Последняя граната

МУЛЛА ПРОКЛИНАЕТ... АЛЛАХА

Муллу передернуло, когда он услышал: «Шурави!» Хорошо задуманная и подготовленная операция летела шакалу под хвост. Зло ударил каблуком по грязной физиономии одного из лазутчиков, раскровянив ее. «Убирайтесь...» — прошипел Ахмад. Те поспешили удалиться. «Натяну я ваши поганые шкуры...» — наливаясь кровью, забормотал главарь банды. Но тут же взял себя в руки: нельзя поддаваться гневу в такие минуты. Он все же надеялся, что шурави обследуют нижние дувалы, дома, а вверх, к окопам, подниматься не станут.

Ахмад навел бинокль на советских солдат. Стал наблюдать за ними, предварительно пересчитав. Группа оказалась немногочисленной. Пусть втянутся в кишлак и тогда их можно захватить в плен. Это, конечно, не уничтоженная колонна, но тоже денег стоит. О деньгах Ахмад начал скорбеть заранее, а эта скорбь самая подлинная, считал он.

Командира мулла определил сразу. Определил по командам, которые тот коротко бросал по цепи, по сдержанной манере вести себя. Приказания офицера выполнялись тотчас же: шурави, казалось, в одно мгновение рассредоточились и, точно выдерживая дистанцию, устремились к кишлаку. Вот они преодолели арык, прошли открытую местность. Еще несколько шагов, и вся группа укроется в цветущих деревьях.

И тут Ахмаду показалось, что командир советских солдат смотрел прямо на него. «Чушь какая-то», — подумал мулла, понимая, что тому без бинокля никак не увидеть его. А тот вдруг взмахнул рукой, отдал команду. Почти вся группа разом упала на землю. Только двое, шедшие впереди, резко остановились, бросая взгляд назад. Не выдержав, кто-то из бандитов вспорол очередью тишину. За ней последовала вторая, третья... десятая... Поднялась суматошная стрельба. В гневе исказилось лицо Ахмада. Все, операция сорвалась. Теперь надо любой ценой взять кого-то из шурави в плен. Он приказал атаковать. Но поднявшиеся бандиты, сделав несколько шагов, попали под меткий огонь советских воинов.

А время шло, и мулла понимал, что тот офицер, который, как показалось, смотрел в глаза ему, доложил по рации о засаде, и скоро сюда подойдет их подкрепление. К тому времени надо покончить с группой. И мулла, не считаясь с потерями, посылал своих правоверных вперед. Однако душманы ничего не могли поделать с горсткой советских солдат. Тогда главарь решил окружить группу. Его замысел, видимо, разгадали. Шурави начали отступать. На том месте, откуда они вели огонь, никого не оставалось.

Несколько бандитов поднялись во весь рост и бросились вперед, но тут же упали, сраженные взрывом гранат. Кто-то прикрывал отход. Его Ахмад приказал взять живым, а сам со своими приближенными поспешил по скрытому проходу уйти подальше от места боя: с минуты на минуту подойдет подкрепление.

Ради спасения собственной шкуры он нередко добивал раненых муджахиддинов, если те мешали уходить от преследования. После того как этот оборотень покидал устроенную ему ловушку, солдаты афганской армии или местные активисты находили трупы умерших от выстрела из пистолета калибром 7,6 мм в лицо. Пистолет — любимое оружие Ахмада. Такого на вооружении у афганских бойцов нет. «Аллаху угодно, — объяснял он своим подручным, — чтобы раненые приняли смерть от своих единоверцев». Цель, разумеется, преследовалась другая: нельзя, чтобы раненые выдали его.

Хитрый и коварный мулла обладал собачьим нюхом и всякий раз, попадая в сложное положение, предчувствовал исход схватки. И на этот раз он понял, что проиграл и что только ноги спасут его. Того шурави, что прикрывает отход своих, он будет ждать в горном схроне, где отсидится до поры до времени. Ахмад твердо верил, что его подручные возьмут советского воина в плен. Иначе им придется поплатиться собственными шкурами. Не знал только мулла характера советского человека.