Потерянный родственник

Глава 3

Гуров остановил машину напротив многоэтажного жилого дома в Старопетровском переулке и некоторое время сидел, погрузившись в какие-то, видимо мрачные, мысли и машинально постукивая пальцами по рулевому колесу. Крячко, не проявлявший вначале беспокойства, все-таки не выдержал.

– Ну что ты голову повесил? – сказал он. – И на старуху бывает проруха. Ты же не мог знать результатов экспертизы. Найдем мы твоего Геннадия Валентиновича. Небось не иголка.

– Дело не в этом, – покачал головой Гуров. – Я же говорю – родственник. Я сейчас, когда к Марии в театр забегал, полным идиотом себя чувствовал. Называется, помог человеку! Видел бы ты ее лицо в тот момент, когда я ей все выложил! Родственник, подозреваемый в убийстве, такое хоть кого введет в остолбенение.

– Представляю! – хмыкнул Крячко и вдруг добавил серьезно: – Только ведь Перфилов не убивал, Лева! Почти наверняка не убивал.

– Спасибо, утешил! – сказал Гуров. – Ты-то откуда знаешь?

– А я видел его лицо, когда с тобой разговаривал, – пояснил Крячко. – Ты-то отвернулся – на меня смотрел, а я видел. Он, когда фамилию Гловацкой услышал, чуть в обморок не свалился. Голову даю на отсечение, для него это было полной неожиданностью. Не знаю, как ему удалось сдержаться.

– Какого же черта он тогда сбежал? – сердито спросил Гуров. – И почему ты мне ничего сразу не сказал?

– Ну, я тоже не семи пядей во лбу, – развел руками Крячко. – Хорошая мысля приходит опосля. Сначала я подумал – мало ли что, может, у мужика отходняк такой тяжелый? Кто же мог поверить в такое совпадение – человек, знавший Гловацкую, сам пришел к нам, да еще, можно сказать, под ручку с Гуровым!..

Гуров покачал головой.

– Шестой десяток разменял, а ума не нажил, – с горечью сказал он, и было непонятно, имеет ли он в виду себя или кого-то другого. – Только я с твоими выводами, Стас, не согласен. То, что смерть Гловацкой для Перфилова новость, еще ничего не значит. Он мог прикончить ее в состоянии глубокого опьянения, а потом все забыть. Это именно такой человек. Мы ему невольно подыграли. Теперь, все выяснив, он будет прятаться от нас до посинения. Знакомых у него много, так что на скорую удачу можно не рассчитывать. А в этой квартире мы его точно не найдем.

– Для чего же мы тогда сюда приехали? – спросил Крячко.

– С чего-то надо же начинать, – резонно заметил Гуров. – Мария никого из его круга не знает. Знает только домашний адрес – вот в этом доме напротив, квартира девятнадцать. Заглянем для проформы. В конце концов, не стоит отбрасывать в сторону и его собственные признания. Он уверяет, что за ним охотились какие-то неизвестные люди. Якобы вламывались в его квартиру, в квартиру его знакомой…

– Так, может, это Гловацкая и была? – перебил Крячко. – Вполне правдоподобно, Лева. И вспомни, как она была убита – профессиональным смертельным ударом. Как хочешь, а твой родственник такой приемчик ни за что не проведет – особенно в нетрезвом виде.

– Пожалуй, ты прав, – нехотя согласился Гуров. – Да и вообще действительно трудно представить Перфилова в роли хладнокровного убийцы, орудующего голыми руками. Ему открыли дверь, а он тут же у порога нанес разящий удар и смылся? Не вяжется! Не тот тип.

– Не тот, – подтвердил Крячко. – А могло быть вот что – искали на самом деле Перфилова, а нашли только любовницу – или кто она ему была… Ну, и чтобы не оставлять свидетеля…

– Могло, – угрюмо сказал Гуров. – Только, значит, это серьезные ребята – зачем им так сильно Перфилов понадобился? Не понимаю! И еще такой момент – получается, что в квартире Гловацкой он был? Раз телефончик нашли. Почему же ему удалось избежать участи хозяйки?

– Может, он не в этот день был, – пожал плечами Крячко.

