Последняя обойма

Глава 1 Отправка

В день отъезда вновь подморозило, потянуло холодным ветром, небо застлали серые облака, и пошёл мелкий пушистый снег. Белое покрывало укрыло голые стволы деревьев, усыпало пышной кашей плац, замело дорожки и вдруг под внезапно выглянувшим солнцем начало таять.

Слякотное стояние на передней линейке перед всем личным составом бригады изрядно затянулось. Напутственные слова в адрес провожаемой первый роты, казалось, никогда не кончатся, и появление батюшки со своим веником старшего лейтенанта Кузнецова даже обрадовало. Не слишком огорчился он и тогда, когда священником на него было вылито едва ли не полведра святой воды.

Олег ещё отплевывался от попавших в рот капель, когда прозвучала долгожданная команда.

— Бригада! Равняйсь! Смирно! К торжественному маршу! Дистанция на одного линейного… Равнение на убывающих…

Строи подразделений-длинная пунктирная змея, единый удар-шаг под барабанную дробь, высоко вздернутые подбородки и завистливо восхищенные взгляды остающихся: «счастливчики, они едут на войну…» И только нет-нет, да и промелькнет среди тысяч мыслей одна-другая глубоко спрятанная мыслишка: «ни за что, никогда, мамочка, лишь бы не туда, только здесь и то поближе к кухне, подальше от изматывающих занятий и ежедневных тренажей»… И эти же «один-два» спустя месяцы, придя на дембель домой, будут стучать себя в грудь, рвать тельняшку и орать сколь славно они служили, как рвались на войну, но сильная необходимость в них как в кадрах и возможно ЛИЧНАЯ просьба самого комбрига не позволила им обагриться в чужой и своей собственной крови. А то и того хлестче: начнут рассказывать о секретных мероприятиях и тайных операциях, проведённых на территории Ичикерии с их участием, только ни-ни и т-с-с…

Колонна, сопровождаемая машинами ДПС и собственной ВАИшной, хоть и двигалась подобно объевшейся черепахе, но всё одно, прибыла на железнодорожную станцию задолго до отправляющегося на юг поезда. Занявшая не больше пяти минут разгрузка завершилась, и сделавшая своё дело техника покатила в пункт постоянной дислокации.

— Олег, — старший лейтенант Кузнецов увидел идущего к нему ротного, — оставь за себя старшего. Пойдём посмотрим место, где можно разместиться.

— Гудин!

— Я, товарищ старший лейтенант!

— Остаёшься за меня. Никого никуда не отпускать. Ясно? — Олег бросил нарочно сердитый взгляд в сторону своего сержанта.

— Ясно. Никого никуда не пускать. И Маркитанова тоже?

— Я сказал никого.

— Но он же контрактник, — Гудин хотел было добавить: «как я его остановлю», но промолчал.

— Вы тоже контрактники, — напомнил Кузнецов уже начинавшему зябко поёживаться от схватывающего почву ночного морозца личному составу.

Президент пообещал, что теперь в Чечню будут посылать только контрактников и потому все бойцы — срочники перед отъездом в командировку заключили контракты. Аббревиатура к/с, свидетельствуя о добровольности поездки, стояла в каждом военном билете…

— Димарик, ты понял, тебя товарищ старший лейтенант тоже сказал никуда не пускать?!

— А я никуда и не собирался, — лениво отозвался тот, откуда-то из глубинных завалов сложенных в одну большую кучу вещей.

— Пошли, — поторопил Гордеев и, широко шагая, направился в сторону железнодорожного вокзала.

Небольшое здание вокзала шумело своей обычной ночной жизнью. Десятки, если не сотни уезжающих, приехавших и просто заглянувших погреться, переходя с места на место, толклись в его тесных помещениях. Увы, воинский зал на этой станции отсутствовал, так что майор надеялся найти лишь более или менее подходящий уголок и, застолбив место, перетащить ротное имущество. Вместе с первой ротой Гордеева ехал первый взвод связистов и ещё несколько взводов материального и прочего обеспечения. Поэтому Кузнецов вовсе не удивился, когда в приглянувшемся ему месте уже сидел сержант из комендантского взвода, и на его лице было написано: делайте что хотите, а занятого места не уступлю.

— Всем хватит, — окинув взглядом чистую площадку пола, примирительно сказал майор, а сержант ещё больше насупился, но смолчал. — Олег, дуй за ротой! Я покараулю, — и, не дожидаясь ответа, плюхнулся в так кстати освободившее кресло.

Вещей было много: сумки, в которых лежало всё, начиная от прорезиненных шуршунов и заканчивая проводами подрывной линии, коробки с пайками, ящики с ротным имуществом, прочая дребедень. Отдельно везли завернутые в плащ-палатку берёзовые веники — в пункте временной дислокации обещали хорошую баню. А хорошая баня требовала хороших веничков. Париться же с помощь чеченских «колючек» никто не хотел, вот и волокли каждый раз свои собственные березовые веники. Заготовленные ещё прошлым летом, в морозном воздухе они источали запах сухого сена и ещё чего-то неуловимого и непознанного.

Олег очень удивился, когда сев в поезд, обнаружил, что всё в порядке и ничего не случилось. Личный состав был в сборе, вещи на месте. Распределив людей по вагону и заставив запихать ротное имущество под нижние полки, он возвратился в своё купе и, достав книгу, принялся читать.

