Посольство

- Нет-нет-нет! - взмолился Кэдиш. - Это никуда не годится.

- Нужно будет все скоординировать... - повернулся к нему Шеннон.

- Нет, мистер Шеннон! - вмешался, качая головой Даннинджер.

- Не годится. Они не купятся. Не сработает ваш план.

- Надо сделать так, чтобы сработал! - настаивал Шеннон.

- На это шансов нет - даже одного из ста!

- Так, - сказал посол. - Я считаю, что мы должны довериться мистеру Шеннону.

- Ужасно, ужасно... - застонал Кэдиш.

Даннинджер с угрюмым видом молчал.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Маленький будильник, почти беззвучно тикавший на столике перед Сью-Энн, показывал двадцать минут двенадцатого. Она заклеила последний конверт, налепила марку и отложила к другим, уже готовым и надписанным. Пять штук. Ничего себе! Так она переписку пока ещё не запускала.

Жаркий воздух был неподвижен, словно перед грозой. За окном рычали машины. Сью-Энн собрала письма, два неоплаченных сче-та, телефонную книжку, за обложку которой собиралась сунуть несколько фотографий - мать за два года до смерти, сестры, она сама с родителями перед их домом в Нью-Орлеане. Этот снимок был сделан три года назад. А вот другой - она поднесла его поближе к свету: родители с дядей Андре и старой миссис Эшберн, в девичестве Жавиль, жившей в доме напротив. На этой фотографии Сью-Энн лет двадцать, отец - с бородой, которую отпустил только в последний год жизни. Глядя на этого рослого жизнерадостного мужчину, никак не подумаешь, что ему так мало осталось. А вот опять старушка Эшберн. Сью-Энн вгляделась в снимок, склонившись над ним.

Как странно... Она - просто копия той женщины на мосту Ис-кусств, которую она видела рядом с советником: одета, коне-чно, по-другому, но черты поразительно напоминают миссис Эшберн, и черты, и фигура, и даже легкая кривобокость... Вот что уже сутки томило её непонятной тревогой, не давало покоя каким-то смутным и неотвязным воспоминанием. Теперь она наконец вспомнила. Однако это ещё не все.

Положив фотографию на стол, она устремила вгляд в стену, а потом опять перевела его на миссис Эшберн. Старушка была совсем глухая: ей приходилось кричать в самое ухо. Сью-Энн вспомнила, как отец нагибался к ней, и то, какой радостью озарялось её лицо, когда смысл сказанного в конце концов доходил до нее.

Ну-ка, ну-ка... Она вдруг увидела: вот советник идет по мос-ту, останавливается, кладет руку на плечо этой кривобокой женщине, склоняется к ней. И целует ее! Вот о чем она забыла рассказать Дику, - об этом нелепом, необъяснимом, ни с чем не сообразном поцелуе! Теперь все предстало перед ней: вот они кивнули друг другу, поздоровались, потом помедлили - за это время можно было обменяться двумя-тремя словами - и вот советник наклоняется - ещё свет фонаря блеснул на его лысой непокрытой голове! целует её в губы, а потом удаляется.

Но такой человек, как советник, при встрече с этой женщиной не станет целовать её в губы! Все отложилось в её памяти ещё там, на мосту, но потом она так перепугалась неожиданного преследователя, что совсем позабыла об этом.

Отодвинув стул, Сью-Энн поднялась, взяла сигарету и долго ловила её кончиком огонек зажигалки. С этой женщиной на мосту было связано что-то еще. Сильно затянувшись, она вспомнила - воскресное утро, бульвар Ришара Ленуара, толкучий рынок. Она тогда всего неделю как приехала в Париж и бродила от лотка к лотку, останавливаясь, чтобы вытянуть приглянувшуюся вещь из кучи. Вдруг она услышала: "Доброе утро, мисс Лассаль. Что ж это вы не здороваетесь?" и увидела перед собой советника и рядом - пожилую женщину. И по тому, как они стояли, как быстро переглянулись, она поняла, что они не просто рядом, а - вместе.

- Ах, простите, доброе утро! Я вас не заметила.

Он недоверчиво покосился на нее, подхватил её под руку и потащил от лотка к лотку, так что вскоре они оказались далеко от того места, где встретились. Сью-Энн стало неловко, что они бросили его спутницу, и она пролепетала что-то насчет того, что не имеет права целиком претендовать на его внимание, поскольку он - не один...

- Как не один?

- А та дама?..

- Дама? С чего вы это взяли? Кроме вас, тут у меня нет знакомых дам...

Сью-Энн была уверена, что он лжет. Он пришел сюда, на бульвар Ришара Ленуара с этой пожилой, чуть кривобокой женщиной. Он и обратился-то к Сью-Энн оттого только, что думал, будто она его заметила, и было бы странно пройти мимо. И он оставил свою спутницу, а та приняла это как должное. Очень странная и подозрительная покорность. Но тогда Сью-Энн предпочла не ломать над этим голову - в конце концов, это не её дело.

Однако теперь она вспомнила её - там, на мосту искусств, была та самая женщина. Ошибиться было невозможно.

Сью-Энн стряхнула пепел. Советник был неравнодушен к моло-деньким девушкам. С чего это ему целоваться на мосту с пожилой и кривобокой женщиной? А, может быть, это был вовсе и не поцелуй? Может быть, он что-то передал ей изо рта в рот?!

Она вздрогнула. Неужели? Неужели он что-то получил от неё таким способом или, наоборот, передал ей? После этого они немедленно разошлись, и это тоже показалось ей нелепым, и вся встреча вызывала какое-то недоумение, оставляла странное ощущение...

Да, с советником было что-то не то. Почему Дик просил сле-дить за ним? Потому что он вел себя подозрительно. Он читал документы, которые получала и регистрировала Кэрол Глейзер. Они обе это знали и закрывали на это глаза, не желая непри-ятностей.

Неужели советник был причиной этой стрельбы в посольстве? Теперь она была почти убеждена в этом. Надо как можно скорее увидеться с Диком, рассказать ему все, что она вспомнила и поняла. Дик явно не договаривал быть может, оттого что сам был не уверен? Надо, надо рассказать ему все это крайне важно.

Она подошла к телефону, позвонила к нему домой. Никто не отвечал. Тогда она начала набирать его служебный номер и, не набрав, положила трубку. По телефону её рассказ прозвучит неубедительно и нелепо, не говоря уж о том, что телефон могут прослушивать.

Из соседней комнаты, где расположились Даннинджер и Уайлдсмит, доносился монотонный голос диктора, давно уже действовавший Шеннону на нервы. Хоть бы догадались выключить! Но радио продолжало бубнить. Шеннон погасил окурок в лужице пролитого на блюдце кофе, выбрался из кресла и зашагал из угла в угол по кабинетику Гэмбла. Он догадывался, что нервозность его объясняется, помимо всего прочего и обыкновенной усталостью. Весь день собиралась гроза, и в этой комнате с низким потолком было душно.

