Практичное брутто, волшебное нетто

1. Пролог Внезапные компаньонки

Туманился сад, пытался истаять во влажной пелене. Дождь и слезы оттесняли от Ал последнее, что она любила.

На галерее стояла тишина и было слышно, как звучно шлепаются на перила капли с края крыши и с листвы персиков.

— Мама, я не верю, что ты могла такое сказать, — прошептала девушка. — О боги, нет, только не ты!

— Аллиотейя, кажется, ты не все поняла, — глядя в сад, надменно произнесла леди Нооби. — Это лучшее предложение, полученное нами за последний год. И нам придется его принять. У нас просто нет иного выхода. Господин Волпи вежлив, обеспечен и озаботился заблаговременно разузнать о тебе и твоей семье. Как минимум, он достойная партия и все внешние приличия будут соблюдены.

Ал знала, что ей придется многое принести в жертву. После того дня, как отец отправился за океан, дела семьи шли не лучшим образом. Боги, уже более десяти лет прошло! Аллиотейя — старшая из четырех дочерей семьи Нооби — еще помнила те веселые времена, дом полный слуг, громогласных гостей, горланящих свои боевые морские песни так, что даже в детской принимались раскачиваться светильники. Пиры, встречи капитанов и богатых лордов, планы походов и заздравные крики. Яркое, славное время накануне легендарной экспедиции Командора и Объединенного флота героев Севера.

К чему вспоминать минувшее? Давно лишился блеска дом Нооби, первый этаж сдан под лавку отвратительно наглого ковродела, сад во дворе сжался наподобие пустого желудка — три четверти его продано, и когда облетит листва, станет видно, как близко к галерее подвинулась новая внутренняя стена.

У жизни злое, рябое и плохо выбеленное известью лицо — вот оно, каменное и грубое, в двух шагах, за ветвями старых деревьев.

— Мама, это невозможно. Он даже не нанес предварительный визит. Это откровенное пренебрежение приличиями, — прошептала Ал. — Да он даже не прислал портрета!

— Нам придется быть снисходительными. Он занятый человек, этот господин Волпи. Он оплатил твой проезд, оплатил с запасом и заранее обговорил все детали. Нужно признать, что в Дюоссе умеют составлять деловые письма.

— Мама, это же Дюосса! Дюосса! Крошечный городишко на самом краю мира. Там и не бывал-то никто! И этот господин Волпи⁈ Человек без титула, без рекомендаций, вообще без лица! Как ты можешь отдавать свою дочь проходимцу⁈

Предпочитая смотреть исключительно в сад, леди Нооби плотнее оперлась локтями о мокрые и противные перила и размеренно выговорила:

— Дорогая Аллиотейя, у нас нет иного выхода. Полагаю, твоих сестер ждут куда менее выгодные партии. Этот разговор тяжел нам обеим. Разумнее его сократить. Через два дня ты сядешь на борт корабля. «Повелитель приливов» весьма роскошное и надежное судно, и я уверена, до Дюоссы ты доберешься благополучно. Подумай о своем долге и обратись за помощью и защитою к богам.

— Ты не можешь так поступать! Я дочь лорда Нооби и мы не можем позорить это имя! Мы одна из самых древних фамилий Глора, и все северное побережье начнет злословить…

— Закрой свой рот, дочь лорда Нооби! Твой отец нас бросил и единственное что я могу, это продать тебя хотя бы с самой малой выгодой! — мать отвернулась от сада и взглянула на Ал.

— Что? Что ты можешь со мной сделать? — ошеломленно пролепетала старшая дочь.

— Продать. Завтра тебя, затем твоих сестер, — отчеканила леди Нооби. — Если мне повезет, то удастся пристроить младшую, еще формально владея домом. Мне бы хотелось, чтобы жених забрал Лииз из родового гнезда, а не из комнатушки дешевой гостиницы. Понятия не имею, как удастся перезаложить дом в третий раз, но я это сделаю и протяну еще два года. Но тебя это не должно волновать. Аллиотейя Нооби отправляется к будущему мужу и все мы искренне пожелаем тебе счастливой дороги. Ты хороша собой, воспитана и готова к новой жизни. И у тебя есть три дня, чтобы собраться.

— Да, леди Нооби, — Ал не оглядываясь, прошла к двери…

Коридор был полон запахов сырости, мышей и осеннего дождя — крыша текла изрядно. Из-за перегородок доносились голоса сестер. Знают они или нет? Поддерживая подол, Ал поднялась на третий этаж. В основном доме было посуше, призрачные ароматы душистых трав и дорогого лампового масла, давно покинувшего светильники, наполняли узкий коридор. По стене тянулась шпалера, тронутая жучком, отчего узор приобрел странный и мистический вид, словно его выткали тонкие когти северных ланон-ши. Разбрызганные алчными хищницами «капельки крови» давно запеклись и почернели, оттого придуманная самой же старшей дочерью Нооби сказка, казалась почти взаправдашней. Стараясь не задеть ветхое украшение, Аллиотейя толкнула дверь в свою комнату…

Маленький знакомый мир: шкаф и уютное ложе, сундуки, столик с зеркалом. Безделушки, корзинка с шитьем, старая китара с порядком облезшим лаком, сотни мелочей, создающих свой привычный мир…

— Я не поеду! — прошептала Ал. — И пусть Великий Стурворм проглотит эту вонючую Дюоссу!

Сорвав с плеч шаль, старшая дочь Нооби от души хлестнула во всем виноватый шкаф — на крышке немедля закачалась и опрокинулась треснутая ваза с засушенной морской розой. Пришлось ловить. Морской цветок не замедлил напомнить, что он гораздо опаснее своей садовой сестрицы…

Страдальчески мыча, Ал сунула в рот исколотые пальцы и упала на стул. Из зеркала смотрела глупая девица, пытающаяся одновременно плакать и жевать собственные персты. Огромные, полные слез глаза, волосы цвета воронова крыла, сейчас убранные в домашнюю сетку, лицо с высокими скулами… О боги, многие, очень многие находили это личико и это фигуру красивыми! Но почему, почему Аллиотейю Нооби не могли взять замуж в родном Глоре⁈ Что с ней не так⁈

Ал сделала лучшее что могла — упала лицом в подушку и разрыдалась.

Дождь, в общем-то, вполне еще летний, закончился, проглянуло солнце. Немедленно раздались детские голоса и по забору с внешней стороны забухали мячом. Хозяйка конторы и склада имела с окрестным малолетним населением четкий договор: играть о забор можно, но бахать мячиком выше плеча уже дурной тон, а к окну и приближаться грешно. Характер хозяйки знала вся округа и нарушения случались крайне редко.

— Вот же бездельники, — с осуждением прислушалась хозяйка и улыбнулась. — Ладно, пусть резвятся. А у тебя решимости не поубавилось?

— Нет, госпожа, я готова ехать, — почтительно ответила Тифф.

Тиффани Нээт и хозяйку одного из самых успешных торговых дел города Син Рудна связывали отношения доверительные, и что говорить, практически дружеские. Но бывают моменты, когда лучше сохранить официальность.

— Что ж, я бы на твоем месте тоже рискнула, — согласилась хозяйка. — Но это не значит, что отпускаю тебя с легким сердцем. Опыт у меня в этих делах нехороший: тут чуть кого отпустишь, а потом такое начинается, что и подумать страшно. Впрочем, ты женщина опытная, рассудительная, а кому-то ехать нужно. Значит, сначала пройдемся по нашим скучным бухгалтерским делам…

Женщины склонились над списком образцов, накладными и набросками коммерческих предложений, кои Тифф и предстояло повезти в Дюоссу…

Обе молодые дамы были чем-то схожи: примерного одного возраста, невысокие, деловитые. Правда, яркая косынка и со вкусом сшитое и подогнанное по стройной фигуре платье хозяйки выгодно отделяли ее от Тиффани — служащая выглядела куда как скромнее. В темном, по своему удобном, но бесформенном платье, в строго повязанной косынке, в круглых очках — с первого взгляда видно, что вдова, вынужденная зарабатывать на жизнь собственным трудом. Образованные конторщицы с изрядными счетоводными умениями вызывают уважение и некоторую опаску: это как же бедняжек жизнь лупила, раз несчастным пришлось за счеты и карандаши браться? Впрочем, Тифф действительно была достаточно опытной женщиной, и комплексов по поводу своей внешности не имела.

— Перегружать тебя ни в коей мере не будем, — напомнила хозяйка, собирая накладные и рекомендации в кожаную папку. — Шесть тюков, седьмым твои вещи пойдут. Вполне прилично и цифра, как некоторые утверждают, счастливая. Кстати, у молодой леди Нооби багажа будет порядком, можно наш груз частично за ее счет оформить. Ничего страшного, мы семейству Нооби и так откровенное одолжение делаем.

— Слушай, тут я ситуацию не совсем просекаю, — призналась Тифф. — Обязанности компаньонки в плавании я охотно выполню, все равно заняться будет нечем. Но дальше-то? Возможно, этот ее заказчик… в смысле, жених, сочтет что я вхожу в число официальной постоянной прислуги.

— Это вряд ли. Он знает, что закупает… тьфу, в смысле, замуж берет. Титул нужен человеку, в Дюоссе с этим сложно. В целом об этом господине Волпи известно немногое, я справки навела, но не слишком преуспела. Как-то партию отменно выделанных шкур клыкачей-двухлеток он нам в город продавал. Хорошая кожа, на вставки в корсеты, ну, знаешь… Впрочем, неважно. Главное, человек вполне реальный, женится, пусть себе женится. Хотя дурак, конечно. Ну что за жена из обнищавшей балованной девчонки? Титул, да. Тоже товар, что спорить. Отвлечемся от будущего лорда. Ты едешь с поручительством Торговой Гильдии, переоценивать эту бумагу не станем, но местные задевать тебя впустую не будут. Все же будь осторожна…

Женщины смотрели друг на друга. О самой щекотливой части путешествия говорилось неоднократно, когда собирались в расширенном составе. Молодой и приятный господин Спаун — не последний человек в Глорской Секретной Гильдии, да и в иных организациях кое-что значащий, объяснил Тиффани некоторые щекотливые обстоятельства дела.

Все началось пять дней назад, когда на рейде веселого Глорского порта появилось абсолютно неизвестное судно. Город облетела весть, что пришел новый корабль из Дюоссы — зовется «Повелитель приливов». Проблема была в том, что кораблей подобной конструкции в Глоре прежде не видывали. Даже издали он производил удивительное впечатление: удлиненный, трехмачтовый, с неярко выраженной кормой и баком — очень стройный, если можно так выразиться. Никаких кастлов, боевых площадок, собственно вообще непонятно имелись ли на нем настройки. Откуда подобный красавец мог взяться у захолустной Дюоссы, если там и малые когги строили с большим трудом? Что говорить, в последнее время у северного берега вполне можно было повстречать новенькую шхуну с небывало сложным парусным вооружением, а то и красавицу-бригантину. Но тут-то откуда? Говорили, что судно именуется «клипер» и долетело от Дюоссы до Глора за неполные десять дней. Это вместо месяца с лишним обычного пути⁈ Город полнился слухами. Хуже всего было то, что Гильдия Безопасности ничего, кроме этих фантастических слухов, пока не имела. «Повелитель приливов» взялся ниоткуда, что вызывало обоснованные подозрения: а не замешана ли здесь некая организация Пришлых?

В принципе, найти человека, имеющего понятия о таинственных «клиперах» и способного разобраться в принадлежности парусного красавца, Гильдия Безопасности вполне могла. Проблема крылась в том, что именно сейчас эти осведомленные люди отсутствовали. Имелось у этих людей привычка собираться в конце лета в некой удаленной северной долине… Впрочем, к оперативной ситуации глорского ГБ те странные обычаи отношения не имели.

Как не имела отношения к шпионско-военно-морским делам и скромная бухгалтер-счетовод Тиффани Нээт. Зато она имела отношения к эпохе, откуда мог прибыть внезапный и незваный «Повелитель приливов». Имелись по этому поводу версии и подозрения у ГБ. Отказаться от роли эксперта Тифф в голову не приходило — слишком она была многим обязана глорцам вообще, и определенным людям в частности. Другое дело, что в конструкции кораблей недолгая обитательница Глора разбиралась слабо. Впрочем, выяснить, что откровенных орудийных портов на «Повелителе приливов» нет, удалось общими усилиями и с помощью подзорной трубы. К себе на борт моряки-дюоссцы любопытствующих пускали неохотно, осмотр верхней палубы агентам Гильдии Безопасности дал не так много. Между тем «Повелитель» собирался безотлагательно отправиться к родным берегам. И тут Тифф предложили прокатиться и рассмотреть корабль изнутри. Путешествие собирались оплатить и весьма щедро — у ГБ с финансированием был полный порядок. Предложение выглядело соблазнительным. Тифф рассчитывала набрать первоначальный капитал для открытия своего дела через год-два, здесь же имелась возможность решить вопрос за месяц. Риск минимальный: кого-то отравлять, резать, соблазнять и выведывать тайны не требовалось. Просто прогуляться, неспешно понаблюдать и оценить корабль — вернее, выделить характерные мелочи, способные выдать действительное место его постройки. В определенном смысле, именно Тифф оказывалась наиболее подходящим для этого человеком: скучная женщина-счетовод, родившаяся в мире, где клиперов как собак нерезаных…

— Страшно? — сочувственно прошептала хозяйка.

— Нет. Скорее, переживаю по конкретному поводу.

— Это-то понятно, — хозяйка принялась вздыхать и теребить бахрому дорогой косынки. — Здесь уж я пригляжу, не сомневайся.

— Я не сомневаюсь, — заверила Тифф. — Но постараюсь побыстрее вернуться. А что, эта Аллиотейя Нооби сильно сумасшедшая?

— Вроде бы не особо. Я ее плохо знаю, девчонка дома сидела, взаперти, как в старые времена. Отсталой манеры воспитания. Так-то ничего дурного о ней не слышно. Мать ее ко мне приходила, деньги занимала — пытаются спровадить старшую к жениху честь по чести. Тут и разговорились. Прислугу для сопровождения им взять неоткуда, наскребут кого поплоше, куда деваться. Вот с теми держись поосторожнее — совсем некудышние людишки могут попасться. Да, не позавидуешь леди Нооби, — хозяйка достала из резного шкафчика графинчик с ширитти. — Ну, за удачу.

Тифф смотрела на изящную рюмку — алкоголь шпионка-путешественница не употребляла принципиально.

— Пригуби, губы не отсохнут, — намекнула хозяйка. — Обычай есть обычай, нечего богов смущать.

— Нужно будет, я выпью, сколько понадобится, — тактично заметила Тифф. — Но давай богов к выпивке не припутывать.

— Вот железная ты тетка, мне бы так, — покачала головой Син. — Ладно, просто рюмку подержи. Для моего успокоения. И очень прошу: не надо в пути никаких приключений! Плывешь, посматриваешь, про реализацию товара подумываешь. О своем проекте, само собой. Чтоб спокойно было. Мы тебя здесь очень ценим, а уж сама знаешь кто меня попросту за уши оттаскает, случись что непредвиденное, пусть и самое мелкое.

— Преувеличиваете, леди-хозяйка, — улыбнулась Тифф.

— Да уж что тут преувеличивать, — поджала губки Син. — Вот так возникает проблема, а никого в городе нет, с кем можно надежно посоветоваться. Опять я как «деловая» с «Померанцем» и Гильдией Безопасности заговорщицки шепчусь. Что за жизнь⁈ Ну, ладно, за удачу!

Звякнуло тонкое богатое стекло рюмок, колыхнулся густой как кровь ширитти. Со двора доносились крики детей, солнце играло подсыхающими на черепице каплями первых дней осени.

2. Агент Нээт и сомнительный корабль

На борт Тиффани прибыла первой лодкой — долго спать и позевывать-бездельничать конторщицам не положено. Пока шлюпка тащилась из порта и вдоволь раскачивалась на весьма свежей волне, путешественница препиралась с гребцами и окончательно входила в роль. Среди троих гребцов имелся проверенный человек от Спауна: проследит, все ли в порядке и как корабельщики шпионку примут — но кто именно этот «доверенный», Тифф не знала, оно и к лучшему. Тут главное, бортом не черпнуть и груз не подмочить. Юбки, кстати, тоже.

Красавец «Повелитель приливов» приблизился. Действительно, изящный корабль. Тифф слегка успокоилась — опыт дальних путешествий у нее имелся весьма скромный, но тонуть она как-то заранее не любила. А здесь взглянуть приятно: сразу видно, надежное судно. Кстати, на борту «Повелителя» красовалась не какая-то веревочная обезьянья лестница, а вполне цивилизованный, хотя и хрупковатый на вид трап.

Матросы, с виду здоровые, аккуратно выглядящие и не отпускающие дурных шуточек, подняли на палубу груз ранней пассажирки, помогли (вполне вежливо) подняться самой Тиффани.

— Спозаранок вы в путь собрались, молодая госпожа, — пробасил коренастый бородатый человек.

— Просто «госпожа Нээт», — сразу пресекла нотку неуместного панибратства пассажирка и глянула на нахала поверх очков.

— Старший помощник капитана Хэм Вьехо, — не замедлил исправить свою вольность бородач. — Говорю, вы первая на борту. Рад приветствовать столь обязательную особу.

— Да, не люблю опаздывать, — пояснила Тифф. — Скоро прибудет госпожа Нооби, хотелось бы проверить, что вы тут нам приготовили.

— Несомненно, прошу вот сюда…

Каюты Тифф понравились. Большая господская казалась вполне удобной, каморка для прислуги тоже ничего — тесноватая, но чистенькая. Вообще-то, было бы славно занять эту уединенную шкатулку, но статус есть статус — компаньонке приличествует торчать рядом с благородной особой, и о покое на время путешествия придется забыть. В конце концов, за это беспокойство Тифф и платят. Зато обратный одинокий путь будет легче.

Плетеный сундучок с вещами отлично встал под постелью. Пассажирка с удовлетворением оглядела каюту, сунула за пояс рабочую записную книжку и вышла на палубу. Здесь было уже солнечно и даже жарковато, скрипели многочисленные снасти, шныряли матросы. На конторщицу посматривали со скрытым интересом, но в приделах пристойности — понятно, мужчинам любая юбка на борту — пища для сплетен и пошлых фантазий. Тифф эту животную повадку племени самцов знала и относилась к ней с должным хладнокровием. Вот вскоре красавица Аллиотейя прибудет — на ней бездельники и сосредоточатся.

А пока Тифф отправилась на мостик, где очень вежливо, но настоятельно потребовала от помощника капитана препроводить ее в трюм и дать убедиться, что груз размещен надежно. Господин Вьехо недовольно повел своим красноватым носом, но возражать не стал. Спустились в трюм, Тифф оценила размеры складского хранилища, аккуратно лежащие ящики с подотчетным товаром — в практически пустом трюме выглядели они довольно сиротливо. Да, вряд ли «Повелитель приливов» полностью оправдает затраты на рейс.

— Благодарю вас, господин помощник капитана. Не хотелось бы вам досаждать, но для меня это путешествие весьма важно, да и товар недешев, — пояснила Тифф.

— Понимаю, сразу видно, что вы крайне ответственная особа, — вроде бы без особой иронии кивнул Вьехо.

В принципе, он произвел на Тиффани приятное впечатление: широкоплечий, короткошеий, похожий на восставший вертикально стол-конторку, из тех основательных предметов мебели, что в изобилии украшают присутственный зал Торговой Гильдии. На лбу помощника залысины, похожие на пятна отполированного дерева, густая, в мелкую каракулевую кудряшку, борода. Заигрывать не пытается, делом занят. С такими людьми отчего и не путешествовать? Жаль, на «Повелителе» нет иных помощников капитанов и вообще надежных шкиперов в возрасте. Но что поделать, корабль новый, с не полностью укомплектованной командой.

Сам корабль тоже выглядел приятно. Изнутри он казался даже крупнее. Два вместительных трюма, матросы располагались в кубриках на носу, там же в маленькой надстройке теснился старший помощник и корабельный плотник. Капитанские апартаменты и пара самых лучших кают, соседствовали на корме, каюты второго класса, небольшие, но с окнами, располагались ярусом ниже, еще ниже скрывались каюты третьего класса, больше похожие на тесные курятники.

Неспешно беседуя о перспективах рейсовой торговли, поднялись на палубу — господин Вьехо рассказал о грузе оловянной посуды, что весьма выгодно была доставлена из Дюоссы. Тифф немедля пометила в книжечке о необходимости побывать на оловянной дюосской фабрике и уточнить отпускные цены.

— Уже подцепил дело поинтереснее уборки палубы, старина Хэм? — окликнули беседующих с капитанского мостика.

— Как можно, сэр, госпожа Нээт желала убедиться, что с ее грузом все в порядке, — с каменной физиономией пояснил помощник.

С высоты надстройки на Тифф смотрел молодой человек изумительный внешности: высокий, ясноглазый, в короткой кожаной куртке-«джеке», черной, с вставками роскошного шоколадного бархата. Шапка густых темно-медных кудрей, смуглая шея в распахнутом вороте сорочки, крупный литой медальон из полновесного серебра. Синие глаза даже с расстояния в десяток шагов казались неестественно яркими и выразительными. Дополняли облик капитана узкие брюки, высокие, тонкой выделки сапоги, у пояса прямой меч изящной серебряной рукоятью. Удивительной привлекательности молодой человек. И ему явно нет тридцати — просто детский возраст для капитана из здешних мест.

Сказочно-мужественный ангел любезно улыбнулся Тифф и тут же вскинул взгляд на мачту, где работали матросы. Явный намек на то, что очкастым мышкам-счетоводам уместнее любоваться капитанам издали.

— Вынужден вас оставить, госпожа Нээт, — пряча усмешку, пробасил господин Вьехо. — Это наш капитан, сэр Себастио Лино. Боюсь, что мой долг сообщить капитану, что вы уже устроены и не высказывали претензий.

— Несомненно, долг есть долг, — заверила Тифф. — Но надеюсь, в пути вы уделите пару мгновений и расскажете об оловянной фабрике. Крайне интересующая меня тема.

— Еще бы, — кивнул помощник капитана, явно не поверив, что очкастую даму больше волнует оловянная посуда, когда на мостике красуется этакая живая статуя.

Тем не менее, на Тифф молодой капитан произвел весьма неприятное впечатление. Слишком красив. По опыту девушка знала, что столь красивые мужчины непременно оказываются или педерастами, или сутенерами. И тех и других Тиффани последовательно не любила, как впрочем, она не любила подавляющее большинство людей, вне зависимости от их сексуальной ориентации и способов зарабатывать средства на жизнь. Но в данном случае дело не ограничивалось мгновенно возникшей антипатией — вот с какой стати именно этот ненатуральный капитан поведет судно? Случается, конечно, обманчивая внешность, но лучше бы она, эта внешность, плавала где-то отдельно от скромной конторщицы по фамилии Нээт. Можно чем угодно поклясться: этот прощелыга в облегающих штанах, вовсе не о безопасности судна в первую очередь думает.

Вот и первая неприятность.

Тифф завалилась на удобную постель — явно предназначавшуюся для высокородной спутницы и принялась размышлять: серьезная неприятность этот синеглазый Лино или мелкая? В конце концов, он не один корабль по морю водит, есть же всякие помощники, рулевые, якорные и прочие корабельные плотники. Доплывем как-нибудь…

Начали прибывать пассажиры. Тифф скромно выглядывала на палубу, тихо здоровалась с новичками, изо всех сил стараясь оставаться в тени — ее должны запомнить как изначальный атрибут корабельной обстановки и не слишком отличать от матросов, мачт и всего прочего инвентаря, понаставленного на палубе. Список пассажиров Тифф видела, краткие характеристики на всех дал осведомленный Спаун. К сожалению, проверить всех и досконально у ГБ не было времени, потому возможны сюрпризы.

Первыми (после Тифф, разумеется) прибыли трое партнеров-пивоваров. Эти были из дарков — невысокие тихие существа, весьма стеснительные, как все клураканы. В Глоре люди издревле существовали бок о бок с разнообразными, хотя весьма немногочисленными представителями нечеловеческих рас: брауни и бубахи, вигты и коблинай скромно трудились в мастерских и служили в зажиточных домах города. Иной раз в порту можно было встретить никса-лоцмана или заезжего роана. Почвы для конфликтов с людьми у дарков не имелось, удивляться их присутствию считалось дурным вкусом. Нет, где-то далеко за стенами города бродили и злобные дарки, дикие и необузданные. Но это было так далеко, что, по сути, считалось сказками для детей. Лично самой Тиффани, не так уж давно твердо считавшей что все фейри-дарки, являются выдумками из сказок, не составило особого труда привыкнуть к их присутствию. Вполне нормальные создания, обычно куда повежливее мужчин.

Оборудование пивоварни уже давно было загружено в трюм, клураканы шмыгнули в свою каюту и затаились. Так же спокойно прибыл на борт пожилой господин Клюф — этот был сам выходцем из Дюоссы, но многие года прожил в Глоре, а сейчас решился вернуться в родные края. Судя по нервозности и попыткам пересчитывать багаж, возвращался господин Клюф на родину не с пустыми руками. Это правильно, кому интересно встречать старость голодранцем?

Пассажиры становились все интереснее: наконец-то прибыла Асмалия Кристли — на борт поднимали бесконечные сундуки, кожаные короба, одеяла и плащи. Потом «Повелитель приливов» принял саму красавицу полусвета: ядрено надушенную блондинку в модной широкополой шляпке. Очаровательница ослепительно улыбалась и махала платком провожающим в лодке. Похоже, известная куртизанка была порядком навеселе. Тиффани из чистой любезности (и любопытства) помогла донести до каюты первого класса свертки с подушками и сочла, что слухи о прелестях Асмалии не так уж преувеличены. Гладкая, небесталанная бабенка с легким налетом портовой вульгарности, что, впрочем, неудивительно, если учесть вкусы глорских клиентов. За что ее выгнали из «Померанцевого лотоса» не совсем понятно, да и значения не имеет. Сопровождала красавицу единственная служанка, что опять же к лучшему — и так на корабле будет многовато женщин. Шлюх, да и вообще баб, нацеленных на выгодное общение с мужчинами, Тиффани любила ничуть не больше поганых педиков и сутенеров.

На борт приняли задерганного молодого мужчину с целой поленницей кожаных круглых футляров, видимо, чертежей и планов, поскольку пассажир числился архитектором Фуээ, выписанным в захолустную Дюоссу в каких-то весьма срочных строительных целях. Архитектор волновался, что его футляры растеряют матросы, потому вселялся в свою третьеклассную каюту долго и шумно.

Близился полдень, и Тиффани начала слегка волноваться: компаньонки все не было, а между тем наступало время поднимать якоря, ну, или хотя бы перекусить. Тифф достала припасенный бутербродик, но тут возня у трапа возвестила, что леди Нооби все-таки прибыла.

Что можно сказать? То, что будущая невеста рыдала, и рыдала немало, было очевидно. Нос, распухший и красный, впору было сравнивать с солидным обонятельным органом господина Вьехо. Но здесь все шло в комплекте: и глаза зареванные, и взгляд отсутствующий, и ноги подгибающиеся.

— Рада знакомству, благородная леди Нооби! С прибытием…

— Да… благодарю. Очень рада, госпожа… госпожа…

— Меня зовут Тиффани Нээт, молодая леди. Пожалуйте вот сюда, это наша каюта.

— Да-да…

Э, да ее, похоже, еще и в лодке укачало. Вот же невезение!

Юная дама проплелась через палубу под косыми взглядами любопытствующей команды и уже освоившихся пассажиров 3-го класса. Тиффани поспешно распахнула дверь каюты… пришлось тут же закрывать, поскольку компаньонка напрямую добрела до кровати и безмолвно повалилась на нее лицом вниз. Тифф поджала губы и вышла на палубу — следовало проконтролировать загрузку багажа.

До багажа по трапу взобралась девчонка: на редкость некрасивая и тощая, в полотняном платье. Понятно, служанка, но ошейник на шее — это небольшой сюрприз. Рабыня, значит. В принципе, можно было ожидать: в Глоре рабов немного, в основном осужденные за имущественные преступления, безнадежные должники и иная шулупень. Работниками они считаются плохими, пороть и калечить глупых бездельников и лентяев не принято, да и ошейники им нацепляют не пожизненно. Пять, десять, порой пятнадцать лет службы за еду и из относительно сытой жизни раба возвращается в вольное, но не всегда радующее бытие абсолютно свободного человека. В общем, раб — это и позорное наказание, и синоним бездельника. За такими служанками глаз да глаз нужен…

— Где вещи леди? — строго спросила Тифф.

Замухрышка показала на трап и промычала:

— Мыммму!

— О, еще и немая! — удивился кто-то из моряков.

На трапе за бортом зашумели, Тифф навалилась животом на планширь: по ступенькам взбирался седовласый мужчина. Это, надо думать, обещанный охранник леди Аллиотейи. Что-то он не первой молодости.

Охранник как-то механически шагнул через борт, наступил на полу своего длинного одеяния, и Тиффани заподозрила, что он вообще никакой не охранник. А что тут подозревать, если старикашка, длиннобородый и нескладный, ни разу на охранника не походил⁈ Сплошь седой, в длинном плаще, смотрит поверх палубы этак умудрено. На сменного делопроизводителя Гильдии похож, только уж очень надменен. Да и борода рекордная…

— М-м? — осведомился старикан, не опускаясь до разглядывания присутствующих.

Матросы и старший помощник Вьехо молчали в некотором замешательстве. Тиффани отступать было некуда, она прихватила двумя пальцами широкий рукав старика и развернула того к дверям каюты.

— Господин, вам, видимо, сюда?

Старикан высокомерно молчал, глядя строго вперед. Тифф оглянулась на рабыню-служанку — та нагловато улыбнулась и развела руками. Ладони у нее, кстати, могли бы быть и почище.

— Но это вообще-то наш? — от злости громче чем надо бы, уточнила Тифф.

Замарашка радостно кивнула.

Полной уверенности у Тифф не имелось, но судя по всему, задумчивый старикан действительно принадлежал к свите леди Нооби. Пришлось конвоировать его к каюте прислуги. Матросы предупредительно расступались — похоже, старик так похожий на колдуна внушал им уважение. У Тифф же с каждым шагом крепло иное чувство. Вокруг плаща белобородого старца витал необычный мускусный аромат, смешанный с иными благородными запахами: сургуча, хорошего пергамента, воска? Вот только под этими важными запашками ученого человека имелся сам человек, давненько немытый и налитый алкоголем по самое горло. Да что там горло⁈ По уши и выше! И стоит-то каким чудом на ногах, старый мерзавец⁈

Тифф завела омерзительного спутника в узость каюты, пихнула в сторону койки. Завалился, не особо шумно, с этакой бездушевной опытной бережностью. Ну и скотина! Весь в хозяйку!

Тиффани выпрыгнула обратно на палубу:

— Господин Вьехо, прошу вас великодушно дать указание поднять багаж!

— Гм, а вы, госпожа Нээт, уверены, что там нет еще чего-нибудь… лишнего? — вполголоса уточнил старший помощник.

— У вас же большой корабль, поднимем все, а лишнее потом в воду скинем, — пробормотала девушка. — У нас же в пути будет время.

Старший помощник хмыкнул и сделал знак матросам, те, ухмыляясь, двинулись к трапу. Тифф перехватила девчонку, вознамерившуюся прошмыгнуть в каюту:

— Куда⁈ Считать будешь!

Девка глянула хмуро, но вырываться не рискнула — невысокая Тиффани умела придать своему тону должную убедительность…

Подняли три десятка мест багажа — по большей части корзины редкой ветхости, видно, что некоторые пытались подновить, намазав прутья маслом. Н-да, совсем худы дела рода Нооби.

Девка-рабыня с удовольствием сгибала и разгибала пальцы, ведя отсчет.

— Все? — мрачно уточнила Тифф, когда снизу подняли последний тюк, завернутый, судя по всем, в старый запятнанный плащ.

Девка радостно кивнула и что-то изобразила, тыча в багаж пальцем.

— Еще что-то? — насторожилась Тифф.

— Не, она говорит, там живое, — охотно перевел поднявшийся из лодки моряк. — Клетка же, и шуршит внутрях что-то.

Полная нехороших предчувствий, Тиффани потянула с багажа тряпку. Действительно клетка. Внутри сидел светлый некрупный зверек, щурился на свет.

— Это кто? — довольно глупо поинтересовалась Тифф.

Рабыня приставила к нечесаным вискам ладони, как будто и так не очевидно, что узник клетки довольно ушаст. Нет, не кролик, конечно: уши короче и круглее, да и вообще весьма компактная тварь. Миловидная, мех хороший… примерно на одну перчатку должно хватить.

Грызунов, всяких домашних любимцев и прочую никчемную живую забаву Тиффани терпеть не могла. Собаки, еще куда ни шло. Но вот таких игрушечных тварей держать, оттого что больше заняться нечем, это уж ни в какие ворота!

— Вы закончили заваливать судно мусором? — окликнул подчиненных появившийся на мостике капитан. — Кстати, что это за крыса? В договоре она не упоминается.

— Осмелюсь доложить, это не крыса, сэр, — откликнулся один из моряков. — Это шуршулла — нынче модный зверек для детской и дамской забавы. По восемь крон на рынке идут.

— Я бы и за одну монету не взял, — поморщился красавец-капитан. — Спустите эту пакость вместе с клеткой в лодку. На борту не место крысам!

— Вас не затруднит тогда спустить и всех нас? — холодно осведомилась Тифф. — В договоре указано «с леди Нооби, следуют три человека, включая торговую компаньонку госпожу Нээт, а также означенное количество багажа, включая образцы товаров и свадебные подарки».

— Но, моя дорогая, где же здесь хоть слово о крысах? — улыбнулся очаровашка-капитан.

— Она — свадебный подарок. И вовсе не восемь крон, а шестьдесят две, поскольку племенная самка, с гарантией воспроизводства шести поколений чистокровных «дворцово-белых». Видите этот подшерсток масти «королевского крема»?

Проклятая шуршулла с восхищением глянула на Тиффани, села, ровнее растопырив задние округлые пяточки, и заулыбалась. Этак она чуть меньше походила на крысу, но пара здоровенных белоснежных резцов намекала что порода «дворцово-белых» славна не только своей производительностью.

