Потанцуй со мной

Глава 7

— Можешь называть меня Берди.

Эти слова застигли Джексона врасплох, когда он входил в маленькую кухню.

— Мэм?

— Зови меня Берди, а не миссис Деверо. — Женщина бросила на него взгляд через плечо, в то время как была занята приготовлением еды.

— Хорошо, мэм, — согласился Джексон и улыбнулся Велвет, вошедшей как раз в тот момент, когда Берди делала свое заявление.

После работы в саду и душа Джексону захотелось поехать домой, но Велвет уговорила его остаться и посмотреть с ней старый черно-белый фильм. Конечно, не обошлось без компании Берди. Кино, как ни странно, принимая во внимание неизменное присутствие последней, действительно доставило большое удовольствие. А после просмотра Берди пригласила его остаться на ужин.

— Мы можем чем-нибудь вам помочь, м-м-м… Верди? — спросил Джексон. Нужно было привыкнуть называть ее по имени.

— Нет, мне надо только приготовить печенье. Ты же любишь печенье? — Это было скорее утверждение, нежели вопрос.

— Вы шутите? — спросил Джексон, но хмурый взгляд Берди быстро стер улыбку с его лица. — Нет, конечно, вы не шутите, — малодушно пробормотал он.

— Бабушка, твое печенье любят все. — Велвет поцеловала ее в щеку.

— Хм. Почему бы вам двоим не убраться из моей кухни и не перестать докучать мне? В противном случае никто не получит печенье.

— Да, мэм. — Кивнув, Джексон повел Велвет в гостиную.

— Что касается надоедания. Ты, бабушка, не пыталась сделать что-нибудь с этим шумом на чердаке? — спросила Велвет.

— Я все время забываю об этом. Напомни мне.

— Какой шум? — поинтересовался Джексон.

Велвет и Берди одновременно посмотрели на него.

— Бабушка считает, что мне мерещатся всякие звуки, но иногда по ночам я слышу шум на чердаке, над моей комнатой, но чаще над кухней. Мне кажется, это белка.

Джексон пожал плечами:

— Я мог бы посмотреть.

Велвет повернулась к Берди, но та лишь неопределенно кивнула без всякого энтузиазма.

— Это было бы прекрасно. Я провожу.

Велвет повела его через холл в большую спальню. Открыв деревянную дверь, она вошла в просторный чулан и притянула к себе расшатанную лестницу. Джексон смотрел на вызывающую недоверие конструкцию с беспокойством.

Как будто прочитав его мысли, девушка засмеялась.

— Лестница крепкая. Она выдержала моего дядю, который был здесь на Рождество, а он весит более ста килограммов.

— М-м. — Джексон неуверенно встал на нижнюю ступеньку. Сооружение казалось довольно устойчивым. Когда он поднялся на третью ступеньку, Велвет вновь заговорила:

— Там водятся разные жуки, будь осторожен.

— Ж-ж-жуки? — Джексон остановился и посмотрел на девушку. Он никак не ожидал, что на чердаке могут быть насекомые.

Она пожала плечами:

— Ну, пауки.

Джексону стало не по себе. Сердцебиение участилось, на лбу выступили капельки Пота.

«Что делать? — подумал Джексон. — Извиниться и быстро ретироваться или постараться собрать тающее на глазах мужество и подняться-таки наверх?»

В памяти внезапно возникла картина… Шестилетний мальчик проснулся в середине невыносимо жаркой июльской ночи. Это было очень тяжелое лето — впрочем, во Флориде это не редкость. Жара, высокая влажность и невыносимая духота. К чему ни прикоснись, все вокруг было липким. Из-за гнетущей жары и духоты он спал только в нижнем белье. Посреди знойной ночи в спальню вошла бабушка и открыла окно.

Мальчик вообще редко открывал окна, а спать предпочитал при закрытых ставнях. Сетки от насекомых на окне не было, так что все мыслимые типы летающих тварей быстро пробирались внутрь.

Легкое, как поглаживание пера, щекочущее прикосновение ко лбу вывело мальчика из дремотного оцепенения. Чьи-то длинные лапки растянулись по всей ширине лба.

