Потерянный рыбак

Глава 12

После двенадцатичасовых родов, я помогала принимать роды четырехкилограммового мальчишки. Роды в воде.

Через два дня я навестила семью, чтобы проверить состояние ребенка и мамы. Она сияла.

Я сосредоточилась на работе и чтении книг, которые дала мне Холли, в общем, на чем угодно, лишь бы не думать о поцелуе с Фишером. Наступили и прошли выходные. Рори и Роуз зависали у Фишера в субботу вечером, вероятно, чтобы выведать подробности его пятничного свидания с Энджи. Они пригласили меня, но я отказалась, предпочтя просто продолжать читать, просто продолжать избегать Фишера примерно вечно.

В среду следующей недели я помогала принимать роды девочки. Три килограмма и тридцать грамм. И она была идеальна.

Мне нравился каждый аспект работы Холли. Оздоровительные визиты. Дородовые визиты. Послеродовые визиты. Счастливые семьи. Крошечные дети. Женщины снова чувствуют себя живыми после работы с Холли, чтобы привести в равновесие свои гормоны, чтобы снова сбалансировать свою жизнь. Очень полезная работа.

В четверг у нас с Холли был выходной, чтобы восстановить силы после долгой ночи ожидания появления на свет этой милой девочки. Я так устала и была благодарна за то, что у меня было время поспать. После нескольких часов, проведенных в кровати, Рори разбудила меня.

— Ты будешь ужинать с нами? — Она провела рукой по моим волосам.

Я моргнула, открывая тяжелые веки.

— Эм… — Я перевернулась на спину и потянулась. — Да. Думаю, да. Который час?

— Шесть.

— Да, мне лучше встать, чтобы потом поспать. — Я села и потерла глаза.

— Не спеши, соня. Ужин будет готов только через тридцать минут, если тебе нужен душ или что-то еще.

Я кивнула.

— Да, мне нужен душ, хотя бы для того, чтобы проснуться.

— Хорошо. — Она поцеловала меня в макушку и вышла из комнаты.

Я прошла в ванную и разделась до лифчика и трусиков. Чистых полотенец на полке не было, значит, Рори, скорее всего, не вынимала их из сушилки.

Я открыла дверь и пересекла коридор к прачечной. Конечно, чистые полотенца лежали в сушилке. Пересекая коридор обратно, я бросила случайный взгляд в сторону и увидела, что что-то движется. Кто-то движется…

Фишер стоял в метре от меня.

Я в лифчике и трусиках.

Я держала банное полотенце в руке, а не прикрывала им свое тело.

Он не скрывал своего блуждающего взгляда, ни на йоту. И я не скрывала ни одной части своего тела. С трудом сглотнув, он встретил мой взгляд.

— Я воспользуюсь ванной Рори.

— Окей, — прошептала я, желая, чтобы какая-то крошечная часть его потерянной памяти вернулась после того, как он увидел так много моей обнаженной плоти. Не торопясь, я проскользнула в ванную и закрыла дверь.

Затем я приняла душ и удовлетворила себя, воспроизводя в памяти медленный взгляд Фишера. Моя рука была прижата к бортику душа, глаза зажмурены, рот приоткрыт, когда я кончила, чувствуя слабость в коленях.

Ощущение пустоты.

Ощущение нетерпения.

Чувство растерянности.

С мокрыми волосами, в джинсах и футболке с длинными рукавами я направилась на кухню.

— Хорошо пахнет. — Я улыбнулась Рори, садясь рядом с Фишером, на единственное свободное место.

Роуз передала мне блюдо с курицей и запеченными овощами.

— Новый ребенок? — спросила она.

— Да. — Я накладывала еду на свою тарелку. — Девочка. Айви Элизабет. Копна черных волос. Десять пальчиков на руках. Десять пальчиков на ногах. И сильный, красивый крик. Когда наконец пришло время, она тужилась три раза. Это были роды в воде. Четвертый ребенок. — Я рассмеялась. — Не знаю, зачем мы там были. Мама все делала сама. Она знала, когда тужиться. Когда отдыхать. Как дышать. Она сама взяла ребенка на руки. Айви заплакала. Мама приложила ее к груди. Это было… прекрасно. — Я поняла, что у меня на глаза навернулись слезы, и быстро вытерла их.

— О… это звучит потрясающе, милая, — сказала Рори, явно не замечая моих эмоций.

Я отказывалась смотреть на Фишера. Что он думает о моей печальной стороне?

— Итак… как прошел день у всех остальных? — спросила я.

— Безумно, как обычно. — Роуз рассмеялась.

