4

Жизнь при дворе была ничем не примечательней жизни в поместье.

К должности губернатора прилагались большие деньги, но их и близко недостаточно, чтобы обеспечить дом Якосов чем-то, кроме основных удобств. У Корианы так и не появилось личной служанки, да и она была ей без надобности, хотя Джессамина продолжала ворчать, что ей нужна помощница. По крайней мере, за домом в Археоне было легче ухаживать, нежели за поместьем в Адеронаке, которое отныне было закрыто из-за переезда семьи в столицу.

«Я даже скучаю по нему, — писала Кориана. — По пыли, по заросшим садам, по пустоте и тишине. По множеству уголков, которые принадлежали только мне, где я могла спрятаться от отца, Джессамины и даже Джулиана».

Больше всего она горевала из-за утраты гаража. У их семьи уже много лет как не было машины и уже тем более собственного водителя, но гараж остался. Внутри стоял скелет шестиместной машины, ее двигатель валялся на полу, как отказавший орган. Сломанные водонагреватели, старые печи, разобранные на запчасти, это уж не говоря о всяких мелочах, оставленных давно уволившимися садовниками — ими были завалены все сараи и хранилища.

«После меня остались лишь кусочки незаконченной головоломки, которые так и не сошлись. Бесполезная трата времени. Не детали, а я сама. Сколько времени было проведено за прочисткой контактов и подсчетом винтиков? И все зачем? Ради знаний, которые мне никогда не доведется использовать? Знаний, которые всем остальным кажутся проклятыми, недостойными, глупыми? На что я потратила свои пятнадцать лет? Они ушли впустую. Наверное, я скучаю по дому, потому что там я могла заполнять пустоту и тишину. Я думала, что ненавижу поместье, но, как оказалось, столицу я ненавижу больше».

Конечно же, лорд Якос отказал в просьбе своего сына. Его наследник никогда не отправится в Делфи, чтобы работать со старыми записями и смехотворными артефактами из архива.

— В этом нет смысла, — сказал он. Как и в большинстве того, чем занималась его дочь, о чем он никогда не забывал упомянуть.

Теперь брат с сестрой пребывали в мрачном настроении, чувствуя, что их надежду на побег забрали из-под носа. Даже Джессамина заметила, что с ними что-то не так, хоть никак это не прокомментировала. Но Кориана знала, что их старая кузина делала ей много поблажек в первый месяц при дворе. Зато она начала налегать на спиртное. Сколько бы Джессамина ни распылялась об Археоне и Саммертоне, ей здесь не особо нравилось, судя по количеству употребляемого джина.

Чаще всего, когда кузина ложилась «подремать», Кориана сбегала. Бродила по городу, пытаясь найти место, которое пришлось бы ей по душе — якорь в штормящем море ее жизни.

Такого места не нашлось… зато появился человек.

Через пару недель он попросил называть его Тибом. Так его звали только родители, родственники и близкие друзья.

— Как скажешь, — согласилась на его просьбу Кориана. — А то у меня уже язык отваливается от постоянных «Ваших высочеств»!

Первый раз они встретились случайно, на мосту между Столичной рекой, соединяющем две части Археона. Величественное сооружение из витой стали и изогнутого железа, поддерживающее три уровня трасс, стоянок и торговых площадей. Кориану не так захватывали магазинчики тканей и модные рестораны, нависающие над водой, сколько сам мост и его конструкция. Она пыталась представить, сколько тонн металла под ее ногами, в уме просчитывая целый шквал уравнений. Девушка не сразу заметила приближавшихся стражей и принца. На этот раз он был трезв и без бутылки в руке, потому она не ожидала, что он подойдет.

Вместо этого он остановился рядом с ней, его тепло ласково согревало ее тело, как летнее солнышко.

— Леди Якос, — он проследил за ее взглядом на стальной мост. — Нашли что-нибудь интересное?

Она склонила перед ним голову, но не стала позориться в попытке сделать реверанс.

— Похоже на то. Я как раз гадала, сколько под нами тонн металла, и надеялась, что он выдержит наш вес.

Принц нервно хохотнул. Затем неловко затоптался на месте, будто внезапно понял, как высоко над водой они находились.

— Я стараюсь об этом не задумываться, — пробормотал он. — Какими еще страшилками поделитесь?

— А у вас много времени? — спросила она с полуулыбкой. Что-то мешало ей улыбаться во все зубы. Столичная клетка не была счастливым местом для Корианы.

Как и для Тиберия Калора.

— Не могли бы вы оказать мне любезность и прогуляться со мной? — протянул он ей руку. Кориана не заметила ни колебания, ни даже намека на сомнение в его вопросе. Он уже знал ответ.

