Потомки. Наследие Феникса

Глава 2

Семья

Девушка остановилось перед входной дверью дома. Двухэтажное строение из дерева, покрытое многолетней сажей и хрен пойми чем, наверное, только енот не ссал за углом. Фамке с семьей жила на втором этаже, в двухкомнатной студии, в одной комнате жила мать, во второй они с сестрой, девушка бросила взгляд на открытое окно, в котором развевались черные шторки и улыбнулась. Будучи ещё детьми, они перебрались на этот закоулок, тут было грязно, по ночам страшно, но зато соседи были очень добрые, внимательные люди, особенно она любила дядю Риори, который также был потомком феникса и охранником в местном парту. В детстве, когда их мать уходила убираться в богатые дома на другом конце города, девочки большую часть времени проводили в парту, играли, делали уроки вместе с Риорием, помогали ему, чем могли, он в ответ покупал жвачки и чупа-чупсы, называя это их зарплатой.

Отдышавшись, Фамке надела свои каблуки, открыла дверь и столкнулась с соседом, который явно торопился на работу. Сощурившись, девушка подперла бока кулаками и с напущенной строгостью отругала мужчину:

— Опять опаздываете? Опять не завтракали? И что с вами делать?

Брови Риория поползли на вверх, он явно не ожидал столкнуться с малявкой в такой момент, но хохотнул и потрепал волосы девушки:

— Иди спать, ворчунья. Вечером ждёт тебя сюрприз.

Настала пора Фамке удивляться. Сюрприз? До дня рождения ведь далеко ещё, какой ещё сюрприз? Но мужчина бочком обогнул девушку и побежал в сторону порта. Если он продержится в таком темпе, то по закоулкам доберется минут за 15. Девушка не стала задерживаться в дверях, скоро рассвет, а она так и не легла, придётся Эмс отправляться с завтраком в порт, не оставлять же его без еды.

Эмс спала на спине, скинув одну ногу с матраса, так что та касалась холодного пола, одеяло валялось в углу под второй ногой, правая рука накрывала глаза, левая покоилась на оголившемся животе. Сестра спала в домашних шортах и старой материнской футболке. Фамке помнила день, когда они все вместе отправились на базар за новыми вещами, это было в первый раз, когда мама купила что-то не из секонда, девочкам же нужно было переходить в седьмой и шестой классы. Из своих поношенных вещей они выросли, им надо было покупать новые блузки и юбки. Кажется после этого дня, появились первые признаки сумасшествия матери, когда на следующий день после покупок та закатила истерику, не помня, откуда взялись эти вещи.

Губы едва дрогнули в полуулыбке, воспоминания прошлого согревали и печалили одновременно. Эмс первая обратила внимание, что с мамой что-то творилось. В 14 лет, после школы, она подрабатывала официанткой в разных заведениях, которые соглашались предоставить работу малолетке, Эмс была старше Фамке всего на полтора года, но певчая чувствовала, что благодаря своему уму, характеру, ответственности та была старше, как минимум, лет на десять. Старшая сестра никогда не говорила мелкой о происходящем в доме, Фамке же в силу своей глупости и озорства пропускала опасные знаки мимо своего внимания и концентрировалась лишь на том, что ей нравилось. Танцы, песни, игры с подружками, мальчики, и всё, что было связано с любовью и поддержкой. Она видела, как мама их обнимала, слышала, как та их любит, а такие мелочи, как покусывания пальцев до крови, накручивание кругов по комнате… ну у всех же свои странности? Главное мама их любит и всегда рядом. Эмс же словно концентрировалась только на негативе, никаких игр, сначала уроки, какая ещё косметика? Какие тебе мальчики? Ты не видела, что случилось неделю назад за три района от нас? В смысле это было давно и далеко? Никуда из дома, сиди с мамой! Повзрослей! Будь умней, чем все твои подружки! Одни только претензии и недовольство. Эмс словно и забыла, что сама была ребёнком в семье, взяла на себя роль главного и даже перечила их маме! Даже сейчас в 19 лет, когда девушка самостоятельно зарабатывает, старшая найдёт за что ту упрекнуть. Слишком много майонеза, прыщи появятся, не читай эту книгу, та намного лучше, каждый день мелкой приходится выслушивать всё это. Но, не смотря на всю обиду, певчая понимала, что перебарщивает с буйством, ведь всё, что делала старшая, было на благо семьи. Как-то Фамке подслушала диалог старшей сестры с подругой, Яля (так звали девушку), негодовала, почему образованная и талантливая Эмс не отправляется в столицу, где было, куда развиваться, а остается в дыре, стараясь совмещать работу управляющей кафе и учебу. Впервые певчей стало страшно, представив, что останется одна в чертовом городе с безумной матерью, одна она ни за что не справится. Она была благодарна сестре, но слёзы горечи давили горло, ведь подруга была права, Эмс ради своего будущего должна отправиться в большой город. Фамке была слишком труслива, чтобы поднять тему и заставить сестру не оглядываясь отправиться покорять столицу, она убедила себя, что будет лучше для всех держаться вместе.