— Как прошел твой день, Фишер? — спросила Рори.

Он вытер рот.

— Нормально. На этой неделе я играл в догонялки, разъезжая по округе, чтобы узнать, как обстоят дела со всеми проектами. Это странно. Так трудно описать. Я не помню проекты, но знаю, что делать. У меня есть навыки, которые мой мозг помнит. И все, что мне нужно — это планы и свежая информация о состоянии каждого проекта, и я волшебным образом знаю, что делать. Затем за обедом я встретился с новыми клиентами. А после обеда я провел несколько часов в своей мастерской. Кто бы мог подумать, что у меня есть незаконченные проекты? Я не помню, чтобы начинала их, но опять же… Я знаю, что нужно сделать. Когда я сниму этот гребаный гипс, мне будет легче что-то делать. Мне нужно отрастить дополнительную руку, чтобы помогать держать вещи, когда я склеиваю и скрепляю части вместе.

— Когда ты снова увидишь Энджи? — спросила Рори.

— В субботу. У моего отца день рождения, так что они собираются вместе, и, конечно, ее пригласили.

Я не могла понять его. Неужели он был против?

— Все идет хорошо? — спросила Роуз, пока я сосредоточенно смотрела на свою тарелку.

— Полагаю, да. Я стараюсь, но иногда мне кажется, что она считает, что я недостаточно стараюсь. Она пишет или звонит мне каждый день. И думаю, что в те дни, когда я не предлагаю куда-то пойти или что-то сделать, она разочарована. Иногда я не отвечаю на ее звонок, потому что не знаю, что сказать. Тогда она пишет мне смс. А поскольку я еще не знаю ее по-настоящему, я не могу ее прочитать.

— До того, как мы с Роуз стали жить вместе, мы звонили или писали друг другу каждый день. Я считаю, что это нормально для двух влюбленных людей — разговаривать каждый день. Так что ты не можешь винить ее за это. — Рори лучше всего удавалось играть роль посредника. Старалась быть мостом, миротворцем.

Фишер медленно кивнул.

— Да, наверное, ты права.

Если только ты не любишь ее. А ты ее любишь?

— В чем тебе нужна помощь? В твоей мастерской? Потому что я уже на ногах. И так скоро не усну. После ужина я могла бы помочь тебе, подержать вещи.

— Всего лишь угловой стеллаж. И это было бы здорово. — Он бросил на меня косой взгляд.

Я наклонила голову вправо ровно настолько, чтобы улыбнуться ему, но все равно не смогла удержать его взгляд дольше двух секунд.

— Без проблем, — пробормотала я.

И вот так мы покончили с темой Энджи, и настроение у нас поднялось.

После ужина я пошла с Фишером к его дому.

— Спасибо, что спасла меня, — сказал он, игриво подталкивая меня рукой, как я делала это с ним в Target.

Между нами все было легко и естественно.

— Спасла тебя? — Я посмотрела в обе стороны, прежде чем мы перешли улицу.

— Рори только и говорит, что об Энджи. Я скучаю по своей подруге, которая пила пиво и рассказывала мне истории о своем пребывании в тюрьме или о том, как она мечтает снова стать владелицей собственного салона.

— Рори рассказывала тебе истории из тюрьмы? Она мне ни одной не рассказывала.

— Я уверен, что это не те истории, которыми она хотела бы поделиться со своей дочерью.

Я нахмурилась.

— Говоря об историях, мне нравится наблюдать, как ты оживаешь, рассказывая о своей работе.

Мое лицо наполнилось жаром.

— Ты имеешь в виду, когда я теряю рассудок и целуюсь с маминым другом.

— Знаешь… — он снова прижался боком к моему телу, — мне не обязательно быть только другом Рори. Я могу быть твоим другом. Другом, которого ты поцеловала, потому что была так взволнована. Я думал, ты описаешь штанишки. — Он открыл дверь гаража.

— Я не собиралась писать в штанишки. — Я насмехалась, следуя за ним по лестнице в мастерскую. — Но я действительно потеряла рассудок. Я была так взволнована. И я не хочу, чтобы ты думал, будто я поцеловала тебя по какой-то другой причине, кроме как потому, что ты оказался единственным в комнате, когда я напилась коктейля из адреналина и дофамина. В тот момент я буквально поцеловала бы кого угодно.

Он посмотрел на меня через плечо, прищурившись, когда включил остальные лампы в мастерской.

— Теперь я не чувствую себя таким особенным. Зачем тебе понадобилось отнимать это у меня?

