Последствия греха

4

— Вы что, совсем сошли с ума? Что заставило вас пойти туда с ней? Вы могли погибнуть!

Инспектор деликатно кашлянул, и лорд Розем отступил. Урсула, напуганная его натиском, боролась со слезами, не желая признавать свое унижение. Меньше всего она хотела выказывать «женскую слабость» в такую минуту.

Урсула сидела дома, в гостиной, с повязкой на голове и шерстяным одеялом, наброшенным на плечи, и вдыхала аромат, поднимавшийся от чашки горячего чая, которую держала в руках.

Лорд Розем расхаживал перед камином, теребя рукав пиджака, изо всех сил пытаясь успокоиться. Полицейский инспектор, которого, как теперь знала Урсула, звали Гаррисон, стоя в центре комнаты, смотрел на виновницу переполоха оценивающим взглядом, выражавшим одновременно скепсис и тревогу. Он оказался моложе, чем ожидала девушка, с проницательными темными глазами и аккуратно подстриженными усами. Мистер Марлоу, бледный как мел, сидел в кресле и недоверчиво смотрел на дочь. Урсула ожидала вспышки ярости, но молчание было куда хуже. Со своего места ей было видно, как потоки воды стекают по оконным стеклам, заслоняя вид на Честер-сквер. Звук дождя казался оглушительным по сравнению с тревожной тишиной, которая наполняла комнату.

Гаррисон полез в карман ярко-синего пиджака, вытащил часы.

— Почти полдень, — заметил он с легким ист-эндским[5] акцентом. — Еще несколько вопросов к мисс Марлоу, а потом, с вашего позволения, я вызову своих людей. Пусть понаблюдают за домом — до тех пор, пока мы не выясним, с чем имеем дело.

— Это необходимо? — поинтересовался лорд Розем, обменявшись взглядами с мистером Марлоу.

— Я абсолютно уверен, что в вопросах безопасности подобная щепетильность неуместна, — холодно отозвался Гаррисон.

Мистер Марлоу подался вперед, подперев голову руками. Урсула, так и не дождавшись отцовских упреков, вдруг поняла, что вся дрожит, несмотря на теплое одеяло. Лорд Розем неловко переступил с ноги на ногу и обернулся к камину.

Гаррисон снова кашлянул.

— Значит, решено. А теперь, мисс Марлоу, мне необходимо задать вам еще несколько вопросов.

Девушка подняла глаза; инспектор открыл записную книжку и начал рыться по карманам в поисках карандаша. Урсула по-прежнему чувствовала неловкость, у нее кружилась голова.

— А где она? Где Фредди?

— В полицейском участке на Кэнон-роу, — ответил Гаррисон, отыскивая нужную страницу в записной книжке.

— Вы что, арестовали ее? — испугалась Урсула.

— Пока нет, — кратко отозвался инспектор. — Мисс Стэнфорд-Джонс пришла к вам сегодня около половины второго ночи, так?

Урсула глубоко вздохнула, изо всех сил пытаясь казаться спокойной и уверенной.

— Да.

— И вы пошли с ней в сад?

— Да, да… она хотела со мной поговорить.

— Насчет мисс Рэдклиф?

Урсула неохотно кивнула.

— А вам не показалось странным, что она прибыла в столь поздний час?

Урсула пожала плечами.

— Почему вы не позволили ей войти в дом?

— Я знала, что папа будет недоволен. Он не любит Фредди.

— Да уж, — отозвался Гаррисон.

Урсула решительно взглянула на инспектора и вдруг задала ему абсолютно неожиданный вопрос:

— Почему вы не допрашивали меня после смерти Лауры?

Гаррисон невольно вздрогнул.

— Мы подумали… э… что незачем беспокоить вас без особой необходимости. — Он бросил на лорда Розема многозначительный взгляд. — У нас были все основания полагать, что вы не располагаете важной информацией.

— Неужели вы не захотели в этом удостовериться? — сухо поинтересовалась Урсула. Ее отец как будто не слышал этого обмена репликами, он по-прежнему сидел молча, подперев голову руками.

После неловкой паузы Гаррисон вернулся к своей записной книжке.