Девушка пожевала нижнюю губы, наблюдая, как безмятежно спала старшая сестра, выглянула в окно, розовые облака потихоньку прорезали ночное небо. Певчая развернулась к сестре и залезла на её матрас, стараясь растолкать старшую. Эмс недовольно заворчала и приоткрывала глаза.

— Проснись и пой, и сделай мне массаж, и завтрак, — маленький указательный пальчик тыкнул Фамке в нос, девушка вскрикнула и почесала его. Каждый пытался «бибикнуть» ту в нос, но особо мастерски получалась только у старшей сестры.

— Я серьёзно, тебе пора вставать, и занеси Риори завтрак, он снова опаздывал и явно не ел.

Эмс хохотнула в подушку и с протяжным стоном потянулась, умудряясь локтём спихнуть Фамке со своего матраса. Певчая в ответ защекотала оставшиеся без защиты бока сестры, та начала хохотать и пытаться защититься от натиска мелкой, извивая, как рыба на суше. После того, как силы бороться обеих покинули, сестры, глубоко задышав, уставились в потолок. Фамке нравилось проводить время с сестрой, хоть они пересекались только по утрам и вечерам. Эмс работала днём, приходила вечером и певичка отправлялась на свою ночную смену, они никогда не обсуждали, как пришли к такому графику, как и не обсуждали болезнь матери, просто принимали, что обе работают в две смены, на работе, а потом дома.

— Ночью она жаловалась на боли в зубах, надо показаться зубному.

— Хорошо, сегодня отведу её, как проснётся.

— Нет, выспись, после обеда отведёшь. Я оставлю завтрак на столе и загляну перед работой к Риори. После стоматолога зайдите в кафе, там поужинаем все вместе.

Фамке только кивнула, она привыкла, что все жили по расписанию сестры, хотя та его составляла, учитывая потребности каждого в семье, однако, всё-таки раздражало, как старшая отмахивалась от предложений мелкой.

— Денег на стоматолога надо?

— У меня есть.

Певчая не знала, где свои деньги хранила старшая, хотя подозревала, что скорее всего их нет дома, слишком уж Эмс заморачивалась с конспирацией. Свои же деньги Фамке хранила в мишке, который одиноко лежал на соседнем матрасе, сегодня она неплохо заработала, хватит на стоматолога и останется на любимое пирожное сестры. Достав из лифчика сегодняшний доход, та подползла к своему месту, взяла мишку на руки, и аккуратно завернула банкноты тому за шиворот, застегнула секретную застежку, поцеловала игрушку, вернула на изначальное место. Эмс повернув голову, наблюдала за манипуляцией сестрёнки и, естественно, неодобрительно нахмурилась.

— Она может найти.

— Ну и пусть, — девушка пожала плечами, ей не нравилось, что им приходилось многое скрывать от матери, даже ради блага последней, — ещё заработаю.

— Тебе нужно деньги откладывать на обучение, — в своей строгой манере Эмс пожурила мелкую.

— Я не буду учиться, я не такая умная, — здесь девушка задержала дыхание, она знала, что рано или поздно, этот диалог состоится, — ты должна поехать учиться, мы с мамой справимся.

Эмс задумчиво разглядывала спину сестры, та словно игралась со своим мишкой, которого минуту назад убирала в сторону.

— Ладно, пора вставать, иначе опоздаю.

Фамке прикусила нижнюю губу от негодования, вечно старшая, так поступала, словно не слышала, того, что ей говорили, когда той что-то не нравилось и переводила тему в нужное ей русло.

— Я серьёзно. Уезжай учиться, может через год, два мы с мамой к тебе переберёмся.

Несмотря на серьёзный тон, певчая боролось с наплывшей тошнотой, и не желала смотреть на сестру, она знала, что её лицо читалась легко, словно субтитры. Но она не услышала ответ, только звук закрывающейся двери. Эмс поступила по своему, пошла в душ, а после будет готовить завтрак, отправится на работу, продолжит притворяться, что ничего не слышала и Фамке будет ей благодарна за это.

Громкий треск прорвалась сквозь глубокий сон и Фамке на опыте резко села на матрас, активно завертела головой, ища источник звука. Последние три года это стало ежедневным утренним ритуалом. Девушки научились спать чутко и быстро реагировать на окружающую суматоху, ведь источник всех бед все три года становилась их собственная мама. Фамке потерла указательным и среднем пальцами уголки глаз, прогоняя остатки сна и сонно пробормотала:

— Мама, оставь, все в порядке, я уберу.

Она ещё точно не знала размах беды, что конкретно ей надо будет убрать, но та понимала, что сейчас их мама сильно встревожена произошедшим и совсем скоро начнет кусать свои пальцы, приговаривая, какая она ужасная и её надо сбросить в канаву. Встав, девушка громко, протяжно зевнула раскинув руки в стороны, почесала затылок и улыбнулась.

— Что наша любимая мамочка натворила в этот раз? Покажи-ка мне.

Седые волосы ниспадали на лицо матери, женщина пыталась спрятать трясущие руки за спиной, губы дрожали, глаза бегали по всей квартире. Лойяала пыталась подобрать убедительные слова и указать дочери её место, но между этим ей хотелось, чтобы бардак и разбитая посуда исчезли, правда, как это сделать та не знала. Зато знала Фамке, которая крепко обняла свою маму и поцеловала в макушку.

