Поверь и прости

Глава 11

Час спустя, оказавшись на дорожке, ведущей к дому, Ринна увидела, что окна поместья ярко освещены. Светло было и рядом с конюшней, где стояли несколько оседланных лошадей, а все обитатели дома суетились вокруг, что-то взволнованно обсуждая. Трэвис стоял рядом с отцом и Дэвидом, готовый вскочить на оседланного Экскалибура. Несомненно, что-то произошло. Никто не стал бы в такое время поднимать лошадей. Видимо, что-то случилось с Леди. Должно быть, она оступилась и повредила ногу. Хорошо, что дети уже спят. По крайней мере, эта суматоха не коснется их.

— Трэвис! — крикнула Ринна. — Что произошло? Что с лошадью? Что случилось с Леди?

Трэвис резко обернулся, лицо его было бледным.

— Ринна! Боже мой, с тобой все в порядке? — Прежде, чем она успела ответить, он обнял ее. — Господи, я думал с тобой что-то случилось.

— Все в порядке, — задыхаясь, ответила она. Он так крепко сжимал ее в объятиях, что она едва могла дышать.

— Я вернулся, а тебя и след простыл. Чарли сказал, что ты уехала верхом, а когда Леди вернулась одна, я чуть с ума не сошел. — Не ослабляя объятий, он поцеловал ее. — Боже, Ринна. Я думал, что потерял тебя. Я очень виноват. Пожалуйста, прости меня.

Они стояли перед остальными членами семьи и слугами, но это ничуть не смущало Ринну. Ей хотелось смеяться и плакать. Она оказалась права. Он любит ее! Она попыталась освободиться от его объятий.

— Трэвис, нам надо поговорить.

— Прошу тебя, Ринна, дай мне еще один шанс. Пожалуйста, не уезжай. Господи, прости меня. — Он еще сильнее сжал ее. — Я не дам тебе уехать! — яростно воскликнул он, но это ничуть не обескуражило Ринну, она понимала, что гнев его рожден собственным бессилием. — Пусть мне даже придется связать и запереть тебя, я не позволю тебе уехать.

— Я не собираюсь никуда уезжать, — тихо сказала она, — но мне необходимо объяснить тебе все. Относительно Энди.

— Ринна, это не имеет значения. Это неважно, главное, с тобой все в порядке. Мне плевать, кто на самом деле отец Энди. Мне плевать на банковский счет, на то, зачем ты появилась здесь. Я люблю тебя и думал, что потерял. Когда до меня дошло, сколько страданий я принес тебе, сколько гадостей я тебе наговорил, а потом, когда эта лошадь вернулась одна, я готов был умереть.

Несмотря на его заверения, она все же решила объяснить ему:

— Трэвис, банковский счет, который ты нашел в ящике стола, не принадлежит мне. Да, там указано мое имя, но я не знаю, откуда взялись эти деньги. Я не знаю…

— Я сказал, мне плевать на банковский счет, — перебил ее Трэвис.

— Послушайте, вы оба! Ринна, банковский счет принадлежит вам.

Слова эти произнес мистер Мартин. Старик, прихрамывая, приближался к ним. Трэвис повернулся к отцу. У Ринны все внутри оборвалось. Слишком многое и так против нее. Неужели еще один удар судьбы?

— Все деньги, до последнего пенни, ваши. Мне это прекрасно известно, я сам положил их на этот счет. Ваш отец, упрямый человек, Ринна. — Он помолчал и затем продолжил: — Лес непременно хотел вернуть нам деньги за свое лечение. И мы пришли к соглашению. Он отдал мне единственное, что у него было, — свою долю в стоимости жеребца, по кличке Бравый Командир, совладельцем которого он являлся. Но поскольку эта лошадь стоит значительно дороже тех нескольких тысяч долларов, которые мы ему одолжили, я открыл счет в банке на ваше имя и положил на него остаток суммы. Я не сообщал никому из вас, полагая, что в один прекрасный день, когда у Леса появится достаточно наличных расплатиться с нами, я верну ему всю сумму.

— Ты не сказал нам? — воскликнул Трэвис. — Сто тысяч долларов, и ты не сказал нам! Ты даже представить себе не можешь, сколько неприятностей вы с Лесом доставили нам своей сделкой.

— Теперь я начинаю понимать, — произнес старик, краснея. — Все дело, видимо, в моем артрите. У меня от него помутился рассудок.

Трэвис собирался еще что-то сказать, но Ринна жестом остановила его.

— Благодарю вас, — сказала она и поцеловала мистера Мартина в щеку. Он был настоящим джентльменом, подобный поступок являлся для него делом чести. — Благодарю вас за вашу доброту.

Мистер Мартин одобрительно кивнул, не отводя взгляда от Трэвиса.

— Однако моя старческая глупость вряд ли простительна тебе, Трэвис. У меня хороший слух, и мне кажется, тебе тоже есть, за что принести извинения. Пока ты не наделал больших глупостей, тебе лучше уединиться с Ринной где-нибудь и честно объясниться.

— Именно это я и собирался сделать, — Трэвис рассмеялся и подхватил Ринну на руки.

Сцена эта напомнила ей день их свадьбы, и она густо покраснела, когда все начали выражать восторг. Трэвис толчком ноги прикрыл дверь их комнаты и поставил ее на пол, она взглянула на него и улыбнулась. Сняв куртку, Ринна вызывающе медленно начала расстегивать пуговицы на блузке.

— Кажется, мы собирались вместе принять душ, — пробормотала она, — и я хотела бы продемонстрировать тебе мой новый халат.

— Надеюсь, он зеленого цвета, — улыбаясь, произнес Трэвис. Их взгляды встретились, он обнял ее и стал жадно целовать, подталкивая к ванной комнате.