— Конечно, — она взяла его за руку.

«Это последний раз, когда я держусь за руку с принцем», — подумала она, когда они пошли по мосту. Такая мысль преследовала ее каждый раз, и она всегда ошибалась.

В начале июня, за неделю до того, как все придворные должны были улететь в Археон в роскошный летний дворец, Тиб решил познакомить ее кое с кем. Встреча была назначена в Восточном Археоне, в скульптурном саду за театром Гексаприн. Кориана пришла раньше времени, поскольку Джессамина начала пить еще с завтрака, и ей не терпелось убраться из дома. Впервые ее частичная недееспособность стала преимуществом. Одежда девушки была самой обычной, хоть и под стать серебряной, с цветами ее дома, но ничего примечательного. Никаких драгоценностей, которые выявили бы в ней леди из Верховного дома — значительную особу. Не было даже слуги в униформе, стоящего поодаль. Другие серебряные, бродящие среди мраморных фигур, едва ее замечали. И ей впервые это нравилось.

Зеленый купол Гексаприна бросал на нее тень, скрывая от лучей восходящего солнца. На его вершине был черный лебедь из самого гладкого, безупречного гранита. Его длинная шея элегантно изгибалась, крылья были широко раскрыты, каждое перышко тщательно высечено. Прекрасный памятник серебряным излишествам.

«Наверняка его сделал красный», — подумала Кориана, оглядываясь вокруг. Поблизости не было ни одного красного — они все суетились на улице. Некоторые останавливались, чтобы поглазеть на театр, на место, в которое никогда не ступит их нога.

«Может, когда-нибудь мне удастся провести сюда Элизу и Мелани».

Она гадала, понравится ли это ее служанкам, или их смутит такая щедрость.

Ей так и не довелось это узнать. Приход Тиба отбросил все мысли о красных служанках из ее головы, как, в принципе, и все остальные.

Он не унаследовал отцовскую красоту, но это не мешало ему быть симпатичным. У Тиба был мужественный подбородок, выразительные золотые глаза и хитрая улыбка. Он упорно пытался отрастить бороду. Когда он пил, его щеки краснели, а смех становился громче, разрастался, как и тепло его тела. Но в тот момент он был трезв, как стеклышко, и беспокоен.

«Принц нервничает», — поняла Кориана, шагнув навстречу ему и его свите.

Сегодня он выглядел довольно скромно.

«Но не так бедно, как я».

Ни униформы, ни медалей, ничего официального, чтобы выдать его положение. На юноше был обычный угольно-черный плащ, белая рубашка, темно-красные штаны и отполированные до блеска туфли. А вот стража не пыталась замаскироваться. Их маски и пламенные мантии сразу же указывали на то, кому они служат.

— Доброе утро, — сказал принц, барабаня пальцами по ноге. — Я подумал, что мы могли бы сходить на «Конец зимы». Это новая пьеса из самого Пьедмонта.

Ее сердце дрогнуло от такого предложения. Театр считался роскошью, которую ее семья не могла себе позволить и, судя по блеску глаз Тиба, он об этом знал.

— Конечно, звучит интересно.

— Отлично, — он взял ее за руку. Теперь это движение было для них естественным, но рука Корианы каждый раз зудела от прилива чувств. Она давно для себя решила, что между ними возможна только дружба — он принц, и вскоре его ждет Королевское испытание — но это не мешало ей наслаждаться его компанией.

Они покинули сад и поднялись по плиточным ступенькам к площади с фонтаном. Люди расступались перед ними, наблюдая, как их принц и благородная девушка идут к театру. Некоторые делали фотографии, и яркие вспышки слепили Кориану, но Тиб только улыбался. Он привык к такому отношению. Она тоже была не против. На самом деле, девушка гадала, есть ли какой-то способ уменьшить яркость вспышки. Ее мысли были заняты лампочками, проводами и темным стеклом, пока Тиб не отвлек ее:

— Кстати, к нам присоединится Роберт, — выпалил он, когда они перешли через порог и ступили на мозаику в виде черных лебедей, готовящихся взлететь. Сперва Кориана не расслышала его, пораженная красотой Гексаприна с его мраморными стенами, высокими лестницами, разнообразием цветочных букетов и зеркальным потолком с десятком золотых люстр. Но через секунду она закрыла рот и повернулась к Тибу, который еще никогда в жизни не выглядел таким смущенным.

Девушка окинула его обеспокоенным взглядом. Мысленно представила любовника короля — принца не королевской крови.

