Повелитель войн Кор

Глава 7

Два часа, оставшиеся до назначенной встречи, Райнасон бродил по обдуваемым всеми ветрами улицам, раздумывая над тем, что говорил Маннинг.

В чем-то он был тоже прав: этот городок был всего лишь первым, временным пристанищем для землян; клочком земли, за который можно было как-то зацепиться на новой планете. Его еще нельзя было даже назвать поселением; дома все еще сооружались, цены на все прыгали не только в зависимости от того, как скоро прибудет следующая партия товара, но и от того, кто продает. Многие прибывшие сюда уже сделали первые попытки извлечь из недр планеты полезные ископаемые в западной части Равнины; и хотя то, что им удалось пока добыть, было мизерно по объему, все же это было единственным, что вообще давало хоть какие-то денежные поступления от произведенного непосредственно на планете. Остальная часть города росла под своим собственным весом — бары, постоялые дворы, прачечные и харчевни — то есть, заведения, которые выживали лишь потому, что им кто-то покровительствовал.

За несколько недель до этого голодные поселенцы попыталось было поймать и съесть мелких зверьков, которые шныряли по улицам, но многие из смельчаков вскоре умерли, поэтому попытки утилизировать местную фауну в пищу больше не повторялись. Но было отмечено также, что, когда эти зверьки поедали пищевые отбросы, которые сваливали в кучу за городом, они тоже гибли.

Правда, это было слабым утешением…

Некоторые крупные корпорации уже направили на планету своих полевых работников, но оказалось, что говорить о развитии там какой-либо промышленности было еще слишком рано. Все, что пока могла предложить планета, это огромное пространство для заселения. Несмотря на широкое продвижение земной цивилизации вглубь космоса, планет с нормальными природными условиями для жизни людей было не так уж много; поэтому любая пригодная для жизни планета, пусть даже без достаточных собственных ресурсов, не могла не представлять интерес в этом плане. Продолжающийся взрыв роста народонаселения, несмотря на жесткие законы по контролю за рождаемостью во внутренних мирах, опережал темпы освоения новых миров на Краю, поэтому в освоении нового жизненного пространства была острая необходимость.

Но то, что составляло население Хирлая, пока было совсем еще сырым.

Сюда прибыла только незначительная горстка людей, которые не привезли с собой хоть какой-нибудь цивилизации. Они довольно шатко стояли на этой Равнине, не уверенные в завтрашнем дне, хотя и надеявшиеся на то, что вот прибудут сюда еще другие поселенцы, с которыми они и станут строить для себя капитальные жилища. Если только до их прибытия не случится чего-то непредвиденного…

В шесть Райнасон вышел на улицу, которая вела к конторе Маннинга. У самой двери он встретил выходивших оттуда Марка Стоворта и Юлиуса Лессингхэма; у них был встревоженный вид.

— Что случилось? — спросил он у них.

Они даже не остановились.

— Спроси сам старика, — ответил Стоворт, пробегая мимо него необычно торопливой походкой.

Райнасон вошел в открытую дверь. Маннинг был в передней комнате, его окружала куча упаковок станнеров. Бросив на Райнасона короткий небрежный взгляд, он сделал рукой резкий пригласительный жест.

— Помоги мне разобрать это хозяйство, Ли!

Райнасон достал из кармана перочинный ножик и стал распаковывать один из ящиков.

— Зачем вы распаковываете этот арсенал?

— Потому что он может нам понадобиться. Двое наших только что были на этом выгоне лошадиных морд и обнаружили, что наши дружественные создания исчезли.

— Юлиус и Стоворт? Я только что встретил их.

— Они производили там некоторые работы — или по крайней мере собирались их производить. И вот там не оказалось ни одной этой твари, даже следов не осталось.

Райнасон пожал плечами:

— Сегодня до обеда они все были на месте.

— А теперь их там нет! — выпалил Маннинг. — Не нравится мне все это, особенно после того, что ты мне понарассказывал. И мы собираемся отправиться на поиски.

— Со станнерами?

— Да. Только что Мара вышла на поле подготовить несколько мотопланов, чтобы мы могли с ними охотиться.