— Мамочка, ты такая красивая сегодня. Давай ты сходишь в душ, потом я расчешу и уложу твои волосы. Мы сегодня пойдем к стоматологу, ты говорила Эмс, что зубки болят. Правда?

— Ты меня накрасишь?

Лойяала невинно задрала голову, чтобы взглянуть на свою дочь. Мать и старшая сестра были ниже Фамке на добрые 10 сантиметров. Девушка задорно подмигнула и снова поцеловала свою маму. Женщина, успокоившись, скрылась в ванной, а певчая осталась разбираться с опрокинутым завтраком. Одно и то же каждый день, Эмс не знала, что чаще всего ее завтраки отправляются кормить уличных псов после неосторожных движений матери, менять что-то в данной системе Фамке не собиралась. Для нее легче было проснуться и знать, что жертвой матери с утра пораньше стал завтрак, чем бежать разбираться с худшими вариантами, а Эмс отлично подходила на роль той, кто будет готовить своеобразную ловушку. Зевнув ещё раз, девушка достала метлу и начала подметать остаток завтрака. Мать в ванной пробудет примерно час, поэтому для девушки есть время привести и комнату, и себя в порядок.

Лойяала вышла из ванной полностью мокрая и обнаженная, Фамке была наготове с полотенцем. Подойдя к матери, девушка начала нежно вытирать капли с шеи, рук, груди, живота, приговаривая:

— Наша мамочка такая чистая, такая красивая, сейчас чуть-чуть осталось, завернем волосы в полотенце, чтобы капли не стекали и оденемся. Да?

Фамке научилась справляться с буйным нравом матери, она понимала, что главное внушить чувство безопасности, спокойствия, любовь и чувство контроля. Лойяале казалось, что младшая дочь всегда прислушивается к своей любимой матери, почитает ту и делает всё только с её согласия. Она любила проводить свое время с младшей, ведь старшая чаще читала нотации и совершенно не слушалась.

— Ты моя послушная девочка, в отличии от этой нахалки! Совсем от рук отбилась! Вот что мне с ней делать?

Лойяала очень важно зажевала нижнюю губу, обеспокоено размышляя, как поступить со старшей. Фамке изо всех сил сдерживалась, чтобы не прыснуть, но тело беззвучно затряслось, слышала бы ту Эмс. Хотя, скорее всего, слышала и очень сильно расстраивалась. Фамке усадила свою мать за стол, снова поцеловала и подвинула ближе к ней тарелку с ложкой. Овсянка, что может быть лучше на завтрак? Девушка села напротив матери, отправила ложку с кашей в рот и задумчиво уставилась на мать, которая спокойно ела, позабыв обо всем. Певчая давно нашла подход к матери, она умела её успокоить, развеселить и даже убедить в чем-то. Но вот с этим у Эмс были сложности, старшая, пыталась все контролировать в открытую, она перечила матери, обходилась с той, как с ребенком из-за чего вспышки безумия матери становились неконтролируемыми. А когда Фамке пыталась донести до старшей, что так лучше не поступать, Эмс отмахивалась. Певчая знала, что сестра на грани, что её хрупкие плечи не выдерживают тот груз, который в свое время взвалила, но даже так, старшая не намеревалась делиться этим с сестрёнкой.

— Милая, что у тебя на шеи?

Фамке подняла глаза на свою мать, которая в свою очередь внимательно изучала шею дочери и тут, воспоминания прошлой ночи резко нахлынули на девушку. Та с шумом отодвинула стул на котором сидела и рванула в ванную, в поисках единственного зеркала.

Красно-синие следы покрывали кожу на шеи, певчая втянула воздух носом и пальцами коснулась самых крупных следов. Неужели то, что произошло вчера ночью было правдой? На мгновение закрыла глаза, чтобы перевести дух, собраться с мыслями.

— Малышка, ты в порядке?

Услышав озабоченный голос матери, Фамке открыла глаза, сделала глубокий вдох носом и выдохнула ртом. Из ванной девушка вышла, широко улыбаясь, быстро проанализировав обстановку, певчая подметила, как руки матери затряслись, а глаза начали бегать по комнате, урывками возвращаясь к шее дочери. Ей не нравилось, что она видела, она этого не понимала и теряла контроль над ситуацией. Певчая лишь шире улыбнулась, опустилась на колени рядом с Лойяалой, взяла её руки в свои и начала их целовать, придумывая рифмы на ходу:

— Глупая малышка, снова улыбалась. Глупая трусишка, с номером игралась. Выйдя на сцену, решила танцевать, — девушка прильнула к рукам, стараясь скрыть стоявшие слёзы в глазах, — повернулась раз, повернулась два, ножка подожди, — она тянула время, чтобы прийти в себя, но рифмы не получались, ужас прошлой ночи накатывал новыми волнами, — как твои дела? Почему ты задралась, почему я не лечу? Я ведь кубарем качусь, на ноги встать хочу. Ой, упала, ой пропала, шею больно задевала, почему синька мои страшны? Неужели я не ты?

