Потому. Что. Я. Не. Ты. 40 историй о женах и мужьях

5. А ГДЕ-ТО ЗДЕСЬ БРОДЯТ ЕЩЕ ОДИННАДЦАТЬ БЫВШИХ ВОЗЛЮБЛЕННЫХ МОЕЙ ЖЕНЫ

Дублин, Ирландия, июнь 2008 г.

Я — не первая любовь моей жены. Честно говоря, я был у нее тринадцатым парнем. До нашего знакомства она в разное время встречалась с дюжиной других мужчин, причем все они проживали в нашем городе. И вот каждый день, выходя на Графтон-стрит[7], я остро сознаю, что любой из мужчин в толпе, возможно, когда-то держал ее за руку, дарил ей цветы, шептал милые глупости на ухо и — что особенно неприятно — несколько раз занимался сексом с моей восхитительной женой.

Несколько дней назад я видел — издалека — одного из ее бывших возлюбленных, и не один раз, а дважды. Остальные представляют для меня лишь список имен, против которых указаны пустячные подробности: место работы, хобби и так далее. Я не знаю этих мужчин, но не исключено, что некоторые из них знают меня. Вот, например, сейчас я стою в очереди на такси у станции Стивенс-Грин[8], и тот мужчина, что едва заметно улыбается, глядя в мою сторону, возможно, когда-то был ее первым возлюбленным. Возможно, он смотрит на меня и думает: «Я занимался сексом с твоей женой! До тебя! Ты теперь ступаешь по моим следам, которые я проложил пятнадцать лет назад. Какой бы точки на ее теле ты ни коснулся своими руками или языком, на ней уже есть мой отпечаток».

Разумеется, это нелепая фантазия. У моей жены Кристины более приличный вкус. Этот мужчина невысок и полноват, лопоухий и, по большому счету, староват для нее. Тем не менее, несмотря на то что начал накрапывать дождь, я решил отправиться домой пешком. Сверля прохожих сердитым взглядом, я зашагал по Харкорт-стрит.

Эта дурная подозрительность возникла у меня несколько дней назад. Мы с Кристиной были на премьере какой-то пьесы Беккета[9] в театре «Гейт». В антракте она пошла в уборную, а я остался сидеть на месте. Я обернулся, обозревая задние ряды. Мужчина, сидевший у прохода, подмигнул мне. Я отвел взгляд, но потом, желая убедиться, что он подмигивал кому-то другому, вновь посмотрел на него. Он опять подмигнул. На этот раз сомневаться не приходилось. Этот совершенно незнакомый мне человек смотрел прямо на меня и улыбался, насмешливо вскинув брови. Я в удивлении отвернулся.

Объявили об окончании антракта. Кристина вернулась в зал, и спектакль продолжился.

Позже, когда зажегся свет и мы, поднявшись с кресел, направились к выходу, я показал Кристине на этого незнакомца и спросил, знает ли она его.

— A-а, этот… — протянула она. — Это Эрик. Когда-то мы были знакомы. Он тогда учился на журналиста в Дублинском университете. Он — мой бывший парень.

Я был потрясен. Ведь я полагал, что это какой-то дурачок и его подмигивания — безобидная причуда. Признание Кристины заставило меня взглянуть на ситуацию в совершенно ином свете. Было ясно, что Эрик узнал мою жену и предположил, что я — ее муж.

— Назвав его своим парнем, ты имела в виду, что ты спала с ним, так? — уточнил я у Кристины.

— В общем… да, — ответила она, морща лоб, как всегда это делала, когда считала, что я веду себя по-идиотски.

— Сколько раз?

— Да ну тебя, — отмахнулась она. — Не знаю. Несколько, наверно.

— Несколько? — спросил я. — А это сколько?

— Не будь смешным, — сказала она. — Не знаю! Давно это было. Может, раз восемь-девять. Максимум десять.

Черт, подумал я. «Десять раз» может быть сколько угодно. И наверняка не в обычной позе. Этот Эрик, должно быть, опробовал с моей женой все возможные способы. А теперь, спустя годы, еще и подмигивает. Сволочь!

Вместе с толпой мы пошли к выходу, выбрались на улицу. Эрик уже исчез, но у меня на душе по-прежнему было неспокойно.