Райнасон уложил коробки с оружием и упаковки с зарядами на пол, где ему указал Маннинг. Их было приблизительно сорок — пистолеты с тупыми стволами и мощными утолщениями вокруг зарядов; весь комплект весил никак не меньше десяти фунтов. У них был тупорылый вид, как у наковален, но они могли поразить любого зверя с двухсот ярдов, а с расстояния в два фута они могли повалить каменную стену.

— Сколько человек вы берете с собой? — спросил Райнасон, изумленно осматривая кучу оружия на полу.

Маннинг бросил на него короткий взгляд.

— Столько, сколько удастся собрать. Я позвал милицию; Стоворт и Лессингхэм пошли в город собирать людей.

Итак, в своем стремлении к захвату власти он лез напролом, Мальхомм оказался прав. Хотя не было никакой реальной угрозы, это не могло остановить ни Маннинга, ни бродяг, которых он подкупал в городе. Убийства были для них обычным делом.

— Как вы считаете, сколько нужно убить хирлайцев, чтобы это выглядело солидно перед Советом? — спросил через некоторое время Райнасон, стараясь, чтобы его голос звучал бесстрастно.

Маннинг пронзительно посмотрел на него. Райнасон открыто принял его взгляд, подтверждая этим брошенный вызов. Маннинг не принял его.

— Ну, такая постановка вопроса для меня полная неожиданность, — пожал плечами Маннинг. — А как ты сам думаешь? Сейчас появилась маленькая и довольно редкая возможность возглавить хоть что-то в этой скалистой пустыне, и ты не станешь отрицать, что с любой точки зрения все правильно.

— Он сделал паузу. — Я вообще не знаю, будет ли необходимость убивать кого-то из них. Не вбивай дурного себе в голову, мы определимся на месте.

Глаза Райнасона стали холодными:

— Хорошо, посмотрим. Но помните, Маннинг, я буду наблюдать так же внимательно, как и вы. Если только вы начнете осуществлять насилие, которое не диктуется обстоятельствами…

— Ну и что ты сделаешь в таком случае, Ли? — резко перебил его Маннинг. — Нажалуешься на меня в Совет? Да они выслушают меня прежде, чем обратят внимание на жалкий лепет ничтожества, которое большую часть своей жизни бродяжничает по внешним мирам. Это все, что ты собой представляешь, и ты сам прекрасно это осознаешь, Ли — ты бродяга, ты просто задница, как и большинство здешних бродяг. Здесь, на Краю, все такие — кроме тех, кто хоть как-то заботится о себе.

— Сейчас вожжи в моих руках, — продолжал он. — И если я решу сделать что-то, что тебе не понравится, ты не сможешь меня остановить — ни ты, ни твоя подружка.

— Ага, значит, Мара тоже против этого? — спросил Райнасон.

— Да, она осмелилась сделать несколько замечаний перед твоим приходом, — спокойно ответил Маннинг. — И очень скоро ей придется пожалеть об этом.

Райнасон посмотрел на Маннинга прищуренными глазами, затем молча надел пояс с кобурой и зарядил станнер. Он аккуратно пристегнул его к кобуре, размышляя, что мог иметь в виду Маннинг, высказывая свою угрозу.

Была ли это реальная угроза, или Маннинг просто выпустил пар? Ладно, будет видно и это… и Райнасон будет внимательно следить за развитием событий.

Примерно через полчаса за дверью Маннинга собралось около шестидесяти человек. Они были грязны и небриты; некоторые из них работали в городе, несколько человек были из числа шахтеров; но большинство из них — просто бродяги, продвигавшиеся по Вселенной по все дальше и дальше раздвигающимся границам осваиваемого землянами межзвездного пространства. Это были те самые люди, которые пили и дебоширили на улицах города, спали днем и поднимали все вверх дном по ночам. Они крали, когда это им удавалось, и убивали, когда это приходило им в голову.

Эти бродяги были сбродом со всех планет Края, наблюдавшие годами, как новые планеты открывались для колонизации и эксплуатации, но сами никогда не получавшие ни куска от этого пирога. Они прекрасно ориентировались в обстановке вновь возникавших городков после высадки землян, и могли часами говорить о мирах, которые они повидали. Но они были городскими жителями, все до единого; они видели покоряемые миры, но только с улиц. Они не принимали участия в исследованиях или в строительстве, разве что только на самых первых порах после высадки. Когда начиналось настоящее строительство, они снова садились на звездолеты и направлялись еще дальше, к следующей планете.