— Я не против, — тихо ответила Кориана. Вокруг них начала собираться толпа желающих поскорее попасть на представление. — Если, конечно, ты не против?

— Нет-нет, я очень рад, что он пришел. Я… я сам его попросил, — принц начал запинаться, но Кориана никак не могла понять тому причину. — Я хотел вас познакомить.

— О, — она не знала, что еще сказать. Затем посмотрела на свое платье — обычное, отнюдь не модное — и нахмурилась. — Жаль, что я не надела что-нибудь понарядней. Все-таки не каждый день предоставляется возможность пообщаться с принцем, — подмигнула она.

Тиберий расслабился и громко засмеялся.

— Умно, Кориана, очень умно.

Они прошли мимо билетной кассы и основного входа в театр. Тиб повел ее к одной из спиральных лестниц, с которой открывался хороший вид на фойе. Как и когда-то на мосту, Кориана гадала, кто построил это место, но в глубине души знала: красный труженик, красный ремесленник. Может, еще парочка магнетронов. Ее восторгу не было предела.

«Как могут слуги сотворить такую красоту и все равно считаться людьми низшего сорта? Они тоже способны творить чудеса, просто не такие, как мы. Их умения — результат труда и практики, а серебряным они даны от рождения. Разве это не приравнивает их к нам? Я бы сказала, даже возвышает».

Но она старалась не раздумывать о таких вещах подолгу — так устроен мир.

Королевский балкон находился в конце длинного коридора, увешанного картинами. На большинстве были нарисованы принц Роберт и королева Анабель, известные покровители искусства. Тиб гордо указывал на них, задержавшись у портрета Роберта и его матери в полном обмундировании.

— Анабель ненавидит эту картину, — отозвался кто-то с другого конца коридора. Голос Роберта был так же мелодичен, как его смех, и Кориана призадумалась, не было ли в его семье певцов.

Принц пошел к ним, бесшумно заскользив по красной ковровой дорожке. «Он — силк», — вспомнила Кориана силу дома Ирал. Силки быстрые и тихие, отличаются идеальным чувством равновесия и ловкостью. Длинные волосы мужчины были откинуты на одно плечо, мерцая черно-синим блеском. Когда он оказался к ним вплотную, Кориана заметила седину у его висков и едва заметные морщинки у рта и глаз.

— По ее мнению, она не отображает нас настоящих — здесь мы слишком красивы. Ну, ты знаешь свою мать, — продолжил Роберт, останавливаясь перед портретом. Затем указал на свое лицо и Анабель. Оба светились молодостью и жизненной силой, их черты были прекрасны, а глаза — ясными. — А мне нравится. В конце концов, что плохого в легком приукрашивании действительности? — он весело подмигнул. — Вскоре ты и сам это поймешь, Тиб.

— Нет, если это будет от меня зависеть, — ответил парень. — Сидеть перед художником, пока тебя рисуют, самое скучное занятие в жизни.

Кориана повернулась к нему.

— Не слишком-то высокая цена за корону?

— Отлично подмечено, леди Якос, — засмеялся Роберт, откидывая назад волосы. — Тебе нужно быть с ней учтивым, мой мальчик. Хотя, ты, похоже, совсем забыл о манерах.

— Конечно, конечно, — Тиб махнул рукой, подзывая к себе Кориану. — Дядя Роберт, это Кориана из дома Якосов, дочь лорда Гарруса, губернатора Адеронака. Кориана, это принц Роберт из дома Иралов, супруг его королевского величества, короля Тиберия Пятого.

Кориана так и не научилась красиво делать реверанс, но все же попыталась. Роберт отмахнулся от правил этикета и заключил ее в объятия. От него пахло лавандой и… свежеиспеченным хлебом?

— Очень рад наконец-то с вами познакомиться, — сказал он, держа ее на расстоянии вытянутой руки. Впервые Кориана не чувствовала, будто ее изучают. В Роберте не было ни капли дворцовой напыщенности, и он по-доброму улыбался. — Пойдемте, скоро начнется представление.

Роберт взял ее за руку и похлопал, как заботливый дедушка.

— Вы сядете со мной, конечно же.

Что-то натянулось в груди Корианы, какое-то незнакомое доселе чувство. Может, это счастье?

Широко улыбнувшись, она оглянулась на Тиба и встретилась с ним глазами. Принц тоже радостно улыбнулся, на его лице читалось облегчение.