По дороге к автостоянке Кристина заметила:

— Ну вот, ты опять захандрил.

— Ничего я не захандрил!

— Тогда в чем дело?

— Просто задумался.

— Задумался? О чем же?

— Если честно, мне не нравится, что этот самодовольный идиот Эрик когда-то был в интимных отношениях с моей потрясающей женой.

— Что за вздор?! Ты ведешь себя как ребенок, — сказала Кристина. — Это было сто лет назад. Не глупи.

Я не ответил.

— Послушай, — сказала она, отпирая машину, — я давно о нем ничего не слышала. Мне известно только, что он устроился на работу в одну из газет, пишет рецензии на спектакли. Очевидно, поэтому он и был сегодня в театре. Если ты будешь впадать в хандру каждый раз, когда увидишь парня, с которым я недолго встречалась сто лет назад, тогда, пожалуй, нам не стоит больше ходить на премьеры. — В голосе Кристины слышались язвительные нотки.

— Дельная мысль, — отозвался я, отнюдь не язвительным тоном.

Итак, решено: на премьеры мы больше не ходим. К сожалению, относительно всего остального в голове у меня царил полный хаос. В час ночи я лежал без сна, думая об Эрике, черт бы его побрал. Рядом со мной крепко спала Кристина.

— Будь он проклят, этот Эрик. Мерзкий тараканишка, — пробормотал я. — Ишь, губы раскатал. На МОЮ ЖЕНЩИНУ.

Я понимал, что зря накручиваю себя. Эрик для меня не был новостью. В жизни Кристины он был пройденный этап, и я давно о нем знал. Он был одним из имен в списке ее бывших кавалеров, который она постепенно мне раскрыла, причем раскрыла много лет назад, когда мы только начали встречаться. Когда находились на стадии «узнавания всего друг о друге». Но…

Но тогда моя жена еще не была моей. С кем она спала прежде, для меня не имело значения. Важно было то, что она восхитительна. Важно было то, будет ли она спать со МНОЙ. И как часто?

— Но теперь она моя, — пробормотал я, — и абстрактное имя обрело лицо.

И вот это лицо вступало в сексуальный контакт с моей женой как минимум десять раз. Это немало. Это вызывает определенные вопросы. Ужасные, мучительные вопросы.

Нравилось ли Кристине заниматься сексом с Эриком?

Пожалуй… да, наверняка. И вряд ли она лежала под ним как бревно.

Доводилось ли ей испытывать сильные, пронизывающие оргазмы? Сотрясавшие все ее существо на протяжении нескольких минут? И этот ритмичный Эрик, должно быть, всегда доставлял ей удовлетворение?

Ммм….

И после, когда она, потная, нежилась в блаженстве остывающей страсти, с ее губ невольно срывалось тихое «Я люблю тебя»?

Прекрати.

А теперь, спустя годы, исполняя «супружеский долг» по отношению к мужу, когда она утомлена и совсем даже не на взводе, не вспоминает ли она Эрика?

Я же сказал: прекрати!

Или, хуже того, когда она ВОЗБУЖДЕНА и вот-вот испытает оргазм, может быть, она представляет себя в постели с Эриком, представляет его набухший, пульсирующий…

Прекрати, прекрати, ПРЕКРАТИ!

Чтобы избавиться от раздражающих мыслей, я пошел в туалет, но, опасаясь, что от волнения не попаду в унитаз, опустился на сиденье и помочился сидя. И тут мне вспомнилась еще одна подробность нашего разговора.

— Кто с кем порвал? — спросил я в машине по дороге домой.

— И когда только ты успокоишься? — вздохнула Кристина. — Не знаю, это было очень давно. По-моему, он меня бросил, потому что уезжал на год в Америку и не хотел, чтобы его здесь что-то удерживало.

Выходит, этот идиот попробовал мою жену, испытал и забраковал. Да кто он такой?! Подонок. Боже! Я его убью. Или, по крайней мере, найду его завтра и набью ему морду.

1. За то, что посмел подмигивать мне.

2. За то, что посмел трахать мою жену, пусть и в далеком прошлом.

3. За то, что посмел лишить меня сна, заставляя думать о размерах его пениса.