На последнем слове Фамке озорно взглянула на маму и подмигнула той. Лойяала поняла, что дочь как обычно, придуривается, и начала успокаиваться, поглаживая мелкую по голове, хоть певчая и чувствовала легкую дрожь в руках матери, она поняла, что буря миновала. Сейчас, рядом с Лойяалой, ей нельзя терять контроль, о случившимся она подумает после, надо отправляться к зубному.

— Раз мы позавтракали, не пора ли нам собираться? Мама, ты давай оденься, я у тебя на кровати оставила твое любимое платье, а я пока достану косметику.

Женщина взвизгнула и побежала в комнату, совсем позабыв про синяки. Лойяале сорок пять лет, несмотря на седину, она была очень красивой, внешне крепкой женщиной. Ей было всего двадцать пять, когда она беременная осталась с маленькой малышкой на руках одна. Ей пришлось бежать в Рохаве от коллекторов мужа, которые успели расправиться с ним. Дядя Риори был старым знакомым её мамы, он приютил их, а после они уже смогли снять квартиру на втором этаже. Женщина, несмотря на тяжелое положение, никогда не жаловалась, бралась за любую работу, не боялась грязи и всегда старалась подарить много любви своим дочерям. Она никогда не уделяла себе внимание и теперь, когда её разум прибывал в тумане, а дочери выросли, она наслаждалась каждой секунде посвященной только ей, каждому вниманию, комплименту. Это та потребность, которую она когда-то зарыла в себе, и сейчас всё это вырывалось наружу, подобными всплесками. Фамке покачала головой, усмехнулась, плевать, что было ночью, её мама улыбалась, а сестра скоро отведает любимое пирожное.

— Всё в порядке, — тихо под нос себе прошептала девушка. Она спрячет синяки под тональным кремом, а сверху всё это прикроет модным, шифоновым шарфом и навсегда забудет прошлую ночь. Умение фокусироваться на хороших моментах, на приятном, забывать моментально негативное, то качество, которым могла обладать столь незрелая девушка и Эмс явно не обрадуется такому раскладу. Возможно, Фамке стоит прислушиваться чаще к сестре. Да ну, вздор. Внутренний голос раздвоился, певчая не любила тот голос, который очень сильно напоминал голос старшей сестры, зато охотно тянулась ко второму, который подсказывал более лёгкие, позитивные пути. И лишь Лойяала напевала себе ранее пропетые строчки Фамке, от чего девушка поежилась. Глупая малышка снова улыбалась. Глупая трусишка с Торонтом игралась. Певчая округлила глаза и резко повернулась в сторону комнаты матери, не может быть, что она это услышала. Глупая малышка снова улыбалась. Глупая трусишка с номером игралась. Но мать пела только то, что услышала раннее, остальное явно дело подсознания самой Фамке.

Легкий взмах и на загорелой коже женщины появился персиковый румянец, певчая легко и быстро растушевывала красноту кисточкой, чтобы тот выглядел более натурально и параллельно изучала новые морщинки, складки на лице матери. Края губ точечно теряли пигмент. Надо будет подвести карандашом. Брови также поползли вниз. Закрепим гелем. Мешки под глазами увеличились и потемнели. Надо будет купить кансилер и патчи. Лойяала, как примерная модель, сидела, не шевелясь, грудь в спокойном темпе поднималась и опускалась, руки давно перестали трястись.

— Какой красивый у моей мамы цвет лица, спасибо тебе, ведь и у меня такой же. — Женщина довольно улыбнулась комплименту, — А какие красивые губы, полные, широкие, прям загляденье. Арлон точно потеряет дар речи, увидев такую красоту.

Лойяала довольно хмыкнула. Арлон давний ухажер Фамке, которого та никак не хочет принимать, зато её мама очень любила его внимание, и поэтому парнишка часто заглядывал с небольшим букетиком для матери и поднимал той настроение. Певчая ему была благодарна за заботу, но никаких кроме дружеских чувств не питала и сразу призналась в этом, когда он в 11 классе пригласил её на выпускной. Да и в целом, она не могла позволить себе отвлекаться, её не интересовали отношения. В 16 лет она устроилась работать в бар «Кей» певичкой и то внимание, которая она получала от самых разных мужчин, раз и навсегда убедило её оставаться независимой. Жить с Эмс и мамой, всё что она желала для себя.

Фамке взглянула на свою мать и кивнула, понимая, что ни на что не променяет это.

— Мне нужно сделать маникюр! — надула губки женщина и певчая рассмеялась.

— Без маникюра мы никуда не выйдем!

Ярко-красные ногти переливались на солнце. Мама и дочка, переплетя пальцами, что-то напевая себе под нос, дружно шагали вдоль улицы Роз, одной из самых красивых и чистых в их районе. На конце улице находилась стоматология, куда они уверенной походкой шли. По крайней мере, одна из них шла, пока вторая тянула заглянуть в каждый ларек, каждую кондитерскую и цветочную на улице. Так как стояло солнце высоко и все находились на работах, на улице было не так много людей, вчерашние лужу успели высохнуть, дети бегали от одного ларька к другому в надежде что-то урвать, но Фамке нечего было бояться, она рано поняла, что самый надежный кошелек, её декольте. Лойяала шла в своем легком, белом, накрахмаленном сарафане с открытыми плечами, на которые накинут пестрый платок в ярких цветах. Волосы накручены и собраны в низкий, небрежный пучок, несколько локонов были завиты у лица, что придавала больше романтичности и мягкости. Фамке же собрала свои волосы в высокий, гладкий хвост. Однотонная черная водолазка, облегающая фигуру с горловиной, брюки-карго цвета хаки и грязные, грубые, черные ботинки. Шифоновый платок остался дома, как и платье, в которое хотела Лойяала нарядить свою дочь. Но ни одно платье не сочеталась с синяками на шее.

