Повороты судьбы

Глава 16

Я вернулась к работе, но уже не взваливала на себя большое количество заказов. Сама осаждала себя во время резких порывов трудоголизма. В отсутствие Игоря развлекала себя приготовлением разнообразных рецептов. Благо в интернете в наши дни можно найти такое изобилие, что наверно и целой жизни не хватит опробовать кулинарные изыски, предлагаемые поварами разных стран мира. Но самое главное, в каждую минут уединения я, отчаянно труся, вновь и вновь уговаривала себя признаться Игорю в своей неполноценности, неспособности зачать ребёнка. Убеждала себя, что чем раньше скажу, тем легче нам обоим будет справиться с последствиями.

Перед глазами постоянно маячил пример моей матери, которая скрывала от меня столько лет правду и в итоге — полная катастрофа. Я не поступлю так с любимым человеком, не смогу. Он имеет право знать, как и я имела право на правду от своей матери. Все эти аргументы были мной в полной мере осмыслены и прочувствованы. Но оказалось, что осознавать и воплощать в жизнь — это далеко не одно и то же. Ведь стоило мне увидеть Игоря, как я тут же вспыхивала от полного обожания взгляда, плавилась от ощущения тёплых пальцев на своей коже… и все мои праведные убеждения исчезали без следа, растворялись туманной дымкой. Их место моментально занимал эгоизм — каждый раз я давала себе ещё день, затем ещё один, а затем последние выходные вместе и тогда точно, признаюсь.

Но дни сменялись днями, а я так ни на что не решилась. Я вновь чувствовала себя жалкой трусихой не способной сделать последний, пусть отчаянный, но такой важный шаг. Ведь моя неспособность к зачатию — это не только про меня. Это и Игоря жизнь тоже, он не просто имеет право знать, он должен знать! Но всё оставалось без изменений.

Как назло, Игорь сдержал своё обещание и теперь мы вновь проводили выходные вместе. По вечерам он исправно встречал меня после работы. Близость тоже вернулась, но теперь она была приправлена ноткой горчинки и щепоткой тоски. Скорей всего мои внутренние напряжение и нервозность были заметны парню, так как Игорь раз за разом нежностью и лаской доказывал свою любовь, пытался вселить в меня уверенность в его чувствах. Если бы он только знал…. Ведь я уже ни на секунду не сомневалась в нём и его намерениях. Его предложение руки и сердца, разговоры о будущих детях — я окончательно уверилась в искренних чувствах ко мне. Но теперь я уверена также и в том, что всё это у него будет… без меня. Он очень хочет в будущем иметь детей, и открыто говорит о своих желаниях. Купил участок за городом, планирует строить дом, чтобы воспитывать потомство не в городских условиях, хочет обеспечить их лучшими условиями. Я не могу лишить его этого. Да, он косвенно тоже виноват в моём бесплодии. Если бы я только дозвонилась до него тогда…. Возможно всё было бы по-другому. Но… история не знает слово «Если». Случилось так, как случилось. У меня есть моя работа, спасибо Виктории, что она терпит все мои семейные перипетии. Благодаря работе я выжила тогда почти четыре года назад, значит, выживу и сейчас. Я смогу, я преодолею… горькие слёзы наполняют глаза… не знаю смогу ли, но должна. Обязана! Ради себя самой, даже ради Игоря, ставшего мне родным. Не хочу быть трусом и предателем.

Я не успела всего чуть-чуть.

— Жанн, ты опять не хочешь съездить и проведать свою мать?

— Прости милый, но нет. Возможно после Нового года. Не решила пока.

Такие разговоры возникали с завидным постоянством. Игорь заметил, что я резко перестала общаться со своей матерью. Даже её звонки на мой сотовый игнорировала, не брала трубку. А зачем? Что мы можем сказать друг другу? Мне не о чем с ней говорить, а если ей что-то нужно от меня, то меня это не касается. Уже нет. У неё есть вторая дочь, наверно более любимая, чем я. Вот пусть живут и справляются, как хотят, без меня. Игорь много раз спрашивал, когда я успела так сильно разругаться с матерью, но я всякий раз уводила разговор в сторону. Он это понимал, злился, но на время отступал. Чтобы через неделю новь напомнить о визите к родным.

Несколько дней осталось до встречи Нового года. И я решилась расставить все точки на «И» между нами с Игорем. Не хочу портить праздник, но и дальше тянуть невозможно. Я только ещё больше злюсь на себя, на него, на мать… да практически на всех вокруг. «Такими темпами скоро стану мегерой в семейной жизни», — насмехаюсь зло над собой.

— Игорь, ты не задерживайся, пожалуйста, у меня к тебе важный разговор, — произнеся заветную фразу стиснула пальцы в кулаки и со всей силы закусила нижнюю губу. Вот и всё, назад пути нет. Надо разрешить незакрытый гештальт раз и навсегда.

Мою голову обхватили тёплые пальцы, приподнимая вверх. Глаза в глаза. Сердце замирает от ужаса, что возможно это в последний раз.

— Что с тобой происходит Жанна? — Игорь сердится, моя скрытость порядком ему надоела.

— Давай поговорим, когда вернёшься, я всё объясню, обещаю, — специально провожу языком по губам. Взгляд парня моментально смещается. Именно этого я добивалась. Не хочу говорить сейчас, непростой разговор нам предстоит.

— Захватишь бутылку вина по дороге домой, или можно чего покрепче? — ой, надеюсь я не спалилась.

— Ты же не пьёшь, — Игорь резко мрачнеет, до него доходит, что разговор будет не приятный. — Почему не хочешь объяснить всё сейчас, к чему эти тайны?

— Я не собираюсь напиваться. Просто хочу пригубить один стаканчик чего-нибудь горячительного, на твоё усмотрение. К тому же сейчас ты уже собрался уходить, тебя ждут. А к вечеру вернёшься, тогда и поговорим, в спокойной обстановке и не отвлекаясь.

