Последняя тайна пещеры

Ночь во мраке

Мы сидели и слушали, как перед нами чуть слышно журчит вода. Было холодно. Я вспомнил слова дяди Жени, что в пещерах Абхазии всегда ровная невысокая температура — двенадцать тепла. Замерзнуть нельзя, но и согреться трудно. У нас стучали зубы.

— Нам надо пойти по течению речки, — сказал я. — Это можно сделать и без света. Идти по воде — и все тут…

— А если глубоко? — спросил Мишка, и я услышал, как он подвинулся и сунул в воду руку. — Здесь неглубоко… До чего же есть хочется! Давай пить воду — все-таки легче будет!

— Говорят, что без пищи можно жить — была бы вода, — ответил я, — а воды хватает.

Так мы подбадривали друг друга, стараясь заглушить страх. Я осторожно вошел в речку. Было по колено. Мишка перешел ее и сразу уперся в стену — второго берега не было. Мы взялись за руки и осторожно пошли. Шаг, еще шаг… стало глубже.

— Что делать с фонариком? — спросил Мишка. — Может, выбросить? Он только мешает.

Но я не согласился. Взял у него злосчастный фонарик и сунул к себе за пазуху, чтобы руки были свободны. Вода уже доходила до пояса. Но вот мы уперлись в стену.

— Черт! — выругался Мишка. — Куда же бежит вода?

Речка уходила под стену.

— Это называется «сифон», — вспомнил я. — Чтобы дальше идти, надо поднырнуть…

— Поднырнуть?

— Да. Проползти под водой, а вынырнуть уже за стеной.

— Нет, я не полезу, — сказал Мишка. — Я боюсь…

Мы были так измучены, избиты и подавлены, что нырять во мраке под каменную стену нечего было и думать. Мы пошли против течения, но очень скоро опять уперлись в стену. Речка выбегала из нескольких трещин. Тут было мелко, но выхода мы тоже не нашли…

— Который сейчас час? — вдруг спросил Мишка.

Мы сидели спина к спине — так казалось теплее — и молчали.

— Не знаю, — ответил я. — Не смотрел на часы, когда можно было, а теперь как узнаешь? Они идут, тикают…

— Наверно, уже вечер. Дядя Женя хватился, ищет нас, как думаешь?

Так мы сидели и медленно разговаривали. Тело у меня болело, оно как-то окостенело от холода — не разогнуться. Мишке было не легче. Он жаловался на тошноту и головокружение.

Но мы все-таки уснули. И спали, наверно, несколько часов. А пробуждение было удивительное. Мне снилось, что я сижу на мокрой зеленой траве. Она вся в росе — и моя одежда мокрая до ниточки, а в глаза бьет яркое желтое солнце. Но оно совсем не греет, только глаза слепит… я с трудом открываю глаза. Желтый сноп света действительно колет зрачки. Фонарик!! Он светит! Мишка!

Мы вскочили на ноги и… тотчас упали, охая и ругаясь. Все суставы нестерпимо болели. Но черт с ней, с болью. У нас был свет — это важнее!

И вторая неожиданность. Речка за ночь стала мельче и в стене открылся проход. Не велик он, придется согнуться в три погибели, может быть, наглотаться воды с глиной, но пролезть можно.

Я взглянул на часы — семь часов. Значит, я проснулся точно в свой срок. Именно в семь утра я просыпался дома.

— Лезем! — решительно заявил Мишка и зашлепал по речке.

Я с фонариком пошел позади. Мишка лег в воду и просунул голову в пролом…

— Ползу, — глухо прозвучал его голос.

Я тоже лег и, держа фонарик в зубах, двинулся за ним.

Проход был очень узок. Если застрянем — нам конец.