Смена полицейских постов у посольства должна начаться в десять минут первого, продолжаться она будет минуты четыре, так что всерьез рассчитывать на это никак не приходилось. С наступлением темноты Шеннон уже дважды заходил в кабинет посла и, не зажигая света, смотрел наружу, пытаясь определить, что делает полиция, не предпринимает ли она каких-либо действий, которые следовало бы принять в расчет.

До начала операции оставалось двадцать две минуты. Они выбрали в качестве командного пункта отдел печати, и сейчас там, кроме Даннинджера и Уайлдсмита, собрались Филан, четверо сотрудников службы безопасности и наряд морской пехоты. Шеннон попросил остаться девушку-телефонистку и Оуингса.

- Слыхали новость? - спросил, входя со стаканом виски в руках, Гэмбл. - В здание ЮСИС на площади Одеон бросили несколько зажигательных бомб. Грешат на каких-то борцов с империализмом. Говорят, наше посольство тоже под угрозой, и потому к нам направлены дополнительные полицейские силы.

- Что ж, им придется поторопиться.

- Как знать, может быть, они уже здесь, - Гэмбл усмехнулся и отхлебнул виски. - Что слышно о нашем Лоуренсе,

который не Аравийский?

- Исчез ваш Лоуренс, бежал, наверно, в горы.

- Нет, серьезно, где он? Неужто не нашли?

- Люди Даннинджера обошли все окрестные бары. Нет - и все.

- Может быть, он разболтался по пьяной лавочке и им заинтересовались французы?

- Тем больше у них резонов поторапливаться.

- А Кэдиш где?

Шеннон поглядел на него: неизвестно, может быть, Гэмбл своими осьминожьими щупальцами уже вытянул сведения, которые его совершенно не касались?

- Не знаю. Здесь, по крайней мере, его нет. - И крикнул в соседнюю комнату: - Фрэнк, умоляю тебя, заткни ты глотку этому приемнику!

На втором этаже свет не горел, а где выключатель, Сью-Энн не знала. Где ей искать Дика? Она ощупью двинулась по коридору и вдруг увидела в его дальнем конце, где слабо светила дежурная лампа, две мужские фигуры. Они постояли и пошли ей навстречу.

- Дик! - крикнула она, а потом решила, что тот, кто повыше, - это Даннинджер: он ей скажет, где искать Шеннона.

Внезапно она остановилась. Смутный, беспричинный страх вдруг обуял ее: к ней приближались советник и какой-то человек в разодранной на груди летной форме. Ей захотелось повернуться и убежать, но было уже поздно. Теперь оставалось только не показать, как ей страшно.

- Добрый вечер, - очень мягко сказал советник. - Что это вы тут делаете, мисс Лассаль?

- Я?.. Я ищу мистера Шеннона.

- Да? И зачем он вам понадобился, позвольте спросить?

- Мы приглашены в гости... - Сью-Энн, едва ворочая языком, глядела на него как зачарованная.

- И где же он?

Она вдруг заметила, что он бледен как полотно, а на лбу и под глазами у него - крупная испарина. Его спутник не проронил ни звука.

- Не знаю... Может быть, внизу?.. - Она выдавила из себя бессмысленный смешок. - Пойду поищу.

Когда она повернулась к ним спиной, оба бросились на нее.

Сью-Энн пронзительно вскрикнула.

В отделе печати этот крик услышали, хотя прозвучал он сдавленно и долетел откуда-то издалека.

- Что за черт? - сказал Шеннон.

В соседней комнате загремели стулья: все вскочили и кинулись в коридор. Шеннон, то и дело поскальзываясь на ступенях, видел, как Даннинджер и Уайлдсмит со всех ног мчатся по направлению к той комнате, где содержался Кестен.

Затем он увидел Филана и охранника. Шеннон, вспомнив, что Филан сегодня дежурит, круто повернул, чуть не свалившись с лестницы, и подошел к ним. Все обступили его.

- Советник забрал Кестена и увел его неизвестно куда. Сказал, что теперь он за него отвечает.

- О Боже мой! А кто кричал?

- Не знаю, мистер Шеннон. Он сказал, что Кестен теперь в его ведении...

- Кто кричал, я тебя спрашиваю?! - гаркнул Даннинджер.

- Может быть, сестра?

- Значит, так, - пришел в себя Шеннон. - Им нужен Горенко. Фрэнк, поставьте охрану у задней лестницы, пусть перекроют все выходы из посольства. Дайте револьвер! - После минутного замешательства Филан протянул ему оружие. Шеннон схватил за руку ближайшего охранника и поволок его за собой,

на бегу распоряжаясь: - Все выходы, понятно? И пожарные тоже! Если они сумеют спуститься в цоколь, то могут уйти.

Перескакивая через две ступеньки, он рванулся вверх и бежал по коридору, пока не наткнулся на часового у "лазарета".

- Что случилось? Что тут у вас?

- Ничего, сэр. Все тихо, сэр. Вот только кричал кто-то...

- Так, вы оба - к двери! Приготовьте оружие. Без меня никого в комнату не впускать! Ясно? Никого, даже самого посла! Предупредите внутреннюю охрану. Если вам не будут подчиняться - стрелять! Это приказ. Ясно?

- Да, сэр.

Пока морские пехотинцы занимали пост у двери, откуда-то стали доноситься приглушенные голоса и какая-то возня. Шеннон на цыпочках пробежал к заднему коридору и неслышно, прижимаясь к стене, двинулся туда, откуда доносились эти звуки. Свернул направо и осторожно выглянул. Никого.

Может, он не туда направился? Может быть, они спрятались в одном из кабинетов? Было темно и тихо. И вдруг он услышал голос Сью-Энн:

- Нет! Нет! Вы не имеете права!.. - и крик внезапно оборвался, словно ей зажали рот.

Черт возьми! Так, значит, это она кричала?! Они находятся где-то неподалеку, в главном коридоре, тянущемся через все здание от фасада к торцу. Но у него столько боковых ответвлений и внутренних лестниц!..

Шеннон по-прежнему на цыпочках свернул за угол - и вдруг в нескольких шагах от себя увидел в полутьме советника. Тот резко обернулся и юркнул в открытую дверь одного из кабинетов. Шеннон кинулся за ним, пинком распахнул дверь, стал нашаривать на стене выключатель, и - когда вспыхнул

свет - понял, что тот перехитрил его и через смежный кабинет снова выбрался в коридор.

Шеннон выскочил за ним и услышал его легкие бегущие шаги: советник спешил к лестнице. Шеннон пустился вдогонку и настиг почти у самой площадки, крикнув:

- Остановитесь! Я вам приказываю! Ни с места, буду стрелять!

Советник резко обернулся. Шеннон увидел его искаженное лицо, а потом огненную вспышку. Грянул выстрел. Шеннон успел пригнуться, и пуля ударила в стену. Советник исчез, шаги его слышались на лестнице. Перевесившись через перила, Шеннон увидел при слабом свете дежурных ламп его голову и плечи. Он прицелился и выстрелил - раз, другой и третий. Колени советника подогнулись, он повернулся вокруг своей оси, пытаясь сохранить равновесие и выпрямиться. Со стоном он медленно одолел две или три ступеньки, потом его мотнуло в сторону, он врезался плечом в стену, а затем раздался звук падения.