— Гм, ну не знаю, на первый взгляд крыса-крысой, — удивился капитан. — Впрочем, если желаете путешествовать в одной каюте с этим сомнительным сокровищем, то воля ваша, госпожа Нээт. Каждый развлекается по-своему, это верно. Эй, бездельники, поднять трап!

Мелкая победа, слегка скрасившая ситуацию. Тифф определенно знала: если дать слабину с самого начала, сядут на шею мгновенно. Капитана на место поставили, осталось решить еще тысячу с лишним проблем. Видимо, каждую крону, обещанную за это путешествие, придется отработать сполна.

В каюте царила стабильность: невеста лежала носом в подушку и похоже, плакала, служанка топталась у столика и с любопытством озиралась.

— Так, начнем с тебя, — Тифф мрачно глянула на прислугу. — Леди Аллиотейя, как зовут вашу юную наперсницу?

Размеренные всхлипы на постели чуть изменили тон, но иного ответа Тифф не дождалась.

Тиффани вопросительно глянула на рабыню, та привычно пожала плечами, полезла в свой рукав. Там оказалась тряпица, явно призванная заменять носовой платок. Внутри этого образчика галантерейно-сопливого изыска оказался огрызок свинцового карандаша и клочок бумаги. Высунув кончик языка, рабыня принялась являть свое искусство чистописания.

— «Меня завут Блошша» — прочла Тифф относительно разборчивую строчку. — Что ж, логично. Просто здорово, что ты грамотная. Тут рядом сортир на две каюты. Там есть рукомойник. Сейчас пойдешь и вымоешься: руки, ноги, морду и вообще все, что влезет над ведром.

Служанка выразила сомнение в целесообразности столь странного и нелепого расхода воды.

— Ступай, иначе за борт столкну. Случайно. И тебя и крысу.

Шуршулла в клетке возмущенно свистнула и нервно попыталась зажевать угол плаща-занавески.

— Помалкивай! — Тифф вырвала из острых зубов грызуна тряпку и поинтересовалась у служанки: — А что тварь, собственно, ест?

Служанка показала, что «тварь жрет все подряд», восхитилась куску выданного мыла и ушла мыться. По-видимому, эта Блошша являлась единственной относительно адекватной спутницей.

Тиффани глянула на лежащую благородную спутницу. Может, с нее платье снять, пока не измялось? Очень может статься, что это единственный приличный наряд леди Нооби. Странноватое платье, если говорить откровенно.

Ал было жарко и еще она умирала. Кажется, это началось еще до лодки… Это был ужасный день, и Аллиотейя Нооби была уверена, что не доживет до заката.

Утром она хотела оставаться холодной и непоколебимой. Это слегка удалось, но потом… Слезы сестер, сбежавший охранник — мерзавец удрал, прихватив с собой полноценный аванс за путешествие в Дюоссу. Это стало жестоким ударом. Пускаться в путь, не имея среди сопровождающих доверенного мужчины, было абсолютно невозможно. У Ал вновь появилась надежда никуда не поехать, но тут притащили мэтра Раваля, и девушка едва не лишилась чувств. Этого сумасшедшего пьянчугу брать в длинную дорогу⁈ Но все уже зашло слишком далеко… Мелькали родственники, решившие напоследок насладиться позором злосчастной ветви старинного рода Нооби, дарили ненужное и иногда нужное. Какой-то шутник преподнес мерзкого грызуна, не пожалев на шутку полновесных крон. Ал думала, что она умрет со стыда…

Нет, это она до-лодки думала, что умрет со стыда. В лодке причина гибели уточнилась и осталось основной — жуткая тошнота.

Тошнота и малодушие. Во всем виновато малодушие. Как легко было все решить веревкой в тот злосчастный день. Или кинжалом. Или длинной иглой, которую так просто ввести в главную кровеносную жилу. Или ядом…

Нет, о ядах лучше не думать! Желудок сразу подкатил к горлу. О боги, за что⁈

— Боги, за что⁈ — прошептала Аллиотейя подушке, пахнущей чем-то чужим и отвратительным.

Мир раскачивался и жил. Видимо, матросы поднимали якорь, из-за узкого оконца доносились голоса команд и скрип канатов. В каюте тоже возились. Что-то бормотала госпожа Тиффани — на редкость некрасивая и брюзгливая женщина, выглядевшая гораздо старше своих лет. И страшнее! Мычала бестолковая рабыня, которую накануне уступили маме практически бесплатно. Шуршала шуршулла-вонючка, и главное, все вокруг качалось. Боги, еще целых десять дней! Может, даже дольше!

Аллиотейю пробил жаркий, невозможный, сугубо неблагородный пот. Это все платье виновато — эта унаследованная от матери, чудовищная комбинация некогда изящной золотистой парчи и белой ажурной замши. Древнее и душное как мужские доспехи…

В паническом приступе удушья, не открывая глаз, Ал схватилась за горло и принялась рвать тугой ворот.

— Эй-эй, спокойней! Отдерешь жемчуг, чем будем пришивать?

Аллиотейя почувствовала, что ее хватают за руки, не дают вздохнуть.

— Да сейчас я расстегну. Пальцы уберите, молодая леди!

Девушка почувствовала, что на мгновение ей стало легче, различила склонившуюся над ней смутную фигуру.

— Благо… благодарю. Кажется, я умираю.

— Всего лишь качка, леди Нооби. От нее не умирают.

Аллиотейя взглянула в лицо компаньонке и подумала, что женщинам вообще нужно запретить носить очки. Какое мужиковатое уродство!

— Теперь причешись, — брезгливо приказала уродка, глядя как-то искоса. — Нет, это не вам, леди. Вы-то все равно лежите. Это я вашу служанку пытаюсь привести в порядок. А с вас давайте снимем платье. Мне кажется, вы не собираетесь выходить к обеду.

Ал хотелось закричать от негодования, при одном упоминании о еде, но она накрепко зажала себе рот.

Просто ад какой-то. Да еще поганый зверь свистит и шипит не умолкая. Тифф вывалилась вон из каюты и почти столкнулась с помощником капитана и одним из матросов.

— Мы подняли якоря, и я счел уместным предположить, что вам понадобятся ведра, — любезно сообщил господин Вьехо. — И на всякий случай приказал Чаву прихватить парочку.

— Благодарю вас, господин Вьехо, вы чрезвычайно любезны. Благодарю вас, господин Чав.

— Просто Чав, добрая госпожа в очках, — весело поправил моряк, подвигая ведра. — Пользуйтесь на здоровье. Если воды нужно, так только шумните.

Веселый матрос отправился по своим зубоскальным делам, а господин Вьехо счел уместным чуть задержаться:

— Если позволите упомянуть, госпожа Нээт, признаюсь, мне весьма понравились ваши слова о грызунах. Звучало убедительно.

— Ну, что-то я должна была сказать, — признала Тиффани. — Вы, по-видимому, разбираетесь в шуршуллах?

— Очень поверхностно. Смотрел на рынке, думал, не привезти ли домой — у меня старшая дочь большая охотница до забавных зверушек. Но дороговата для моего кармана такая забава.

— Согласна, — вздохнула Тифф. — Но у нас зверек появился довольно случайно.

— О, я понял. Держитесь, госпожа Нээт, вас ждет парочка непростых деньков. Кстати, зверюшке лучше почаще что-то давать грызть. Иначе она примется за клетку, что может повредить ее зубам, а главное, звучит гораздо громче.

— Благодарю за совет, — Тифф подхватила ведра.

Про амулет старший помощник капитана ничего не спросил, но и так понятно, что от опытного взгляда наличие защитного магического средства отнюдь не укрылось. Да и естественно, кто же не пользуется достижениями цивилизации, благо они недороги и надежны? Тифф амулет от качки так и вообще был выдан хозяйкой как предмет насущного путевого снаряжения.

С обедом, видимо, грозила задержка. Путешественница-конторщица, стоя у борта, сжевала яблоко, сунула огрызок в ведро и вернулась в каюту. Тут было без особых изменений: благородная леди страдала, рабыня изучала «Вестник торговой гильдии», а особо ценная шуршулла бушевала в клетке.

Тифф осторожно пропихнула огрызок между прутьями и обратилась к любительнице чтения:

— Слышишь, несчастье в ошейнике, газету берешь — меня спрашиваешь. Я прессу в Дюоссе собираюсь перепродать. А будешь хватать без разрешения, применю особые педагогические меры. Намек понятен?

Рабыня, напуганная серьезным словом «педагогические», почтительно закивала.

Тифф глянула в клетку — оттуда возмущенно смотрела шуршулла. Огрызка не было.

— Видимо, что-то посущественнее ей нужно, — пробормотала девушка. — Ладно, найдем. Кстати, эта… Блошша, не знаешь как зверька зовут? А то так и загрызет нас безымянным.

Девчонка на газете писать не рискнула, принялась искать, где бы чиркнуть. Тиффани достала из своих запасов лист бумаги:

— Очень экономно. Денег стоит!

Блошша изобразила, что вполне осознает истинную ценность бумаги и ни клочка даром не истратит, после чего экономно накарябала:

«Шверек зовут Шилкой».

— Что за странное имя? — удивилась Тифф.

Рабыня показала. Оказывается, шуршуллу назвали в честь небольшого шила, предполагаемо укрытого где-то в пушистой заднице вышеозначенного животного. Гм, действительно, непоседливый зверек опять кружился по клетке, задумчиво посвистывая и притоптывая мягкими лапками.

— Ладно, с этим разобрались. А того сонного мудреца как зовут? — Тифф кивнула в сторону перегородки, из-за которой доносилось отчетливое похрапывание.

«Мытр, митр, меетр Раваль» — начертала с вдумчивыми исправлениями интеллектуально развитая рабыня.

— Мэтр? — удивилась конторщица. — В смысле, учитель? И чему этот пьянчуга учит?

Блошша пожала плечами. Столь подробной информацией она не обладала.

Плескали волны за поднятым окном, дышало море, кружилась по клетке неутомимая шуршулла. Покачивалось повешенное на крючок у шкафа платье. Тиффани смотрела на странный, но не лишенный изящества наряд. Иногда такое стиль именуют «винтаж». Редкостное старье, конечно, но крой выразительный.

На постели застонали, благородна леди Нооби обхватила ведро. Ну, здесь плеск был не столь поэтичен как за бортом. Что ж, путешествие началось…

Тиффани вышла на палубу, посмотрела, как удаляется Глорский маяк. Крыши домов и коренастые башни Цитадели, мосты и корабли в порту, все неспешно уплывало назад и вбок. Уже и едва угадаешь где склад и контора Син. Зелень и желтоватый камень. Странное ощущение: столько раз смотреть на море и, наконец, взглянуть на сушу с иной стороны.

3. Пассажиры и пассажирки

Вообще-то это было прекрасно — стоять у борта, всей грудью вдыхать свежий морской ветер, чувствовать на своем лице одновременно и прохладу крошечных брызг, и тепло осеннего солнца, и воздушные поцелуи далеких горных берегов. Стоять совершенно свободной, ни на кого не обращая внимания, лишь порой чувствуя на себе снисходительный взгляд с мостика.

После того, как перестало тошнить, жизнь стала казаться гораздо легче. Нет, сердце Аллиотейи по-прежнему сжимала неизъяснимая тоска дурного предчувствия и полной обреченности. Плыть в чудовищное будущее, к удушающим узам брака с нелюбимым, отвратительно расчетливым и беспринципным человеком, было воистину ужасно. Но вокруг царил светлый теплый день, перекликались матросы, плескали в борт волны, весело раскачивались в головокружительной выси мачты и паруса «Повелителя приливов». И главное, не тошнило. Совсем не тошнило!

Ал не могла понять, отчего вредной Тиффани так вздумалось мучить молодую спутницу? Неужели трудно было отдать амулет хотя бы на день раньше⁈ К чему это мелочная поучительная пауза? Чтобы показать, как нища и непредусмотрительна молодая Нооби? Но что же делать, сие прискорбное обстоятельство едва ли утаилось от кого из команды и пассажиров клипера. Как отвратительна эта подчеркнутая суровость и сухость госпожи Тифф. Впрочем, судьба и так неласково обошлась с конторщицей. Нет, госпожа Нээт не так уж уродлива внешне, неглупа, но… Это откровенное пренебрежение своей внешностью, отказ от любых попыток выглядеть чуть-чуть привлекательнее. Конечно, поскольку она овдовела…

Аллиотейе не хотелось думать о скверных вещах. Да, пусть она эгоистична и легкомысленна, но почему же не позволить себе хотя бы сегодня не думать о будущем⁈ Он здесь, рядом, на мостике, и непременно взглянет в сторону пассажирки…

Леди Нооби знала, что сейчас, в простом домашнем платье, с не очень-то прилично распущенными, лишь слегка прихваченными шарфом, волосами, выглядит изящной и может быть, даже красивой. Конечно, Себастио Лино блестящий кавалер, из совершенно иного общества. Командовать столь великолепным судном как «Повелитель» в его годы… Его ждет прекрасное будущее. Он молод, умен, великолепно образован, учтив. Благородное происхождение сквозит в каждом слове и жесте лорда Лино. Он кажется идеалом мужчины… Собственно, почему «кажется»? Кто, как не синеглазый капитан, сдержанный и корректный…

Ал полагала, что влюбляется. Собственно, все женщины на борту так или иначе отдают должное красавцу-капитану. Его воспитание и манеры… Видят боги, даже сушеная мышь Тиффани порой бросает этакий особенный взгляд на капитана. Изо всех сил делает вид, что совершенно равнодушна, но на самом деле и эту унылую особу посещают романтичные мысли. Тем более, госпоже Нээт приходится проводить куда больше времени в капитанском обществе…

У Аллиотейи имелись причины для огорчений. Эти несколько дней, отведенных судьбой для путешествия (да-да, уже не унизительного болезненного мучения, а светлого, возможно, единственного в ее жизни путешествия) омрачались присутствием безобразного, наглого и вульгарного существа. Вернее двух, но Шилка хотя бы на обеды в кают-компанию не ходила. Зато эта… непотребная женщина по имени Асмалия Кристли почти все время там, хотя имеет шикарную каюту, и вообще… Хуже всего, что она действительно красива. Как боги допускают столь возмутительное соединение привлекательности и пошлости в одном существе, абсолютно непонятно, но тем не менее…

Глупо заблуждаться: Асмалия интересна капитану. Нет, конечно, он не позволит себе увлечься этой яркой «штучкой», но он мужчина.

У Ал имелось крайне мало опыта для основательной оценки Асмалии Кристли как… как объекта мужского интереса. Дома, в Глоре подобные дамы никак не могли служить темой для разговора. Конечно, семейство Нооби знало, что где-то существуют падшие и хищные особы, избравшие своим ремеслом развлечение неразборчивых мужчин, но что за дело приличной семье до преступного непотребства? Порой до Ал доходили ужасные слухи о «Померанцевом Лотосе» и иных притонах разврата, классом пониже, но это же лишь лживые россказни, не правда ли? Впрочем, эта губастая Асмалия вполне реальное создание, со всеми своими кокетливыми ужимками, головокружительно дерзкими платьями и выставляемыми напоказ драгоценностями. Ужасный пример порока и бесстыдства. Ужасный, но в чем-то занимательный…

У мостика раздался бархатный смешок, легкомысленное восклицание… Явилась, куртизанка беспринципная… Аллиотейе абсолютно не хотелось смотреть в ту сторону, но открыто игнорировать развязную особу невозможно, все же «Повелитель» не такой уж большой корабль.

Он с ней разговаривал. Как ни в чем не бывало, словно счел вполне естественным появление этой дряни в розовых шелках на мостике корабля. Отчего блондинки так обожают подобный вульгарный оттенок, да еще смеют его подчеркивать рубинами? А что за ужасающее декольте⁈

О мерзком вырезе Ал мгновенно забыла. Он стоял рядом с этой… этой женщиной, такой отстраненный, совершенно не сочетающийся с незваным воплощением вульгарности и порока. Этот мужественный поворот головы, волна кудрей, грациозно падающая на глаза… вот его ладонь небрежно легла на рукоять меча. Наверняка он незаурядный боец…

— Леди Нооби, дорогуша, не позовете ли вашу компаньонку? Мы решили составить партию в «маг-эльнор».

Аллиотейя вздрогнула. «Дорогуша», ну не возмутительно ли⁈

— Леди Нооби, просим вас отпустить вашу подругу, — улыбнулся с мостика капитан. — Мы бы сыграли партию-две. Если вы не возражаете, естественно.

О, боги, как сдержанно, как понимающе он улыбается! И эта доверительная нотка в его голосе…

— Несомненно, лорд Лино. Сейчас я пришлю Тиффани, — улыбнулась в ответ Ал.

В эту минуту ей страстно хотелось уметь играть в «маг-эльнор», пусть даже несовершенно, сугубо по-дилетантски. Увы, в доме благородных Нооби никому и в голову не приходило увлекаться азартными играми.

Тифф открыла дверцу клетки, ухватила увесистое тело шуршуллы за задние конечности и несколько раз энергично встряхнула. Шилка издала горестный полусвист, но в принципе зверек к регулярной экзекуции успел попривыкнуть: опилки и стружки соскользнули с густого меха брюшка и боков, кружась, замерцали в лучах солнечного света.

— Ладно-ладно, сиди уж, — пробормотала Тиффани.

Вытряхнутая и освеженная шуршулла утвердилась на своей кругленькой заднице, ухватила чурбачок и каюту наполнили звуки энергичного пиления. Собственно, точил деревяшку зверь не то что бы шумно, зато практически непрерывно. Двуногим обитателям каюты приходилось сосуществовать рядом с этой мини-лесопилкой. Впрочем, обитательницы каюты уже привыкли. По ночам можно было накрыть клетку плащом, под которым Шилка начинала ругаться, свистеть и топать, успокаиваясь лишь через какое-то время, к счастью не такое уж продолжительное. Судя по всему, грызть деревяшку в одиночестве и темноте ей было скучно.

— Сегодня неспешно грызет, — вяло отметила Тифф.

— Муу-ы! — согласилась рабыня, сидящая над рукодельем.

В обязанности Блошши была вменена добыча развлечения для зверя, и служанка ходила к корабельному плотнику за чурбачками для неутомимой шуршуллы. Считалось, что зверек играет деревяшками, но по догадкам Тифф, скоро плотник должен заподозрить неладное — Шилка изничтожала пиломатериал в объемах камина среднего размера. Причем предпочитала дуб или тик, дешевую сосну с тополем изгрызала с явным отвращением и очень быстро.

— Ты поспокойнее, — напомнила Тифф клетке.

Шуршулла на миг опустила огрызок бруска, выразительно вздохнула и принялась пилить дальше. Сидел зверек облокотившись о прутья, задние короткие лапки коротко постукивали пяточками об усыпанный опилками пол. Понятное дело, дуб попался, он дивно вкусный.

Тифф снова слегка замутило. О вкусах лучше не вспоминать. Качка на конторщицу вполне действовала, пусть и не так остро как на высокоблагородную компаньонку. Порой Тиффани хотелось попросту отобрать амулет. Но стоило вспомнить беспомощное существо, стонущее в обнимку с ведром, как опрометчивое желание исчезало. Лучше уж самой потерпеть и заняться чем-то полезным.

— Стежки поуже клади, — буркнула Тифф, наблюдая за служанкой.

Блошша трудилась над собственной рубашкой, составляющей немаловажную часть невольничьего одеяния. Эта самая рубашка, как и верхнее платье, состояли в основном из дыр. Летом вполне практично, но для служанки, сопровождающей двух приличных дам, слегка вызывающе. Да и закончилось уже лето. Материал для заплат Тифф отыскала в своей корзинке, нитки и иглы, естественно, там тоже имелись. Вот навыка к штопке у немой оборванки не хватало. Учили ли ее чему-то кроме чистописания, и какого демона не удосужились преподать девке основы рукоделья, оставалось загадкой. От наводящих вопросов Тифф благоразумно воздерживалась — рабыня оказалась не дура покарябать на бумаге что-нибудь лаконичное, размером со стостраничную сагу. Хотя надо отдать ей должное — шила Блошша тоже с интересом. До чего же некоторые рабыни бездельем измучены…

Стараясь не обращать внимания на витающую за плечами тошноту, Тифф прогулялась по скромному простору каюты, глянула в иллюминатор, неспешно протерла очки. Стекляшки страшно надоели, как их не полируй, а без окуляров мир гораздо ярче и приятнее. Впрочем, конторщицам без очков нельзя, они половину имиджа на себя тянут.

Опять к желудку подкатило. Да когда же это море закончится?

Берег тянулся в порядочном отдалении — порой и не разглядишь горные вершины в дымке на горизонте. День за днем «Повелитель приливов» ходко несся на запад. Море оставалось спокойным, ветер удачным, можно было надеяться, что в порт клипер прибудет даже раньше назначенного, чем страшно порадует жениха и прочих встречающих. Хотя время еще есть. Собственно, сам корабль Тифф уже порядком изучила. Без спешки и не торопя события, удалось побывать в большинстве помещений. Никаких серьезных улик обнаружить не удалось. Естественно, особое внимание шпионки привлекла нижняя палуба, где можно было надеяться отыскать следы от заделанных орудийных портов. Нельзя сказать, что Тифф не обнаружила вообще никаких следов: доказательства недавнего ремонта присутствовали в изобилии. Новая обшивка, усиленные перегородки и какие-то странные брусья и балки… У сухопутной конторщицы попросту не хватало квалификации уяснить, есть ли в этом нечто особо подозрительное. Нет, как выглядят орудийные люки-порты, девушка определенно представляла, здесь их не имелось, как и следов от нормальной — в смысле, наоборот, в данном случае совершенно ненормальной и запрещенной артиллерии. На верхней палубе стояла пара зачехленных метательных орудий, но, судя по блокам, канатам и прочим пружинам, это были сугубо здешние механизмы убийства. Ничего иного Тифф так и не нашла. Нельзя было исключить, что пояс орудийно-пороховых портов был тщательно и со знанием дела заделан и замаскирован. Имелись в сомнительных местах странноватые на взгляд девушки, сугубо непрактичные панели с замысловатой резьбой. Вызывали подозрение и несколько помещений. Один из палубных люков был слишком сложен по конструкции в сравнении с соседними, а устройство рядом выглядело полу-разобранным и лишенным существенных частей — похоже, его оставили лишь потому, что не хотели ломать палубу. Еще имелось помещение, в котором Тифф заподозрила нечто, весьма похожее на корабельную часовню. Прямых доказательств не имелось, но определенное чувство узнавания отсылало шпионку в собственное прошлое. Еще обнаружились весьма необычные отметины на стене кают-компании: среди завитушек грубоватой резьбы панелей зияли явные следы заделанных пробоин. Вполне могло статься, что кому-то пришло в голову развлечься здесь стрельбой из арбалета, но лично Тифф поставила бы на револьвер. Впрочем, по оружейной части бытия жизненный опыт конторщицы оставался весьма скромен. Истолковывать найденные следы как бесспорные доказательства пришлой природы «Повелителя приливов» Тиффани Нээт пока бы поостереглась. Не являлись уликами и слишком хорошие дверные петли, полированные сидения в сортире и удивительного качества оконные рамы. Пусть и с натяжкой, но все это могло оказаться плодом сверх-усилий местных корабелов. Хотя с какой стати им так стараться? В общем, здесь было над чем поразмыслить. Тиффани весьма интересовал компас на мостике и обстановка капитанской каюты, но на мостике бывать приходилось лишь попутно, а содержимое каюты придурошного красавца по ночам изучала ушлая Асмалия. Если, конечно, у этой шлюхи хватало ума интересоваться чем-то кроме дорогой выпивки и денег.

Кстати, о выпивке. На судне существовала еще одна тайна. Как мэтр Раваль умудряется надираться, практически не выходя из каюты? Удивительного таланта старикашка. Тифф его не видела не то что трезвым, но даже относительно вменяемым. Неизменно в жопу пьян. Действительно маг, что ли? Блошша накарябала, что сопровождающий «из бывсых умников. До таго как бухал». Аллиотейя эту непонятно откуда взявшуюся версию ни подтвердить, ни опровергнуть не могла. Да и какой с нее спрос, с курицы сопливой? Живет в своем мирке, проще вообще не трогать.

Тиффани испытывала определенное беспокойство по поводу реакции жениха на прибытие этого сонного сокровища. Уж не отправит ли он обратно драгоценную невесту, пообщавшись с той и узнав, что именно подсунули? Судя по разговорам среди команды — а господин Волпи был морякам весьма известен — вполне разумный и неглупый человек этот будущий супруг пустоголовой леди Нооби. Впрочем, должен же он был соображать, на что идет, да и внешне компаньонка не лишена определенной привлекательности в силу юного возраста и иных природных достоинств.

Конторщица посмотрела на самозабвенно занятую дубом шуршуллу, вот черт возьми, может, тоже что-нибудь погрызть? Или вообще чем-то заняться. Сразу станет легче.

Тиффани привыкла быть постоянно занятой. Служба, собственные деловые проекты, дом и… Стоп, мысли пришли сугубо лишние.

— Ты дошьешь или до завтра удовольствия растянешь? — поинтересовалась Тифф.

Из клетки прищурилась обеспокоившаяся за свою чурку Шилка, но вопрос был задан не ей. Рукодельница-Блошша изобразила, что старается изо всех сил, аж употела, и надо бы сходить умыться. Водные процедуры с пахучим мылом рабыню очень развлекали. В определенном смысле, с ней было полегче, чем с высокородной компаньонкой.

Дверь распахнулась — легка на помине наша благовоспитанная.

Напуганная резким вторжением каюта засопела и засвистела-захрюкала: кто-то укололся иглой, кто-то подавился дубом.

— Госпожа Тиффани, вас просят на партию «маг эльнор», — оповестила леди Аллиотейя.

Вид у уцененной невесты был отсутствующий и глубоко одухотворенный. Опять на капитана загляделась, идиотка мечтательная.

— Что, опять играть? — сумрачно удивилась Тифф. — Совсем им делать нечего.

— Мым! — в общем-то, по делу прокомментировала рабыня.

Действительно, чем еще благородным господам заняться? Штопки у них не накопилось, погоды хорошие, призраки морской болезни их не мучают. Вот и поигрывают от скуки.

Определенная ирония ситуации заключалась в том, что Тифф была не против партийки-другой. Несомненно, карты и вообще азартные игры — зло. Но на них можно подзаработать. Что такое эта «маг-эльнор»? Простейшая карточная игра с символическими элементами легкого блефа. Именно блефа, но не обмана или передергивания, поскольку колода недешевая, с наложенным заклятием-от-Ши. При сдаче ни «подломить», ни крапленую карту подсунуть — не игра, а честное-благородное, если не сказать детское занятие. Сама Тифф о настоящем шулерстве немного знала, хотя сама ничего такого не умела. В былые времена девушка от любой азартной игры, если позволяли приличия, уклонялась. Но здесь-то с честнейшей колодой и лоховатыми партнерами, отчего бы и не выиграть пару крон? Сами ведь деньги в руки идут. С математическим просчетом комбинаций и раскладов у конторщиц дело обстояло недурно, да и блефовала Тифф строго в разумных пределах. В общем, выгодное дело. Архитектор, правда, уже с крючка соскочил — небогат. Капитан весьма прижимист, пыль в глаза в основном языком пускает. Зато господин Клюф и особенно дивная красавица Асмалия оказались приятно увлекающимися игроками. Ну, это их выбор.

Тифф сходила умыться, наскоро глянула в зеркальце и туже затянула косынку. Обитатели каюты напряженно следили за приготовлениями, даже шуршулла прервала свой вжик-хрум и задумчиво почесывала огрызком мягкий нос. Не особого ума здешние соседи, но если жить в одной каюте, многое даже слепец поймет…

— Дорогая Тиффани, мне бы не хотелось лезть не в свое дело, но я обязана предупредить — вы серьезно рискуете своими деньгами, — выдала благоглупость туповатая невеста.

— Что же делать, леди Нооби, — вздохнула Тифф. — Отказывать неучтиво. Благородным господам нужен четвертый игрок, и я просто обязана в меру сил быть им полезной. Я постараюсь оставаться предельно осторожной и осмотрительной…

Немая служанка ухмыльнулась, Шилка сунула в пасть свое лакомство — эти двое насчет осмотрительности хозяйской компаньонки уже многое просекли. Хорошо хоть не самые болтливые пассажиры на корабле.

— Ну хорошо, ступайте, — с явным сомнением в голосе разрешила леди Нооби. — Но хоть возьмите мою шаль. Там приличное общество, а вы, уж простите, немного…

— Я немного конторщица, — смиренно согласилась Тифф. — К чему обманывать людей, истинного благородства мне никакая шаль не прибавит. Увы и ах.

Тиффани вышла на палубу. Спасибо, конечно, но мы уж как-нибудь обойдемся без этого ужаса, что у некоторых шалью зовется. Аллиотейя, конечно, девчонка незлая, но со здравым смыслом и вкусом у нее… да никак у нее с этими достоинствами.

Благородное сообщество уже ждало: стул конторщице оставили как обычно самый неудобный, впрочем, Тифф уже привыкла сидеть спиной к двери кают-компании и с хорошо освещенным лицом. В игре она предпочитала показывать себя соперникам — многим людям свойственно преувеличивать собственную проницательность, так пусть следят. Лицедейство, несомненно, тяжкий грех, но в былые времена Тиффани приходилось играть куда более… глубокие и сложные роли. А здесь всего лишь забава по-маленькой. Показываем глубину своей нерешительности, беспокойство за ставку, нас читают как открытую книгу, пусть язык страниц читателям немного непонятен, но это уж их проблемы…

— Что ж, дамы и господа, вот и наша строгий представитель Торговой Гильдии, — лукаво провозгласил капитан. — Начнем?

К ужину Тиффани ощутимо поправила свое финансовое положение, этак на добрых тридцать шесть крон. Весьма недурно — более трехмесячного жалования среднестатистической глорской конторщицы за один день. Мужчины сегодня ставили осторожно, Асмалия рисковала и уже в откровенной досаде покусывала губы.

— Может, прервемся? — радостно интересовалась Тифф. — Положительно, господа, сегодня не ваш день.

— Да, удивительно вам везет, — согласился господин Клюф, добавляя в запись ставки еще крону.

Тиффани отдала игру, поохала, на следующей раздаче взяла шесть взяток на «эльфах», три на «орках», да еще на чистом везении не дала капитану взять свое на «феях». Охать красавец Себастио не был приучен, потому просто нервно играл своими кудрями. Старику Клюфу с шевелюрой не так повезло, потому просто скреб лысину. Тиффани точно знала, что теперь пару раздач нужно спасовать, дабы удержать интерес «терпил». Что и удалось…

…— Все же на «гоблинах» я мог рассчитывать еще минимум на одну взятку, — довольно сказал господин Клюф, беря оловянный бокал с пивом.

— Я бы поспорил, но разыграно было красиво, — заметил капитан, приподнимая рюмку с ликером. — Увы, леди Асмалия шансом не воспользовалась.

— Ах, «орки» меня вечно подводят, — красавица швырнула лакированные карты на стол. — Вся надежда на «эльфов».

— А мне совсем не с чего было разыгрывать, — сочла уместным вставить словцо Тиффани. — Не идет карта.

— Ну, вам бы жаловаться, — улыбнулся капитан, насмешливо взглянув сквозь длинные ресницы. — Изумительно вы играете, Торговая Гильдия Глора воистину могла бы гордиться вашей расчетливостью и интуицией.

— Увы, расчет лишь часть дела, — вздохнула Тифф. — Вот мой покойный муж, тот действительно был даровит в «маг-эльноре».

Присутствующие сделали приличествующую случаю вежливую паузу, отдавая дань покойному господину Нээту и радуясь, что за столом уже нет столь искусного игрока.

— Не грустите, дорогая Тиффани, боги забирают от нас самое дорогое, с возрастом с этим свыкаешься. Не желаете хоть рюмочку ликера? — без особой надежды предложил господин Клюф.

— Что вы, я с одного глотка глупею! — испугалась Тифф и взяла с подноса бокал с водой. — Да это и вообще неприлично. Мне муж всегда говорил «дешевая выпивка для бродяг, дорогая — для лордов, а нам боги даровали воду и гранатовый сок». Господа, неужели в Дюоссе совсем-совсем не растут гранаты⁈ Это ведь такой полезный фрукт!

— Что-то мне подсказывает, что следующий рейс «Повелителя» осчастливит Дюоссу порядочным грузом гранатов, — улыбнулся господин Клюф.

— Я бы вложилась, но кредит на серьезную партию товара мне не потянуть, — призналась Тифф.

— Фу, ну что это за скучные темы⁈ — возмутилась блестящая Асмалия. — Давайте еще партию до ужина?

Все согласились и азартная куртизанка принялась сдавать карты. Очень ей хотелось отыграться.

Тифф размышляла о допустимом риске игры на «феях» при нынешнем неоднозначном раскладе, и о том, что не совсем понимает общую ситуацию. Несомненно, девка спит с капитаном. Отчего же нет, дело естественное. Но с какой стати красавец Себастио, играя в паре с этим гулящим очарованием, не так уж стремится помочь дамочке в игре? Проскакивают этакие штрихи, особенно тот малообъяснимый сброс на «гоблинах». Капитан гораздо логичнее действует в одиночку, или даже в паре с Клюфом. Не сложилось там что-то в постельке? Вряд ли, в сексе Асмалия смыслит чуть побольше, чем в «маг-эльноре», Тифф профессиональные ночные способности определяла безошибочно. Если судить непредвзято — леди Кристли в своей профессии явно не из последних. Да и ее намерение основать современное увеселительное заведение в Дюоссе вполне обоснованно с финансовой стороны. Этот далекий городишко пока еще достаточно дикое, и вместе с тем денежное местечко.

Загадочные взаимоотношения присутствующих развлекали куда больше примитивной игры. Тиффани без труда увеличила свой выигрыш на пару крон, но так и не поняла, что происходит в отношениях яркой тайной пары. Ох уж эти капитаны и шлюхи. Во что они между собой играют, и какова роль служанки леди Асмалии? Молодая и довольно симпатичная особа абсолютно растворяется рядом с роскошной хозяйкой — даже имя ее никто не помнит, подзывая попросту «дорогуша». Умело подает напитки, все время рядом, и все время ее нет. Незаурядная способность. Порой смотрит в карты партнеров и подает знаки хозяйке, но подобные уловки при игре с колодой-Ши практически не дают игроку преимущества. И добрейший господин Клюф служанку игнорирует. Странно, все при ней, фигуриста, и почтенный путешественник просто обязан глянуть на молодую женщину с интересом. Возраст старичка виноват или что-то останавливает его на подсознательном уровне?