– Да, как ни крути, а нужно искать самого товарища фотографа, – заключил Гуров. – Чем дальше в лес, тем больше дров, в смысле вопросов, ответить на которые никто, кроме Перфилова, не может. Да и сам-то он, по-моему, больше рассчитывает на то, что кто-то со стороны расскажет ему, что на самом деле случилось. Вся штука в том, чтобы найти его как можно быстрее. А я боюсь, что теперь у него пропало желание с нами встречаться.

– Да, теперь он уверен, что мы повесим на него убийство Гловацкой, – согласился Крячко. – Тем более что он страдает провалами в памяти. Ему теперь мерещатся такие ужасы…

– Найдем-то мы его все равно, – задумчиво сказал Гуров. – Он же в любом случае не профессиональный преступник. Рано или поздно ему придется выйти из подполья. Вот только одно меня смущает – а что, если «люди в черном», про которых он мне рассказывал, – не галлюцинация? Тогда возникает неизбежный вопрос: в чем наш Перфилов перед ними провинился и снята ли эта проблема с повестки дня? Если его по-прежнему ищут, нас могут ждать новые неприятности. Я потому и решил начать с квартиры Перфилова, чтобы убедиться, не заблуждался ли он насчет проникновения в его жилище?

– Выходит, нам тоже придется в это жилище проникнуть? – деловито поинтересовался Крячко. – В таких случаях хорошо бы иметь что-то похожее на прокурорское постановление, Лева…

– Хорошо-то хорошо, – со вздохом ответил Гуров. – Только тут, признаться, во мне взыграли родственные чувства. Хочется пощадить Марию. От того, что мы найдем на квартире Перфилова, будет зависеть, под каким соусом мы подадим эту информацию в прокуратуре. Если Перфилов в каком-то смысле пострадавшая сторона – это одно, а если он наврал – то совсем другое…

– Как будем проникать? – спросил Крячко.

– Как воры, – мрачно сказал Гуров. – С помощью отмычки. Зачем ты задаешь эти неприятные вопросы? Лучше пошарь в бардачке – там должен быть кое-какой инструмент…

Через пару минут они уже поднимались на лестничную площадку, где находилась девятнадцатая квартира. Оба держались с достоинством, вполне официально, на случай возможных осложнений. Но подъезд был пуст и тих, как это обычно бывает в разгар рабочего дня. Все же сначала Гуров несколько раз надавил на кнопку дверного звонка, и, только когда стало окончательно ясно, что за дверью никого нет, Крячко приступил к не вполне корректным действиям. Действовал он споро и быстро, и через несколько секунд они без проблем проникли в квартиру.

Квартира действительно была пуста. И, судя по всему, по крайней мере в течение последних двух-трех дней нога человека сюда не ступала. В спертом воздухе стоял плотный запах прокисших остатков пищи, табака и пыли. Квартира, безусловно, была холостяцкой, но беспорядок, царивший в ней, превосходил все разумные пределы. Проще говоря, все здесь было перевернуто вверх дном – открыты все ящики, все дверцы, перерыта постель, повсюду разбросаны бумаги, кассеты, дискеты, компакт-диски, пленки, фотоаппаратура. По квартире словно пронесся небольшой ураган.

– Та-ак! – задумчиво произнес Гуров, обозревая последствия разгрома. – Вот мы и попали, на ровном месте и мордой об асфальт! Какие будут предложения?

– Ну, как подсказывает мне интуиция, – хладнокровно ответил Крячко, – здесь действительно что-то искали. Поэтому версию твоего родственничка насчет «людей в черном» отбрасывать, пожалуй, преждевременно. Если только сам хозяин не имеет обыкновения переворачивать квартиру вверх дном, когда пытается найти любимые запонки.

– А я бы хотел подчеркнуть это твое «что-то искали», – сказал Гуров. – Именно что-то! Трудно себе представить, что в поисках самого Перфилова было так уж необходимо выдвигать ящики стола и переворачивать матрац. Конечно, это не значит, что Перфилов был им не нужен. Но он не интересовал их как личность. У него было или есть что-то такое, ради чего эти суровые люди не гнушаются лезть в чужие квартиры и рыться в чужих вещах. По-моему, это логично.

