Поворот на пять градусов, японский стиль

Главы 10-22 (Часть завершена)

Глава 10. Поддельные документы

Если подумать, я вошел в криминальный бизнес как раз с нужной для меня стороны. Подручные бригадира натащили целую стопку официальных форм и документов, и я, анализируя их стили оформления, заодно и знакомился с письменным японским. Как стало ясно уже на первой бумажке, навыки письма двадцать первого века - здесь не пляшут.

Вроде бы и язык тот же, и больших фонетических сдвигов не было... но грамматика за сотню лет поменялась если не кардинально, то существенно. Трети иероглифов, что вижу - просто не было в моем школьном курсе. Арабские числа не используются в принципе, все числовые расчеты - в иероглифической форме. Но, достаточно парадоксально, ряд слов, что я привых видеть в иероглифической форме - пишется фонетическим алфавитом "катакана". Напрягая память, припомнил. Изначально в японском иероглифами питались только слова, заимствованные из старокитайского. Но там была система "одно слово - один иероглиф". Крайне неудобная из-за немеренного количества кракозябр, которых нужно запоминать. Но в каждом поколении, ради "красивости", изобретались и иероглифические составные слова, использующие уже заученные иероглифы. Подозреваю, особенно много таких составных новоделов появится в период Пятнадцатилетней Войны. Да, так некоторые японские историки называют Вторую Мировую, объединенную с второй Китайско-Японской войной. И до начала полномасштабных боев в тридцать первом - остается неполные восемь лет. Ну, меня это не касается. Потому что собираюсь свалить из страны намного быстрее.

Защита официальных документов тоже... специфическая. Никаких встроенных водяных знаков, гербовой бумаги, металлизации. Просто бумажка, на которой отштампованы квадратики и прямоугольники полей, куда надо записывать данные. Плюс одна или две печати красными чернилами. Но если сильно приглядеться... вон там в уголке квадратика нечто вроде капельки подтекших чернил. Буквально на пол-миллиметра. Но если внимательно сравнить, такой "подтек" - на всех документах одной серии. Или в печатях. Есть вроде как волосяные трещины и выбоины на стампах. Но опять же, эти трещинки - одинаковы для всех документов, даже изданных в разных отделениях мэрии.

Так что внимательность, скрупулезность, и острое зрение. Когда зрения не хватает - в дело идет настольная лупа совершенно монструозного вида, выполненная в виде черепахи с прозрачным панцирем. Через пару часов пользования я уже с трудом подавлял желание отыскать молоток и отбить стеклянную голову с выпученными алыми глазами. О боги, что за дикая безвкусица. Неудивительно, что эта поделка окончит свою псевдожизнь в подпольной мастерской криминального синдиката.

В качестве основного образца для фальшивой облигации фонда помощи жертвам землетрясения я использовал десяток разнородных облигаций государственного займа. И да, надо соблюдать осторожность. До девятьсот девятого года в Японии не было центрального банка, так что облигации (да и банкноты) печатались независимо в четырех отдельных компаниях. И многие из этих бумажек в двадцать третьем году все еще в обороте.

Но в стопке встречались и подлинные сокровища. Например, заявления на восстановление утерянных документов. И просмотрев их, я скорректировал свои планы по легализации.

С девятьсот пятнадцатого года, в Японии основной документ гражданина - это не паспорт, а скорее прописка (документ "косеки") в местной мэрии. До этого прописка осуществлялась в местном буддийском храме, но государство уже несколько десятилетий давит и унижает всевозможные секты и культы, консолидируя власть. Что привело к некоторым элементам бардака, которыми не грех и воспользоваться.

Главная слабость системы прописки - это отсутствие централизации. То есть документы хранятся в десятках тысяч офисов, причем без резервных копий. Эти копии даже запрещено делать!

Почему? Ну, печать мышления эпохи. Писался новый закон о прописке как раз за три месяца до начала Первой Мировой войны. Избиратели (а именно банковская элита и крупные землевладельцы) давили на политиков, что надо "приструнить сиволапых деревенских мигрантов". Так что процедура смены местожительства была откровенно усложненной.

Сначала надо было идти в город, куда собираешься переехать. Берешь справку о желании работодателя тебя принять. Тащишь ее в местную мерию или поселковый совет. Там тебе выдают драгоценные "косеки", которые ты лично переносишь в мэрию, сопровождая их справкой о наличии арендованного жилья на новом месте, оплаченного на три месяца вперед. И вуаля, и двух лет не прошло, как ты уже житель Токио, а не засранного Малоелкина.

Когда же началась война. И европейские страны вдруг резко перестали производить молотки с пилами, перепрофилировав производства в пользу разрывных снарядов. То вдруг оказалось, что ранее низкосортные и дорогие японкие пилы-стамески-молотки вдруг всем срочно понадобились. Так неожиданно для всех в Японии начался индустриальный бум.

А затем подоспела эпоха авиации, и к списку стратегических материалов, имеющихся в Японии в избытке, добавился шелк. Он шел и на управляющие тросы, и на обшивку, и на парашюты. Не одна сотня японских предпринимателей сколотила состояние на экспорте шелкового текстиля.

В производстве катастрофически не хватало рабочих рук, а денег за счет экспорта - было наоборот в избытке. Легкие деньги породили новый социальный класс "нарикин" - примерно эквивалентный "новым русским" после развала Советского Союза. Символом роскоши "нарикин" стало использование купюр в сто йен (это две тысячи долларов в пересчете на 2022-ой год) для обертывания сигар. Но все равно был избыток наличных. При недостатке рабочих рук.

Так что желяющие резко увеличить нарастить производственные мощности предприниматели действовали примерно так.

Сначала, пишется объявление в газету. Мол требуются работники, а печеньки отдаем почти даром. Приходит толпа человек пятьдесят (обычно, все из одной деревни, медленно убиваемой заоблачными арендными платами на землю) в приемную мастерской-завода. Желаем работать, такое-сякое, поспособствуйте с документами. С теми самыми справками. А заводчику лень возиться. Это же все самому писать. Два раза. Кисточкой и с каллиграфическими завитушками. А потом еще ответственность нести, когда (именно когда, а не если) приезжие начнут драться к коренными. И, взвесив все риски и убытки-прибыли, он изрекает:

- Парни, с вас со всех скопом двести пятьдесят йен. И вот вам на банду банка керосина. Спалите нахер свой поселковый совет и перезжайте. Сделаем вам документы коренного жителя, денег хватит, чтобы и здесь все что надо - написать, а что не надо - сжечь.

И ведь это предложение воспринималось как благодеяние. Да, двести пятьдесят йен - даже при разбивке на деревню дорого, но намного дешевле, чем проходить всю бюрократическую цепочку. Хотя бы из-за того, что режутся транспортные расходы на мотание по инстанциям.

Так что вспомнил я поджигателя-ксенофоба, и успокоился. Культурный код здесь такой. Чуть что - рука тянется к спичке.

А мне даже спичек не надо. Видел я, в каком состоянии местная мэрия после землетрясения. Руины, которые не дымятся только потому, что все уже прогорело. Так что мне надо для "восстановления" прописки (она же гражданство) всего лишь поручительство двух местных. Уверен, Нобуске с Азами за меня впишутся. А закобенятся - поможет Симада. Ну, наверное воможет. Если я не налажаю с фальшивыми облигациями. Так что надо стараться!

Глава 11. Спящая демоница.

Освоение ремесла мошенника заняло... ну, профессионалом я так и не стал. Но время поджимало, и через шесть дней рано утречком бригадир ворвался в рабочую комнату.

- В "Асахи Симбун" передовица. Облигации выпустили. Срочно, смотрите!

Я с Ито прилипли к серому листку. Фотография паршивая, да и качество печати подкачало. Но так даже лучше.

- Позавчерашний шаблон, подправить шапку на двадцать процентов вправо, подпись сменить на.. Кэйго, наверное. - Старик сориентировался быстрее.

- В темпе, в темпе! - Симада чуть не приплясывает. Как бы его инсульт не хватил.

Шаблоны - великая вещь. Особенно если они заготовлены заранее. Разместить элементы на рамке, прихватить липкой смолой - а дальше десяток широких мазков сначала черными, а затем красными чернилами. Если подумать, не так уж отличается от процесса в официальной типографии. Разве что долговечность шаблонов в нашей мастерской много ниже. Но мы же и не собираемся заваливать фальшивками всю Японию.

