Последняя Империя

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. СНОВА "УГРЮМАЯ УСТРИЦА"

Несмотря на объявленное чрезвычайное положение, город почти не изменился внешне и жизнь продолжала течь по заведенному распорядку. Шумел, одурял запахами влаги и зелени рынок, на улицах рабочие выламывали ломти асфальта: укладывалась новая мостовая из булыжника. Посреди прежней автомагистрали, пересекавшей город с юга на север, продолжалось строительство новых городских кварталов – между рядами облупленных закопченных домов современного типа уже засияли первые новехонькие средневековые домики с выступающими верхними этажами. Вместо одной широченной улицы должны были появиться две тесные и узенькие. Все равно ведь через два-три года в столице и стране покончат с автотранспортом, так что магистрали уже ни к чему, телегам и каретам не требуется простора.

Но спокойно было только с виду. По городу, словно круги по воде, расходились тревожные странные слухи. Из уст в уста передавались жуткие подробности раскрытого этой ночью заговора. Горожане с особенным вниманием прослушивали ежечасную порцию последних известий и инструкций.

Трактирщику не было до этого никакого дела. Навалившись на стойку, он думал свое: "Разбередили душу, ироды… Какая публика была! Окна зеркальные. Дым коромыслом… – трактирщик с отвращением оглядел углы. – Паутиной зарастает. Редко кто зайдет. А соберутся трое, так один – слухач, другой – стукач, глядишь, третьего, раба божьего, повели-и… Кому охота… Сидишь день-деньской одинешенек…"

Тут послышался тихий вежливый стук в дверь погреба. Трактирщик выскочил из-за стойки, подбежал, отпер. Вышел профессор с книгой в руках.

– У меня свеча кончилась, – сказал он. – А вы дверь заперли. Зачем?

– А затем, чтобы вы не ушли, – ворчливо ответил трактирщик.

– Почему такое недоверие? – обиделся профессор. – Я же обещал вам, что не уйду.

– А вы сами не заметите, как уйдете.

– Разве? Впрочем… Практика показала… Он еще не появлялся?

– И не думал.

– Вы обещали навести справки.

– Будьте спокойны, – сказал трактирщик, – уж я-то знаю, где его искать, если он только появится в городе. От меня не уйдет.

– Боюсь, что вы меня просто успокаиваете.

– А чего мне успокаивать? Наводил я справки, наводил! У "Пудреных париков" – бывшая "Фемида" – его не было, это понятно, у "Горячей собаки" – бывший "Лукулл" – его тоже не было, это уже странно, в "Веселых молодчиках" – бывший "Барабан" – в глаза его не видали, к "Дядюшке Мирбо" он не ходит, а "Трое калек" закрыты на ремонт. Так что, похоже, нет его в городе. Но еще не все потеряно. Для улицы Фонарных Столбов сейчас рановато, к тому же он наверняка не при деньгах, а это значит – сюда придет. Чтобы удрать, не заплативши. Только уж на этот раз я его, голубчика, сразу за ворот, – сказал он, свирепея. – Я с ним за все посчитаюсь, коли появится!

– Не надо обижать мальчика, трактирщик. Это негуманно.

– А пить и жрать задарма – гуманно? – яростно жестикулируя, ответил хозяин трактира. – Да еще нос из дверей состроит, вот так!

– Он часто вам оставался должен? – сказал профессор. – Я не знал. Я заплачу.

– А я все к вашему счету приписывал, – угрюмо сказал трактирщик. – Так что не надо, баланс в порядке.

– Тем более не стоит волноваться…

– Тс-с! – трактирщик сунул профессору в руку свечу. – Спрячьтесь, идут!

Он схватил старичка за плечи, увел назад в погребок и вернулся к стойке, ворча:

– Ох-хо-хо, чистый младенец, несмышленыш, ей-богу! "Не обижайте мальчика!" Буду я наводить справки, как же, дожидайся! "Рано или поздно все равно придет". Да его уж, наверно, повесили десять раз. Или пристрелили, как собаку. И это к лучшему, он бы тебя до кондрашки довел, сорванец лопоухий, бродяга, шаромыжник, фокусник нестриженный!

Увлекшись, он не заметил, как в дверь вошли те люди, которые несколько секунд назад заглянули в окошко, что и заставило его водворить профессора в погребок.

– Кого это вы так честите, любезный? – произнес Джип, который услышал конец этой пылкой речи. – Не вижу собеседника.