Да, завтра же первым делом Займусь этим. Залезу в Интернет, пороюсь в телефонном справочнике, обзвоню все газеты, чего бы мне это ни стоило. Завтра я методично перерою весь наш миллионный город и найду Эрика.

Как оказалось, никого искать не пришлось.

Я наткнулся на него буквально на следующий день, прямо утром, даже не успев толком проснуться. С воспаленными глазами после бессонной ночи, я сел на трамвай, следуя в Сандифорд[10] на деловую встречу. Когда трамвай остановился в Килмакуде[11], я глянул на дальнюю платформу. Там стоял Эрик. В руках он держал сотовый телефон, видимо, отправлял кому-то текстовое сообщение. Поглощенный своим занятием, меня он не заметил. Я вскочил со своего места и пошел к выходу. В считаные секунды я обойду последний вагон и через пути перейду на ту сторону, где он стоит. Он и опомниться не успеет, как я сломаю ему челюсть.

Ну а что потом? — спросил я себя.

А вдруг он тоже ударит тебя в ответ? Ты к этому готов?

Да. Пошел он… Пусть только попробует… Я с лихвой отплачу ему за каждый удар.

Ну хорошо, ты победишь в драке, а что потом? Неужели ты и впрямь думаешь, что на том все и кончится?

Хм…

Тебя, конечно, задержит полиция. Свидетелей вон сколько. «Абсолютно неспровоцированное нападение, господин полицейский! Я все видел!»

Придется заплатить штраф, посидеть пару дней в кутузке. Но это того стоит.

А твоя жена тем временем узнает о твоем поступке. Скажет: «Что за мальчишество?! Даже не верится!» И сочтет своим долгом навестить беднягу Эрика в больнице, принесет ему виноград и цветы. А он скажет: «Детка, ты выглядишь потрясающе… ну и дурак же я, что бросил тебя…»

Прекрати.

Двери трамвая с шипением закрылись. Я поехал дальше.

Следующие несколько дней я на чем свет ругал себя за рассудительность, осмотрительность и трусость. Дважды за два дня повстречав одного из бывших любовников жены, я теперь видел их, как мне казалось, всюду. Стоя в очереди к банкомату или на такси у парка Стивенс-Грин, гуляя по Кинг-стрит… Все они издевательски улыбались, глядя на меня.

Однажды вечером, после ужина, за которым я съел всего лишь полпорции, я лежал в ванне. И тут вошла Кристина.

— Все еще дуешься из-за Эрика? — спросила она. — Уж четыре дня прошло.

— Да, — ответил я. — Я видел его еще раз, сразу же на следующий день, когда ехал в трамвае. С тех пор прошло всего три дня.

— И что ты сделал? — встревожилась она. — Оскорбил его? Ударил?

— Нет, я его не бил и вообще с ним не разговаривал.

— Слава богу, — с облегчением произнесла она. — Вот это уже по-взрослому.

Кристина отвернулась, поправляя одно из гостевых полотенец, висевшее чуть косо. Я смотрел ей в спину, и у меня возникла идея.

— Послушай, раз уж я такой взрослый… — Я озорно рассмеялся. — Продемонстрируй свою благодарность. Залезай сюда ко мне.

— Хочешь, чтоб я приняла с тобой ванну? — хмыкнула она. — Весьма своеобразный способ выражения благодарности. Может, лучше принести тебе чашку чая?

— Нет, чаю не надо.

— Даже с шоколадным печеньем?

— Нет, не хочу я ни чаю, ни печенья. Только тебя, прямо сейчас, в ванне.

— Что ж, ладно. — Кристина начала стягивать с себя кофточку. — За то, что ты признал мое прошлое, смирился с тем, что оно существовало, и понял, что с ним давно покончено. — Она расстегнула молнию на юбке, и та тоже упала на пол. — За то, что ты не допустил, чтоб твое душевное равновесие зависело от какого-то парня, с которым я встречалась много лет назад. За то, что… — продолжала Кристина, отбрасывая в сторону свое нижнее белье, но я уже не слышал ее, потому что сгорал от вожделения. И я искренне верил ей. Верил в то, что отныне я и в самом деле буду более достойным, более зрелым человеком.

Не прошло и двух минут после соития — я все еще наслаждался мгновениями полнейшего счастья, — как меня опять начали мучить сомнения.