Ринна подумала, что ей так и не суждено принять душ. Он начал целовать ее набухшие соски и, погладив слегка выдающийся живот, почти с благоговением спросил:

— Ведь ты беременна, правда?

— Да, — прошептала она, растаяв в его объятиях.

— О Ринна, как я люблю тебя!

Они занимались любовью в душе, затем на постели. Потом Трэвис принялся настаивать, чтобы она продемонстрировала ему новый халат, но он так быстро стянул его с нее, что вызвал ее протестующий возглас:

— Ты даже не взглянул на него!

— Нет, я все видел, — воскликнул он, целуя ее. — Я же сказал, что он зеленый.

Ринна попыталась выскользнуть из его объятий.

— Он огненно-красный, Трэвис. Я начинаю думать, что ты дальтоник.

— Я хотел увидеть совсем не халат. — Он вновь обнял ее. — К тому же обнаженной ты мне нравишься больше.

— Даже если замерзну насмерть? Зимы в Кентукки очень холодные.

Она почувствовала его руку у себя на бедре, затем, хрипло рассмеявшись, он сказал:

— Тогда позволь мне развести огонь.

От его страстного поцелуя и нежных прикосновений его рук огонь стал растекаться по ее телу, разгораясь сильнее и сильнее. Их обнаженные тела, превратившись в единое целое, пели гимн прелестям любви, принесшим с собой неописуемое чувство восторга и наслаждения.

Позднее, лежа в его объятиях, Ринна заметила на туалетном столике небольшую картонную коробку. Она была там явно не на месте.

— Трэвис, а это еще что такое? — с любопытством спросила она.

— Любовь моя, это кусочек волшебства. Клубника. — Заметив ее недоуменный взгляд, он пояснил: — Я, как сумасшедший, умчался отсюда. Поняв, что натворил, решил все исправить. Я был готов на все, лишь бы сохранить тебя, Ринна, но не знал, захочешь ли ты выслушать меня. Ведь я очень грубо обошелся с тобой, поэтому я заехал в магазин. Надеялся, что ты вспомнишь тот вечер, когда мы впервые встретились. Ведь ты помнишь его? Тогда ты пила пунш из шампанского.

— Да, помню. — Разве может она это забыть? Уже тогда она любила его.

— Мне нужно было, чтобы ты выслушала меня. — Он подошел к туалетному столику, вытащил из пакета бутылку шампанского и наполнил два бокала. После этого опустил в каждый бокал ягоду клубники. — Чертовски трудно, оказалось, найти ее в это время года. Сейчас не сезон. Я знаю, что ты не пьешь, но только один тост, — он поднял свой бокал. — За нас, за волшебство.

— Подожди, — сказала Ринна, держа бокал в руке. — Трэвис, ты еще должен знать кое-что.

— Я должен знать только, что ты любишь и прощаешь меня.

— Трэвис, в браке люди обязаны понимать и прощать друг друга. До сегодняшнего дня я не осознавала, насколько это важно, но еще важнее — правда. Я хочу, чтобы ты знал, что Энди твой сын.

Он приблизился к ней.

— Не имеет значения, мой ли он сын биологически, Энди был и навсегда останется моим сыном. Тебе не нужно ничего объяснять, мне все равно.

— Но мне не все равно, — сказала она. — Трэвис, пожалуйста, выслушай меня. Я пытаюсь объяснить тебе, что при определении отцовства ошибки не было. Речь шла об анализе, который у него взяли сегодня.

— Ты хочешь сказать…

На мгновение радость осветила его лицо, но уже в следующую секунду он помрачнел.

— С Энди что-то неладно?

— Нет, просто этот анализ нужен для детского сада. Таков закон штата. Энди здоров. Уверена, что речь идет о пустяке. Ты наверняка заметил, какая растяпа эта новая медсестра доктора Маршалла.

— Да, — согласился он, обнимая ее. — Я это заметил, и мне очень стыдно. Стыдно, что сомневался в тебе.

— У тебя были на то причины, — сказала Ринна. — Прости, что заставила тебя поверить в худшее. Мне следовало защищать себя до конца.

— Думаю, нам обоим предстоит еще многому научиться. — От его нежного поцелуя в ее глазах появились слезы. — Возможно, мне, как Кинжалу, необходим тренер, чтобы сломать мой дикий норов.

— Трэвис! — радостно воскликнула Ринна, переключаясь на более легкую тему. — Кинжал и Бравый Командир, конь моего отца, будут участвовать вместе в следующем году в скачках в Дерби. Кто из них победит, как ты считаешь?

— Не слишком ли далеко вперед ты забегаешь? Еще многое может произойти.

— Знаю, но придется поволноваться.

Трэвис пожал плечами.

— Да, пресса уже окрестила это соревнование забегом десятилетия, но в любом случае, ты окажешься среди победивших.

— А может, они финишируют одновременно, — мечтательно произнесла Ринна.

— Это решило бы все проблемы, но вряд ли так произойдет. Знаешь, Линдас Прайд тоже заявлена в Дерби.

— Ты хочешь сказать, что она выиграет у них обоих? — улыбнулась Ринна.

— Она довольно резвая.

— Ты расстроишься, если Кинжал снова ей проиграет?

— Однажды ты уже сказала, что она весьма привлекательна. Кинжал снова покажет свой хороший вкус. И с чего мне думать о нем, когда я отдал сердце прекрасной даме?!

— Он не проиграет, Трэвис, — сказала она. — Я верю в него.

— Я тоже. — Он обнял ее и с любовью заглянул в глаза, поглаживая ее округлившийся живот. — Я тоже, Ринна.