– Никого, – буркнул трактирщик, опешив при виде двух элегантных господ. – Сам с собой разговариваю.

– Самокритика, любезнейший? – вцепился в него Джип. – Повышаете моральный уровень? Продолжайте, вы мне доставили высокое эстетическое удовольствие.

– Коньяк? Арманьяк? Бургоньяк? – спросил трактирщик, обретая прежнее угрюмое равновесие.

– И то, и другое… – сипло начал Пип, но Джип остановил его:

– Ни то, ни другое, ни третье.

– Джип…

– В разгаре рабочего дня? Не выйдет. Трактирщик, подайте нам обед. Сытный, но не чрезмерно плотный.

– А что подавать? Прочитайте меню и покажите.

– На ваш вкус. У вас есть вкус?

Трактирщик малость повеселел.

– Тогда обождите маленько, – сказал он и ушел на кухню. Пип и Джип уселись за столик в шляпах, надвинутых на глаза. Джип сказал:

– Ты почему молчал? Я же сказал, что ты будешь задавать вопросы.

– А я забыл, какой первый вопрос, – сказал Пип.

– Не видал ли он старичка… – напомнил Джип.

– Ага, вспомнил. Задам.

– Я его сейчас позову, – сказал Джип. – Эй, вы! Шаромыжник! Фокусник нестриженый!

Трактирщик высунулся из кухни.

– Сейчас подам… а вы чего ругаетесь?

– Вы сами так отрекомендовались. Идите сюда, мой друг имеет к вам вопросы.

– Да, приятель, – сказал Пип, – не видел ли ты тут одного старого хрена? Четырехглазый, – он изобразил очки, – в удавке, – он изобразил галстук, – гляделки…

– Шевалье, – прервал Джип, – эта грубая личность может не оценить по достоинству ваш новомоднейший великосветский способ выражаться. Для черни это слишком экстраординарно.

– В общем, этот хрыч – профессор кислых щей… Понятно я говорю?

– А чего тут не понять? – угрюмо сказал трактирщик. – Господа из полиции?

– Джип, откуда мы? – шепотом спросил Пип.

– Мы…

Трактирщик не дал ему договорить. Он вдруг схватил гостей за воротники, поднял их над столом. Он был чудовищно силен, несмотря на возраст.

– Ищейки вонючие! – рычал он. – Вынюхиваете? А я вас лбами сейчас стукну – мозги брызнут!

Пип с трудом выдавил:

– Пусти… пиджак порвешь… заплатишь!

– А некому будет деньги получать. Я вас в канализацию спущу!

– Это уголовно наказуемое… – барахтался Пип.

– Э, поди, сам знаешь, сколько там вашего брата плавает. Говори, – трактирщик тряхнул Пипа, как котенка, – кто тебе дал задание?

– Он… – просипел Пип в сторону Джипа.

– Он? – трактирщик сильно встряхнул Джипа, так что шляпа слетела у того с головы. – Ты?!

– Как поживаете, старый скряга? – сказал Джип, который все это время искренне забавлялся.

– Ты?! – повторил трактирщик, не в силах прийти в себя. Он с грохотом водрузил их на сиденья и непреклонно заявил:

– Деньги вперед! Да у вас их все равно нет, так что…

Джип кинул на стол луидор.

– Сдачи не надо!

Трактирщик недоверчиво повертел монету в пальцах.

– Не волнуйтесь, настоящая. Можете попробовать на зуб. Если он у вас есть.

– А я уже попробовал, – сказал трактирщик, – вот след. А где ты ее взял?

– Дал один приятель, – сказал Джип. – Тут, за углом живет.

– Он самый, – сказал трактирщик. – Хороши ж у тебя приятели!

– А что? – спросил Джип с невинным видом.

– Вылакает дюжину бутылок – и ни в одном глазу. Фамильная, говорит, особенность. И, коли не забудет, монеткой этой заплатит. А потом ее же взаймы возьмет: фамильная, говорит, ценность. Я уж было думал – ты исправился. Я думал… я хотел…

– Ну, – сказал Джип.

– Нет, ничего я не хотел, – сказал трактирщик, покосившись на дверь погребка. – Остался ты, какой был, и компания твоя шарлатанская, даю от ворот поворот.

– А я к вам не сватаюсь, король подливок. Я пришел спросить, что слыхать про моего старика.

– Про какого старика?

– Ну, про папашу, какая разница.

– Ты как смеешь… – запыхтел трактирщик. – Ты про кого такими словами… шалопай неумытый?!