— Нет, но двенадцать любовников! Как тебя только хватило на всех?!

— Послушай, — сказала Кристина. — Свой первый сексуальный опыт я получила, когда мне было шестнадцать лет. С тобой я познакомилась в двадцать девять. Неужели по одному парню в год — это так уж много? По-твоему, я развратница? С некоторыми у меня был роман на одну ночь, с другими отношения тоже длились недолго — максимум полгода. Поверь, у меня были продолжительные периоды, когда я вообще не занималась сексом.

— Ну хорошо, — сказал я. — Тогда другой вопрос: теперь, когда в твоих глазах я стал зрелым мужем, объясни, пожалуйста, почему, например, ты запала на Эрика?

Я хотел услышать, что с Эриком она сильно ошиблась. Что в постели он был никакой. Что она никогда его не любила.

— Ну… Эрик, когда хочет, может быть очень обаятельным.

— Ммм…

Увы, мне в сердце вонзили острый нож.

— У него великолепное чувство юмора, и внешне он симпатичный. Во многом на тебя похож. Правда.

— Ммм…

Нож начал кромсать мое сердце.

— Но ты мне нравишься больше.

— Ммм… Чем конкретно?

Всё, сердца у меня нет. В груди вместо сердца куски мяса.

— Ты более искренний, более внимательный. Как правило. Ты добрее.

Проклятие! Я не хочу, чтоб мне отдавали предпочтение за то, что я искренний. И добрый.

А за что тебе надо?

За то, что у меня пенис длиннее. Или толще — что тоже неплохо.

Этими своими мыслями я не поделился с Кристиной.

— Просто теперь из-за Эрика мне кажется, что нашу любовь предопределили обстоятельства — место и время первой встречи, возраст, когда мы познакомились. Не какое-то особое влечение, родство душ. Ты запросто могла бы выйти замуж и за него.

— А как же та девушка, Одри, с которой ты встречался семь лет? — заметила Кристина. — По-твоему, я в восторге от твоих похождений?

— Я всегда говорил, что это было ошибкой, — сказал я.

— Ой, не заливай. Если вы так плохо ладили, что ж ты семь лет с ней возился? Ты наверняка любил ее. И наверняка спал с ней не раз. Ну, что скажешь?

Не отвечая, я схватил полотенце, потому что вода в ванной вдруг показалась мне невероятно холодной. Да, Кристина права. Пока она весь свой третий десяток перебирала парней, поддерживая с ними непродолжительные отношения или заводя романы на одну ночь, я почти семь лет встречался с одной и той же женщиной: Да, пожалуй, я любил ее, и мы много занимались сексом, по крайней мере, первые пять лет.

Кристина встала и потянулась за халатом; с ее тела на пол капала вода. Я закрыл глаза, вспоминая Одри, — впервые за много лет.

Мы вступали в интимную близость, наверное, тысячу раз. Боже! Невообразимо много, да? Но ведь шесть лет и девять месяцев — это 2463 дня. На первых порах мы предавались любовным утехам ежедневно (однажды умудрились сделать это четыре раза за двадцать четыре часа!). Потом, на третьем году наших отношений, стали заниматься сексом через день, потом — два раза в неделю, потом — раз в неделю, а в конце, перед разрывом, почти не прикасались друг к другу. Но к тому времени мы уже жили вместе, надеясь таким образом разрешить наши проблемы. И тогда мы уже были не любовниками, а просто хорошими соседями по квартире.

К слову об Одри. Как и я, она была девственницей, когда мы начали встречаться. И насколько я могу судить, она ни разу мне не изменяла. Последний раз я слышал о ней два года назад. Тогда, по словам наших общих друзей, она все еще жила одна. Интересно, теперь, спустя четыре года после нашего разрыва, у нее кто-нибудь есть? Наверняка. А если она так и не встретила никого другого, значит… я — единственный мужчина, с которым она когда-либо спала.

На следующий день, обедая в своем любимом ресторане «Т. П. Смитс», я опять столкнулся с Эриком. Я сидел сбоку за стойкой, решая, что мне выбрать: лосося в чесночном соусе или гратен[12] из креветок и тортеллини[13]. И тут входит Эрик. Он решительным шагом направился прямо ко мне и сел на табурет рядом. Не спорю, ресторан был забит, свободных мест было мало. Но все равно это была наглость.