Час малевания - и бригадир прото-якудзы подхватывает стопку из двух сотен документов.

- Шабаш. И эти бы успеть сбыть, пока народ не сориентировался. Вы двое, сходите, что ли, погулять. Но тихо! Вашу долю через неделю решим!

Начальство явно в хорошем настроении. Чем я и воспользовался, отправившись... да обратно в берлогу временно перемещенных лиц. Которая до землетрясения, наверное, была гостиницей.

А восстановление идет. Три недели после землетрясения и пожаров - а проезжая часть уже полностью очищена от мусора. Жители копаются, разбирая уже рухнувшие дома. По обочинам растут стопки и штабеля спасенных стойматериалов, в основном толстой керамической черепицы.

А "дома" меня в дверях встретила кроха Юкико. С палкой в руках.

- Дядя Тревис, не входи. Убъет!

- Кто убьет? Что за чертовщина? - Я напрягся.

- Кику! Она Спящий Демон!

-Эээ... - Я несколько "завис". - Что такое?

Из путанных, переданных свистящим шепотом слов Юкико, начала вырисовываться картина.

В прошлую ночь Кику опять приходила ко мне. Дольше обычного развлекалась всякими извращениями, как обычно не доведя до собственно секса. А затем вернулась спать в комнату с семьей Азами Маки, чуть ли не в третьем часу ночи. Ну, это та часть, что была известна мне. А утром начался собственно цирк.

Азами вскочила на пятый час утра, пинками разбудила девушку, и отправила ее помогать в готовке. Сбор топлива, переноска воды и все такое. Она уже знала, что к собственно котлу Кику лучше не допускать.

Тем временем проснулись дети и я сам. Позавтракал, спросонья едва реагируя на окружающих. И, зевая, отправился в мастерскую якудзы. Азами как раз ушла на свою работу. Да, она устроилась на оперативно починенный химический завод. Я толком не понял, что там делают, но вроде какую-то противопожарную пропитку[1] для древесины. После землетрясения заказов море, хозяин завода набирает всех, кто попросится. Нобуске же пошел в порт, на подработку грузчиком.

А Кику осталась на хозяйстве. В компании трех детсадовцев. После неполных двух часов ночного сна. Что простимулировало ее память и воображение немного не в ту сторону.

В общем, не прошло и часа, как экс-буракумин развалилась на циновках, просыпав вокруг себя кольцевую дорожку из риса. И сжимая в руках по кухонному ножу. И заявила детям, что это такая игра. Она - запечатанный демон. Кто перейдет дорожку - того она зарежет. Кто будет шуметь - в того она метнет нож. А дети - единственная надежда и спасение города. Хранители печати, защитники от Спящего Зла.

Никогда! В смысле, вообще никогда не буду больше пересказывать Кику (или кому-либо еще) на ночь сюжеты аниме из двадцать первого века. Эффект не то чтобы сильный, но явно неадекватный.

Сначала обезоружить, а потом укрыть одеялом девушку удалось без особого труда. Вот собрать рис, не разбудив - это было задачкой посложнее. Но с ней в восемь рук мы справились. Под конец дети расшалились, начали шуметь, но было уже поздно.

Древнее Скованное Зло выспалось и подобрело.

После основательных позевушек, протираний глаз (и почему-то подмышек), Кику наконец начала реагировать на окружение. Глянула на квадратик предзакатного солнечного света на стене, грязно выматерилась и метнулась прочь из комнаты. Стук, шипение, шуршание, журчание... в общем, спешно прибиралась и принаряживалась.

А затем в комнату впорхнул ангел. В длинной черной юбке и чем-то вроде жакета. Ну да, до двадцать восьмого года, когда кимоно вновь войдут в моду в среде молодежи - еще дожить надо.

- Тревис, миленький. Ты сегодня же уже не работаешь?

- Да, отпустили пораньше. Выходной на полдня.

- Отлично. - Застенчивая улыбка, взмах ресниц. - Давай съездим в центр Иокогамы? Я всегда об этом мечтала!

Я судорожно принялся вспоминать, сколько мелочи у меня скопилось в карманах. Найденное в развалинах, обменянное, полученное от бригадира на еду... вроде хватит.

- Выход в город - это здорово. - Я согласился с предложением Кику. - Но что с детьми?

- А ничего. - Девушка пожала плечами. - Выжили же они вместе с Древним Злом? Юкико присмотрит за малышней, она уже большая!

Предложение было заманчивое, но остатки ответственности не позволили мне согласиться.

- Значит так. Готовим вечерний рис. Я - основу, ты ищешь приправы. А как Азами вернется - сразу в город. Вечером будет даже интереснее.

Да мне самому не помешает развеяться. Выживание, вживание, побои, работа на износ. Тут как бы самому не озвереть.

[1] Противопожарная пропитка в 1923 - это сульфат аммония. Заодно улучшает стойкость дерева к гниению.

Глава 12. Железнодорожный переезд, эксклюзивная форма.

План удалось реализовать без особых заминок. По крайней мере, до входа на станцию. Но на перроне меня начало корежить. Нет, не потому, что какой-то шутник подвел к перилам лестницы напряжение. А просто из-за ментального отторжения.

Вроде бы и сотни лет не прошло. Рельсы и форма перронов - все те же. Но вот люди...

Дикая толкучка. Но не потому, что собралась совсем уж немерянная толпа. Просто слишкам многие уселись прямо на грязную брусчатку, да еще и ноги вытянули, занимая тем самым в три раза больше места. Очень много детей. Целые их стада носятся по перрону, играя в салочки. Как только не падают на рельсы.

Прямо у меня на глазах малолетний бандит лет двенадцати на вид смахнул шляпу с головы господина средних лет - прямо на рельсы. И ничего. Возмущенный вопль, сразу же утонувший в гаме разговоров, выделился только потому, что я смотрел в нужную сторону. Просеменил станционный смотритель, подцепил крюком на длинной палке предмет одежды и передал его владельцу.

На этом инцидент и закончился. Но я уже начал ощущать неясные подозрения, что поездка от станции Чигасаки до Иокогамы без приключений не обойдется. А взглянув на радостную мордашку Кику, в этом уверился.

На удивление, несмотря на архаичный вид паровоза и вагонов, обошлось без катастроф. Если не считать того, что мне пришлось бороться то с приступами тошноты, то удушья.

Все из-за табака. Половина народа (то есть практически все мужское население вагона) либо жевали, либо курили табак. К стенкам (к слову, деревянным) прилеплены ряды плевательниц и пепельниц. Но в толкучке многие просто до них не дотягиваются. В результате стук колес перемежался смачными харчками у меня над ухом, а к запаху угольного дыма и табака - примешивался отчетливый запах подпаленной ткани и дерева. На стенах - лак настолько испятнан черными подгорелыми пятнами, что в неверном свете слабой электрической лампочки под потолком трудно определить его изначальный цвет. Под ногами - невидимое, но ощутимо скользко-липкое месиво из слюны, жеваного табака и пепла.

В памяти всплыло, что такой "свинарник на рельсах" будет ездить еще два десятилетия. Вроде бы положительный сдвиг в манерах на станциях и в поездах случился-случится только в период зверств военной полиции на завершающей стадии войны. Ну и гендерный сдвиг военных лет скажется.

Я уже и ранее отмечал, что курение является нормой в японском обществе а-ля 1923. Но теперь убедился, что некурящий Нобуске Мисаки - ходячая аномалия, с которой мне очень повезло.

Станция Иокогама оказалась... да ее вообще на месте не оказалось. По крайней мере на выходе из нашего вагона. Просто свежая гравийная насыпь, из-под которой еще виднеются отдельные черные потеки от размытого дождем пепелища старой станции.

Немного подальше сохранились навесы над перронами, а вот здание с кассами на выходе в город - это уже новодел типа "барак", явно возведенный в большой спешке уже после землетрясения.

А пристанционная улица, ранее плотно упакованная магазинами и торговыми лавками, похоже, тоже сильно изменилась.

Судя по количеству уличных торговцев, потери населения здесь были не настолько кошмарные, как в городе Сагамихара, куда я изначально попал. Вот торговые площади почти все снесло - это факт. Так что в качестве главного аттракциона - остаются двухколесные мобильные магазины "ятай".

