Повесть о Наташе Парусовой

ПОЖАР

Мы вышли из больницы, а сопки стали жёлто-красные. Около нашей гостиницы вырос такой лопух, что мы с Аликом уместились под ним. Встали и постояли.

А у нас в комнате появилась железная печка с трубой. Труба сгибалась под потолком и уходила в окно. Около печки лежали блестящие чёрные угли.

Мама бросила эти угли в печку и стала разжигать. Но угли не разгорались. Они дымили прямо на нас.

- Скорее отвернись и не дыши этим едким дымом! - сказала мама.

Я не отвернулась, потому что сквозь дым увидела огонь.

- Всё-таки разожгла! - Мама закрыла дверцу и пошла мыть руки. Печка загудела и затряслась. Из щелей было видно пламя. И вся наша комната стала оранжевой и живой.

Вернулась мама, а с ней Алик.

- И у нас такая же печка! Интересно, у Тольки есть? Пойдём посмотрим.

- Мне не нравится, что вы собираетесь идти в такую темноту. Может быть, завтра посмотрите на Толину печку? - спросила мама.

Но Алик сказал, что Толя живёт близко, что мы быстро. И мама отпустила.

У Толи в комнате стояла большая бумажная ширма с чёрными драконами. И печка как у нас. Печка тоже горела и тряслась. У всех есть! Алик посмотрел в печку и сказал:

- Пора мешать угли.

- Мама не велела открывать дверцу.

- Твоя мама придёт, а печка погасла. Думаешь, она обрадуется?

Алик взял короткую железную кочергу и открыл дверцу.

Там всё полыхало. Моему лицу сразу стало жарко. Но я не хотела отодвинуться. Алик засунул кочергу в печку и помешал угли.

- Всё в порядке! - Он вытащил кочергу. Несколько красных угольков перелетело через железный лист и упало на циновочный пол.

- Что ты сделал! Собирай теперь! - сказал Толя.

- Ничего такого я не сделал! - Алик стал хватать угли, но отдёрнул руки.

А циновочный пол начал гореть.

- Я знаю! Надо одеялом накрыть. И всё потухнет! - крикнула я.

Толя побежал за одеялом. Но вернулся.

- Нельзя. Мама будет ругаться.

Пол горел сильнее.

- Тогда пальто давай! Давай что-нибудь! - Алик бегал по полу и топтал огонь. Но огонь не гас.

- Бежим отсюда!- крикнул Алик.

Толя не хотел бежать. Он стоял и смотрел, как горит его пол. Алик открыл дверь. Огонь сразу вырос. Загорелась бумажная ширма с драконами. Драконы трещали и съёживались. Стало жарко, светло и страшно. Я подбежала к Толе.

- Вы! Уходите! - кричал нам Алик.

Я посмотрела на потолок, а он огненный.

Мы с Толей выбежали на улицу.

- Ничего не говорите! Никому! - просил Алик.

Мы бежали к нам.

- Как вы быстро вернулись! - обрадовалась мама. Она открывала нишу и стояла к нам спиной.

Я обняла её руку.

- Ты почему дрожишь? - удивилась мама.

- У Толи комната горит!

Мама быстро повернулась к нам.

- И пол, и драконы, и потолок…

У мамы стало белое лицо. Толя громко заплакал. Я тоже. И Алик.

- Вот что! Никуда не выходите. Ждите меня.- И мама умчалась в одном платье.

- Как быстро убежала! - сказал Алик и перестал плакать.

Толя тоже перестал. А я не могла.

Вдруг зашумело много голосов. Они шумели всё ближе и ближе. И все пришли к нам. Я никого не знала. Одну мою маму. И Толину.

- Вот они. Все здесь. И Толя цел. Видите, какое счастье! - сказала мама.

Толина мама молчала. А другие люди много всего говорили:

- В полчаса отполыхал домик!

- Японские постройки виноваты. Фанера, солома да бумага.

- Скажите спасибо, другие дома отстояли. Видели, как пожарные работали?

- Пожарные-то все японцы! Они маленькие, юркие!

- Бесстрашные они!

- Приехали мы сюда на погибель!

Одна тётя только вздыхала. Потом спросила:

- Где же вы теперь жить будете?

Толина мама всё молчала. И моя мама ответила за неё:

- Конечно, у нас.