Шеннон тяжело дышал, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди. Тыльной стороной ладони он вытер со лба пот, стараясь не давать воли своим чувствам, а подумать...

О чем?.. Да о чем угодно, только не о том, что минуту назад он своими руками убил человека. Так. Теперь постепенно, не сразу вернуться к реальности, вспомнить...Что вспомнить? Вспомнить, что тут стряслось... Кажется, это было тысячу лет назад... Кестен - на свободе! Кестен взял в заложницы Сью-Энн. Где они находятся?

Коридор перед ним уходил во тьму, в которой мерцали редкие островки дежурного освещения. Снизу не доносилось ни звука. Шеннон двинулся вперед: одни двери были заперты, другие оставлены открытыми. Где-то раздался телефонный звонок, и Шеннон помчался на этот звук, свернув в очередной коридор. Сяомнений не было: телефон звонил из-за этой двери. Шеннон приложил к ней ухо, ничего не услышав, потянул её на себя и вошел. Темно. Он включил свет и на мгновение ослеп - таким ярким он ему показался. Пусто, - понял он, когда глаза привыкли. Повернув выключатель, он подошел к столу, снял трубку.

- Алло!

- Коммутатор, - ответил ему механически-вежливый девичий голос. Коммутатор, слушаю вас, говорите.

- Алло, - стараясь говорить спокойно, что не очень ему удавалось, произнес он, одновременно вглядываясь в темноту за полуоткрытой дверью. Это Шеннон. Зачем вы позвонили сюда?

- Я ответила на вызов, сэр. Разве не вы сняли трубку? С кем вас соединить, сэр?

Шеннон вдруг вспомнил: эту телефонистку зовут Бетти.

- Бетти, - сказал он, - Кто-нибудь вызывал вас из этого кабинета?_

- Да, сэр. По этому номеру и по номеру 2-23. Это второй телефон.

- Вы знаете, кто это был?

- Нет, сэр. Я не говорила с ним. Просто кто-то снял трубку - у меня на пульте зажглась лампочка - а потом положил её. Тогда я позвонила сюда, а вы мне ответили.

Это Кестен, - осенило Шеннона. Он вбежал сюда, схватил трубку, а когда понял, что напрямую в город позвонить нельзя, бросил её. Теперь он попытается позвонить откуда-нибудь еще.

- Минутку, сэр, - сказала телефонистка и в трубке что-то щелкнуло.

- Коммутатор! Коммутатор! - завопил Шеннон, колотя по телефону и дуя в трубку. - Бетти! Не отключайтесь!

- Алло? Да, мистер Шеннон, простите.

- Что это было? Почему вы исчезли? Почему прервались?

- Был вызов, мистер Шеннон, из кабинета 2-50, но абонент положил трубку.

- Где находится этот кабинет?

- Точно сказать не могу, мистер Шеннон, у меня нет под рукой плана здания. Есть только список телефонов.

Шеннон невидящим взглядом уставился в стену, лихорадочно соображая. 2-50 - это где-то на этом этаже, в конце коридора. Кестен движется к зданию "В", пытаясь найти в каком-нибудь из кабинетов прямой городской телефон. Шеннона бросило в пот.

- Бетти! Вы где сидите?

- Маленький коммутатор в цокольном этаже, неподалеку от консульского отдела.

- Что? Рядом выход на улицу Буасси д'Англа? Им сейчас не пользуются, он заперт, да?

- Да, мистер Шеннон, наша комната как раз рядом с этой дверью.

- Бетти, слушайте меня внимательно. Я сейчас буду у вас. Фиксируйте, откуда поступают вызовы. Больше никого ни с кем не соединяйте. Вы поняли?

- Поняла, мистер Шеннон.

Он кинулся по коридору, ведущему в переднюю часть здания. Филан и двое здоровенных охранников караулили в вестибюле главную и боковые лестницы. Шеннон с разбегу свернул под арку консульского отдела, пролетел его не останавливаясь. Девушка-телефонистка, сидевшая перед своим пультом, оглянулась, когда он вырос в дверях коммутатора.

- Был вызов из кабинета 2-40, сэр.

- Значит, он идет назад?

Она поглядела на него испуганно и недоуменно:

- 2-40 - это кабинет мистера Валенского, это я помню. Маленький кабинетик окнами во двор.

- Соедините меня с 2-50. Скорей, Бетти, скорей!

Бетти послушно воткнула штекер в гнездо. Шеннон представил себе, как в пустом кабинете надрывается телефон. Но вот замигала лампочка, и Бетти сказала:

- Алло, это номер 2-50? Не вешайте трубочку, ответьте мистеру Шеннону...

Он схватил трубку параллельного телефона.

- Уайлдсмит, это вы? Кестен где-то поблизости от кабинета 2-40, это во дворе. Бегите туда.

Он дал отбой и стоял, тяжело дыша, уставившись на пульт, пока не почувствовал, что девушка смотрит на него.

- Бетти, извините меня... Тут, в посольстве - человек, которого мы должны задержать. Он ищет прямой телефон. Есть тут такой?

- В шесть вечера по правилам режима мы отключаем прямую линию. Соединиться можно только через коммутатор.

Лампочка на пульте заморгала, словно подмигивая, прозвучал зуммер.

- Это 1-9-1, - тихо объяснила Бетти, передвинула тумблер и привычно произнесла: - Алло! Коммутатор слушает... - Лампочка снова подмигнула. - Он повесил трубку.

- Где этот кабинет?

- На первом этаже.

- Ах, черт, он может оттуда выбраться в корпус "В". Дайте 2-40... Уайлдсмит, вы? Он уже на первом, у 1-91. Давайте туда. Бетти, дайте цоколь и следите, следите, откуда пойдут сигналы... Дежурный? Даннинджера, срочно! - Шеннон от нетерпения закусил губу. - Алло! Алло... Что за черт... Фрэнк? Да, да, Шеннон! Он - на первом этаже, мы его засекли, он звонил из сто девяносто первого. Значит, где-то рядом. С ним - мисс Лассаль, так что, ради Бога, будьте осторожны... Я послал туда Уайлдсмита, возьмите людей и постарайтесь отрезать его от корпуса "В", он может там вылезти на крышу... Постарайтесь, чтобы с улицы ваша беготня

была не очень видна... Действуйте!

Снова раздался зуммер вызова. Бетти тронула Шеннона за руку:

- 1-7-2, - шепнула она.

- Не отвечайте, - шепнул ей Шеннон, осторожно кладя трубку. Снова замигал индикатор. - Он пытается услышать гудок и набрать городской номер. А вы можете вызвать мне Уайлдсмита? Погодите! Он не услышит ваш вызов? Он далеко от сто девяносто первого?

- Я могу дать короткий сигнал, сэр.