Парень недовольно сжал губы, но возражать не стал. Я удачно подгадала момент — он уже собрался выходить. Так я отрезала пути к отступлению нам обоим, в первую очередь конечно себе. Теперь Игорь по возвращении обязательно потребует от меня объяснений. А я за эти несколько часов форы постараюсь настроиться, чтобы не устроить никому не нужную истерику.

Сейчас Игорь поехал к моей матери. Точнее к Лильке. Не дозвонившись до меня, мама набрала Игоря и попросила его настроить Лилькин компьютер. Что-то там сбилось. Но мне представляется, что мама просто нашла причину встретиться с Игорем. Скорей всего она хочет, чтобы он уговорил меня встречать Новый год всем вместе. Как ни странно, но воскресные мамины обеды, на которых собирались не только я с Игорем, но и его бабушка Валя, полюбились всем членам нашей небольшой семьи. Я — не исключение. И буду честной, я тоскую по тем беззаботным воскресеньям. Вроде ничего особенного, но так по-особенному приятно, когда самые близкие люди сидят за одним столом, улыбаются, делятся новостями. В такие моменты очень сильно понимаешь значение слова семья. Между собой мы можем ссориться и спорить сколько угодно. Но каждое воскресенье за семейным обедом я остро чувствовала единство нашей отдельно взятой ячейки общества. Целый сонм чувств бурлил в такие моменты: это и умиление, и радость, и надёжность, и уверенность. В эти моменты я была исключительно счастлива. Будто именно здесь и сейчас у тебя есть всё, чего только можно желать. Не я одна скучала по тем дням.

Не торопясь я приготовила нехитрый ужин: пожарила мясные стейки, приготовила картофельное пюре и овощной салат. Накрыла на стол. Для чего я это делаю? После моих новостей глупая сервировка стола будет никому не интересна. Зато руки заняты мелкой моторикой, позволяя отвлечься хоть на время от тяжёлых дум. Уже вечерело, а Игоря до сих пор не было. Странно. Набираю его, но в ответ только длинные гудки, трубку никто не берёт. Я начала переживать. Стрелка часов приближалась к девяти вечера, а Игорь так и не вернулся, и не перезвонил, хотя по моим подсчётам он должен был вернуться не позже четырёх часов после полудня. Вновь и вновь набираю его номер телефона, но бесполезно. Заволновавшись не на шутку, раздумываю, стоит ли позвонить матери. Мнусь некоторое время, но все же панический страх за Игоря перевешивает.

Мама берет трубку почти сразу:

— Жанна что-то случилось? — и голос беспокойный.

— Привет мам. У меня всё нормально. Игорь у вас?

— Не-ет, — мама тянет удивлённо, — он ушёл давно, его Лиля провожала на улицу, но она давно вернулась. — Странно это, неужели что-то случилось. Господи, сердце сжимается от страха, наверно надо обзвонить больницы. Мало ли что…, шалопаев перед праздниками на улицах предостаточно.

— Хочешь позову её к телефону? — мама вырвала меня из задумчивости.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — если бы сестра что-то знала, то наверняка бы сразу сообщила матери.

— А на сотовый ты звонила?

— Конечно, мама, — моментально раздражаюсь, — он не берёт трубку, уже много раз звонила.

— А вы, — тут мама замялась, а моё сердце вновь сдавило тисками, — вы не ссорились сегодня?

— Да нет, — недовольно скривилась про себя, что за неоднозначный ответ, — не ссорились, — но однозначно собирались, добавила про себя. Тут я услышала звук входной двери и поспешила в прихожую.

— Подожди минутку, — бросила коротко маме.

В прихожей Игорь уже снимал куртку и обувь. Он не смотрел на меня и я, даже не глядя на его лицо, отчего-то поняла — произошло что-то плохое. От Игоря веяло напряжённостью, злостью и я не взялась бы утверждать, в отношении кого был этот негатив. В отношении меня или других людей.

— Мам всё в порядке. Игорь вернулся. Извини, что побеспокоила, — хочу поскорее завершить ставший неудобным разговор. Я почувствовала себя неловко перед мамой, что зря развела панику. Перед Игорем, что, не дождавшись, стала искать его, как надоевшая жена разыскивает неверного мужа. Игорь, услышав моё бормотание, тут же вскинул голову и окинул злым взглядом. Я застыла словно истукан, по позвоночнику пробежала ледяная змейка, предвещая крупные неприятности. Я гулко сглотнула, ставшую вязкой слюну. Мама что-то говорила в трубку, но я не слышала, что именно. Коротко бросила «Пока» и завершила звонок.

Игорь, больше не глядя в мою сторону, прошёл в душ. А я переступала с ноги на ногу, продолжая нерешительно мяться в прихожей. И что это было? Что могло разозлить Игоря на столько, что он не разговаривает со мной. И как мне поступить в такой ситуации? Я не знаю.

Ладно, война план покажет. Пойду разогревать ужин. Всё равно других идей у меня нет. Выйдя из ванной в домашних штанах Игорь, демонстративно игнорируя меня, сразу прошёл в комнату.

— Ужинать будешь? — кричу вдогонку. Но ожидаемо мне никто не ответил. Я понимаю — произошло нечто плохое и надо дать время парню, чтобы остыть. Сама такая же. Но что в это время делать мне, как себя вести? В такие моменты чувствую себя ненужной и бесполезной, и оттого крайне одинокой.

Что ж, я хотела разговора, я его — получу. Но очевидно, не на моих условиях. Делаю несколько глубоких вдохов и ныряю в глубину, без надежды выплыть.

— Расскажешь, что произошло? — захожу в комнату и сажусь на диван, интуитивно сохраняя дистанцию между нами.