Загадку Тифф так и не решила — подали ужин. К трапезе явилась компаньонка-невеста и заспанный архитектор. Тифф поклевала рис с черносливом, смотреть на цыплят упорно не хотелось, травяной чай оказался чересчур сладким и тоже вызывал неоднозначные эмоции. За столом, как нарочно, завели беседу о трудностях морских путешествий…

Аллиотейя чувствовала себя дурно. Нет, качка отступила, видимо навсегда, но несчастную девушку едва ли не бил озноб…

…Как же он уверен в себе, эти точные движения, эти крепкие мужественные кисти, покрытые слабым загаром, эти длинные пальцы, так непринужденно держащие столовый прибор. Воистину он душа и истинный хозяин этой кают-компании…

Сама Аллиотейя ощущала себя неуклюжей и отвратительно скованной. Казалось, локон смешно выбился из-под сетки, да и само плетение, некогда серебряное, ныне зияло изощренными, но все же очевидными следами починки. Платье… о, лучше об этом забыть! Но как забудешь, если эта… эта неприличная женщина вновь в свежем наряде, на этот раз шафрановом, с высокой талией и подчеркнуто лаконичной отделкой лифа. Видимо, наипоследнейший всплеск столичной моды, именно такие наряды носят в местах… местах, где даже ноги леди Нооби не было и никогда не будет! О боги, да сколько же такое роскошное бесстыдство может стоить⁈ Кстати, если бюст столь пышен, вовсе не обязательно выставлять его словно…

Ал осознала, что размышляет о совершенно немыслимых вещах, и ее бросило в жар. Как он — совершенно очевидно, воспитанный и сдержанный человек — может прямо смотреть на это светловолосое чудовище, улыбаться ему и даже оказывать мелкие любезности⁈

Мир ужасен, бедность невыносима, а судьба, уводящая обреченную девушку в дикую Дюоссу, безжалостнее иззубренного и ржавого клинка пирата. Впрочем, какое дело миру до одинокой судьбы некой, никому не нужной, леди Нооби? Ее жизнь практически кончена.

С невыносимой действительностью Ал слегка примиряло соседство компаньонки — Тиффани, более всего схожая в своем мешковатом платье с пустующим, сокрытым полотняным чехлом стулом, вяло улыбалась и практически не поддерживала беседу. Действительно, ну разве конторщица на самом деле присутствует в кают-компании? Несколько слов господину Клюфу, беглая улыбка архитектору. В Его сторону даже и не смотрит, что без сомнения является насквозь неуклюжим и очевидным притворством. Попросту неприлично, ведь он капитан и вообще хозяин. На самом деле конторщица скованна и даже не ест цыпленка, боясь выглядеть нелепо. Глупо, очень глупо…

Осторожно расправляясь с косточками своей порции, Аллиотейя размышляла о кольце, блестевшим на пальце Себастио. Да, после долгих колебаний леди Нооби признала, что вправе хотя бы мысленно называть капитана по имени. В конце концов, они не первый день знакомы. Се-бас-ти-о Ли-но… что за напевное, поэтичное звучание…

Аллиотейе хотелось взять китару, тронуть струны…

…Поздно — он уходил, настало время менять вахтенного начальника на мостике…

Он ушел в тревожную темноту палубы, а Ал остались воспоминания о его улыбке, о густом росчерке локонов на лбу… и еще ей осталось грубоватое общество и обглоданные цыплячьи косточки на тарелке. Порции, кстати, могли бы быть и побольше…

Но что это за кольцо? Он носит его на руке как единственное украшение, с очевидной долей сентиментальности и того глубокого мужественного чувства, которое…

За стол явился господин Вьехо, помощнику капитана тут же подали ужин, и грубоватый мужлан принялся звенеть ножом и вилкой, разделывая аппетитную грудку. Как можно столь откровенно и грубо насыщаться⁈ Мог бы еще на вахте постоять, грубиян. Как ни странно, этот стук прибора порядком оживил вялую Тиффани, разговор немедля зашел о попутных сезонных ветрах и прочей никому не нужной ерунде. Аллиотейя не выдержала и пошла за китарой…

Палуба была пуста, носовой и кормовой огни «Повелителя приливов» скользили у горизонта среди тусклых звезд. Остальное небо занимали паруса, быстроходный корабль так стремился в ненужную и жуткую Дюоссу, а Ал страстно захотелось, чтобы клипер навечно завис в этой ночи. Она знала, что капитан видит ее с высоты своего мостика, видит, как она одиноко идет к каюте, как она легка и одинока. Только бы не споткнуться…

Когда Аллиотейя вернулась в кают-компанию, остатки ужина со стола уже исчезли, общество рассаживалось по игровым местам. Архитектор избрал своей позицией диван за спиной светловолосой красавицы, и вознамерился подавать оттуда бесценные советы. Ничего, сейчас Тифф прижмет эту пышногрудую мечту строителей. Конторщицы весьма унылые существа, пока в их головы не попадают цифры и расчеты. Пусть бы она эту куртизанку догола раздела! Хотя это, конечно, будет ужасающе неприлично.

Помощник капитана отправился спать, дремотно скрипели переборки каюты, Ал чуть слышно, чтобы не помешать негромкой беседе игроков, перебирала струны и нашептывала строфы северной саги. Мысли улетали к тьме над волнами и кольцу на мужском пальце, девушка пыталась представить счастливицу, надевшую украшение на перст истинного принца моря.

'Скажи мне, избранник сердца волны,

Отчего твои некогда алые щеки бледнее льда?' —

'О, да, я белее шелка савана,

Ведь ночью я встретил дочь мертвого короля'

'Так что же ответить горячей любови твоей,

Когда она дома спросит, что сталось с ее мечтой?'

'Скажи, что не в силах забыть я пухлость пятнистых губ,

принцессы, чью страсть разделил с прохладным песком…'

Сага была длинной, печальной и местами слегка непристойной. Тщательное описание ложа мертвой принцессы Ал опустила, как и появление второй дочери мертвого короля, с которой влюбленные отчего-то сочли возможным разделить ту ночь жуткой страсти. Принц моря описывался как отчаянный герой, хотя о его цвете волос и внешности почти ничего не говорилось. Аллиотейе почему-то казалось, что он синеглаз…

'Принцессы в объятьях его безобразно-прекрасны,

пленяли-пьянили страсть избранника волн,

Не разорвать железных объятий клещей и кусачек,

и блеска бесценных старинных браслетов со дна,

нет более выхода принцу волны.

Принцессы той тьмою бывали ужасны,

погоды прекрасны, а страсть ненасытна…

Сага своей невероятной таинственностью навевала сладкую грусть, Ал как живого видела капитана, в смысле принца моря и некую печальную красавицу.

Видимо, Аллиотейя стала напевать «Сагу о мертвом наследстве» чуть громче чем следовало, поскольку в одно из мгновений обнаружилось, что игроки прекратили игру и слушают загадочные строки. Леди Нооби немедленно сбилась с ноты, но присутствующие даже не улыбнулись. Разговор пошел о тайнах моря, под эти рассказы Тиффани сдала колоду для завершающей партии. Еще один вечер «Повелителя приливов» заканчивался…

В свою каюту к бесконечному скрипу шуршуллы и запаху свежих опилок Ал абсолютно не спешила, потому прошлась вокруг мачты и с досадой обнаружила что у борта ее, видимо, не совсем случайно, поджидает компаньонка. Тиффани стояла, обхватив себя за плечи и пытаясь укрыться от свежего ночного ветерка — Ал уже убеждалась, что вынужденная соседка по каюте весьма чувствительна к сквознякам. Естественно, если проводишь всю жизнь в душной конторе на шатком канцелярском стуле…

— Леди Нооби, осмелюсь дать вам маленький совет, — не стала тянуть с заведомо неприятной нотацией Тиффани, — вы хорошо, на мой неискушенный взгляд, даже чудесно поете. Именно поэтому вам лучше отказаться от модных саг.

— Отчего же? — вскинула голову осмелевшая в темноте Ал. — Вы сами сказали, что я пою недурно.

— Более чем. Именно поэтому пойте что-то менее личное. В этих морских сагах излишне много намеков и полунамеков. Людям свойственно их толковать излишне прямолинейно.

— У меня нет ни малейшего желания угадывать, кто и что там толкует! — гневно заявила Аллиотейя, чувствуя, как у нее немеют от стыда уши. — Не знаю, что вы там себе выдумали, дорогуша.

— Я не дорогуша, поскольку сегодня не подаю пиво, — равнодушно поправила проклятая конторщица. — Не имеет смысла выяснять, что я выдумала. Гораздо важнее, что выдумают наши спутники. Извольте, я объясню. Допустим, кому-то нравится некто из мужчин. Он смазлив, этот Некто, так что тяга молодой девушки вполне понятна и объяснима. Если эта тяга непреодолима, есть смысл проскользнуть в каюту и попытаться разделить ложе с этим самым Некто. Лично я думаю, что особу, решившую поступить так, ждет впечатляющее разочарование, но это уже вопрос к следующей накладной. Бросать же печально-влюбленные взгляды и намеки, и тянуть кота за хвост иными способами — бессмысленно. Мы привезем в Дюоссу целый корабль слухов, что будет весьма огорчительно для некой невесты, и, что даже важнее, для ее предполагаемого мужа.

— Я не желаю слышать подобные гадкие намеки, — дрожащим голосом прервала компаньонку потрясенная Аллиотейя.

— Да какие тут намеки? Дело прозрачное, о том и говорю, — с неожиданной досадой буркнула Тифф. — Вы очень выразительная натура. Возможно, клураканы еще не догадались о вашем неуместном чувстве, а так-то все уже вовсю сплетничают. Театр тут что ли? Уймись, дорогая компаньонка. Если очень жжет, ступай и переспи с капитаном. Но уймись.

— Я не словом, ни помыслом не давала оснований так грязно обо мне думать, — потрясенно прошептала Ал.

— Вот это и прискорбно. Ни удовольствия, ни развлечения, зато полный трюм слухов. Ну и кому это нужно? Постель у твоего красавца согрета, уж решай что-нибудь. Иначе замаячит перед нами уйма бессмысленных хлопот, — предрекла злая конторщица.

— Вы… ты говоришь немыслимые вещи! — пролепетала Ал. — Я отказываюсь их понимать!

— Ладно, забудь, — Тифф поежилась. — Что-то зябко сегодня. Осень уж чувствуется. Меня, собственно, леди Асмалия пригласила взглянуть на нынешнюю чудную луну. Нужно было взять плащ.

— Что у тебя общего с этой падшей женщиной⁈ — не могла не возмутиться Аллиотейя.

— Общего? Полагаю, некая сумма, которая должна перейти от нее ко мне. В общем, это сугубо деловой разговор, — буркнула конторщица.

— О, разговаривайте, — Ал, машинально оберегая китару, двинулась к каюте. Девичьей душе, обожженной грубыми намеками, было очень больно и гадко. Зачем, о зачем, прозвучали все эти невозможные слова⁈

Вот к чему было эту овцу предостерегать? Заранее понятно — не поймет. Только глаза слабоумно распахнула… Бессмысленное занятие таким пустышкам что-то объяснять.

Тифф потерла плечи. Ну и где эта такая занятая баба? Утром бы поговорили. Ага, вот…

Из темноты выскользнула высокая фигура в дорогом плаще.

— А я вот тут немного замерзла, — проворчала Тифф.

— Не могла же я подойти, пока рядом торчала ваша подруга, — поджала губы ночная красавица.

— Да, мы слегка заговорились. Кстати, я правильно поняла — мы с вами о денежном вопросе?

— Несомненно. Я порядком проигралась и все заплачу. Но хотела бы попросить об одной услуге. О небольшой.

— Предпочтительны наличные, — кратко уведомила Тифф.

— Понимаю. Но сумма достаточно велика. Мне будет неловко сойти с корабля в Дюоссе, не имея ни единой монеты на текущие расходы. Несомненно, я расплачусь, но…

— Хорошо, тогда драгоценности. Увы, буду вынуждена принять с солидной уценкой. Откровенно говоря, устраивать распродажу ювелирки в чужом городе мне не с руки.

— Брось, отвезешь в Глор. Вполне выгодное дельце.

— Это если довезу, — буркнула Тифф. — На кроны я бы взяла именной вексель в Дюосской гильдии. А в дороге с драгоценностями… Сама понимаешь, на меня жулье дыхнет — я и помру.

— Не преувеличивай. На ногах крепко стоишь. Я держу язык за зубами, но ведь не слепая. Если знать, на что смотреть, то не трудно догадаться. Одного не пойму: и когда ты успела поработать в «Померанце»? Там не так много умных девушек, их всех помнят.

— Это ты пальцем в небо, — после паузы сказала Тифф. — И вообще не гадай.

— Я только к слову, — заверила куртизанка. — Болтать не стану, даже не думай.

— Понятно. Скидку я готова сделать. В пределах разумного.

— О большем и не прошу. Все до кроны отдам. Но вдруг тебе случаем платья пригодятся? Этого сезона, ткань ты видела. Отличные тряпки.

— Куда мне? — тихо засмеялась Тифф. — Фигура не совсем та, да и разницу размеров сама прикинь.

— Подгонишь. Все равно выгоднее, чем новым гардеробом обзаводиться.

— Того обновления даже в далеких планах нет, — хихикнула конторщица. — Уж извини.

— Жаль. Хорошие платья, — вздохнула куртизанка.

— Слушай, давай на компромисс нацелимся, мне-то тебя глупо обирать нет никакой выгоды. Половину отдаешь полновесными монетами, остальное выплатишь в Дюоссе, когда тряпье и цацки распродашь. Только не затягивая, мне же возвращаться следующим рейсом.

— Шикарно, — обрадовалась красавица. — Мне всего два-три дня потребуется.

— Ну и хорошо. Только мне ответная услуга нужна. Нет, ничего такого рискованного. Моя фирма солидные планы на фрахты «Повелителя» имеет. Нам бы чуть побольше о корабле и хозяевах узнать.

— Ха, с этим непросто. Не особо здешние моряки разговорчивы.

— Мне бы поверхностно. Мы же не покупать корабль собираемся. К кому там сунуться с контрактом, с кем насчет скидки поговорить… Кто, собственно, хозяева «Повелителя»?

— Понимаю. Непростая ты девушка, — усмехнулась куртизанка. — Сделаю. Но, как ты справедливо выражаешься, «в пределах разумного».

— На большее не рассчитываю.

Деловые дамы пожали друг другу руки.

— Кстати, если не секрет? Как мальчик в постельке? — рискнула полюбопытствовать Тифф.

— Издали лучше, чем вблизи, — поморщилась опытная дама полусвета. — Шепни подруге — незачем страдать. Скользкий у нас красавец, избалованный.

— Оно и заметно, — кивнула Тиффани.

В каюте укладывались ко сну. Шуршулла, уже накрытая ночным покрывалом, недовольно пересчитывала огрызки своих припасов и из клетки доносилось постукивание, словно там встряхивали счеты. Тиффани захотелось в уют конторы, пусть там и доход пожиже, зато и жизнь размереннее, да и дом рядом. Кстати, уже можно подумать и о ремонте…

Леди Нооби лежала на постели лицом к стене. Ну как же, обида пожизненная, не забудет и не простит. Ладно, тут четыре дня осталось мучиться, обойдемся без задушевных бесед. Тем более, что предложение запрыгнуть в капитанскую койку девицу не на шутку напугало. Ну вот как в семье, в домашней заботе и вдруг выращивают столь тупоумных созданий? Вон, ноги длинные, во всю кровать, а умишка с шуршуллин хвост.

— А что наш мэтр? Жив еще? — вполголоса поинтересовалась Тифф.

— Хр-хр! — отрапортовала служанка, пристроившаяся у свечи с газетой в руках — ныне Блошша разрешение на приобщение к коммерческим новостям благоразумно испрашивала, с номером «Вестника» обращалась аккуратно. Придраться не к чему, а хотелось — опыт подсказывал Тифф, что слишком любознательные рабыни таят в себе сюрпризы куда похуже никчемных влюбленностей в капитанов.

— Спит, значит, — пробормотала Тиффани, наконец-то снимая надоевшую косынку.

С мэтром Равалем оставалось непонятно. Из своей каютки он практически не выходил, только в уборную, да и то, похоже, не каждый день. Чем жив, и главное, как умудряется надираться, загадка. Тифф на всякий случай уточнила у старшего помощника — как положено проводить похороны на корабле? В принципе, ничего сложного. Но мэтр Раваль пока вполне жив, храп отчетливо доносился из-за переборки. Тем лучше, похороны, даже простенькие, требуют денег, а у беззаветно влюбленной леди похоже, нет ни монеты за душой.

Тиффани привела себя в порядок, задула свечу и улеглась. Немедля рядом пристроился призрак вроде бы унявшейся морской болезни. Девушка заставила себя пересчитать сегодняшний доход — выходило недурно. Все же небесполезно деньки плаванья проистекают…

Потом Тифф заснула, и приснился ей мужчина, смутного облика, зато крепкий и горячий. Ничего благородного, голубоглазого и великосветского в этом сне конторщице не пригрезилось, просто было жаль, что сон женатый и пришел ненадолго. Хотя холоднокровным путешественницам и таких снов достаточно. Тифф наконец, согрелась и дальше спала вообще без снов.

4. Шуршулла негодует

— Ыу-у! — пыталась вразумить Блошша.

— Су-су-сууу! — мягкий помпон негодовал, прыгал по тоненькому слою опилок, поднимался на дыбки и устрашающе раздирал воздух маленькими коготками.

Тиффани, сидя в кресле, наблюдала за бескомпромиссным бунтом сурового зверя. Бук и дуб в запасах плотника закончился, да и вообще на корабле оказалось не так уж много ненужных деревяшек. Вот только объяснить это печальное обстоятельство озверевшей шуршулле было трудновато. Последние три дня до прибытия в Дюоссу грозили превратиться в ад.

— Су-су-сусусу! — буянил зверь.

Служанка принялась карябать на бумажке.

— Вряд ли ее удовлетворит долговая расписка, — заметила Тифф, размышляя над тем, насколько огорчатся встречающие, если в порт прибудет свежеудавленное чучелко чудесного зверька.

— Ыы-ы! — отозвалась рабыня.

Тиффани удрученно покачала головой. Вот так и путешествуй: кругом ыкающие свистуны, благородная леди удрала на палубу, свободные деньги у благородного общества закончились, заняться вообще нечем. Этак от свистящего безделья окончательно свихнешься.

Блошша поднесла клочок мелко исписанной бумажки к прутьям решетки. Шуршулла с подозрением уставилась на каракули, шагнула ближе…

Девушки наблюдали, как грызун доедает бумажку — жевала Шилка с явным отвращением, морщась и нервно дергая ушами.

— А что ты ей, собственно, написала? — прервала задумчивое молчание Тифф.

— Ыых! — печально объяснила рабыня.

Шилка рухнула на спину, поджала передние лапки и явно вознамерилась показательно издыхать от непереносимого бездубья.

— Что ж, не каждому дано пережить дальнее морское путешествие, — признала Тиффани. — Да примут боги эту нежную зубастую душу.

— Ыы? — засомневалась служанка.

— Думаю, это не от голода, — Тифф показала на огрызок карандаша в руке развитой прислуги. — Свинцовые грифели крайне вредны для здоровья. Мне как-то рассказывали, что они — чистый яд. Много ли зверьку нужно? И так она жрала что попало. Это же корабельное дерево, грязноватое. А тут еще и свинец твоего карандашика.

Шуршулла, не открывая глаз, поползла к блюдцу с водой.

Пока умирающий зверь спешно лакал воду, Тифф показала служанке — если и сдохнет, то от избытка хитрости. Блошша скалилась — к шуршулле она привыкла и относилась с симпатией. В общем-то, эти двое были схожи зубами: у Блошши имелись весьма хищные для ее невольничьего статуса челюсти, особенно выделялись передние крепкие и крупные зубы. Хорошо хоть яблоки предпочитает. Но все же надо бы ей поменьше улыбаться, с таким-то тигриным оскалом.

Тигров Тифф имела счастье наблюдать в зоосаде былой жизни. Воняло там крепко. Впрочем, в прежней жизни все воняло. Конторщица осторожно потрогала свой живот — вроде ничего, смирился организм с морем. Добросердечный помощник капитана поделился старинным секретом против качки, еще из тех времен, когда моряки выходили в море на крошечных скорлупках-драккарах. Жуткие времена, а ведь совсем недавно такое было…

Видимо, спорят. За мостиком Ал наблюдала искоса, но напряжение уловила. Этот господин Вьехо упрям как старый бык, а может быть даже как кабан — кто этих грубых животных разберет? Зачем его поставили помощником на хорошем корабле, вообще непонятно. О чем можно спорить с капитаном⁈ Оба сдерживаются, не повышают голоса, но какова дерзость⁈ Что себе вообразил этот коренастый грубиян?

День выдался пасмурным, прохладным, и Себастио накинул изумительную куртку с воротом, отороченным серым мехом. Вот о таком бы истинном морском герое сочинить сагу. Почему поэты так редко слагают предания о красивых героях? Разве он недостоин? Сосредоточенный, строгий, сегодня так редко улыбающийся…

Аллиотейя знала, что для команды «Повелителя» наступают непростые дни. Скоро клипер войдет в Дюосский залив, поднимется по реке со смешным названием Дю. Это достаточно опасный участок пути: пока путешественникам везло с погодой, шли «как по скатерти без крошек» — фу, ну и простонародные сравнения у этого господина Вьехо. Но залив с рифами и устье реки сложны для крупного корабля — там весьма непростой этот… фар-ватер. Об этом рассказывала Тиффани, которую, как и любую особу с унылым математическим складом ума, интересовали всяческие расчеты и измерения.

Лично Аллиотейя никогда бы не позволила себе вмешиваться в чисто мужские дела, отвлекая моряков и выглядя заведомой глупышкой. Благородные дамы созданы для иного.

Ей страстно, мучительно и непреодолимо хотелось поговорить с Себастио. Всего несколько слов, но наедине. Пусть все исчезнут! Что ему сказать? Действительно, что сказать⁈ Главное, не показаться вульгарной и прямолинейной. С его утонченным восприятием, элегантным и благородным, он просто обязан понять несказанное. Он должен ее спасти, осознать глубину ее чувства, ее решимость, ее отчаяние…

Самое ужасное, что Ал не представляла, как они должны поступить. Жертвенно и покорно ехать в кошмарную Дюоссу, сейчас, когда они увидели и узнали друг друга, абсолютно невыносимо. Но что он может сделать? Долг капитана, благородное воспитание и его безукоризненная честность не позволят пожертвовать принципами. Он не позволяет себе лишний раз взглянуть на юную пассажирку. Ал лишь дважды ловила на себе его откровенные (о, будем честны хотя бы наедине с собой! — страстные! Именно страстные!) взгляды. Ему тяжело, возможно, он мучается даже острее несчастной невесты…

Аллиотейя осознавала, что готова совершить глупость. Но ей смертельно не хотелось в Дюоссу. Лучше умереть! Ради семьи и долга истинная леди готова пережить многое, но отдать свою руку и судьбу (и тело! Как ужасно это не звучит, да-да, и тело!) неблагородному и корыстолюбивому господинчику, это воистину невозможная жертва! Если бы этот Волпи был происхождением из людей неблагородных, но разбогатевших в боевых похода и морских странствиях, Ал была бы готова смириться и вверить свою жизнь богам и состоятельному мужу-мучителю. Но какой-то хозяйчик вульгарных оловянных мастерских⁈ Дымных, вонючих, с потными полупьяными рабочими? Удушливые очаги, плавильни, эти как их… горны, и воспитанная в древнем Порт-Норесте дочь лорда Нооби⁈ Что у них общего⁈ Нет, невозможно!

Проклятый попутный ветер. Аллиотейя накинула капюшон плаща. Ах, ну почему бы богам не послать навстречу «Повелителю» морского змея, шквал или пиратов? Впрочем, пиратов не нужно — они пахнут еще похлеще литейщиков. Но что-то должно случиться. Что-то спасительное. О, боги, да не оставьте же несчастную леди Нооби!

После обеда подружившиеся дамы конторы и полусвета прогуливались по ветреной палубе.

— Надо было вообще зимнюю одежду брать, — заметила Тифф, кутаясь в плащ.

— Может, мой прикупишь? Меховая подкладка, бархатный верх, еще и сезон не носила. За три кроны отдам, чисто по знакомству, — предложила Асмалия.

— Угу, и буду я по складам в такой роскоши шнырять, — фыркнула Тифф.

— Да, не тот покрой, зато тепло, — усмехнулась куртизанка. — Ты бы или поправлялась, или ночную грелку завела. Ты хрупкая, тебе полезно.

— Давай-ка без умных советов. Ты же девушка неглупая, знаешь что кому сказать.

— Я от чистого сердца. Не сомневаюсь, что у тебя и свой план намечен, но отчего бы и мне не подсказать? Хуже не будет.

— Тоже верно, — вздохнула Тифф. — Но давай все же о делах.

— О делах так о делах. Насчет «Повелителя» подтвердилось. Акционерный. Несколько крупных долей, десятка два долей поменьше. Прибыли с него еще нет, да и когда будет — непонятно.

— Странно. Нет, то, что прибыли нет, естественно — недавно только корабль в дело пустили. Но разве в Дюоссе есть акционерные общества? Городишко-то — дыра дырой.

— Да я и сама удивилась, — кивнула Асмалия. — Вот так едешь, рассчитываешь бизнес продвинуть, а местные-то непросты, оказывается. Но это самое акционерное общество у них новое. Что-то там нелегко шло. Подробностей пока не выудила.

— На месте разберемся. Но откуда корабль взялся? На строительство деньги собирали или как?

— Не поверишь, я так и не поняла. Вроде как вообще не было этого корабля, а потом раз — уже чинят, снаряжают. Темнят что-то. Вообще сложно раскручивать клиентов. Красавчик наш что-то совсем напряженный, вчера вообще забав не возжелал. С морячками проще болтать.

— Это ты о помощнике? — небрежно поинтересовалась Тифф.

— Нет уж, со своим здоровяком сама любезничай, у тебя куда получше выйдет. Меня-то он сторонится — на ножах они с капитаном. Я так понимаю: они от разных хозяев поставлены. Для надежности.

— Логично, доверяй но проверяй, — согласилась конторщица. — Что ж, подруга, договор наш в силе. С деньгами разберемся, забывать друг друга не станем. Если с новым заведением у тебя выгорит, рекламой помогу. В разумных пределах, естественно.

— Это уж как водится, — усмехнулась куртизанка. — Насчет «подруг» льстишь, в разных течениях плывем. Но знакомство полезное, хотя и обошлось мне дороговато.

— Так не нужно против меня играть садиться, — напомнила Тифф. — Ничего, случатся еще дела повыгоднее. Кстати, если не секрет, отчего тебя из «Померанца» выперли? Леди Несс вроде бы толковых и неглупых девушек ценит.

— Знаешь, все таки хозяйку «Померанца»? — не слишком-то удивилась Асмалия.

— Чисто с деловой торговой стороны. Масло мы в заведение поставляем, другие товары случаются. А что бы иным способом — так ни в коем случае!

— Ну, я выпытывать не собираюсь. А со мной глуповато вышло. Болтала я чересчур много, — призналась Асмалия. — Покровители имелись приличные, зарвалась, чего скрывать. Да только куда мне против Несс.

— Это верно. Такая хозяйка, что я бы с ней и по медяку за партийку «маг-эльнора» не рискнула сесть. Железо, а не леди. Ну, ничего, выкрутишься.

— Надеюсь. Опыт есть. В «Померанце» многому научилась. Если поднимусь на ноги, леди Несс письмецо напишу. С извинениями и взаимовыгодными предложениями. Как думаешь, за наглость не сочтет?

— От формулировок зависит. Но женщина она деловая, без злобности. Договоритесь…

Озябшая Тифф вернулась в каюту. Благородной леди не было, остальные занимались вдумчивым делом: шуршулла лежала на спине, закрыв глаза и щелкала резцами на соломинку, которой ей щекотала нос служанка.

— Вы мозги-то не перенапрягите, — предупредила Тифф. — Что с мудрецом? Обед носила?

Блошша заверила, что обед у мэтра, мэтр на месте, а на месте не продохнешь от перегара.

— Два жеста, а очень доходчиво, — одобрила конторщица. — Вот что ты в Дюоссе будешь делать, такая талантливая раба? Тебе же настоящее занятие нужно, а не дармовое изведение соломы.

Раба пожала плечами. Против настоящего дела она не возражала, но, видимо, ждала достойных статуса предложений.

Тифф села в неудобное креслице, взяла благородную китару. Струны ответили тихим звоном. Забавная вещица. В чем-то магическая. В свое время Тиффани перепродала немало музыкальных инструментов, поверхностно разбиралась в их качестве и стоимости, но вот просто так взять и тронуть струны раньше почему-то в голову не приходило. Старость это или от безделья? Все-таки уже двадцать один стукнуло.

Блошша, не отрываясь от упражнений с соломинкой, кивнула на дверь. Слух у рабыни был изумительный — Тифф поспешно вернула китару на место.

В каюту влетела леди Аллиотейя, слепо обвела присутствующих взглядом, прошла к своей постели и привычно бухнулась лицом вниз — ложе жалобно заскрипело. Вот откуда в юном стройном теле такая весомость? Впрочем, до места назначения осталось всего ничего, доживет мебель.

Тифф раскрыла свою толстую книгу — чрезвычайно внушительное издание в черном кожаном переплете. Спутницы принимали данный том за заумное наставление по конторской магии, в каком-то смысле так и было. Книгу Тиффани подарила весьма образованная знакомая, нужно было дочитать и осознать. Что было непросто: содержание оказалось столь же мудрым, сколь и усыпляющим. Но если в малых дозах, по страничке, без напряжения…

«На поверхности буржуазного общества заработная плата рабочего представляется в виде цены труда, в виде определенного количества денег, уплачиваемых за определенное количество труда. При этом говорят о стоимости труда и ее денежное выражение…»

— Мне нужно с ним поговорить! — внезапно и глухо сказали из подушки.

Тифф и Блошша вздрогнули, шуршулла чихнула — вероломная соломинка угодила ей в ноздрю.

— Да, мне нужно с ним поговорить! — повторила благородная подушка.

Взбодренная Шилка подскочила, ухватилась за прутья клетки и с восторгом уставилась на ноги сбрендившей хозяйки. Тифф и рабыня переглянулись.

— А отчего это так нежданно и вдруг? — с неподдельным интересом уточнила конторщица.

— Так надо! Вам не понять, — поведала леди Нооби, не поднимая головы.

— Надо, так встречайся, — согласилась Тифф. — Тут до него шагов тридцать. Направо, и еще раз направо. Правда, если он занят с леди Кристли, придется чуть-чуть подождать.

— Он не занят с ней! Не занят! — Аллиотейя буйно перекатилась на бок, вскинула встрепанную голову. — Извини, Тиффани, я груба! Это было непростое решение, и я немного не в себе. Прошу меня понять и помочь.

— Нет, понять-то можно… — пробормотала Тифф, размышляя, отчего это встрепанная компаньонка выглядит гораздо привлекательнее тщательно причесанной. И румянец ей идет. — В принципе я все понимаю. Но хотелось бы хоть каких-то разумных доводов, гм, обоснований и предпосылок…

— Обоснование одно — я так больше не могу! — леди Нооби снова нырнула пылающим лицом в спасительную подушку. — Это единственный шанс! Иначе мне останется только броситься в гребни волн!

— Нынче довольно прохладно, — намекнула Тифф. — Тебя выудят из гребней и довезут до Дюоссы с насморком. Эта часть плана мне кажется не совсем обдуманной.

— О нет! — заверила подушка. — Не сомневайся, лично тебе я не собираюсь доставлять ни малейших хлопот. Я доеду до этого проклятого города и стану леди Волпи. Все будет, как обещала мама господину Волпи. Но на следующее утро после свадьбы я отправлюсь к ледяным водам бухты. Или в порт. Не знаю, что там у них есть.

— Там есть и то и другое, — заверила знающая конторщица. — Бухта речная, но вполне достойной глубины. Но логичнее бежать к воде сразу после церемонии. Так выйдет гораздо драматичнее и целомудреннее. Наверняка попадешь в какую-нибудь сагу.

Блошша с воодушевлением закивала и попыталась зааплодировать, шуршулла в восторге выкатила наглые блестящие глазки. Тифф замахнулась на них книгой — том выглядел убедительно, рабыня зажала свой и так немой рот, зверек отполз под защиту поильного блюдца.

— Вы надо мной издеваетесь? — дрогнувшим голосом спросила подушка.

— Мы в растерянности, — разъяснила Тифф. — Лишение себя жизни путем утопления, удавления или еще какого-то самоубийствия, не решает проблем. Уж можешь мне поверить, у меня были знакомые, рискнувшие так необдуманно поступить. Кроме лишних забот для окружающих, крайней досады любящих родственников и скорбных трат на похороны, подобные драматические решения ничего не принесут. Лучше их пока не обсуждать. Свидание, гм… Можно устроить, почему бы и нет? Но что, собственно, ты собираешься сказать сэру Лино?

— Сердце мне подскажет, — прошептали из-под подушки.

Шуршулла потрогала свой живот. Блошша показала зверьку, что сердце расположено повыше. Пока эти две дуры забавлялись анатомией, Тифф принимала решение.

Что собственно, хуже? Ежеминутно следить за нервной компаньонкой или дать ей шанс убедиться в мужской чуткости? Даже если дело зайдет чуть дальше беседы, ничего страшного. Многие невесты добираются до своих женихов, приобретя в странствиях определенный жизненный и постельный опыт. Частенько это даже благоприятно сказывается на дальнейшей семейной жизни. С другой стороны, беседа с напыщенным мальчишкой может добить страдалицу. Возьмет да и сиганет за борт, не дожидаясь прибытия. В общем, получается, что утопиться она способна в любом случае. Так отчего не рискнуть?

— Хорошо, не станем прекословить порыву благородного сердца, — вздохнула Тифф. — Готовься, первое свидание это весьма запоминающийся момент.

— Как, прямо сейчас⁈ — ноги благородной девы задрожали.