– Да, перед такими доводами онемеет все Министерство юстиции, – заметил Крячко. – Правда, мы вот тоже… не погнушались. Но это ведь между нами, полковник? Надеюсь, вы не трогали дверную ручку своими нервными пальцами?

– Я использовал для этого чистейший носовой платок, – в тон ему ответил Гуров. – Однако возникает следующий вопрос – имеет ли смысл оставаться нам здесь и дальше? Как ты думаешь, у нас есть шанс обнаружить нечто важное, ускользнувшее от глаз налетчиков?

– Мне кажется, такого шанса у нас нет, – покачал головой Крячко. – Тут так все перевернуто, что требуется целая бригада просто для того, чтобы все разложить по местам. Вот пусть этим Балуев и занимается. Тем более что у меня такое впечатление, что ничего тут интересного нет. Чем этот Перфилов вообще занимался? Торговал наркотиками? Держал разбойничью кассу?

– Он фотограф. Творческий человек, – сказал Гуров. – Но это по словам Марии. Она не так хорошо его знала, чтобы за него ручаться. Естественно, я его знаю еще меньше. И если подумать, то знаю с плохой стороны… В пользу Перфилова говорит только одно – он сам захотел встречи со мной. Если бы он держал кассу, он этот момент оттягивал бы до последнего. Кроме того, существует такое понятие, как психологический тип. Ты Перфилова видел. Возможно, он не идеал гражданина, но на преступника-профессионала не похож однозначно.

– Не похож, – согласился Крячко. – Он похож на человека, который в ближайший понедельник идет кодироваться от алкоголизма. Но ты говоришь, что он фотограф?.. Может, в этом весь фокус-покус? Может, он что-то не то заснял, Лева?

– Не знаю, – сказал Гуров. – Не ко мне вопрос. Хотя приблизительно я знаю, что он занимался какими-то нейтральными вещами – фотографировал девушек для модельных агентств и прочее в том же духе.

– Значит, занимался порнографией, как сказали бы в добрые старые времена! – заключил Крячко. – Я, конечно, утрирую, но в принципе в этом что-то есть. Может, он какую-то девушку как-то не так заснял? Оскорбил чье-то эстетическое чувство?

Кивая на разгром, Гуров возразил, что не уверен в наличии подобного чувства у столь бесцеремонных людей.

– Одним словом, гадать нечего! – заключил он. – Мы убедились, что опасения Перфилова имеют под собой основания, и этого достаточно. Теперь уходим. Надеюсь, ты сумеешь аккуратно запереть дверь?

– Как будто у меня есть выбор, – проворчал Крячко.

Покинуть квартиру им удалось также без свидетелей. Садясь в машину, Крячко поинтересовался:

– Ну что, в прокуратуру? Или есть еще какие-то мысли?

– Лучше этой мысли не придумаешь, – ответил Гуров. – Теперь у нас есть все основания требовать обыска в квартире Перфилова. Это человек, который бывал у Гловацкой. Кроме того, он обращался к нам со странными, скажем так, идеями. И вдобавок повел себя еще более странно, если не подозрительно. Думаю, что если в ближайшие два-три дня он не придет сам, имеет смысл объявить его в розыск. Такие люди слишком долго думают, а нам ждать некогда.

– Ты считаешь, что домой он больше не вернется? – спросил Крячко. – Может, имеет смысл покараулить его там?

– Кто его знает, – пожал плечами Гуров. – Если у него есть друзья и подружки, он запросто может перекантоваться у них хоть месяц. Домой он идти побоится однозначно – во-первых, там его могут накрыть люди в черном, во-вторых, теперь и мы тоже. Думаешь, он этого не понимает?

– Ты думаешь, эти ребята его ждут? – с интересом спросил Крячко. – Думаешь, они где-то рядом?

– Необязательно, – возразил Гуров. – После трюка с телефоном они поняли, что Перфилов не так прост. И они, скорее всего, владеют информацией в гораздо большем объеме, чем мы. Они будут искать его в других местах. Вот еще одна причина поторапливаться.