Игорь сидит в кресле, упираясь локтями в колени и подпирая подбородок сцепленными в замок руками. Терпеливо жду в надежде на любую реакцию. Так как сложно говорить с тишиной. Пауза затянулась, напряжённая тишина стучит по ушам не хуже самых громких барабанов. Сердце стучит заполошно, поскольку я понимаю, что произошедшее — не просто плохо, а поистине ужасно. Обычно Игорь достаточно уравновешенный человек, и, если он не может начать со мной разговор, значит, это нечто ужасное касается напрямую меня.

Опрометчиво жалею, что не заварила себе горячий чай. Успокоить нервы не помешает, особенно мне. Моя психика представляется мне подвижней, чем хотелось бы, хоть я и стараюсь сдерживать свои нервные всплески. Но выходит не очень.

— Кто я для тебя Жанна? — хриплый потухший голос резанул по натянутым нервам. От неожиданности я вздрогнула. Непонятный вопрос. Пока я раздумывала над подходящим ответом, Игорь продолжил:

— Я, как мог, пытался наладить между нами то, что когда-то по собственной вине сломал. Я вывернул и перетряхнул перед тобой все свои чувства и душу. В конце концов, я сделал тебе предложение, — злая, язвительна усмешка, — и ты, как ни странно, согласилась…. Так кто я для тебя? Кем ты считаешь меня?

Я впервые вижу Игоря в таком состоянии. Злость, ярость, боль, обида, иногда мелькало презрение (буду надеяться, что последнее мне показалось) исходили от парня во все стороны удушающими волнами. Меня трясло не столько от напряжения, сколько от страха. Я не боюсь, что Игорь причинит мне физический вред, нет. Он на это не способен (ещё одно весомое положительное качество, теперь уже моего очевидно — «будущего бывшего парня»). Я боюсь за своё и его душевное состояние. Мне невыносимо видеть, как он страдает. Особенно если страдает из-за меня. В обычной жизни мы с лёгкостью и походя причиняем боль самым близким людям, и лишь некоторые из нас готовы руку свою отгрызть собственными зубами, чтобы принять чужую боль на себя. Сделать все возможное и невозможное, чтобы унять страдания любимого человека. С обречённой тоской понимаю, что Игорь как раз из таких людей. Он готов перевернуть целый мир, лишь бы я не страдала и была счастлива. И я тоже хочу стать таким человеком для него. Но не судьба….

Несомненно, после того, что поведает мне он, и что раскрою ему я — у нас не будет ни малейшего шанса сохранить отношения между нами. Истерически смеюсь про себя над своей глупой надеждой. Какие отношения Жанна? Этот зверь готов разорвать тебя на куски от ярости, но он любит тебя. Поэтому рвать он будет самого себя.

— Игорь, я не понимаю. Т-ты можешь объяснить? — неужели раздавшееся жалкое блеяние мой голос.

— Не понимаешь, ха-ха. Ты не понимаешь, — парень зло смеётся. Боже, дай мне сил пережить этот вечер. Обнимаю себя ледяными руками.

— Хорошо, я объясню тебе, Жанна. Хотя сам ни черта не понимаю…. Ты ходила в медицинский центр не так давно.

Я киваю головой, подтверждая.

— Ты ведь дашь мне ознакомиться с результатом, в том числе и гинеколога, не так ли, непонятливая моя?

Бум-бум-бум, в голове грохочет стук сердца. В душе убийственная пустота. Глаза застлало пеленой. Кажется, что я вижу, как именно в этот миг пеплом осыпается моя счастливая жизнь с любимым человеком. Наш не построенный будущий дом, наши не рождённые дети, собака, которую мы не заведём. Семейные походы, посиделки у костра, рыбалка, украшение зимней ёлки — всё, что мы уже никогда не проживём друг с другом. Сердце продолжает стучать. Но я уже не живу. Я — существую. Но ради Игоря, ради его возможных будущих детей я сделаю то, что должна. Поднимаюсь на онемевших ногах, прохожу пару шагов до серванта. Вынимаю это стократ проклятое заключение врачей. И протягиваю его парню. Возвращаюсь на диван и обнимаю руками подушку, прижимая к своему животу, словно она в состоянии унять дыру, разверзнувшуюся в моём чреве. Как же больно. Невыносимо больно. Но я выложу ему всю правду до конца. Среди нас двоих нет чистеньких и правильных, мы ошиблись оба. Но за мою ошибку расплатились трое.

— Я расскажу тебе всё, только не перебивай. Я и так не уверена, что выдержу ещё раз, переживая подобное, — голос срывается на шёпот, лёд сковал не только снаружи, но и внутри.

— Поменьше мелодрамы, Жанна. Выкладывай факты. Меня интересуют лишь голые факты, свои лживые слёзы и глупые умозаключения оставь при себе, — Игорь беспощадно бьёт словами, не сдерживая гнев.

— Как скажешь, — вся моя мрачность в одночасье зашевелилась, поднимаясь со дна моей души, привела в движение все свои мерзкие щупальца и приготовилась бить в ответ. — Так вот факты, несколько лет назад я полюбила. Влюбилась как последняя дурёха, во всем полагаясь на своего избранника. В том числе и в вопросах предохранения. Как полагается в дешёвых мелодрамах парень, удовлетворив свой мужской интерес, ожидаемо бросил меня, уехав в заоблачные дали под предлогом поисков сытой и богатой жизни. Я осталась одна. Спустя примерно пару недель после отъезда моего парня, я испытала известные всей женской половине человечества недомогания. А именно: тошнота, рвота, головокружение, в общем, стандартный набор. Но наивная я даже и предположить не могла, что моё недомогание — это не стандартное пищевое отравление.

Замолчала ненадолго, переводя дух и унимая колотящиеся руки. Короткий взгляд из-под ресниц на парня — Игорь сидел белее полотна с округлившимися в неверии глазами. Сделав глубокие вдохи, я обречённо продолжила забивать гвозди в крышку гроба наших отношений:

— Моя мать отправила меня в больницу на осмотр. Результат оказался неожиданным для всех — беременность. Хотя глупо было с моей стороны не озаботиться вопросом деторождения. Во взрослые отношения вступила, ноги раздвинула, а задумываться о последствиях не стала. За что и поплатилась. Заслуженно.