Ему стало страшно. Проникавший через окно в спальню свет уличных фонарей позволил увидеть еще одно крупное насекомое на его голой груди и еще одно на ноге. Крик ужаса поднял на ноги весь дом.

Бабушка безжалостно смеялась, глядя на мечущегося по всей спальне маленького Джексона, который пытался избавиться от отвратительных жуков. Немного подумав, она свернула в трубочку одну из его книжек-комиксов и начала охоту за разбегающимися врассыпную отвратительными созданиями.

Оставшуюся часть ночи мальчик не сомкнул глаз. Сейчас, двадцать четыре года спустя, он все еще испытывал острую неприязнь ко всякого рода жукам-паукам.

— Джексон? — Велвет недоуменно смотрела на замершего ухажера.

— Что? — Пот стекал по шее, костяшки пальцев побелели от напряжения. Он судорожно вцепился в разболтанную лестницу.

— Ты в порядке?

— А? Да-да. Все… хорошо.

— У тебя на лице появилось такое странное выражение. Мне показалось, что ты вот-вот упадешь в обморок.

Велвет заметила едва уловимую дрожь, пробежавшую по телу Джексона. Что с ним происходит?

— Я в порядке, просто подумал, может, лучше вызвать профессионалов? Они постоянно этим занимаются. Понимаешь, у них есть всякие ловушки.

Она кивнула:

— Да, это так. Но по крайней мере мы сможем узнать, есть ли там кто-нибудь на самом деле. Нет смысла платить деньги за поимку кого-либо, если там никого собственно и нет.

Джексон закрыл глаза. Девушка заметила, как он тяжело вздохнул. У нее мелькнула мысль, не боится ли он высоты. Может быть, просто не хочет признаться в этом. Велвет уже хотела было отменить предприятие, когда услышала его глубокий вздох.

— Я посмотрю, что там такое. Нет смысла вызывать кого-либо из-за нескольких… пауков.

Глаза ее сузились. Не из-за пауков ли была дрожь в его голосе?

— Может быть, мне подняться и помочь тебе? — Она взялась за лестницу.

— Нет! — Вытянутая рука остановила ее до того, как она успела поставить ногу на нижнюю ступеньку. — Я сам. Ты лучше иди, помоги своей бабушке.

Велвет с сомнением посмотрела на него. Джексон медленно поднимался.

— Ты уверен?

— Да. — Грудь высоко вздымалась, когда он смотрел на приближавшуюся черную дыру.

Присев на корточки на маленькой площадке наверху, Джексон посмотрел вниз и слабо улыбнулся. Когда он скрылся из виду, Велвет вышла из чулана.

На кухне Берди готовила тесто из муки, масла и пахты, тщательно замешивая его. Она посыпала эластичный комочек мукой и снова повторила весь процесс. Мысль о предстоящем лакомстве воздушными печеньями, которые были вершиной бабушкиного кулинарного искусства, вызывала у Велвет обильное слюноотделение.

— Джексон наверху? — спросила Берди.

В ответ на ее вопрос сверху послышались осторожные шаги. Обе подняли головы к потолку.

— Да, — ответила Велвет. — Бабушка, спасибо за то, что разрешила ему называть тебя по имени.

Берди пожала плечами.

— Я решила, что, раз он собирается появляться здесь еще некоторое время, надо узнать его поближе.

— Ты поблагодарила его за работу во дворе?

Берди пристально посмотрела на внучку.

— Я ведь готовлю ему печенье, не так ли?

— Да, но ему было бы приятно услышать слова благодарности.

Берди задержала взгляд на внучке на секунду, затем вздохнула:

— Ладно, я поблагодарю его. — С ворчанием она вернулась к тесту. — Я разрешила называть себя по имени и теперь готовлю парню печенье в качестве награды. Чего еще тебе от меня нужно?

Велвет отвернулась, чтобы скрыть улыбку, которая грозила перейти в громкий смех. Берди Деверо была крепким орешком, но, когда сдавалась, могла быть мягкой и нежной, как взбитые сливки.