Я рассмеялась, потому что это было смешно, верно? Он же не серьезно. Я не знала, как отнестись к тому, что он всерьез собирается меня поцеловать. Пока не знаю.

Как бы мне ни хотелось украсть обратно обнаженного рыбака, я не хотела причинять боль Энджи. Но что, если он ее не любит? Если ты любишь кого-то, то хочешь слышать его голос. Каждое сообщение было бы похоже на цифровой поцелуй. Подмигивание в знак признания. Это «привет, я просто хочу, чтобы ты знала, что я думаю о тебе все время».

— Извини, — сказала я в шутку. — Уверена, ты очень разочарован, что я не собиралась специально целовать своего помолвленного друга. — И я добавила свое фирменное закатывание глаз, чтобы полностью показать свои невинные намерения.

Фишер, казалось, пропустил все это мимо ушей, лишь усмехнувшись.

— Я собираюсь склеить эти две части, а ты будешь держать их вместе, пока я их зажимаю. Хорошо?

— Хорошо.

Он клеил. Я держала. Он зажимал.

Мы сделали это с полудюжиной деталей на полке.

— Отлично. — Он закончил подпирать последние две зажатые части.

Я поежилась, увидев на его лице выражение удовлетворения. Я и забыла, как сильно скучала по этому, наблюдая за тем, как Фишер делает то, что у него получается лучше всего. Ну, одно из того, что у него получалось лучше всего.

— Я разочарован… — сказал он, проведя рукой по гладкой доске и повернувшись ко мне спиной.

— Чем именно?

— Я… разочарован тем, что ты намеренно не поцеловала своего друга, когда тебя охватило волнение. И… — Он медленно покачал головой. — Я не горжусь своими чувствами. Но все же они непреднамеренны, и поэтому кажутся очень реальными. И вот я здесь… жду, когда ко мне вернется память, чтобы я мог не только вспомнить Энджи, но и вспомнить, почему я согласился на ней жениться. И, возможно, это случится завтра. Может быть, завтра ко мне вернется память, и тогда чувства, которые я испытываю в эту минуту, покажутся несущественными. Ничто иное, как блуждание ума сумасшедшего. — Он повернулся и сделал грустное лицо. — Но что, если память ко мне так и не вернется? Что, если я буду месяцами ходить на свидания с Энджи, на свидания, где я не думаю о ней, потому что мне интересно, что делает сестра Кэпшоу. Разгадывает ли она кроссворды за меня? Делает ли она покупки в Target без меня? Бегает ли она в своих сексуальных шортах? Или принимает у кого-то роды и ухмыляется от уха до уха? Она так взволнована, что ей нужно кого-то поцеловать? А если я на свидании с Энджи, как я могу быть тем, кого целует сестра Кэпшоу? И почему мой тридцатитрехлетний мозг думает о женщине на десять лет моложе меня? Это из-за аварии? Я что-то повредил? И после всех этих мыслей мой мозг снова возвращается к возможности того, что завтра я все вспомню. Это довольно сложная задача.

Да. Так много загадок. Я и сама была в таком затруднительном положении.

— Ну… — Я вдохнула и медленно выдохнула. — Я не знаю, что ответить, кроме как сказать, что эта сестра Кэпшоу — очень удачливая медсестра. Если бы она знала о твоих чувствах, уверена, она была бы польщена. И, возможно, немного огорчена. Огорчена от того, что тебя так мучают мысли и неизвестность того, что принесет завтрашний или тысяча завтрашних дней. И я хотела бы найти для тебя ответ. Но у меня его нет.

Несколько легких кивков, и он, казалось, понял мои слова. Я была готова постучать в его дверь и сказать: «Эй, помнишь меня?». Но я знала, что он не помнит.

— Я закончил твои кроссворды. Хочешь посмотреть?

— Ты имеешь в виду, хочу ли я проверить твою работу?

— Нет. Моя работа правильная. Я имею в виду, хочешь ли ты их увидеть. Я хвастаюсь, а не ищу подтверждения того, что я сделал их правильно.

Я хихикнула.

— Столько уверенности для человека, который даже не был уверен, что ему нравятся кроссворды.

— Я все еще не сказал, что они мне нравятся. — Он прошел мимо меня и направился вверх по лестнице. — Мне было просто мучительно скучно.

Конечно, Фишер…

Я последовала за ним в дом.

— Пиво? Вино? Вода?

— Вино было бы замечательно. Я не буду дежурить в ближайшие семьдесят два часа.

— Значит, вино. — Он достал из винного шкафа бутылку вина, штопор и два бокала. — Давай спустимся вниз.

