Последняя охота

Штаб-квартира ФБР Вашингтон, округ Колумбия 30 марта 1994 Утро

Скалли вошла в кабинет помощника Директора ФБР и в изумлении остановилась — в комнате некурящего Скиннера удушливо воняло табачным дымом. Пожилой и поджарый мужчина курил у окна, озирая пейзаж сквозь жалюзи. В этой картине явно чего-то недоставало…

— Здравствуйте, сэр, — Дэйна стряхнула наваждение.

Курильщик никуда не делся. И его «Морли» — тоже.

— Здравствуйте, агент Скалли, — Скиннер взмахом руки пригласил ее садиться. Джентльмен у окна едва заметно кивнул. Помощник Директора сразу перешел к делу:

— Мы посмотрели ваши отчеты, агент Скалли. И, должен сказать, впечатление они производят не слишком хорошее…

«Интересное „мы“», — подумала Скалли. Скиннер зачем-то решил устроить ей выволочку при посторонних. Это было совершенно не в его привычках, и ему явно не нравилась ситуация, но выйти из кабинета неизвестному курильщику он так и не предложил.

— Более того, — энергично и жестко продолжал Скиннер, — вы и агент Молдер определенно заслуживаете порицания. Чуть ли не по каждому отчету видно, что расследование ведется вами с нарушением установленных процедур. Вы пренебрегаете инструкциями, общими для всех сотрудников Бюро. Вы строите умозаключения на косвенных уликах — это делает результаты ваших расследований более чем сомнительными. А свидетельские показания, состоящие из одних домыслов?

— Но, сэр… — заводясь, сказала Скалли. — Специфика дел, с которыми нам приходится работать, зачастую требует отступления от стандартных процедур. Это неизбежно. Даже в обычных расследованиях соблюдение рекомендованных процедур иногда становится невозможным…

— Прикажете Бюро выработать специально для вас особые стандарты?

— Нет, но…

— Скажите, может быть, на нарушении процедур настаивает агент Молдер?

— Нет, сэр.

— Тогда чем же вы объясните эти безобразия?

— Это не безобразия! — Скалли вспыхнула, но тут же взяла себя в руки. Извините, сэр. Это, конечно, нарушения, но я совершенно уверена, что, именно действуя таким образом, я и агент Молдер достигаем наилучших результатов. В большинстве случаев, попавших в наше поле зрения, консервативное мышление и консервативные методы расследования могли привести только к провалу…

— Консервативные методы?.. — Скиннер хмыкнул. — По-моему, я в последнее время стал слишком либерален…

— Сэр, вы прекрасно знаете, что раскрываемость дел у нашей группы составляет семьдесят три процента, — это гораздо выше, чем в среднем по ФБР…

Скалли искоса посмотрела на курильщика. Тот стоял у окна вполоборота к Скиннеру, окутанный дымом очередной сигареты, и задумчиво разглядывал проплывающие над Вашингтоном облака.

— Только высокая раскрываемость вас и спасает, — сказал Скиннер.

— Прошу прощения, сэр, но что еще требуется от агентов, как не успешное раскрытие преступлений?

Скиннер вдруг всем корпусом повернулся к курильщику и вопросительно на него уставился. Курильщик, оторвавшись от созерцания небес, ответил ему коротким, но весьма выразительным взглядом. Скалли наблюдала за этой стремительной пантомимой со все возрастающим удивлением.

— Что от вас требуется? — Скиннер снова повернулся к ней. — Во-первых, почаще подавать отчеты о ходе расследования. Во-вторых, строгое соблюдение буквы устава. Я уверен, агент Скалли, что вам самой будет проще держаться в рамках установленных процедур.

— Понимаю, сэр, — Скалли было ясно, что разговор закончен. Наступила ее очередь. — Однако строгое следование установленным процедурам при расследовании дел, которыми мы занимаемся, неизбежно снизит нашу эффективность и сразу же негативно скажется на показателях.

Курильщик вдруг отклеился от подоконника, подошел к столу Скиннера, ткнул дымящимся окурком в почти полную пепельницу и быстрым шагом пошел к выходу из кабинета.

— Этот разговор я считаю законченным. И больше на эту тему разговаривать не намерен, — отрубил Скиннер.

Взгляд его, словно штопор, ввинчивался в затылок курильщика, так и не проронившего во время этой выволочки ни одного слова. Хлопнула дверь.