Райнасон смотрел на их лица, стоя в дверном проеме, и прислушиваясь к тому, что им говорил Маннинг. Это был трудный народ, с низменными инстинктами, обозленный на весь мир. Безымянные лица, все на один манер; для них не было места в более обустроенных мирах земной цивилизации.

Возможно, в этом была доля их собственной вины. Но Райнасон знал, что они бежали, только не к чему-то, что ждало их впереди, а от цивилизации.

Бежали… Потому что к тому времени, когда новые миры принимали обустроенный вид, эти люди начинали видеть, чего у них нет. Временные жилища будут снесены, им на смену придут капитальные дома, построенные для того, чтобы жить в них, а не только приходить ночевать. Ватерклозеты, укрытия для автомашин, квадрочувственные приемники и синтезаторы пищи…

Они не хотели видеть весь этот хлам… то ли потому, что ненавидели его, или потому, что сами хотели иметь такое же, но им это не светило? Впрочем, какое значение это имеет для меня, решил Райнасон. Они привыкли к гонкам, и вот они здесь, на Краю освоенной части космоса, со всем своим гневом и яростью, и Маннинг собирался дать им возможность выпустить кипящий пар наружу.

В толпе, у самого ее края, он заметил знакомые серые космы Ренэ Мальхомма. Райнасон попытался изогнуть шею, чтобы получше его разглядеть; на какой-то миг толпа разомкнулась, и он увидел лицо Мальхомма. Он смотрел прямо на Райнасона, держа тускло отсвечивающий нож прямо у своей груди.

Его губы были сжаты с знакомую сардоническую улыбку, которую Райнасону уже не раз приходилось видеть. Нет, по крайней мере Мальхомм не был частью этой толпы.

— Мы уже знаем, в каком направлении они пошли, — говорил Маннинг толпе. — Лессингхэм будет командовать основными силами, и вы следуйте за ним. Если он даст вам команду, выполняйте ее. Дело серьезное, и времени для пререканий просто не будет.

Некоторые из нас будут искать их с помощью мотопланов, — продолжал он. — Мы будем поддерживать связь по радио. Когда вы обнаружите, где они находятся, мы с мотопланов поглядим сверху и потом, в зависимости от обстановки решим, что делать дальше.

Маннинг сделал паузу, оценивающе разглядывая лица собравшихся.

— Большинство из вас, как я вижу, уже вооружены. У нас есть несколько свободных станнеров; если они вам нужны, подходите и берите. Но помните: те, кто вооружены станнерами, должны находиться впереди, и их задача будет заключаться только в том, чтобы уложить этих лошадей на землю — пусть добивают насмерть те, у кого есть ножи или что-то другое, чем можно прикончить.

В толпе послышались возбужденные голоса. Несколько человек вышли вперед, чтобы взять оружие; Райнасон видел, как другие вытаскивали ножи и топорики; у некоторых были крупнокалиберные лучевые пистолеты. Райнасон наблюдал за всем этим прищуренными глазами; со стороны Маннинга было настоящим свинством собрать такую толпу головорезов, а его открытая поддержка их воинственного настроя была просто опасной. Как только им дадут возможность убивать, что сможет их остановить?

Неожиданно позади толпы послышались крики; люди поднимались волнами и падали, осыпая все вокруг руганью. Райнасон услышал характерные звуки драки — глухие удары кулаков о челюсти. Те, что стояли в передней части толпы, повернули головы назад; некоторые из них начали пробираться к дерущимся.

Из середины толпы раздался крик; ответом ему послужил возбужденный, сердитый шум голосов вокруг дерущихся. Маннинг как-то сразу вдруг оказался среди них, пробивая себе дорогу станнером, размахивая им как дубиной.

— Дайте дорогу, черт бы вас побрал! Дорогу! — выкрикивал он, быстро продвигаясь сквозь толпу. Попадавшиеся на его пути ворчали, но расступались, чтобы пропустить его. Было слышно, что драка все еще продолжается; наконец, Райнасон увидел дерущихся. Их было трое — два взрослых мужчины и один молоденький паренек, совсем еще мальчишка. Он был рыжий, имел густой, ярко-красный румянец; было очевидно, что он еще новичок в краевых мирах. В тех двоих, что были постарше, можно было безошибочно узнать типичных бродяг Края, о чем красноречиво свидетельствовала их бледность, вскормленная искусственным светом на борту космолетов и герметичных ночлежек в мирах, где естественные условия не предназначались для жизни под открытым небом.