Девушка налила себе большой стакан чаю со льдом и села за маленький кухонный столик. Она рассеянно слушала доносящиеся с чердака шаги. Было слышно, как Джексон остановился над ее спальней, далее последовало какое-то царапанье. И вскоре он направился в сторону гостиной. Воображение рисовало картины, как он, балансируя, переступает с одной балки на другую.

Мышцы икр и бедер, должно быть, напряжены: ведь он пробирается через многочисленные препятствия. Когда фантазия зашла дальше и Велвет представила себе тугие ягодицы, ей пришлось глубоко выдохнуть и освежить горящее лицо веером Берди.

— Ты сказала ему, чтобы он снял эти ковбойские ботинки, прежде чем подниматься наверх?

— А? — Велвет внимательно посмотрела на Берди и постаралась собраться с мыслями. — Я не подумала об этом.

— Надеюсь, он не поскользнется на том узком мостике. Ботинки у него, похоже, скользкие.

Велвет отмахнулась:

— О, он будет осторожен.

Прежде чем снова приняться за печенье, Берди взглядом дала понять внучке, что совсем не уверена в этом. Она как раз начала придавать форму маленьким горсткам ароматного теста, когда Джексон оказался непосредственно над их головами.

Осторожные шаги отзывались гулким эхом. Велвет попивала чай, а Берди лепила печенье и выкладывала на противень.

— Эй, я, кажется, что-то вижу. — Его обращенный к дамам голос звучал глухо. — Кажется, кто-то свил здесь гнездо, рядом с…

Послышался оглушительный треск. Обе женщины подняли головы.

— А-а-а! У-у-х-х!

Сверху послышалась непонятная возня. Берди наморщила лоб, явно беспокоясь о происходящем. Можно было предположить, что Джексон пытается выбраться из чего-то. Он издавал непонятные крики, его движения не поддавались объяснению.

Прежде чем Велвет и Берди пришли в себя, из потолка вдруг высунулся ковбойский ботинок.

Удивленные глаза двух женщин уставились на отломившийся кусок потолка, рискованно раскачивавшийся и грозивший упасть. Черный ботинок болтался ниже, куски белой штукатурки сыпались вниз хлопьями, напоминая снег. Поддавшись странному очарованию происходящего, Велвет с интересом проследила за полетом одного большого куска штукатурки и его приземлением прямо на тарелку с печеньем.

Через секунду их взгляды были вновь прикованы к потолку. Но когда Велвет посмотрела на миску с окончательно испорченным тестом, она приготовилась к надвигающейся буре.

Берди молча взяла огромный кусок штукатурки.

— Я убью его, Велли. Я его убью.

Мистер Брейсвел, подрядчик, кивнул, когда они с Берди зашли в гостиную.

— Я приду утром как можно раньше, чтобы заделать дыру в потолке на кухне. Как, вы сказали, это случилось?

Джексон отнял руки от лица и пожалел уже в десятый раз, что ввязался в эту дурацкую затею с чердаком. Взгляд Берди скользнул по нему; брови изогнулись дугой. Он попытался улыбнуться, но его все еще переполнял холодный ужас, так что никак не удавалось придать лицу приличествующее случаю выражение.

— Случайно. Мы искали белку. — Короткий ответ Берди дал понять, что последующего объяснения не последует.

— Надеюсь, никто не пострадал? При таком падении можно получить серьезные травмы. Мне приходилось видеть переломанные ноги и даже хуже того.

Джексона охватило болезненное чувство, когда он вновь пережил в мыслях те жуткие мгновения. Хотя ему очень повезло, он все же чувствовал себя крайне неловко.

— Никто не пострадал, — пробормотала Берди. Тон, которым это было сказано, свидетельствовал о том, что миссис Берди явно сожалела, что Джексону удалось выйти из этой передряги без единого синяка.

— Что ж, я приду в половине восьмого. Доброй ночи, миссис Деверо, Велвет и мистер Мастерс. — Мужчина поочередно кивнул присутствующим и вышел через парадную дверь.

Никто в доме не шелохнулся, пока подрядчик пересекал двор и садился в свой автомобиль. Наконец, когда он выехал, Джексон смущенно кашлянул.