— Отчего же сейчас? Сейчас он на вахте, сменится во время ужина, — напомнила Тифф. — Тогда и побеседуете. В смысле, не вы, конечно, а твое сердце и какой-нибудь ответственный представитель от организма лорда Лино.

— Это не тема для шуток, — прошептала подушка.

— Еще бы. Давайте подумаем, как это обставить…

Рабыня подперла щеки кулаками и всем видом показала, что готова к самому глубокому обдумыванию. Перенервничавшая шуршулла бегала по клетке и искала, что бы такое срочно сгрызть для успокоения. Упаси нас боги, вот напрочь слабоумная каюта, иначе и не скажешь…

Ужин Аллиотейя не запомнила: все плыло как в тумане, аппетита не было, и вообще насыщаться, зная, что до Разговора считанные мгновения, оказалось крайне сложно. Остальные пассажиры оставались мерзко жизнерадостны, даже Тиффани о чем-то шутила с увальнем старшим помощником. Наконец, господин Вьехо убрался на мостик, и сейчас должен был прийти Он…

Ал не понимала, как можно остаться наедине на столь тесном корабле, где все не спускают глаз с друг друга и вообще похожи на хищных клещей. Но компаньонка была абсолютно убеждена в успехе задуманного, и это ее превосходство и самоуверенность делали ситуацию еще непереносимее. О, только бы быстрее это случилось!

Он пришел, раскрасневшийся от ветра, улыбчивый, сбросил плащ в дверях. Сел за стол перед тарелкой, вдохнул запах супа, бесстыдная Асмалия поспешила предложить капитану паштета и маслин…

Ал практически не осознавала о чем идет разговор, поэтому, когда Тифф сказала «чудесный был ужин, но пора бы и честь знать», это оказалось абсолютной неожиданностью. Как⁈ Уходить⁈ Но Он же даже не выпил чаю…

Конторщица чувствительно пнула леди под столом, предлагая подниматься со стула. Аллиотейя машинально встала и двинулась к двери кают-компании. За спиной Тифф звонко стукнула себя по лбу:

— Чуть не забыла! До Дюоссы осталось всего два дня. Лорд Лино, обязана настоятельно попросить вас уделить нам несколько мгновений для обсуждения порядка выгрузки груза.

— Помилуйте, госпожа Нээт, у вас там всего два десятка корзинок, — весело удивился капитан. — Попросту нечего обсуждать.

— Нет-нет, сэр, уж сделайте одолжение. Там и багаж, и торговые образцы, — Тиффани взмахнула своей неразлучной записной книжкой. — У меня строгие инструкции! Дюосса нам малоизвестна, мало ли какие сложности возникнут. И о таможне будьте любезны упомянуть.

— Хорошо-хорошо, госпожа Нээт, я вам все тщательнейшим образом объясню, — капитан убрал с глаз кудри и улыбнулся. — Не стоит волноваться.

— Вот мы сейчас к вам зайдем в каюту с накладными, все обсудим и сразу перестанем волноваться, — заверила воинственная конторщица. — Порядок, знаете ли, есть порядок.

Аллиотейя вышла на ветреную палубу, не чувствуя под собой ног. Неужели вот сейчас⁈

— Идем к нам, берем мою папку, ты освежишь помаду и будешь вполне готова к объяснениям сердца, — прошептала Тиффани.

— Я не крашу губы, — машинально ответила Ал.

— Напрасно, но это твое дело. Папку все равно нужно взять. А ты можешь почистить зубы. Несомненно, мне не хотелось бы ни на что намекать, но частички маслин частенько застревают в зубах, что порой портит улыбку.

— Я не буду улыбаться, — глупо заверила Ал.

В каюте с нетерпением ждали развития событий: шуршулла, по такому случаю выпущенная из заточения, сидела на коленях служанки и, приоткрыв рот, вовсю таращилась на Ал. Блошша тоже смотрела во все глаза.

— Рот закройте, — буркнула Тиффани, беря свою папку.

Приказ она сформулировала неточно, но все равно подействовало. Служанка озабоченно заерзала, грызун сделал вид, что его неумолимо потянуло в сон. Выглядело это столь нелепо, что Ал стало невыносимо стыдно и она пошла чистить зубы. Этот зверинец полагал, что именно благородная леди Нооби — здесь самая экзотичная невидаль, специально выставленная в ярмарочной клетке для развлечения зевак. И у них, будь оно проклято, имелись для этого основания.

— Собственно, ничего такого не происходит, — сказала конторщица и оправила складки капюшона плаща Ал. — Мужчинам и женщинам свойственно оставаться наедине и беседовать. Обычно это не смертельно. Не стоит относиться к событию так уж серьезно.

Эта Тиффани, с ее убогим воображением, привычкой все переводить в цифры и строчки унылых учетов, абсолютно не понимала как жизненно-важен, как судьбоносен этот разговор! И все же Ал была благодарна компаньонке за сочувствие, за смешную попытку успокоить…

Конторщица стукнула в дверь капитанской каюты:

— Сэр, план разгрузки готов?

— Войдите, — отозвались изнутри и Ал ощутила, как вновь задрожали ее колени…

Ей еще не приходилось бывать в каюте капитана. На столе очень хорошая лампа, карты и прочие умные бумаги, ковер на полу, ширма, за ней ложе под сенью приспущенного балдахина. Яркий, возможно, слишком яркий, лимонный шелк. Видимо, этот тон что-то значит для Себастио. И аромат — именно тот, что и представлялся Ал — мужская парфюмерия и нечто воинственное, чуть едкое, наверное, это запах ножен клинков. Как здесь тепло и уютно!

— Садитесь, дамы, — пригласил хозяин каюты.

Капитан был без куртки, широкоплечий и гибкий, безупречно чистая сорочка заправлена в облегающие брюки, в распахнутом вороте светится медальон, но глаза куда ярче сияют сквозь непослушные медные кудри. Не слишком прилично встречать деловых гостей не полностью одетым, но боги, ах, до чего же он хорош!

Ал осознала, что не может вымолвить ни слова.

— Итак, — бесчувственная конторщица еще раз с сомнением оценила канареечные шелка алькова и раскрыла свою папку. — Значит, наш груз… Ой, а где же накладная на образцы масла⁈ Она же во второй папке! Как я могла забыть⁈ Одно мгновение, дамы и господа!

Через мгновение Аллиотейя Нооби осталась наедине со своей судьбой.

— Ваша спутница и приказчица порой бывает удивительно суетливой, — ослепительно улыбнулась судьба. — Признаться, не ожидал такой рассеянности от столь пунктуальной особы. Она здорова?

— Полагаю, вполне здорова и по-прежнему пунктуальна, — с трудом выговорила Ал.

— О, значит, через мгновение ворвется, размахивая бумажонками, — мягко засмеялся капитан.

Его синие глаза в полутьме каюты казались сгустками ослепительной ночной тьмы.

— Она не ворвется, — чувствуя как холодеют щеки, прошептала Ал. — Я попросила госпожу Нээт дать мне возможность переговорить с вами наедине. Она была столь любезна, что…

Дыхание перехватило — Аллиотейя с ужасом ощутила, что не может выговорить ни слова. Вернее, может, но не знает о чем говорить. Ей стало одновременно, и жарко, и холодно. Нужно было снять плащ. О, что за чудовищная мысль⁈

До него — до судьбы и смерти — оставалось два шага.

Он смотрел уже без улыбки — строгий и мудрый взгляд из-под густого росчерка бровей. Это мгновение оглушительной тишины юная леди Нооби запомнила навсегда…

Потом он шагнул навстречу, взял руки девушки в свои ладони, и прошептал, глядя прямо в глаза:

— Молчите. Я все знаю…

У Ал закружилось голова.

Он поднес к губам ее запястье, кратко коснулся губами перчатки:

— Моя леди, вы лучший груз «Повелителя». Молчите, просто молчите…

Он поцеловал вторую руку и к холоду восторга Ал, добавился жар стыда — на левой перчатке зияли вполне очевидные следы починки. Но, конечно, капитан смотрел только в глаза девушке.

— Себастио, я не знаю, что мне делать, — нашла в себе силы признаться леди Нооби.

— Прежде всего, сядьте, — капитан осторожно подвел гостью к полукреслу у стола. — Да, мы в затруднительном положении. Вы и я…

Аллиотейя завороженно смотрела, как он ступает по каюте — каюта, не такая уж маленькая — казалась тесной для этого высокого, широкоплечего и сильного молодого человека. На миг задержавшись у двери, он вернулся к столу и взял графин с ликером.

— О, я не могу, — прошептала Ал, когда в ее руке оказался небольшой, но тяжелый старинный кубок. — У меня кружится голова…

— У меня тоже, — признал капитан. — Я безумно долго ждал этого момента. Я молил богов и надеялся, что этот миг настанет. Выпей, нам нужно собраться с мыслями и сказать друг другу правду.

Ал полагала что пьяна и так. Впрочем, какой же смысл тогда колебаться?

Ликер оказался крепок и сладок, а кубок впечатляюще вместителен. Потом случилось волшебное: пальцы Себастио осторожно взяли Ал за подбородок, повернули ее лицо к себе… Аллиотейя едва не ахнула — она полагала, что персты длани мечты прожгут ее кожу леденящим хладом волнения и глубины чувства — они же оказались горячими, если не сказать, потными. Впрочем, изумление этим несоответствием, тут же исчезло, ибо ее поцеловали…

Это был первый поцелуй леди Нооби. Ее целовал лучший мужчина из всех, кого она знала за свою жизнь, целовал нежно, страстно, и власть его объятий пьянила куда сильнее ликера. Улетая в звездную тьму, Ал не знала, куда деть руки, наконец, ее кисти, словно налитые расплавленным серебром, легли на мужские плечи. О боги, в этот миг она была готова немедля умереть…

Умереть не позволяли его объятия. Ну, не совсем объятия — видимо, настоящим объятиям положено быть повыше. Леди Нооби вообще не была уверена, что девушку можно обнимать за зад. Нет, «зад» — это невозможное слово… пусть за ягодицы. Какое странное чувство сладкого и покорного бесстыдства… нет, должно быть это от ликера. Плащ сам собою упал на пол…

— Себастио, мы не должны это делать, — выдохнула Ал, глядя в столь близкие синие глаза.

— Да, мы пленники своего долга, — признал капитан, на миг зажмуриваясь. Потом он поцеловал девушку в шею, и еще, еще… Ал решила, что сейчас не может ни о чем думать, и ей сразу стало легко. Она оказалась сидящей на капитанских коленях, Себастио ласкался лицом о ее грудь, невнятно шептал о свежести весеннего тюльпана, о долгих годах исканий и надежд… Запрокидывая голову, Аллиотейя не слышала и десятой доли строф этой путаной саги признаний и обещаний, да это было и неважно. Она обнимала голову возлюбленного, шелковистая густота кудрей ласкала грубость кожаных перчаток. Леди Нооби опьянела отнюдь не от вишневого ликера, и у нее даже мысли не возникло противостоять напору умелых рук. Ей захотелось повизгивать и подставляться, возможно, она даже делала нечто такое, хотя и без непозволительного щенячьего повизга…

…Она взлетела в крепких руках и тут опустилась под желтую сень балдахина. Лорд Лиино был рядом, ни на мгновенье не отпускал, целуя и делая иные невозможные вещи. Ал совершенно не хотелось возражать. На миг ей стало прохладнее: руки капитана гладили ее бедра — к счастью шелк лучшей пары чулок был относительно новым…

— Ты великолепна, особенно эта прическа. Будь прокляты любые сети, силки и путы нашей жизни, — шептал он, задыхаясь.

Дальше произошло то, о чем юная леди Нооби имела очень смутное представление. Нельзя сказать, что этот краткий миг что-то прояснил, открыл и утвердил девушку в ее нерешительных догадках. Она считала, что готова ко всему, хотя и не знала к чему именно. Но…

Потом произошло что-то еще — Ал помнила, как опиралась на подушку локтями и опасалась что свободная прическа, которая ему так понравилась, спуталась и уже не столь хороша сзади. Было немного больно, и очень-очень странно. Особенно когда Себастио потерял дар голоса и захрипел как озверевший орк…

— Ты великолепна! И как горяча, — навалившись на спину, капитан потерся головой о плечо возлюбленной.

Немыслимым напряжением сил расцепив объятия, он соскользнул с постели, сделал несколько шагов назад, рухнул на стул и принялся приводить в порядок свои брюки. Осознав, что и ей нужно привести себя в надлежащий вид, Ал поспешно одернула юбки. Как все это странно…

— Аллиотейя, мы не можем делать ничего подобного, — прошептал капитан, сжимая ладонями свое разгоряченное лицо, и облизывая пересохшие губы. — Только не сейчас! Я обязан доставить тебя в Дюоссу. Это мой долг! Долг капитана.

— Что ж, я тоже помню о долге, — прошептала Ал, садясь приличнее на неудобной постели. — Я сойду с корабля и стану леди Волпи. Но этот вечер я никогда не забуду!

— Не забывай! — капитан сжал загорелые кулаки. — Ради всего святого, не забывай! Ты мне нужна. Клянусь, ни одна девушка, никогда в жизни не была мне столь нужна! Я умоляю, запомни этот вечер!

Лицо его сияло, он конвульсивно стискивал кулаки и прикрывал глаза, словно его слепила некая, вновь открывшаяся ослепительная истина.

— Себастио, я… — Ал в отчаянии сплела пальцы — рукам было так жарко в плену совершенно ненужной, чуждой этому мгновению кожуре перчаток.

— Не сейчас, моя милая, — прошептал Лино, закрывая лицо руками. — Нам нужно ждать. Мы люди долга, и должны исполнить свою клятву. Но она, клятва, не вечна!

Ал ахнула — он мгновенно оказался рядом, сжал девушку в неистовом объятье и прошептал в ухо:

— Ты его не любишь! Значит, все в наших руках. Просто жди! Это будет нелегко, но ты справишься. Ты, моя единственная долгожданная любовь, выдержишь всё. О, это будет нелегко! Но ты сильна и мое сердце навсегда с тобой. Послушай, как оно бьется!

Ал слушала. Этот стук, частый, звонкий и сильный завораживал. Какая у него широкая грудь. Как он взволнован!

— Но как? Как мы сможем быть вместе? — прошептала девушка этой жаркой, чуть вспотевшей груди с дорогим медальоном.

— Я придумаю. Просто верь мне и жди письма. Наступит день и ты будешь свободна. Жди, надейся и готовься помочь мне!

— Да, конечно, — ошеломленно пробормотала Ал.

Ей очень хотелось назвать Себастио «дорогой», но она не была уверена — вдруг это прозвучит вульгарно?

— Тебе нужно идти, — капитан решительно поднялся. — Нельзя дать и тени подозрений. За нами следят множество недобрых глаз. Кто, кроме конторщицы, знает о наших чувствах?

— Никто! Тиффани никому не скажет.

— Да, думаю, теперь она сможет удержать язык за зубами, — задумчиво улыбнулся капитан и смахнул кудри с глаз — этот неподражаемый жест вновь заставил неистово заколотиться сердце леди Нооби. — Послушай, у твоей компаньонки действительно такой ценный груз?

— Не знаю, я не интересовалась, — Аллиотейя почувствовала, что непростительно мямлит и разозлилась на себя. — Какое это имеет значение? Я уверена, что Тифф промолчит о нас. Собственно, ее дело лишь сопроводить меня до жениха.

— Будь он проклят, этот Волпи, — взмахнул кулаком капитан. — Ах, если бы не мои обязательства! Ал, любимая, поклянись, что пусть не телом, но душой ты будешь мне верна! Поклянись!

— Мой милый Себастио, — с грустью и достоинством ответила девушка. — Мне кажется, поцелуй благородной леди и есть вернейшая из клятв.

На мужественном лице капитана промелькнуло смущение, он порывисто схватил руку Ал и запечатлел на ее запястье поцелуй искреннего раскаяния и мольбы.

— Жди от меня вестей в Дюоссе, любимая!

Тифф долго пересматривала содержимое папки, стоя у трапа капитанского мостика, потом с крайне деловым видом курсировала от пассажирских кают на нос корабля и обратно, перекладывая папку под мышку и вновь листая. Что-то затягивается объяснение. Конечно, Ал обожает саги, но тут-то можно и обойтись и какой-нибудь малой поэтической формой. Впрочем, вдруг у них дело дошло до иных искусств? Это вряд ли — леди Нооби существо возвышенное и глуповатое, но вдруг капитан проявил шустрость? Ладно, придется еще погулять. Уже темнеет, топтаться с папкой довольно странно, но утешает уверенность, что конторщицы не самые туповатые пассажирки этого корабля.

Тифф прошла на корму, где клураканы занимались рыбной ловлей. Клевало у них плохо, но, в сущности, не такое уж никчемное и не лишенное азарта занятие. Когда-то Тифф знала весьма высокопоставленных особ, не чуждавшихся подобных увлечений.

Против присутствия зрительницы фейри не возражали. Тифф посмотрела в ведро — там плавало несколько неудачливых рыб, вопреки ожиданиям, вполне годных на сковородку — и вежливо осведомилась, на что сегодня лучше клюет. Старший клуракан рассказал о хмельном жмыхе, что иной раз служит незаменимой приманкой в отдалении от берега. На кукурузу здесь уже не идет, на мятый можжевельник вообще мертво, а рачка с кухни повар больше не дает. Конторщица согласилась, что рачка благоразумнее запасать на берегу, на всякий случай чиркнула в записной книжке о хмельном жмыхе. Если «Повелитель приливов» станет совершать регулярные рейсы, поставка небольших партий наживки на борт может стать выгодным дельцем. Пассажиры в пути изнывают от скуки, а тут этакое, многими любимое, развлечение. Затраты сущие ерунда, а прибыль вполне может быть. Нужно будет с хозяйкой посоветоваться, у той и в порту, и среди рыбаков широкие знакомства.

— С анисом можно смешивать для уловистости, — подсказал один из клураканов. — Вы запишите, госпожа Нээт, запишите. Вы женщина разумная, вам пригодится. Вы тогда нам очень помогли с рекомендацией возчикам.

— Прошу прощения, мы знакомы еще по берегу? — Тифф тщетно пыталась припомнить, где могла видеть маленького фейри.

— Мы все меж собою похожи, не напрягайтесь, — хихикнул клуракан. — Больше года назад, тогда еще вы были… э-э… не конторщицей. Мы вам передавали гостинец с севера.

— О! Как я могла забыть⁈ Простите великодушно. Вы тогда обратно благополучно добрались?

— Вполне. Как видите, продолжили торговые вояжи, — клуракан молодецки притопнул по палубе. — Теперь вот морем везем. Между прочим, мы одни из лучших поставщиков современных мини-пивоварен. Фирма «Пена Севера. Поставка, отладка, гарантия».

— Отдаю должное вашей смелости, — признала Тифф. — Рынок жесткий, конкурировать непросто. Сами-то давно с севера?

Оказалось, что клураканы давненько не бывали на головном производстве, двое так и вообще оказались родом приморские, из Нового Конгера. Фирма развивалась активно, открывались представительства по всем крупным городам. Вроде и мелкий народец, но в своем пивном деле хваткий. Да и кредиты им знающие люди охотно выдают. Поговорили об общих знакомых, коммерческих и иных, — таких набралось немало. Тиффани, хотя и считала себя одиночкой, но кое-кого вспоминала с удовольствием — правильное одиночество, это такой образ личной жизни, но не принципиальное отсутствие хороших друзей.

— Можно задать щекотливый вопрос? — тактично поинтересовался старший клуракан. — Осмелюсь спросить, что вы пьете? Мы вот проходим мимо, поневоле принюхиваемся. Загадочно пахнет.

— Вы про спиртное? — удивилась Тифф. — Лично я ничего не пью вообще. Собственно, леди Нооби и прислуга тоже не склонны к потреблению алкоголя.

— А ваш спутник? — напряглись любознательные фейри.

— Понятия не имею, что он в себя заливает, — призналась конторщица. — Мы даже не знаем, где он скрывает запасы пойла. Уж извините, господа пивовары, обыскивать его вонючее логово я не рискнула.

Клураканы переглянулись:

— Весьма странно, госпожа Тифф. А вы вообще знаете своего спутника?

— Не особенно. По сути, случайный человек.

Тут на палубе, наконец, появилась благородная леди Нооби, и с клураканами пришлось срочно попрощаться.

В молчании прошли до каюты. Леди Нооби ощутимо благоухала мужской туалетной водой и ликером. Даже в полутьме было видно, что девушка серьезно не в себе. Тифф начала опасаться, что сделала ошибку — вот какого черта нужно было организовывать столь сомнительное свидание?

Аллиотейя вошла в каюту первой и с порога объявила слабому свету свечи в лампе: — Мне нужно подумать.

После этого благородная леди дошла до постели и дежурно рухнула лицом в подушку. Блошша разочаровано вздохнула, шуршулла, стоявшая на задних лапках в клетке, возмущенно бухнулась на задницу и уныло засвистела.

— У леди нервы, — развела руками Тифф.

С постели донеслось тихое посапывание — безнадежная влюбленная крепко спала — нервность свидания полностью обессилила юный организм. Остальные обитательницы каюты глянули на бесчувственную влюбленную неодобрительно — действительно, свинство какое-то, столько хлопот и не слова пояснений. Шилка угрюмо просеменила по клетке десяток кругов и принялась подскакивать, норовя ухватить и задернуть свой ночной занавес. Да, ничего не оставалось, как лечь спать.

«Качество труда контролируется здесь самим его продуктом, так как поштучная плата выдается полностью лишь в том случае, если продукт обладает средней доброкачественностью. Вследствие этого поштучная плата является обильнейшим источником вычетов из заработной платы и капиталистического мошенничества…» — успела прочесть Тиффани, одолела еще пару страниц, подумала, что в эту поездку дочитать книгу вряд ли удастся и потянулась задуть свечу в лампе. Глаза неумолимо слипались. Быстрей бы закончить с Дюоссой и домой…

Аллиотейя проснулась в абсолютной темноте. Кругом посапывал, посвистывал и поскрипывал привычный корабельный мир. Но это был совсем иной мир! Девушка с ужасом и восторгом осознала, что ей нужно решить тысячу вопросов. А ведь она совсем-совсем ничего не понимает! С ней ли все это случилось⁈ Ну разве не прекрасна эта новая загадочная жизнь⁈ Пусть все было совсем не так, как мечталось. Но было!

Хотелось пить. В горле все еще было сладко от ликера. И эта липкость пугала своей определенностью. Ал требовалось обо многом подумать, но вот этот чересчур сладкий привкус ей определенно претил.

5. Нежданный праздник

Подзорная труба приблизила горы, которые оказались не горами, а скалистыми, поросшими лесом, холмами. Тиффани показалось, что она видит диких коз, спускающихся по расщелине, впрочем, на таком расстоянии, рассмотреть было сложно. Никакого устья реки конторщица тоже не различила: вроде бы обычный залив, с россыпью островков с крутыми обрывистыми берегами. Вообще-то, Тифф в рифах и иных мореходных опасностях не разбиралась, но здешние берега выглядели негостеприимно.

— Уверена, вы знаете что делаете, но кажется, здесь «Повелитель» вообще не пройдет, — сказала девушка, отдавая подзорную трубу.

— Сложное местечко, — согласился старший помощник, принимая тяжелый и дорогой оптический прибор. — Но миновав Маковый вал, корабль окажется в относительной безопасности. Встанем на якорь, переночуем. А с рассветом двинемся вверх по реке. Капитан счел, что так будет безопаснее.

Тифф различила нотку неодобрения в голосе господина Вьехо, и решила дипломатично уточнить причину разногласий — тонкости входа кораблей в русло реки Дю уместнее записать, никогда не знаешь, что пригодится в торговом деле. Но тут подала голос служанка, издавшая жалобное:

— Ыы-а?

Господин Вьехо хмыкнул, но протянул девчонке подзорную трубу:

— Только поосторожнее.

Блошша закивала и с восторгом принялась разглядывать берег.

— Мы пройдем вот там — мимо Малого Мака, — объяснял добрейший помощник капитана, — и встанем на якорь в самом безопасном месте. Команда получит полдня отдыха перед сложным переходом по реке, а вы сможете вдоволь полюбоваться берегом. Острова и скалы весьма живописны. Дикие безлюдные места. Дальше, уже в устье, стоит Маячная башня, вот там есть гарнизон из десятка славных стражей Дюосского герцогства. Увы, но с нашей стоянки старинная твердыня и Якорная бухта вряд ли будут видны.

— Обычно корабли встают на якорь уже на самой реке? — догадалась Тифф.

— Такова традиция. Но «Повелитель приливов» достаточно крупен, а речное дно у Маячной слабовато и дурно держит якоря — отлив может доставить нам немало хлопот, да и ночи здесь весьма туманные. В этом капитан абсолютно прав.

Раз в этом прав, следовательно, в ином не очень. Раз господин Вьехо распространяется на эту щекотливую тему не очень охотно, незачем ставить его в неудобное положение.

Тифф глянула на леди — Аллиотейя отстраненно торчала у борта, не выражая желания приближаться к остальным пассажирам. Шилка сидела на руках благородной леди и завороженно пялилась на берег. Уши и передние лапы растопырены — еще одна мечтательница, жаждущая приключений.

Какой берег? Зачем? Кому он нужен⁈ Аллиотейя не понимала этого дикого берега, глупых сосен и кедров, неуместного оживления на палубе. Она не понимала себя. Хотелось закричать прямо в морской ветер, отогнать эти неумолимо приближающиеся скалы, чуждую реку, мерзкую Дюоссу. Вот так и сходят с ума? Только шуршулла на руках, теплая и тяжеленькая, успокаивала, позволяла просто стоять, не совершая глупостей.

Ал пыталась понять, что произошло в Тот-Самый-Вечер. Это случилось совсем недавно, но казалось, прошла сотня лет и свершившееся накрыла вуаль неверной памяти. Не нужно было тогда пить ликер. Прямо яд разума какой-то, а не напиток. Возможно, кроме ликера, не надо было делать еще тысячу вещей, но они уже свершились.

Девушка знала, что глубоко и искренне любит Себастио. Как иначе назвать то чувство, когда от воспоминания о его жестах, сияющих глазах и падающих на лоб густых кудрях, неизменно бросает в дрожь? Эти загорелые красивые руки, сильные плечи, на которые в тот миг легли ее собственные, безумно осмелевшие ладони. Разве возможно не обожать этого морского полубога? И ответное чувство капитана, его страсть, заставившая этого благородного человека пусть на миг, но забыть свой долг и обязанности. Его объятия…

Сложнее было с его словами. Кое-чего Ал, несмотря на мучительные раздумья, никак не могла понять. Она вновь и вновь обращалась к его словам, и порой ей казалось, что он и сам не знал, что скажет в следующее мгновенье. О, несомненно, безумное волнение того вечера… Ал изумлялась как вообще смогла пережить столь испепеляющий всплеск чувств. Откровенно говоря, часть свидания практически стерлась из ее памяти. Особенно — о, боги! Боги! — те стремительные мгновения, проведенные под сенью канареечного шелка. Кстати, отчего они случились столь быстротечными? Так всегда бывает? Нет-нет, прочь, прочь ненужные и неуместные вопросы, истинные леди о них не должны помышлять! Лучше подумать об ином. Как, все-таки, неприятны эти желтые тона. Когда все… когда все станет хорошо, нужно будет убрать из спальни все желтое и… Нет!!! Об этом тоже не нужно думать.

Что он все-таки хотел сказать? «Ждать и верить». Несомненно, как же может быть иначе⁈ Но чего именно ей ждать? У Себастио есть план, о, если вспомнить, как сверкали его волшебно-синие глаза, это необыкновенно рискованный и очень мудрый план.

Ал чуть не застонала — она всей душой и сердцем обожала благородного лорда Лино, но… отчего-то никак не могла поверить, что все случится именно так, как он задумал. Собственно, она осознавала, что абсолютно не понимает замысла милого Себастио, но тем необъяснимее крепла уверенность, что все случится иначе. Наверное, это оттого, что он слишком благороден и раним. Конечно, так и есть. Ведь это было их первым свиданием, можно сказать, единственным и так сразу перевернувшим их судьбу. Конечно, Ал почувствовала что он — ее судьба, еще в тот первый, роковой миг, когда увидела его на капитанском мостике. Но он же старше, опытнее, умнее, и он…

Аллиотейя неистовым усилием сдержала готовые хлынуть слезы. Она абсолютно, ну абсолютно же, ничего не понимала в происходящем. Шилка на ее руках беспокойно заворочалась, чувствуя волнение хозяйки.

— Леди Нооби, вы замерзнете. К тому же мы помешаем работе матросов, — намекнула за спиной назойливая конторщица. — Не соблаговолите ли пройти в каюту и отдохнуть?

Ал определенно знала, как она глубоко безразлична и бесчувственной Тиффани, и безмолвно торчащей рядом рабыне. Это они о Шилке беспокоятся — как бы не уронила бестолковая леди их драгоценную любимицу. А между прочим, это ее, леди Нооби, грызун!

Шилка предупреждающе присвистнула и заворочалась — как бы там ни было, она была против любых уронений на палубу, а уж тем более, за борт.

Дамы в молчании направились в каюту. Ал вошла первой и в недоумении замерла: что-то было не так. Газеты валялись на полу, щетка для волос оказалась под стулом, клетка грызуна покосилась…

— Су-су-сию⁈ — потрясенно вопросила шуршулла, глядя на свои оскверненные апартаменты: внутри валялись клочки газеты, частью подмоченные водой из перевернувшегося блюдца.

— А что это такое? — поддержала возмущение зверька Тиффани.

— Ы-ы! — всплеснула руками рабыня, мигом сообразившая, что устранять весь этот беспорядок придется именно ей.

Все трое разом взглянули на Ал — именно благородная леди последней выходила из каюты.

— Это не я! — запротестовала Аллиотейя.

— Су-сс? — задумалась шуршулла, припомнившая, что покидала каюту на руках хозяйки и на тот момент никоих трагических изменений в обстановке родной клетки не наблюдалось.

Конторщица и рабыня с подозрением смотрели на Ал.

— Я знаю, что вы считаете меня слабоумной, но всему есть границы. С какой стати мне рвать газеты и заваливать клетку? — сдерживая злость, поинтересовалась леди Нооби.

— О чем ты говоришь? Но что за странность здесь случилась? — поспешно заявила Тифф. — Может, нас обокрали?

Девушки поспешно проверили имущество — ничто не пропало, нашелся даже закатившийся под кровать огрызок дубовой рейки. Видимо, от непонятного происшествия пострадали только газеты и обстановка шуршуллинной клетки.

— Почти на корону убытка, — возмущалась Тиффани, собирая растрепанные газеты. — Кто их теперь возьмет в Дюоссе? Послушайте, может Шилка перед прогулкой выбралась из клетки?

Шуршулла оскорбленно хрюкнула.

— Да, неудачная версия, — тут же согласилась Тифф. — Может, мэтр забрел, пока нас не было? Обиделся безлюдью и ушел допивать?

Этот вариант выглядел логичнее — мэтр Раваль был личностью непредсказуемой, такой до порчи газет вполне может опуститься.

— Все прятать и запирать! — призвала скупая конторщица. — Перед прибытием все здешнее жулье зашевелится. И за мэтром нужно лучше присматривать. Даже странно, что у него до сих пор не случилась белая горячка.

Аллиотейя за судьбу безмозглого пьянчуги ничуть не волновалась. Улегшись на постель, леди Нооби попыталась отвлечься от возни в каюте и обдумать главное…

Собраться с мыслями не удалось, поскольку усланная на проверку мэтра Блошша тут же вернулась и разразилась многочисленными «ыками». Из ее речей стало ясно, что мэтр у себя и храпит, но смысл остального разобрать оказалось сложнее. На палубу отправилась Тиффани и вскоре принесла весть о том, что как только «Повелитель» встанет на якорь, будет объявлен общий праздничный ужин. Торжество намечено устроить прямо на палубе, ибо там просторнее. Тифф объяснила, что ужин не совсем ужин, поскольку команда и пассажиры отужинают как обычно, а уж потом совместно выпьют чая с пирогом и поздравят друг друга с благополучным окончанием морского перехода.

— Между прочим, дурная примета — заранее отмечать успех предприятия, — заметила нудная конторщица. — Нам еще сутки идти до места. Мало ли что случится с погодой, да и вообще…

— Странные предрассудки для столь ученой девушки, как ты, — усмехнулась Ал, садясь на постели.

— Не только у меня подобные предрассудки, — сухо сообщила Тифф и принялась протирать очки.

Это она об угрюмом помощнике капитана. Что ж, у каждого человека собственное понимание истинной душевной близости, в сущности, косолапый хриплый старик-моряк и дотошная конторщица действительно имели нечто общее, простонародное.

Нужно было срочно привести себя в порядок. Сборище окажется отвратительно многолюдным, и все же там будет Он. Его взгляд в сторону леди Нооби, пусть единственный взгляд, не должен разочароваться…

Ал решила надеть мамино ожерелье — конечно, единственная настоящая драгоценность предназначалась для свадебной церемонии, но к демонам благоразумие! Проклятая Дюосса вообще не заслуживает, чтобы для нее что-либо берегли.

Шуршулла, смакуя, догрызала рейку и поглядывала на хозяйку. Остальные тоже смотрели.

— Изящно, — отметила конторщица, как будто что-то понимала в дамских образах. — Волосы можно только на висках подобрать — будет выглядеть гораздо естественнее. А ожерелье действительно тебе весьма идет.

— Благодарю, — Аллиотейя считала, что истинная леди обязана оставаться безупречно вежливой. — Между прочим, центральная жемчужина — именная красная!

Тифф лишь приподняла бровку, зато служанка издала восхищенное «ы-х!».

Пока Ал одевалась, пытаясь разглядеть себя в зеркале и пресекая старательно-неумелые попытки рабыни оказать помощь, конторщица читала свою ужасающую книгу, изредка поглядывала поверх очков, но благоразумно воздерживалась от замечаний.

— Что еще не так? — не выдержала леди Нооби.

Тифф аккуратно заложила книгу обрезком ленты, явно сэкономленной на складе, и с ноткой снисходительности поведала:

— Учитывая обстоятельства, все так. Выглядишь свежей и юной, это главное. Добавить чуть-чуть уверенности, и будешь неотразима.

— И это все? — напряженно улыбнулась Ал.