Я обратил внимание, что больше половины мужчин моего возраста - носят белые костюмы-двойки в европейском стиле. Засек себе на носу, что Нобуске с Азами спихнули мне не просто немодное, а даже несколько архаичное одеяние. И обувь. Но вроде бы... да, среди парочек больше одетых в традиционном японском стиле, так что в данном случае моя "распашонка" - к месту. Но в будущем мне стоит откладывать на одежду. Выделяться я так и так буду, до лучше уж выглядеть просто иностранцем, а не иностранным шпионом с парашютом, волочащимся по мостовой.

Кику металась. Там приторгуется, здесь попробует, а купит свой увесистый леденец - в третьем ятае. Похоже, сама толком не знала, чего ей хочется, но рвалась попробовать все сладкое, что может предложить разоренный город. И болтала.

Будто пробку из горла вытащили, честное слово. Слова льются мне в ухо сплошным потоком. Когда девичий мозг не успевает сгенерировать следующю фразу, идет не пауза, а повторение предыдущей, с обязательной добавкой.

- Тревис, ты же понял? Ну понял же?

Так что приходится не просто поддакивать, а полноценно вслушиваться в поток сознания. Хотя не так уж это и сложно. Хотя я начал понимать, зачем здесь продаются такие большие леденцы. Сантиметров десять размером, и не плоские, а вполне себе в форме яблока. Просто такой размер - единственный способ занять надолго соседний рот и дать отдых ушам.

Кстати, через десять минут выяснилось, что леденец не сплошной, а внутри - залитое карамелью настоящее яблоко. Ну, а чего я ожидал за половину йены?

Слова "Давай возвращаться, а то на последний поезд опоздаем", я воспринял со смешанными чувствами. Вроде и как и не самое долгое свидание, и мешать сандалиями чужие харчки особенно не хочется, но устал, честно говоря. Причем не физически, а почти как на экзамене. Хотя, может быть и экзамен в исполнении Кику. Кто знает, какие винтики крутятся в голове носительницы только частично знакомой культуры, а какие уже открутились и перекатываются в полости, стуча об череп в такт колесам.

На станцию Чигасаки мы добрались уже ближе к полночи, на предпоследнем паровозе. И тут Кику сумела меня удивить.

- Пожалуйста. Пойдем в конец платформы, ладно?

Да всегда пожалуйста. Я уже усвоил, что всякие нежности на виду у всех - не приветствуются. Хотя конец темной и практически безлюдной платформы - не сказал бы, чтобы очень уж романтическое место. Но лав-отели отсутствуют как класс, так что доверюсь-ка я аборигенке.

Заняли позицию у последнего столба. Поцеловались пару раз. И вдруг Кику резко отстраняется, смотрит... почему-то ОТ станции, в темноту железнодорожных путей.

- Стой, не мешай. - Рука девушки толкает меня в грудь. - Сейчас...

Взглянул я ей в лицо - а там в свете приближающейся фары видна дикая смесь азарта и предвкушения. И с чего бы? Просто паровоз приближается. Она эту картинку сегодня уже два раза видела.

- Отойди. Еще на метр влево. Так, хорошо. - Кику продолжает командовать, ее тело напрягается, левая рука - на столбе, правая судорожно сжимает юбку в районе колена.

Что такое. Ну паровоз. Приближается. Ничего необы...

Все последующее случилось в долю секунды. Правая нога девушки вдруг совершила резкий взмах над рельсами прямо перед несущимся составом, правая рука - вздернула юбку, открывая на всеобщее обозрение трусы-панталоны. Красные. Вой парового свистка и скрежет экстренного торможения поезда забили все дальнейшие звуки.

А Кику подхватила меня за руку, и сиганула на второй путь, к углу ограждения.

Вроде бы свистел еще и станционный смотритель. Вроде бы за нами гнался неизвестно откуда взявшийся полицейский. Затем мы сидели минут десять в колючих кустах, а я зажимал ладонью рот подруги, чтобы ее хихиканье не спалило секрет нашего убежища. А потом я и сам начал подхихикивать. Открутившиеся винтики, надо же. Похоже, это заразно.

- Подруга, ты с чего ЭТО вытворила?

- Я... с детства... мечтала стать настоящей семафорщицей, вот! Или хотя бы регулировать движение на перекрестке! Еще с первого класса!

Ладно, ладно. Понять можно. И в самом деле, если рассматривать план Кику с точки зрения эффективности - он сработал. Паровоз остановила? Остановила. На месте машиниста в данной ситуации не только паровоз остановишь без всяких раздумий, тут и до инфаркта недолго.

Глава 13. Электрификация, индустриализация, и прыжки в высоту.

"Господин" Мисаки хмурился, разглядывая тщательно рассортированные столбики монет и четыре мятые бумажки. Азами, как обычно, держит покер-фейс. Я недоуменно почесываю затылок. Кику выступает в роли перехватчика - ловит приближающихся детей и относит их подальше от новомодного столика[2], за которым взрослые дяди и тети пытаются свести концы с концами.

Концы не сходились. Ну никак не выходило вывести Азами с дочкой и приблудившейся мелочью на самоокупаемость. А отправка Нобуске обратно в академию - выглядела откровенно ненаучной фантастикой. Я уж не говорю о моих наполеоновских планах превращения кучки хлама и запчастей в работающий двигатель следующего века.

- Оябун в смысле прибыли - дерьмо. - Константировал лидер беженцев. Я только кивнул.

- Бежать надо. - Предложила миссис Азами Маки.

- Ночью, а для отвлечения внимания - поджечь гостиницу. - Это вмешалась Кику.

- Старшая мама, я тоже хочу спички! Пожалуйста! - Подскочила Рика.

Я мысленно сделал жест рука-лицо. Ради всех богов, да за что на меня такое пироманское помешательство? Причем массовое.

- Насчет ночного бегства согласен. Но ничего поджигать не будем. - Нобуске сохраняет олимпийское, учитывая обстановку, спокойствие.

Мне только и оставалось, что еще раз кивнуть. Вот так киваешь, киваешь, а потом тебе начинают помогать в этом уверенными подзатыльниками. Надо что-то делать. Предложить делать. Какой-нибудь мегапроект... а ведь идея.

- Нобуске, а как насчет устроиться на стройку? Ведь документы уже всё?

- Всё. Господин Такеда из райотделла мэрии был очень доволен, оставшиеся хвосты он подчистит и без нас.

Еще бы он попробовал не подчистить. По сумме заявлений на восстановление документов, которые подали коллективно беженцы нашего лагеря, в разрушенном районе трущоб города Сагамихара уцелело в три раза больше народа, чем жило там до землетрясения. Ну, конечно, часть уже тогда была местными нелегальными мигрантами, но большой процент перерегистрированного народа - это все же нелегалы из менее пострадавших частей города. Или просто из районов, где чиновники из мэрии проявили несвоевременную принципиальность или относительную жадность.

- Стройки - это хорошо. По крайней мере в обед до отвала можно пожрать. - Нобуске потянулся за газетой.

У меня тоже в животе заурчало. Так и представил себе. Нагруженная до позы "зю" умопомрачительно пахнущими коробками с едой домохозяйка, для которой мы строим дом, а я - уже сижу на бревнышке и с палочками для еды наперевес.

Мечты о вкусной и обильной еде несколько отвлекли меня от реальности, так что Нобуске пришлось трясти меня за плечо.

- Тревис, не спи! Ты с электрикой как?

- Нормально. Фазу с нейтралью даже спросонку не путаю. - Я ответил вполне искренне. Все-таки высшее техническое образование почти закончил. И даже имел свидетельство электрика второго разряда, хотя по сумме знаний - вполне себе первый.[3]

- Значит идеально. Землекопы, бетонщики, электрики, обслуга - полный комплект набирают. И еда бесплатно, и сдвоенный "легкий домик" для семейных. Ну, по факту, наверное, конура. Ты с Кику как, поместишься?

- Помещусь. - Вот теперь уже понятно, что Азами Маки успела прибрать неудачливого моряка к рукам. Или к чему там у нее получилось.

- Будет опять жидкая каша. - Вздохнула Азами. - Постараюсь прибиться к кухне.

- Постарайся. И ты, Тревис. Деньги в общий котел, так что готовься прыгать выше головы!

- Есть прыгать выше головы. - Я шутливо отдал честь. - А где мы будем работать?

- Город Кавагоэ. Деревня по сути, получила статус города только в этом году. Судя по количеству объявлений, активно строится.

- Да нет, я про стройку.

- А, это. Гидроэлектростанция. Сейчас такие на каждой речке по дюжине. Перспективно!