— Как долго вы знакомы с мисс Стэнфорд-Джонс?

— Около двух лет. Она журналистка. Мы познакомились на собрании Женского социально-политического союза, в Куинс-Холле. И потом, я знала Фредди еще по Оксфорду. Мы с ней виделись на митингах и собраниях. — Урсула заметила, что Гаррисон поморщился, и продолжала, решив окончательно обозначить свои пристрастия: — Уинифред — активный участник союза и пользуется всеобщим уважением. Она представила меня самой миссис Пэнкхерст…

— Полиции хорошо известна миссис Пэнкхерст и ей подобные, — вмешался Гаррисон. Он поджал губы, намекая на то, что волнения на Даунинг-стрит еще свежи в его памяти.

— Насколько мне известно, многие из моих друзей все еще ощущают на себе неприятные последствия своего знакомства с полицией, — ледяным тоном отозвалась Урсула.

Гаррисон испуганно замолк.

— Вы общались с мисс Стэнфорд-Джонс по иным поводам, нежели… э… ваша общественная деятельность? — наконец спросил он.

— Нет. Едва ли я… — Голос Урсулы оборвался, и Гаррисон с любопытством взглянул на нее. Девушка мысленно проклинала себя. Во имя спасения Фредди ей следовало быть особенно осторожной в выборе слов.

— Едва ли вы — что? — уточнил инспектор.

— Едва ли я принадлежу к тем женщинам, которые…

— Я уверен, что не принадлежите, — перебил лорд Розем. — Почему бы вам не придерживаться фактов, Гаррисон? Сейчас мы говорим не об отношениях мисс Марлоу и мисс Стэнфорд-Джонс. Речь идет скорее о фактах. Мы знаем, что мисс Марлоу была знакома с мисс Стэнфорд-Джонс. Мы знаем, что в ту ночь, когда погибла Лаура Рэдклиф, мисс Марлоу позвонили и попросили о помощи. И разумеется, нам следует выяснить, что произошло сегодня.

Гаррисон покраснел.

— Милорд… — сухо откликнулся он.

— Я хочу знать, — заговорила Урсула неожиданно громким голосом, — хочу знать, почему вы немедленно не займетесь поисками человека, который напал на меня!

Гаррисон раздраженно фыркнул.

— Мисс Марлоу, факты говорят о том, что главный подозреваемый — это мисс Стэнфорд-Джонс собственной персоной!

— Гаррисон, вы забываетесь, — спокойно, но с явным предостережением произнес лорд Розем.

Урсула недоверчиво взглянула на них обоих.

— Я не понимаю, — сказала она. — Что вы имеете в виду?

Мужчины молчали.

— Инспектор? — тихо спросила Урсула.

— Улики, мисс Марлоу, — ответил Гаррисон, пристально глядя ей в лицо, — улики свидетельствуют о том, что мисс Стэнфорд-Джонс виновна в убийстве Лауры Рэдклифф, а также в покушении на вашу жизнь.

Урсуле показалось, что неимоверная тяжесть вдруг сдавила ребра так, что стало невозможно дышать.

— Покушение на мою жизнь? Но Фредди здесь ни при чем — там, в саду, был кто-то еще! Я знаю, что был! Разве на саму мисс Стэнфорд-Джонс не напали?

— Когда Биггз вас нашел, мисс Стэнфорд-Джонс также была ранена.

— Вот видите, я же вам сказала…

— Но боюсь, мы не склонны доверять ее словам. Она утверждает, что нападавший ударом лишил вас сознания, а потом набросился на нее. Она говорит, что отбивалась от неизвестного до тех пор, пока приход Биггза не заставил преступника обратиться в бегство. Биггз тем не менее клянется, что никого не видел. Когда он пришел, мисс Стэнфорд-Джонс стояла над вами. Да, она действительно получила некоторые повреждения, как будто в результате борьбы, но мы склонны считать, что их причиной была ваша попытка защититься…

— Но я… я ничего такого не помню!

Гаррисон пропустил слова Урсулы мимо ушей.

— Вас сильно ударили по голове, а потому вы и не можете в точности помнить, что произошло.

— Но… — начала Урсула, однако ее снова перебили. На этот раз лорд Розем.