— Мне треску на пару, — крикнул он моей официантке и стал устраиваться поудобнее, повесив на крючок свой пиджак. Потом повернулся ко мне и, будто только что меня заметил, кивнул. Я напрягся, ожидая, что он отпустит какую-нибудь смачную реплику. Ничего подобного. Он достал свой мобильник и принялся набирать текстовое сообщение.

Перед нами поставили заказы. Несмотря на то что Эрик, к счастью, не стремился завести со мной разговор, обед для меня стал тяжким испытанием. Я пытался есть, а Эрик возился со своим телефоном, то и дело пихая меня локтем. Я пытался есть, а его телефон постоянно пищал, принимая сообщения. Я пытался есть, а почти вплотную ко мне сидел тупой осел, некогда наслаждавшийся сексом с моей женой.

Наконец, проглотив свой обед, Эрик поднялся, собираясь уйти. Он надел пиджак и, наклонившись, шепнул на ухо:

— Кланяйся от меня очаровательной Кристине.

Черт бы его побрал! Как он смеет называть мою жену очаровательной? Она, конечно, очаровательна, но как он смеет? Слащавый тон, каким он произнес ее имя, подразумевал, что он помнит, как она шастала к нему в постель.

— ЧТО?! — заорал я, но Эрик уже продвигался к выходу. Я соскочил с табурета, намереваясь броситься за ним вдогонку, но путь мне преградила официантка, несущая три тарелки с картофелем. К тому времени, когда я выбрался на улицу, Эрика уже и след простыл. Я кинулся к торговому центру «Джервис» — Эрика не было видно. Я свернул налево и побежал по Кейпел-стрит. Тот же результат.

— К черту его! — крикнул я, повернувшись лицом к реке. — К ЧЕРТУ!

В ту ночь, лежа в постели, я все еще проклинал Эрика. Пребывая в агрессивном настроении, требующем решительных действий, я осмысливал свое положение. У меня был план А: не ходить на театральные премьеры. Этот план полностью провалился. Пора было переходить к плану Б.

Должен признать, это был не очень красивый план. Вот почему я держал его про запас, надеясь, что мне не придется его воплощать. Попросту говоря, пришло время заняться сексом с другой женщиной. Только так я смог бы восстановить баланс в наших отношениях с Кристиной. Хорошо бы отправиться в Килмакуд и там найти и соблазнить нынешнюю подружку или жену Эрика. Это был бы идеальный вариант.

Впрочем, это может быть любая другая женщина, которую мне удастся снять в ночном клубе. Кристине я сказал бы, что иду на отвальную, которую устраивает один парень, увольняющийся с работы. Потом подцепил бы женщину, мы сняли бы номер в гостинице, и к двум, максимум трем часам ночи я был бы дома.

Но, конечно, самый простой и верный вариант — это заявиться к моей бывшей подружке Одри. Может, она до сих пор живет по тому же адресу…

Казалось бы, в восемь часов вечера движение на городских дорогах вообще должно замереть. А я еле-еле полз в пробках, а потом и вовсе встал: передо мной столкнулись легковой автомобиль и автобус. Объездного пути не было, так что мне пришлось сидеть и ждать, когда приедут аварийные службы. Я включил радио, потом в волнении выключил его. Закрыл глаза, пытаясь представить встречу с Одри, если она по-прежнему живет на Уитуорт-роуд.

«Привет. Ты, наверно, меня не помнишь?» — начну я.

Одри невольно улыбнется.

«Милое местечко», — скажу я, когда она пригласит меня в дом, и это будет ложь. Сам я никогда там не был, но один наш общий друг заходил к ней в гости и потом описал мне ее жилище: темная квартирка на цокольном этаже с крошечной кухонькой и крошечным туалетом. Ковер ужасный. Из корзины для грязного белья вываливается серовато-белое нижнее белье. Единственный стол занимает портативный компьютер, заваленный грудами пластиковых папок и бумажных листов.

«Пишу кандидатскую, — объяснит Одри извиняющимся тоном. — Порой мне кажется, что никогда не закончу».