— Это там, где твои кроссворды?

— Да. Я вставил их в рамки и развесил по стенам.

Я рассмеялась.

— Звучит заманчиво.

Кроссвордов на стене не было, но он включил мои любимые светильники-лампочки и повел меня на крыльцо. Столько воспоминаний.

Папки с кроссвордами лежали на столе вместе с несколькими ручками.

— Присаживайся. — Он кивнул на кресло, где обычно сидела Рори.

Я села на секционный диван, на то самое место, где мы спали той ночью пять лет назад.

— Ты заняла мое место. — Он нахмурился и протянул мне мой бокал, прежде чем попытаться откупорить вино.

— Чертов гипс, — проворчал он, возившийся со штопором в левой руке.

— Позволь мне. — Я взяла у него бутылку.

Он продолжал хмуриться, и это лишь заставило меня ухмыльнуться еще шире, когда я с легкостью откупорила бутылку.

— И это не твое место. — Я щедро налила себе вина в бокал, а затем передала ему бутылку. — Это место, где я раньше сидела. И я знаю, что ты этого не помнишь, но я помню. Так что садись где-нибудь в другом месте.

Он повернулся и начал садиться ко мне на колени.

— Фишер! — Я подняла свой стакан, чтобы он не пролился.

От души посмеявшись, он поправил гипс и сел рядом со мной. Это было немного странно, так как это был большой диван, и там было два кресла.

— Вот они. Читай и плачь. — Он кивнул на кроссворды.

— Мне не нужно их читать. Я не сомневаюсь, что ты их закончил. И я не плакса. — Я отпила вина.

— Мой гипс снимут в понедельник.

— Это волнительно. И никто не подписал его. Даже Рори. Фишер, тебе нужны друзья получше.

— Поддерживаю. Вот… — он наклонился ко мне, источая слишком много тепла своего тела и лесного аромата прямо мне под нос, — …подпиши его. — Он протянул мне маркер с тонким кончиком. Вот насколько он был уверен в решении кроссвордов, которые я ему дала.

— Ты получишь его в понедельник.

— И что же мне написать?

Я покачала головой, отставила бокал с вином в сторону и сняла колпачок с маркера. Затем я притянула его загипсованную руку к себе на колени, снова прижимая его к себе. Так близко, что его дыхание коснулось моего лба.

Сердце кричало, чтобы я сделала что-то еще, но мозг обнажил свой меч здравого смысла.

Он все еще помолвлен. Я задумалась. На самом деле я не знала.

Я подняла голову настолько, что наши рты оказались в одном кислородном пространстве. Взгляд Фишера на мгновение упал на мои губы, которые слегка приоткрылись. Затем он снова встретил мой взгляд.

— Ты собираешься меня поцеловать? — сказал он.

Он. Сказал. Это!

Это перевернуло мой мир с ног на голову. Противоположный мир. Новый вид дежа вю.

Я опустила подбородок и прижала кончик маркера к его гипсу, делая медленные штрихи, особенно тщательно вырисовывая каждую букву, потому что писала вверх ногами, чтобы он мог легко прочитать надпись, когда я закончу.

— Я обдумываю это.

Прижав подбородок к груди, я закрывала маркер, пока он читал надпись на своем гипсе.

— И, о чем именно ты думаешь? — спросил он.

— Я думаю об Энджи. И я думаю о завтрашнем дне, — прошептала я, проводя пальцем по буквам на его гипсе. — Если бы ни того, ни другого не существовало, я бы поцеловала тебя. Потому что… — Я испустила долгий вздох. — Я действительно хочу поцеловать тебя. А это значит, что мне пора домой. — Нервно рассмеявшись, я встала и положила маркер обратно на стол.

Здоровая рука Фишера обхватила мое запястье.

— Не уходи. У нас еще есть вино. И ты еще не поставила звездочки или смайлики моим разгаданным кроссвордам. И еще есть бильярд. Ты любишь играть в бильярд? Или мы могли бы…

В самый разгар его отчаянного бреда, его доблестной попытки удержать меня от ухода, меня осенило. Никто никогда не пытался так сильно, чтобы просто… быть со мной. И это было удивительно.

Вырвав руку из его хватки, я повернулась и прижала ладони к его лицу, медленно целуя его, переползая с дивана и устраиваясь на его коленях, стоя на своих коленях, так что была немного выше его, и я чувствовала контроль.

Контроль над поцелуем.

Контроль над моментом.

Может быть, даже безумная иллюзия, что я контролирую то, что он делает с моим сердцем.