— Ну, из того, что не требует финансовых затрат и жизненного опыта, пожалуй, все. Хотя могу и продолжить. Путешествие подходит к концу, скоро мы расстанемся, так что я готова рискнуть.

— В чем же риск?

— Кое-какие из моих советов тебе наверняка не понравятся. С другой стороны, от кого, кроме счетовода, в наше время услышишь правду?

— Что ж, можешь надо мной вволю посмеяться, — разрешила леди Нооби.

— Не слишком-то все забавно. Тебе нужны деньги. Это ты, конечно, знаешь. Если наш неизвестный господин Волпи окажется умным человеком, ты имеешь шанс стать первой красавицей Дюоссы. Десяток платьев на первое время, но непременно сшитых умелыми портными. Нижнее белье, достойное леди, нормальная обувь, модные драгоценности и… Ну, пожалуй, и еще драгоценности и белье.

— Прекрати! — чувствуя, как холодеют щеки, приказала Ал. — Причем здесь белье?

— Обычно именно белье дает дамам уверенность, — преспокойно сообщила бесстыжая конторщица. — Именно этого тебе не хватает. У тебя правильное лицо с безусловно, изящными и благородными чертами, кои принято именовать «красивыми». Чудные волосы, не мешало бы добавить блеска и оттенка отваром бутонов ночь-сини, но это если захочется воистину блистать и слепить. Подчеркнуть талию и стройность ног. Забыть об ужасной походке, и научиться ходить как нормальная леди. Грудь…

— Прекрати! — не выдержала Ал.

Шуршулла и рабыня завороженно смотрели на них и слушали во все уши — леди Нооби охотно выгнала бы обеих из каюты, но это значило лишь усугубить свой позор.

— Что же здесь такого, если боги создали нас с грудью? — удивилась Тиффани. — Не можем же мы отрицать очевидное.

— Боги создали нас людьми, а вовсе не… не свиными тушами, которые можно оценивать разделанными по частям.

Конторщица поджала губы:

— Я могу и замолчать. Но, по правде говоря, не вижу здесь ничего оскорбительного. Что в нас свиного? Да, ваша служанка порой непомерно обляпывается, а зверек издает хрюкающие звуки, но подобные недостатки свойственны большинству людей. К форме груди и уместности глубокого декольте это не имеет отношения. Несомненно, тебе требуется вырез глубже нынешнего, вот к чему скрывать то, чем одарила тебя природа?

— Не могу этого слышать! Ты меня раздеваешь и одеваешь, словно я подобна этой пустоголовой красотке Асмалии.

— С головой у нашей спутницы не так плохо, а если присмотреться, она не такая уж красавица, — возразила упрямая конторщица. — Просто ей необходимо быть привлекательной, и она весьма преуспевает в этом искусстве.

— Она просто шлюха! В смысле, непотребная женщина.

— Вряд ли она родилась такой, и мы не можем поручиться, что боги ее заберут к себе именно непотребной женщиной. Человеческая жизнь — весьма петляющая тропа. Но мы сейчас ведем речь не об этом. Вот в чем мы можем быть уверенными, так в том, что Асмалия умеет нравиться мужчинам.

— Ну и что? Разве это повод уважать наглую, белобрысую и бессовестную особу⁈

Тиффани назидательно стукнула по переплету своего толстенного тома:

— Во всем необходим научный подход. Прежде всего, определимся с приоритетами.

— С чем? — напряглась Ал.

— Назначим главную цель. Чего ты хочешь больше: чтобы тебя уважали или чтобы тобой восхищались и тебя вожделели?

— Вожделения мне не нужно! — немедля запротестовала леди Нооби.

— Да? Ладно, тебе виднее. Значит, ограничимся скромным выбором между уважением и восхищением. Что ценнее для благородной леди?

— Подожди, так нельзя. Неужели мужчина не может и уважать даму, и восхищаться ею? Я говорю о истинно благородном и воспитанном мужчине.

— Естественно, мы говорим о наиблагороднейших из самых наивоспитаннейших, — Тиффани почему-то поморщилась. — Такие могут все. Но редко. В общем-то, тебе придется постараться, изыскивая подобного уникума, и пообщаться с уймой мужчин.

— О боги! Звучит так, словно добиваться уважения и восхищения ничуть не лучше занятий грязным ремеслом вашей Асмалии.

— Боюсь, сложно сравнивать. Леди, добившихся и того и другого, много меньше, чем удачно продающих себя девушек.

— Ты так говоришь, потому что… — Аллиотейя попыталась отыскать слова помягче, — … потому что вращаешься в ином обществом и встречаешь совершенно иных мужчин.

— Очками и мордочкой не вышла? — конторщица хихикнула. — Ничего, я не в обиде на жизнь.

Ал смутилась, собственные слова прозвучали отчего-то не в меру оскорбительно, а в ответных сквозила достаточно откровенная насмешка. И вообще благородные дамы не должны обсуждать подобные вопросы, тем более с конторщицами!

— Боюсь, мы говорим неподобающие вещи, — решительно сказала леди Нооби.

— Просто пустая болтовня в ожидании ужина, — улыбнулась Тифф. — И здесь все будут держать язык за зубами.

Блошша энергично закивала, шуршулла тихим «са-с!» подтвердила, что на нее можно всецело положиться.

— Тем ни менее, нам пора идти. Ужин сегодня ранний, — заметила Аллиотейя, чувствуя, что у нее скопилось слишком много вопросов и возражений. Причем, непонятно чего больше.

Якорь уже отдали, «Повелитель приливов» стоял между высоким берегом и утесами-островами. Суша оставалась достаточно далеко: невооруженным глазом можно было различить волны, омывающие подножье неприступных островов и прибой, рассыпающийся пеной о каменистые берега бухты. Теперь-то открылся и простор широкого устья, стало понятно, как велика приходящая с севера река. Ал смотрела на лесистые берега и думала о том, что совершенно отвыкла от земли.

Довольные моряки работали со снастями и у кабестана. Возможно, кто-то из них хотел бы прибыть в Дюоссу к семье на денек раньше, но идти по реке в сумерках было неблагоразумно. Уже угадывался начинающий сгущаться туман, да и вообще капитан знает, что делает.

Аллиотейя не без удовольствия подумала, что она уже не беспомощная девчонка из Порт-Нореста, но молодая леди, знающая, что такое суровые морские странствия.

Впрочем, войдя в кают-компанию, леди Нооби испытала разочарование и забыла о путешествиях. Его за столом не было, зато сидел мистер Вьехо и уже блаженно втягивал своим толстым носом аромат густого супа с ветчиной. Фу, как они оба, и суп, и помощник, вульгарны!

Обед оказался невыносимо длинным. Рассказ господина архитектора о планируемом возведении нового здания дюосской Торговой Гильдии ничуть не заинтересовал девушку, капитана все еще не было. Ну, сколько же можно⁈

Наконец, он пришел. Несмотря на праздник, в своем обычном капитанском дублете с серебряными пуговицами, сосредоточенный и отстраненный — Аллиотейя осознала, что он старательно не смотрит в ее сторону, дабы не выдать даже тени своих чувств. Объявил, что празднество начато, пора выйти на палубу…

Неровный строй моряков у капитанского мостика, шум и смех, кок, не без труда вынесший огромный противень с пирогом. Нужно признать, благоухал пирог просто чудесно. Кок и молчаливая служанка Асмалии, ловко орудуя здоровенными ножами, принялись нарезать лакомство. Остальные дамы вручали довольным морякам тарелки с кусками пирога, проклятая Асмалия без устали расточала игривые улыбки. Леди Нооби тоже старалась улыбаться, подавая очередную порцию. Вот взяли свои куски чинные клураканы, из котла кок с шутками черпал горячий фруктовый отвар, сдобренный самой капелькой джина. К котлу подскочила Блошша с восторженно посвистывающей шуршуллой на руках. О боги, но неприлично же выглядеть такими голодными⁈ Как будто пирога в жизни не видели. Аллиотейя строгим жестом приказала девчонке отойти и ждать своей очереди.

На противне оставалось не так уж много, когда Ал получила свой кусочек. Между прочим, действительно кусочек — «дорогуша»-служанка несомненно, получила указание наделить леди Нооби порцией поскромнее. Как мелки и ущербны в поступках эти непотребные женщины! Впрочем, истинной леди не пристало прилюдно наедаться.

Держа тарелку и кружку с чаем, Ал отыскала взглядом капитана — тот стоял на возвышении мостика, озирая шумное сборище моряков и пассажиров. Аллиотейе страстно хотелось хотя бы сейчас взглянуть прямо в его синие глаза. Но он смотрел сразу на всех и ни на кого конкретно. Смешавшиеся пассажиры и команда, Асмалия в роскошном черном плаще, господин Клюф, с жаром прихлебывающий чай, Тиффани, по-конторски любезничающая в кругу матросов (кстати, фи, какой крошечной она кажется в окружении грубых загорелых мужчин).

— Дамы и господа! Моряки и наши добрые гости-фейри! — провозгласил капитан, поднимая кружку. — Позвольте вас поздравить с прибытием к берегам герцогства Дюоссы! Уже завтра мы…

Ал не поверила своим глазам: ее Себастио покачнулся и был вынужден схватиться за поручень. Возможно, случайная волна… Нет, как страшно он побледнел…

— О боги… — прохрипел капитан Лиино.

Слабеющие и подгибающиеся ноги повели его вниз по ступеням трапа, на миг он облокотился о перила, не устоял, еще несколько неверных шагов… Уже внизу, на палубе, Себастио привалился спиной к резной опоре перил и мужественно попытался выпрямиться. Его благородное лицо было бледнее мела. Ноги окончательно перестали держать капитана, в полнейшей тишине, сползая на палубу, он громко прошептал:

— Я отравлен! Это она…

Капитан вскинул руку, несомненно, собираясь указать на чудовище, посмевшее свершить столь коварное злодеяние, но его уже подхватывали десяток моряцких рук и оказавшийся рядом мистер Клюф. Они общими усилиями пытались посадить капитана, но по телу того прошла короткая судорога, на искаженных губах появилась желтоватая пена и медноволосая голова с отчетливым стуком опустилась на палубу.

Через мгновение среди замершей толпы пронесся ужасный шепот:

— Не дышит!

Выронив кружку и тарелку с так и не надкусанным пирогом, Аллиотейя замерла. Такого просто не могло быть. Он не мог умереть! Так не бывает. Нет, это какая-то ужасная ошибка. Морок, колдовство, наваждение!

И тут пришло понимание, что Себастио действительно умер. Слишком хорошо и счастливо все оборачивалось в последние сутки. Так не бывает. Он был обречен. Боги злобны и жизнь полное дерьмо!

— Вот дерьмо! — первый раз в жизни произнесла гадкое простонародное слово леди Нооби и не услышала себя. Она знала, что тоже умрет в ближайшие часы.

— Это что за дерьмо⁈ — пролепетала Тифф, не веря своим глазам. Капитан лежал на палубе, на его губах дрожала пена самого препоганого вида. Да ладно, что пена⁈ Какого черта ему вздумалось указывать именно на конторщицу, перед тем как рухнуть? К нему кинулись, все смешалось, но Тифф точно знала, на кого именно он смотрел.

Да что за бред⁈

Нет, не бред — взгляд капитана был трезв и внимателен, словно и не перла из его брехливой пасти пенящаяся слюна. Нет, ну какого демона пальцем в невиновных людей тыкать⁈

Моряки, сгрудившиеся над лежащим телом, расступились. Прошел шепоток — «не дышит! Умер!». Загорелые лица, только что веселые и дружелюбные, оборачивались к дамам. И дружелюбия на моряцких физиономиях оставалось очень немного.

— Кто здесь отравительница⁈ — грозно вопросил корабельный плотник. — Он же мертв! Наш капитан мертв!

Палуба начинала рычать и напрягать мускулы, превращаясь в зверинец.

— Стоять! Молчать! — рявкнул, взбегая по трапу, старший помощник. — Пассажиров под арест! Всех! Если это заговор, то отравительница или отравитель здесь отнюдь не в одиночестве. Перед невиновными я извинюсь, виновными займется суд герцога. Запереть всех, живо!

Перепуганная Блошша, бросив пирог и кружку, уже тащила за рукав окаменевшую леди Нооби. Саму Тифф крепко подхватили под руку:

— Да иду я, иду, — пролепетала девушка злобной бородатой матросской роже.

Их как настоящих преступниц волокли к каюте. Рядом матросы крайне невежливо гнали клураканов. Старший из дарков обернулся:

— Это не яд, госпожа Тифф! Там совсем…

— Заткнись, мелкий выродок! — матрос пинком швырнул клуракана к трюмному трапу.

Девушки оказались в каюте. Дверь с грохотом захлопнулась, тут же распахнулась, заглянул мрачный как туча помощник капитана:

— Мне жаль, дамы. Надеюсь, вы здесь не при чем.

Он на миг встретился взглядом с Тифф, и конторщица поняла — господин Вьехо точно знает, на кого указывал покойный капитан.

Дверь захлопнулась, было слышно, как матросы стягивают наружные петли веревкой. Можно не сомневаться, затянут узел намертво.

В тишине каюты Тиффани энергично потерла ладонями виски. Нужно осознать, что произошло. Оказаться в роли обвиняемой в отравительстве со смертельным исходом госпоже Нээт еще не приходилось. То мелкое недоразумение с мышьяком в Холланд Парк не в счет, хотя тоже было крайне неприятно.

Леди Аллиотейя, естественно, лежала лицом в подушку, бледная рабыня сжалась на стуле, перепуганная шуршулла, наконец, выбралась из-под защиты тряпья на груди девчонки и безмолвно махала лапками, просясь в родную клетку.

На палубе топали сапогами, перекликались, похоже, команда собиралась в своей кают-компании. А если они решат провести собственное следствие и немедля повесить кого-то на мачте? Нет, Хэм такого не допустит. До порта всего сутки плаванья, там будет расследование и суд. Отравление капитана такого судна как «Повелитель» — очень шумное дело. Наверняка и в глорских газетах напишут… Дошпионилась, конторщица.

Тиффани промокнула глаза краем косынки и велела себе забыть о слезах. Не время. Ей нужно вернуться домой, и она туда вернется. А сейчас нужно понять, что все-таки случилось. В каюте имеется ведро для неотложных нужд, есть вода, возможно, найдется что-то съестное — Блошша запаслива и вечно притаскивает что-нибудь погрызть себе и зверьку. Правда, едва ли сегодня у пассажирок проснется аппетит.

Отравляться и тыкать пальцем в невиновных — ну не наглость ли⁈ Издох, так и издох, к чему неприятности другим устраивать? Лично Тифф ничего дурного капитану не делала. С какой же стати⁈ Упырь навозный, мудак, жополюб сраный!

Нужно успокоиться и уловить логику произошедшего. Версию о том, что на саму конторщицу нашло умопомрачение и она невзначай отравила капитана, можно смело отбросить. Тифф точно помнила, что яда в ее багаже не имелось, взять его неоткуда, а главное, незачем. Капитан ей, при всем его высокомерии, кукольной внешности и мелких яйцах, ничуть не мешал. Впрочем, объем мошонки известен лишь со слов Асмалии, а оценочная шкала глорской красавицы может быть и необъективна. Тьфу, черт, вот эти детали определенно не имеют значения в данной ситуации.

Тифф решительно вычеркнула себя из списка подозреваемых. Посмотрела на неподвижные ноги Аллиотейи — м-да, тут все посложнее. Несомненно, леди Нооби влюбилась в пенного красавца как кошка, и убивать его вроде бы не должна. Но! После рокового объяснения в капитанской каюте, воспаленное сознание ошалевшей девы могло совершить малопредсказуемые пируэты. К примеру, она могла вообразить, что у нее и глазастого мореплавателя нет ни малейших шансов навеки соединить свои судьбы. Не лучше ли сразу уйти к богам и все такое? Не совсем складывается: к богам, без сомнения, лучше уходить вместе, но она-то здесь — вот, содрогается в безмолвном рыдании — а он-то уже успокоился. Нет, не сходится. С другой стороны, юная леди могла сообразить, что между делом рассталась с серьезной девичьей ценностью. Без преувеличения серьезной, уж Тифф ли не знать, как высоко ценится правильно упакованная невинность. Какого черта именно эта ценность понадобилась капитану, не совсем ясно — по намекам куртизанки, Лино тяготел к иным постельным изыскам, но в отношении пристрастий мужчины крайне изменчивы и непостоянны.

Главное, а где Ал могла найти яд? Достойная леди Нооби и сортир-то рядом с каютами отыскала со второй попытки. А здесь речь о быстродействующем, приличном яде, который определенно недешев, многим нужен и не валяется где попало. Нет, роль серьезной отравительницы не для Аллиотейи. Или она не та, за кого себя выдает, или…

Стоп, а как вообще свершилось непосредственно само отравление? Ал определенно не приближалась к капитану. За ужином сидела далеко от предмета своего обожания. На палубе элементарно передавала тарелки с пирогом пассажирам и матросам, подсыпать или подлить яд на глазах у десятков собравшихся людей практически невозможно.

Тифф стало полегче: она точно вспомнила, где сама сидела за ужином и как подавала тарелки. Едва ли суд герцога сочтет, что возможно смазать тарелку ядом и подсунуть отравленный прибор именно намеченной жертве. К котлу с напитком Тифф тоже не приближалась. Кроме того, обреченный сэр Лино вроде бы и сам не подходил к дамам. Или подходил? Тарелка и бокал у него определенно были, но кто ему их подал… Конторщице эти детали были абсолютно неинтересны… А кому интересны?

— Леди Нооби, капитан подходил к нам в момент раздачи пирога?

Едва заметные сотрясения рыданий черноволосой головы и плеч не изменили своего ритма. Всецело ушла леди в свое немыслимое горе, вернется ли к тому моменту, как компаньонку вздернут за шею, неизвестно. Кстати, вешают отравителей в герцогстве Дюоссы или рубят головы?

— Леди Нооби, он к нам подходил или нет? Это важно!

Угу, тебе важно, ты и вспоминай. А благородная дама продолжит самозабвенно рыдать.

Зато Блошша разразилась серией энергичных знаков.

— Не подходил, значит? Точно? — насторожилась Тифф.

Рабыня жестом спросила можно ли взять лист бумаги.

— Бери, что уж теперь, — вздохнула конторщица, уже осознавшая, что недостаток канцтоваров не станет самой большой проблемой во время пребывания в Дюоссе.

Служанка начала резво набрасывать очертания палубы и капитанского мостика — Тифф выдала ей хороший карандаш из своего запаса. Палуба оказалась изображена весьма доходчиво, Блошша принялась расставлять значки: кружочек мужчина, треугольник женщина. Кружочков было многовато — местоположение каждого моряка установить не представлялось возможным. Вспомнили где стояли господин Клюф и архитектор, где располагались склонные к стайности клураканы — их кружочки изобретательная Блошша снабдила поросячьими хвостиками. С женщинами все обстояло проще: практически все они были заняты раздачей пирога и скопились у вынесенного под мачту стола.

— Очень хорошо рисуешь, — одобрила Тифф. — Но я вынуждена задать вопрос — где в это время была ты сама?

Рабыня польщено надула губы и нарисовала старательный треугольник у самого борта. Припавшая к прутьям клетки и внимательно следящая за ходом следствия шуршулла подтверждающе свистнула. Да, от того борта все отлично видно, недурной наблюдательный пункт.

— Что ж, твое участие в преступлении лично я нахожу маловероятным, Шилку можно бы и вообще исключить из числа подозреваемых, — пробормотала конторщица.

Шуршулла забегала по клетке, кажется, обиженно.

— Спокойно! — шепотом призвала Тифф. — Теперь, самое главное: попытаемся отследить маршрут покойного капитана и с кем именно из дам и где он пересекался.

Следственная группа с жаром взялась за расчеты, но ничего путного из этого не вышло. Схема оказалась исчеркана предполагаемыми капитанскими маршрутами, но выходило, что к женщинам он попросту не приближался.

— Ничего не понимаю, — прошептала Тифф. — Может, он раньше что-то странное сожрал? Его стало мутить от баб и он принципиально к нам не подходил?

Блошша озадаченно хмыкнула, а потрясенная небывалой детективной загадкой шуршулла принялась нервно чесать пузо.

— Он избегал женщин и держался поодаль, но мы определенно знаем, что здесь и здесь он останавливался и разговаривал с кем-то из команды, — Тифф вела по схеме карандашом. — С кем, вот бы вспомнить…

С палубы донесся звук, от которого обе следовательницы вздрогнули: стон был негромок, но отчетлив и полон неподдельного мучения.

— Это еще что⁈ — пролепетала конторщица.

Побледневшая рабыня порывисто задула свечу в лампе. Практически в темноте девушки подкрались к двери и прижались ушами к щелям у косяка, откуда изрядно дуло. Снаружи, если не считать пения ветра в снастях и иных естественных корабельных шумов, стояла полная тишина.

— А куда они все делись? — в ужасе прошептала Тифф.

Она лихорадочно припоминала: еще недавно доносились неясные звуки, видимо, из матросской кают-компании — она располагалась далековато от пассажирских кают, разобрать, что и как сложно, да и слишком увлеклись следовательницы рисованием схемы. Сейчас же…

Донесся отдаленный стон, невнятная фраза, тихий вскрик и вновь наступила недобрая тишина.

— О боги! — пролепетала Тифф, чувствуя, как между лопаток бежит холодок самого дурного предчувствия.

Она нашарила руку рабыни, пальцы той — холодные и дрожащие с благодарностью сжали ладонь конторщицы.

В клетке издала едва слышный посвист шуршулла — зверьку тоже было очень страшно.

— Спокойно! Спокойно! — призвала Тиффани, сама пребывающая в состоянии весьма далеком от спокойствия. — Нужно осмыслить и понять, что происходит. Похоже, экипаж недееспособен. Поножовщина? Свара из-за назначения нового капитана? Едва ли, мы бы услышали звуки драки и крики. Да и не мог господин старший помощник допустит подобное безобразие. Следовательно… Снова яд?

Дрожащая Блошша изобразила руками нечто очень сложное.

— Полагаешь, это магия? — догадалась Тифф. — Не будем исключать такой возможности. Но в нашей ситуации выбор между бесшумной магией или ядом не так уж принципиален. Насущнее вопрос, что разумнее предпринять для нашей безопасности: попытаться выяснить что происходит или запереться и ждать помощи?

Блошша и зверек очень тихо, но очень горячо высказались за второй вариант. Тиффани отыскала в своем багаже клубок упаковочной бечевки, с помощью рабыни тщательно замотала деревянный засов. Затягивая узел, конторщица осознала, что все время плаванья пассажирки прожили с чрезвычайно хилым запором. Она прихватила задвижку дополнительным витком и тут снаружи донеся шорох…

Замерев, девушки слушали ужасные звуки: медленное «шыр-ш, шыр-ш» приближалось. Снаружи уже сгустилась тьма, в щели ничего не было видно и от этого становилось еще страшнее. Тифф догадалась, что сейчас, или умрет от ужаса, или бессмысленно завизжит. Справившись с собой, конторщица нашарила голову служанки и зажала той рот. Учитывая немоту рабыни польза от сего действия была неоднозначной, но сейчас Тифф считала, что благоразумнее избежать и громкого «ыканья».

Блошша с трудом дышала носом, но не делала попыток освободиться.

Теперь чудовищное «шыр-ш» слышалось прямо из-за двери. Воображение Тифф нарисовала огромную глянцево-черную морскую змею, холодную и голодную, неспешно и уверенно подползающую к каюте. Говорят, в здешних водах водятся такие гадины, что способны опрокинуть корабль и неспешно пожрать всех моряков.

Пауза… донесся слабый вздох.

Видимо, там все же был человек. Едва двигающийся, и, наверняка, умирающий…

Девушки отступили от двери. Каюта плавала в полной тьме, лишь в узкое окно пробивался зыбкий лунный свет — в этих тенях едва можно было различить клетку и лежащую в ней шуршуллу — несчастный зверек вытянулся на пузе и зажал передними лапами уши.

Упершись спиной в койку, Тифф перевела дух и прошептала:

— Элементарно. Это кто-то из отравившихся. Дополз и умер. Ничего страшного. Если кто-то из них обезумеет, запор должен выдержать. Это элементарно, Блошша.

Рабыня тряслась и кивала. Видимо, умное слово «элементарно» действовало успокаивающе. Тифф попыталась вспомнить, откуда взялось это нелепое слово, вспомнила, и сразу и самой стало полегче. Черт возьми, ведь приходилось бывать в переделках и похуже. Конечно, там имелись опытные и умные спутники, но нельзя же все время рассчитывать на помощь профессионалов? Нужно справиться. И вернуться в Глор. Непременно справиться и непременно вернуться. Тифф Нээт, вы же не какая-то наивная дурочка! Здесь нет никаких Ислингтонских кладбищ, здесь всего лишь корабль с отравленной командой. Ну, может быть, еще немного подлой магии…

— Блошша, нам нужно вооружиться. На всякий случай.

Рабыня неуверенно кивала и нервно дергала свой потрескавшийся кожаный ошейник.

— Прекрати, шею натрешь. Кстати, давно пора поменять этот ремешок на что-то поприличнее. Что касается вооружения, то так полагается делать. Тем более, нам все равно нечем заняться.

Служанка согласилась, но развела руками.

— Что значит, «нет оружия»? — рассердилась Тифф. — Если бы оно было, так что было бы обсуждать? Нужно импровизировать.

— Что вы собираетесь делать? — внезапно и сипло спросили с благородной кровати. — Какое еще оружие? Вы мне дадите спокойно умереть или нет?

— Леди Нооби, если вы пришли в себя, соблаговолите поучаствовать в обсуждении ситуации, — злобно пригласила Тифф. — Если нас придут убивать, мы в любом случае проявим несогласие и непростительно вас потревожим шумом и воплями. Так что, живо очнись и возьми себя в руки!

— Что, нас тоже будут убивать? — не поверила высокородная особа. — Но с какой стати?

— О, здесь много вариантов. За компанию, из врожденной вредности, для развлечения. Или как важных свидетелей злодеяния. Пока мы не совсем понимаем, что происходит.

— Он умер — вот что произошло, — отмороженным голосом поведала проницательная Аллиотейя.

— Ужасное событие. Если бы ты знала, как я тебе сочувствую. Но мы обязаны поведать властям о столь чудовищном преступлении. В конце концов, гибель бедного сэра Лино должна быть сполна отомщена.

— Да! В этом ты права! — постель заскрипела. — Я готова мстить! Где убийцы?

Ну вот. Подействовало, но избыточно. Элементарно, заведомый перебор заявленных взяток на «эльфах», как сказал бы тот хороший парень, доводись ему сыграть в «маг-эльнор».

6. Туман любви и нагели

Аллиотейя возилась в выдвинутом из-под постели дорожном сундуке, остальные прислушивались: за стенами каюты царила недобрая тишина, порой доносились неясные звуки, но что это: ослабшие снасти, ударившая в борт волна или кто-то из еще живых обитателей «Повелителя приливов», оставалось неизвестным. Тиффани с ужасом осознала, что если экипаж мертв, пассажирки обречены погибнуть в каюте от жажды и голода. Нет, не обречены! Их должны, обязаны спасти! Не могут же в Дюоссе не понять, что корабль попал в беду⁈ Тут недалеко, должны прийти на помощь. Хуже, если «Повелитель» оказался во власти злоумышленников. Они способны убрать любых свидетелей… А если клипер захватили пираты? Возможно, тогда дело не так плохо — о пиратах Тифф кое-что слышала: в основном те диковатые, но бизнесмены. Хотя есть предание о Мертвом Пятнистом Короле, там вообще такой ужас… Впрочем, где страшные байки, а где вполне реальный «Повелитель»…

Вообще-то, вокруг витала такая жуть, что те кровавые выдумки казались милыми шуточками…

— Свечу зажгите, я в темноте не управлюсь, — склочно потребовала леди Нооби.

— Ыыыы! — перепугалась рабыня.

— Иди к демонам со своим страхом! — ледяным тоном приказала Аллиотейя. — Если убийцы еще на борту, они отлично знают где мы и ничто не мешает им нанести визит. Какой смысл сидеть в темноте?

Блошша всхлипнула и высекла огонь. Лампа осветила склонившуюся над оружием благородную леди — та пыталась собрать небольшой, извлеченный из дорожного сундука, арбалет.

— С-сю? — встревожено поинтересовалась из клетки шуршулла.

— Отстань, крыса, я все умею, — пропыхтела благородная леди, вставляя в прорезь ложа арбалетные рога. — Это мое оружие, отец подарил. Пришлось везти этому псу Волпи в качестве подарка. Да, ничего иного у нас не нашлось, понятно вам?

Обитательницы каюты воздержались от лишних комментариев — было очевидно, что леди Нооби и так вне себя. Еще стрельнет случайно…

Тифф проскользнула к входу и завесила плащом дверь — теперь свет не пробивался сквозь щели.

— Это другое дело, — процедила сквозь зубы леди Нооби, затягивая винты на своем оружии. — Пусть попробуют войти. У меня два десятка снарядов.

Она вытряхнула содержимое порядком истертого мешочка-кисета на покрывало: «снаряды» оказались шариками величиной с крупную вишню. Тифф догадалась, что леди везет не настоящий арбалет с убийственными стрелами-бельтами, а развлекательный. Кажется, с таким на птиц охотятся и спьяну по дырявым горшкам щелкают.

— Что? — грубо спросила Аллиотейя. — Думаешь, игрушка?

— В любом случае, лучше чем ничего, — заверила Тифф. — И весьма красивое оружие.

Арбалет действительно был приятен глазу: плавных очертаний, с изящной точеной рукоятью, обильно инкрустированный перламутром. Такой вещице дай интересную легенду, недурные деньги на перепродаже можно заработать.

Аллиотейя для проверки взвела тетиву, осмотрела спуск и разрядила оружие. Принялась перебирать пули-шарики, видимо, отбирая самые убийственные. Рабыня наблюдала за этой грозной процедурой с величайшим уважением, Шилка со столь же глубокими сомнениями — грызун видимо знал, что не только по птичкам из таких арбалетов пуляют.

— Послушайте, а чего мы так, собственно, дождемся? — решилась задать Тифф, весьма беспокоящий ее вопрос. — Если кто-то придет и ворвется…

— Я свалю одного, — решительно заявила вооруженная леди. — Может, даже двух!

— Не сомневаюсь. Но вдруг они придут втроем или вчетвером? — предположила Тифф. — Если это заговор, вряд ли преступники собрали малочисленную шайку.

— Ыыы? — Блошша потрогала спинку стула и беспомощно развела руками.

— Нет, мебель на крайний случай, — пояснила Тифф. — Нужно трезво оценивать наши силы, да и пространство для замаха здесь ограничено. Ты бы лучше взяла булавку подлинней. Полагаю, леди Нооби не станет возражать.

— Да пусть забирает хоть навсегда, — отстраненным тоном разрешила Аллиотейя.

— Ы! — восхитилась рабыня.

— До того как делать прическу, тебе нужно пару раз остричь лохмы наголо и отрастить приличные волосы, — пресекла неуместные восторги Тифф. — Довести голову да такого состояния… ты явно мыслишь совершенно иным местом. Впрочем, не будем отвлекаться. Нам нужно знать, что происходит на корабле. Пока мы сидим как в мышеловке.

— Ну да. А как нам узнать? — спросила леди Нооби, баюкая на коленях арбалет.

— Пока не знаю. Давайте подумаем и приготовимся к любому развитию событий…

Пока готовились, Шилка в клетке целеустремленно чистила коготком свои выразительные резцы — видимо, это было самое разумное в подготовке к бою. Перочинный ножичек из канцелярии Тифф, пара спиц, оказавшиеся в багаже невесты, и собранные булавки удручали своим малым оборонительным потенциалом. Девушки подтащили к двери столик, багажные сундучки, стулья и тюфяк Блошши — баррикада могла дать обороняющимся несколько лишних мгновений.

— А зачем мы это делаем? — задумалась Аллиотейя. — Моя душа требует отмщения убийцам моего дорогого Лино. Пусть потом я умру и… Но как я отомщу, если отсюда теперь вообще не выйти?

— Ну почему не выйти? Можно разобрать преграду. Иное дело, что мы заперты снаружи, — напомнила Тифф. — Будем разбирать?

— Ые, — служанка предлагала воздержаться от дальнейших необдуманных шагов.

— Тебя вообще не спрашивают! — зашипела леди Нооби и взглянула на компаньонку. — Ты говорила, что мы сидим как в мышеловке. Теперь мы определенно именно в ней. Какого дерьма нужно было возиться?

— Не груби. Леди должна до конца оставаться леди. Мы рассматриваем все варианты действий.

— Рассматривай. Когда придумаешь нечто действительно умное, соизволь объявить, — благородная леди Аллиотейя, вытянулась на постели, на этот раз для разнообразия лицом вверх, пристроила арбалет рядом, сложила руки на груди и предалась выразительной скорби.

Тифф подумала, что напрасно нет обычая хоронить дам с оружием — выглядит чрезвычайно трогательно и живописно.

Конторщица прошлась по обезображенной каюте, еще раз перебрала в уме гипотетические варианты развития событий. Нет, шансов дожить до утра маловато. Слишком велик набор неизвестных слагаемых, уж что-то да убьет. Уповать на богов и надеяться, что само рассосется — глупо. Пробовала уже, куда как невыносимо получилось.

— Как ни думай, но нам нужно знать что происходит. Нужна разведка.

— Дверь выламывать и выходить? — удивилась куцеумная благородная леди.

— Зачем выламывать? У нас есть окно.

Все посмотрели на узкое окно, Аллиотейя, подумав, поинтересовалась:

— Ты совсем спятила?

— Ну отчего же. Если выбраться наружу и зацепить веревку за верхнее ограждение, вполне можно подняться на палубу.

Аллиотейя вновь задумалась, рабыня притворилась бесплотной тенью на полу, из клетки донеслось побрякивание — шуршулла пыталась спрятаться под блюдцем. В каюте оказалось не так много добровольцев в потенциальные разведчики и шпионы.

— До ограждения не так высоко, но я пожалуй, не пролезу в окно, оно очень узкое, — сообщила после напряженных раздумий леди Нооби.

— В том смысле, что ты могла бы рискнуть, но не пролезешь?

— Конечно могла бы. Что мне теперь терять? — вздохнула Аллиотейя. — Но это же вообще не окно, а щель какая-то.