Индикатор погас и зуммер оборвался.

- Ушел... - простонал Шеннон и тут увидел, что лампочка снова мигает, но светится слабее, чем прежде.

- Он в корпусе "В", - объяснила Бетти. - А там есть прямые телефоны. Дополнительный коммутатор по ночам не работает, и штекеры остаются в гнездах: линия готова к работе напрямую...

Как же он не предусмотрел этого! Теперь Кестену - или как там его зовут на самом деле - достаточно набрать "17", и ему ответит полиция, или "18" - и через считанные минуты здесь будет пожарная команда.

- И эти вызовы у вас на пульте не фиксируются?

- Нет.

Время, время! Он взглянул на часы. Три минуты первого. Семь минут до начала операции. Раздался зуммер.

- 2-9-9, сэр.

Шеннон взял трубку: в комнате под этим номером находились Горенко и Спивак.

- Говорит сержант Кори, сэр.

- Назовите ваш личный номер, сержант.

- 670188240, сэр.

- Так. Слушаю. В чем дело? Покороче, Кори.

- Нам пора выдвигаться, сэр. Время.

- Нет, сержант, пока подождите, но будьте наготове. Поняли?

- Да, сэр.

Шеннон дал отбой и несколько мгновений пытался совладать с захлестывающей его паникой. Потом приказал:

- Вызовите службу безопасности, Филана.

Бетти воткнула штекер в гнездо.

- Филан слушает.

- Это Шеннон, я на телефонном узле. Скажите, можно ли перекрыть электропитание в корпусе "В"?

- Мистер Шеннон, только главным рубильником, но тогда все посольство обесточится.

- Вот и отлично. Вырубайте электричество, Филан. Кестен проник в "В". Возьмите фонарь и - туда. Живо, живо! - Он бросил трубку. - Бетти, фонарик есть?

- Есть, только не знаю, работает ли... - она выдвинула один за другим несколько ящиков стола, порылась в них и наконец достала большой фонарь цилиндрической формы. В комнате вдруг стало темно. Шеннон включил фонарь, бросавший узкий конус желтоватого света - сели батарейки. - Тут должна быть ещё одна аварийная аккумуляторная лампа, но тоже, наверно, разрядилась. Ага, вот она!

- Ну, хорошо, фонарь дайте мне и оставайтесь здесь.

Шеннон быстро вышел и направился в главный вестибюль. В холодном голубоватом свете уличных фонарей угадывались только прямоугольники окон, все остальное тонуло во мраке. Навстречу ему двигался огонек - это был Филан с фонариком. Потом откуда-то со стороны лестницы прозвучал голос Даннинджера:

- Джек! Дже-е-к! Что за черт такой? Почему света нет?

Филан послал одного из охранников за фонарем и вместе с Шенноном помчался вверх по лестнице, где неподвижно стоял Даннинджер с пистолетом наготове.

- Он проник в корпус "В", на первый этаж. Потому мы и отключили электричество... Он взял в заложницы эту девочку - Сью-Энн, - торопливо объяснил Шеннон.

- А что же нам делать с русским и Спиваком? Ведь их пора вывозить, иначе все пойдет кувырком...

- Придется подождать, пока не возьмем Кестена.

- Да ведь операция начнется через две минуты!

- Ладно, Фрэнк, спускайте их пока сюда, в холл. Только поставьте наверху, на лестнице троих моряков и одного из ваших людей.

В это время на улице раздались пронзительные полицейские свистки и истошный визг тормозов.

- Готово дело, началось!

Они услышали тяжкий удар где-то наверху и звон разбитого стекла. Что-то с шумом вывалилось наружу.

- Слышите? Это он!

- Кестен?

- Да! Это он бьет стекла по фасаду! Значит, он где-то в передней части здания!

Шеннон взлетел по лестнице. Снова послышался удар и звон стекол, посыпавшихся вниз. Все, кто стоял на площадке, повернулись в ту сторону.

- По главной лестнице! Осторожно! Помните, - с ним девушка!

Шеннон и охранники кинулись по коридору к приемной и кабинету посла, гулко грохоча башмаками по каменному полу. Ворвались и в лучах скрестившихся фонарей увидели у окна Кестена. Он резко обернулся к ним, прикрываясь Сью-Энн как щитом. Нож для разрезания бумаги был прижат к её горлу. Кестен, ослепленный светом, щурился и моргал.

- Нет! - крикнул Шеннон, но было уже поздно: за спиной Кестена выросла массивная фигура морского пехотинца. Кестен сдавленно охнул и выронил нож, со звоном ударившийся об пол. Сью-Энн вырвалась и, спотыкаясь, бросилась вперед. Кестен согнулся и осел набок, пропав в темноте.

Гэмбл брел по площадке бельэтажа, освещая себе путь слабым огоньком зажигалки. Время от времени он подавал голос, но никто не отзывался - все точно сгинули. Услышав доносящиеся с улицы полицейские свистки, он остановился, а потом пошел в вестибюль. С площади раздавалось приглушенное скандирование: "Сво-бо-ду!.. Сво-бо-ду!.."

- Они что, вконец опололумели - уже ночью демонстрацию устраивают?! сказал он охраннику у дверей.

- Не могу знать, сэр, - безразлично ответил тот.

Гэмбл через стеклянные двери видел полицейский фургон, двух-трех ажанов рядом, а с авеню Габриэль приближалась кучка людей с флагами и транспарантами. Сверху - оттуда, где помещался кабинет посла, слышался какой-то шум, как будто там шла драка. Гэмбл направился было туда, но зажигалка погасла - кончился газ. На лестнице замерцал огонек и, освещая себе путь фонариком, показался морской пехотинец с мисс Лассаль на руках. Вид у неё был растерзанный. Гэмбл бросился к ним:

- Сью-Энн, милая, что с вами?!

- Ничего страшного, сэр, - ответил охранник. - Запястье вывихнуто, пустяки.

- Ничего, Джек, - слабо улыбнулась она. - До свадьбы заживет.

- Сержант, неси её в кабинет, вон туда, и раздобудь немного воды.

- Есть, сэр.

- Сво-бо-ду! Сво-бо-ду! - доносилось с улицы, а со стороны Буасси-д'Англа заливались полицейские свистки.

- Не оставляй её, сержант, я сейчас, - и Гэмбл, толкнув дверь, выскочил во двор посольства, обычно залитый светом, а сейчас непроглядно темный. Накрапывал дождь. У самых дверей, перекрывая выход, были припаркованы две машины. За стальными барьерами на тротуаре суетилась полиция.

Обойдя так по-дурацки поставленные автомобили, Гэмбл вышел на улицу посмотреть, что же все-таки происходит. Да, какая-то кучка рехнувшихся демонстрантов - слава Богу, немногочисленная. Дождь усилился, превратившись в форменный ливень. Гэмбл спрятался под защиту стены и вдруг увидел, как несколько человек, выбежав из ворот, уселись в машину. Хлопнули дверцы, машина стала выруливать со двора к воротам. Вот она выехала на мостовую, рванула и сейчас же, взвизгнув тормозами, остановилась. Четверо-пятеро ажанов перекрыли ей путь, двое с автоматами взяли её на прицел.