В ее маленькой квартирке всего два стула, и на обоих громоздятся картонные папки, так что присяду я на краешек комода. Одри пойдет ставить чайник, а я тем временем постараюсь найти подтверждение еще одной подробности, которую сообщил мне наш общий друг. У него не очень острое обоняние, но он уловил в квартире запах кошки. Или кошек. Самих кошек он не видел, но окно было открыто, а на подоконнике стояли миски и поддон с песком — очевидно, кошачий туалет. Он подозревал, что ее кошки не всегда им пользуются.

Потом Одри принесет мне чай, такой, какой я пью — с двумя кусочками сахара, — и сядет на кровать. А потом… надеюсь… я замечу, что две верхние пуговицы на ее блузке расстегнуты. Я устремлю взгляд на аппетитную ложбинку между ее пышными грудями, а она вдруг вскочит с кровати, быстро подойдет ко мне и прижмется к моим губам своими пухлыми губами. Я ее поцелую. Положу ладонь на ее ягодицы, притяну ее к себе. Мы опять прильнем друг к другу в страстном поцелуе.

«О боже, — произнесет она. — Как хорошо. Хочу еще».

А я отвечу…

А как же Кристина?

Я резко открыл глаза и увидел, что автобус теперь блокирует только одну полосу. Скоро движение откроют. В самом деле, как же Кристина? С другими парнями она встречалась до того, как вышла за меня замуж. А я собираюсь изменить ей, находясь с ней в браке.

Вздор! Я опять закрыл глаза и попытался вновь предаться приятным фантазиям. Я снова вообразил себя в квартире Одри, в ее объятиях. Правда, уже без былого энтузиазма. Я представил, как смотрю через ее плечо и вижу на подоконнике бурую кошку. Она спрыгивает в комнату и идет прямо ко мне. Я чувствую, как ее хвост обвивается вокруг моей ноги. Ощущение мне не нравится. Я открыл глаза.

Через пятнадцать минут я все же попытался привести в исполнение свой план Б. Приехал на Уитуорт-роуд, остановился у дома, который выглядел именно таким, каким я его себе представлял. Несколько раз позвонил в квартиру номер 8, но ответа не получил. Тогда я позвонил в квартиру номер 7. Дверь открыл молодой поляк.

— Да, — подтвердил он, — в восьмой квартире живет темноволосая женщина, но имени ее я не знаю.

Я стал расспрашивать его о соседке.

— Не знаю, — ответил он. — Какое мне дело до того, есть у нее парень или нет?

В общем, я отправился восвояси, так и не выяснив, живет ли Одри по-прежнему в том доме, есть ли у нее кто-нибудь. Закрывая за собой калитку палисада, я заметил в углу двух кошек. Они лежали, свернувшись клубком, и холодно смотрели на меня. Возможно, в этом был какой-то смысл, а может, и нет.

Наверно, мне следовало добить свой план Б, но я утратил к нему всякий интерес. Я вернулся к плану А в его новой, усовершенствованной версии, согласно которой я не только отказался от посещения премьер во всех театрах, но также перестал ездить на трамвае (по красной линии; на зеленой, насколько я знал, меня никто непотребный не подстерегал) и ходить в ресторан «Смитс». Признаюсь, поначалу эти ограничения были для меня обременительны, но очень скоро каждому из них я нашел вполне достойную замену: я стал ходить в другой ресторан, а на работу — пешком, ведя более здоровый образ жизни.

И вот результат: за четыре месяца я ни разу не встретил Эрика. Теперь я все меньше дуюсь на жену, реже бросаю сердитые взгляды на прохожих. Словом, постепенно восстанавливаю свое душевное равновесие. И я надеюсь, что сумею держать в узде свою ревность, но на моем горизонте по-прежнему маячит угроза. Где-то здесь, в этом городе, ходят еще одиннадцать экс-кавалеров Кристины. У каждого из них есть свое место работы, свой любимый бар, свой повседневный маршрут.

Мне известны лишь имена этих мужчин: Дэйвид, Майкл, Брайан, Фрэнк, Лайам, Шон, Джер Л., Энтони, Джеймс, Олли и Джер О. И каждый день я обращаюсь к ним с молчаливой мольбой, горячей мольбой:

«ВЫ! ВСЕ! НЕ ЛЕЗЬТЕ! В МОЮ ЖИЗНЬ!»