Тифф стало чуть полегче: все же не все вокруг сплошь трусливы и нерешительны. Некоторые просто слишком грудасты.

— Я протиснусь, а ты меня придержишь. Я легкая, — неуверенно предложила конторщица.

— Понятно, что легкая. Тебя ветром в море сдует, — немедля напророчила Ал. — Слетишь в воду. Ты плавать-то умеешь?

— Слегка умею. Но толку-то? Здесь не выплыть. Но я попробую забраться наверх.

— Что тебе за смысл рисковать? — удивилась Аллиотейя. — Тебе не надо мстить и вообще…

— Мне нужно вернуться в Глор. Так что выбора у меня вообще нет, — объяснила Тифф, не без труда удержавшись от вопля «какая к чертям месть⁈ Тут у людей дела поважнее!»

Конторщица полезла в свой сундучок: полотняные штаны, свободная мужская сорочка с современными объемистыми карманами. Девушка живо расшнуровала платье…

— Не пойму, ты специально готовилась, мужскую одежду запасала? — не скрыла изумления леди Нооби.

— На складе в этом наряде работаю, там пока на верхний ярус взберешься…

— Конечно, в таком белье и вертеться перед грузчиками, — язвительно отметила благородная леди.

Тифф промолчала. Зависть — свойственное людям чувство, чему тут удивляться? Пусть себе. Конторщицам свойственно на многом экономить, но не на качественном же белье…

Тиффани затянула поверх сорочки поясок, сунула в карман записную книжку.

— Ты неисправима. Лучше бы нож взяла, — хмыкнула Аллиотейя.

— Привычка. А с ножом как оружием я вряд ли управлюсь. Теперь нам нужно что-то вроде веревки. Надежной!

Вместо веревки решили использовать свернутое одеяло — за него удобнее держаться. Набравшись духу и напомнив себе, что смотреть вниз не нужно и вредно, Тифф подступила к окну и подняла раму…

Оказалось что и вверх смотреть не получается — голова конторщицы пролазила лишь частично.

— Кто бы мог подумать, что у тебя такие большие уши? Может, их срезать? — предложила леди Нооби, в коей внезапно проснулось похоронно-черное чувство юмора.

— Очень смешно, — согласилась Тифф — ей крепко дуло в лицо, за окном висела плотная туманная мгла. Доносился плеск волн и еще какие-то смутные звуки — конторщица полагала, что сейчас и воды под бортом не видно, но проверять не собиралась. Мир за окном пугал откровенной жутью.

— Нужно снять внутреннюю раму, тогда я протиснусь, — дрожащим голосом пролепетала Тиффани.

— Как? Мы не плотники, разбирать окна не умеем, — на редкость обоснованно заметила Ал.

— Тут просто. Снять эту штуку и все.

— Но у нас же ни молотка, ни долота. Да и шуметь нам ни к чему, — благородная леди Нооби откинулась на подушку, демонстрируя, что с самого начала не верила в дурацкую оконную затею. — Раму закрой, дует.

Ничего закрывать Тифф не собиралась. Это пусть Аллиотейка-безрукая отступает, ей её будущее вообще безразлично. Бывают такие суки туповатые: им что замуж выходить, что с капитанами путаться, что отравителям безропотно сдаваться — все едино. У них и достоинств-то: видный рост, унаследованные титул, тупость и арбалет. От таких девиц толку меньше, чем от шуршулл. Ага, кстати…

Тифф еще раз осмотрела раму. Боковины держались на деревянных гвоздях, кажется, «нагели» они называются. Конторщица обратилась к клетке:

— Дорогая Шилка, пришло время проявить себя. Тут не так много грызть, и вряд ли тут дуб, но это станет очень нужным подвигом.

Шуршулла лежала, поджав лапы, спрятав нос за блюдце, и всем видом демонстрируя, что может проявить выдержку и дождаться какой-нибудь ситуации по-героичнее.

— Ну-ка, доставай эту хитрозадую, — приказала Тифф.

Рабыня с едва слышными вздохами сочувствия, за задние лапы выволокла грызуна из клетки. Шуршулла апатично повисла вниз головой.

Тифф приняла безвольного зверька, подняла к раме:

— Забава-то пустячная: вот здесь выгрызть, и здесь. Ты только принюхайся — хорошее ведь дерево. Корабли из плохого не строят, я точно знаю.

Шуршулла осторожно принюхалась — рама ее явно не вдохновляла. Может, смолистое или какая-то специальная пропитка от гнили, но в целом не аппетитно.

— Хватит придуриваться, — намекнула Тифф. — Ты грызешь, я лезу. Наоборот, не получится. Впрочем, ты можешь сама сплавать на разведку. Вы ведь плавающие зверьки?

— С-ю⁈ — не поверила своим ушам шуршулла.

— Булькнешь и сразу гребешь к якорному канату, там заберешься на палубу и все разведаешь. Потом сюда спрыгнешь, не волнуйся, мы непременно поймаем.

От столь героических перспектив зверек оторопел, зато подала голос Аллиотейя:

— Ты Шилку утопить хочешь? Не смей, это мой подарок!

— Никого я не хочу топить. Но что же делать? Сидя здесь, мы обречены. Ворвутся преступники, нас обесчестят, а потом удушат. Или зарежут. К чему несчастному животному быть свидетелем столь чудовищных событий? Зачем же ей страдать? Уж лучше разом пойти ко дну, и да примут пушистые боги душу этого трепетного создания. Блошша, дай что-нибудь тяжелое, на шею ей привяжем, от мучений избавим.

Шуршулла яростно скосила глаза и буйно замахала лапками — она явно была настроена помучиться.

— Давай, вот он, крепеж…

— Вжжжжж-хрум-хрум…

Грызун втянулся, увлекся, оставалось его только придерживать. Рама в двух местах украсилась глубокими ажурными выгрызами.

— Отлично! — Тифф передала живую пилу служанке, стряхнула с сорочки опилки. — Отдыхай, зверь-герой. Даю слово: в Дюоссе тебя ждет бревно самого отборнейшего дуба. Если мы, конечно, доберемся до этой проклятой Дюоссы. Давай-ка, Блошша, дернем эти деревяшки…

Дернуть не особо получилось — рама все еще крепко держалась на своем месте. Подошла Аллиотейя, схватилась за раму повыше и выдрала в два рывка.

— Вот что значит истинно благородное происхождение, — Тифф обернула ладонь носовым платком и убрала из проема особо устрашающие занозы, оставшиеся от пары сломанных нагелей. — Что ж, пора и мне проявить гибкость. И цепкость.

— Послушай, это весьма опасно, — с сомнением отметила Аллиотейя. — Допустим, ты взберешься вверх. Но дальше?

— Дальше по обстоятельствам, как говаривала одна очень разбирающаяся в разведках и лазанье по окнам аристократка. Надеюсь, вы меня удержите, — Тифф еще раз проверила одеяло-веревку, передала служанке ненужные очки…

Ее удержали. Конторщица полагала, что теперь на ногах останутся синяки, но тут уж ничего не поделаешь. Она балансировала на символическом узеньком подоконнике, перед лицом раскачивался влажный борт корабля, за спиной и внизу алчно плескало море, а проклятая импровизированная веревка не желала пролезать в паз ограждения верхней палубы. Но в этом деле главное — решиться!

— Я просунула и держусь! Подсадите, если можете, — задыхаясь, попросила Тифф.

Миг, когда она подпрыгнула и полезла по одеялу, оказался крайне запоминающимся. На миг ноги повисли над бездной, ветер рванул сорочку, невыносимо захотелось завопить «спасите!». К счастью, ее тут же принялись подпихивать-поддерживать за ноги, далеко, в самой глубине такой уютной каюты тихо, но ободряюще присвистнула шуршулла. Через мгновение Тиффани ухватилась о надежную опору фальшборта. Нужно признать, у благородной Аллиотейи не только ноги были длинные, но и очень подходящие руки — подсаживала до конца.

Перевалившись через борт, Тифф поспешно поправила туфлю — вот бы был фокус, упади обувь в море. Нет, нужно и удобную запасную пару иметь. Кстати, шпионам она должна выдаваться за счет заказчика. Сейчас в Порт-Норесте приноровились шить легкие высокие тапочки с очень надежной шнуровкой. Хозяйка подарила пару таких, когда начали ходить в шейп-зал. У хозяйки там скидка — небывалое заведение финансировал ее гениальный брат, столь же знаменитый, сколь и трудноуловимый. Вот что стоило сунуть те тапочки в дорожный сундучок?

Посторонние мысли мгновенно улетучились из головы конторщицы — она увидела лежащее в трех шагах от нее тело. Мертвец! Еще одна несчастная жертва отравителей. Подмерзшей на ветру в легкой сорочке Тиффани мгновенно стало жарко.

Матрос оказался жив — Тифф, постаравшись не вступить в липкие лужи у его головы, присела, нащупала пульс. Отравлен, без сознания, но жив. Впрочем, судя по слабости пульса, вполне готов уйти к богам. Для определения точного диагноза медицинских познаний конторщицы было явно недостаточно, но подаренную северную книжечку по первой помощи Тиффани заучила до последнего параграфа. Да и «гостивший» в свое время доктор Дуллитл, частенько развлекал пациентку всяческими поучительными медицинскими историями. Вот же хороший человек, сюда бы его…

Тифф прокралась вдоль борта, склонилась над еще одним телом — у этого моряка пульс не прослушивался, но тело было теплым. Может жив, может, нет…

Озираясь и пригибаясь, Тиффани двинулась к капитанскому мостику. Нет, не так плохо быть маленькой. Еще бы накинуть что-нибудь поверх относительно светлой сорочки. Тут с маскировкой не додумала, нет опыта, знакомые профессиональные шпионы крепко бы обругали.

Тифф с горечью поняла, что вот теперь она сама настоящая, патентованная шпионка. Дожила…

Показалось, что слышен какой-то звук, девушка присела, укрываясь в тени снастей. Почудилось? Кто-то лежал у трюмного люка, но вроде бы неподвижно. Тифф напряженно прислушивалась: в скрип мачт и плеск волн пока не вплеталось ничего особенного. Тифф на четвереньках доползла до тела у люка.

Он был мертв. Вот что это за жизнь, а⁈ Тиффани раскрыла куртку, прижалась ухом к выпуклой груди, тщетно пытаясь расслышать стук сердца. Мертв, и уже давно — тело охватило окоченение. Ну почему же так всегда⁈

Глотая слезы, Тифф сняла с кольца на поясе старшего помощника увесистый нож. Это не был кинжал или иное военное оружие — лишь специальный складной морской нож. Хэм как-то показывал: острый, расширенный на конце клинок, смешно именуемый «пятка хитки», по соседству с клинком раскрывалось толстое убедительное шило. С оружием Тифф все равно не справилась бы, а серьезный инструмент очень пригодится. Девушка сунула нож в карман — господин Хэм Вьехо не стал бы возражать, он был воистину добрым и великодушным человеком.

Опять что-то стукнуло и скрипнуло на корме «Повелителя». Тифф утерла рукавом слезы и прокралась в ту сторону. По пути глянула на трап, уводящий вниз к матросской кают-компании: прямо на ступенях лежали тела, ниже… из жуткой тьмы распахнутой двери донесся тихий протяжный стон. Тифф невольно отшатнулась: снизу крепко несло смрадом смерти и рвоты. Нет, туда даже нечего и соваться…

И все же на клипере оставались живые, и наверное, здоровые люди. Понаблюдав возню на корме у самой маленькой корабельной шлюпки, Тифф обдумала ситуацию и решила, что именно этих людей ей не стоит опасаться. В том смысле, что опасаться их, конечно, нужно, но поменьше чем иных.

— О, ты тоже выбралась⁈ — обрадовалась леди Асмалия, запихивающая в лодку кожаный сундук. — Вовремя, давай с нами. Что-то этот корабль перестал подходить приличным пассажиркам. Или отравят, или удавят, или еще что похуже.

— Это точно, — согласилась Тифф. — Но куда же вы поплывете? Это же море! Потонуть можно в два счета.

— Сама бы я в жизни не рискнула, — призналась Асмалия. — Но у меня есть Элэв! А она выросла на берегу у Конгера!

Служанка белокурой красавицы на миг прекратила осматривать весла и доброжелательно подмигнула Тифф. Собственно, уже не служанка: сейчас рослая молодая женщина была в очень хорошем плаще с капюшоном, отороченным мехом роскошнейшей северной лисы. Под плащом мелькнуло недурное платье. Все-таки очень талантливая она актриса — ведь были подозрения, что вовсе не прислуга, но никакой особой уверенности в этом так и не возникло.

— Ну, плыви с нами! — поторопила Асмалия. — Нужно драпать, добром это дело не окончится. Точно тебе говорю — всех добьют! Садись, плащ дадим, у нас все равно половина багажа не влезает.

— Благодарю, но я не могу плыть. У меня здесь товар, компаньонка. К тому же, бегство может означать, что мы замешаны в преступлении, — намекнула Тифф.

— Да мне… — Асмалия выразилась весьма и весьма энергично. — Лучше сбежать, чем оказаться в тюряге, где тебя примутся драть кто попало, замучают допросами, а потом еще и запросто повесят. Знаю я ихнее правосудие.

— Это верно, — вздохнула Тиффани.

— Ага, ты тоже водила знакомство с законниками? — догадалась куртизанка. — Так чего мнешься? Садись!

— Нет, я не могу убегать. Мне обязательно нужно вернуться в Глор.

— Простите, дамы, но нужно решаться немедля, — призвала Дорогуша-Элэв, проверяя какую-то хитрую веревку.

— Остаюсь! — решительно заявила Тифф.

— Вот ты отчаянная! — потрясенно взмахнула светлой гривой куртизанка. — Что ж, держись!

— Уж я постараюсь. Могу я чем-нибудь вам помочь? — спросила конторщица.

— Если не сложно, леди, покрутите вот эти рукоятки, — указала Элэв. — Желательно поочередно. Так нам будет намного удобнее спускаться.

Девушки забрались в лодку, Тифф принялась крутить круглые штуковины — поддавались они туго, зато рукоятки на этих колесах оказались удобные. Лодочка неспешно опускалась за борт.

— Благодарю вас, леди Тиффани, — признательно молвила Элэв. — Было крайне приятно познакомиться. Простите, что так вас затрудняем.

— Ничего страшного, — пропыхтела Тифф. — Желаю вам успеха. Если мы не выберемся, при случае передайте весточку о здешних событиях в Глор.

— Непременно! — пообещала Асмалия и всхлипнула. — Элэв, мне что-то страшно. Доберемся ли мы до берега?

— Даже не сомневайся! — заверила ее рослая спутница. — Я обещаю!

Беглянки взялись за руки и с чувством поцеловались. Естественно, в губы.

Лодочка окончательно скрылась за бортом, казалось, канув прямо в туман. Тиффани бегала от лебедки до лебедки, стараясь равномерно опускать утлую посудину. Вот как они доплывут⁈

За бортом плеснуло — видимо, лодка плюхнулась на воду.

— Спасибо, Тифф! — донеслось из тумана. — Успеха!

— И вам успеха! — сказала конторщица влажной завесе.

— Про долг я помню! — спохватилась невидимая Асмалия. — Непременно все верну. А ты забирай наше тряпье, там, в каюте его полно. Эх, все равно пропадет!

— Что ты говоришь, дорогая? — пристыдила ее подруга. — Отличные вещи, Тиффани их наверняка с умом пристроит. До встречи, леди Нээт!

Тифф подула на побаливающие ладони и вздохнула. Везет же некоторым: и подруги у них такие умелые, с бархатным голосом, и опереться есть на кого, что днем, что ночью. Нет, просто друзья это тоже хорошо. Но порой думаешь о горячей грелке. А на мужчину разве можно понадеяться? Что скрывать, встречаются между ними хорошие люди, пусть и редко. Вот только не живут они долго. Вот и Хэм тоже… Такой симпатичный был моряк. Нет, ну и дерьмо же эта жизнь!

Тифф печально побрела по палубе, на всякий случай обходя лежащие тела. Не маленькая команда была у «Повелителя», а вот сейчас лежат по уголочкам, вроде и нет никого.

Туман уже пожрал и нижние снасти. Изредка до Тифф доносился слабый стон, но девушку эти звуки уже не особо пугали. По-видимому, на корабле не оставалось кого-либо, представляющего серьезную опасность молодой шпионке. Милосердие требовало оказать помощь отравленным морякам, но Тифф уже давным-давно не считала сострадание наиглавнейшей добродетелью конторщиц. Да и как тут поможешь, когда непонятно, чего они наелись? Тут врачевателем нужно быть, а не начинающей шпионкой.

Тифф замерла. Сейчас, когда никого кругом нет… Вернее, есть, но не помешают. Нужно осмотреть самое главное на корабле. Компас ведь главное?

Нужен фонарь, чтобы все обследовать должным образом. Девушка повернулась и поспешила в каюту отбывших с корабля куртизанок. Несомненно, они обе одного поля ягоды. Хотя на взгляд конторщиц, Элэв поприятнее. Не болтливая, уверенная, компетентная. Тиффани и сама была уверенная, но даже очень твердо держащейся на ногах девушке иной раз хочется к кому-то прислониться. Или приложиться? Черт возьми, да что за мысли неуместные? Это все благородные белобрысые особы новомодную заразу по миру разносят, искушают вариантами малореальной семейной жизни.

Фонарь в каюте леди Кристли имелся, его даже не потушили. Некогда беглянкам было. Все разбросано, распахнут огромный сундук и добротные кожаные короба… Тифф машинально подняла с пола, встряхнула нижнюю рубашку великолепного багряного шелка. Укоротить, ушить… Да тут на сотню крон нарядов, не меньше! Нет, сейчас не до этого… Девушка подхватила фонарь и плащ, вышла на туманную палубу. Кстати, а как беглянки из-под ареста выбрались? Веревочный «замок» с разрезанными витками валялся под дверью — весьма неосмотрительно оставили. Тифф швырнула лохмотья улики за борт и наступила на что-то музыкально звякнувшее. Ага, тоненькая пилка, вернее, проволочка с насечками. Просовывается в щель, осторожно и неспешно перерезает веревку, а если нужно, то и непосредственно брус запора. Очень полезная вещь! Напрасно швыряются такими ценностями, уж Элэв-то могла бы быть и хладнокровнее.

Тифф спрятала в карман отмычку и направилась на капитанский мостик. Начнем осмотр главного места корабля.

Плащ пришелся кстати, спине сразу стало теплее, а уютный капюшон прикрыл голову в легкой косынке. Тиффани помнила о своей склонности к простудам, и берегла себя. Прикрывая фонарь полой плаща, шпионка поднялась на мостик.

Здесь тоже лежали люди. Тифф рассмотрела рыжую бороду смешливого матроса — только утром разговаривала с ним о способах измерения скорости судов. Вроде дышит, ну и молодец. Хорошо когда учтивый человек живым остается. Еще один лежал в углу мостика, к тому телу Тифф подходить не стала.

Пристроив фонарь, девушка принялась вскрывать корпус компаса. Винты не спешили поддаваться, Тифф попробовала их крутить плоской стороной лезвия-шила, пошло чуть лучше. Аккуратно собрав и отложив винты в сторону, девушка пыталась поднять тяжелый корпус компаса. Не поддавался, вот же гнусный прибор! Прокладок каких-то напихали, не дают шпионам работать. Лезвие ножа оставило на металле корпуса длинную царапину, но Тифф, наконец, подцепила и перевернула массивную полу-стеклянную штуковину. На дне прибора оказалось выгравировано: «Fait et inventic par Charles Bloud á Dieppe». Вот было такое предчувствие! С лицевой стороны прибора, значит, убрали надписи, только заклепки от плашек остались, а здесь-то не отдерешь и не зашлифуешь. Кого обмануть думали, сосунки шмондючьи?

Шпионка принялась устанавливать прибор на место, что оказалось ничуть не проще чем его выковыривать. Тифф едва не порезалась соскочившим ножом, взяла себя в руки, и методично вкрутила винты по местам. Могли бы дырок и поменьше наготовить…

Перевести дух девушка не успела — по палубе кто-то шел. Уверенно, нагло, крепко держась на ногах. И даже не один. Донеслась вполголоса сказанная фраза…

Торопливо задув свечу в фонаре, Тифф заметалась по мостику. Вдоль какого борта идут⁈ Туман, легший уже практически на палубу, искажал звуки. Слева или справа⁈

Скрипнули под тяжелыми сапогами ступень трапа. Девушка в ужасе бросилась в угол, упала за лежащее тело и с головой накрылась плащом. Судя по всему, повезло — лежащий рядом уже ощутимо окоченел — не выдаст.

— Демоны меня раздери, и здесь валяются, — басовито удивился пришелец.

— Полегли, словно после славной бочки джина, — хохотнул его спутник. — Милорд, а отчего у вас тут везде духами пахнет?

Да кто же это такие? Тифф, ни взирая на все старания, не могла узнать говоривших — голоса казались абсолютно чужими.

— Баб на корабле много, вот и благоухает несчастный «Повелитель», — с усмешкой пояснил третий голос.

Тифф чуть не взвыла. Мертвецы! Уж этот-то высокомерный баритон она отлично знала. Капитан Лино восстал из мертвых! Может яд магический, некрофильский, в смысле некромантский, и они вообще все воскреснут⁈

Тиффани попыталась вспомнить какую-нибудь молитву, как назло на память ничего не приходило, да еще эти, воскресшие, бубнили практически прямо над головой.

…— Отлив уже начался, пока якорь поднимем, будет в самый раз, туман разойдется…

…— как бы мимо не пронесло. А если правее, так еще хуже, прямиком на Малый Мак сядем.

…— можно кливер поднять, но я уверен…

Тифф пыталась осознать, но почти ничего не понимала из мертвого разговора. «Клевер» — это парус на самом носу, и про него говорит капитан. Наверное, подурнел красавец, смерть мало кого красит. Но чем тема парусов интересна мертвецу и отчего он вообще разговорился?

Про восстающих мертвецов Тифф была наслышана. В Глоре гордились тем, что у них очень неспокойные и воинственные мертвецы — довольно странный повод пыжиться, но у каждого города свои старинные легенды. Конечно, кроме легенд имелись и настоящие примеры общения с мертвыми. Некромантия — как ее не называй: магией, наукой или искусством, не столь уж важно — весьма невеселое занятие, но порой насущно необходимое. Тиффани, пусть и шапочно, была знакома с одной сильной некроманткой — симпатичной молодой женщиной, ничуть не старше самой конторщицы — вот никогда бы не подумаешь, что таким ремеслом девушка занята. Но Тифф сама была свидетельницей того, как на одном кладбище специалистка задавала вопросы мертвецу. Дельце-то было сугубо коммерческое, но весьма важное и принципиальное. Наблюдать даже издали за такой беседой оказалось ужасно жутко. Но там мертвец не произнес ни звука и о том, что разговор состоялся, можно было догадаться лишь по приступу собственного немыслимого страха. Тогда у Тифф чуть волосы дыбом не встали, аж косынка съехала. А сейчас… сейчас ничего, только рука с ножом дрожит. Вот зачем его приготовила? Неспособна ведь к поножовщине…

Мертвецы у штурвала все болтали и болтали, правда, оставшись вдвоем — третий отправился на нос, к какому-то «Длинному». Видимо, там была пришвартована лодка чужих мертвецов.

Суть разговора до Тиффани уже начинала доходить, хотя некоторые подробности и ускользали. На мель они хотят посадить «Повелителя приливов». Именно на мель, упаси боги не на камни, и не в море корабль упустить. Но зачем непременно на мель?

…— «Медуза» подойдет ближе к полудню, вас они сразу заметят.

— Весьма надеюсь, иначе мое положение станет незавидным, — мрачно отметил капитан-покойник. — К полудню команда начнет приходить в себя. По крайней мере, должна начать оживать. Хотя снадобье оказалось не таким уж надежным.

— Я заметил, — согласился басистый собеседник. — Пожалуй, часть команды уже отправилась к Старому Стурворму.

— Мы этого не желали, но кому-то из парней повезет, а кому-то нет. Мне жаль, среди них были недурные моряки, замену таким найти будет непросто, — холодно подчеркнул капитан Лино.

— Это верно, большая игра — большие ставки.

— Да, все должно выглядеть достоверно. Будь я проклят, мне будет непросто выпить отраву, видя вот этих, — судя по звуку, капитан, пнул ногой лежащее тело.

— Милорд, будет разумнее, если вы разведете отраву пожиже. Парни с «Медузы» вряд ли примутся заглядывать вам в глотку. Здесь и так все вполне наглядно. Свою награду за помощь в спасении «Медуза» получит, а те двадцать акций сами собою перейдут в нужные руки. И у «Повелителя» наконец-то появится настоящий хозяин.

— Это если, зацелуй меня хитка, я и хоть кто-то из парней вообще очнется, — угрюмо заметил Себастио. — Меня и после первой отравы мутит. Эта магия пополам с содой…

— После всего в Дюоссе хорошенько выпьем и послевкусие уйдет, — усмехнулся его безымянный собеседник. — Что с пассажирами и прочими мелочами?

— Пассажиры заперты, тупица Вьехо хорошенько позаботился об этом, перед тем как, наконец, околеть. Пассажиры наверняка обделались, но переживут. Хотя может и не все, помнится, кто-то успел хватануть нашего славного яства. Но в любом случае какие-то свидетели останутся и искренне расскажут о бедствии. Кстати, нужно не забыть убрать одну крысу. Уж слишком пронырлива, много знает, да еще обобрала меня в «маг-эльнор» на пару десятков «корон».

— Сделаем. Бабенка хоть хорошенькая, милорд?

— О, только если тебе по нраву очкастые мыши. Можете позабавиться напоследок, если хотите. Но только тихо! Эта вредная тварь заперта в каюте леди Нооби. Не вздумайте их перепутать. Леди — молодая миловидная брюнетка, довольно привлекательна на мордашку, хотя и тупа как бревно. Влюбилась в меня до судорог. У меня на нее серьезные планы, так что поосторожнее.

— Вы верны себе, милорд.

— Без шуток, Кроу. Нужно быть дальновидным и позаботиться о будущих делах. Она — невеста нашего горячо любимого Волпи.

— Ух, ты! И она ваша?

— Естественно, — капитан омерзительно хохотнул. — Хотя в пути груз слегка подпортился, но надеюсь, адресат узнает о маленьком сюрпризе как можно позже.

Злодеи заговорили о тумане и о том, как правильно сажать на мель клипер, а Тиффани под плащом пыталась упорядочить груду свалившейся на нее информации. С кораблем стало понятно: пытаются получить приз в виде частичной стоимости спасенного корабля. Наверное, экипаж той «Медузы» ничего не подозревает и искренне будет уверен, что спас практически беспомощного «Повелителя приливов». У капитана Лино будет славное алиби — кто мог подумать, что на клипер пробрались отравители? Однако, какая жестокая хитрость. В морских призах Тиффани почти ничего не понимала — тема крайне далекая от сухопутной конторщицы. Но тут важны не детали, а общая схема. Понятно, что злоумышленников больше интересует некий контрольный пакет акций. Впрочем, плевать на второстепенные детали…

Тифф очень не нравилось, что ее собираются убить. Такой большой корабль с богатейшим выбором жертв и на тебе — непременно «очкастую мышь» нужно удавливать. Ну и мразь ты, синеглазый милорд. Главное, за что⁈

Не важно. Нужно что-то предпринять. Когда они вломятся в каюту…

Тифф обнаружила что чешет нос рукояткой ножа. Под теплым плащом действительно было душновато от куртизанских духов. Но это же не повод глупо ерзать! Преступники, (теперь можно с уверенностью сказать, — и убийцы) никуда не делись.

…— Пора поднимать якорь, Кроу.

— Есть, капитан! Вы у штурвала? Может, прибрать эту падаль?

У Тифф от страха перехватило дыхание.

— Нет, пусть валяются. Все должно оставаться естественным. Идем к кабестану, без меня вы не справитесь, — буркнул недоумерший капитан.

Тяжелые сапоги сбежали по трапу…

Тиффани высунула нос из-под плаща. Нужно убираться с мостика и побыстрее!

Возня у кабестана, приглушенные голоса захватчиков и предателя-капитана позволяли ориентироваться. Девушка согнутой черной тенью скользнула в иную сторону…

Запрыгнув в каюту леди-куртизанок, Тифф ощупью задвинула засов и принялась зажигать фонарь. Мыши им мешают, бесстыжим душителям и ублюдкам! Ну-ну… Свеча в фонаре наконец, загорелась, Тифф швырнула огниво, сорвала с головы косынку. К счастью, веселые беглянки оставили одно из зеркал. Тиффани вынула из тугой прически заколки, с яростью встряхнула головой: светло-каштановые локоны рассыпались по плечам. Расчесать, чуть взбить, вон пудра…

Остатков профессионального арсенала леди Асмалии должно вполне хватить, чтобы встретить врага во всеоружии. Тиффани очень надеялась, что не забыла, как всем этим пользоваться. Очкастая мышь определенно должна исчезнуть на некоторое время. И нужен план действий…

7. Флюс и иные события

Из выломанного окна зверски дуло, сквозняк заставлял умирающе шевелиться рукава брошенного в спешке платья Тиффани. Туман, казалось, неотвратимо заползает в каюту. Влага и зыбкость предсмертия…

Раньше Ал полагала, что смерть — всего лишь миг крайней боли и отчаяния. Нет, оказалось, смерть — достаточно долгое, томительное ожидание. Ну когда же хоть что-нибудь случится⁈

Тишина и плеск за окном, разбавленные чуть слышным шуршанием — охваченная тем же томительным недобрым предчувствием шуршулла уже в двести сотый раз оббегала клетку. Какое безумное обреченное кружение. Служанка наоборот, замерла на полу, плотно обхватив руками худые плечи. Вот так и окостенеет…

— Прекратите! — вполголоса приказала Аллиотейя.

Глянули испуганно, на глазах рабы блеснули слезы, на миг замершая шуршулла повернулась и побежала вдоль прутьев клетки в обратную сторону. Даже не свистнула, тварь грызучая.

— Прекратите, я сказала! — в отчаянии повторила леди Нооби. — Да, она не возвращается, но мы не слышали ничего… окончательного. Возможно, Тиффани еще жива.

— Ы-ы, — безнадежно ответствовала служанка.

Что скрывать, после ухода бесследно сгинувшей конторщицы в каюте стало намного страшнее.

— А я говорю, еще не все потеряно! — настаивала Ал.

— Ы-ыыы… — Блошша лишь плотнее обхватила себя руками.

Может, ей просто холодно? — пришла в голову леди Нооби неожиданная и неуместная своей приземленностью мысль.

Поколебавшись, Аллиотейя встала и накинула на служанку плащ пропавшей компаньонки — той уже вряд ли он понадобится. Блошша немедля принялась кутаться в шерстяную ткань, зубы несчастной глупышки выбивали мелкую дробь.

— Так-то лучше, — пробормотала Ал и обернулась к клетке: — А ты прекрати кружиться. Сейчас пар из попки пойдет. Уже на триста сотый круг пошла, дура пушистая.

— Ы? — с некоторой заинтересованностью переспросила рабыня.

— Ну, может и не триста сотый, — буркнула леди Нооби, чьи познания в математике ограничивались уверенным счетом до ста. — Не так важно. Просто, во-первых, меня это головокружение бесит, а во-вторых, сдохнет зверек, причем совершенно бесславно.

Шуршулла действительно рухнула на пол клетки, пушистые бока загнанно вздымались, бусинки глаз закатывались. Вот что суеверный страх с необразованными грызунами творит…

— Ы-ых! — озабоченно завздыхала служанка и занялась зверьком.

Пока она отпаивала Шилку водичкой, леди Нооби ходила по каюте, поглядывая на постель. Смятая старая шаль, китара и арбалет — вот и все, что осталось в жизни нищей невесты. Есть ли смысл продолжать дышать, на что-то надеяться, если никогда не доведется взглянуть в любимые синие глаза? Как он был смел, какие замечательные планы строил.… О Себастио, как жестоки к нам боги!

Ал задумчиво смотрела на арбалет. Можно из него застрелиться? Вряд ли, тут нужен надежный боевой арбалет, а управляться с настоящим оружием леди Нооби так и не научилась. Как многое не удалось познать в этой жизни! Шитье и иное рукоделье, сервировка стола, уход за домом… — ну кому это нужно⁈ Жизнь куда шире…

Захотелось взять арбалет и хорошенько стукнуть им по китаре. На душе полегчает, но вещи жалко.

— Ы-й! — зашипела Блошша.

— Да, слышу, — Ал поспешила к окну, служанка оказалась рядом, стукаясь лбами, протиснулись в проем. Среди тумана раздавалось постукивание механизма — это на носу корабля, там такая штуковина, поднимающая якорь…

— Кто-то жив и работает, — пробормотала Аллиотейя. — Возможно, не все так плохо. Да перестань же!

Последнее относилось к шуршулле, которая неистово драла коготками бок хозяйки, требуя, чтобы ей тоже дали послушать. Пришлось отступить вглубь каюты.

— Что бы это значило? — шепотом размышляла Ал. — Вряд ли Тиффани лично взялась за управление кораблем. Наглости-то у нее хватит, но сил куда как поменьше. Это кто-то из моряков. Будь я проклята, на разведку нужно было идти мне!

— Ы-у, — напомнила служанка, державшая на подоконнике зверька — Шилка, совладавшая с приступом своей грызунской паники, напряженно вслушивалась в таинственные звуки и сосредоточенно подергивала шариком хвоста.

— Я помню что «ы-у», — мрачно заверила Ал. — В окно я определенно не пролезу, это верно. Нужно было сразу открывать дверь. Полагаю, я смогу сломать петли.

Служанка глянула с очевидным ужасом.

— Лучше встречать опасность лицом к лицу, — объяснила леди Нооби. — Мы все равно ничего не высидим в этой ловушке. Да, нужно было ломать дверь!

В этот момент окончательного осознания полной ошибочности предыдущих стратегий в дверь каюты стукнули извне. Довольно невоспитанно стукнули. Возможно даже кулаком.

— Эй, тут есть кто-нибудь? — Что, пришиби меня желтковая лихорадка, происходит⁈ — хриплым, едва разборчивым, голосом поинтересовались снаружи.

В каюте замерли: Аллиотейя онемела столь же надежно, как и служанка, та зачем-то еще и зажала себе рот, шуршулла мгновенно и беззвучно сгинула под кроватью.