– Ладно, не сердитесь, – сказал Джип мирно и даже ласково. – Я-то думал, вы обрадуетесь. – Как-никак не виделись…

– Пять лет одиннадцать месяцев тридцать дней. Ровно шесть лет, – угрюмо сказал трактирщик.

– Двадцать девять дней, – поправил Джип. – Дня не хватает.

– Тридцать, – упрямо сказал трактирщик.

– Двадцать девять, трактирщик.

– Ты грамотный? Посмотри, на столе надпись правильная сделана?

– Правильная, – прочитав надпись, сказал Джип с усмешкой.

– Вот! А ты последний раз был накануне. А в этот день прошлялся где-то, за что я тебя презираю. И не видел ты…

– Ошибочка, трактирщик: видел.

– Врешь! Видел, как били, гнали? Не смеялся бы тогда! Я на твоем месте зубами бы грыз…

– Вы и грызли, – сказал Джип. – Свой кулак. До крови. Шрамчика не осталось?

– Правда… – трактирщик на миг онемел. – И промолчал ты, выходит? Не пикнул? Пальцем не шевельнул?

Джип засмеялся.

– А что мне оставалось делать? Не дали бы шевельнуть. А пищать уж и вовсе не стоило.

– И, значит, все знаешь? – накалялся трактирщик. – Видел, как голову ему отрубили? Так чего же ты спрашиваешь? – загремел он. – Издеваться пришел? А в тот день, слыхать, праздничек себе устроил с приятелями своими фармазонами?

– Должен же я был как-то отметить день своего рождения, – смеясь, ответил Джип.

– Джип, это правда? – сказал Пип с ужасом.

– Иуда Искариотский! – прошипел трактирщик.

Пип был потрясен.

– Ну и нервы у тебя, приятель! – сказал он с восхищением. – Я и то бы эдак не смог, расстроился бы маленько: папаша как-никак. Хоть для виду. А ты не успел схоронить…

– По… по… – заикался трактирщик. – Пошел вон!

– А мы еще не пообедали, – сказал Джип. – Но уже уплатили.

– Я вам деньги верну!

– А мы не возьмем.

– Пошли вон!

– Несите обед.

– Я вас… – трактирщик потянул к гостям свои мощные лапы. Но в это время за входной дверью раздался шум и гомон, в трактир ввалилась орава солдат во главе с Верховным привратником.

Верховный привратник был уже заметно навеселе.

– Что скажете, друзья? – говорил он солдатам. – Неплохо придумано – обшарить все кабаки подряд? – язык у него заплетался. – Сейчас мы с вами единодушно сядем за стол, все вместе исполним нашу боевую песню "Мы врагов победим, мы им всем зададим!" – и пусть после этого наши враги говорят, что в империи нет демократии! Трактирщик!

– Коньяк? Арманьяк? Бургоньяк? – с угрюмой предупредительностью спросил трактирщик.

– И то, и другое… и третье! – откровенно заявил привратник. – Кстати, господа, приятная новость: завтра на арене императорского цирка большой праздник – День Закрытия Электричества.

– Как – закрытия? Непонятно, ва-скродь! – сказал сильно подвыпивший солдат.

– Кто-то когда-то электричество это открыл, – благодушно объяснил привратник. – А мы теперь его закроем – и шабаш.

– А как же электрогильотина? – приставал солдат.

– Она, само собой, останется, она в гербе империи! – привратник поднял палец. – Не прерывайте, слушайте: главным номером программы будет знаете что? Не стоит, все равно не догадаетесь: казнь рыжих! Интересное мероприятие! Построено что-то вроде конвейера. Последнее достижение электротехники. Пропускная способность – сто голов в минуту. Всех выявленных рыжих…

– А за что их, ва-скродь? – не унимался все тот же расхрабрившийся солдат. – В нашей роте взяли четверых. Ребята как ребята…

Верховный привратник хитро сморщил свой сизый нос.

– Э, вам скажи! А вы по всему городу…

– Ва-скродь, разъясните! Мы никому…

– Их казнят, – таинственно начал привратник, – в силу важнейшей государственной необходимости. Понятно? Во имя высшей идеи, перед которой отступает жалость и прочие дряблые личные чувства. Государь суперимператор сказал: "Если врагов нет, их надо выдумать!" – тут трактирщик принес и поставил на стол бутылки. Привратник слегка отрезвел.

– Трактирщик, ты что-нибудь слышал?

– Некогда мне слушать, – буркнул трактирщик.