Действительно выглядит перспективно. Стройка, да еще промышленная - это доступ к хотя бы нормальным линейкам, а не тому плотницкому убожеству, который я успел засунуть в рукав. Вот не думал, что проектирование у меня забуксует на отсутствии нормальной, то есть метрической, измерительной оснастки!

[2] В Японии начала 20-го века столы (в том числе обеденные) были нововведением, известным с примерно 1890 года, и ставшем нормой в годы Первой Мировой. Обычно это был столик со складными ножками (сябудай), высотой около полуметра. До "сябудай" японцы пользовались индивидуальными подносами и планшетами.

[3] В современной Японии электрик второго разряда - это фактически ученик электрика, прошедший формальный экзамен. Таким разрешено самостоятельно чинить проводку в своем доме, и работать в чужих домах под руководством электрика первого разряда. После пяти лет работы по специальности можно сдать гораздо более сложный экзамен и получить первый разряд.

Глава 14. Бегство в ночь

Основная причина, по которой вообще пришлось бежать - это долги. Именно им и был посвящен вчерашний совет. Вроде бы и только месяц как я попал в 1923-ий год, и работал я без поблажек... а все равно скатился в очень большой минус. У всех моих попутчиков - аналогичная фигня. Обзаведение одеждой, предметы быта, еда, арендованный постой, уход за больным (это обо мне), долги "по взносам" профсоюзу-якудзе, сбор на коллективные взятки... в общем, был бы я девушкой, уже готовился бы в борделе вкалывать.

Японское общество с экономикой функционируют вполне закономерно. Азами по этому поводу произнесла очередной спич.

- Деньги не терпят одиночества. Как только увидят товарищей, сразу бегут собираться в компанию. И надо этому всеми силами препятствовать, в том числе резней тех, кто деньги собирает!

На этих словах Нобуске хлопнул миссис Мако по загребущим рукам, забрал монетки и ссыпал себе в кошелек. На чем дискуссия и закончилась. Ведь всем ясно, чем больше денег в кассе - тем больше возможностей потратить их с толком. Потому и процветают всевозможные фонды взаимопомощи и кооперативы, в том числе и стихийно образовавшийся наш.

Ну, а по мере роста эти кооперативы плавно превращаются в коррупционные схемы. Это же естественно. Проще платить одному большому начальнику и затем эксплуатировать административный ресурс, чем договариваться с сотней мелких сошек. Я не рассматриваю вариант "жить честно". Попробовать-то можно... но такому чистоплюю товарищи сразу надают "лещей". Ибо похороны обходятся выжившим слишком дорого.

К сожалению, у меня с Нобуске и Азами банально не хватило ресурсов на даже примитивный бизнес. Трое детей и Кику тянут наш экономический корабль на дно похуже килотонны воды в трюме. А значит, время бежать из долгового рабства, пока не посадили в комнату с решетками на окнах!

К слову, это я не о тюрьме, а об вполне среднестатистическом промышленном предприятии Японии а-ля 1923. Как-то не вяжется со словами "промышленный бум", верно? Я разве не рассказывал о нехватке рабочих рук?

А хитрость в том, что промышленный бум в отдельно взятой стране как раз уже перезрел стагнацию и перешел в стадию ускоренного спада. Рецессия (причем нешуточная, примерно пятнадцать процентов за год) идет уже три с половиной года, начиная с краха местного фондового рынка в апреле тысяча девятьсот двадцатого года. Ничего удивительного - в Европе не воюют, а наоборот, вполне уверенно отстраиваются. Даже в России уже десять месяцев как формально закончилась гражданская война, и есть новорожденный Советский Союз, в котором что-то судорожно пытаются мастерить.

Так что смотрят заморские торговцы на японские товары, и носами крутят. Сделайте подешевле, сделайте получше по той же цене, смастерите кастомную партию под заказ с опционом... - такие разговоры в почти каждой экспортной конторе. Разговоры, разговоры, а валюта вон там - стопки ассигнаций маячат перед носом, но не даются.

Тяжелая промышленность некоторе время держалась за счет военных заказов, но после Вашингтонской конференции этот ручеек прибыли тоже пересох.

А что в этой ситуации ловить предпринимателям? Правильно, снижать расходы. Либо за счет повышения производительности труда, либо... играют фанфары... за счет рабского труда!

Стремительно формируется смычка промышленников, банков и криминальных групп. В маргинализованной страте беженцев-бомжей-мигрантов создаются условия для долговой кабалы, а затем закабаленных пролетариев - сажают в заводы-тюрьмы и заставляют "отрабатывать долги" за фактически еду.

Землетрясение, случившееся месяц назад, этот процесс закабаления резко ускорило, поскольку прикрываясь вполне реальными нуждами в сокращении кадров, многие компании сумели развалить локальные профсоюзы. Правительство пока пытается "придержать коней", в том числе и выпуском облигаций, призванных поддержать малый бизнес. Всякие лавки и мастерские. Но эти усилия похожи на попытку упрочнения протекающей дамбы путем промазки слоем экскрементов. То есть политическая вонь идет на всю страну, а толку - чуть.

Ну, и немного моего предзнания. Еще три года с четвертью - и всё, система государственных облигаций рухнет, и экономический спад перейдет в судороги агонии, которую назовут "Финансовый кризис эпохи Сёва". А там и Великая депрессия двадцать девятого года подоспеет. Производство промтоваров вернется к докризисному уровню только в тридцать четвертом году. Мда, четырнадцать лет экономического кризиса без военных поражений - это, наверное, рекорд.

Рабом (пусть это и назовут потом "системой пожизненного трудоустройства") я становиться не хочу. Поэтому я крадусь в ночи, потея под грузом из спящего Даичи и мешка с одолженными пожитками. Прохладная октябрьская ночь, но все равно одежда липнет к телу. Тем более что тощий засранец за месяц несколько отожрался и теперь весит килограмм шестнадцать.

- Туши очаг, заливай угли! - Дикий многоголосый вопль разносится над погруженным в сон кварталом.

Нет, это не пожар. Всего лишь патруль бдительных граждан обходит заставы, старательно принюхиваясь у каждой калитки. Прямо у меня на глазах умирает пироманская традиция. Конечно, туда ей и дорога, но... два часа ночи! И ведь я знаю, что такие патрули сохранятся в округе Токио до пятидесятых годов.

Кажется, начинаю понимать, откуда растут ноги японской терпеливости. Натренированной с детства...

- Туши очаг, дурак задолбанный! Тебе что, дверь выломать и потушить? - Вопли с соседней улицы не прекращаются, и мне приходится ускорить ход. Как бы соседи не проснулись..

Глава 15. На новом месте

Расчет времени оказался приемлемым. Прежде чем забрезжил рассвет, мы уже добрались до станции Чигасаки. А первый же утренний паровоз понес нас в город Кавагое. С пересадками, разумеется.

Ни о каких предварительных согласованиях и речи не шло. Оставив детишек и Кику на улице, мы почти что вломились в контору, на которую показал пальцем местный житель.

Собеседования как такового просто не было. Задолбанный к вечеру потоком посетителей бритый наголо управитель быстренько и нисколько не скрываясь проверил наши имена по "черным спискам", начеркал каждому сопроводительную записку, с пожеланием "Делать что бригадир укажет, а семьи - в третий дом направо. Контракт у вас обоих годовой, так что мебель не натаскивайте, все равно потом выкидывать. Жрать сами сообразите".

Так что к третьему часу пополудни я уже был вооружен клещами с плоскогубцами, и судорожно пытался не накрутить проводов на короткое замыкание. Бригадир на этот раз оказался вроде не якудзой, но легче от этого не стало.

Сидит этот лощеный перец в белой рубашке со стоячим воротничком у печки, руки греет. И оглядывает фронт работ барственным взглядом. А я не выспавшившийся и голодный.

Вот так и работал, гадая. Или у меня кончится сахар в крови. С последующим падением в голодный обморок. Или все-таки первым кончится терпение. Я даже начал прикидывать, бить начальственную тварь кусачками или лучше все-таки арматурину подобрать.

К счастью для меня и всех окружающих, стемнело все-таки быстрее, чем я принял какое-либо решение. Так что я отстоял в короткой очереди, получил свой узелок с пищевым довольствием на день, и поплелся за километр к востоку к полуразрушенному домику, в котором вроде бы должен жить.

Приближаюсь, и первое, что услышал - это как Нобуске что-то сердито выговаривает. Отвечает ему почему-то Кику, но раскаяния в её голосе не слышно, несмотря на формальные слова извинений. К чему бы это?