- Ч-черт, они их схватили!

Когда Гэмбл подбежал, машина была уже окружена со всех сторон, правая передняя дверца распахнута, а Уайлдсмит, ежась и морщась под хлещущими струями ливня, объяснялся с одним из полицейских - судя по широкому серебряному галуну на его кепи, это был офицер. Он заглядывал в машину, освещенную изнутри. На заднем сидении полулежал крупный человек с окровавленным лицом. Кажется, он был без сознания. Рядом, напряженно подавшись всем телом вперед, сидел Филан.

- Кто этот человек? - спросил офицер.

Уайлдсмит пожал плечами.

- Это русский! - воскликнул один из ажанов.

- Не удалось вывезти! - подхватил другой.

- Смотри, они его избили!

- И накачали наркотиками!

Шеннон, энергично работая локтями, прокладывал себе путь к машине. Офицер сделал своим подчиненным знак посторониться, потом резко обернулся к Шеннону:

- С кем имею честь, месье?

- Я сотрудник посольства Ричард Шеннон, я пользуюсь дипломатической неприкосновенностью. На каком основании вы задержали эту машину?

- Напоминаю вам, что вы - на французской территории, месье. И вы ещё спрашиваете? Мы раскусили вас: совершенно понятно, что вы намеренно устроили небольшую аварию тех двух

автомобилей, чтобы отвлечь наше внимание от этого. Вы собирались вывезти этого человека. - Он махнул рукой, подзывая своих людей. - Взять всех.

Шеннон сказал:

- Они везли этого человека в Сюртэ Женераль.

- Неужели? - с нескрываемым сарказмом сказал офицер. - Разумеется, куда же еще?!

- Ясное дело, это русский, - раздались голоса ажанов. - Ты подумай, напялили на него американский мундир, чтоб провести нас.

- Я настаиваю на том, чтобы нам дали возможность сейчас же отправиться в Сюртэ, - твердо сказал Шеннон.

- О, месье, на этот счет вы можете быть совершенно спокойны. Мы именно туда и направляемся, причем немедленно. - Он мотнул головой. - Прошу в машину.

- Прежде я должен попросить двоих своих коллег поехать с нами, сказал Шеннон.

- Отчего же ваши коллеги не присоединились к этой экспедиции в Сюртэ с самого начала? - ехидно поинтересовался офицер.

Шеннон немного смешался.

- Эти люди - из посольской обслуги. Я ехал отдельно...

- Этих людей взяли с поличным, - насмешливо фыркнул офицер.

- Но меня-то - нет! - повысил голос Шеннон. - И я обещаю вам очень крупные неприятности, если мне и моим коллегам не позволят сопровождать наших сотрудников.

Офицер подумал и решил, по всей видимости, что не стоит связываться с дипломатом.

- Ну и где они, эти ваши коллеги? - сказал он брюзгливо.

- Вот они, - ещё более напористо ответил Шеннон. - Итак, если вы намереваетесь допрашивать этого человека, я требую, чтобы при этом присутствовали все здесь присутствующие.

Он сделал знак Уайлдсмиту, и тот занял место рядом с водителем, еле втиснувшись в машину, до отказа набитую полицейскими: двое автоматчиков сели на откидные сидения, ещё один - за руль. Шеннон, уже отходя к воротам, громко и

агрессивно прокричал:

- Напоминаю, что без нас этого человека допрашивать вы не имеете права!

Войдя во двор, он быстро подошел к автомобилю, припаркованному у "посольского" подъезда в темноте, и сел на переднее сидение. Четверо мужчин на заднем молчали и не шевелились. Когда машина выехала со двора, её обогнал и пошел впереди полицейский мотоцикл сопровождения, сейчас же

включивший сирену.

Дождь припустил ещё сильней: потоки воды заливали лобовое стекло, барабанили по крыше. Шеннон крикнул водителю:

- Держись за ними вплотную!

Идущая перед ними машина, обогнув Площадь Согласия, свернула в боковой проезд. Завывающая сирена мотоцикла заглушала даже шум дождя. Они миновали пропускной пункт, держась не далее двух метров от автомобиля с полицией, и под внимательными взглядами смотревших с тротуаров ажанов свернули на Елисейские Поля: там, на просторе этого широкого проспекта, ветер и дождь разгулялись вовсю. Другие машины останавливались, прижимались к обочине, пережидая неистовый ливень, но кортеж с мотоциклистом во главе не снижал скорости.

- А теперь не торопись, начинай потихоньку отставать. За нами идет кто-нибудь, Фрэнк?

- Ни черта не видно. Вроде фары нет.

- Куда же подевался второй мотоцикл - они же всегда ездят парами?

- Наверно, он в этой неразберихе погнался за одной изнаших машин, сказал водитель.

- Как себя чувствует мисс Лассаль? - спросил Даннинджер. - Пришла в себя?

- Вроде бы да, - ответил Шеннон. - Счастье, что этот парень из твоих подобрался к нему сзади. Иначе бы он её убил.

Первая машина шла прямо перед ними. Сквозь потоки воды на ветровом стекле едва можно было различить дрожащие и расплывающиеся огни "стоп-сигналов". На подходе к Площади Клемансо машина Шеннона отставала уже на добрую сотню ярдов.

- Смотри, смотри в оба, - сказал он водителю. - Сейчас они пойдут направо, на авеню Мариньи. Дай Бог, чтобы мотоциклист не отстал, чтобы проверить, сворачиваем ли мы тоже.

- Свернули! Мотоциклист прошел вперед, расчищает им дорогу.

- Так! Теперь жми вовсю!

Машина рванулась вперед, водитель, пригнувшись к рулю, напряженно вглядывался в расчищаемый "дворниками" сегмент ветрового стекла. Зажегся желтый свет на перекрестке перед Площадью Клемансо, но водитель сильнее придавил акселератор.Шеннон выругался вполголоса. Они проскочили в последнюю долю секунды и, круто взяв влево, так что машину занесло и едва не выбросило на тротуар, помчались вниз по авеню Александра Третьего.

Шеннон, вцепившись в приборную доску, оглянулся. Позади, на Елисейских Полях выла сирена второго мотоциклиста. Перестроившись в правый ряд, они в конце этого короткого широкого проспекта выскочили на Кур-ла-Рен параллельно реке.

У обочины возле сквера на маленькой Площади Канады стояла машина. Они проехали вперед и затормозили перед ней. Шеннон перегнулся к Даннинджеру:

- Ну, Фрэнк...

- Не волнуйтесь, мистер Шеннон, все будет в порядке.

- Все помнишь? Центральный въезд в Ле Бурже, едешь вдоль автостоянки прямо-прямо-прямо, на третьем повороте идешь направо, проезжаешь мимо такого кафетерия, что ли, сворачиваешь к ангару PA-72, там останавливаешься и ждешь либо нашего атташе полковника Аллена, либо его помощника полковника Линдгрена. Они не подведут. Самолет стоит где-то неподалеку оттуда, и они знают, как вас в него посадить. Понял?