Улица Роз вряд ли впечатлило бы путешественников или людей из высшего общества, но здесь царил уют, пахло пирожками и цветами. Темно-синий потрескавшийся асфальт, все ларьки, все надписи были в одном стиле, белая доска и красные, жирные буквы. Все дома были из дерева, белая краска каждый год обновлялась, так как местный бизнес мог себе позволить следить за убранством, со всех вторых и третьих этажей красиво свисали цветы в горшках, на фоне белого они ещё ярче передавали атмосферу улицы Роз. Фамке осмотрела каждый горшочек, но ни одной розы, не считая, конечно цветочных ларьков. Девушка усмехнулась, улица Роз практически без Роз, как и весь город Рохаве, что значит благодать, без сами-поняли-чего.

— Я хотела назвать тебя Роза, — лицо не состоявшейся Розы перекосилось, и она удивленно глянула на мать, которая наслаждалась прогулкой и вдыхала аромат картофельных пирожков.

— Но когда увидела твои черные волосы, глаза, я поняла, что никакая ты не Роза, — Лойяала удрученно покачала головой, видимо, она ожидала ещё одну огненную девочку.

— И почему ты решила назвать меня Фамке?

— Не помню, — женщина расхохоталась, улыбка девушки треснула, но тут же собравшись, она присоединилась к хохоту матери. В этот момент перед лицами матери и дочери появились два букета. Фамке с любопытством окинула оба букета, один, красный состоял из одних роз, был перед лицом раскрасневшийся матери, она хихикала, но не принимала букет. Второй же был напротив самой певчей, в нос ударил аромат сирени, девушка вдохнула его очень быстро и незаметно. Она не любила цветы, но любила сирень, за аромат и за возможность отыскать желание. Найди цветок с пятью лепестками, загадай желание и проглоти. Черт, я же отравлюсь, да и столько желаний у меня нет.

— Вы, правда, не подумайте, но я надеюсь, примете букеты.

Улыбка Фамке треснула во второй раз, неприкрытый ужас отразился в глазах, когда её букет опустился так, что она встретилась с голубыми глазами дарителя, Торонт озорно подмигнул девушке. Лойяала увидев, что это не Арлон начала дрожать. Заметив замешательство матери, девушка резко забрала свой букет из рук Торонта, игриво улыбнулась и поцеловала того в щечку.

— Божа, милый, не стоило, — брови парня резко поползли наверх, но прочитав во взгляде Фамке призыв подыграть, расплылся в довольной улыбке. Он подскочил к девушке, обнял ту освободившейся рукой, раздавив сирень между ними, и пока та не очнулась, резко прижался своими губами к губам Фамке.

— Всё для тебя, любимая! — видит Бог, любимая приложила всю имеющуюся в запасе терпение на три поколения вперёд, чтобы не расхерачить лицо милого этой самой сиренью. Это был её первый поцелуй, и его она отдала пьянчуге из бара! Тихий вскрик матери вывел девушку из транса, та пошатываясь, пятилась, переводя внимание с парня на девушку.

— А как же Арлон? — тихо прошептала женщина, пытаясь в своём расшатанном разуме собрать пазл воедино. Фамке тут же подскочила к Лойяале, успев сунуть бедную сирень обратно Торонту в руки.

— Мама, ты чего? Арлон же тебя любит! Он только из-за тебя приходит к нам!

— Меня? — всё ещё не уверенно пятилась женщина, пока певчая разминала ей руки и заглядывала в глаза, вкладывая всю свою любовь во взгляд.

— Конечно тебя! Ты посмотри на себя, какая красавица! А это Торонт, мой парень.

— Жених.

Фамке поперхнулась, этот хитрый жук не терял время.

— Позвольте представиться. Торонт Сорбалье, бизнесмен. Безумно влюблён в вашу дочь и хочу поскорее забрать её замуж, — парень переложил в руки Фамке оба букета, сам взял руку женщины и очень нежно прикоснулся губами к тыльной стороне. Девушка сильно пожалела, что не надела туфли, так бы точно проткнула тому ногу каблуком.

— Замуж? Но ей 19! — щечки женщины зарумянились, она бросила озабоченный взгляд на свою пока ещё незамужнюю дочь, выпрямилась и важным взглядом пробежалась по парню, пока тот улыбаясь, забрал букет из рук Фамке и вручил их своей будущей тёще.

— Но если так посмотреть, мальчик вы симпатичный, — глаза Фамке поползли на лоб, улыбка Торонта стала только шире, — видно, что воспитанный, внимательный.