Привратник обвел солдат грозным взглядом.

– Вы осмелились задавать мне не те вопросы! Не те! Да еще при посторонних! Я думал, соберемся, попоем, демократично, а вы… бесстыдники! Ну, сами виноваты. Встать! – солдаты вскочили. – На поиски преступников ша-агом марш!

Солдаты вышли. Привратник остался один за столиком, уставленным бутылками. Тут только он заметил Пипа и Джипа.

– Ваше здоровье, господа! – сказал он. Язык у него здорово заплетался. – Приятно встретить в такой дыре порядочных людей. – Пип и Джип поклонились в ответ. – Кого-то вы мне напоминаете… Ваше здоровье!.. А вот скажите: сколько вас?

– Нас? – быстро ответил Джип. – Один.

– Значит, уже… – пробормотал привратник. – Я так и думал. Твое здоровье, приятель! Можно, я к тебе подсяду?

– Валяй, – разрешил Джип. Привратник, прихватив стакан и бутылку, пересел.

– Ты мой друг, да? – сказал он, обращаясь в пространство между Пипом и Джипом. – Я тебя сразу узнал. Нет, каковы негодяи! – кивнул он на дверь, в которую вышли солдаты. – Спрашивают! А разве им доступны мотивы высшего милосердия, которое порой обязывает нас… тех, кто наверху… в разумных, конечно, пределах… Скажу не хвастаясь, – он приосанился, – я сыграл выдающуюся роль в этом деле с рыжими! Само собой, недруги… Главный Контролер и другие… могли быть неприятности, но государь сказал: "Оставьте его. Он дал нам главное – повод". Какова проницательность! А мудрость! А дальновидность? Конечно, не подскажи я вовремя… насчет заговора рыжих, гм… Здоровье государя, господа! Твое здоровье, приятель! Где-то я вас… я тебя видел, господа!

– Твое здоровье, – сказали Пип и Джип.

– И кого… ты мне напоминаешь? – Верховный привратник пригорюнился.

Пип и Джип встревоженно переглянулись, встали.

– Мне пора, – сказали Пип и Джип.

– А-а! – сказал привратник. – Ты мне напоминаешь золотое детство. – Садись.

– Мне некогда, – сказали Пип и Джип.

Привратник поднес к губам свисток.

– Сидеть, коли начальство велит! Не то как свистну – со всех постов сбегутся. Нет, мы с тобой выпьем, единодушно исполним нашу боевую песню "Мы врагов победим, мы им всем зададим!" А потом придут мои солдатики и препроводят тебя в жандармерию для проверочки. Кстати, где мои солдаты? Я же им приказал обшарить этот кабак от погреба до чердака! Забыл… приказать… Выгнал… А отсюда за квартал рыжим духом пахнет! Ничего, сейчас вернутся, знают обычай начальства, и мы тут все… железной рукой… во имя… – трактирщик побледнел. Пип тоже. – Кого-то вы мне напомина… – сказал привратник и клюнул сизым носом.

Трактирщик выглянул в дверь.

– Жандармы, – сказал он. – Все дома подряд обшаривают. Господи, пронеси!

– Смоемся! – зашептал Пип.

– Нет, погоди, – сказал Джип. Он быстрым движением коснулся головы привратника.

– А может, это был не он… – бормотал тот. – Просто Дольфик моментально… того… Хе-хе, господа, это я императора так зову, мы с ним приятели… попросту. Конечно, между нами, какие там колдуны…

Пип и Джип, переглянувшись, встали.

– Сиди, – грозно сказал привратник. – До выяснения. У вас нет спичек, господа? Странно, мне вспомнилось…

– Трактирщик! – повелительно сказал Джип. – Позовите жандармов.

– Зачем? – слегка ошалело спросил Верховный привратник. Трактирщик кинул на Джипа взгляд, полный страха и ненависти. И заметался между стойкой и дверью, ведущей в подвал, словно необычайно толстый стриж около разоряемого гнезда.

– Зачем? – повторил Джип. – А чтобы передать в руки властей важного государственного преступника.

– Серьезно? – оживился привратник. – Так не трудитесь, я сейчас! – он поднес к губам свисток, но отнял его, спросил заинтересованно:

– А где преступник?

– Сидит здесь, – сказал Джип.

– Почему… я его не вижу? – спросил, озираясь, старикашка в мундире.

– Посмотрите в зеркало, господин Верховный привратник! – отчеканил Джип. – Впрочем, здесь темновато. Трактирщик, свечу!

