Последняя битва

Глава 4. ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ЭТОЙ НОЧЬЮ

У короля после падения кружилась голова, и он с трудом понимал, что происходит, пока тархистанцы, прижав ему руки к бокам, привязывали его спиной к ясеню. Затем они примотали к дереву его лодыжки и колени, талию и грудь, и так оставили. Больше всего Тириана беспокоило (ибо самое незначительное может оказаться самым тяжелым), что губа кровоточила от удара, и он не мог стереть тоненькую щекочущую струйку крови.

С этого места ему был виден маленький хлев на вершине холма и сидящий перед ним Обезьян. До него даже доносился голос Обезьяна и иногда ответы из толпы, но слов он разобрать не мог.

«Что они сделают с Алмазом?» – подумал король.

В этот момент толпа животных распалась, и они начали разбегаться в разные стороны. Те, кто оказывались близко от Тириана, смотрели на него со страхом и жалостью, но не решались произнести ни слова. Вскоре все разошлись и молчание воцарилось в лесу. Проходили часы за часами, и Тириану сначала захотелось пить, а потом есть. И когда медленно тянувшийся день кончился и наступил вечер, ему стало холодно. Спина у него горела. Солнце село, начались сумерки.

Когда стемнело окончательно, Тириан услышал топанье крошечных ножек и увидел, что к нему приближаются маленькие зверюшки. Слева были три мыши, посредине кролик, справа два крота. Все они тащили на спинах сумочки, и это придавало им в темноте такой забавный вид, что в первый момент он не мог понять, какие это звери. Затем они все встали на задние лапки, дотронулись до него холодными передними и поцеловали, сопя, колени Тириана (они дотягивались до колен, потому что мелкие говорящие звери в Нарнии крупнее, чем их немые собратья в Англии).

– Государь, дорогой государь, – раздались пронзительные голоса, – нам так жаль тебя. Мы не осмеливаемся развязать веревки, потому что Аслан может рассердиться на нас. Но мы принесли тебе ужин.

Первая мышь стала проворно карабкаться вверх, пока не уселась на веревке, идущей вокруг груди Тириана, и сморщила свой тупой носик прямо перед его лицом. Вторая мышь повисла под первой. Другие стояли на земле и передавали наверх разные предметы.

– Попейте, сир, тогда вы сможете поесть, – сказала первая мышь, и Тириан почувствовал, что к его губам поднесли маленькую деревянную чашку. Она была размером с подставку для яиц, и он даже не распробовал вино, прежде чем она опустела. Затем мышь спустила чашку вниз, другие наполнили ее, снова протянули наверх, и Тириан осушил ее во второй раз. Так и повторяли, пока он не утолил жажду, потому что лучше пить маленькими порциями – это быстрее утоляет жажду, чем один длинный глоток.

– Здесь сыр, государь, – сказала первая мышь, – но не очень много, потому что вам снова захочется пить. – После сыра они накормили его овсяным печеньем и свежим маслом, а потом дали еще немножко вина.

– Теперь передайте наверх воду, – сказала первая мышь, – я умою лицо короля, оно все в крови.

Тириан почувствовал, как крошечная губка обмывает лицо, и это очень его освежило.

– Маленькие друзья, – сказал Тириан, – как я могу отблагодарить вас за все?

– Нет нужды, нет нужды, – ответили тоненькие голоса. Что мы еще можем сделать? Мы не хотим другого короля, мы твои подданные. Если против тебя были бы только Обезьян и тархистанцы, мы сражались бы до тех пор, пока нас не изрезали бы на куски, прежде чем позволили связать тебя. О, как бы мы боролись! Но мы не можем идти против Аслана.

– Вы думаете, что это действительно Аслан? – спросил король.

– О, да, да, – сказал кролик. – Он вышел из Хлева прошлой ночью. Мы видели его.

– На кого он похож? – спросил король.

– На ужасного, огромного льва, будь уверен, – ответила одна из мышей.

– Вы думаете, что убивший нимф деревьев и сделавший вас рабами царя тархистанцев, действительно Аслан?

– Ах, как это ужасно, – сказала вторая мышь. – Уж лучше бы мы умерли до того, как все это началось. Но нет сомнения, все говорят, что таков приказ Аслана. И мы видели его. Мы не думали, что Аслан такой. Мы… мы хотели, чтобы он вернулся в Нарнию.