— Жанна, — одёрнул меня глухой надтреснутый голос. Ах да, ему же нужны факты. Будут тебе факты милый. Я тоже разозлилась. Это не та история, которую я могу вспоминать безболезненно.

— Факты, ну конечно, — выплюнула обиженно. — Затем я звонила, звонила и ещё раз звонила своему бывшему парню. Но он не отвечал, — замолчала, так как стало невыносимо одиноко. Будто переживания тех дней шалью, сотканной из колючей проволоки, опустились на мои плечи. Болезненные отпечатки ногтей на ладонях слегка отрезвили меня, и я продолжила. — Я даже навещала бабушку своего парня, в надежде узнать новый номер его телефона. Пустая затея. Мама настояла на аборте, привела кучу аргументов. Даже Лиля с ней согласилась, хотя сама в тот момент была малявкой. Мать давила на меня, но раздавило окончательно другое…. Когда в тысячный раз набрала номер телефона бывшего парня и услышала: «Абонент временно недоступен, пожалуйста, перезвоните позднее». В тот момент я сломалась окончательно.

Горячие слёзы капали на мои ледяные руки, а я клялась всеми Святыми сама себе, что сегодняшний вечер — последний в моей жизни, когда я вспоминаю и говорю вслух о том тяжёлом периоде собственной жизни. Я просто больше не выдержу. Физически не смогу вынести такой груз. Это хирургия без наркоза. Невозможно и невыносимо!

Шмыгаю носом, так как не только слёзы застилают глаза, но и нос совершенно не дышит от сдерживаемых с титаническим трудом рыданий.

— Дальше никаких фактов не поведаю, так как всё время находилась в полубезумном состоянии. Оказывается, даже родная мать хотела упечь меня в тот момент психушку. Аборт сделали у маминых врачей. Вроде всё прошло нормально. Но неожиданно для себя я очнулась уже в другой больнице и со слов матери чуть не умерла. — На этих словах Игорь глухо закашлял. Но я даже не обратила внимания, так как погрузилась в собственные переживания и мысли.

— Несколько дней была без сознания. Что послужило причиной, и каковы последствия, я все эти годы не знала. Если тебя интересуют медицинские подробности, то можешь расспросить мою мать, кроме неё никто больше не в курсе. Признаю, что это глупо с моей стороны, но я не вникала, какие таблетки мне приходилось принимать горстями и что за диагноз мне поставили врачи. Я даже с неким облегчением взвалила эти вопросы на её плечи. И наивно полагала, что будь у меня что-то действительно серьёзное, то мама непременно сообщила мне об этом. Но и тут ошиблась.

Под конец монолога, я даже немного успокоилась. Поднимаю взгляд на Игоря. Он осунулся, ярость ушла, но осталась боль. Больше ничего понять не могу, так как он смотрит в пол перед собой. Лишь играющие желваки под скулами указывают на его переживания.

— Остальное наверно итак понятно. Я узнала о своём бесплодии только когда посетила медицинский центр по настоянию Виктории. Боюсь если бы не то спонтанное обследование…, то ты женился бы на пустой девке, — Игорь никак не отреагировал на мой выпад. — По этой причине я перестала общаться с матерью.

Я замолчала. Опустошённая, оглушённая, выпотрошенная до предела. Больше мне нечего сказать. Ни ему, ни самой себе. Всё итак предельно ясно. Он предал меня — бросив одну, я предала его — убив нашего не рождённого ребёнка. Мой проступок на прощение не тянет. Да и устала я. Невыносимо устала. Вся наша любовь изначально была какой-то неправильной. Мы были слишком юны и оказались не готовы нести ответственность за свою любовь. Ведь какие серьёзные отношения могли возникнуть в восемнадцать лет? Всего лишь первая влюблённость, которая мощной волной сметает и перемалывает всё на своём пути. Но стоит этой неповторимой в своей силище и несокрушимости волне натолкнуться на скалы, как она моментально оборачивается лишь брызгами и будто в желании попрощаться напоследок, пеной оседает у подножия утёса. Так и наши отношения чрезмерно яркие, ослепляющие, затмевающие разум, но не способные сопротивляться жёстким поворотам судьбы.

Даже сейчас спустя почти четыре года, пройдя нелёгкий наполненный препятствиями отрезок дороги-судьбы, я зачастую не представляю, как строить отношения с этим мужчиной. Возможно, сказывается пережитое с неразрешёнными обидами, а может просто не хватает жизненного опыта, умения создавать и удерживать крепкие семейные узы. У меня не было других отношений помимо Игоря. Я даже на свидания не успела сходить с другими парнями. Игорь по его признаниям тоже не заводил никаких отношений, довольствовался только одноразовыми встречами.

— Жанна, — резкий оклик заставил меня очнуться от тягостных размышлений. Игорь взирал на меня с высоты своего роста с гримасой боли на лице. Хотя бы злости и презрения я больше не видела, отчего вздох облегчения непроизвольно сорвался с губ. Словно это было очень важно для меня.

— Я пойду проветрюсь. Не жди меня и ложись спать, — сказал, как отрезал. Голос всё такой же резкий, не терпящий возражений. Я не пошла провожать Игоря, так и сидела неподвижно на диване, обняв подушку руками, до тех пор, пока не хлопнула входная дверь, отдаваясь дрожью в моём теле.

Меня задело такое отношение. Всё-таки я тут перед ним душу изливала, а он…. Ни грамма сочувствия не проявил, чурбан. «Полегче детка с обвинениями. Ты ему тоже не ромашки преподнесла», — мой внутренний голос оказался объективнее меня. Соглашаясь с тем, что обвинять кого-то (особенно не себя!) легче всего, с тяжким вздохом отправилась в душ. Надеюсь, горячие струи воды смогут отогреть меня хотя бы снаружи. Так как внутренняя чёрная пустота взирала на меня пустыми глазницами, намекая, что ни горячий расслабляющий душ, ни ласковые слова (откуда бы им взяться?) не способны противостоять её чёрному засасывающему нутру.

