беглянкой. -Впервые, я увидел тебя на "Сикораксе", когда ты ещё была метазиготой. Ты выглядела как маленький, юркий комочек. Тогда я и подумать не мог, что ты разовьёшься в столь живучую особь. Ведь там были и более жизнеспособные образцы. Вы входили в другую юрисдикцию. А мне, по изначальной договорённости, были переданы образцы девятого порядка. Девять девяток. Можно сказать, что это был один образец, существующий одновременно в девяти измерениях, поэтому, мне проще считать, что их было всё-таки девять.

Он постоял, послушал немного отголоски собственного эха, и пошёл дальше, продолжая рассказывать:

-Но девятки были слишком слабы. Мне отдали самый убогий материал. Остатки. Выбраковку. Я сделал из них то, что мне было нужно. Но проблема их устойчивости осталась не решённой. Тогда я начал просить у Сакрариума дополнительные образцы, которые должны были опекать и сопровождать моё творение в суровых условиях испытательного полигона. Эти хитрецы пытались навязать мне восьмёрок. Но я уже знал о выявленной ошибке, указывающей на то, что времени у нас гораздо меньше, чем мы рассчитывали, приступая к эксперименту. Восьмёрки были обречены. Даже успех восьмой волны, в которую определили тебя, был под большим вопросом. Но я осмелился потребовать, чтобы мне выделили несколько седьмых образцов. Просил десять, но в итоге, с огромным трудом, получил всего пять.

Он подошёл к шкафу и упёрся в него рукой.

-Девятка была слишком человечной. Это не вязалось с психологией т-поколения. Поэтому сопровождающие должны были понять и принять пришедшего к ним чужака. А где взять образцы человеческого разума в столь короткий период времени? Вот и пришлось... Мне... Поделиться... Ведь я тоже, всё ещё, немножечко человек, -он посмеялся немного. -Сперва всё пошло наперекосяк. Хорошо, что испытания я проводил на восьмёрках. Всё равно их дни были сочтены. Я отобрал десяток, провёл процедуру психогенной модификации, присвоив образцами субкод 1. Из-за спешки у меня ничего не получилось. Все испытуемые погибли. Зато я выявил ошибки и успел провести необходимую доработку, буквально в последний момент модифицировав вверенных мне семёрок. Не всё прошло гладко. Двое погибли. Но трое выжили, и были экспансированы. 7-08, 7-25 и 7-37. Этой троице были присвоены субкоды 2.

Шкаф, возле которого он стоял, повалился на него. Это Райли, спрятавшаяся по другую сторону, упираясь спиной в стену, обеими ногами оттолкнула громоздкую металлическую конструкцию. Из открывшихся дверок повываливались папки с истлевшими документами. Сумеречник без особого труда увернулся, и шкаф, не задев его, с грохотом рухнул на пол. Метнувшись к вжавшейся в стену Райли, охотник схватил её за горло, приподнял, и, как тряпичную куклу, швырнул в сторону.

-Я не люблю когда меня перебивают! -воскликнул он, глядя, как та беспомощно корчится между упавшим шкафом и развалившейся стойкой.

Поставив ногу на проржавевший задник шкафа, сумеречник закончил свой рассказ:

-Так вот... 7-08 и 7-25 быстро погибли. Человеческие качества, привитые им, сыграли злую шутку. Ведь Тенебрариум - это место не для людей. И даже не для тех, кто разделяет человеческие ценности. Но у человечности оказалось две стороны, как у медали. И если твои собратья погибли, то ты... Ты - выжила. Да ещё как выжила. Использовав одно уникальное человеческое качество. Знаешь какое? Жизнелюбие. Ведь если человек хочет выжить, он способен на такое, что просто не укладывается в голове. А у тебя как раз-таки обострилось это запредельное, безудержное желание выжить любой ценой. Воистину, на Земле существует лишь два самых живучих вида: тараканы и люди. Ты, Z-345/7-37 субкод 2 - наглядное тому подтверждение. Казалось бы, всего лишь капелька человечности, а какой результат. Жаль, очень жаль прощаться с тобой...

Он подошёл к ней, нависая сверху, словно сама судьба. Тяжело дыша, Райли поджала ноги и съёжилась, испуганно таращась на него одним глазом.

-Ты знаешь, кто я такой? -спросил сумеречник, проводя пальцем по чёрному лезвию ножа.

-Да, -ответила она. -Ты - Элекен. Беспощадный убийца из сумерек.

Ответ заставил его улыбнуться, -верно. Но я не беспощаден. Я всего лишь служу беспощадному равновесию, суровым законам которого мы с тобой должны подчиняться, если не хотим наступления хаоса.

Затем он приблизился к ней, и, со словами "прости, ничего личного", потянул за капюшон, поднимая с пола. Вторая рука, сжимающая нож, вонзилась сбоку, проткнув лезвием куртку, оставшуюся болтаться в другой его руке. Райли, успев выскользнуть из куртки, тут же перекатилась в сторону, поднялась и убежала в соседний павильон, на бегу сбив подвернувшийся стенд.

-Ну что такое? -Элекен отшвырнул куртку в сторону. -Слушай, это уже не забавно. Мне понравились наши игры, но во всём надо знать меру. Я ведь всё равно тебя поймаю. Ты слабеешь. Твоё тело умирает. Хватит изводить себя. Думаешь мне это нравится? Вовсе нет. Я только что рассказал тебе о том, как принимал участие в твоём создании. В тебе находится частичка меня. Ты - моё детище. Моё творение. У меня никогда не было детей. Только ты унаследовала мои гены. Значит я тебе как отец. Представь, каково отцу убивать своё чадо? Это неприятно.