– Похоже, что на этот раз он вернулся очень сердитый, сказала первая мышь. – Должно быть, мы, сами того не зная, сделали что-то ужасное. Он должен наказать нас за что-то. Но я думаю, что мы узнаем за что!

– Не верю, что сейчас мы делаем что-то неправильное, сказал кролик.

– Неважно, пусть даже и так, – добавил один из кротов. Я бы сделал все то же снова.

Но другой произнес: «Тише!» и «Будьте внимательны!», а затем все они сказали:

– Просим прощения, дорогой король, теперь мы должны вернуться назад. Что хорошего, если нас здесь поймают.

– Оставьте меня, дорогие звери, – сказал Тириан. – Даже ради всей Нарнии я не хочу подвергать кого-нибудь из вас опасности.

– Доброй ночи, доброй ночи, – пропищали зверюшки и потерлись носами о его колени. – Мы вернемся назад – если сможем. – Они засеменили прочь, и лес стал казаться еще более темным, холодным и пустынным, чем до их прихода.

Взошли звезды, и время текло медленно – вы можете представить себе, как медленно – пока последний король Нарнии оставался в узах, одеревеневший и измученный, вынужденный все время стоять прямо. И наконец что-то произошло.

Вдали показался красноватый свет. Он пропал на минуту и появился снова, став куда больше и ярче.. Тириан увидел темные тени, движущиеся взад и вперед. Они приносили вязанки хвороста и сбрасывали их. Он знал теперь, что он видит. Это был только что зажженный костер и все кидали в него хворост. Внезапно костер вспыхнул, и Тириан увидел, что он зажжен на самой верхушке холма. Он отчетливо увидел Хлев позади костра, весь в красных отблесках огня, и огромную толпу животных и людей между огнем и собой.

Маленькая фигурка, сгорбившаяся позади огня, должно быть был Обезьян. Он что-то говорил толпе, но Тириан не слышал, что именно. Затем он подошел к Хлеву и трижды склонился до земли перед дверью. Затем выпрямился и открыл дверь. И кто-то на четырех ногах – кто-то двигавшийся довольно неуклюже – вышел и стал лицом к толпе.

Раздался страшный вой, такой громкий, что Тириан мог услышать отдельные слова:

– Аслан! Аслан! Аслан! – кричали звери. – Говори с нами. Утешь нас. Не сердись на нас больше.

С того места, где он был привязан, Тириан не мог ясно видеть, кто это был: но он видел, что этот кто-то – желтый и с густой шерстью. Он никогда не видел Великого Льва, он вообще не видел львов и не мог быть уверен, что тот, кого он видит, не настоящий Аслан. Он не ожидал, что Аслан выглядит как неуклюжий зверь, который стоит и ничего не говорит. Но кто мог знать наверняка! На минуту ужасная мысль пронзила его мозг. Затем он вспомнил всю чушь о том, что Таш и Аслан – одно и то же, и понял, что это мошенничество.

Обезьян приблизил голову к голове желтого существа, как будто слушая то, что оно шептало ему. Затем повернулся и крикнул что-то толпе. Толпа опять взвыла. Желтое существо неуклюже повернулось и пошло – лучше сказать, зашагало вперевалочку – назад в Хлев, и Обезьян запер за ним дверь. После этого костер, должно быть, был потушен, так как свет внезапно исчез, и Тириан снова остался один в холоде и мраке.

Он думал о других королях, которые жили и умирали в Нарнии в старые времена, и ему казалось, что ни один из них не был так несчастен. Он думал о прадеде своего прадеда короле Рилиане, который юным принцем был украден Колдуньей и заключен на долгие годы в темную пещеру, лежащую под землями северных великанов. Но все кончилось хорошо, ибо внезапно из страны, находящейся за краем мира, появились двое таинственных детей и освободили его. Он вернулся домой в Нарнию и долго и успешно правил. «Это не то, что со мной», – сказал Тириан самому себе.

Потом он подумал об отце Рилиана – Каспиане Мореплавателе, которого пытался убить его злой дядя – король Мираз.