- Все понял.

- Ну, ни пуха, ни пера. Семен Андреевич, желаю вам всего хорошего, теперь вы под защитой Военно-Воздушных Сил США.

- Спасибо, - отозвался с заднего сидения Горенко.

- Спивак, как ты себя чувствуешь?

- Нормально, сэр, - слабо ответил тот.

Шеннон вышел, хлопнул дверцей и машина, набирая скорость, двинулась вниз. Дождь унялся. Шеннон подбежал ко второму автомобилю и вскочил в него.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Уайлдсмиту никогда раньше не приходилось бывать в Сюртэ, и Филану , как он догадывался, - тоже. Мерзковатое местечко, кованые каблуки полицейских - всего их набралось уже восемь человек - гулко бухали по деревянному полу, пока американцев вели по длинному коридору в самый его конец, к двери, на которой не было номера. За дверью оказалась средних размеров комната - обычное канцелярское помещение: столы, стулья, пишущие машинки, пыльный стеклянный колпак лампы под потолком, набитые окурками пепельницы, голый пол. Уайлдсмит и Филан стояли в сторонке под присмотром двух автоматчиков, а остальные втащили в кабинет Кестена - тот ещё не совсем пришел в себя. Уайлдсмит заметил, как Филан взглянул на него и не то чтобы подмигнул, а чуть-чуть прижмурил глаз.

Из-за стола поднялся коренастый человек с желтой "голуазиной" в зубах. Это главный - понял Уайлдсмит. Офицер, который перехватил их машину у посольства, а теперь первым вошел в кабинет, снял кепи и тоже повернулся лицом к задержанным. Как выяснилось, его звали Роже. Полицейские усадили Кестена на стул, но он клонился набок и сползал, так что им пришлось поддерживать его за плечи.

- А где же остальные? - спросил Роже. - Месье... э-э... Шен...Шенкинс и его коллеги? - Он переглянулся с коренастым, которого Уайлдсмит про себя окрестил "босс". - Они же ехали за нами следом?

- Да, - подтвердил один из полицейских. - Все время ехали за нами.

Коренастый побарабанил по столу. У него были маленькие глазки и неторопливые движения.

- Может быть, они внизу?

Стоявший рядом с ним человек снял трубку, что-то проговорил, выслушал ответ и покачал головой: "Никого".

- Но они же ехали следом, в своей машине, - недоумевал Роже.

- Номер машины?

Роже обратился за поддержкой к одному из автоматчиков:

- Не запомнил номер? Дипломатический?

- Да. Это машина посольства, американская марка, черная.

- Номер и модель второго автомобиля! - потребовал Роже у Филана. Тот покачал головой, а Уайлдсмит пожал плечами.

- Объявите тревогу по городу, - сказал коренастый, окутываясь сигаретным дымом. - Найти и доставить сюда.

- Дипломаты... - с некоторым сомнением произнес его помощник.

- Ничего, что дипломаты. Может, они заблудились. Вот мы им и поможем. Они ведь к нам направлялись, не так ли?

Помощник снял трубку:

- ...американская марка... отъехала от посольства США приблизительно пятнадцать минут назад... контакт был утерян в конце Елисейских Полей при повороте на Рон-Пуан... в машине находятся трое, фамилия одного Шен...Шенкинс. Примите меры к розыску и задержанию.

Пока он говорил по телефону, Кестен, обхватив голову ладонями, начал хрипеть и отплевываться. Автоматчики придержали его за плечи, плотнее прижав к спинке стула.

Уайлдсмит поборол искушение переглянуться с Филаном: общегородская тревога означала, что они влипли, а вся затея, пожалуй что, накрывается. Ему стало жарко, тем более, что окно в кабинете было плотно закрыто. Надо что-то срочно придумать, чтобы они дали отбой, перестали разыскивать Шеннона. Он переступил с ноги на ногу, открыл рот:

- Кхм-кхм... эта машина...

- Да? - сказал коренастый.

Тут зазвонил телефон. Помощник снял трубку.

- Я хочу сказать... э-э... что машина... - продолжал мямлить Уайлдсмит, лихорадочно соображая, за что зацепиться.

- Алло! Господин комиссар, американцы внизу. Доставить их сюда? Хорошо. - И бросил в телефон: - Проводите их наверх.

- Так что вы начали говорить? - обратился коренастый к Уайлдсмиту.

- Я? - снова стал откашливаться тот. - Нет, ничего, это я так... Чувствуя себя крайне неуютно под взглядом этих маленьких сверлящих глаз, он полез за сигаретами и закурил.

Через несколько минут в коридоре раздались шаги. Полицейский открыл дверь, и в кабинет вошел Шеннон, а следом за ним - Патерсон и Торелло. Шеннон, оглядываясь по сторонам, приветливо поздоровался. Коренастый вопросительно посмотрел на Роже, и тот кивнул.

- Где это вы так задержались? - осведомился коренастый.

- Жуткий ливень, настоящее светопреставление, - широко улыбнулся Шеннон. - Не видели, куда едем. Пришлось остановиться и переждать.

- Попрошу вас представиться, господа, - неприязненно и сухо сказал коренастый.

- Меня зовут Ричард Шеннон. А это мои коллеги - мистер Торелло, мистер Патерсон.

- Документы.

- Сначала я хотел бы знать, с кем имею честь...

- Комиссар Паоли.

Пятеро американцев достали свои дипломатические карточки, и помощник Паоли принялся придирчиво и скрупулезно изучать их. Уайлдсмит попытался было придвинуться к Шеннону поближе и предупредить его, что объявлена общая тревога и розыск машины, однако ничего не вышло - французы не спускали с него глаз.

- А это кто? - Паоли подбородком показал на Кестена.

- Об этом, я полагаю, правильней было бы узнать у него самого.

Паоли заглянул в какие-то бумаги у себя на столе:

- Вы - Горенко, Семен Андреевич? - Кестен молчал. - Где ваши документы?

Кестен затряс головой, утирая лицо тыльной стороной ладони. Рот его был открыт, затылок упирался в спинку стула.

- Его документы у вас? - обратился комиссар к Шеннону.

- Нет. Документов его у меня нет, зато есть веские основания предполагать, что это - не Горенко. По вине этого человека сегодня вечером в посольстве произошли трагические события, в результате которых погиб наш советник-посланник.

Паоли молча и довольно долго смотрел на Шеннона, потом жестом предложил садиться и наконец сказал:

- Эти господа... Вальдшмит и... Фелон утверждают, что везли его к нам, в Сюртэ. Так ли это?

- В точности так. И беру на себя смелость напомнить вам, господин комиссар, что мы здесь - по доброй воле. Мы пользуемся дипломатической неприкосновенностью и не потерпим никакого давления. Надеюсь, это ясно? Шеннон тяжелым взглядом уперся в лицо Паоли.