Тот что покрупнее держал в руке нож с толстым лезвием; в этих местах такие ножи можно было увидеть довольно часто; многие использовали их в качестве топориков. Но с этого ножа капала кровь; у меньшего мужчины одна рука беспомощно повисла, на ней чуть ниже плеча виднелась довольно большая рана. Он корчился в пыли, осыпая отборными ругательствами того, который держал нож; паренек стоял чуть позади него, со страхом и ненавистью в глазах. У него тоже был нож, чуть меньшего размера, но паренек как-то слишком уж неуверенно держал его у своего бока.

Маннинг решительно встал между дерущимися. Он уже оценил ситуацию, и ему потребовалось совсем немного времени, чтобы прорычать три коротких, резких слова, смысл которых сводился к тому, что Маннинг выражал свое нелицеприятное мнение в отношении личности дерущихся. Вооруженный ножом мужчина отступил немного назад и что-то зло пробормотал, но Райнасон не расслышал его слов.

Маннинг хладнокровно поднял станнер и продемонстрировал его в действии. Заряд попал в плечо, мужчина завертелся волчком и отлетел в толпу, сбив нескольких человек. Нож упал на землю; пыль и грязь сразу же покрылась кровью. Наступила мертвая тишина.

Маннинг осмотрелся вокруг, легко поигрывая станнером. Затем спокойно, но так, чтобы его слышали все, обратился к толпе:

— У нас нет права и времени для выяснения отношений между собой.

Любой, кто начнет что-либо подобное, будет убит на месте. А теперь уберите мясо. — И, развернувшись, спокойно пошел назад через толпу. Паренек, которому помогали двое из толпы, оттащил раненого в сторону.

Мальхомм продвинулся еще глубже в толпу. Против обыкновения, он был молчалив; обычно он обращался с людьми такого сорта с грубой и веселой общительностью, покрывая их ругательствами со всей щедростью своей души.

Но сейчас он стоял, наблюдая за собравшимися здесь людьми, с хмурым выражением, которое собирало в грубые складки и без того крупные черты его лица.

Маннинг пристально смотрел в глаза тех, кто находился в толпе впереди. Он буквально пронизывал их взглядом, который удерживал на каждом по несколько секунд. Затем, осклабившись, призвал:

— Берегите силы для лошадей, парни. Для них берегите.

Райнасон выехал на место с Маннингом, Стовортом и еще несколькими другими работниками отряда. Ехать было недалеко, автомобиль сильно трясло на ухабах, поэтому всем было не до разговоров. Даже Стоворт ехал молча, оставив на этот раз свою обычную болтовню. Райнасон думал о Маннинге: тому удалось быстро и эффективно подавить стычку, приструнив горячие головы, но это было только временной мерой. Толпа явно рассчитывала на какое-то реальное действо по своим наклонностям и темпераменту, и Маннинг уже успел предложить им на заклание хирлайцев. И если случится, что тревога была ложной, будет ли он в состоянии остановить их кровожадный порыв?

Даже больше того — станет ли он вообще останавливать их?

Когда они прибыли на поле, мотопланы были уже готовы, но Мары там не было. Лес Харкорт, который выполнял обязанности радиста, встретил прибывших в радиорубке на краю поля. Он завел их в низкое помещение, наскоро слепленное из бетона, и пододвинул Маннингу для подписи стопку бланков.

— Если что случится, вы за все отвечаете, — сказал он ему. — Люди отвечают каждый за себя, но мотопланы являются собственностью компании.

Маннинг нахмурился, всем своим видом выражая безразличие, и начал подписывать бумаги.

— А где Мара? — спросил Райнасон.

— Она уже взяла один мотоплан, — пояснил Харкорт. — Улетела десять минут назад. Экран ее мотоплана в соседней комнате. — Он махнул рукой в сторону двери в задней части радиорубки.

Райнасон направился туда; аппарат был включен, экран демонстрировал то, что было видно по курсу мотоплана Мары. Сейчас он как раз показывал подножья холмов в предгорьях южной части Равнины, где пролетала Мара.