Каспиан бежал в леса и жил среди гномов. Но и эта история кончилась хорошо, потому что Каспиану тоже помогли дети, только на этот раз их было четверо. Они пришли откуда-то из другого мира, выиграли великую битву и посадили Каспиана на отцовский трон. «Но это было давным-давно, сказал Тириан самому себе, – теперь такого не бывает». А затем он вспомнил (ибо он хорошо учил историю, когда был мальчиком), что те же самые дети, что помогли Каспиану, уже были в Нарнии за тысячу лет до него. И тогда они сделали самое замечательное дело – победили злую Белую Колдунью, и в Нарнии закончилась многовековая зима. После этого они царствовали (все четверо вместе) в Кэр-Паравеле до тех пор, пока не выросли и не стали великими королями и прелестными королевами. Их царствование было Золотым веком Нарнии. Аслан приходил тогда множество раз. И в других преданиях говорилось, что он приходил множество раз, вспомнил Тириан. «Аслан – и дети из другого мира, – подумал Тириан. – Они всегда приходят, когда происходит что-то ужасное. О, если бы они пришли теперь.»

И он позвал: «Аслан! Аслан! Аслан! Приди и помоги нам».

Но темнота, холод и тишина оставались прежними.

– Пусть я буду убит, – воскликнул король. – Я не прошу ничего для себя, но приди и спаси всю Нарнию! Еще ничего не произошло с ночью и лесом, но что-то начало меняться в самом Тириане. Сам не зная почему, он почувствовал слабую надежду. И сам стал как-то сильнее.

– О, Аслан, Аслан, – прошептал он. – Если ты не придешь сам, по крайней мере пошли мне помощников из другого мира. Или позволь мне позвать их. Пусть мой голос проникнет в другой мир. – Сам не понимая, почему так делает, он внезапно воскликнул громким голосом:

– Дети! Дети! Друзья Нарнии! Быстрее. Придите ко мне. Через миры зову я вас – я, Тириан, король Нарнии, лорд Кэр-Паравела и император Одиноких Островов.

И тотчас же он погрузился в сон (если это был сон), более живой, чем все остальное в его жизни.

Ему показалось, что он стоит в освещенной комнате, где вокруг стола сидят семеро людей. Похоже было, что они только что кончили ужинать. Двое из них были очень стары: старик с белой бородой и старая женщина с мудрыми, веселыми, сверкающими глазами. Тот, кто сидел по правую руку от старика, был молод, явно моложе Тириана, но его лицо было лицом короля и воина. То же самое можно было сказать и о другом юноше, сидевшим по правую руку от старой женщины. Лицом к Тириану сидела светловолосая девушка, немного моложе юношей, а по обеим сторонам от нее мальчик и девочка еще младше. Их одежда показалась Тириану очень странной.

Но у него не было времени обдумывать такие детали, потому что внезапно трое младших вскочили на ноги, и девочка даже вскрикнула. Старая женщина, задыхаясь, тоже поднялась. Старик сделал внезапное движение, и стакан с вином, стоявший справа от него, свалился со стола: Тириан услышал звяканье осколков.

Тириан понял, что они видят его – они уставились на него, как на привидение. И еще он отметил, что юноша с лицом короля не двинулся (хотя побледнел), а только крепче сжал руки. Затем он сказал:

– Говори, если ты не фантом или сон. Ты выглядишь как нарниец, а мы – семь друзей Нарнии.

Тириан ужасно хотел заговорить. Он пытался громко крикнуть, что он, Тириан Нарнийский, нуждается в помощи. Но понял (как мы иногда понимаем во сне), что они не слышат ни звука.

Юноша, говоривший с ним, поднялся на нога и сказал, устремляя глаза на Тириана:

– Тень или дух, или кто бы ты ни был, если ты из Нарнии, именем Аслана заклинаю, говори со мной. Я Питер, Верховный Король.

И тут комната поплыла перед глазами Тириана. Он слышал, как голоса людей становились все слабее и слабее с каждой секундой. Они говорили: «Смотри! Оно исчезло», «Растаяло», «Пропало». В следующий момент он очнулся, привязанный к дереву, замерзший и еще более одеревеневший. Лес был полон бледного, мрачного света, как всегда перед восходом солнца. Тириан весь промок от росы. Близилось утро. И это пробуждение было худшим в его жизни.