Снаружи каркнули, кашлянули и злобно поинтересовались:

— Чего примолкли? Как за стенкой, так бубните и бубните, разрази вас тухлый кальмар. Эй, девицы, что тут происходит и где мой ужин?

Отмершая рабыня тыкала пальцем в переборку, впрочем, у Ал и у самой мелькнула догадка, что за монстр топчется за дверью. Леди Нооби утерла пересохшие губы и осторожно спросила:

— Мэтр Раваль, это вы?

— А? Ну да, это я, кто же еще, — пришелец откашлялся и потребовал. — Открывайте и скажите, где ужин? Кстати, почему мы дрейфуем? Перепились все, что ли? Да откройте же эту дверь, волосья ей в зад, к чему так бояться старика-ученого?

Девушки переглянулись и уставились на баррикаду у двери. Видимо, нужно открыть, иначе ругань старикашки привлечет внимание. Аллиотейя оттащила тюфяк, отпихнула ногой сундучок, кивнула рабыне и взялась за арбалет. Блошша, неуверенно оглядываясь, принялась распутывать бечевку на засове.

— Слушайте, а что вы там весь вечер двигаете? — с долей просыпающегося любопытства поинтересовался невидимый пьянчуга. — Да еще снаружи заперлись. Веревку-то я снял. Неужто бунт в команде? А уверяли что приличный спокойный корабль.

— Сейчас объясним, — пообещала Ал, целясь в дверь, — вы там один, мэтр?

— Естественно. Хотя лежит тут какой-то счастливчик, нализавшийся в душу и селезенку. Полагаю, до утра проваляется…

Ал сделала знак, и перепуганная служанка распахнула дверь — за ней обнаружилась нелепая седобородая фигура в мантии. Убедившись, что гость один, Блошша, проявив неожиданную решительность, ухватила старика за бороду, втянула внутрь и захлопнула дверь.

— Опять ты? — мэтр выдрал свое длинное волосяное украшение из кулака рабыни. — Ужин-то чего не принесла?

— Ы-ы-ы! — объяснила служанка непредсказуемость и трагичность сложившейся ситуации.

— Надоело мне все разгадывать! — рассердился ученый и обратил внимание на нацеленный на него арбалет. — Это еще что⁈ Сдурела, красотка?

— Я не красотка! — сквозь зубы процедила Ал.

Старик присмотрелся, задумался, и щелкнул пальцами:

— Понял, вы эта… как ее… леди, э-э… леди…

— Леди Нооби, — ледяным тоном подсказала Аллиотейя.

— Верно! Я вас и сопровождаю. В эту, как ее…

— В Дюоссу. Но до сих пор нас сопровождал лишь ваше бесчувственное тело и неизменный перегар.

— Это несущественные детали, — без тени раскаяния заверил старикан. — Кстати, вполне запланированные. А вот о трехразовом питании мы договаривались отдельным пунктом контракта.

— На борту произошли ужасные и внезапные события, — поведала Ал.

— Любопытно, — старик огляделся. — Эй, хитроумная девчушка, водица здесь есть или нет?

Блошша фыркнула, но достала кувшин с водой и наполнила кружку.

— Будьте осторожны с питьем, капитан судна смертельно отравлен. Остальная команда, видимо, разделила его участь, — сочла своими долгом предупредить Аллиотейя.

— Ничего страшного, я привычный, — мэтр Раваль схватил кружку, отвернулся к окну. В его второй руке мелькнуло нечто вроде изящного металлического стаканчика, старик плеснул туда воды, встряхнул свою странную посудинку, одним махом отправил содержимое в рот. Тряхнул бородой…

— Позвольте, вы что, пьете? — изумилась Ал.

— Не обращайте внимания, всего лишь лекарство, — ученый указал кружкой на окно. — А у вас тут рама выломана. Дело так серьезно?

— Более чем! — сдерживая негодование, признала леди Нооби.

— Да уж вижу. Отсутствие ужина, поломанные окна, пьяные на палубе… Вон, еще и крысы какие жирнющие развелись, — мэтр Раваль с омерзением топнул ногой на выбравшуюся было из-под постели шуршуллу.

Шилка, шокировано свистнув, спряталась, а Аллиотейя призвала старика к благоразумию:

— Это не крыса! И при чем тут ужин⁈ Корабль потерял капитана!

— Плохого капитана не грех и потерять, — назидательно проворчал мэтр Раваль. — Меня больше интересует, какого демона мы дрейфуем и кто сейчас стоит у руля?

— А мы точно дрейфуем? — уточнила Ал.

Старик глянул на нее с интересом:

— Мне намекнули, что вы очень юная и наивная особа. Но всему же есть предел. Не можете отличить качку на якоре от качки в дрейфе?

— Не могу! — отрезала леди Нооби, косясь на арбалет.

— Что ж, откровенность и простодушие иной раз тоже могут сойти за достоинство, — старик вновь плеснул в свой таинственный стаканчик.

— Ы-ы-ы! — запротестовала рабыня.

— Спокойно, сопля, я свою меру знаю. Здесь сугубо для прояснения разума, — заверил старик, сглотнул содержимое посудины, утер губы концом бороды и потребовал: — Рассказывайте по порядку!

— А вам не кажется, что вы дряхлый, наглый и… — начала Аллиотейя, но в этот миг каюта вздрогнула, пол ушел из-под ног, и девушка рухнула на постель, чудом не раздавив китару. Блошша брякнулась на колени, шуршулла, не успев и свистнуть, вновь укатилась куда-то в угол под кроватью.

— Сели! — констатировал почему-то оставшийся на ногах мэтр.

— Что это такое⁈ — пролепетала Ал, пытаясь сесть.

— Это мель, — хладнокровно объяснил старик, пряча под мантию свой драгоценный стакан.

— Мы утонем?

— Не сразу, — утешил пьянчуга. — С мелями трудно угадать, леди, э-э… юная леди. А мы сейчас вообще где? Море? Океан?

— Острова и устье реки. Маковая гряда.

— Не знаю, — подумав, признался старик. — Дурно. Хорошие острова «маковыми» вообще не назовут. Несчастливое название. Не вздумайте баловаться наркотой, юная леди. Яд разума. Уж лучше ширитти и любовные саги — дольше останетесь хорошенькой. Сложная ситуация. Кстати, я вас на свадьбу сопровождаю или со свадьбы?

Под кроватью хрюкнули — кто это, мерзкий грызун или спасающая его ехидная рабыня, понять было трудно.

— Заткнитесь! — сразу всем сказала Аллиотейя.

— Если сболтнул что-то не то, прошу простить. Я в Глоре не углублялся в детали, мог что-то и запамятовать, — мэтр нагнулся и довольно легко вытянул за ногу из-под постели девчонку, та волокла опутанную паутиной шуршуллу. — Грязновато у вас под кроватью.

— Заткнитесь! — безнадежно повторила Ал.

— Экая вы малоразговорчивая, — удивился мэтр. — Но тут сейчас узкий выбор собеседников, уж соблаговолите мне объяснить, что происходит.

Леди Нооби постаралась объяснить. Как можно лаконичнее.

…— Не слишком понятно, кроме того что дело плохо, — старик почесал бороду. — Капитан, значит, убит? Что ж, тогда не будем выдвигать особых претензий покойнику. Хотя, видят боги, довел корабль и команду. У вас тут под дверью, кстати, порядком наблевано.

— Замолчите. И у вас мантия наизнанку, — сквозь слезы сказала Аллиотейя.

— Да? — старик глянул на себя. — Это спросонку. Разволновался: ужина нет, дрейф странный. Что ж, нужно пойти и разобраться, что происходит. Сидеть на мели, это, девушки, крайне дурное занятие. Во всех смыслах. Впрочем, если бы корабль был обречен, крыса бы уже сбежала.

— Сю? — уточнила шуршулла, уже освобожденная от паутины.

— Не чувствуешь, значит, приближающейся смерти? — повеселел ученый старик. — Вот и хорошо! Что ж, я схожу и проверю, кто там возится на баке и почему эти скоты позволили кораблю сесть на мель.

— Но если там пираты-отравители… — заикнулась Ал.

— Мне доводилось видеть пиратов. Они бы уже обшарили каюты, да вообще дело шло куда веселее, — старик запрятал бороду за ворот мантии. Обитательницы каюты, замерев, смотрели как из его широкого рукава выскользнул длинный кинжал. Мэтр Раваль тщательно обтер рукоять оружия, спрятал его обратно и направился к двери.

— Ыы? — прошептала служанка, указывая в спину безумно храброго ученого.

— Оружие. Кинжал или вообще меч, — согласилась Ал.

Девушки не сговариваясь, подскочили — шуршулла отчаянно вцепилась в одежду Блошши — и устремились следом за стариком. Сидеть в каюте и ждать неведомо чего, было немыслимо.

— Вы куда такой всполошенной стаей? — заворчал мэтр.

— Мы присмотрим за тылом, — вспомнила с перепугу нужное слово леди Нооби.

— А эта, свистящая? — старик с сомнением глянул на грызуна и с намеком тряхнул рукавом.

Шуршулла замотала ушами, безмолвно заверяя, что шуму от нее будет не больше, чем от паутины.

— Что же, держитесь позади, — указал старик.

Аллиотейя кралась с арбалетом наизготовку и пыталась понять, как будет стрелять и перезаряжать. Нужно все делать стремительно. Девушка вытряхнула из кисета со снарядами пулю и сунула ее за щеку — так вложить в ствол оружия будет быстрее. Рот наполнил вкус пыльных камней…

В плотном тумане на носу корабля угадывалось таинственное, призрачное движение: что-то большое и белесое вяло подергивалось в темноте.

— Вон они, — прошептал мэтр Раваль. — Убирают парус. Кстати, довольно большой корабль. Как, говорите, его зовут?

— Клипер «Повелитель приливов» — с тоской ответила Аллиотейя.

Очевидно, прозвучало не очень отчетливо — все трое с удивлением повернулись к ней.

— Флюс? Это от нервов, — утешил самоуверенный старик.

Ал сплюнула в ладонь пулю и сдержанно посоветовала:

— Вы бы придумали что-нибудь по делу, мэтр Раваль.

— А что тут придумаешь? — пожал плечами ученый. — Сидим на мели, на баке шустрят хваткие парни, судя по маскам, готовые на многое. К чему они позволили кораблю оказаться на мели, я все равно не очень понимаю. Если бы вместо никчемных вас здесь имелись бойцы-мужчины, самое время было бы пропустить по стаканчику и атаковать. Пленного мы могли бы допросить с пристрастием, и все разом стало бы ясно.

— Ы! — напомнила Блошша.

— Да я вижу, что бабы, — оскорбительно поморщился мэтр. — Потому настоящий план не пройдет. Упрощая план, можно было бы пропустить по стаканчику и спрятаться. Но судя по вашим юным и чистым — фигурально выражаясь — личикам, стаканчик лишь осложнит вам жизнь. Так что можно предельно упростить данное уравнение и просто спрятаться.

— Нет! Я пойду и выстрелю в кого-нибудь! — прошептала Ал в приступе возвышенного негодования. До сих пор она так и не смогла разглядеть ни единого злоумышленника, лишь иногда в тумане угадывалось движение, чудилась повисшая на снастях человеческая фигура, но все это было столь зыбко, что девушка опасалась доверять своим глазам. В таком густом киселе тумана даже капитанский мостик был неразличим. Но если мэтр Раваль утверждает что захватчики в масках, стало быть, они трусливые и ничтожные воры…

— Вы дамочка благородная, уж определенно сама знаете, как поступить, — не стал возражать старикан. — Идите и стреляете. Хотя, как человек, подрядившийся вас сопровождать в эту самую, как ее… а, не важно… — должен предупредить, что эти парнишки, скорее всего, вас захватят. Поскольку вы особа привлекательная, время проведете нескучно. Идите-идите…

— Я ваших непристойных намеков не понимаю, — пресекла Ал гадкую болтовню старикашки. — Думаю, нам нужно проверить другие пассажирские каюты. Возможно, господин Клюф и господин архитектор окажут нам помощь в противостоянии пиратам.

— Что, тут кто-то из нормальных людей есть? — обрадовался мэтр Раваль. — А я-то думаю, что за корабль, насажали одних девиц…

Последнее Аллиотейя предпочла не расслышать — не время ставить на место мерзкого старика, потом поговорим. Девушка вновь сунула за щеку запасную пулю, на этот раз вкус у нее был еще неприятнее.

Отряд, отступая, бесшумно вернулся к трапу, ведущему к нижним каютам.

— А ступеньки здесь неправильные, — ворчливо отметил мэтр Раваль. — Вот при Командоре строили под нормальную ногу, а здесь как струворм меленько нахаркал.

Аллиотейю сейчас меньше всего волновали старинные байки. Вечно вспоминают этого напыщенного Командора Найти, а что он хорошего сделал? Увел лучших мужчин севера прямиком к гибели. Если бы отец не последовал за самозваным вождем, разве пришлось бы Ал сейчас красться по загаженному коридору? Впрочем, старики вспоминали, что Командор был волшебно хорош собою, и…

В коридоре, освещенном единственной лампой, действительно крепко воняло. Лужи подсохшей (да простят нам боги уличное слово) блевотины, какие-то тряпки, матросский колпак…

— Ы! — указала служанка нужную дверь.

— Вижу что «ы», — старик глянул на узел, запирающий каюту, ткнул пальцем в соседние двери, — а тут, стало быть, все пустует?

— Кафая азница⁈ — не выдержала Аллиотейя.

— Не пристало благородной леди орать на пожилого и образованного человека, — смиренно напомнил мэтр. — Я намекаю на то, что благоразумным девушкам есть где здесь спрятаться. Если будете сидеть как мыши…

— Никофда!

На Ал вновь смотрели как на круглую дуру. Даже шуршулла — эта короткохвостая предательница — не одобряла. Ну и пусть бы зарылась в паутину, кому нужны трусливые грызуны в такой момент…

Аллиотейя сплюнула пулю и, изо всех сил сдерживаясь, пояснила свою позицию:

— Мы сделаем все что можно, если ничего не выйдет, попытаемся спрятаться. Но не раньше!

— Что ж, это взвешенная и даже слегка аргументированная стратегия, — признал мэтр. — А то это «фовда-нефофда»…

Похоже, ученый оказался полным идиотом. Или ему действительно было весело?

Мэтр Раваль на миг выпустил из рукава клинок кинжала — разрезанная на петлях двери веревка, упала на пол.

— Ну-ка, познакомимся…

Познакомиться не получилось — скорчившийся архитектор неподвижно лежал у койки. Раваль бестрепетно коснулся шеи несчастного и заметил:

— Не хотелось бы огорчать дам, но этот молодой человек нам уже не помощник. Основательно коченеет…

Блошша всхлипнула — молодой архитектор был с ней приветлив, как-то даже угостил пирожком с мидиями. Ал и самой было жаль пассажира — весьма учтивый и почтительный господин.

— Печально, — на сей раз без тени насмешки признал мэтр Раваль. — Судя по запаху, все тот же настой сэволы, и доза лошадиная. Странно, я же видел на палубе морячка в недурном состоянии — тот точно отлежится. Что за такие неупорядоченные отравления? Впрочем, потом разберемся.

Он взял с заваленного чертежами стола острую металлическую штуковину, протянул служанке:

— На вот.

— Ых? — испуганно уточнила рабыня.

— На память. Называется «циркуль» и как оружие гораздо действеннее твоей булавки. А если останешься жива, сможешь изучить геометрию.

— Ы-ыы-ы, — с большим сомнением протянула Блошша, но мудреный цыр-куль взяла.

Непомерно усиливший свое вооружение отряд выбрался в коридор и прокрался к следующей запертой каюте…

С господином Клюфом дело обстояло почти так же печально. Он, правда, еще дышал.

— Может, и отлежится, — обнадежил мэтр Раваль, вытирая испачканные пальцы о штаны умирающего. — Чувствуете, здесь запашок сэволы пожиже?

Насчет таинственной сэволы Аллиотейя охотно верила, но вот иных ароматов в каюте хватало. Девушки поспешно выскочили в коридор.

— Почти любое отравление расслабляюще воздействует на желудок и кишечник, — пояснил Раваль. — Увы, в этом отношении наш организм прост и незамысловат.

— Фы лекафь? — спросила Аллиотейя.

— Не совсем. Что будем делать, дамы и крысы?

Блошша замахала рукой, указывая и доказывая.

— Это еще куда? — насторожился мэтр. — Еще кто-то отравленный разложен по трюмным закуточкам?

Тема была сложная, и Ал снова пришлось выплевывать пулю:

— Там клураканы заперты. Три… э-э… головы.

— Клураканы? — насторожился старик. — К чему на корабле клураканы, да еще в тройном виде?

— Пассажиры. Везут в Дюоссу пивоварню.

— Что за глупость? Не нужны нам клураканы. Пусть сидят, целее будут. Из этих мелких дарков бойцы, как…

Блошша неожиданно яростно запротестовала, шуршулла тоже подсвистнула что-то неодобрительное.

— Что, теперь и крысы в дарки зачислились? — хмыкнул мэтр. — Ишь, пищит за своих. Давно подозревал, что общность морфофизиологических признаков…

— Перестаньте сквернословить, как не стыдно! — не выдержала Аллиотейя. — Сейчас, когда в сражении будет нужна любая пара рук, в смысле, лап…

— Вот видите, тут и не сообразишь что от них, нелюдей, ждать: то ли рук, то ли лап, или вообще хвостов, — ухмыльнулся старик. — Не доверяю я даркам. И весьма надеюсь, что никакого сражения не будет.

— Если убьют запертых клураканов, нам будет немыслимо стыдно, — напомнила Ал. — Так люди не делают!

— Пираты, насколько можно рассмотреть, тоже люди, — возразил ехидный старик. — Не очень-то люблю дарков, но людишки заведомо ядовитее.

— Идемте! — леди Нооби не желала спорить, тем более, появилась уверенность, что спасти обреченных клураканов вполне способны и сами девушки с шуршуллой.

К каютам третьего класса Аллиотейе ходить еще не приходилось, но лампа в этом коридоре благополучно висела на своем месте и отыскать запертую каюту не составило труда. Потолки здесь оказались низкими, проход узким, зато не так воняло.

— Здесь, — прошептала Ал, трогая тугой узел на двери.

— Поосторожнее, — предупредил старик. — Дарки весьма коварные существа, а эти, пивные, в особенности.

Мэтр поддел веревку острием клинка, дверь неожиданно легко распахнулась.

— Стоять! — визгливо скомандовали из каютной темноты.

Оторопевшая Ал разглядела пару трубок, весьма похожих на ствол ее арбалета, только без «рогов», зато завитые в сложную спираль — эта заумь уверенно целилась в грудь спасителям.

— Руки за голову! — не менее визгливо приказали из-за спины.

Третий клуракан подкрался сзади и грозил изощренным, остро отточенным оружием.

— Я говорю — коварные! — вздохнул мэтр Раваль и посоветовал тыловому засадному клуракану: — Коловорот опусти, попортишь хороший инструмент.

— А если в брюхо? — недобро посулил бесстрашный коротышка. — Пропорю!

— Ы-ыы-ый! — замахала руками и шуршуллой служанка.

— Нет, тебя-то мы знаем, — взмахнул кривым оружием клуракан. — Но эти-то кто? Может, они тебя в плен взяли? Кто такие?

Аллиотейя поспешно выплюнула пулю.

— Понятно, — кивнул фейри. — То-то я смотрю, с левой стороны вроде как знакомое лицо. Всемерно извиняюсь, благородная леди. А с вами кто?

— Это тот самый, — сказали из каюты. — Который мэтр. Запах его!

— То-то я и чую! — прищурился клуракан с жутким коловоротом.

— Вы бы языки придержали, — намекнул старик. — Успеем поговорить.

— Тоже верно, — зловеще процедил старший клуракан. — Отложим. Вы, значит, вылезли? А где госпожа Тиффани?

— Пока неизвестно что с ней, — сказала Ал.

— Жаль. Она была умная, — вздохнул клуракан-командир. — Что собираетесь делать?

— Пока не знаем, — призналась Аллиотейя, заставляя себя не замечать неуместное своей однозначностью «она была умная». — А как вы из каюты выбрались? Или вас запереть забыли?

— Как же, забыли, — злобно оскалился старший из воинственных дарков. — Пришлось разобрать переборку. Давно бы уже были на палубе, но завозились с Лагром. Он, дурень, чаю хлебнул.

— Я случайно, пирог у меня в горле застрял, — пробормотал бледный маленький фейри.

— Думать нужно, что жрешь! — безжалостно рявкнул командир пивоваров.

Блошша вопросительно всплеснула рукой.

— Да чего там, промыли дурню желудок и наоборот тоже промыли, — пояснил старший клуракан, на редкость хорошо понимающий немую рабыню. — У нас же змеевики, воронки, шланги, все есть в запасе.

— У-у, — застонал маленький Лагр и, пошатываясь, убрел в глубь каюты.

— Сейчас придет в себя, — заверил старший. — Временная слабость. Так что с боевым планом?

— А вы на редкость хваткие, — не скрывая удивления, отметил мэтр Раваль.

— Да уж, сопли не жуем, — клуракан кинул четырехпалую ладонь к коротко-шерстистой голове. — Я — Портер-Фо, сержант запаса, провизионно-саперный батальон Ополчения Севера. Боевой опыт скромен, но учебные сборы в Долине прохожу регулярно. Парни мои, признаться, пока запасные без звания. Ничего, в грязь мордой не ляпнемся. Ну что, пьянчуга, планируем операцию?

Аллиотейю эти хриплые и визгливые мужчины вопиюще игнорировали, но девушка не собиралась глупо протестовать. В боевых планах леди Нооби разбиралась слабо, но право на месть у нее отнять никто не посмеет!

8. Мертвые против живых

План у Тиффани имелся. Он выглядел чрезвычайно сложным планом и это являлось его основным недостатком. Девушка сознавала, что ударить капитана Лино ножом в пах или перерезать его мужественную шею будет гораздо надежнее. Увы, достойным опытом по воплощению столь радикальных решений конторщица не обладала. Придется мудрить.

Итак, что мы имеем по накладным?

Закончив с парусами и управлением судном, заговорщики займутся мелкими делами, вроде уничтожения нежелательных свидетелей. Времени у них остается не так много: корабль они должны покинуть затемно, берега хоть и кажутся пустынными, но неизменно имеют глаза и уши. Об этом сухопутной Тиффани рассказывала весьма опытная особа, съевшая на подобных делах уйму собак, тритонов, гарпий и прочей живности. Эх, сюда бы ее с ножичком!

Значит, пираты начнут искать жертву, указанную подлым капитаном. Сам он на глаза пассажиров появиться не рискнет, да и времени у него в обрез — ему нужно жиденький яд жрать, дабы к команде присоединиться и заиметь алиби. Далее наступит утро, день, прибудут честные спасатели и снимут «Повелителя» с мели. Вот только мышь-конторщица этого уже не увидит.

Но! Мыши уже нет, есть молодая дама, пусть и не столь рафинированного благородства, как некоторые, но приятная глазу (черт знает что за пудра у Асмалии! Небедная девушка, а такую комковатую косметику с собой таскает), умеющая общаться с мужчинами, и вообще неглупая. Под описанную паразитом-капитаном «мышь» она не очень подходит, вполне может назваться, к примеру «Асмалией». Несомненно, многие мужчины способны отличить одну блондинку от другой, тем более, что новая версия Асмалии не очень-то блондинка, а скорее светлая шатенка. Но видели ли пираты настоящую Асмалию? Этот Кроу и его подельники вряд ли имели счастье быть близко знакомыми с веселой, но неудачливой в картах девицей. Здесь дебет с кредитом сходится, и можно проскочить. Но нет ли среди команды незаметного человечка, помогающего коварному капитану и пиратам? Запросто заложит…

Пытаясь размышлять логически, Тифф пришла к выводу, что наличие такого человечка весьма вероятно. Лежит он сейчас где-то среди стонущих и уже мертвых сотоварищей, размышляет о сложностях судьбы и обещанном вознаграждении. У парня, должно быть, крепкие нервы.

Существует ли на самом деле этот тихий человечек и станет ли он вмешиваться, когда обнаружится, что приговоренной мыши нет на месте? В отличие от капитана он не валился с трапа, весь такой насмерть отравленный и театральный, на глазах всей команды и пассажиров. (Вот взять бы да отрубить засранцу Себастио руку, которой на невинных девушек указывал! Чтоб он блевотиной задохнулся, кобель лощеный!) Алиби этому тихому человечку еще нужнее, чем капитану Лино. Возможно, он не захочет рисковать и объявляться?

Действия злоумышленников под командой Кроу, когда они не обнаружат жертвы на месте, предсказать было трудно. Но искать мышь они определенно будут, и преусердно.

Тиффани прислушалась к едва различимой возне на носу корабля, подобрала юбки и выскользнула на палубу. Она отвыкла от пышных нарядов, и сейчас красться вдоль надстройки было сложно. И подол длинноват, и плащ норовит зацепиться. Хорошо, что черный бархат скрывает блеск парчи…

Девушка, временно сменившая образ конторщицы на куда менее приличный, направлялась в место, где ее будут искать в последнюю очередь…

В капитанской каюте было тепло. Тифф осторожно прикрыла дверь. На письменном столе горела лампа, недурная, но масло дешевое. Скупец наш капитанчик. Каюта довольно просторная, но обстановка… Незваная гостья тихонько фыркнула. Это что за безобразная ширма? А полог постели⁈ Как-то Тифф пришлось провести несколько дней в одном белгравском борделе (непредвиденное стечение обстоятельств и временное безденежье, такое случается даже с неглупыми девушками), так там интерьеры и то были попристойнее. Отвратительная личность этот Себастио. И как Ал могла так низко пасть, прямиком под эти канареечные занавеси? Она дура, конечно, но не до такой же степени?

Тут пол каюты ушел из-под ног разумной и хладнокровной девушки и Тиффани рухнула, едва не протаранив лбом безобразную ширму…

Так, видимо, это и есть мель. Тиффани выпуталась из плаща — какое же все длинное, все нужно укорачивать, а то вообще убьешься. Кстати, хотелось бы, чтобы корабль не сразу принялся тонуть. Этак и в лодку не успеешь влезть…

При мысли о полноценном кораблекрушении девушка содрогнулась. Только не это!

Прокравшись к столу, Тифф отыскала ножницы. Глянула на небольшой флакон и оловянный графин с приготовленной водой. Пробка на флаконе оказалась хорошо притертой, девушка осторожно понюхала — да, весьма и весьма похоже на яд, корабль порядком пропах этой гадостью, от каждой лужи на палубе горьковато пованивает.

Девушка вернула флакон на место, осторожно выдвинула ящичек стола — возможно, еще что-то интересного найдется. Лупа, с полдюжины расчесок и щеток для волос, ароматные, но до изумления измятые свечи, старые перья, в отдельной коробке какие-то клочки газет, словно Шилкой не дожеванные. Узнав шрифт, Тифф ахнула: «Вестник торговой гильдии»! Уже догадываясь, что завернуто в тщательно свернутые комочки, девушка осторожно развернула: светлый, омерзительного вида порошок. Ну не животное ли этот капитан⁈ Нет, такой хуже любого животного — даже самому паршивому псу не придет в голову заранее сфабриковать улики. Подставить, значит решил?

От злости Тиффани действовала особенно быстро и хладнокровно. Яд был перепрятан, клочки газет выброшены в море. Девушка тщательно помыла руки, протерла их джином из попавшейся бутылки. Что ж, мы тоже будем безжалостны.

Прихватив ножницы, девушка забралась в угол постели — здесь ее надежно прикрывал край полога. Тифф принюхалась, поморщилась — положительно, это не ночь приятных ароматов. Меняет ли бездарный заговорщик постельное белье? Девушка разослала плащ, села на него, разложила юбки и задумчиво пощелкала ножницами. Подол подшит недурно, но укоротить необходимо…

Работая, Тифф размышляла — несмотря на новую обертку из лилового парчового безобразия с глубочайшим декольте, способности мыслить коммерчески-складскими категориями никуда, к счастью, не делись.

Сведем приход и расход. Закончив с работами, наш милый Себастио явится сюда и с мужественным отвращением припадет к флакону с отравой. Случится ли это до того, как обнаружится, что обреченной «мыши» нет на месте? Неизвестно. Далее все зависит от скорости действия снадобья. К полудню внешний вид капитана должен не отличаться от облика настрадавшихся членов команды. Бедняжка, на что приходится идти ради выгоды. Но не пожелает ли Себастио проконтролировать выполнение своего приказа? Насладиться воплями беспомощной девушки, втихомолку похихикать, прячась где-нибудь в тени на палубе. Вот же мерзавец! Только не на ту шмонду попал!

Он придет, утомленный, полный неприятных предвкушений пред дегустацией отравы, глотнет, и тогда… Именно тогда, не раньше и не позже! Пара козырей, внезапно выставленная рекламация — именно так! Но какие контрдоводы способен выставить захваченный врасплох клиент?

Да что такое⁈ Неприятные ароматы капитанской постели страшно досаждали и мешали размышлять. Тифф подумала, что страшно отвыкла от запахов чужих мужчин. Возгордилась, брезгливость одолевает. А ведь судьба конторщиц изменчива, мало ли куда заведет фарватер жизни? Нет, ну невыносимо. Что за кислятина омерзительная? Если Асмалия здесь валялась, могла бы духами побрызгать. А благородная леди Нооби вообще откровенная идиотка. Нашла где окончательно взрослеть.

Может, его попросту отравить? Тифф знала, что вполне способна на такое решение технически. Но разве «мокруха» наш путь? Поколебавшись, девушка вынула из потайного кармана плаща (насчет маленьких хитростей покроя одежды Асмалия не подкачала) записную книжку. В корешке приберегалось несколько разноцветных пилюль: тяжесть невелика, а путешественнице вполне разумно иметь под рукой средства для всяких непредвиденных случаев. Белую, слишком радикальную горошину Тиффани сразу спрятала обратно. Розовую или голубую? Нет, этак, смешав снотворное со своей отравой, капитанчик может разом к богам уйти. Хихикнув, девушка взяла розовую пилюлю. Вряд ли она убьет сэра Лино, но мало мерзавцу не покажется…

Тиффани энергично встряхнула графин, ускоряя растворение снадобья и поспешно вернулась в свое убежище. Фу, сейчас кислятиной перло еще сильнее.

Так что же он скажет, оценив выставленный предварительный счет? Откровенно говоря, прийти к полному взаимопониманию будет практически невозможно. Мужчины и так достаточно упрямы, находясь же под воздействием снадобий и иных жизненных сюрпризов вообще мало предсказуемы. Хотя Тифф доводилось иметь дело с очень сложными партнерами по коммерческим переговорам. А уж с какими буйными самцами «посчастливилось» встречаться в прежней жизни — девушка машинально потерла когда-то дважды сломанную руку. Сыро здесь, кости ломит…

Шаги… Тифф поспешно сунула под подушку лоскуты от подрезанного подола и замерла за занавесью.

Он вошел упругими шагами, кудри развевались, меч раскачивался у бедра — красив, этого не отнять. Сразу глянул на стол, утер лицо, с отвращением и не особо изящно сплюнул в угол каюты — видимо, организм еще помнил дивный вкус снадобья и заранее протестовал против повторения рискованного эксперимента. Вот швырнул куртку к креслу. Тифф подумала, что недурно бы красавца хорошенько выпороть и продать в «Бархатную векшу» — там умеют приучить дикого самца должным манерам. Как и интересоваться юными дамами строго по сигналу хозяйки.

Капитан снял перевязь с мечом — Тиффани сочла этот маневр заслуживающим одобрения. Еще бы запер оружие куда-нибудь, вот бы было хорошо. Шумно вздохнув, лорд Лино шагнул к столу и взял графин с водой. Прекрасно, поскольку процедура неприятная, мужественный отравитель решил ее не оттягивать.

Тифф с интересом следила, как он тщательно отмеряет дозу снадобья — предельно осторожен, по каплям цедит. Наконец, разбавил, проглотил, передернулся. Поспешно запил водой… Стакан, второй… Ой-ой-ой, с водичкой ушла практически полная доза, да еще в сочетании с ядом.

Девушка отодвинулась от щели меж складок балдахина и пожала плечами: никто его травить не собирался, если сам нахлебается до смерти, сам и будет виноват. Тифф поправила локоны волнистых светлых волос — сейчас придет. Насколько она понимала, сэр Лино не из тех преданных своему ремеслу актеров, кои ради достоверности готовы полдня валяться на не очень чистом полу. Вон, с трапа рушился как самый дешевый из провинциальных лицедеев, ну естественно, он и понятия не имеет о приличных шекспировских постановках.

Мотая головой и морщась, капитан оглядел каюту, кинул на пол одну из карт, живописно расшвырял сорочки и носки. Удовлетворенный произведенным беспорядком, долженствующим подчеркнуть затяжное и тяжелое недомогание хозяина покоев, сэр Лино шумно завалился на постель.

«Так вот чем эта парочка глупцов схожа» — промелькнула догадка у Тиффани.

Глядя в полог, Себастио осторожно потрогал свой живот.

— Устали, милорд? — сочувственно промурлыкала гостья из глубин постели…

Подскочил, не удержался на крою ложа, мелькнули начищенные сапоги, донесся глухой грохот падения. После томительной паузы — видимо, слегка контузило — вскочил, в занесенной руке блеснул короткий стилет.

— Это всего лишь я, мой лорд, — Тиффани не позволила своему голосу ни на ноту изменить изначально выбранному мурлыкающему тону.

Капитан всматривался в лежащую девушку — гостья облокотилась о локоть, великоватое платье очень кстати соскользнуло с одного плеча, прелестно хрупкого и трогательного. Густые волосы ниспадали естественным водопадом, невинно розовели чуть приоткрытые губы…

— И кто вы? — Себастио обвиняющее указал жалом стилета на полуобнаженную грудь гостьи. — Вы вообще не Асмалия!

— Увы, — Тифф улыбнулась. — Отдаю должное вашей проницательности: я — не она. Но не стоит хвататься за меч и рубить мне голову. Пусть и незваная гостья, но я не причиню вам вреда.

— Неужели? — нашедший в себе силы для иронии благородный лорд, все же опустил оружие и потер ушибленную филейную часть. — Так кто вы?

— Я — мышь. Та самая, что слишком много знает, — призналась гостья.