Тот, не дрогнув ни единым мускулом, выдержал этот взгляд и едва заметно кивнул.

- Существует определенный порядок, месье. По нашим законам, любой случай похищения требует расследования. Я провожу дознание, выясняю обстоятельства и докладываю своим непосредственным начальникам, а они решают, возбуждать ли уголовное дело. Сейчас мы находимся в стадии сбора материалов.

- С вашего позволения, господин комиссар, - сказал Шеннон, - я вообще не понимаю, о каком похищении идет речь. Я хотел бы изложить вам факты, поскольку мой дипломатический статус дает мне право не отвечать на ваши вопросы. - В комнате стало тихо, все смотрели на Шеннона. - Итак: находящийся перед вами человек, личность которого нам установить не удалось, вчера утром проник в посольство Соединенных Штатов с явно преступными намерениями, поскольку переоделся в форму офицера ВВС США, каковым не является, и был вооружен. Спустя некоторое время он был обнаружен служащим посольства - гражданином Франции - и при попытке задержания застрелил его. Поскольку дело происходило на территории США, частью которой является посольство, мы имели право арестовать злоумышленника, что и сделали. К этому времени над нами уже тяготело совершенно беспочвенное и, позволю себе сказать, - вздорное обвинение в похищении сотрудника Советской миссии. Наши недоброжелатели могли бы попытаться как-то связать два этих события - вы меня понимаете, господин комиссар? Этот человек мог оказаться просто маньяком, действующим на свой страх и риск, а мог быть и орудием чьей-то злой воли. Чьей именно? Этого мы не знаем. Сегодня вечером ему удалось бежать, причем он, как вы видите, поранился, и нам пришлось применить силу, чтобы задержать его и доставить в Сюртэ. Когда мы направлялись к вам, наш автомобиль был остановлен полицией.

Лицо Паоли оставалось совершенно бесстрастным.

- Свидетели убийства имеются? - спросил он.

- Конечно.

- Почему вы не заявили в полицию?

- Посольство Соединенных Штатов отчитывается в своих действиях только перед администрацией страны. Тем не менее, отвечу: мы проводили собственное расследование.

- Не понимаю, почему это помешало вам уведомить о происшествии полицию.

- Существовала вероятность того, что этот человек проник в посольство с намерением убить русского, которого мы якобы похитили.

- Все это бессовестная брехня!! Он морочит вам голову, а вы уши развесили! Merde! Bordel de Dieu! - закричал внезапно Кестен, брызгая слюной и порываясь вскочить со стула. Однако автоматчик нажал ему на плечи. По-французски он говорил великолепно, почти без всякого акцента, а сочные выражения свидетельствовали о том, что он изучал этот язык не в Сорбонне. Американцы дурачат вас, олухи! Они сами застрелили советника, который хотел вывести меня из посольства! А этот Горенко - и сейчас там! Они его держат в задних комнатах под охраной своей вонючей морской пехоты!

- Откуда вам это известно? - спросил Паоли.

- Я его там видел своими глазами! И вам могу показать!

- А что вы делали в посольстве?

Кестен со злобным презрением оглядел комиссара и после долгой паузы издевательским тоном произнес:

- Визу оформлял!

- А если всерьез? - Кестен молчал. - Ну?

- А-а, да идите вы все!! - и он откинулся на спинку стула.

- Этот человек застрелил сотрудника посольства, гражданина Франции Люсьена Лэне, - сказал Шеннон.

Паоли, порывисто поднявшись, жестом приказал ему замолчать, потом вынул изо рта сигарету, снял с языка табачную крошку и обратился к своему помощнику:

- Ведите протокол и скажите, чтоб принесли кофе. Месье Шеннон, располагайтесь поудобнее, можете снять пиджак. Я вас не допрашиваю, но вы по доброй воле сделали признание, и теперь меня интересуют подробности все подробности, даже самые незначительные. Сейчас вы не в Вашингтоне, а в Сюртэ, и мы, истинные французы, отдаем предпочтение национальной кухне, она же, как известно, не терпит спешки.

Его помощник сел за машинку, все в комнате зашевелились, готовясь к допросу, а Роже вышел.

- Мне нечего добавить к сказанному, - спокойно сказал Шеннон.

- Прежде чем мы начнем, - сказал комиссар, буравя его не обещающим ничего доброго взглядом, - хочу сообщить вам, что в вашу версию трудно, очень трудно поверить.

- Надеюсь, господин комиссар, вам в жизни приходилось преодолевать и большие трудности.

- Не знаю, не уверен.

- Мы только что получили разрешение Государственного Департамента: полиция может осмотреть здание посольства в любое удобное ей время. И вот теперь мне и вправду больше вам нечего сказать.

- И это при том, что высокопоставленный чиновник вашего ведомства убит?

- Да, к прискорбию, он погиб, когда мы блокировали этого человека.

Паоли с силой вдавил толстый желтый окурок в пепельницу. Лицо его, оставаясь бесстрастным, отразило все же глубочайшее недоверие к словам дипломата. Он закурил снова.

- Сейчас принесут кофе.

Уайлдсмиту было уже невмоготу сдерживаться. Поймав взгляд комиссара, он заговорил:

- Господин комиссар, э-э... вы...э-э... не забыли отменить тревогу по городу? Ведь мистер Шеннон - он вот он, перед вами , - и ухмыльнулся.

Паоли замер, не сводя с него глаз. Воцарилось молчание. Паоли, чуть сощурившись от дыма сигареты, перевел взгляд на Шеннона

В приоткрывшуюся дверь заглянул Роже:

- Паоли, хотите есть? Сэндвич? Кофе сейчас принесут. Да, тревогу я распорядился отменить.

Дворецкий в резиденции посла распахнул двери ещё до того, как Даннинджер позвонил. В просторном холле другой слуга принял у него шляпу и сказал:

- Посол ждет вас, мистер Даннинджер.

Справа появился посол и, поздоровавшись, повел его в большую квадратную комнату, примыкавшую к холлу, а из неё - в другую. До этого Даннинджер только однажды был в резиденции, и его уже тогда потрясла эта анфилада перетекающих одна в другую кубообразных комнат, которым целые поколения сменяющих друг друга "послиц" тщетно пытались придать хоть немножко уюта. Сейчас, когда здесь не толпились с бокалами в руках приглашенные на прием гости, резиденция казалась осуществленной мечтой какого-нибудь сахарного короля из прошлого века.

- Вам, наверно, в самый раз будет выпить, - сказал посол.

- Виски?

- Благодарю вас, сэр.

- Ну, что улетели?

- Да, сэр, сейчас они уже в воздухе. - Посол протянул ему стакан. Все прошло как по-писаному. Вот только... Советник погиб, сэр.

- Что? - шепотом переспросил посол, отшатнувшись как от удара. - Что вы сказали? Как это случилось?

- Мистер Шеннон сказал, что доложит вам лично.

- О, Господи... - посол с посеревшим, вмиг осунувшимся лицом отвернулся от Даннинджера и уставился куда-то в угол.