Следующие дни слились как в один. Где-то между этими днями незаметно вклинилось празднование очередного Нового года, которое я узнала только лишь по ночному городскому фейерверку и крикам «Ура!». Всё, что я видела и чувствовала — это нескончаемая тоска, душащая своей плотной неподъёмной массой. Игорь не звонил и не приходил. Я тоже не решалась позвонить. Но спустя какое-то время, когда отчаяние достигло высшей точки, я, сжав зубы до боли в челюсти, утирая беспорядочно руками слёзы и сопли, начала собирать мужские вещи с полок. Багажа набралось на две больших спортивных сумки. А раньше мне представлялось, что вещей должно быть больше.

Поставила сумки в прихожей. И дала себе команду: «Пора Жанна привыкать жить без него. Один раз ты когда-то справилась, значит, справишься ещё раз. Хватит ныть, рыдать и жалеть себя. Берись тряпка за работу». Кивая китайским болванчиком в такт своему грозному указу, тут же созвонилась с Викторией, сообщив, что готова выходить на работу и вкалывать аки чернокожие невольники на американских плантациях, то есть от зари до зари. Трудоголик, как рыбак — рыбака, сразу примечает подельника, поэтому Виктория обрадовалась моему возвращению.

Перед возвращением на работу я решила освежить свой внешний вид. Расставание с парнем, как известно всему прекрасному полу, лечится сменой причёски, окрашиванием волос в кардинально противоположный цвет, посещением спа-центра с апробацией широкого спектра услуг, покупкой нового комплекта вызывающего нижнего белья. В общем, полный женский тюнинг сигнализирует однозначно — дама рассталась с прежним кавалером и готовится к встрече с будущим. Я не хочу менять цвет волос, но подкорректировать стрижку давно пора, и от массажа с лечебными масками на лицо и тело не откажусь. Всё-таки мы девочки — такие девочки! Записавшись по телефону к нужным мне бьюти-специалистам на завтрашний день, испытала капельку удовольствия от предвкушения. И жизнь стала казаться не такой безысходной, как виделось ещё сегодня утром. Появились первые робкие проблески зари, восходящей надежды.

Знать бы ещё, сколько ударов готовит нам грядущее….

Следующее утро встретило меня пасмурным небом. Низкие монотонно серые тучи застелили небесное полотно. Но я преувеличенно бодро соскочила с дивана, сразу направилась в ванную комнату на обязательные утренние процедуры, одновременно представляя, как порадую себя после свежесваренным крепким кофе. В такой пасмурный день кружка крепкого напитка, как ничто лучше развеет грусть.

Вот так намеренно отвлекая себя мелочами, заставляя акцентировать своё внимание именно на них, я сбегала от мыслей о любимом человеке. Запрещала себе любое послабление. «Я не думаю о нём. Я не злюсь на него. Я живу дальше». Повторяла заведённым роботом, как мантру, почти каждую минуту своей, что уж там скрывать, унылой жизни.

После всех косметических и парикмахерских процедур я смогла ощутить внутри себя (по правде говоря, достаточно глубоко, настолько глубоко, что придётся воспользоваться телескопом) не только пустую чёрную бездну. Но и что-то живое, заворочавшееся с боку на бок и не желающее просыпаться раньше времени, что-то отдалённо напоминающее… жажду жизни. Будто она ленивым зверем впала в спячку и не желала просыпаться без доказательств реального наличия достойной для неё цели. Я улыбнулась сама себе, даже если улыбка вышла грустной и вымученной. Но жизнь продолжается. Даже мрачная суровая зима рано или поздно уступает и сдаётся, согреваясь и оттаивая под тёплыми и ласковыми солнечными лучами, превращается в весну. Вот и я пойду проторённой дорожкой, наберусь терпения и буду ждать весну в душе.

Я шла вдоль оживлённой улицы, город постепенно оживал после новогодних праздников. Люди и машины заполняли улицы, тротуары. Витрины всё ещё украшенные новогодними гирляндами радовали глаз какофонией огней. Я бездумно глазела по сторонам, впитывала в себя эмоции большого города (рыдание в четырёх стенах не лучшим образом сказывается на человеческой психике). Невольно вздрагивала, услышав чей-то счастливый смех, громкий разговор группы подростков излишне бурно что-то обсуждающих и бешено жестикулирующих как японские подростки на dance-автомате (танцевальной платформе). Тут и там раздавались хлопки дверей автомобилей. Все куда-то спешили, чему-то радовались, общались друг с другом или по телефону… попросту жили! Я правильно сделала, что решила пройтись пешком после салона. Пешая ходьба, как и чашка горячего чая лучше всего успокаивает нервы и прочищает мозги от мусора.

Вдруг что-то знакомое промелькнуло сбоку. Я чисто механически, на инстинктах повернула голову вправо и на противоположной стороне дороги заметила каштановую с медным отливом гриву волос, показавшуюся знакомой. Сильно напоминающую мою собственную причёску. Сделав пару шагов по инерции вперёд, я остановилась и повернулась в сторону интересной девушки. Может ли быть так, что это моя сестра? Почему бы и нет, выходные дни ещё продолжаются, а мы почти в центре города, где много развлекательных заведений. Но стоило мне остановиться и сосредоточить взгляд на девушке, как я забыла, как дышать…. Дыхание и крик одновременно застряли в моём горле. Я застопорилась истуканом, безвольно опустив руки вдоль тела, резко перестала замечать снующих мимо меня людей. Кто-то задел меня плечом, но я ничего не почувствовала. Я стояла с круглыми от шока и неверия глазами, открывала и закрывала рот, не в силах произнести ни звука.