Лойяала снова взяла ситуацию под свой контроль, видя, как от её решения зависит судьба двух голубкой. Она наклонилась к букету и вдохнула сладкий аромат, уголки губ поползли вверх. Её руки всё ещё дрожали, но прикосновение к букету, этот аромат, приятные молодые люди рядом улыбались, как на новогодней ёлке, внутренняя буря снова начала успокаиваться. Заметив всё это, Фамке облегчённо выдохнула и сразу бросила сердитый взгляд в сторону парня, пока мама любовалась цветами, совсем позабыв о парочке.

— Мамочка, помнишь, мы опаздываем, нам надо к стоматологу.

— Я знаю! — резко одернула свою дочь.

Лойяала не любила, когда с ней нянчились, особенно на глазах будущего зятя. Она важно поправила платок на плечах, красиво уложила букет в своей левой руке, правой приобняла Торонта за локоть и вместе с ним двинулась к зубному.

— Ох уж эта опека, мои девочки совсем позабыли, что я их мать. Решили, что взрослые, раз начали зарабатывать, а им ещё столькому учиться и учиться. Иногда голова раскалывается с ними, — женщина удрученно покачала головой, ощущая весь груз воспитательного процесса, Торонт молча кивал и возмущался вместе с женщиной, Фамке поплелась позади со своей сиренью, которая испустила последний вздох, будучи зажатой между парой. Девушка поглядывала то на мать, то на сирень, пытаясь найти подходящий цветок и отравиться.

Фамке очень хотела быть рядом с матерью у стоматолога, но тот решил просто усыпить женщину и провести тщательное лечение, а дочку выставил вон. Певчая, наворачивала круги около двери, периодически прислоняйся, пытаясь расслышать хоть что-то, а парень снова оказался с букетами, сидел и наблюдал за девушкой.

— Присядь, — аккуратно похлопал на соседнее место. Фамке с секунды смотрела на сиденье, прогулка вышла долгой, ноги затекли, но ей не хотелось оставлять мать, — с ней будет всё в порядке.

Девушка понимая, что тот прав приземлилась рядом, но повернула голову в сторону кабинета врача и сосредоточила все органы чувств.

— Какого… ты тут забыл? — всё так же, не оглядываясь, бросила Фамке вопрос, который крутился с первой секунды встречи. Никто не знал о состоянии её матери, кроме жителей дома, не то, чтобы это был секрет, скорее никому до этого не было дело. Ей нравилось, что никто не вторгался в их частную жизнь, исключая ближайших друзей и хотелось, чтобы так оставалось впредь. В этот момент холодные подушечки пальцев коснулись её шеи, опустив горловину водолазки, Фамке отпрянула и взглянула на парня. Голубые глаза Торонта потемнели, желваки заходили, с минуту он смотрел на её шею, которую Фамке снова прикрыла водолазкой и нервозно кашлянула.

— Пять детей. Один мальчик и четыре девочки, — певчая, недоуменно вытаращилась на парня, который снова улыбался ей и с особой жадностью рассматривал родинку над губой. Кашлянув ещё раз, девушка прошлась по горловине, проверяя всё ли в порядке, и уставилась прямо перед собой. Запахи цветов оказались ничто рядом с ароматом парня, чье присутствие отзывалось покалыванием в руках. Почему-то ей вспомнился их первый поцелуй.

— Вор, — сухо произнесла девушка, не потому что эмоций не хватило, скорее горло настолько пересохло, что она еле сдерживалась, чтобы не кашлянуть, убеждала себя пташка.

— И что же я украл? — Торонт явно наслаждался, заворожённо наблюдая, как уши девушки покраснели вслед за щечками. — Я восхищаюсь тобой.

Фамке в очередной раз недоверчиво оглянулась на парня, что ему ещё от неё надо? Кроме пятерых детей…

— Ты мне всегда нравилась, с тех пор, как три года назад я увидел тебя на сцене. Но сегодня и вчера ночью, когда ты скребла пальцами асфальт…

Торонт прикрыл глаза, восстанавливая в памяти воспоминания вчерашней ночи, как платье задралось, обнажая бедро, туфли валялись откинутые в сторону, волосы, измазанные в грязи, прикрытые глаза девушки, слегка поддергивающие пальцы, и грудь, которая еле заметно опускалась. Торонт сглотнул, вспоминая, как сам задержал дыхание, заметив Фамке в таком виде, как сжались кулаки, и как она взглянула на него, собрала все оставшиеся силы и прокричала, чтобы он убирался. Парень усмехнулся и покачал головой. Глупая, глупая пташка. Пять детей, не меньше. И сейчас, видя, как она пытается защитить мать, как бросает озабоченный взгляд в сторону кабинета, готовая вот-вот сорваться с места и порвать любого, кто встанет у неё на пути, Торонт снова заговорил, тихо:

— Ты пыталась меня спасти. А сегодня, видя, как ты заботишься о своей матери…

— Кто ты? — Фамке уже осторченело происходящее, она знала Торонта, столько, сколько он знал её, но сейчас видя как он выглядит, как он вчера общался с теми головорезами. Девушка вздрогнула от воспоминаний грубых рук на её шеи и резко коснулась горловины, снова проверяя всё ли в порядке. Она собиралась оставить эти воспоминания позади, но тело сопротивлялось, вздрагивая каждый раз, как чувствовало минимальную угрозу. Парень перехватил её руку и начал медленно поглаживать, прикасаясь к подушечкам пальцев губами. Фамке замерла, внимательно наблюдая за действиями, как розовые, мягкие уста касались указательного пальца, от прикосновения тепло разлилось по телу, нежно поглаживая кожу, губы едва касаясь, переместились к среднему пальцу. Дыхание парня ощущалось естественно на руках. Она сделала глубокий вдох, мягко освободила свою руку, и спрятала ладони в рукавах водолазки. Торонт лишь внимательно наблюдал за этими действиями.

