Позволь любви найти тебя

Глава 2

– Два приема за один вечер. Сейчас так принято? – с любопытством поинтересовался Престон.

Рафаэль рассмеялся.

– Вы с Мэнди поэтому так поздно явились? Уже побывали на другом приеме?

Престон скривился.

– Твоя сестра сказала, что не может не пойти на оба, так что да. Первый прием был в доме ее старой школьной подруги, ниже по улице. Я бы это и приемом не назвал, гостей совсем мало было.

Рафаэль беседовал с отцом, стоя у стены просторного танцевального зала, в котором в тот вечер собрались гости Офелии. К счастью, вряд ли кто-нибудь мог узнать Престона, ибо он редко бывал в Лондоне, и если появлялся на приемах, то только по приглашению королевы. Так что никто не знал, что на вечеринке присутствует герцог Норфорд. Если бы об этом стало известно, к нему выстроилась бы очередь из желающих познакомиться.

Хорошо, что благодаря Офелии отец Рэйфа в последнее время стал чаще бывать на приемах в деревне. Пять сестер Престона раньше часто собирали гостей в Норфорд-холле, но это было очень давно, еще до рождения Мэнди. После того как последняя из пяти вышла замуж и куда-то уехала, Норфорд-холл стал тихим местом. Их мать предпочитала жить в тишине, и после ее смерти Престон превратился почти в затворника. Он даже не стал устраивать приема для первого выхода в свет Аманды. Просто отправил ее в Лондон, где богатых наследников лучших родов королевства хоть пруд пруди.

То, что она до сих пор никого не выбрала, для семьи стало настоящим проклятием.

Отвечая на вопрос отца, Рэйф пояснил:

– Нет, сейчас не принято ходить на два приема за один вечер. Думаю, это Офелия виновата. Этот прием не планировался заранее. Она разослала приглашения на него только сегодня утром.

Престон удивился.

– И столько людей собралось в последнюю минуту?

Рафаэль усмехнулся.

– Офелия всегда мечтала стать первой устроительницей приемов в королевстве. Это у нее в крови – ее мать всегда обожала развлечения.

– Такая мелочь.

– Для женщин это совсем не мелочь! – рассмеялся Рафаэль. – Но после того как мы поженились, она стала об этом меньше думать, а когда родилась Чандра, и вовсе утратила интерес к этим вещам.

– И все же она устроила прием.

– Конечно. Она же осталась самой собой. Слишком красивая, слишком противоречивая, она до сих пор вызывает в обществе больше разговоров, чем следовало бы. К тому же теперь она сноха нелюдимого герцога Норфорда.

Престон, услышав подобное описание собственной персоны, невольно фыркнул:

– Как же я могу быть нелюдимым, если Офелия собирает столько гостей в Норфорд-холле каждый раз, когда вы с ней приезжаете ко мне?

– Да, – кивнул Рафаэль, – но она приглашает только соседей, вы их всех и так знаете. Здесь, в Лондоне, дела обстоят иначе. Я даже не могу сосчитать, сколько сегодня пришло незнакомых мне людей, потому что она рассылает приглашения не только друзьям и знакомым, но и всем, кого считает интересным, плюс, конечно же, дебютанткам этого года.

Престон нахмурился.

– Надеюсь, она не занимается сводничеством?

– Нет, разумеется, она оставляет это дамам постарше, как те две, которые сидят вон там. Гертруда Аллен и Мэйбл Колликотт. – Рафаэль кивнул в сторону самых старых среди гостей женщин, сидевших в противоположном конце зала. – Только взгляните на них. Я так и слышу, как у них в головах вращаются колесики в попытке найти пару каждой одинокой особе, которая попадается им на глаза. – Он улыбнулся отцу. – Молитесь, чтобы они не посмотрели в вашу сторону!

Престон рассмеялся.

– Думаю, в этом отношении мне ничего не грозит. Я знаком с Гертрудой. Милая старушка. Как-то пару лет назад она подловила меня и начала допытываться, не хочу ли я снова жениться. Я ей доходчиво все объяснил.

– Что ж, сегодня эти сводницы должны быть счастливы, поскольку Фелия действительно хочет разузнать как можно больше о новых дебютантках и пригласить некоторых на свои вечеринки.

– И ты не против такого безудержного веселья в своем доме?

– Нет. Ей это нравится. А я ее так люблю, что мне чертовски трудно не желать ей счастья.

– Мэнди не говорила, что здесь будет бал, – произнес Престон, обводя взглядом зал.

Рафаэль хмыкнул.