На следующий день Тиб уехал с отцом в форт Делфи, чтобы пообщаться со своим войском, и Кориана решила воспользоваться случаем и повидаться с Сарой. У семьи Сконос было роскошное поместье на склонах Западного Археона, но они любили гостить во дворце Белогонь, чтобы незамедлительно предоставить королевской семье услуги целителей, если в этом возникнет надобность. Сара встретила ее у ворот, мило улыбаясь стражам, но при этом посылая тревожные взгляды Кориане.

— Что случилось? — прошептала девушка, как только они вышли в сад за покоями Сконосов.

Сара зашла глубже за деревья, пока они не оказались у заросшей плющом стены с пышными кустами роз по бокам, скрывавшими их из виду. Кориана ощутила подступающую панику.

«Что-то произошло? С родителями Сары? Может, Джулиан ошибался… и она поедет на войну?»

Кориана, как бы это ни было эгоистично, надеялась, что это не так. Они с братом любили Сару, но не хотели, чтобы она покидала их, даже ради собственных устремлений. От этой мысли ее охватил ужас, и глаза защипало от подступивших слез.

— Сара, ты… ты собираешься…? — запнулась девушка, но подруга отмахнулась.

— О, Кори, я тут ни при чем. Не смей плакать! — добавила она, тихо засмеявшись и обняв Кориану. — Прости, я не хотела тебя расстраивать. Но нас не должны услышать.

Кориана почувствовала волну облегчения.

— Хвала цветам моего дома, — пробормотала она. — К чему тогда такая скрытность? Твоя бабушка снова попросила о подтяжке лица?

— Определенно нет.

— Что тогда?

— Ты познакомилась с принцем Робертом.

Кориана фыркнула.

— И? Все придворные с ним знакомы…

— Все его знают, но не каждый удостаивался личной аудиенции с любовником короля. Вообще-то, многие его недолюбливают.

— Не могу представить почему. Он самый приятный человек, которого я здесь встречала.

— По большей части из зависти, и парочка домов считают, что король поступил неправильно, так возвысив его. «Коронованная проститутка» — кажется, так его здесь называют.

Кориана покраснела от злости и обиды за Роберта.

— Ну, если знакомство и дружба с ним так позорны, то так сему и быть. Джессамина тоже обрадовалась, когда я ей все рассказала…

— Потому что дело не в Роберте, — Сара взяла ее за руки, и Кориана почувствовала целебную силу подруги на своей коже. Одно легкое касание, и ее вчерашний порез от бумаги исчез без следа. — Дело в тебе и кронпринце, в вашей близости. Все знают о сплоченности королевской семьи. Они очень ценят Роберта и защищают его любой ценой. Если Тиберий захотел вас познакомить, то…

Несмотря на приятное ощущение, Кориана отбросила руки Сары.

— Мы друзья. На большее и не стоит надеяться, — она выдавила нехарактерный ей смешок. — Ты же не думаешь, что между нами может быть что-то большее? Что он хочет или хотя бы может хотеть чего-то большего от меня?

Она ждала, что подруга тоже рассмеется и обратит всё в шутку. Но выражение лица Сары стало серьезным.

— Все указывает именно на это, Кориана.

— Ты ошибаешься. Я не… он не станет… кроме того, не забывай о Королевском испытании. Скоро его совершеннолетие, и он ни за что меня не выберет.

Сара снова взяла Кориану за руки и легонько сжала их.

— А мне кажется иначе.

— Не говори так, — прошептала Кори.

Она посмотрела на розы, но на их месте увидела лицо Тиба. После стольких месяцев дружбы оно стало для нее родным. Она в точности помнила, какой у него нос, губы, челюсть и, конечно же, глаза. Они словно пробудили ее от долгого сна. Девушка и не надеялась, что сможет когда-либо обрести такую связь с другим человеком. В них она видела себя, свою боль и радость.

«Мы одинаковые, — подумала она. — Оба ищем что-то, что послужит нам якорем. Оба одиноки среди толпы».

— Это невозможно. Говоря об этом, давая мне надежду на то, что мы с ним можем… — она вздохнула и закусила губу. — Мне не нужна эта боль вдобавок к остальным событиям. Он — мой друг, а я — его. Ничего более.

Сара не отличалась мечтательностью. Ее заботило исцеление сломанных костей, а не разбитых сердец. Потому Кориана верила ее словам, хоть они и противоречили здравому смыслу.

— Друзья или нет, но Тиб предпочитает твою компанию всем остальным. Тебе следует быть осторожной. Он нарисовал мишень на твой спине, и каждая придворная девушка об этом знает.

— Сара, придворные девушки даже не в курсе, кто я такая.

Тем не менее, домой она вернулась встревоженная.

В ту ночь ей снились шелковые ножи, разрезающие ее на части.

Загрузка...