Тон его был так внушителен, что привратник, поперхнувшись заготовленным ругательством, повиновался. И, став перед зеркалом, сразу протрезвел: сквозь закопченное стекло на него глядела его собственная лиловая образина, но…

– Боже мой… я рыжий! – пролепетал привратник. – Откуда? Еще вчера…

– Вчера вы были скрытым рыжим, – внушительно сказал Джип. – А сегодня стали явным.

– Но это… не мое! Это краска! Я не знаю…

– Если даже вы покрасили волосы, – сказал Джип, – то вы тем самым показали, на чьей стороне вы стоите в той борьбе с рыжей опасностью, которую сегодня единодушно ведет население нашей великой империи. Кажется, у тебя где-то были наручники, Пип?

– Не троньте меня… не надо! – умолял привратник, зеленея от ужаса.

Джип был неумолим.

– Слыхали про радиоинструкцию? – сказал он. – Все рыжие в городе и за его пределами, независимо от чина, звания, занимаемой должности, без всяких исключений, – это он подчеркнул, – подлежат… Преступник, что вы делаете? Знаете, что полагается за попытку уничтожить улики?

Привратник яростно рвал на себе волосы.

– Я не рыжий! – визжал он. – Не рыжий!

Джип презрительно усмехнулся.

– Вы хотите, чтобы мы не поверили собственным глазам? – сказал он. – И вообще я вас не понимаю, господин бывший Верховный привратник. Как! Вы не хотите послужить топливом для священного пламени всенародного гнева? Разве вам недоступны мотивы высшего милосердия, которые порой обязывают сами знаете к чему! Вы помните, государь суперимператор сказал: "Если врагов нет, их надо выдумать". Наручники, Пип!

– Не подходите ко мне! – визжал несчастный старикашка. – Это ошибка! Я вам объясню: рыжие ни в чем не виноваты, не надо их трогать! Они просто одной масти с преступником, который нынче ночью проник в город по причине моей преступной халатности! Боже мой, вы же умный человек, понимаете, как работает наша кухня! Было дано указание поймать рыжего, полиция, как всегда, проявила усердие, стала хватать всех рыжих подряд. Ну, хватились, хотели отменить… а мы – там наверху – подумали-подумали: чем его упускать, так лучше и верно всех рыжих… сразу! Глядишь, и он среди них… невыявленный! И полезно для чистоты расы, а то все разных мастей – непорядок! И для умонастроения… Я же все знаю, идея-то моя! Я говорю вам: рыжие не виноваты!

– Вы, кажется, хотите отменить решение государя? – сказал Джип пугающим голосом. – Все слыхали, как этот человек говорил не те речи? Не те, бывший привратник! Это несомненно послужит отягчающим вину обстоятельством.

Привратник упал на колени.

– Добрые люди, – сказал он, – пожалейте меня, дурака старого!

В глазах Джипа вспыхнули какие-то странные огоньки.

– А ты других жалел? – сказал он не знакомым Пипу голосом. – Вспомни-ка: на этом самом месте шесть лет назад… Ну, вспомнил? И не каешься?

– Не надо, – сказал привратник, отползая на четвереньках в угол, – не надо! Может, я… ночей не сплю все эти годы… откуда вы знаете! Господа… даже клоп хочет жить! Пожалейте, умоляю… Я богат, все будет ваше. Хоть сейчас. Не надо меня… Господа, я вам еще пригожусь!

– А на что ты нам? – сказал Джип.

– Я ведущий специалист по воротам! – заявил привратник, учуяв надежду. – Я открою перед вами любую дверь в империи! – он значительно поднял палец. – Не выдавайте!

Огоньки в глазах Джипа погасли.

– Что же, – сказал Джип своим обыкновенным голосом. – Об этом можно подумать. Надевайте свою треуголку, привратник. Да поаккуратнее, чтобы видно не было… Так-так… Прежде всего вы откроете перед нами одну дверь – дверь вашего дома. Здешние гостиницы мне не нравятся, поживем пока у вас.

– Я буду счастлив, господа! – привратник поклонился самым униженным образом.

– Тогда пошли, – сказал Джип.

Обходя столик, Пип потянул Джипа за локоть.

– А если он снимет парик?.. – зашептал он.

– Только вместе с кожей, – ответил Джип. – Я его таким составчиком смазал – у старика своего бутылочку спер, когда удирал…

Окаменевший от ужаса трактирщик так и не понял, что произошло. И едва посетители вышли, кинулся к двери погребка…