— Ты мне нравишься, Фамке.

— Кто ты? — за день девушка сильно устала, у неё просто не хватало времени на парня, ей на самом деле было плевать кто он, единственное, что её волновала, насколько его присутствие будет опасным для семьи. То, что она видела прошлой ночью, как он общался с теми преступниками, как они опускали голову и слушались его, всё это её пугало. Она не хотела к себе такого внимание. Может за Арлона выйти замуж?

— Кто такой Арлон? — Фамке закрыла глаза, вот серьёзно? Он проигнорировал два раза её вопрос.

— Иди домой, Торонт, — девушка устало почесала лоб и зевнула. Будет лучше снова разойтись разными путями, пусть он пьяный вваливается в бар и подвывает её пению, после вместе с остальными посетителями отпускает сальные шуточки, так будет лучше. Так будет проще. Фамке закрыла глаза и помассировала виски.

Парень внимательно наблюдал за каждым движением девушки, как волосы опустились ей на плечо, когда она наклонилась, опустив локти на колени, подперев подбородок руками, как ресницы трепетали, как зубы впивались в нежную кожу нижней губы. Не удержавшись, он подправил выбившую прядь, но Фамке не отреагировала, демонстративно повернув голову в сторону кабинета зубного врача. Уголки губ Торонта приподнялись в скованной улыбке, понимая, что исчерпал всё имеющееся для него время певички, парень нежно погладил щечку, за действием последовало ноль реакции. Встав, он бросил на девушку последний взгляд.

— Тогда я пошёл, увидимся в баре.

Фамке слышала шаги, как открылась, а после закрылась входная дверь, но так и не повернула голову. Удивило ли её поведение и новый образ Торонта? Да. Была ли она благодарна тому, что именно он её спас? Определенно. Но даже это не повлияет на её решение держаться подальше от всех завсегдатаев бара, Эмс может гордиться своей мелкой. Попав в 16 лет в мир греховного ночного города, Фамке пообещала себе никогда не связываться ни с кем, да и более опытные коллеги поделились своей мудростью: дорогая, держи сердце при себе и тогда ни один подонок не сможет обрести власть над тобой. Фамке была капризна, была импульсивна, но ей не хотелось видеть разочарование в глазах старшей сестры, поэтому держалась от по-настоящему опасных вещей подальше. Эмс, возможно, никогда и не увидит, что груз ответственности за семью на свои плечи взвалила не одна она, рядом с ней маленький строптивый огонек ежедневно умирял свой пыл и аппетиты, держа фокус внимания на том, что было важно для них.

Лойяала была довольно тем, как незаметно для неё пролетело время в кабинете у стоматолога, хотя, как только они с дочерью вышли на улицу, на прощание бросила обеспокоенный взгляд в сторону крыльца с большими красными буквами «СТОМАТОЛОГИЯ».

— Мам, я всё время была рядом, держала за руку, — для пущей убедительности девушка крепко сжала и поцеловала ладонь матери. Если бы за ложь давали по монете, то они с Эмс стали бы самыми богатыми людьми на континенте.

На улицу Роз подтянулось больше людей, мужчина средних лет в помятом бледно-голубом костюме покупал цветы, дети на другой стороне улицы перед пекарней прыгали в резиночки, один мальчишка с охапкой газет подбежал к пожилой паре с криками «Оборотень! Оборотень появился в деревне Янта». Фамке вздрогнула и окинула взглядом газету в руках паренька. Об оборотнях больше года ничего не было слышно, поежившись, девушка прикинула в уме, как далеко находится эта деревня и насколько быстро они могут оказаться в черте города. Подавив желание купить газету и всё разузнать, певчая уверенной походкой устремилась в сторону кондитерской под руку с матерью. Необходимо купить шоколадный эклер для сестры.

Кондитерская «Корбелла» на улице Роз была самой популярной во всём городе для среднего класса, хоть семья Руаре к такой не относилась, Эмс никогда это не оставляло на пути к любимому лакомству и Фамке сейчас тоже не остановит. Просторное помещение с огромными распахнутыми настежь окнами, круглыми молочно-зелеными столиками и белыми стульями с мягкой обивкой. В кондитерской было не протолкнуться. Помимо небольшой очереди из десяти человек на кассе, все столики были заняты. Студентки хихикали, попивая пенный напиток нежно розового цвета, семья из пяти человек шумно обсуждало планы на выходные, Фамке лишь расслышала «парк» и «карусель», двое мужчин в шляпах тихо перешептывались в дальнем углу с сегодняшней газетой на руках, молодая пара стыдливо озирались и подмигивали друг другу. Школу прогуливают. Закатила глаза Фамке, заметив портфели под столом и эмблему элитного учебного заведения вышитую на рубашках под пиджаками школьников. Порой молодые люди из богатого сословия сбегали на улицу Роз в полной уверенности, что никого из знакомых тут не встретят. Лойяала послушно стояла рядом и с не меньшим интересом наблюдала за гостями заведения, сладкое её мало интересовало, но вот кипящая на улице жизнь для неё была редкостью. Расплатившись за эклер, Фамке с трепетом прижала заветную коробочку к груди, приставив счастливое лицо старшей.