— Урсула, пожалуйста. Доктор Бентам уже осмотрел вас. Он считает, что сильный удар действительно способен вызвать кратковременную потерю памяти.

— Здесь был доктор Бентам? — в замешательстве переспросила девушка, осознав, что не помнит ничего, вплоть до той минуты, как она проснулась на диване под пристальным взглядом отца.

— Возвращаясь к делу Лауры Рэдклиф, — сказал Гаррисон и снова кашлянул; это означало, что у него нет времени на отступление от темы. — Мы нашли кухонный нож, испачканный кровью Лауры, и обнаружили на нем отпечатки пальцев мисс Стэнфорд-Джонс. Лорд Розем тем не менее полагает, что этому может быть иное объяснение.

— Конечно! Я знаю, что Уинифред невиновна! — вскричала Урсула.

— Я не раз убеждался в том, что первые подозрения обычно подтверждаются, — наставительно произнес Гаррисон, как бы не заметив этой вспышки. — Не верю странным теориям.

Он метнул в сторону лорда Розема испепеляющий взгляд, который, впрочем, пропал втуне. Урсула в замешательстве посмотрела на отца. Она не видела никакого смысла в том, что говорил Гаррисон.

— Учитывая тот факт, что нет никаких признаков взлома или грабежа, — продолжал инспектор, — нашей первой мыслью было то, что мисс Стэнфорд-Джонс убила Лауру Рэдклиф, а потом позвонила вам, чтобы окружить случившееся завесой тайны. Мисс Стэнфорд-Джонс не предвидела, что мы обнаружим шприц, при помощи которого она, возможно, ввела наркотик в кровь мисс Рэдклифф, а также что нам станут известны некоторые детали касательно ее прошлого…

— Гаррисон, вы и в самом деле забываетесь! — сердито воскликнул лорд Розем. — Мисс Стэнфорд-Джонс — мой клиент, и я настаиваю, чтобы вы больше ничего не говорили мисс Марлоу. Вы хотите до смерти ее напугать?

Роберт Марлоу, удивленный этим возгласом, поднял глаза. Урсула затаила дыхание. В окна ударил порыв ветра; по комнате заструился сквозняк.

— Ей не помешает кое о чем узнать, — спокойно возразил Гаррисон. — Во имя безопасности самой мисс Марлоу.

Лорд Розем, по-прежнему мрачный, коротким кивком позволил инспектору продолжать.

Урсула нахмурилась. Мистер Марлоу извинился и сказал, что меньше всего ему сейчас хочется выслушивать дальнейшие откровения о том, в сколь близких отношениях находилась его единственная дочь с воплощением порока и безнравственности.

Когда хозяин дома вышел, Гаррисон откашлялся.

— Мы располагаем сведениями о прошлом мисс Стэнфорд-Джонс — предупреждаю, для вас это может оказаться полнейшей неожиданностью, — сведениями, которые указывают на то, что далеко не в первый раз она проявляла жестокость и извращенные наклонности. Когда мисс Стэнфорд-Джонс было шестнадцать лет, ее положили в частную клинику. Психиатрический диагноз гласил, что девушка страдает от неврастении. Судя по всему, заболевание было вызвано постоянными стычками с отцом, который, смею вам напомнить, является весьма уважаемым священником методистского толка. Мисс Стэнфорд-Джонс провела в клинике около года, после чего вернулась к учебе. В возрасте восемнадцати лет тем не менее случился рецидив, и девушку отправили в Уэйкфилдскую больницу. Причем на этот раз все было серьезнее, чем прежде. Психическое отклонение послужило поводом к отклонениям сексуальным…

Гаррисон, явно смущенный простодушным взглядом Урсулы, замолк. Все это звучало так странно, что она с трудом могла поверить словам инспектора. Она знала, что существуют женщины, которые предпочитают общество других женщин. В школе миссис Хопкинс, в Скиптоне, многие из ее подруг влюблялись в старшеклассниц. Общаясь с Уинифред, Урсула привыкла считать ее личную жизнь чем-то в этом роде.