– Легко сказать, – покачал головой Крячко. – С нами бы кто поделился информацией! У него небось тысяча подружек. И где искать творческого человека?

– В кабаке, конечно, – усмехнулся Гуров. – Мария на это утром намекала. В смысле на приверженность этого круга граждан к горячительным напиткам.

– Да? А ты знаешь, сколько в Москве кабаков? – с грустью спросил Крячко. – Вот и я не знаю. Хотелось бы, конечно, узнать, но это уже из области хрустальных мечтаний.

– Вообще-то я пошутил, – сказал Гуров – Перфилову сейчас не до кабаков, я думаю. Надо связаться с Марией. Хоть что-то о месте его работы она должна знать!

Он достал мобильник и набрал номер театра. После не очень долгих переговоров Марию Строеву все-таки пригласили к телефону. Гуров поразился тому, какой у нее взволнованный голос.

– Не знаю, как тебе и сказать, дорогая, – виновато начал он. – Но тут такое дело…

– Я знаю, – неожиданно сказала она. – Генка недавно мне звонил и все рассказал. Это ужасно. Вы собираетесь его арестовать?

– Постой, что такое он тебе рассказал? – растерялся Гуров. – И почему мы непременно должны его арестовать?

– Не притворяйся, Гуров! – устало произнесла Мария. – Я же говорю, что все знаю. Убита женщина, с которой Генка долгое время поддерживал отношения. Он был в ее квартире в день убийства. Там кругом отпечатки его пальцев. Он это отлично понимает…

– Там не только отпечатки, – машинально заметил Гуров.

– Что это значит? – насторожилась Мария.

– Раскрываю тебе тайну следствия, – невесело пошутил Гуров. – Перфилов забыл у этой женщины свой мобильник.

– Еще лучше! – ахнула Мария и после тяжелой паузы робко спросила: – Ты считаешь, что Генка мог совершить это убийство?

– Я ничего не считаю, – возразил Гуров. – У меня для этого нет пока оснований. Но побеседовать с нашим непутевым родственником я очень желаю. Дело в том, что он сбежал, когда случайно услышал фамилию убитой. А мы со Стасом ничего, лопухи, не заподозрили. Где он теперь прячется?

– Он не сказал, – жалобно ответила Мария. – Я пыталась его убедить, что скрываться глупо, но он уперся как баран. Уверен, что вы хотите повесить на него всех собак. Ему, видишь ли, говорили, что в милиции всегда так делают.

– С таким благодарным родственником остается себя только поздравить, – усмехнулся Гуров. – Он хотя бы обещал еще раз позвонить?

– Ничего он не обещал, – сказала Мария. – Он был не в себе, может быть, даже опять выпил. Он мне с пятого на десятое рассказал все обстоятельства. Он пришел к этой женщине ночью – на взводе, конечно. Вроде бы за ним кто-то гнался. Ну, ты знаешь… Она, судя по всему, не обрадовалась этому визиту. Кому понравится, когда любовник приходит пьяный, закатывает истерику и просит дать еще выпить? Выпить она ему не дала, а под утро, когда он дремал в одиночестве на кухне, входную дверь кто-то попытался открыть. К счастью, Генка это заметил… – Здесь Мария немного помолчала и добавила с осуждением: – К счастью для него, конечно. Женщину свою, насколько я поняла, он предал. Бросил ее на произвол судьбы и сбежал через балкон.

– Через балкон? – удивился Гуров. – Но там четвертый этаж!

– Этот придурок умудрился перелезть на соседний балкон, – объяснила Мария. – Через чужую квартиру выбрался в соседний подъезд и таким образом спасся. Говорит, что видел людей, которые садились в ядовито-зеленую машину. К сожалению, о бедной женщине эта скотина больше ни разу не подумала. Он, видишь ли, посоветовал ей вызвать милицию!

– Да, тяжелая история! – констатировал Гуров. – Интересно, насколько она правдива?

– Пьяные редко врут, – сказала Мария. – У них это плохо получается.

– Да, у них получается плохо, – согласился Гуров. – Но и у нас с Крячко пока ничего не получается. Без твоего Генки мы не можем двигаться дальше. Может быть, ты припомнишь, где он работает? Хотя бы одно место, куда он продает свои фотографии, ты знаешь?

