Потерянный город Обезьяньего бога

Глава 4 Страна жестоких джунглей на почти неприступных горных хребтах

На сцене появляется Джордж Густав Хей. Отец Хея сделал состояние, продав свой нефтяной бизнес Джону Д. Рокфеллеру, а его сын умножил отцовское богатство, став инвестиционным банкиром в Нью-Йорке. Но Хей интересовался не только финансами. В 1897 году, вскоре после окончания колледжа, он работал в Аризоне, где встретился с индианкой, жевавшей замечательную рубаху своего мужа, «чтобы убить вшей». Повинуясь внезапному порыву, Хей купил завшивленную рубаху.

С этого замшевого одеяния началась история одного из самых ненасытных коллекционеров в истории Америки. Хей без удержу покупал все, что имело отношение к коренным американцам, и в конце концов собрал коллекцию, насчитывавшую миллион экспонатов. В 1916 году он основал Музей американских индейцев на Бродвее в Нью-Йорке, где и разместил свое собрание. (В 1990 году музей переехал в Вашингтон, округ Колумбия, и стал частью Смитсоновского института.)

Хей был гигантом: рост – шесть футов четыре дюйма, вес – почти триста фунтов, голова гладкая, как бильярдный шар, детское лицо с тяжелым подбородком. Он носил часы на золотой цепочке, висевшей по диагонали на широкой груди, канотье, черные костюмы, а из его крохотных губ, сложенных в трубочку, неизменно торчала сигара. Нередко Хей отправлялся на своем лимузине в путешествия по континенту, чтобы пополнить коллекцию, просматривал некрологи в местных газетах, наводил справки: не оставил ли дорогой умерший каких-нибудь индейских вещей? Иногда он сажал шофера на заднее сиденье, брался за баранку и отчаянно лихачествовал.

Хей заинтересовался и Гондурасом, когда один доктор в Новом Орлеане продал ему базальтового броненосца, приобретенного, по словам продавца, в Москитии. То была милая и занятная фигурка зверька с забавной физиономией, выгнутой спиной и всего тремя ногами, что позволяло ему стоять не шатаясь. (Броненосец до сих пор находится в коллекции музея.) Хей был очарован. Дело кончилось тем, что он на свои деньги снарядил в опасную область экспедицию для закупки новых артефактов. Он нанял путешественника Фредерика Митчелл-Хеджеса, британского авантюриста, который заявлял, что обнаружил майяский город Лубаантун в Белизе, где его дочь будто бы нашла знаменитый хрустальный «Череп судьбы». Митчелл-Хеджес был эффектным образцом британского исследователя: сочное произношение, курительная трубка, загорелое лицо и двойная фамилия через черточку.

Митчелл-Хеджес путешествовал по границам Москитии в 1930 году, пока его не свалил приступ малярии и дизентерии, настолько сильный, что он временно ослеп на один глаз. Однако он поправился и вернулся назад, привезя с собой более тысячи артефактов и удивительную историю о брошенном городе в горах, где находится гигантская закопанная статуя обезьяньего бога. Хей тут же вновь отправил Митчелл-Хеджеса в Москитию, чтобы найти потерянный город. В финансировании экспедиции принимал участие Британский музей.

Интерес ко второй экспедиции был огромным. Митчелл-Хеджес заявил газете «Нью-Йорк таймс»: «Наша экспедиция собирается проникнуть в район, который сегодня на картах помечен как неисследованный… Насколько мне известно, там находятся громаднейшие руины, которых никто никогда не видел». Руины находились в Москитии, но точные координаты были объявлены тайной. «Регион можно описать следующим образом: непроходимые джунгли и почти неприступные горные хребты». Но в этот раз Митчелл-Хеджес не стал заходить далеко вглубь континента, вероятно не желая повторения того, что случилось с ним во время прошлой экспедиции. Бо́льшую часть времени он исследовал песчаные берега и прибрежную зону Ислас-де-ла-Баия[8], обнаружив под водой несколько каменных статуй, скорее всего оказавшихся там в результате эрозии берега. Митчелл-Хеджес оправдывал свое решение не углубляться в Москитию тем, что совершил еще более значительное открытие: нашел остатки Атлантиды – по его предположению, «колыбели американских народов». Он привез новые истории о потерянном городе Обезьяньего бога, которые слышал, путешествуя по побережью.