Как она могла примирить в своем сознании то, о чем говорил Гаррисон, с привычным образом сильной и уверенной Фредди? Их дружба во многом началась именно благодаря силе Уинифред. Урсула шла рядом с ней во время своего первого марша протеста, когда из толпы на нее с криком «Шлюха!» бросился какой-то мужчина. Блеснул нож — девушка упала. Напавший отхватил у нее несколько прядей волос в качестве трофея, но не успел он с торжеством сунуть их за лацкан, как на него набросилась Уинифред, и ее кулаки замелькали самым неженственным образом. Мужчина ретировался, огрызаясь и выкрикивая оскорбления. Уинифред спокойно помогла Урсуле подняться на ноги, не обращая на его вопли никакого внимания.

Лорд Розем хранил молчание и с бесстрастным видом смотрел в окно.

Гаррисон провел пальцами по волосам.

— Именно в Уэйкфилдской больнице мисс Стэнфорд-Джонс впервые пристрастилась к наркотикам. Мы полагаем, нечто подобное сыграло свою роль при убийстве Лауры Рэдклиф. Неудивительно, что мы беспокоимся за вас при наличии у вашей знакомой такого «послужного списка»! Она — опасная женщина, ее действия непредсказуемы. Пока дело не будет раскрыто — пожалуйста, держитесь там, где мои люди смогут вас защитить, и избегайте всех контактов с ней.

— Вы и в самом деле считаете, что я рискую жизнью? — недоверчиво переспросила Урсула.

— Да.

Урсула обернулась к лорду Розему.

— А вы что скажете? — резко поинтересовалась она.

Вместо ответа тот подошел к камину и принялся застегивать пиджак.

— Ну? — потребовала Урсула.

— Что я могу сказать? Я в очень неприятной ситуации, — холодно отозвался тот. — Вы возложили на меня ответственность за это дело. Вы навязали мне мисс Стэнфорд-Джонс. Что я теперь могу сказать? Ничего. И ничего не вправе советовать. Вы поставили меня в чертовски неловкое положение, Урсула.

Та молчала.

Роберт Марлоу вернулся в гостиную. Он казался усталым, даже измученным. Оглядев комнату, он вздохнул, а потом попросил:

— Инспектор Гаррисон, пожалуйста, оставьте нас ненадолго.

Темные глаза полицейского сузились, но он ответил кивком.

— Можете позвонить от нас в Скотленд-Ярд, — продолжал Марлоу. — Вероятно, вы хотите отдать необходимые распоряжения. Пусть пришлют людей, которые…

— Конечно, — ответил Гаррисон и вышел, на ходу застегивая пиджак.

— Нужно всерьез побеседовать с инспектором по поводу его портного, — бросил лорд Розем, когда закрылась дверь. Он закурил; хотя внешне адвокат казался спокойным, Урсула заметила, что у него слегка дрожат руки, и заподозрила, что его гнев еще не улегся.

Уверенная в том, что, если она встанет, ноги откажутся ей служить, Урсула оставалась на диване. Она осторожно поставила пустую чашку на столик и поплотнее окутала одеялом плечи. Тупая тяжесть, давившая ей на грудь, слегка отступила. Дождь продолжал стучать по окнам.

Роберт Марлоу расхаживал перед камином, с выражением сильнейшей тревоги на лице.

— Вы и в самом деле думаете, что от полицейских будет какой-то толк? — спросил он у лорда Розема, будто забыв о присутствии дочери.

Тот пожал плечами:

— Можем только надеяться. По крайней мере это позволит нам выиграть немного времени, чтобы… — Он замолк на полуслове.

Урсула готова была закричать. Черт возьми, что происходит?

— Я чуть не погибла, а вы ведете себя так, как будто это меня не касается! — буркнула она и, не получив ответа, продолжала громче: — Вы ведь и сами не верите в то, что Фредди — сумасшедшая!

— А как насчет Пембертона? — спросил Марлоу, по-прежнему не обращая на дочь внимания.

— Он согласился вести это дело. Вы знаете, я не специалист по криминалистике, но Фенвей о нем очень хорошо отзывается.

Фенвей, насколько знала Урсула, был отцовским поверенным.

— Нельзя позволить, чтобы Фредди арестовали! Она невиновна! — воскликнула Урсула. Отца, казалось, напугал звук ее голоса.

