Потерянный родственник

Глава 4

В редакции журнала «Копилка» Гуров пробыл недолго. Его довольно любезно приняли и легко согласились поделиться сведениями о своем внештатном сотруднике. Впрочем, оказалось, что за последний год Перфилов только единожды выполнял задание для «Копилки».

– Скажу вам откровенно, – признался Гурову редактор. – У нас были временные трудности. Финансовые, разумеется. Иных трудностей я просто не признаю. Но эти затруднения спровоцировали временный отток кадров. Перфилов всегда работал только при условии гарантированной оплаты. Я не могу его за это осуждать. Рыба ищет где глубже… Одним словом, наши пути разошлись – уж не знаю, надолго ли. Но если вы хотите найти Перфилова, попробуйте заглянуть в модельное агентство «Фламинго-Вигос». Они сейчас на подъеме, и Перфилов пашет там, я слышал, не покладая рук – портфолио и прочие дела…

Редактор заодно попытался ненавязчиво поинтересоваться у Гурова, по каким причинам уголовный розыск вдруг заинтересовался художественной фотографией, но Гуров не стал удовлетворять его любопытство, а немедленно отправился по указанному адресу и, к полному своему удовлетворению, без особых проблем добился в офисе «Фламинго» приема у заместителя по менеджменту, хотя, судя по некоторой нервозности в поведении господина Фреймана – так звали заместителя, – встреча с представителем власти не слишком его вдохновляла.

Он принял Гурова в просторном светлом кабинете, из окна которого просматривалась симпатичная панорама Краснопресненской набережной. Сам заместитель оказался жизнерадостным мужчиной лет сорока, с румяным лицом, с которого не сходила понимающая улыбка, и черными вьющимися волосами, похожими издали на парик из бархата. Он держался нарочито свободно, а в своем казенном гостеприимстве был даже навязчив. Гурову с большим трудом удалось остановить перечисление напитков, которыми хозяин кабинета намеревался попотчевать гостя, и направить беседу в деловое русло.

– Благодарю вас, ничего не нужно, господин Фрейман, – решительно заявил он. – У меня очень мало времени, и мне хотелось бы потратить его с максимальной отдачей. Сразу хочу объясниться – претензий к вашему хозяйству никаких не имею. Это чтобы предупредить неверные толкования. Вы, наверное, сейчас гадаете, чем провинилась ваша фирма? Можете успокоиться – меня в данном случае интересует лишь один человек, который делает для вас фотографии. Не знаю, правильно ли я определяю его функции, но надеюсь, вы меня поняли.

– Ага, вас интересует кто-то из наших фотомастеров! – с энтузиазмом вскричал Фрейман, которого, кажется, не слишком-то успокоили заверения Гурова. Во всяком случае, его прищуренные хитроватые глаза смотрели по-прежнему недоверчиво и с иронией. – Должен заметить, у нас их несколько. Трое в штате и еще трое как бы на подхвате, понимаете? Иногда мы им платим, иногда платят спонсоры, которые намерены раскрутить какую-то девочку… Наверное, какие-то проблемы с налогами, верно? Должен сказать, что бухгалтерия нашей фирмы совершенно прозрачна, а что касается как бы личных инициатив со стороны некоторых моделей…

– Я уже предупредил, – сухо сказал Гуров. – Меня не интересует ваша бухгалтерия. Я представляю уголовный розыск. И меня интересует конкретный человек. Фамилия его Перфилов.

– Та-ак! – протянул Фрейман, ероша бархат у себя на голове. – Значит, Перфилов… Наверное, этого следовало ожидать. Люди, которые имеют проблемы с алкоголем, рано или поздно будут иметь их везде. Что натворил этот человек?

– Вообще-то мы договорились, что на вопросы будете отвечать вы, – напомнил Гуров. – Был бы очень признателен, если бы вы придерживались договоренностей.

– Ага, понимаю! – почти радостно воскликнул Фрейман. – Чисто машинально вырвалось. Но что бы вы хотели узнать об этом человеке, что бы знал я?

Гуров невольно усмехнулся.

– Мы не будем говорить о криминале и мрачных тайнах, – сказал он. – Меня интересуют бытовые подробности. В частности – круг знакомых господина Перфилова, его образ жизни, места работы… И еще – когда в последний раз Перфилов появлялся у вас в фирме?

Фрейман откинулся на спинку кресла, задумчиво пожевал пухлыми губами. Он по-прежнему опасался, как бы не ляпнуть невзначай что-то такое, что выставит его в невыгодном свете перед представителем власти. Должно быть, какие-то грешки за ним водились. Поэтому отвечал он осторожно, взвешивая каждое слово:

– Прямо скажу, в личную жизнь людей, работающих у нас, вмешиваться не считаю возможным. Понимаете, мне важно, чтобы человек был профессионалом. Главное – бизнес. Если отвлекаться на всякие мелочи… Перфилов – прекрасный фотограф. Мне этого достаточно, понимаете? То есть меня не интересует – ходит ли он в церковь, на футбол или же в кабак… По этой же причине меня никогда не интересовал круг знакомых моих работников.

– Однако о пристрастии Перфилова к алкоголю вы сами упомянули, – напомнил Гуров.

– Упомянул, да. Некоторые вещи невозможно скрыть, как ни старайся… Но на производственном процессе это почти не отражалось. Перфилов умел собраться в нужный момент, понимаете? Хотя периодически позволял себе расслабиться, и очень крепко, говорят, расслабиться…

– Говорят… – повторил Гуров. – Значит, кто-то здесь знает Перфилова ближе, чем вы?

– Естественно, – кивнул Фрейман. – Приятельских отношений я с ним не поддерживал. Это вам лучше обратиться к Сергею. Это еще один наш фотограф. У них с Перфиловым были общие интересы, и не только в смысле работы, по-моему. Вы можете поговорить с ним прямо сейчас. Я позвоню?

– Да, пожалуйста. Только сначала ответьте на вопрос, который не касается приятельских отношений. Когда Перфилов последний раз появлялся в фирме?

– А, ну да! – будто проснувшись, воскликнул Фрейман. – Как же, конечно! Вот здесь у меня даже записано – Перфилов, пятнадцатого сентября. Он был здесь, но очень недолго. Получил гонорар и смылся. Когда он срывал куш, то обычно день-два предавался, как он выражался, «вакхическим пляскам». Но теперь его что-то уж долго не видно… – Тут Фрейман исподволь взглянул на Гурова в надежде, что тот все-таки хотя бы жестом прояснит причины такой невидимости, но Гуров сделал вид, что ничего такого не заметил.

– Не заметили, какое у него было настроение? – спросил он.

– Настроение! – снисходительно отозвался Фрейман. – Лучше вспомните, какое у вас бывает настроение, когда в кассе дают бабки. Приподнятое было у него настроение, уверяю вас. Более чем.

– Вы уверены? Может быть, вы ошибаетесь? Припомните! Не показался Перфилов вам в тот день озабоченным, встревоженным?

– Что вы мне будете говорить! Перфилову не о чем было тревожиться. Признаться, я вообще не помню, чтобы он о чем-то тревожился. Не такой это был человек.

– Значит, пятнадцатого сентября Перфилов ни о чем не беспокоился, получил деньги и ушел, – констатировал Гуров. – Куда он отсюда направился, не знаете?

Фрейман развел руками, а потом потянулся за телефоном.

– Я все-таки приглашу Сергея, – доверительно сказал он. – Тот лучше ответит на ваши странные вопросы, если на них вообще в принципе можно ответить, господин полковник.