Холмы были голые и крутые; торчащие на Равнине скалы за многие годы были отполированы ветрами и пыльными бурями. Мара пролетала над низкой грядой скал, направляясь к пустыне, которая простиралась сразу за ними.

Райнасон взял микрофон:

— Мара, это Ли; мы только что прибыли. Ты их еще не обнаружила?

В динамике звонко зазвучал ее голос:

— Пока нет. Мне показалось, что в одном из проходов было какое-то движение, но там слабое освещение. Вот сейчас я ищу тот проход.

— Хорошо. Мы вылетаем через несколько минут; если ты их обнаружишь, будь осторожна. Жди нас.

Он повесил микрофон и встал. Но, уже направившись к двери, снова услышал ее голос:

— Вот они!

Он посмотрел на экран, но некоторое время не смог ничего там обнаружить. Мотоплан Мары, который находился прямо над скалистыми холмами, взял курс на снижение, поэтому в поле зрения камеры была только Равнина.

Райнасону был виден проход между скалами, сквозь который пролетала Мара, но никакого движения там он не заметил. Лишь только всмотревшись повнимательнее, он увидел справа по курсу низкие развалины строений и фигуры, которые двигались между ними.

Картинка на экране сдвинулась и развернулась в их направлении; Мара явно снижала высоту.

— Вот теперь и я их вижу, — сказал он в микрофон. — Не могу разобрать с экрана, что они там делают. Может, тебе лучше видно?

— Они все входят в какое-то здание, — сообщила Мара, вглядевшись повнимательнее. — Пока что я насчитала их около двадцати. Наверное, они все здесь.

— Ты можешь спуститься ниже и рассмотреть, что они делают? Чем скорее мы это выясним, тем лучше; Маннинг ведет с собой довольно мерзкое сборище ублюдков, которых почему-то следует считать бдительными стражами спокойствия.

Она не ответила, но обветренные здания на экране сделались больше и стали как бы приближаться. Он мог теперь различать отдельные детали: вот обрушившаяся стена, наполовину погребенная под завалом из пыли и песка; вот вся крыша здания слетела и упала на соседний дом, открыв для обозрения кучи битого камня внутри… Временами даже трудно было определить, действительно ли стены домов завалились: они были настолько выветрены пылевыми бурями, что голые разломанные колонны выглядели так, как если бы они были построены такими с самого начала — одинокие, гладкие, торчащие вверх.

Наконец он увидел хирлайцев. Они медленно брели вверх по ступеням одного из самых больших зданий и исчезали внутри него. Это здание было не так сильно разрушено, как остальные; когда Мара направила мотоплан еще ниже, Райнасон смог хорошо рассмотреть оставшиеся нетронутыми временем особенности его конструкции.

Вздрогнув, он сел от неожиданности и торопливо выкрикнул:

— Мара, сделай еще один проход над тем зданием, в которое они вошли!

Она быстро развернулась и еще раз прошла над отшлифованными ветрами камнями здания; Райнасон впился глазами в экран. Никакой ошибки, теперь он был уверен в этом: высокая крутая лестница, ведущая к колоннаде, окружающей все здание, крупная резьба по камню над главным входом…

— Поскорее улетай оттуда, прокричал он. — Это Храм Кора. — Но, даже не успев закончить, он увидел, что изображение на экране запрыгало и завертелось, а мотоплан спикировал еще ниже в сторону нагромождения того, что осталось от каменных зданий.

— Они стреляют чем-то!

Он видел, что она пытается снова набрать высоту, но почему-то это ей не удавалось; здания на экране заметались то вниз, то вверх, из одного края кадра в другой.

— Мара! Взлетай! Беги оттуда!

— Одно из крыльев повреждено, — начала было быстро говорить она, как вдруг на экране произошел еще один резкий скачок и он услышал, что она тяжело дышит. Изображение раздалось вширь, выпрямилось и на какой-то миг застыло; каменная стена одного из зданий была прямо по курсу мотоплана и стремительно увеличивалась в размерах.

— Мара!

Изображение бешено заметалось, здание заполнило собой весь экран, который вдруг стал черным; из громкоговорителя послышался треск, который оборвался еще до того, как успел прозвучать до конца. В комнате наступила мертвая тишина.