- Он перед самым началом операции освободил Кестена, а потом они взяли в заложницы одну из наших секретарш - мисс Лассаль.

- Не может быть...

- Мы справились с ним очень вовремя, сэр, вы бы видели, во что он превратил ваш кабинет. Конечно, его слегка помяли.

Когда выбрались, боялись, что нас все же остановят по дороге, но все обошлось. То ли они попались на нашу удочку, то ли просто повезло, но до Бурже добрались без осложнений. Там нас уже ждали полковник Аллен и его офицеры. Спивак потерял сознание, когда был на борту. Русский - в порядке.

- Врач с ними?

- Да, сэр. Капитан Коттон и сестра Стальберг.

- Я так понимаю, что остальные сейчас уже в Сюртэ?

- Да, сэр, и думаю, им там солоно приходится.

- Патерсон и Торелло тоже там?

- Да, сэр. Когда мистер Шеннон вылез из нашей машины, они подобрали его.

- Ну, а как же эта несчастная мисс Лассаль? Я её помню - Сью-Энн, такая очаровательная девушка...

- Она немного пострадала, но, кажется, ничего серьезного. Ей оказали помощь.

Посол, который явно ещё не оправился от потрясения, стоял, устремив куда-то невидящий взгляд. Потом, словно вернувшись из какой-то дальней дали, он овладел собой и спокойно сказал:

- Я сейчас составлю краткое донесение в Вашингтон, а вы, мистер Даннинджер, будьте добры, отвезите его в посольство. Пусть его зашифруют и сейчас же отошлют.

Четверть восьмого, когда Гэмбл как раз надел левый носок, зазвонил телефон. Он взял трубку. Это был корреспондент "Рейтер":

- Это правда? - начал он с места в карьер.

- Что правда?

- ФРАНС-ПРЕСС сообщает, будто пятерых ваших дипломатов продержали в Сюртэ до половины пятого утра?..

- Ей-Богу, не знаю. Утром я слышал это по радио. Надо проверить.

- Еще они сообщили, что какой-то человек, чья личность пока не установлена...

- Пожалуйста, позвони мне в контору, а? Примерно через полчасика.

Гэмбл прошел на кухню и убедился, что кофе больше нет. Когда он надевал рубашку, снова раздался звонок.

- Это Джексон из ЮПИ. Джим, что ты думаешь насчет информации АФП о застреленном у вас в посольстве французе?

- Ничего не думаю. Дай мне проверить и уточнить. Позво...

- Ну, хорошо, а кого арестовали ночью? Русского?

- Какого ещё русского?! Нет и не было у нас в посольстве русских! Забудь эту чушь. Мы пригласили полицию - пусть обшарит все здание. Что найдет - все её.

- Но если это не русский, то кто же? АФП утверждает, что...

- Джеки, я проверяю информацию, понимаешь - проверяю. Через полчаса позвони мне в посольство.

- А кто из ваших провел ночь в Сюртэ?

- Я тебя умоляю - позвони мне в посольство!

Денек обещает быть жарким: ведь это ещё только цветочки.

Новая трель настигла его, когда он влезал в пиджак.

- Слушаю! Гэмбл!

- Это из АП. Вам известно о том, что один из ваших сотрудников был ранен сегодня ночью?

- Известно. Это советник-посланник, заместитель главы миссии, второе лицо после посла. Он не ранен, а убит.

- Вы всегда с утра так несмешно острите?

- Вы спросили - я ответил.

- Погодите! А что слышно про самолет ВВС борт-номер 2002-Х, который ни с того, ни с сего сорвался ночью из Бурже?

- Ничего не слышно.

- Вылетел домой, а его собирались демонстрировать на авиасалоне. Агентство прислало сюда спецкора, и мы все в недоумении - что стряслось?

- Не знаю.

- А один из техников говорит, что самолет был в идеальном порядке, и почему показ отменили, непонятно. Чепуха какая-то получается.

- Друг, - сказал Гэмбл. - Вы не могли бы мне позвонить на службу?

- Мне пришло в голову: а вдруг мы вывезли на нем этого русского?

- Конечно, вывезли. А с ним вместе - целый секстет горбатых кавказских балалаечников. Боже милостивый, что за чушь вам приходит в голову?!

Оказавшись наконец на улице, Гэмбл подтянул узел галстука. Утро было ясное. После вчерашнего Гэмблу было слегка не по себе - слишком много было выпито - и очень хотелось кофе. Его приткнувшаяся у обочины машина, похожая на серую бездомную кошку, получила вчера, бедняга, ещё одну вмятину на крыле. Гэмбл сел за руль и поехал в "Альму" - там можно будет расположиться за вынесенным на тротуар столиком, смотреть, как проникают сквозь листву солнечные лучи, пить кофе и листать газеты.

Поставив машину, он направился в кафе - и тут заметил на тротуаре ходко подгребающего к нему Мак-Гиннеса, у которого был вид человека, сумевшего в открытом море взобраться на палубу идущего мимо парохода. Поравнявшись с Гэмблом, он зыркнул в его сторону глазами, призадумался на мгновение, потом лег на другой галс и пошел параллельным курсом. Откуда-то появилась замусоленная картинка. Гэмбл увидел два сплетенных в объятии тела, морзянку замигавших маленьких глазок, красную физиономию.

- Сколько? - спросил он.

- Десять долларов.

Боже милостивый, - подумал Гэмбл, - и ещё смеют утверждать, будто порнобизнес переживает тяжелые времена. Однако не упускать же было такой шанс наконец познакомиться с этим проходимцем. Быстро и молча - Мак-Гиннес озирался по сторонам - они совершили обмен: купюры и открытки перешли из рук в руки.

- Доллары не хотите продать? Особо выгодный курс, - прокаркал Мак-Гиннес.

- Нет, спасибо.

Мак-Гиннес, не прибавив больше ни слова и не удостоив клиента взглядом, сунул выручку в карман и поплыл дальше. Гэмбл зашел в кафе, ощущая в душе ликующее чувство, к которому примешивалось легчайшее разочарование от того, что знакомство не удалось упрочить, что Мак-Гиннес не произнес слов, которые подвели бы итог этим двенадцати пропащим годам. Но ничего, черт возьми, ничего! Все-таки он это сделал, все-таки сделал!

Гарсон стоял на террасе кафе. Гэмбл сел за дальний столик, заказал кофе и свалил толстую кипу утренних газет на свободный стул. Их надо будет просмотреть, хотя чертовски не хочется. Потом он осторожно взглянул на верхнюю открытку. Два нагих, сплетенных в объятии тела. Подпись на пяти языках гласила: "Огюст Роден. Поцелуй. Музей Родена, Париж".

Он хрипло расхохотался и вышел из кафе, оглядывая улицу. Однако Мак-Гиннеса нигде не было видно. Девушки бежали на службу , шел почтальон, и, озаренный ясным утренним светом африканец, высокий и тонкий, как борзая, размашистыми движениями подметал мостовую.