«Не может быть, этого просто не может быть…», — я беззвучно шевелила губами. А мозги отказывались обрабатывать жестокую картинку, грозящую окончательно погубить мой хрупкий мир.

Потому что я во все глаза смотрела на Игоря! Он, стоя на тротуаре и отмахиваясь от девушки, застёгивал свою чёрную куртку. Волосы его были в беспорядке, и он несколько раз приглаживал их растопыренными пальцами. Я не вижу деталей, но отмечаю, что он осунулся, сгорбился и как будто не спал несколько дней подряд. Автоматически поднимаю глаза выше и над вычурной мраморной входной группой читаю сияющую вывеску с мудрёным названием, в котором сознание выхватило лишь ключевое слово «Отель»…. Занавес!

Что это значит?! Даю себе секундную ложную надежду, что это не Игорь и не моя сестра, скорей всего мне показалось. Наверняка это чужие всего лишь похожие на них люди. Я опускаю глаза на парня с девушкой и уже до рези пристально всматриваюсь в них. Разочарование, обида, ещё одно предательство давят каменной плитой на мои плечи.

Я покачнулась. «Стой, Жанна. Стой и смотри», — орёт во всю глотку в моей голове внутренний голос. Я бы и рада уйти, скрыться, убежать, но от шока не могу пошевелить даже пальцем. Всё тело онемело. Я могу только пялиться, глупо открыв рот на близких и дорогих мне людей.

Лиля, а это именно она, её причёска и манера одеваться в прямом смысле слова клонировали меня. Так вот, Лиля повисла на Игоре, вцепившись в его руку и приподнявшись на носочки, впилась жадным поцелуем. Спустя несколько минут непонятных телодвижений и лобызаний парень стряхнул с себя приставучую девицу. Мои глаза кажется скоро вылезут из глазниц от удивления, не может быть, чтобы моя сестра вела себя Так!

Не знаю, сколько времени я стояла словно статуя самой себе. Но в один миг Игорь будто что-то почувствовав, повернул голову в мою сторону. И… заметил меня…. С его лица будто сползла истаявшая маска, оно исказилось за считанные мили секунды. Парень, резко отскочив от Лили, бросился через дорогу, не сводя пристального взгляда с меня. Какая-то машина громко просигналила. Видимо Игорь создал аварийную ситуацию, ведь он совсем не смотрит на дорогу. Мысли текли отстранённо, мимо меня, в дальнейшем я скорей всего даже не вспомню, о чём именно думала в этот момент.

Через несколько вдохов и ударов сердца любимый встал передо мной. Я подняла на него пустые глаза. Зачем он подошёл, зачем держит меня за руку? Что-то говорит… зачем?

— Жанна, — раздаётся в ушах, как будто через толщу воды, — малышка, пойдём домой. Я всё объясню. Только пойдём домой, пожалуйста. Прошу тебя милая.

Игорь, всё также держа меня за руку, тянет за собой. Я позволяю ему это. Так как сама не отдаю себе отчёт ни о своих мыслях, ни о своих действиях. Перед глазами завис один единственный кадр: моя родная сестра целуется с моим любимым парнем. Конец….

Пришла в себя я, сидя на своей кухне, передо мной на столе стояла большая кружка чая с клубами пара над ней. Игорь суетится возле плиты, стоя спиной ко мне. Обернувшись, он поставил на стол блюдо с нарезанным порционно мясным пирогом. И откуда только взялся этот загадочный пирог? Я люблю выпечку, и, как правило, стоит завидеть в доступной близости заветные пирожки, булочки и другие вкусности, мой рот автоматически наполняется голодной слюной. А пальцы покалывает в ожидании гастрономического удовольствия. Но сейчас кроме лёгкого удивления никаких других желаний этот наверняка вкусный пирог у меня не вызвал. Наоборот желудок сжался в болезненном спазме, протестуя против любого приёма пищи.

— Я пас, — подала голос я и кивком головы указала на пирог.

— Ты должна поесть, совсем похудела. Остались лишь глаза на лице, — голос Игоря спокоен, но как-то нарочито.

— Не могу, я чай попью.

— Как скажешь, — в отличие от меня Игорь с аппетитом изголодавшегося зверя набросился на пирог. Я невольно улыбнулась. И намеренно затолкав все мысли в самый дальний и мрачный чулан своего сознания, потягивала обжигающий чай мелкими глотками. Пока Игорь ел, я спокойно скользила взглядом по его лицу. Отмечала синяки под глазами, впалые щеки заросшие щетиной, хмурую морщинку между бровей, усталое выражение лица.

Стало очевидно, что ему, как и мне, последние дни в разлуке друг с другом не принесли облегчения. Тем более с его измождённым внешним видом никак не вязалась сцена с сестрой у гостиницы. «Отставить Жанна. Зачем строить предположения, когда можно просто дождаться объяснений», — вовремя одёрнул меня внутренний голос. Верно, я пью чай, медленно пью горячий чай. Пара глубоких вдохов через нос, выдохи через рот, и я расслаблено откидываюсь на спинку стула и действительно просто пью чай.

Удовлетворив свой аппетит, Игорь налил мне и себе по ещё одной кружке чая и понёс их в комнату. Я послушно последовала за парнем.

Уже привычно Игорь предпочёл занять кресло, а я, сохраняя дистанцию — на диване.

— Жанна ты понимаешь, что нам нужно поговорить?

Я молчу и в ответ лишь пожимаю плечами. А о чём нам говорить? Он всю неделю отсутствовал, не звонил и не писал, никак не давал о себе знать. Я уже успела собрать его вещи и завтра выхожу на работу. Ну и что, что новогодние каникулы ещё не закончились. Мы дизайнеры, как свободные художники, работаем, когда есть работа, но можем позволить себе лишние выходные, когда работы нет. Так что завтра я определённо выхожу на работу. Больше работы — меньше душевных страданий. Совет от Жанны (с гарантией качества) — проверено на себе.