Подошел, поздоровался, заглядываю через изгородь во дворик, а там... Ё-моё. Лежит старичок лет восьмидесяти на вид, голова в крови, руки связаны его же кимоно, а во рту - кляп из матерчатого пояса.

Что же такое случилось? Вроде бы только на три часа отлучился?

Не стал рубить сплеча, присел на засыпанное опавшей листвой бревнышко, и стал слушать, игнорируя порывы Кику обращаться прямо ко мне.

Постепенно картина начала проясняться. Старичка (отзывающегося на "господин Накамура"), я с Нобуске развязал и придал пинком ускорение в сторону улицы. А ничего больше и не оставалось. Требуемых трех йен в месяц, на благоустройство территории, у меня не было. Особенно если учесть, что староста Накамура хотел взносы сразу за три месяца, и пять месяцев взносов, что якобы недоплатил предыдущий арендатор этой хибары.

А вместе с возникшим "на пустом месте" долге старосте квартала пропали и надежды на мирное врастание в социальную жизнь квартала.

Самое неприятное, что Кику даже ругать-то не за что. Она как раз проявила чудеса дипломатии, затягивая разговор, и пытаясь споить Накамуру самодельным (из сворованных на придорожной плантации листьев) чаем.

Просто когда местный староста начал присматриваться к детям, продавливая фактически их сдачу в аренду, и намекая на долговое рабство самой Кику, терпение у девушки закончилось. Ее скорее хвалить надо, что она старичка связала и оставила до разбирательства, а не прикопала на месте.

Похоже, я несколько погорячился насчет того всяких преступных смычек и классовых трений. Закабаление в японском обществе 1923 - это не аномалия, а повседневность. Надо привыкать. А то вполне можно свалиться в ловушку упрощенных коммунистических теорий, с вполне фатальными последствиями. В виде тех же полицейских, массово сносящих головы без суда и следствия.

Глава 16. Семья по-японски в эпоху перемен.

Азами куксилась, ныла, ругалась, орала на детей, порывалась лупить Нобуске... в общем, была сильно не в духе.

- Это не дом, а свалка досок и бумаги. Вместо центрального очага здесь этот... камин? Нет столика. Слишком много комнат. А в каждой комнате - ноги вытянуть негде. Никакого ощущения дома!

Я покосился на Нобуске. Ничего, сидит на своей соломенной подушке и ухом не ведет. Явно не в первый раз слушает.

- Нобуске, я вот понять не могу. - Я решился на трудный разговор. - Почему ты не рвешься обратно к семье, в Хиросиму?

- А нафиг? - Парень сделал неопределенный взмах рукой. - Там все так, как эта курица мечтает. Сидят все, включая арендаторов, в большой комнате вокруг одного очага и молчат в тряпочку. Еще и старшие по голове бьют, если медленно ешь или вдруг говорить начнешь раньше старших. Да пошли они куда подальше, желательно прямо в ад!

- Это кто курица? Петух ты недоваренный! - У Азами окончательно сорвало крышу. - Дегенерат, грешник, импотент, социалист!

Я даже закашлялся, пораженный выбором эпитетов. Да, "социалист" - это вишенка на торте морального падения... ну, по мнению Азами точно.

- А академия? - Я попытался уточнить - Тебя не отчислят?

- Так если я сейчас там появлюсь, то и отчислят. Деньги бабушки ведь того... если они вообще были. А так, если подзаработать, то может и получится оплатить учебу в следующем году. До середины марта в мое отсутствие точно отчислять не будут. Остерегутся.

Я кивнул. Все становится понятнее. У господина Мисаки большая гордость и очень маленький... кошелек, конечно. А вы о чем подумали? Хотя одно другому не мешает. Вон, у Азами классическая истерика недотраха.

- Так, все слушайте. - Я решил прекратить ссору до превращения в мордобой. - Вот эта комната будет гостинной! Спать здесь нельзя! Вместо этого поставим здесь стол... эээ... сябудай! И будем дружно жрать с него сябу-сябу!

В ответ на мою тираду - недоумевающие лица и пять пар круглых глаз. Прокол! Похоже, сябу-сябу еще не изобрели.

- Сябу-сябу я сам приготовлю. Это вариант горшкового супа. - Пришлось изворачиваться. - Кику, что ты будешь делать?

- Воровать сябудай, наверное. - Ответный взгляд совершенно невиннен и безмятежен. - Точнее, я отвлеку владельца, а Юкико как раз стащит. Справишься, малявка?

- Я сильная, а не малявка! - Дочка миссис Маки пошла характером в мать. - Утащу!

- А если что, с мелочи спроса нет. Рабочий план. - Нобуске кинул свое веское слово. - Но это завтра. А сейчас спать. Я очень устал таскать цемент.

Ну-ну. Судя по взгляду Азами изподлобья, разговор для главы семьи совсем не закончен. Ну и черти с щипцами с ними, не сидеть же мне со свечкой над их запутанными отношениями и нестабильными хотелками!

В конце концов у меня есть Кику... или это я у нее? Непонятно, но и неважно. Наверное, я все-таки не соответствую нормам патриархального общества эпохи. Никак не тянет утверждать себя как главу семьи. И вообще, наша компания что такое? Семья? Две семьи? Клан или даже спонтанно возникшее племя? Чую, все неясности будут формализованы, и очень скоро. Если не предпринимать ничего, то нас ждет диктатура с уклоном в буддийский фундаментализм, и Азами пророчица его!

Глава 17. Трансформаторы и один вороватый изобретатель.

На следующий день я уже настроился с утра опять мотать голые провода на подвесные изоляторы в очередной бытовке, но не судьба. Прискакал взмыленный бригадир, мазнул по выстроившейся шеренге электриков злым взглядом.

- Кто работал с трансформаторами, шаг вперед!

Ну я и шагнул. Кто рискует - тот секономит на похоронах. Потому что нечего будет в гроб класть.

- Тревис-кун. Рысью, к второму корпусу! Там подойдешь к господину Судзуки, он покажет.

Так я пошел изображать рысь. Медленно. Ну не бегается на пустой желудок!

Прибежал, представился. Осмотрел фронт работ. Да, у бригадира есть основания для паники.

Стоит черная чугунная чушка с меня ростом и сильно воняет гарью. И написано на чушке - "Трансформатор, шесть киловатт. Сделано в компаниии Сибаура". Офигеть. Я-то думал, всю электрику импортируют, а здесь, оказывается, уже местное производство. А насчет причин поломки даже гадать не надо - по асимметричности мест побежалости видно, что явно не межвитковое замыкание. Скорее всего, кто-то напортачил с контактами.

Никогда раньше в электрике а не ошибался настолько кардинально.

Проверил, что все линии от трансформатора разорваны. И принялся откручивать квадратные гайки клещами с молотком. Это Спарт... Япония, детка! Гаечные ключи - эксклюзивно на экспорт!

Кое-как стащил крышку, заглянул внутрь. И застыл в нешуточном удивлении. Воры, ё-моё.

Ладно, я еще мог понять, зачем кому-то понадобилась пара листов электротехнической стали. В хозяйстве пригодится. Но вот чем эти воры рукодствовались, когда забивали (да, молотком - остались следы от бойка) в освободившееся пространство сплющенные обрезки медных трубок? Компенсировали вес? Расклинивали сердечник? Я имею честь наблюдать феерическое недомыслие или полноценный саботаж?

Пришлось браться за долото и опять за молоток. Медь местами прилипла к недоворованным остаткам сердечника, а бакелитовая оправка - треснула, то ли в процессе забивки, то ли от последовавшего перегрева вихревыми токами. Я принюхался. Ага, "бодрящий" запах фенола доносится сквозь гарь.

Вычистил опасную медь, взамен загнал в оправку пару камешков из-под ног. Просто чтобы некомплектный сердечник не болтался. Жуткий паллиатив, но возникать и пытаться найти сворованное - план из разряда "взлететь, энергично размахивая ушами". Проверил обмотку. Пропитанная маслом бумага в плохом состоянии, не это еще не стадия обугливания. С годик и на пониженной нагрузке - трансформатор должен выдержать.

Ну или хотя бы полгода. Я не удержался и припрятал у забора еще один лист электротехнической стали.