— Берди, — начал он, но взгляд, которым дама одарила несчастного, заставил его задуматься над тем, не вернуться ли вновь к обращению «миссис Деверо», — еще раз хочу сказать… Мне так жаль… Я… это… там было такое… мне очень жаль.

— Я слышала твои извинения, мальчик. Я приняла их в первый раз, не нужно извиняться снова. — Вздохнув, она направилась в сторону кухни. — Я собираюсь разогреть ужин, если это кого-нибудь интересует, хотя печенья не будет.

Когда Берди скрылась из виду, Джексон услышал, как сзади скрипнула ширма, затем последовал заливистый смех Велвет.

Торчавшие из-под ширмы кеды раздражали его. Он был разгневан и унижен. Как она могла смеяться? Что, если она расскажет Бетти и об этом? Сможет ли он когда-нибудь забыть об этом позоре? Вряд ли. А если об этом узнают Дженис и Даррелл?

Опустив плечи, он вышел на крыльцо. Велвет вышла за ним и уселась на качели.

— Не думаю, что это смешно, Велвет.

— А мне кажется, это безумно смешно. Если бы ты только видел свой большой ковбойский сапог, болтавшийся там, между небом и землей. — Ее охватил очередной приступ безудержного веселья.

Джексон мерил шагами маленькое крыльцо; его смущение росло.

— Это не смешно! Твоя бабушка теперь навсегда возненавидит меня.

— Неправда… Она разрешила называть себя по имени.

— Это же было до… — Джексон чувствовал себя беспомощным. Если бы не эта чертова колония пауков, в которую он угодил, все было бы хорошо. Он успел обойти весь чердак, нигде не заметив опасности. Даже пятачок над кухней выглядел вполне благополучным.

Гнездо он обнаружил ближе к ванной комнате. Оно было похоже на беличье, хотя он и не был полностью уверен в этом. Джексон не стал подходить слишком близко, чтобы не потревожить его обитателей. Удостоверившись, что больше гнезд нет, он отступил назад. Тогда-то легкий шелк паутины и окутал его лицо.

Поначалу теплилась надежда, что паутина старая, и тяжелые удары сердца удавалось как-то сдерживать. Но вдруг огромный серый паук, который висел на нити, оказался прямо перед его глазами. Джексон отступил в надежде выпутаться, однако что-то мешало ему. Паук попытался достать его. Джексон отпрянул. Попятившись, он почувствовал, что его ботинок начинает соскальзывать с узкой балки, но не смог удержаться от падения и проломил пол чердака, который являлся, собственно, потолком кухни.

Уставившись с ужасом на зияющую дыру, он подумал, что надо скорее высвободить ногу, пусть даже без ботинка, оставив его там, в проломе, и улизнуть из дома через черный ход. И тогда его ноги в этом доме больше не было бы.

Но Джексон вместо этого собрал все свое мужество, всю свою смелость, высвободил ногу, ботинок и все остальное и на дрожащих ногах спустился по лестнице вниз. Внизу его ждала Велвет. Она спросила, все ли у него в порядке, потом села на корточки и осмотрела лодыжку, уверяя, что все обойдется, что такое бывает на старых чердаках. И что совершенно нет никакого повода чувствовать себя виноватым. Он понимал, что все это слабое утешение, но был бы бесконечно благодарен за такую поддержку, если бы не неизбежная встреча с Берди.

Войдя на кухню, Джексон увидел Берди, стоявшую у кухонного стола с куском теста в руках. Брови сдвинуты, губы поджаты.

Пожилая леди не повышала голос и вообще никак не выражала своих эмоций. Она просто переводила взгляд с Джексона на миску, где белая штукатурка обильным слоем покрывала тесто, и снова на него. Вид испорченного теста производил очень неприятное впечатление. Но чернота зияющей дыры над головой Берди была еще хуже.

— Мне так жаль, — произнес Джексон.

— Это же произошло случайно.

Слова Берди были очень правильными, но поверить в них было сложно, ведь он видел, как она выкидывала тесто в мусорное ведро.

— Ты не ушибся? — поинтересовалась она.