— Малышка то, что ты увидела, не должно было случиться. Это недоразумение, досадная ошибка, — парень нервно провёл ладонями по волосам.

Я молчу, но про себя истерически хохочу, он называет мою, на минуточку, сестру — недоразумением и ошибкой! Оригинально…. А я тогда кто для него (кажется, именно этот вопрос задавал мне Игорь во время наших последних разборок)? Морщусь, не желая выслушивать жалкие оправдания.

— Игорь прошу, избавь меня от интимных подробностей, — голос мой на удивление спокойный, но какой-то тусклый.

— Жанна, ты не понимаешь…, - но я заставляю его замолчать резко перебив:

— Это ты не понимаешь. Кому нужны твои запоздалые объяснения? Тебя не было больше недели, за это время люди даже встретили Новый год, — настал черед Игоря морщиться. Ага, правда глаза колет, воодушевилась я и продолжила. — Твоё отсутствие и нежелание общаться со мной сказали больше, чем ты, можешь представить. Так что твои объяснения совершенно излишни.

Грею озябшие руки о тёплые бока кружки с чаем.

— Я был в отключке всё это время Жанна, — Игорь не выдержал первым и повысил голос. Я поднимаю взгляд на него с недоумением.

— Я пил. Беспробудно. Как вышел от тебя в наш последний вечер, так и до сегодняшней встречи с тобой я безостановочно пил, — всё это выпалив, Игорь тоже уткнулся в кружку с чаем.

Я в растерянности. Хорошо, Игорь ушёл в запой. Но какое это имеет отношение к нашим баранам — тараканам, то есть я имела в виду проблемам. Даже если он пил, телефон-то его лежал в кармане. Сделать один звонок между попойками не такая уж невыполнимая задача.

Пытаюсь представить, что именно чувствует человек, который пьёт несколько дней подряд… и ничего не выходит. Я не понимаю, трясу головой в раздражении. Наверно эти знания из разряда не попробуешь — не узнаешь. Брр, на себе я такой эксперимент ставить, точно не буду. Даже в компании с Игорем я могу выпить не больше одного бокала вина. Спиртные напитки — не моё.

Молчу. Не хочу спорить, выяснять отношения, что-то доказывать. Ну, сколько можно? Я устала. Мы причиняем друг другу слишком много боли. Несмотря на то, что любим. Иногда одной любви недостаточно — выходит это про нас.

— Так и будешь молчать? — раздражённо укоряет меня любимый.

— Я же сказала, что не хочу никаких разговоров. Неделю назад, когда я предавалась откровениям с тобой на этом самом месте, ты, молча, ушёл. И с твоих слов благополучно запил. Наплевав на меня, на то, что я элементарно беспокоюсь, жив ли ты, всё ли у тебя в порядке. Тебе было плевать на меня и мои чувства. Я приняла твоё решение, не переварила, но приняла. О сегодняшнем я даже думать не могу, не то, что разговаривать.

Отвернулась, чтобы не встречаться глазами. В душе вновь разрасталась засасывающая пустота. Как старая знакомая подмигивала мне пустыми глазницами и жамкала беззубым ртом, намекая подкормить её тоской и безысходностью. Что ж очевидно, что скоро такого корма в моей душе будет навалом. Вот дождусь ухода Игоря, закрою входную дверь… и тогда отпущу внутренних демонов на волю.

— Давай ты просто уйдёшь, — не выдерживаю и в раздражении выпаливаю то, что давно крутиться на языке. — Я не хочу никаких разговоров, всё итак более чем очевидно. Если не заметил, твои вещи собраны у входа. Даже тратить время не придётся. Просто уходи Игорь.

Чай выпит, и в надежде отогреть израненное сердце обнимаю сама себя руками.

— Жанна, что ты мелешь? — Игорь вновь орёт, а я потираю виски, от прострелившей головной боли. — Мне нужно было лишь какое-то время, чтобы переварить свалившуюся на меня информацию.

— А мне было нужно, чтобы ты всего один раз позвонил и сказал, что ты жив и здоров, — тоже ору. — Но ты предпочёл заливать своё горе и умудрился переспать с моей сестрой! — Мы оба ошарашено замолчали. Я потому как впервые осознала масштаб катастрофы, Игорь — даже не знаю почему.

— Жанна клянусь, я не знал, что это Лиля, — парень подскочил ко мне, вытащил из рук недопитый чай, отставив подальше. Накрыл мои ладони своими. — Малышка, я был очень пьян, ко мне в баре случайно подсели Лиля с Серёгой. Потом Серёга куда-то делся, вскоре Лиля вернулась и предложила выпить ещё по одной. А дальше я не помню ничего. Но помню, что по возвращении в гостиницу был уверен, что обнимаю тебя. Я даже называл её твоим именем. И проснувшись утром, увидев знакомую макушку, я обрадовался, что мы с тобой помирились и больше не надо напиваться. Но ты повернулась, и оказалось, что это не ты, а твоя сестра… (…нецензурная лексика…).

Ну, сестрица даёт…. Ведь это мы познакомили её не так давно с приятелем Игоря — Сергеем. Как потом делился со мной Игорь, парню Лилька очень понравилась. И после знакомства, он всячески ухаживал за ней и оказывал знаки внимания. Лильке уже девятнадцать, она взрослая и привлекательная барышня. Поэтому, когда она попросила познакомить её с одним из приятелей Игоря, я не возражала. Да и кто бы спрашивал моё мнение…, уж не Лиля точно.

Игорь, заметив мою обеспокоенность, уверил, что хоть он и не дружен с Сергеем, но отзывы об этом парне сплошь положительные. И знакомство, на мой взгляд, прошло гладко, мы с Игорем выступили в роли неких сводниц, о чём долго шутили между собой. Но интерес парня к Лиле был очевиден для всех окружающих, а сестра не сказала и слова против.