Да... возникла у меня идейка. Помнится, к шаговым электромоторам, несмотря на простоту конструкции, инженеры шли окольными путями аж до семидесятых годов? А я возьму и сразу! Даешь пятьдесят лет прогресса в отдельной области в пятьдесят дней!

Благо схемку шагового мотора на переменном магнитном сопротивлении я помню наизусть. Да её вообще-то любой, кто интересовался 3D-принтером, вспомнит. Основополагающая технология любого самодельщика.

Глава 18. Разбойное нападение.

Наконец пришел славный день двадцать пятого октября тысяча девятьсот двадцать третьего... то есть двенадцатого года позорной эры Тайсё.

Если точно, "Позорной демократии Тайсё". В эпоху Мейдзи Япония за счет централизированного плана развития добилась военного паритета с соседями (пусть и главным образом за счет импортного оружия). Была успешно взята под контроль основная колония - Корея. А вот поведение японского истеблишмента в критические годы первой мировой войны можно охарактеризовать как "разброд и шатания". Если не прямое предательство. Вот скажите, с какого органа Япония отправила на интервенцию в Россию больше войск, чем все остальные мировые державы, вместе взятые? Под конец интервенции вскрылось, что лоббирующие интервенцию депутаты получали откровенные взятки из США. Ну так оказалось дешевле для заокеанских воротил.

Ненавижу такую двуличность! Нет, я бы денежки принял. Люблю, когда они сами плывут в руки. Но родину-то предавать зачем? Иностранный контроль, он ведь с таких "мелочей" и начинается. И я точно знаю, что тренд закончится оккупационной администрацией всего через двадцать два года.

Ладно, политику в сторону, ведь сегодня день получки. Карман греют двенадцать желтеньких бумажек в йену каждая. Так что двенадцать раз слава императору, чтоб он сдох побыстрее и не мучался еще три года, как положено по истории. А вот господину Накамура с его бандитскими подручными - желаю долгой и мучительной жизни.

Еще бригадиру Учида долгих лет. Желательно на должности уборщика сортиров в арсенале Ёкосука. Я сильно подозреваю, что его из арсенала выпустили только из-за того, что он там всех достал.

Почему я маюсь дурью с этими фантазиями? Так очередь на выход со стройки еле движется.

Очередь продвигалась медленнее обычного. Неудивительно - из-за денег в карманах или просто за пазухой обычное охлопывание-ощупывание охранником на предмет сворованных инструментов идет вяловато. Народ дергается, ругается, охрана тоже на нервах. Вон, стоят на подстраховке три ниндзюка с деревянными дубинками на поясах и полицейскими бляхами на груди.

Почему ниндзя? Ну, это я иронизирую. Хотя доля правды в таком определении есть. Занятная история у организации этих "омоновцев" с дубинками.

Дело давнее... В конце шестнадцатого века Ода Нобунага взялся покончить с феодальной раздробленностью Японии. И частью феодальной вольницы были кланы ниндзя, в свою очередь произошедшие от подразделений спецназа парочки тоталитарных буддистских культов двенадцатого-тринадцатого веков.

Надо отдать Нобунаге должное. Он последовательно стравил кланы ниндзя сначала с воинствующими монахами, затем между собой, добил руками своих политических противников из феодалов-самураев, а затем... помер, оставив проблему на наследников. Хотя к этому времени кланы ниндзя превратились уже скорее в ошметок от проблемы.

И в 1615 году всем уцелевшим ниндзя дали в руки дубинки. Присматривать за порядком на торговых площадях в недавно усмиренном городе Осака. Кто возражал - тем дубинки тоже дали, но намного быстрее и прямо в зубы.

Вот так они и трудились дубинками три с хвостиком сотни лет. И к двенадцатому году эры Тайсё бывшие спецназовцы эволюционировали в полицейских. Из традиционных техник осталось только искусство боя без оружия. Его сейчас называют "дзюдо".

Да, было еще особое подразделение ниндзя размером со взвод, которое при государственной поддержке пыталось сохранить старые традиции. Но для них всё кончилось совсем плохо. Старые методы оказались неэффективными в новом мире, и их всех сначала разогнали, а затем и перестреляли-перерезали на начальных этапах гражданской заварушки в середине девятнадцатого века.

Пока я прокручивал в голове исторический экскурс, очередь дошла и до меня. Досмотр, получение пропуска на руки, и вот она, свобода!

В первый момент я ошалел. Улица перед проходной стройки была забита женским полом. В основном крепкие бабы среднего возраста, но и старух немало. Встречаются и стайки совсем молодых девок.

Не успел я сделать и шагу, как одна такая стайка навалилась на меня. Две "девушки" в подозрительно свободно сидящих европейских платьях подхватили меня под руки, а еще одна необычно рослая незнакомка вдруг навалилась на грудь, ерзая и демонстрируя отсутствие нижнего белья под нарочито небрежно запахнутым кимоно.

- Здравствуй, муженек. - Радостный и сильно отдающий перегаром вопль незнакомки мне в лицо.

- Что?

- Милый, пошли сразу гулять? Не собираешься же ты спать со своими бумажками?[4] - Тише и почти мне на ухо.

Не успел я сориентироваться, как ситуация вновь переменилась. Из толпы выскочила Кику с азартным блеском в глазах, крутнулась, ввинтилась, отмахнулась локтем. И, схватив меня за руку, потянула прочь. Из трех девиц одна скорчилась, пытаясь удержать отчего-то разваливающееся платье. Другая осела задом но булыжник, размазывая кровь из носа по рукаву. А последняя, та, что шептала мне на ухо, упала на колени, скорчившись в приступе кашля.

Больше никто нас остановить не пытался. Скорее наоборот, в толпе открывался коридор.

Я машинально проверил деньги, и в ужасе дернулся. В кармане было пусто.

- Кику, нас ограбили!

- Не паникуй. Деньги у меня. Двенадцать йен, верно?

Я чуток расслабился. Ведь если тебя грабит подруга, это ведь называется как-то иначе? Стоп. Так что, вся эта бабская толпа собралась отбирать получку?

[4] "Никогда не спи со своими деньгами" - популярный слоган японского профессионала начала 20-го века. В мужской среде считалось шиком всё потратить за день, что приводило в день получки толпы жен на проходную. Отбирать зарплату.

Глава 19. Первые шаги шагового мотора.

Изготовить шаговый мотор за пятьдесят дней. Сказать было легко. А вот при попытке сделать полезли вроде бы мелкие, но моментально не решаемые проблеммы.

Вроде бы совсем немного частей. Четыре зубчатые головки статора. Обмотка этих головок лакированным проводом. "Шестеренка" ротора. Вал отбора мощности в центре "шестеренки". И наконец, корпус, чтобы все это богатство не сталкивалось при подаче постоянного тока. Всё?

Оказалось, не всё. Отсутствовала тройка необходимых инструментов. Первое - нет достаточно мелких надфилей, чтобы точно выпилить зубчики что ротора, что статора. Второе - нет сверла по металлу. Оказывается, в 1923 в Японии для пробивания дырок в стали все еще пользуются пробойниками. С сопутствующими проблемами в контроле размера и формы дыры.

Наконец, такое устройство как электрический паяльник - все еще относится к категории слухов. То, что называется паяльником здесь и сейчас - это скорее комбинация жаровни и облагороженной кочерги.

И вроде бы все эти проблемы решаемы... но на какие деньги? Вот я на своей шкуре понял, что означает затасканный штамп нищего изобретателя. Нет, изобретатель может быть квалифицированным рабочим на хорошей зарплате в две йены в день, как у меня. Все равно закупка нестандартных или просто редких финтифлюшек будет её съедать за считанные минуты творческого процесса.

Я потыкался по лавкам, приценился к инструментам под заказ, и грустно начал вычерчивать план под свой собственный техпроцесс. Для начала, сконцентрировавшись на надфилях.

Что для изготовления кастомного напильника нужно по минимуму? Ну, зубило-ударник, второй напильник, молоток, клещи, много древесного угля и ведро с водой.

И первой стадией будет отжиг (отпуск) старого напильника. Ну не продаются заготовки под напильник-надфиль в скобяной лавке! Цеховая солидарность работает, да и просто здравый смысл дельца. Зачем продавать сырье за копейки и плодить конкурентов? Так-то незакаленную инструментальную сталь купить можно, но на практике - нужны рекомендации от известных мастерских.