Если он вспомнил Энджи, значит, вспомнит и меня. Он вспомнит нас. И я хотела, чтобы этого было достаточно, но я не знала, что заставило его сказать «да», когда Энджи сделала ему предложение. Если это была любовь, то мне нужно было держать свое сердце на коротком поводке, пока мы делали… что бы мы ни собирались делать.

Прервав поцелуй, я улыбнулась ему в губы, и он улыбнулся в ответ.

— Ты можешь забрать все звезды, Фишер. И смайлики тоже. Но я собираюсь надрать тебе задницу в бильярде, и мне не будет жаль тебя, когда ты будешь рыдать, как ребенок.

— Посмотрим.

Посмотрим…

О, какие воспоминания навеяло мне это слово.

— А пока. Поцелуй меня снова. — Он поднял голову, чтобы поймать мои губы, но я отстранилась.

— Нет. Это все. Это все, что ты получишь сегодня. Если ты все еще хочешь, чтобы я поцеловала тебя завтра, тогда я поцелую тебя завтра. Один поцелуй в день, потерянный рыбак. — Я слезла с его колен и направилась к двери.

— Потерянный рыбак? — Он встал.

— Да. Ты мой потерянный рыбак. Жду, когда тебя найдут.

— А кто меня найдет? — Он последовал за мной в дом. — Ты?

Я схватила два бильярдных кия.

— Нет. Я уже нашла тебя. — Я протянула ему один.

— Тогда кто?

Я подняла шары.

— Энджи? — спросил он, внимательно глядя на меня.

— Ты, Фишер.

— А что, если я не смогу вернуть свои воспоминания? Значит ли это, что я навсегда потерян?

Я усмехнулась и покачала головой, прежде чем сделать первый удар.

— Надеюсь, что нет. Это было бы трагедией. Ты поймешь, когда не будешь потерян.

Он засмеялся.

— Это бессмысленно.

— Когда ты не будешь потерянным, это будет иметь смысл. Так ты поймешь, что больше не являешься потерянным рыбаком.

Он продолжал смотреть на меня с замешательством и даже недоверием, пока мы по очереди заставляли шары исчезать в лузах.

После того, как каждый из нас выиграл партию, я кивнула в сторону лестницы.

— Мне пора идти.

— Я провожу тебя до дома.

— Нет. Не глупи. Это не так далеко. Со мной все будет в порядке.

— Возможно, но я все равно провожу тебя домой. — Он выключил свет на крыльце и последовал за мной вверх по лестнице.

Когда мы вышли из парадной двери, он придвинулся ко мне с правой стороны. Я бросила на него забавляющийся взгляд. Затем он взял меня за руку. Ему пришлось перестроиться, чтобы его здоровая рука могла держать мою. Мы шли не торопясь, потратив в два раза больше времени, чем нужно.

— Я хочу, чтобы ты встречался с Энджи. И делай все, что тебе нужно, чтобы разобраться во всем и почувствовать уверенность в принятых решениях. Я не хочу, чтобы ты был импульсивен или напуган. Не принимай решений, касающихся твоей жизни, пока не будешь уверен, что они правильные. Потому что это не маленькие решения, Фишер. И я знаю, что ты даже не можешь представить, каково это сейчас… принять решение и не чувствовать себя уверенным в нем, потому что ты живешь со страхом неизвестности.

Мы остановились, не доходя до моего дома.

— Мне очень жаль. — Я отпустила его руку и закрыла лицо обеими ладонями. — Я бредила. Я просто не хочу, чтобы ты чувствовал, будто я чего-то жду от тебя сейчас. — Я опустила руки. — Хорошо?

Через несколько секунд его брови напряглись, и он кивнул.

— Хорошо. Но я собираюсь поцеловать тебя на ночь, потому что я действительно уверен, что это то, что я хочу сделать прямо сейчас… это все, что я хочу сделать прямо сейчас.

— Я сказала завтра.

Он поднял руку и постучал по экрану своих часов.

12:14 ночи.

Я скривила губы, словно раздумывая над этим.

— Прости. Никаких поцелуев на ночь для тебя.

Его рука скользнула по моей шее, а пальцы стали ласкать мой затылок.

— Почему? — прошептал он.

Кусая губы, чтобы не дать ему украсть что-нибудь, я пожала плечами.

— Потому что официально сейчас утро, а не ночь.

Фишер усмехнулся, прежде чем поцеловать меня.

Терпеливый.

Мягкий.

Дразнящий.

Идеальный.

Когда он отпустил мои губы, то прошептал:

— Доброе утро.