Дорога от улицы Роз до кафе, в котором работала Эмс, заняла не больше 10 минут, стоило лишь пройти две улицы, свернуть налево, обогнуть пару домов и перед глазами появлялась деревянная вывеска с эмблемой кружки. На улице перед кафе стояли пустые два столика, не дойдя и двух шагов до заведения, дверь открылась, с мусорным пакетом в руках выглянул парень в фартуке.

— Арлон! — радостно помахала Фамке, пока Лойяала нервно поглаживала волосы. Брюнет удивленно вскинул брови, радостная улыбка образовалась в тот момент, когда он понял, кто перед ним стояла. Положив пакет на землю прямо перед входом, парень одним шагом преодолел расстояние и обвив свои длинные руки вокруг талии певчей покружил девушку. Фамке смеялась, аккуратно придерживая коробочку и ощущая на себе жар мускулистого тела парня. Арлону было девятнадцать, как и Фамке, но учитывая его рост (1.92 см) и ежедневные физические тренировки никто не давал ему меньше 23, лишь слегка наивный, как любила называть Фамке — щенячий взгляд, выдавали его незрелость с головой. Кареглазый брюнет с ямочкой на подбородке разбил немало женских сердец, будучи школьником, но певчая никогда не видела рядом с ним девушку. Хотя прекрасно понимала, что парень с двенадцати лет всюду следовал за ней попятам после того, как та отдубасила его после школьных занятий из-за шутки с жуком.

Опустив Фамке на твердую почву, парень повернулся к улыбающейся Лойяале:

— Мадам, — Арлон со знание дела наклонился и клюнул в щечку женщины, от чего последняя раскраснелась пуще прежнего.

— Как Эмс? Много людей было? — Фамке пыталась рассмотреть очертания фигур за стеклом поворачивая голову из стороны в сторону.

— В смысле? Её нет на смене. Я хотел после работы заглянуть к…

— Что? Как это её нет на смене? — Певчая ошарашено взглянула на друга. У неё не было причин сомневаться в его словах, если бы она сама не стала свидетелем утренних сборов сестры. Бросив быстрый взгляд в одно из окон кафе, девушка лишь различила своё собственное отражение поверх пустого зала. Проглотив образовавшийся комок в горле, игнорируя тугой узел в животе, девушка машинально погладила руку, прогоняя преждевременные мурашки.

Арлон сделал шаг вперёд к Фамке, заметив дрожащие руки девушки, заслоняя вид для Лойяалы, которая с увлечение рассматривала букет роз, игнорируя молодых людей.

— Эй, эй. Посмотри на меня — грубые пальцы не могут столь нежно обхватить подбородок и приподнять голову так, чтобы встретиться с глазами девушки, — я уверен, всё в порядке. Это же Эмс. Возможно, она у подруги либо у парня.

Насколько известно Фамке, парня у сестры не было, но как подметил Арлон — это ведь Эмс. Под ложечкой засосало, девушке хотелось довериться доводам парня, ей необходимо довериться, не паниковать, взять себя в руки и отправляться домой. Сделал пару глубоких вдохов носом и выдохов ртом, девушка кивнула. Друг детства всё ещё стоял вплотную, наблюдая, как ресницы Фамке перестали трепетать, а дыхание возвращалось в норму, он задержал свои пальцы на долгую лишнюю секунду на подбородке. Взгляд его переместился с глаз девушки на раскрытые полные губы и остановились на маленькой родинке в уголке, затем не хотя опустил руку.

— Отправляйся домой, скорее всего, она там. Если нет, — Арлон сделал паузу, глазами указывая на Лойяалу, — дождись меня, я закрою кафе в восемь и приду. Эй, — Фамке нехотя кивнула, зная характер парня, лучше не спорить, — не предпринимай ничего одна. Дождись меня, поняла?

Девушка кивнула во второй раз. Она убеждала себя, что всё хорошо, что Эмс скорее всего дома, либо у подруги, игнорируя здравый смысл, который нашептывал, что это совсем не похоже на сестру. Влажный язык пробежался по нижней губе, касаясь каждой шероховатости и трещины, пять минут назад Фамке не ощущала подобную жажду, а сейчас готова была погрузиться в воду с головой. Парень покачал головой и с нарисованной улыбкой обернулся к женщине.

— Как я рад вас видеть! Понимаю, сюрприз предназначался не мне, но ваше появление сделало этот день для меня особенным, — голос парня оставался буднично веселым, Лойяала заерзала на месте, старательно подправляя платок, — к сожалению, Эмс на данный момент занята инвентаризацией на второй точке, поэтому лучше будет подождать её дома.

— Да, мама, давай не будем мешать работать Арлону и поспешим домой.