Хей немедленно начал планировать новую экспедицию в Гондурас с новым руководителем. На сей раз он благоразумно не предложил Митчелл-Хеджесу возглавить поиски: вероятно, Хей, хоть и с опозданием, начал подозревать, что этот человек – мошенник. Истина же состояла в том, что Митчелл-Хеджес был аферистом феерического масштаба. Он не находил Лубаантуна, а хрустальный череп, как выяснилось гораздо позднее, оказался подделкой. И все же ему удавалось дурачить современников. Даже в его некрологе в «Нью-Йорк таймс» приводились в качестве истинных довольно сомнительные «факты», которыми Митчелл-Хеджес торговал многие годы: он якобы «получил восемь пулевых ранений и три ножевых», сражался бок о бок с Панчо Вильей[9], был секретным американским агентом во время Первой мировой войны, искал морских чудовищ в Индийском океане вместе с сыном сэра Артура Конан Дойла. Однако некоторые скептики от археологии подозревали Митчелл-Хеджеса в жульничестве еще до его второй экспедиции в Гондурас, а впоследствии высмеяли его бредовые заявления о находке Атлантиды. Митчелл-Хеджес издал книгу о своих похождениях – «Земля чудес и страха», о которой один из археологов написал: «Для меня чудо состоит в том, что он написал такую чушь, а страх я испытываю перед тем, сколько небылиц он наплетет в следующий раз».

Партнером Хея в следующей экспедиции стали Национальный музей Гондураса и президент этой страны, который надеялся, что новое предприятие откроет громадную территорию Москитии для заселения гондурасцами. Понимая, что такая экспансия, как это ни прискорбно, приведет к вытеснению или даже уничтожению коренных жителей, которые все еще обитают там (наподобие того, что случилось на американском Западе), правительство и Национальный музей спешили задокументировать образ жизни индейцев, пока они еще существуют. Важной задачей экспедиции, таким образом, было проведение этнографических исследований наряду с археологическими.

Хей собирался воспользоваться услугами профессионалов, но опять попался на удочку бесшабашных удальцов сомнительной честности. Человеком, которого Хей решил привлечь для поисков «величественных руин в непроходимых джунглях», был канадский журналист Р. Стюарт Мюррей. Пятнадцатью годами ранее Мюррей, участвуя в малоизвестной революции в Санто-Доминго, присвоил себе звание капитана. В интервью перед отъездом в Гондурас Мюррей сказал: «Утверждают, что существует потерянный город, и я собираюсь его найти. Индейцы называют его городом Обезьяньего бога. Они боятся приближаться к нему, поскольку считают, что сделавший это в течение месяца умрет от укуса ядовитой змеи».

Мюррей возглавлял две организованные Хеем экспедиции в Москитию – в 1934 и 1935 годах: они получили известность как Первая и Вторая Гондурасские экспедиции. Наслушавшись рассказов и описаний потерянного города Обезьяньего бога, Мюррей уверовал, что вот-вот обнаружит его. Но каждый раз, когда успех казался совсем близким, что-то словно мешало ему – джунгли, реки, горы, смерть одного из проводников. В архивах Музея американских индейцев есть фотография Мюррея на берегу реки: он стоит на коленях у ряда маленьких каменных зернотерок, на которых вырезаны великолепные головы птиц или животных. На задней стороне фотографии Мюррей оставил послание Хею:

Среди множества привезенных им артефактов имелись два, которые, по его мнению, являлись ключом к тайне потерянного города: камень с «иероглифическими» знаками и статуэтка обезьяны, закрывающей лицо лапками.

Возвратившись из экспедиции 1935 года, Мюррей занялся другими проектами. В 1939-м его пригласили прочесть несколько лекций на «Стелле Поларис» – одном из лучших круизных лайнеров того времени. Там он познакомился с молодым человеком по имени Теодор Морд, нанятым для выпуска корабельной газеты. Они подружились. Мюррей потчевал Морда историями о своих поисках потерянного города Обезьяньего бога, а Морд рассказывал Мюррею о своих журналистских приключениях во время гражданской войны в Испании. Когда судно прибыло в Нью-Йорк, Мюррей представил Морда Хею. «Я много лет искал потерянный город, – сказал Мюррей. – Настал черед других».

Хей немедленно поручил Морду возглавить Третью Гондурасскую экспедицию в Москитию, надеясь, что она наконец откроет миру потерянный город Обезьяньего бога. Морду было всего двадцать девять лет, но его экспедиция и совершенное во время нее беспрецедентное открытие навсегда останутся в истории. Американская публика, давно зачарованная легендой о потерянном городе Обезьяньего бога, следила за ходом предприятия с огромным интересом, и экспедиция дала будущим историкам и искателям приключений загадочные путеводные ниточки, ставшие предметов бесконечных споров и обсуждений. Если бы не Морд и его судьбоносное путешествие, многие странные и неудачные попытки найти потерянный город, продолжавшиеся с 1950-х по 1980-е годы, не состоялись бы. Без Морда Стив Элкинс, возможно, никогда не услышал бы эту легенду и не пустился бы, со свойственной ему эксцентричностью, на поиски потерянного города Обезьяньего бога.