Я попытался было "зайти в окно", попросив сделать закупку на имя "господина Иваса" - своего полу-постоянного напарника на ниве скручивания проводов. Не прокатило. Денежку тот забрал, но вместо куска синей стали, на следующий день я обнаружил только посинение носа Иваса. Судя по его витиеватым объяснениям, не хватило саке для уламывания нужного человека.

Пришлось идти на поклон к лысому бригадиру Учида. Тот выслушал, принял горстку монеток в один сен (сотая часть йены), и ничего не ответил. Впрочем, этого и следовало ожидать. Благо, пластина синей стали (наверное, позднее её будут называть ванадиевой инструментальной) через два дня появилась у меня прямо в ящичке с инструментом. Я заказывал пруток, а получил фигню размером со вставку от бронежилета. Социальные технологии на грани мистики, иначе и не скажешь.

Времени вдруг оказалось катастрофически мало. Десять часов на работу, час мотаться туда-сюда, три часа присматривать за детсадом, параллельно пытаясь что-то изобретать, пока Кику и миссис Маки рыскают по городу в поисках еды и топлива (Для непонятливых - это не покупки. Покупают они только тогда, когда не получается... секономить.)

Затем - два часа штудирования пособий по электротехнике и металлообработке. Слишком специфичной оказалась архаичная терминология, и я бешено барахтаюсь, отвергая роль "собака с руками". То есть сделать задачу я сделаю... а понятно объяснить, что я делаю - не могу. Слов не хватает.

Остается восемь часов как бы на сон. В теории. И всему виной Кику.

Нет, я не об извращениях, хотя и это бывает. Просто Кику чудит по-страшному. Вроде бы она где-то слышала, что в её "обязанности" по статусу входит чинить мне одежду. Но её донимает скука и желание всё сделать по-своему. Так что был случай, когда я пять утра при свете углей распарывал штаны с рубашкой, которые она соединила в комбинезон. Забыв о застежках, так что залезть в него, предварительно не сломав пару десятков костей - физически невозможно.

А еще она требует рассказывать сказки. Ежедневно. Креативно. Как минимум на час. И без повторений. Пока выкручиваюсь за счет воспоминаний об увиденном в нетфликсе и ютубе. Но страшно подумать, что будет, когда я начну повторяться. Память у неё лучше моей, по крайней мере в этой специфической области.

И чувствую, это только начало. Девушка более-менее привыкла к свободной жизни, эффект новизны притупился, и вместо стратегии мимикрии и восхищения от новых социальных ролей у неё между запустился алгоритм поиска развлечений. Дама скучает... Учитывая сбитую планку безопасности Кику - предсказываю, скоро будет весело. Тем, кто будет сплетничать издалека - точно. Мне - как повезет.

Глава 20. Морские технологии.

Изначально чисто вспомогательный для основной идеи метанольного двигателя, шаговый мотор с каждым днем терял заложенный в проект "запас прочности", одновременно наращивая стоимость и трудоемкость.

Контрабандная ванадиевая сталь пошла на шаблоны, а вот напильник, которым по контуру шаблона надо обточть детали статора и ротора - все равно пришлось переделывать из старого рашпиля.

И с этим напильником я намучался по полной программе. Пришлось фактически устраивать надомную кузнечную мастерскую. Да, прошлый, если не позапрошлый век. Но платить местным мастерам (называемым "ояката") - денег не хватит не только у меня, но и, подозреваю, и у бригадира Учида.

Так что я вооружился перчатками из телячьей кожи, судорожно стиснул щипцы средневекового вида (а может, чем черт не шутит, это и есть средневековый антиквариат), и взялся осваивать практику металлообработки.

Сначала модифицируемый напильник отжигается, чтобы снизить твердость стали. Затем вторым напильником меняется форма кончика. И самая муторная часть - зубилом наносятся новые рабочие зубцы. Сотни ударов молотком, и все должны быть хирургически точными.

Наконец, напильник заново закаливается. Вроде всё. Ан нет! Я ошибся в угле установки долота под молотком, надо всё переделывать!

Переделал. Ч..т! То ли передержал в огне, то ли острие слишком тонкое, весь углерод при закалке выгорел и напильник не режет. Переделывать!

После четвертого уничтоженного напильника, в моей все еще забитой фотками с инстаграма и героическими попаданцами голове робко проклюнулась первая мысль. А может, спросить совета у хроноаборигенов?

Нобуске меня выслушал, покивал. И заявил, что "откроет окошко". А через всего лишь три дня меня прямо с утра вызвал Учида.

- Тревис, а вас я попрошу остаться.

Иваса бросил на меня короткий взгляд и, ссутулившись, просочился к выходу из подсобки.

- Слушаю и повинуюсь. - На этом уровне современные формальности я уже знаю. И кланяться, вот так, на шестьдесят градусов. Ошибка на пять градусов в меньшую сторону - считается наглостью, на пять градусов в большую - подлизыванием задницы.

- Твой друг всего лишь студент. Да еще всего лишь с Этадзимы на задворках захолустой Хиросимы, а не славной Ёкосуки.

- Нижайше прошу... - Снова кланяться.

- Да ладно. Все-таки мы с ним оба флотские. А помогать друзьям флота - дело чести. Так что держи. - На свет появился листок самого затрапезного вида.

Я, склонившись так, что едва не разбил лоб о столик, вытянул ладони и наконец получил вожделенный мануал. Ух, с детского сада так не кланялся. Но навык, однако, пригодился!

Повернулся, выбрался на свежий воздух напополам с дождем, и прежде чем спрятать поглубже за пазуху, бросил беглый взгляд на мануал. Ээ... то есть страничку, варварски выдранную из справочника.

А написан там был оптимальный режим термообработки "особой углеродистой стали марки три". С указаниями, как этот режим определить без термопары, "на глаз". И накаляканы на полях примечания навроде"Тревис, секцию отпуска - в ж..у. Для напильников это средство увеличить продажи за счет ускоренного износа инструмента".

Вот спасибочки. Действительно, без секретных "морских" примечаний ни за что бы не догадался бы.

Глава 21. Шаговый мотор.

Из-за проблем с изготовлением напильника я постепенно снизил количество полюсов статора, а значит и количество шагов мотора на оборот. Стандартные двести шагов - оказались ненаучной фантастикой. Пришлось снизить до тридцати шести шагов. Ну или пять градусов на пол-шага.

Четыре зубчатых полюса статора я выточил более-менее легко. Сложил пакет, заклинил в импровизированных тисках, еще чуть подточил несовпадающие края. Обмотал лакированным проводом (предварительно сворованным) - тоже без инцидентов. Но вот зубчатое колесико ротора - это мой личный ад. Если точно, надо сделать примерно двадцать одинаковых "шестеренок", просверлить их строго по центру, собрать в пакет и... оказывается, у меня нет сверла. Когда я справился с задачй с помощью шила-пробойника, напильника и ободранных до мяса пальцев - оказалось, что шестеренки неодинаковые.

То есть базовая "флотская" технология подгонки по шаблону из закаленной стали более-менее работала. Спасибо Нобуске, что подсказал. Хотя там было еще куча нюансов, нацеленных на проверку качества шаблона. Ничего не подеаешь, элементарный таймер - уже непозволительная роскошь. Из-за оценки времени и температуры "на глазок" конечная твердость металла сильно "плавает". Я даже выучил два метода измерения поверхностной твердости металла. Оказывается, алмазы для этого совсем не нужны.

Нужны всего лишь молоток и заточенный пробойник. Или, во втором случае - четырехгранный стальной прут, по-разному ошкуренный по четырем ребрам. Ведь чем глубже обдираешь закаленный металл - тем больше снимется мягкий обезуглероженный слой и тем тверже будет остаток.

Ну и всякие практические мелочи для выдерживания параметров процесса закалки в кустарных условиях. Методики оценки температуры отжига "на глаз". Правильные щипцы, перчатки, безопасный способ поддувания в жаровню, методы ошкуривания поверхностного обезуглероженного слоя.

К декабрю я наконец сообразил, что сразу делать пластины ротора "начисто" - не вариант с имеющейся технологической базой. Зубцы надо только наметить по "черновому" шаблону, а выпиливать на полную глубину - только после сбора в пакет, зажатый парой чистовых шаблонов.

А эту пару шаблонов надо делать с отдельного мастер-шаблона, потому что они приходят в негодность после изготовления каждого нового ротора.

Надеюсь, уже понятно, что я погорячился насчет пятидесяти дней на промышленную революцию?