— Нет, мэм. Позвольте, я помогу помыть…

— Спасибо, не стоит. Ты уже достаточно сделал.

Джексон с секунду простоял неподвижно, взирая на разрушения в миниатюрной кухоньке, и единственным его желанием было сейчас же провалиться под пол. Но такая удача ему не светила. Судьба распорядилась иначе: весь остаток вечера ему пришлось провести с Берди Деверо и ее прекрасной внучкой, которая не переставала радоваться случившемуся. Он вновь вернулся на крыльцо.

— Черт побери, Велвет, это не смешно, — еще раз повторил Джексон.

Девушка посмотрела на него, села прямо. У парня был такой виноватый вид, что ей стало жаль беднягу. Она знала, что бабушка не будет таить на него обиду. По крайней мере один раз она смогла посмотреть на ситуацию со стороны и оценить весь юмор происшедшего.

Но Джексон ничего этого не знал. Он не знал, что пожилая женщина хотя и вспыльчива, но отходчива.

Поднявшись с качелей, Велвет подошла к Джексону и положила руку ему на талию.

За последний месяц их отношения стали довольно свободными. Она знала, что легко могла влюбиться в него, если уже не была на полпути к этому, хотя после вечеринки у Дженис девушка неоднократно повторяла себе, что они с Джексоном просто друзья, и ничего более.

Он часто заезжал, и они вместе гуляли по окрестностям или качались на качелях здесь, перед домом. Иногда Берди составляла им компанию, иногда они были наедине. Несколько раз смотрели фильмы под открытым небом. Пару раз выбирались в уединенные места, и Джексон рассказывал ей о созвездиях.

Велвет не признавалась, что изучала астрономию в колледже и прекрасно знала, что творится на небе. «Если это сближает, почему бы не промолчать?» — думала она.

Городок казался Велвет маленьким и старомодным, жизнь здесь сильно отличалась от ее жизни с Терри, но она любила каждый миг этой новой жизни.

— Все хорошо. Я серьезно, Джексон. Ты ей нравишься.

— Ты действительно так думаешь?

Тогда Велвет пришло в голову, что Берди все-таки сделала то, что намеревалась: напугала его до смерти.

— Пойдем внутрь. Комары сегодня бесчинствуют, — Велвет слегка подтолкнула его к двери. — Ужин, должно быть, готов.

Несмотря на все старания Велвет поднять настроение с помощью разговоров о наступающем дне рождения бабушки, ужин получился невеселым. Все молчали, если не считать просьб о передаче того или иного блюда. Велвет видела, как Джексон печально смотрел на дыру в потолке. Всем стало легче, когда встали из-за стола.

— Идите в гостиную, я уберусь здесь, — сказала Берди.

Велвет улыбнулась Джексону:

— Пойдем, бабушка не любит, когда ей пытаются помочь убрать со стола. У нее к этому особый подход. — Взяв гостя за руку, она потянула его к гостиной, по дороге переступив через бегемотоподобного Малыша.

— По крайней мере эта чертова собака не была сегодня в центре событий. — Джексон от души был рад этому.

— Слава Богу, мы отправили его гулять раньше. Ты можешь побыть еще немного, или мне придется коротать вечер в одиночестве?

— Планов никаких нет, но, если принять во внимание случившееся, не лучше ли мне уйти?

— Джексон, обещаю, все уже позади. В пятницу к этому времени дыра будет заделана, и Берди забудет о произошедшем.

В его голубых глазах читалось недоверие.

— Давай возьмем для просмотра какой-нибудь фильм. Только мне нужно обуться. — Велвет направилась к своей спальне.

— А ты разве носишь туфли? — Впервые за несколько часов в его голосе звучали веселые нотки.

— На работе. Одно из главных преимуществ жизни на юге — это возможность практически круглый год ходить босиком, — сказала Велвет. Вернувшись, она надела кеды.

Тем временем Джексон рассматривал фотографии, лежавшие на столе около бабушкиного кресла.

— Кто это? Не знал, что у тебя есть сестра. — Он взял в руку фотографию в серебряной рамке.

— У меня нет сестры. Это я, — сказала Велвет.