— Что за чтиво? — майор Гордеев, только что возвратившийся с доклада командиру батальона, довольно улыбался.

— «Три мушкетёра», — старший лейтенант оторвался от увлекательного действа и, закрыв книгу, показал командиру её красочную обложку.

— А, вижу, — со знанием дела протянул ротный и, начав скидывать надоевшие берцы, кивнул в сторону стоявшего на полу рюкзака. — А Алферов где?

— Да пошёл своих оболтусов успокоить, — ответил Кузнецов и пояснил, — расшумелись…

— А твои?

— Мои спят, — старлей, внезапно осознав, что ему очень хочется закрыть глаза, отложил произведение Дюма в сторону.

— Отбой? — заваливаясь на своё место, уточнил Гордеев. Олег кивнул и, одним рывком очутившись на верхней полке, последовал примеру старшего по званию.

Они не слышали, как появился, мурлыкающий про себя песенку, Сергей, как он долго что-то искал у себя в рюкзаке, а когда нашёл, только взглянул и сунул обратно, а затем лёг и долго лежал с открытыми глазами, размышляя о чём-то ведомом только одному ему…

Чечня утопала в свежей весенней зелени. В солнечном свете листочки деревьев казались покрытыми тончайшим слоем лака, а трава, пробившись сквозь нагревшуюся солнцем землю, была подобна ярко окрашенным шёлковым нитям. Совсем недавно прошёл небольшой дождь, и его прохладная свежесть всё ещё чувствовалась в нет-нет, да и налетающем южном ветре. Рассаженные на чистку оружия бойцы, сперва было вознамерившиеся малость позагорать и по пояс раздевшиеся, посидев некоторое время и поёжившись всё от того же ветерка, вынуждены были вновь надеть тельники и облачиться в хэбешные куртки.

Оружие, доставшееся его группе, новым не было, но, несмотря на обгоревшее местами воронение, выглядело вполне прилично.

Кузнецов доверил свой автомат закончившему чистку винтовки Баринову и отправился в секретку получать карту местности. Впрочем, с картой можно было и повременить, но Олег предпочитал запасаться всем сразу и под завязку. Через пять минут он вернулся, сел на коврик и, разложив на коленях вожделенный лист «бумаги», принялся его рассматривать.

— А здесь мы в прошлом году трёх чехов в плен взяли! — из-за спины Кузнецова показалась физия улыбающегося Маркитанова, и его грязный, в смазке, палец, ткнул в означенную точку на карте, оставляя на ней большое масляное пятно.

— Димарик! — взвыл оскорблённый в лучших чувствах старлей. — Иди отсюда, пока я тебя чем-нибудь не прибил!

— Карта же ламинированная! — Не понимая, за что на него сердятся, непритворно обиделся Димарик и, уже уходя, буркнул: — Долго вытереть, что ли?!

Кузнецов тяжело вздохнул, но больше ничего говорить не стал.

— Товарищ лейтенант, посмотреть можно? — Олег увидел, что, видимо, вдохновлённые Маркитановым, к карте подтянулось сразу несколько бойцов группы.

— А ну, сели все обратно на свои места! — рявкнул на них Кузнецов. — Ещё будет время, насмотритесь. Я вас ещё её на память учить заставлю. Будете мне схемки рисовать. Картографы, блин! — он замолчал и, потянувшись к возившемуся с затвором Краснову, стянул у него маленький кусочек подшивы, предназначенный для чистки оружия и, аккуратно вытерев оставленное на карте пятно, вернул обратно.

— А я что говорил? — старший лейтенант опять не заметил, каким образом Димарик оказался за его спиной, а вроде бы уходил на другой конец чистившей оружие группы. Или померещилось, а он всё так же и стоял? Кузнецов в очередной раз вздохнул, бороться с подобной простотой у него не было сил.

«Чёрт с ним, — решил Олег, — пусть покажет что хочет, может тогда, наконец, отстанет».

— И как вы их взяли? — не от любопытства, а скорее что бы начать разговор спросил Кузнецов. Если бы он знал, на какое время затянутся рассказы боевого командира первого отделения…

После обеда получали вещевое имущество: свитера, горки, рейдовые рюкзаки. Маскхалатов, как и ожидалось, не было. Впрочем, они и шли не по вещевой, а по инженерной службе. Почти всё имущество, доставшееся бойцам, оказалось видавшим виды и требовало если не штопки, то усиленной стирки уж точно. Офицерам и прапорщикам повезло больше: получаемые ими вещи были первой категории. И единственное, что нуждалось в игле и крепких нитках — это плохо прошитые рюкзаки рейдовые или по привычному эРеРки. Это чудо мысли военных «конструкторов» не выдерживало предлагаемой разведчиками загрузки.

До самого отбоя стирали, шили, подгоняли разгрузки и обмундирование. Утром продолжили начатое, и только уже ближе к вечеру старший лейтенант Кузнецов понял, что имущественная эпопея закончена.

А на проходившем в тот же день совещании комбат объявил, что на следующей неделе на три группы придёт боевое распоряжение. Оставалось только гадать, кто останется в ПВД. Олег почему-то (видимо потому, что его группа четвёртая) думал, что его, но он ошибался…