На дворе валил снег, орал песни пьяный Санта Клаус... нет, это всего лишь господин Мисаки. Ну и что, что он был непьющим. Ежевечерние мантры миссис Маки скоро и соседей до алкоголизма доведут. А мне хорошо, у меня недосып! Засну даже под артобстрел.

На дворе забрезжил рассвет двадцать пятого декабря двенадцатого года эры Тайсё. А шаговый мотор, подключенный к сети через самодельный блок питания на тридцать шесть вольт, наконец сделал шаг, повинуясь подпружиненным рубильникам. Еще два рывка, еще шаг. И не клинит, и не горит. Даже почти не дымится.

Мда, с тепловым режимом надо что-то делать. А ведь я все еще не дошел до стадии корпусировки. Когда добавится кожух, только запахом гари не обойдется.

Глава 22. Кооперативное товарищество "Поворот на пять градусов".

Наконец-то мне удалось собрать всю компанию. Точнее, её собрала малявка Юкико. Сначала она тайком дергала рубильники, да так удачно, что спалила прототип. А потом приставала к матери и "дяде Нобуске" с нытьем на тему "Дайте дяде Тревису еще денег, чтобы он починил игрушку". Только после этого здравомыслящие японцы проявили интерес к моей блажи. Ну да, попробовали бы сопротивляться - малявка им бы все мозги выела.

Нобуске потыкал пальцем в переплетение рычагов, предназначенных для снижения длительности шунтирующих импульсов и перегрева. Азами покачала ротор, убедившись, что он возвращается в заданные позиции даже без электропитания. Юкико примотала ниткой на вал синий флажок, Даичи украсил панель управления разводами от грязных рук. Даже Рика отметилась, синхронно с валом вращая за уши голову господина Мисаки.

- Такой крохотный. Эта мелочь действительно будет работать вместо сервомотора? - На лбу Нобуске пролегла глубокая морщина.

- Это лучше сервомотора. Управляющий сигнал контролирует непосредственно угол, а не скорость изменения угла.

- Тогда это не серво. Это - повторитель угла. Странный такой. Как это вообще работает без магнитного усилителя, ума не приложу.

- Ну пусть будет повторитель. Можно использовать и как повторитель. - Я не стал кочевряжиться. - Вообще для работы повторителем какой-то усилитель будет нужен. Точнее, шифровальщик. Чтобы перевести пульсации тока в бинарный формат. Да, нелинейный усилитель. На лампах. Или... - Меня понесло. - Можно записать последовательность импульсов на железную проволоку на двух катушках. Тогда, если проволоку промотать через усилитель, усилитель выдаст точно такие же импульсы.

- Два усилителя. - Миссис Маки обвела рукой пару рубильников. - Или даже четыре. Отдельные пары для шифрования и расшифровки. Это будут бешеные деньги.

- Флот, наверное заплатит. В системах управления огнем, за периодическую подстройку магнитных усилителей "эксперты" такие деньги дерут, что флотские ухватятся за любую идею, позволяющую ту дрянь выкинуть. Да и весит она под три тонны на ствол. - Нобуске потихоньку начал проникаться.

- Значит, на флот? Я бы еще рекламировал для точной металлообработки...

- Это тоже на флот. Точнее, в флотский арсенал. Но у меня там нет контактов.

- Бригадир Учида! Он же из Ёкосуки! - Меня осенило. - Надо его приглашать смотреть. Только платить нечем...

- Предложить долевое участие в будущих прибылях. Процента три за содействие. - Миссис Маки проявила неожиданную деловую хватку. - И вообще, давайте серьезно. Регистрируем кооперативное товарищество.- Дядя Тревис нарисует акции! Мне три штуки! - Встряла малышка Рика.

Взрослые переглядываются, тольо Кику прячет глаза. Смущенное молчание. Так, понятно, кто ребенка испортила. Хотя почему обязательно испортила?

- Товариществу нужно имя. Громое и запоминающееся. - Кику переводит разовор на безопасную тему. Тревис, этот... шагатель который... он же за раз на пять градусов шагает, верно?

- Да, на пять градусов. А что? - Я взглянул для проверки на прстроенный к валу плотницкий транспортир.

- Мы создаем закрытое акционерное общество "Поворот на пять градусов". - Милая, слегка безумная улыбка. - Чур, мне двойную долю!

- Одинарную! - Крик души вырвался одновременно у Азами и Нобуске. - И то жирно будет!

Ох. Чувствую, сегодня спать не придется. И вовсе не из-за домогательств Кику. Деление шкуры неубитого медведя - дурацкое, но захватывающее занятие.

Заметки автора на тему социо-экономической ситуации в Японии 1923 года

1) Иерархическая классификация "ученик-путешествующий подмастерье-oyakata (мастер)". Неформальная система поддержки мобильности рабочих. В глубоком кризисе на 1901. Гангстерские приветствия и формальные литании, эволюционировашие ныне в CV. Полунезависимые oyakata почти исчезли к 1905, процесс завершен к 1914. Конфликт между формальными мененджерами и oyakata. Лощеный хлыщ - это "техник" либо из "Рабочей школы Токио", либо из арсенала Ёкосука.

2) Кочевая модель карьеры типичного японского рабочего начала 20-го века. Текучесть кадров 15% за год минимум, среднее 45-90% за год. 75% в годы ПМВ. 5-7 летние депозиты в 3-20 йен для снижения текучести кадров - не помогали.

3) Базовые зарплаты до инфляции 1905 года - 0.25-1.25 йен/день. На 1923 - 0.4-3.2 йен/день, обычная 1.2-2.1 йен/день. На 1923 в первые две недели - норма 0.6-1.0 йен в день. Назначаются сублидером или "техником" (есть вариации, в электрике - роль сублидеров на 1923 около-нулевая). 4% уходит сублидеру. Бонусы с месячной зарплатой (с 1912) - только через техников. Общая доля бонусов и премий в заработке - 20-50%.

4) Системы принудительного накопления (sic! (какого х.. это эта х...я выжила и эволюционировала в DC point system?)) Размер - половина бонуса (1/12 зарплаты). Подъем зарплаты - не раньше, чем через полгода (обычно, но далеко не всегда после 1921), обычно на 0.02 йены/день. Сдельная система оплаты - большинства не касается. Минимальная социалка обеспечивается сублидером (есть вариации вплоть до нулевой социалки). В таком случае - в случае травмы все скидываются по 1-часовой плате. В случае смерти - дневная плата. В ряде случаев через мененджеров оплачивалось школьное обучение (рабочих, а не их детей) по кабальным контрактам.

5) Очень свободный рабочий день на фоне постепенного закручивания гаек. Многие работали только до обеда. Раздельные столовые для рабочих и техников. Номинальный рабочий день - 9-10 часов в 1923.

6) Неравномерная история профсоюзов Японии. Изначально слабая гильдейская система (примерно 15 век Европы = 19 век Японии) без горизонтальной связности, упадок профсоюзов в 1890-1910 период.

7) Переход к мелкому разделению труда только около 1898-1907. Узаконивание капиталистического патернализма в 1916. Запоздали с отменой феодализма лет на 60, и то с полумерами похуже русских реформ 1861. Легислация стала основой современной (до 2015) практики seishain. Т.е. вы работайте больше и за меньшие деньги, а за это мы вам позволим работать еще больше.

8) Формирование (профсоюза) Юайкай в 1912. Уязвимость профсоюзов согласно закону об иностранных агентах от 1900. Профсоюзное движение в Японии было почти подавлено к 1931, благодаря социальному сдвигу к профессиональной оседлости. Противовесом профсоюзам стали заводские советы, подконтрольные владельцам. С 1924 - начало системы (гарантированного) приёма выпукников школ-колледжей в апреле. Изначально эта практика была только для "белых воротничков".

9) К 1921 - широко распространилась практика черных списков и проверок прошлого при приеме на работу. Эффективность - околонулевая. Медосмотры при приеме на работу начались с 1927.

10) Обычный пенсионный возраст - 55 лет, мало рабочих в возрасте 40-55 лет, наблюдается линейная убыль с 40 лет.

11) Типичные приоритеты увольнений по сокращению: Неопытные и/или некомпетентные - физически слабые и больные - старики за 55 лет - все остальные.

12) Система сдельной оплаты рассматривалась японскими рабочими как форма наглой эксплуатации, главным образом из-за тенденции к быстрому падению ставок.

13) Тактика "сюдан когеки" в 1927 - группа рабочих обступает техника и завуалированно угрожает прибить, если им не повысят зарплату.