— Если честно, я не уверен, что мы сможем им помешать, — ответил лорд Розем, по-прежнему стоя у камина. На мгновение Урсуле почудилось, что его серо-голубые глаза блеснули. Сочувствие? Тревога? Жалость? Но мгновение быстро прошло, взгляд лорда Розема опять стал непроницаемым.

— Вы ведь не думаете, что… — снова начала она.

— Не знаю, — отрезал лорд Розем. — Похоже, нам придется подождать, каков бы ни был итог. Возможно, мисс Стэнфорд-Джонс будет вынуждена предстать перед судом. Так или иначе, если в дело замешан кто-то еще, у нас нет иного выбора, кроме как ждать, пока убийца сам себя не обнаружит.

— Сам?

Роберт Марлоу деликатно попросил Урсулу замолчать.

— Ты должна нам поверить, — сказал он.

В дверь постучали; появился Биггз, невозмутимый, как обычно.

— Инспектор Гаррисон спрашивает, можно ли ему войти.

Роберт Марлоу кивнул.

Гаррисон вернулся.

— Снаружи дом будут охранять двое моих людей, — сообщил он. — Один — с фасада, второй — у черного хода. Я уверен, этого достаточно. Скоро мы арестуем преступника.

«Он не сомневается, что дело близится к завершению», — подумала Урсула.

— Мисс Марлоу, — обратился к ней инспектор, — я должен попросить вас, чтобы вы более не поддерживали связен с мисс Стэнфорд-Джонс. Милорд, — он обернулся к лорду Розему, — рассчитываю на ваше присутствие во время допроса. Мы побеседуем с мисс Стэнфорд-Джонс сегодня вечером.

Лорд Розем потушил сигарету.

— Я дам знать Дэвиду Пембертону. Теперь это его забота…

— Пембертон? — Гаррисон казался удивленным, даже слегка испуганным тем, что один из лучших в стране адвокатов теперь возьмется за это дело.

— Да. Фенвей отправил ему отчет. Полагаю, Пембертон уже успел расспросить мисс Стэнфорд-Джонс.

— Не каждый день люди вроде вас и Пембертона берутся за подобные дела… — протянул инспектор.

Лорд Розем прищурился.

— Я всегда готов помочь, когда на кон поставлена семейная честь. Уж вы-то должны об этом помнить.

Гаррисон вздрогнул и после минутного колебания повернулся к Урсуле:

— Мисс Марлоу, я полагаю, что на сегодня достаточно. Будьте уверены, мои люди сумеют вас защитить. Можете ни о чем не беспокоиться. К сожалению, мне придется задать вам еще несколько вопросов. Быть может, я с вашего позволения приеду завтра утром?

Урсула почувствовала, что расстановка сил каким-то образом изменилась и что неведомые силы, объединяющие Роберта Марлоу и лорда Розема, теперь защищают и ее.

— К сожалению, весь день я буду в Ист-Энде. Мы с женой викария раз в месяц работаем в приюте для бездомных женщин в Степни, — ответила она и краем глаза заметила, что лорд Розем улыбнулся. — Может быть, вы сможете приехать в понедельник, инспектор?

Гаррисон поклонился.

— Значит, в понедельник, мисс Марлоу.

И он ушел.

Лежа в ванне, Урсула наблюдала за тем, как пар клубами поднимается к окнам. Она расслабилась и откинула голову, коснувшись затылком воды. Девушка закрыла глаза и почувствовала, что мрак отступает. Все ее тревоги как будто ушли вместе с ним. Она хотела, чтобы они там и оставались, далекие и скрытые. Но вскоре воспоминания о той ночи, когда погибла Лаура, нахлынули с новой силой. Урсула села, крепко обхватив колени; несмотря на то что в ванной было жарко, она дрожала.

Кухонный нож и шприц. Психическое расстройство, ставшее причиной сексуальных извращений. Слова Гаррисона ранили ее, словно осколки разбитого стекла. Хотя она и пыталась аккуратно их сложить, подгоняя друг к другу, ничего не получалось. В глубине души Урсула знала, что Уинифред невиновна. Настоящий убийца был на свободе, и она преисполнилась решимости это доказать.