– Пожалуй, знаю, – подумав, сказала Мария. – Есть такой журнальчик «Копилка». Дешевое чтиво для жен «новых русских», которые сидят дома и изнывают от скуки. Дешевое в смысле содержания, конечно. Полиграфия там отменная. Вот на этот журнал Генка точно работал. Откуда знаю – не помню. Так, врезалось почему-то в память.

– Ладно, это неважно, – сказал Гуров. – Это отлично, что ты вспомнила. У нас теперь есть от чего танцевать. Но я тебя попрошу, если родственник опять позвонит, убеди его ко мне явиться. Или, по крайней мере, дай ему номер моего телефона. И добавь, что милиция не совсем такая, как ее изображают в анекдотах.

– Я попробую, – вздохнула Мария. – А скажи… Дела этого безобразника совсем плохи?

– Дела его будут совсем плохи, если он в самое ближайшее время не явится пред мои светлые очи, – ответил Гуров. – А тебя я очень прошу – не принимай так близко к сердцу чужие, в сущности, заботы. Ты не можешь отвечать за выкрутасы всех своих родственников. Это, между прочим, достаточно взрослый мальчик. С девочками уже вовсю гуляет. Должен бы отдавать отчет в своих поступках.

– Да, наверное, ты прав, – упавшим голосом сказала Мария. – Все равно на душе скверно. И что толку, что он взрослый? А то ты не знаешь, что мужики до седых волос остаются несмышленышами.

– Ну, это какие мужики! – возразил Гуров. – Например, мы со Стасом…

– Уж вы со Стасом! – скептически отозвалась Мария. – Ладно, мне надо бежать. Если будет что-то новое, я позвоню.

– Значит, так, – сказал Гуров, пряча в карман сотовый. – Сейчас в прокуратуру. Надо накрутить Балуева – пусть организует обыск в квартире Перфилова. Чем черт не шутит – а вдруг что-то найдет? Ну а мы с тобой займемся моим родственничком вплотную. Знаешь, что он теперь отмочил? Позвонил Марии и раскритиковал МВД – мол, сажаем мы кого попало… И еще рассказал, что был в квартире Гловацкой буквально перед самым убийством. То есть он утверждает, что в ее квартиру пытались войти посторонние люди. А он сбежал через балкон…

– Вот почему ты говорил про четвертый этаж! – заметил Крячко. – Между прочим, когда мы осматривали место происшествия, у меня такая мысль мелькала. Но мимоходом. Высоковато все-таки и далековато, но Перфилова, видно, пьяный бог хранит…

– Не иначе, – согласился Гуров. – Если только все это правда. Одним словом, подробности я тебе по дороге расскажу. А из прокуратуры мы с тобой пойдем в разные стороны. Ты наведаешься в офис, где работала Гловацкая, расспросишь, не замечалось ли в ее поведении чего-то необычного в последнее время. Может быть, мы идем не в том направлении и убили ее совсем по другим причинам. Нам ведь об этой женщине ничего не известно. А я отправлюсь в редакцию журнала «Копилка». Перфилов вроде на них работал. Надеюсь, что там мне о нем смогут рассказать подробнее. Необходимо восстановить, что этот недотепа делал в последние три дня до убийства.

– Хорошо бы сделать это в присутствии самого недотепы, – вставил Крячко.

– Хорошо бы, – кивнул Гуров. – Только он придерживается иного мнения. Теперь он решил прятаться до тех, видимо, пор, пока репутация нашей милиции не изменится кардинально. В представлении, конечно, таких же недотеп, как наш Перфилов. Ждать, во всяком случае, придется очень и очень долго.

– Ну, это еще бабушка надвое сказала, – заметил Крячко. – Вот увидит свою физиономию на стенде «Их ищет милиция» – сразу в штаны наложит. Прибежит как миленький.

– Если ни в чем серьезном не виноват, – сказал Гуров. – А так – кто знает? И, пожалуй, надо мне договориться с ребятами из технической группы – пусть отслеживают все звонки, поступающие на мой телефон, вдруг этот трус все-таки решится позвонить?