На лице Джексона появилось выражение крайнего удивления. Он вновь пристально посмотрел на фото.

— Не может быть.

— Себя я узнаю всегда и не перепутаю ни с кем.

— Совсем не похожа на тебя. Эта девушка — блондинка, а ты шатенка.

— Посмотри внимательно на корни волос. — Велвет засмеялась, подойдя ближе.

Он тщательно изучал фотографию, затем девушку, стоящую рядом.

— Это действительно ты?

Она кивнула.

— Как же? Когда? — удивился он.

— В другой жизни. — Велвет не хотела развивать тему, но, взглянув на его лицо, сдалась. — Ну хорошо, — сказала она. — Когда я была совсем юной, мама решила, что было бы забавно принять участие в конкурсе «Маленькая принцесса». Не знаю, может, она думала об этом как о разовой попытке, но я выиграла и второй конкурс. С этого момента у мамы появилась навязчивая идея.

Велвет замолчала на минуту и попыталась ослабить внутреннее напряжение глубоким вдохом. Впервые за долгое время она оглядывалась на свое детство. Это были потерянные годы, а вовсе не те воспоминания, что заботливо и с любовью хранились в уголках памяти.

— Сначала мне казалось, что это веселая игра, и я с интересом примеряла различные наряды. Но некоторое время спустя мне захотелось играть с детьми на улице. Мама меня не пускала. Я могла упасть и заработать синяк, или спутать волосы, или сломать и запачкать ногти. Игр больше не было, по крайней мере для меня. Я продолжала заниматься этим и в школе. И прекратила уже на втором курсе колледжа, когда впервые заняла второе место в конкурсе «Мисс Флорида».

Джексон кивнул.

— Во всех этих конкурсах я была блондинкой, так как мама решила, что блондинкой быть лучше — имеешь больше возможностей.

— А почему ты бросила это занятие?

— Я так решила. На самом деле участие в конкурсах мне очень помогло. Это позволило заплатить за колледж, даже частично за получение степени магистра. Мама мечтала о «Мисс Америке», а я хотела получить образование. Она забыла, что по натуре я тихая, застенчивая девочка.

Джексон удивленно наморщил лоб:

— Но ты совсем не застенчивая.

— Теперь нет. Я научилась общаться с людьми. Мама была очень огорчена тем, что я отказалась от участия в конкурсах. Думаю, она так и не простила меня.

— Скажи, а кто назвал тебя Велвет?

Она не заметила, как Джексон придвинулся ближе; сейчас он сидел на маленьком стульчике всего в нескольких сантиметрах от нее. Велвет чувствовала на своих пылающих щеках его дыхание.

— Дедушка Джон назвал меня так. — При воспоминании о деде теплая улыбка озарила ее лицо. — Они с Берди отвезли маму в больницу, когда начались роды; отец работал в тот день за городом. Мы жили здесь. Потом, когда дедушка впервые увидел меня, он сказал, что мои темно-каштановые волосы похожи на бархат.

Глаза Джексона излучали тепло и чувственность.

— Шатенкой ты мне нравишься гораздо больше. — Он придвинулся еще немного.

Велвет затаила дыхание.

— И мне нравятся темно-каштановые, — сказала она и дерзко придвинулась к Джексону вплотную.

Губы у него оказались мягкими и упругими.

Велвет знала, что бабушкина гостиная не лучшее место для интимных ласк, но, только коснувшись его рта, девушка растворилась в этом исключительном вкусе его губ.

Он нежно взял в руки ее тонкое лицо, дразня языком сомкнутые губы. Велвет провела пальцами по его рукам, поднялась выше к плечам; она уже практически сидела у него на коленях. Ее губы разомкнулись. Со своим бывшим супругом она никогда не достигала такого упоения, он никогда не был таким деликатным, его сердце не было настолько открытым.

Неужели это любовь? Все случилось слишком быстро. Слишком много впечатлений. Джексон неоднократно говорил ей, что никогда не женится во второй раз, что он убежденный холостяк.

Но если Он столь решительно настроен против серьезных отношений, почему же целовал ее так страстно?