– Это не бал. Офелия могла бы устроить суаре в гостиной, но, как часто бывает на ее приемах, к ней приходит вдвое больше людей, чем она приглашает.

– Похоже, вам надо поставить при входе дворецкого построже, – неодобрительным тоном заметил Престон.

– Речь идет не о незваных гостях. Это все друзья и сопровождающие приглашенных. Фелия очень не любит кому-то отказывать, поэтому просто подстраивается и готовит еды побольше. Все очень просто: никто не хочет пропускать ее приемы, люди зачастую отказываются от других приглашений, чтобы попасть именно к ней. Наверное, поэтому сегодня на вашей вечеринке было так мало гостей. Большинство хозяек выбирают для своих приемов дни, когда Фелия ничего не устраивает. Они даже специально с ней об этом договариваются! Но иногда она созывает гостей без предупреждения, как, например, сегодня, ведь мы только что приехали в город.

Престон посмотрел на Аманду, стоявшую посреди зала. Рафаэль проследил за его взглядом. Его сестра хохотала в окружении четырех молодых джентльменов, каждый из которых старался развлечь девушку, и одному из них, очевидно, удалось ее развеселить. Это вселяло надежду.

Однако Престону, похоже, так не показалось. Вздохнув, он заметил:

– Смотри-ка, так и липнут. И я понимаю, почему ей так трудно подобрать себе кого-то, если это лучшее из того, что есть.

Жену Рафаэля, к большому его неудовольствию, кавалеры тоже не обходили вниманием, даже несмотря на то что она теперь была замужней женщиной. Но, бросив взгляд на четырех полных надежд молодых людей рядом с Амандой, он вынужден был согласиться с отцом. Все они выглядели довольно невзрачно. Не то чтобы сестра стала бы крутить носом перед мужчиной только потому, что он не красавец, но она вряд ли могла полюбить человека, напрочь лишенного каких-то интересных черт. А она искала любовь, не титул, не богатство, просто любовь. Он так много раз слышал, что любовь – единственное, что может сделать брак счастливым. Раньше Рафаэль лишь презрительно морщился, когда слышал эти слова, но мог ли он спорить с этим теперь, когда благодаря любви его собственный брак стал таким счастливым?

– А что твои друзья? – спросил Престон. – Она со всеми знакома? Ты никого не можешь порекомендовать?

Рафаэль чуть не поперхнулся.

– Господи, нет! Те несколько, кто хотел жениться, женились еще до того, как Мэнди вышла в свет. Остальных, этих развратников, я сам на пушечный выстрел не подпущу к сестре. Но я очень сомневаюсь, что здесь собрались лучшие из тех, кто в этом сезоне подыскивает себе супругу. Сегодняшний прием не для этого устраивался. Добрая половина гостей женаты и замужем. К несчастью, я заметил, что две из этих пар – старые друзья Мэнди.

– К несчастью?

– Когда сестра увидит их, ей опять взгрустнется, – предположил Рафаэль. – Хотя она несколько дней назад жаловалась моей жене, что все ее знакомые либо женаты, либо помолвлены, потому вряд ли станут ходить на приемы в этом году. Именно по этой причине Фелия пригласила кое-кого из них сегодня. Просто ради Мэнди. Жаль, что она не рассказала мне о своих планах раньше, я бы отговорил ее приглашать их… ради Мэнди.

– Вздор. Я знаю, что моя девочка несчастлива оттого, что до сих пор одинока. А я, наоборот, если хочешь знать. – Видя удивленное выражение лица Рафаэля, он пояснил: – Когда она станет жить в собственном доме, я буду страшно тосковать по ней. Только не говори ей об этом. Не хочу, чтобы она еще и по этому поводу волновалась. Даже не верится, что моя девочка так расстраивается только из-за того, что все ее подруги уже замужем, а она нет.

– Не верится? А кому понравится быть последним в очереди? Не знаю, как вам, но мне она сама это говорила.

– Сегодня у нее настроение, похоже, хорошее. Не заметно, чтобы она грустила… Даже наоборот. Я бы даже сказал, что она слишком много болтает.

– А когда было иначе? – улыбнулся Рафаэль и снова посмотрел на сестру. В эту минуту Аманда что-то говорила четырем молодым кавалерам, не давая им возможности вставить хоть слово. – Она заболтает их до смерти. Но она слишком красива, чтобы это отпугнуло их. Похоже, сегодняшний прием тоже пройдет зря. Нужно будет поговорить с Фелией, чтобы на остальные приемы в этом сезоне обязательно приглашали самых достойных холостяков. Если это и правда – все, что есть, то мы обречены до конца дней выслушивать жалобы Мэнди на то, что она ходит в старых девах.