Как-то раз мы даже сходили вчетвером на концерт. А однажды Игорь позвал Сергея и Лилю с нами на загородный пикник, где собирались друзья Игоря по спортивной секции школьных времён. Так что я была уверена, что в этом вопросе у Лили всё в порядке. Но видимо я абсолютно не знаю свою сестру.

— А почему ты ночевал в гостинице, а не в бабушкиной квартире? — задала мучавший меня вопрос.

— Так я в первую же ночь снял номер в гостинице, недалеко от бара, в котором напивался. Не мог же я идти в таком виде к бабуле, — и парень состроил жалобный покаянный вид. А меня скрутило от нового витка злости.

— О бабушке ты позаботился, а обо мне даже не вспомнил. Ты хоть представляешь, что я за это время успела надумать. Если бы не наша ссора накануне, то я бы уже давным-давно подала заявление о твоей пропаже в полицию. Бабушку бы тогда точно удар хватил, — выдёргиваю руки и хлопаю со всей силы парня по плечам, да без толку. Скорее я свои ладони отобью, чем Игорь что-то почувствует.

— Прости малышка, я идиот.

— Ты бесчувственный чурбан, — пауза, — и я… не твоя малышка. — Горечь образуется на языке. Злые слёзы щиплют глаза.

— Уходи. Я, как чувствовала, собрала твои вещи, — зло насмехаюсь над собой или над нами обоими. — Ничего у нас не получается Игорь. Иди.

Отталкиваю парня, но этой махине ничего не делается. Он утыкает свою голову в мои колени и замирает. Я несмело прикасаюсь пальцами к его волосам, пропускаю прядки сквозь. А моё сердце обливается кровавыми слезами, ну зачем он так, почему? Почему не может просто встать и уйти. Молча. Не разрывая мне душу на лоскуты, от которой и так остались одни ошмётки. Резко отвожу руки в стороны и упираюсь ладонями в диван. Как же хочется обнять, закрыть глаза и претвориться, что всё у нас в порядке, что мы счастливы. Заласкать друг друга, изнежить, открыть душу нараспашку, поделиться внутренним теплом. С холодным равнодушием замечаю, что тепла в душе больше нет, да и самой души как будто нет. Всё погублено ложью, предательством и эгоизмом. Застываю, не шевелясь, и молюсь про себя, чтобы Игорь прекратил эту пытку.

Но что это? Плечи Игоря мелко подрагивают, а лицо всё также вжато в мои колени. Что происходит?

Я осторожно кладу руки на плечи парня, силясь разгадать — он смеётся что ли или его просто трясёт в ознобе? Но над чем можно смеяться в такой момент? Возможно это откат после алкогольного излияния? Ничего не понимаю и в растерянности продолжаю осторожно поглаживать плечи парня. Но тело Игоря вздрагивает все сильнее, а его пальцы стальными тисками сжимают мои бёдра. Наверно останутся синяки.

— Жанна прошу тебя, не прогоняй, — глухой и жалобный голос парня взорвал всю мою холодность, отстранённость и даже пустоту. Я закрыла глаза, пережидая обрушившуюся на меня реальность. Под веками взрываются вспышки, слепящие до рези.

Я не знаю, как я переживу всё это.

Я не знаю, как Мы переживём это.

Зачем ты так любимый? Боль моя и его сплелась в один колючий комок, поглотив нас обоих. Эта боль выгрызала куски плоти, рвала наш общий мир в клочья. Горькие слезы отчаяния заструились из уголков моих глаз. В горле застрял агонический крик. Игорь медленно поднял своё лицо, вонзая в меня свой прощальный взгляд.

Плечи парня содрогались… в рыданиях!

Из покрасневших глаз текли крупные слезы, а губы шептали: — Прошу Жанна, не гони.

Я не могу так, только не так! Не плачь любимый, не надо!

Это в крике рвалась моя душа навстречу любимому, желая накрыть собой, утешить, прогнать всю боль и печаль. Но пока душа рвалась к нему, тело застыло мёртвым изваянием. Так нельзя. Мы не готовы простить друг друга, я не готова….

— Я люблю тебя милый. И всегда буду любить только тебя, — не знаю, кто это говорит, но голос похож на мой. Прикасаюсь пальцами к мужскому лицу, стираю мокрые дорожки. Обвожу контур бровей, спинку носа, губы, которые до дрожи хочется обвести языком, приласкать губами, услышать ответный хриплый стон. Но я коротко сжимаю пальцы в кулаки и сдерживаю свой порыв. Опускаю ладони на напряжённые плечи.

— Не сейчас, — отрицательно мотаю головой, — нам нужно время.

— Сколько время тебе нужно, — сразу ухватился парень за мою опрометчивость.

— Я не знаю Игорь. Я уже ничего не знаю. Я так устала и не хочу уже ничего. Когда-то я мечтала о счастье, а сейчас всё чего мне хочется — это покоя. Пожалуйста, сделай одолжение для меня, подари мне покой.

Парень задумчиво обводит моё лицо взглядом, пытается пробраться в мою голову, хочет прочитать мои мысли. Но я не обманываю, я зверски устала. Ни думать, ни спорить, ни говорить — ничего не хочу. Хочу пойти завтра на работу, погрузится в чужой мир красок, идей, нестандартных решений. Хочу погрузиться в чужие проблемы, чтобы забыть о своей неудавшейся личной жизни.

— Ты действительно этого хочешь? — что-то решив для себя, Игорь поднимается во весь рост, продолжая сканировать задумчивым взглядом.

Жалкая скорбная полуулыбка на моих губах и тихое: — Хочу.

Чувствую тёплый поцелуй на макушке, щекотание волос мужским дыханием и на ушко тоскливое: — Всё для тебя малышка. Всё для тебя.

Игорь резко развернулся и направился к выходу. А я опустила веки и ладонями закрыла уши, не могу видеть и слышать, как он уходит… скорей всего навсегда. Приглушенный хлопок водной двери, я дёрнулась, но осталась сидеть на диване и больше не двигалась до самых сумерек.