Престон фыркнул.

– Ей еще далеко до старой девы.

– Попробуйте ее в этом убедить. Вы же знаете, если ей что-то приходит в голову, то потом ее не переубедить.

– Она сама об этом говорила?

– Нет, но, если в ближайшую пару недель она не встретит будущего мужа, я не сомневаюсь, что такая мысль у нее появится, – ответил Рафаэль. – Я удивлен, что ее неудачи на этом поле до сих пор еще не превратились в любимую тему обсуждения для самого последнего сплетника в округе. Хотя, как знать, возможно, дошло уже и до этого, только никто не осмеливается мне об этом сообщить.

– Может быть, пришло время мне вмешаться и что-то предпринять, – задумчиво промолвил Престон.

– И купить ей мужа? Господи, нет! Даже не думайте об этом. Для нее самое главное – любовь! Поверьте, ни на что другое она не согласится.

Престон пожал плечами.

– Нет, я не собираюсь выдавать Мэнди замуж против ее воли. Так уже давно никто не поступает. Я слишком хорошо знаю, как сильно это бы расстроило ее. Но я вел себя несколько эгоистично, надеясь, что она в состоянии спокойно, не спеша принимать решения. Ведь три сезона потрачено впустую, и это, как ты говоришь, может иметь нежелательные последствия.

– Слава старой девы?

– Именно. Несомненно, это полная глупость, но, я согласен, Аманде так не покажется. Нет, я подумываю о том, чтобы поговорить с моей старой знакомой, Гертрудой Аллен.

Рафаэль усмехнулся, снова бросив взгляд на двух сводниц.

– Пожалуй, хуже уже не будет. Я мог бы и сам до этого додуматься.

– Да. И тогда я не буду чувствовать, что ничем не помог ей, когда она искала мужа, ведь это для нее так важно.

Тут какое-то движение у двери привлекло внимание всех, кто был в зале. Вошли двое опоздавших. Мужчина пониже ростом показался Рафаэлю знакомым, а второй мужчина, лет двадцати пяти, высокий и красивый, атлетического телосложения, с черными волосами, чуть длиннее, чем было модно в эти дни, одетый с иголочки, при первом взгляде на него вызвал какое-то смутное ощущение не то тревоги, не то опасности. Рэйфу он показался чересчур мускулистым и напомнил то ли профессионального боксера, то ли кого-то еще хуже.

– Кто это? – с любопытством поинтересовался Престон. – Он тоже из нынешней поросли?

У Рафаэля пробудился инстинкт защитника.

– Не знаю, кто это такой, но я не хочу, чтобы он приближался к моей сестре.

Престон удивленно поднял брови.

– Это почему?

Рэйф, которого внутреннее чутье заставило произнести эти слова, скрипнул зубами. На такую сильную вещь, как интуиция, трудно не обратить внимания. Неужели больше никто не почувствовал опасность, исходящую от незнакомца?

– Он несколько грубоват, вам не кажется? – не стал отвечать прямо Рафаэль.

– Как и твой друг Дункан Мактавиш.

– У Дункана есть оправдание. Он вырос в горах Шотландии.

– Быть может, тебе стоит сначала выяснить, кто этот здоровяк, прежде чем делать о нем нелестные выводы только на том основании, что он слегка не вписывается в собравшееся общество?

Что ж, по крайней мере, отец тоже это заметил. Однако оказалось, что этот парень был не таким уж незнакомцем для общества. Кое-кто из гостей его явно узнал, потому что одна молодая пара поспешила к нему и принялась его бурно приветствовать. Возможно, Рафаэль и ошибся. Возможно, этот человек совершенно безобиден и казался опасным только из-за своих размеров.

– Милорд герцог?

Престон от неожиданности поперхнулся, а Рафаэль, повернувшись, увидел джентльмена средних лет, который протягивал Престону руку. Значит, его отца наконец заметили. Это на какое-то время отвлекло внимание Рафаэля от незнакомца, и он чуть не рассмеялся, когда представил себе очередь, которая теперь выстроится из желающих познакомиться с нелюдимым герцогом Норфордом.

– Скажите, что он ошибся, – с улыбкой шепнул Рафаэль отцу.

– Не говори глупостей, – бросил Престон и пожал протянутую руку.

Рафаэль увидел еще одну пару, которая бросилась к отцу, и сокрушенно покачал головой:

– Что ж, вы сами напросились.

После этого он повернулся и, услышав за спиной вздох Престона, отправился искать Офелию. Она должна была знать, кто этот атлет.