Проницательный мореплаватель всматривался, всматривался, но никак не мог вынести вердикт. Наконец, махнул на очаровательную незнакомку стилетом:

— Да нет, с какой стати⁉ С чего это вы — вдруг она?

— Притворялась, — покаянно вздохнула Тифф. — На самом деле я шпионка Торговой Гильдии. Конторщица — всего лишь унылая, скучная, но необходимая маска.

— Вы меня пытаетесь обмануть, — догадался капитан.

Тифф поднесла к глазам сложенные колечками пальцы, изобразила окуляры.

— Так-так, — пробормотал окончательно помрачневший хозяин каюты. — Госпожа Тиффани… И что все это значит?

— Нам нужно поговорить. Без посторонних. Присядьте, милорд, эта ночь выдалась чрезвычайно утомительной.

Капитан осторожно опустился на край ложа, еще раз взглянул на гостью:

— Если вы конторщица, то где же окуляры? Вы же без них слепы как эта…

— Как мышь, — охотно подсказала девушка. — Помилуйте, Себастио, к чему мне сейчас очки? На палубе такой туман, все равно и в двух шагах ничего не видно.

Тифф рассеянно перебросила распущенные локоны на другую сторону, открывая мужскому взгляду беззащитную шею с полоской бархатки и маленькое невыносимо изящное ушко. Обычно это разительно действовало на клиентов.

— Да. Туман, — Себастио принялся пялиться на соблазнительное ушко с крошечным камешком сережки. — Послушайте, э-э… леди Тиффани, а что это вообще все значит?

— Я все знаю, — шепнула девушка и доверительно тронула мужское колено. — О, не спешите отрицать, дорогой мой капитан. Признаться, замысел с отравлением и ложным спасением корабля — просто великолепен. Отдаю должное вашему гибкому уму и тонкому расчету. Я догадалась лишь случайно…

Нет, как рванулся, ну просто лев. Потнолапый.

Тиффани едва успела пискнуть и упереться локтями в грудь заговорщика. Ее крепко держали за горло и норовили окончательно лишить воздуха.

— Постойте! — просипела девушка. — Я вся в вашей власти. Но дайте же сказать!

Лапа на горле неохотно ослабла.

— Вы так же суровы, сколь и красивы, — Тиффани чувственнее приоткрыла губы и погладила душителя по щеке. — Но умоляю, позвольте мне объясниться.

— Чего вы хотите, двуличное создание? — капитан не спешил отпускать горло жертвы. — У меня крайне мало времени.

— Понимаю, снадобье уже в вас и действует. Воистину вы бесстрашный человек, Себастио. Именно поэтому я хочу с вами договориться. Спокойно и взаимовыгодно.

— О чем? — жесткие пальцы капитана скорее ласкали, чем сдавливали горло девушки, он пристально всматривался в ее большие глаза.

Возбуждение в синих зрачках мужчины, пальцы на горле не нравились Тиффани. Ей вообще в эту ночь ничего не нравилось, но она улыбалась.

— Ваша деловая операция с кораблем меня абсолютно не интересует, я ни на что не претендую и готова немедленно обо всем забыть, — прошептала девушка. — Так к чему же меня убивать? Это не принесет нам обоим никакой пользы.

— Думаешь? — капитан наваливался все тяжелее, его сапог уперся в покрывало, мускулистое тело вжало девушку глубже в перину. — А что нам принесет пользу?

— Союз, милорд. Мне можно называть вас Себастио? — рука Тифф тронула собеседника между ног. Узкие штаны ничего не скрывали — мощная магия в той розовой горошине, экая твердость дубовая уже наметилась.

— Не сейчас, — прохрипел лорд Лино. — Во мне полно яда. Говорите же быстрее! Иначе…

— К чему угрозы? Все очень просто: вы помогаете мне, я помогаю вам, — промурлыкала девушка. — Это будет взаимовыгодным и приятным сотрудничеством.

Она продолжала ласкать капитана, Себастио преисполнился самых разнообразных эмоций, но не спешил отстраняться.

— У меня есть предварительный план. Несомненно, он куда скромнее вашего грандиозного замысла об уводе «Повелителя», но тоже недурен. Не нужно меня убивать, мой дорогой капитан. Во мне же есть достоинства.

— Короче! Сейчас мне станет дурно! — простонал лорд Лино. Его ладонь не отпускала нежную шею девушки, но одновременно он инстинктивно приподнимался на коленях, подставляясь изумительно искусной руке жертвы.

— Если короче, то нас с вами сближает интерес к некому господину Волпи. Сейчас к нему едет невеста, которую он знает весьма поверхностно. Так пусть она доедет.

— Не понимаю, — урчащее признался капитан, позволяя развязать себе штаны.

— Все очень просто. Господин Волпи получит свою невесту. Пусть она будет чуть пониже ростом и чуть поизящнее, но наш друг не будет разочарован. А в мышки мы назначим глуповатую девицу, абсолютно ни на что не способную. Ну, по совести говоря, кому она нужна? — шептала Тифф. — Уверяю тебя, будущая леди Волпи просто обязана быть умнее и полезнее наивной глупышки Аллиотейки.

Капитанская задница и все остальное конвульсивно вздрагивали — пальчики шпионки-соблазнительницы знали свое дело. Да это было и несложно — в определенной части организма красавчик Себастио весьма напрягся и обостренно реагировал на любое прикосновение.

— Кажется, понимаю! — содрогаясь промычал капитан. — Но Аллиотейя гораздо выше тебя ростом. Да она вообще брюнетка!

— О боги, так тебя прельщают черноволосые? — огорчилась Тиффани. — К утру я легко могу стать жгучей брюнеткой с очень пухлыми вишневыми губами. У меня есть все необходимое для такого колдовства, тебе понравится. Но к чему сейчас думать о мелочах? Только представь, какие дела мы можем закрутить в Дюоссе! Ты и молодая леди Волпи.

— Он тебя раскусит, — Себастио опьянено пытался развернуть собеседницу для более страстного разговора.

— Как он меня раскусит? Он ни разу не видел этой цыпочки. Притвориться глупышкой мне отнюдь не сложно. Дорогой, подожди мгновение, сначала закончим о делах.

— М-м! — капитан чувствительно куснул девушку в плечо. — Не выйдет. Тебя могут узнать. В смысле не тебя, а то, что ты не та… у-у, что не она…

— Я определенно не она. Но кто об этом может знать? Твои матросы? Яд затуманил им разум, а утром они узнают, что отравительница-конторщица бежала на лодке. До прихода в порт я просижу в каюте, бледная и нездоровая, наши спасатели охотно поверят, что я и есть долгожданная невеста торгаша Волпи. У них, собственно, не останется иных кандидатур на эту роль.

— Хорошо-хорошо… да! Но если кто-то приедет из Глора? Кто-то знавший настоящую леди Нооби? К примеру, ее мать?

— Едва ли такой сюрприз случится. А если случится, то ты ведь предупредишь о визите? Едва ли мои «родственнички» отправятся в путь на грузовом когге или утлом драккаре. Выберут «Повелителя». И мало ли что может случиться с гостями по пути? Ты вполне способен о них позаботиться. Уж в долгу-то я не останусь.

Несколько мгновений капитан страдал и дергался: обе руки его погрузились глубоко под юбки коварной заговорщицы, но окончательно задрать парчу и шелка не позволяли искусные пальчики шпионки, сдерживающие и поддерживающие пыл благородного лорда. Порой нежный крючок сковывает куда надежнее стального.

— Почему я должен тебе верить? — промычал Себастио, вжимаясь лицом в декольте собеседницы.

— А почему бы и не поверить? — сладко прошептала Тифф. — Мы оба имеем страховку: я могу вспомнить о шалостях с кораблем, ты об истинной масти исчезнувшей леди Нооби. Но к чему нам вспоминать ничтожные мелочи? Наш Волпи весьма лакомый кусочек, так ведь?

— Это будет довольно сложно. Ты совсем не знаешь семейство этих Волпи. А вот шантажировать меня… О демоны, ну продолжи же, продолжи! — взмолился лорд Лино, имея ввиду отнюдь не немедленный шантаж.

— Мгновение, дорогой, сначала о деле, — напомнила Тифф. — Ты упускаешь еще один веский довод. Если на роль мыши у нас новая кандидатура, вовсе не обязательно убирать ее чужими руками. Я с удовольствием сделаю это сама. Эта тупая тварь порядком достала меня в плавании.

— Да, на редкость глупая особа, и вообще бревно бревном, — согласился капитан, страстно подергиваясь на крючке. — Но иногда она выглядела миленькой.

— Понимаю, давай сделаем это вместе, — прошептала Тифф, запуская пальцы в густые кудри будущего соучастника и привлекая его ухо к своим губам. — Это послужит залогом нашей долгой-долгой дружбы. Я не ревнива, будет забавно. Привяжем ее к постели и я помогу тебе развлечься. Меня не на шутку возбуждают такие шалости.

— Я… не то, ах… — судорога выгнула тело капитана, он едва успел зажать себе рот, опрокидываясь с постели. Тифф, оторопев от неожиданности, с некоторым опозданием выпустила его жезл управления.

С пола донесся звук болезненной рвоты, слившийся со стоном боли.

Через мгновение с пола поднялась пошатывающаяся, согбенная фигура. Сэр Лино держался за причинное место и очевидно сильно страдал.

— Видят боги, я принял слишком много отравы, — простонал капитан. — Будь я проклят, я ведь все просчитал, отчего же… Ты, стерва, еще и едва не оторвала мне член!

— С кем не бывает, — вздохнула Тиффани, догадываясь, что фальшивая вербовка сорвалась, собственно, и дотянуть до ухода противника в полное беспамятство уже вряд ли удастся. Да еще на палубе кто-то зашумел. В общем, все пошло неудачно…

— Я тебе не верю! — простонал капитан.

Его мутило, а это чувство, как известно, неизменно отвращает человека от любых искушений, ввергая в самый черный пессимизм. Вот уже и стилет выхватил…

— Милорд, взываю к вашей дальновидности и проницательности! — уныло призвала Тифф, предчувствуя, что сегодня ей придется отказаться от многих жизненных принципов, дабы хоть чуть-чуть продлить эту самую жизнь. И поделом, к чему было в это шпионство лезть? Ведь совсем чуждое ремесло.

— Лжешь! — кратко молвил скрюченный капитан, и подавился ядовитой отрыжкой.

— Хорошо, пусть я лгу! Но цифры не лгут! — Тифф раскрыла перед лордом Лино записную книжку. — Взгляните, перед тем как совершить непоправимую ошибку.

— Все. Ложь! Цифры, они… — капитану было дурно, отравленный желудок пытался очиститься, голова кружилась, да еще болели пострадавшие, но почему-то продолжающие жаждать соития благородные гениталии. Готовя стилет для удара, согбенный капитан все же глянул в выставленную подобно щиту записную книжку.

В это мгновение Тифф ударила его в глаз карандашом…

Карандашик был хороший: с серебряным колпачком и новомодным практичным грифелем. Ну, колпачок не совсем случайно оказался острым — когда-то конторщице посоветовали иметь при себе что-то в качестве «последнего шанса», а Тиффани старалась не пренебрегать дельными советами. Вот только твердость рук у нее была не шпионская…

Капитан замер. Тиффани тоже. Полуотравленый мозг лорда Лино никак не мог осознать, что такое торчит у него под левым глазом. Красавец жутковато скосил глаза, боль докатилась до его сознания, он взревел…

Тифф метнула в него подушку.

С этим оружием вышло лучше — едва не окосевший капитан встретил атакующий снаряд мощным встречным ударом стилета, клинок глубоко ушел в перья, запутался в наволочке…

Взвизгнув, девушка швырнула вторую подушку и скатилась с постели…

Противник, несмотря на торчащий под глазом карандаш и слабеющие ноги, проявил омерзительную резвость — пусть и рухнув на колени, лорд Лино дотянулся и ухватил беглянку за юбки. Капитан вырвал карандаш из раны, скрипя зубами и фонтанируя кровью, принялся подтаскивать к себе жертву. Тифф напрягла все силы, пытаясь вырваться…

— Двигаемся боевым уступом: пьющий бородач впереди, за ним легкая пехота. Пехоту прикрывает леди-стрелок, ее прикрывает немая с бобром, — изложил четкий боевой план Портер-Фо. — Без шума достигаем удобного для обороны места, где надежно закрепляемся.

Шуршулла глянула на полководца с глубоким неодобрением — бобром сегодня ее еще не обзывали.

— Ых? — с сомнением взмахнула рукой Блошша.

— Ты в меру сил прикрываешь, можно и циркулем, — пояснил сержант-клурукан. — Главное, под ногами не путаться. И зверька не упусти. Какой-то он у вас необученный: все косится, косится…

— А почему я иду впереди? — поинтересовался мэтр Раваль.

— А кто еще? — удивился Портер-Фо. — Ты крупный, бородатый, можешь напугать, удивить…

— Заслонить… — понимающе кивнул старик.

— К чему скрывать, это тоже нужно учитывать, — признал боевой пивовар. — Война, что поделаешь. Согласись, если мы возглавим строй, это будет выглядеть неубедительно. В психологическом смысле величина бойца имеет немалое значение. Пусть и не решающее.

— Недурно вас учили, — признал мэтр.

— Вот именно. Так что без обид, идешь первым. Нужно тебе что-то вместо щита подобрать.

— Не стоит меня отягощать. Едва ли у противника здесь много арбалетчиков и лучников, — предположил, ухмыляясь, Раваль.

— Да пень его разберет, врага мы пока не разведали, — проворчал дарк. — Но вовсе безоружным идти неразумно.

— Я не совсем безоружен, и кое-что умею, — признался мэтр. — Давным-давно приходилось немного послужить на боевых кораблях. Маг-химическая сотня Объединенного Флота, может, доводилось слышать, коллега?

— Хм. Что, правда, Флот? — клуракан помолчал. — А чего скромничаешь? Принимай командование.

— Да я уж все позабыл, да и толку от моих старинных познаний сейчас немного, — вздохнул старик. — Специфика службы не та. Так что командуй, пока мы пехотой считаемся.

— Хорошо, выступаем, — Портер-Фо оглядел войско. — По сторонам смотреть внимательно, обстановка предельно неясна и изменчива!

— Что, уже идем? А может, еще поболтаете? — мрачно предложила Аллиотейя.

— Спокойнее, леди. Едва ли у вас есть основания обвинять нас в неуважении, но сейчас сугубо боевая ситуация. Попрошу соблюдать воинскую дисциплину! — грозно намекнул клуракан. — Поднимаемся на палубу, разведка оценивает ситуацию. Эль-Фо — левый борт, Лагр-Фо — правый. Особенное внимание на лодки, штатные и чужие. Вариант экстренного отхода вполне вероятен. Не будем забывать о тактическом благоразумии!

Клураканы закивали. Эти трое карликов, да и Блошша, все с новым уважением косились на старика. Видимо, только леди Нооби и шуршулле не было ведомо, что за таинственную маг-химическую сотню упомянул старый пропойца. Аллиотейя, всю жизнь прожившая в колыбели Объединенного Флота и потерявшая отца в Великом походе, никогда не слышала о такой сотне. Может, все врет мэтр, эти-то простофили кому угодно поверят…

Сохраняя боевой порядок, отряд выдвинулся к трапу. Шли тихо, даже старик оказался нешумлив. Клураканы имели при себе лишь легкое вооружение: долота, молотки и топорик. Жуткие на вид гнутые змеевики остались в каюте, видимо, они были более пригодны в качестве средства устрашения, чем для настоящего рукопашного боя.

По палубе над головами отряда кто-то прошел — явственно были слышен сдерживаемый топот нескольких пар тяжелых сапог. Портер-Фо жестом призвал к удвоенной осторожности — напоминать было излишне, все воины сохраняли предельную сосредоточенность. Даже шуршулло-бобр едва дышал.

Аллиотейя чувствовала, как колотится ее сердце. Небывалое ощущение: настоящий риск и твердая решимость к самому серьезному поступку. Взведенный арбалет в руках, скрип полумертвого корабля, шаги неизвестных врагов… Совершенно иная жизнь: со вкусом и кровью. «Выживу, попробую сагу сочинить» — внезапно решила девушка. «Но нужно сначала хоть кого-то застрелить, иначе несерьезно выйдет»…

Мэтр Раваль осторожно выглянул на палубу — из тумана доносились негромкие обрывки разговора. Смысл уловить было сложно, слова заглушал плеск волн.

— Кстати, они на корме, у вашей каюты, юные леди, — прошептал старик.

— Что-то про девку и очки болтают, — отметил отличающийся более острым слухом Портер-Фо. — Возможно, они убили госпожу Нээт и теперь ищут ее груз, он довольно дорогой.

— Сюда пойдут, в трюм. Искать, — шепнул Эль-Фо.

— Отойти не успеем, принимаем засадный бой! Рассредоточиться! Нооби, на позицию, но сразу не бей! — живо скомандовал предводитель клураканов.

Леди Нооби, решив не обращать внимания на непочтительность дарка, хотела уточнить, где ее позиция, но вокруг уже никого не было. Клураканы и старый пьяница отпрыгнув в разные стороны от трапа, разом исчезли в углах коридора и ближайшей каюте. Даже служанка с грызуном пропала. Аллиотейи хотелось взвыть от негодования, но над головой звучали шаги врагов. Что ж, леди Нооби сумеет умереть достойно.

Достойно, но не глупо! Девушка на цыпочках отступила от трапа. Нужно учесть слабость арбалетного выстрела, а фонарь пусть остается за спиной. Увидят лишь силуэт…

Ал опустила оружие, постаравшись, чтобы его очертания слились с подолом платья. Теперь расправить плечи и ждать…

Ступени трапа уже скрипели под тяжелыми шагами, вот появились грубые морские сапоги…

…— В трюм и спрятались. Больше некуда. Но как выбрались из каюты? Бабы ведь.

— Маску поправь и не болтай, — басовито приказал шедший следом.

— Стой! Она здесь, господин Кроу! — головной бандит вскинул голову и увидел замершую посреди коридора Ал. — Или не она? Эй, ты кто, красотка?

Ответить леди Нооби не могла — ее щеку оттопыривала запасная пуля. Оставалось лишь размышлять над тем, отчего пираты какие-то обыденные: этот вообще похож на обычного моряка, напялившего на голову нелепый мешок с дырками. Неужели нельзя грабить корабли в приличных масках?

— Где она? Подвинься, дурень! — спускающийся следом басовитый предводитель злодеев, пихнул в спину своего замершего дружка.

В этот момент Ал вскинула арбалет и выстрелила…

— Ай! — передний бандит откинул голову, крепко врезав затылком в лицо ничего не подозревающему главарю, тот с грохотом рухнул на ступеньки, а подстреленный закружился на месте, мыча и держась за нижнюю челюсть. — Жуб, жука! Я жебя!

Он выхватил кинжал. Его толкнул перепрыгнувший через тело на ступеньках третий пират:

— Да что тут такое⁈

Аллиотейя успела взвести оружие и сплюнуть в ладонь пулю…

— Жержи жеё!

— Вот тварь!

Оба вооруженных пирата, толкаясь, кинулись на девушку. Ал, понимая, что не успеет вложить пулю, попятилась…

Коридор как-то мгновенно наполнился тенями: распахнулись двери, взмахнул широкими рукавами мэтр, грозя погаснуть, закачалась лампа на стене…

— Вперед!

— Ыы!

— Ай!

— В морду ему!

— С-ю-ю!

— Пустите, твари!

Ал видела, как мэтр коротко ударил рукоятью кинжала по затылку пытавшегося встать главаря — тот вновь бесчувственно вытянулся на ступеньках. Разобрать остальное оказалось труднее: коридор чуть ли не доверху заполнился кучей сражающихся теней. Казалось, отряд легкой клураканской пехоты разросся вдвое — пронырливые дарки мелькали тут и там, норовили ткнуть долотами и заломить руки яростно отбивающимся пиратам, размахивала циркулем вошедшая в раж Блошша, мелькали лапы, руки, сапоги и затылки…

Леди Нооби подумала, что в такой свалке немедля кто-то задохнется, но все продолжало крутиться, ругаться и лягаться. Из свалки вышвырнули мелкого Лагро-Фо, кларакан подскочил, удобнее перехватил молоток и со свирепым криком «Ур-ра!», кинулся обратно в битву…

Ал пришло в голову, что она наблюдает не самое продуманное сражение, тут же даже выстрелить не в кого. В этот момент мэтр Раваль гаркнул «замерли!» и довольно ловко стукнул кого-то в куче табуретом. На миг застывшая куча, вновь вздыбилась, из нее вырвался окровавленный человек с вытаращенными глазами, рванулся прямо на девушку. Леди Нооби выстрелила, осталась уверена, что не промахнулась, но враг был слишком близок. Сшибленная с ног Аллиотейя, ужаснулась тому, что пострадает арбалет, потом увидела висящую на шивороте пирата шуршуллу, и испугалась за нее. Перепуганный зверек пытался удержаться, в отчаянии драл коготками шерстяной ворот пиратской куртки, доставалось и загривку злодея. Отмахиваясь и вопя «отстань, тварь!» пират мчался прочь…

— За ним! — скомандовал Портер-Фо. — Мэтр, отсекайте ему отход!

Клураканы устремились в погоню. На полу осталось недвижимое тело пирата и сидящая на нем рабыня. Ал поспешно принялась заряжать арбалет — она чувствовала, что у нее все болит, руки вообще отказывались взводить оружие. Наверное, в битве всегда так.

— Детка, ты вот этого еще свяжи! — мэтр пнул главаря пиратов.

— Ы! — заверила Блошша, шустро выхватывая кусок веревки.

— Ублюдок к трюмному люку выскочит, там пивовары его и настигнут, — предсказал мэтр. — Но если на палубе его дружки… Идемте, леди!

Аллиотейя, смирившаяся с тем, что этой ночью ею командуют все кому не лень, пошла за стариком. Они поднялись по трапу.

— Возьми, — на ступенях мэтр Раваль сунул девушке нож. — Это чуть надежнее твоего арбалета.

Леди Нооби полагала, что вряд ли сможет воспользоваться пиратским клинком по назначению — руки ее не слушались и вообще наваливалась слабость. Но девушке не так часто давали что-нибудь просто так.

— Что-то ты бледная, — заметил старик. — Конечно, немудрено… Стурворм им за воротник, а на палубе тишина. Но не могло же их быть только трое…

Аллиотейя не отвечала. За щекой у нее хранилась очередная пуля, девушка сжимала нож и арбалет. Пиратский клинок, грубоватого металла, чуть изогнутый, почему-то казался скользким.

— Выходим, но не показываемся, — приказал мэтр.

Казалось, туман чуть развеялся: уже была различима носовая надстройка, лунный свет проникал сквозь паутину вант и снастей. Дышало море, над палубой повисла тишина, лишь из глубин корабля доносился смутный шум…

Тишина мигом оборвалась: из-под парусины на грузовом люке выскочил человек, безумно закружился на палубе, хватая себя за ворот…

Пират! Аллиотейя прицелилась…

— В живот бей, там мягче, — подсказал Раваль.

Девушка опустила прицел и нажала спуск. Цель охнула и бухнулась на колени. Из головы злодея выпал мозг и заметался по палубе. Из трюмного люка выскочили клураканы и бесстрашно бросились на согнутую фигуру.

— Нож вышибай!

— Веревку…

Взводя арбалет, Аллиотейя догадалась, что по палубе бегает не часть головы злодея, а перепуганная шуршулла. Несчастненький зверек, так смело сражавшийся с врагом. Девушка поспешила к питомцу — Шилка бросилась навстречу, взобралась по подолу леди… От ужаса грызун даже не посвистывал.

— Убираем! — клураканы волокли к трапу связанного пирата, помятый злодей еще пытался отбрыкиваться.

— Живей! — приглушенно командовал мэтр, наблюдавший за битвой сверху, с капитанского мостика. — Да провалиться мне…

Аллиотейя обернулась на стук — это распахнулась дверь капитанской каюты. Изнутри пыталась выбраться светловолосая особа — наверняка отвратительная Асмалия — почему-то на четвереньках. Леди Нооби ощутила прилив неуместного, но вполне простительного удовлетворения — значит, тоже траванулась бесстыжая куртизанка. Так ей и надо — вон, и встать не может.

Гадкая девица изо всех сил пыталась вырвать подол своего платья из каюты. На нем кто-то висел. Что вообще происходит⁈ Вот парча затрещала и оторвалась, куртизанка покатилась по палубе, прытко вскочила на ноги, бросилась прямиком к Аллиотейи… Следом из каюты выполз человек, с трудом поднялся на ноги…

Ал узнала его сразу. Нет! Еще до того как узнала, ее сердце дрогнуло, чутко подсказывая — это он!. Это и был он: мертвый, окровавленный, ужасный. Но все еще любимый…

— Ой-ой-ой! — пролепетала девица, пролетая мимо леди Нооби.

Краем сознания Ал немного удивилась — куртизанка заметно измельчала, став на голову ниже. Видимо, последствия мерзостной магии и отравы…

…Он шел навстречу, широко и некрасиво расставляя ноги. Кудри спутаны, лицо окровавлено, штаны сползают… Нет-нет, Аллиотейя не собиралась туда смотреть, леди должна оставаться леди. Но какой же нечестивый маг посмел поднять мертвого⁈ Как это безжалостно, как кощунственно. Воистину, ну и срань же все эти некроманты! Леди Нооби, как истинная уроженка Глора, знала сотни историй о восставших мертвецах, но и не предполагала, что они выглядят так… недостойно. Милый, несчастный Себастио…

— И ты еще⁈ — прохрипел мертвец. — Выползла, глупая дрянь…

— Нет, я запомню тебя другим! — прошептала Аллиотейя, вскидывая арбалет.

— Не смей! — мертвец направил ей в лицо острие короткого стилета.

— Успокойся, милый, — нежно сказала Ал, отказываясь запоминать этот безумный ненавидящий взгляд, и нажала спуск.

Арбалетная пуля отчетливо стукнула в лоб мертвого капитана — восставший мертвец рухнул на палубу…

Дальнейшего Ал не слышала: выронив арбалет и прижимая к груди дрожащую шуршуллу, леди Нооби повалилась без чувств…

Когда подол затрещал, порвался и Тиффани вырвалась, облегчения она почти не испытала. Скотина-капитан твердо решил ее убить — это выражение на мужском лице было девушке отлично знакомо. В панике Тифф проскочила мимо замершей как статуя леди Нооби, с опозданием пискнула «беги!» и скатилась по трапу. Бежать спрятаться, куда-нибудь подальше! На нижних ступенях девушка поскользнулась, чуть не упала и ушибла плечо о стену. В коридорчике почему-то лежали трупы, а на Тифф немедля замахнулись дубиной.

— Ы-ых!

— Ошалела⁈ — взвизгнула Тифф, шарахаясь назад. — Это я! Бежим, там капитан совсем с ума сошел!

— Ы? — с сомнением уточнила Блошша.

Тиффани отвела со своего лица локоны:

— Узнала?

— Ы-у⁈ — впечатлительная раба выразила восторг разительным преображением облика конторщицы.

— Да не время сейчас! Там капитан вконец отравился и с кинжалом бегает, — заскулила Тифф.

— Ы-м! — протестующее замахала дубинкой Блошша и указала своим оружием вверх.

Тиффани прислушалась — наверху раздавался голос мэтра Раваля, вполне уверенный и спокойный.

— Думаешь, убили психа? — пролепетала Тифф. — Хорошо бы. Я чуть не обписалась от страха.

Служанка сочувственно кивала.

— Ладно, дай мне что-нибудь тяжелое и пойдем, проверим, — решилась Тиффани.

Блошша охотно вручила ей еще одну дубинку — оказалось, что это ножка от табурета. Девушки прокрались вверх по трапу.

— Связал двинутого? — спросил мэтр Раваль, склонившийся над бесчувственной леди Нооби.

— А чего ж, скрутил, — заверил, отдуваясь, Портер-Фо. — Что-то вовсе озверел наш капитан. Бегает нараспашку. Нужно прикрыть чем-то, а то дамы смутятся. Вон, леди пальнула, да и так и рухнула. Неудивительно…

— Она, кажется, ранена, — озабоченно сообщил мэтр. — Вся рука в крови. И на палубе капли…

— Сью-сью-сью! — загоревала сидящая на животе хозяйки Шилка.

— Сейчас кровь остановим, жить будет, — буркнул старик. — А ты слезь, ты тяжелая…

Шуршулла спрыгнула с умирающей и немедля вляпалась в кровь.

Подбежали ходившие на разведку клураканы.

— Никого из пиратов! Но лодка ушла, мы только весла слышали, да тень разглядели, — доложил Эль-Фо.

— Эх, упустили арьергард противника! — огорчился клураканский сержант. — Ну, может они еще сами собой потонут.

— Слушайте, воины, у вас случайно бинтов нет? — поинтересовался мэтр, возясь с рукой раненой.

— А как же! Лагр, аптечку сюда! — скомандовал Портер-Фо.

Ахнула выбравшаяся на палубу Тиффани:

— Что с леди⁈

— Руку располосовали, — пробурчал мэтр. — Даже и не пойму, когда девчонку зацепили. Эй, ремень или веревку кто-нибудь на жгут давайте! А тебя, скромная конторщица, трудновато узнать.

— Обстоятельства, — кратко пояснила Тифф, опускаясь на корточки у раненой. — Большая кровопотеря?

— Сейчас рукав разрежу, взглянем, — пообещал старик.

— Рукав не режьте, у меня всего два платья, — не открывая глаз, напомнила умирающая.

— Это-то все равно испорченное, — утешил мэтр Раваль. — Ничего, голой, вы, леди, не останетесь.

— Ыы! — служанка пыталась оттереть липкие лапы шуршуллы.

— Что ж, у нас четверо пленных против одного раненого и одного спятившего. Правда, у нас пострадал командный состав, — подвел предварительный итог битвы опытный сержант Портер-Фо. — Не так плохо. Но рукопашный бой нам еще нарабатывать и отрабатывать.

9. Спасение и новые тревоги

— Я не уверена, что это станет правильным ходом, — призналась Тиффани.

— Да, есть сомнения, — согласился мэтр. — Мы с вами не привыкли играть в такие игры, но придется рискнуть.

Совещаться пришлось на капитанском мостике. Здесь было ветрено, рассвет только занимался, клочья тумана неохотно таяли. На палубе бодро перекликались клураканы — трудолюбивые дарки вытаскивали на свежий воздух тела, раскладывали: мертвые к левому борту, еще живые — к правому. Шланги, штуцеры, помпа и ведра с морской водой уже ждали. Тифф взглянула на эту груду лекарственных средств и подумала, что предпочла бы тихонько умереть.

— Крепкие ребята, — отметил мэтр Раваль, имея в виду, очевидно, мелких пивоваров. — Но вряд ли вам, госпожа Нээт, будет приятно смотреть на спасительные процедуры. Или вы уже не Нээт?

— Еще не решила, — пробормотала девушка. — Нет, смотреть мне не очень хочется, пора нам заняться более благопристойным делом. Хотя я пытать не умею. А вы, мэтр?

— Ну, как в долгих странствиях не научиться полезным ремеслам? Кое-что могу, — успокоил старик.

Пленные пираты были заперты в каютах 3-го класса. После боя оказалось, что в живых осталось двое злоумышленников — третий оказался мертв. Служанка на вопросы, как это получилось, отвечала крайне запутанными, подкрепленными неопределенной жестикуляцией, «ыками». Впрочем, разбитый табурет служил недурной подсказкой — видимо, пленник оказался весьма беспокойным, а его успокоение излишне кардинальным.

В маленькой каюте широкоплечий пират по кличке Кроу казался особенно крупным. Тифф очень надеялась, что он надежно связан. Но сейчас в любом случае нужно выглядеть уверенной.

— Говорить можете? Как голова? — сухо поинтересовалась девушка, присаживаясь за узкий столик.

— Да с головой-то моей уж точно получше, чем у бедняги, что лежит в коридоре, — прохрипел пленный. — Где вы нашли свою тощую злобную тварь? Безжалостна как акула.

— Ей можно, она из дарков, — мимоходом всадила крючок на будущее Тиффани.

Мэтр Раваль, не торопясь вмешиваться в беседу, раскладывал на столике инструменты: молоток, капитанский стилет, плотничьи клещи, пару флаконов с неизвестными снадобьями, позаимствованный у пивоваров змеевик…

Пленник взглянул на медную спираль и усмехнулся:

— Вряд ли вы меня удивите болью. Я с ней знаком.

— Это не для вас, — успокоила Тиффани. — Собираемся поговорить с тем вашим беззубым парнишкой. О вас, о «Медузе» и будущей сделке с корабельными акциями мы и так все знаем. Милейший капитан Лино весьма словоохотлив. Но увы, о вашем спутнике он мало что может сказать.

Пленный здоровяк смотрел исподлобья, кровь запеклась в его распухшем сломанном носу и выглядела эта обезьянья физиономия омерзительно.

— Фу! Ну и рожа! — откровенно поморщилась Тифф. — Мэтр, давайте сразу закончим. Молчит и пусть молчит. В воду его!

— А я ведь сразу предлагал, — напомнил старик, беря стилет.

— Не здесь! — запротестовала девушка. — Кто такого быка будет вытаскивать по трапу? Выведете, а уж там…

— Погодите, что вы от меня хотите? — еще ниже склонил голову пират.

— Пару слов о капитане, — принялась загибать пальцы Тиффани. — Лично я никак не могу понять, отчего он так самоуверен. Во-вторых, назовите вескую причину, по которой мы вас можем оставить в живых. Мы люди торговые, расчетливые, любой товар готовы рассмотреть. Если есть что предложить, то не стесняйтесь, рекламируйте. Сейчас самое время.

Оказалось, пленник не так уж глуп и ему есть, что выставить к торгу…

… — теперь расклад вы знаете, и выдавать меня вам смысла нет, — приглушенно басил разумный злодей. — Да, еще про этого лощеного умника-капитана. Вы люди не местные, оттого и не в курсе. У красавчика кровь куда поблагороднее того захудалого рода Лино. Об этом вся Дюосса знает, только не принято вслух болтать. Живо язык укоротят-то. Наш герцог столь же суров, сколь и заботлив.

— Бастард, значит, с купленным титулом и покладистым «папашей» наш капитанчик? — мэтр Раваль покачал бородой. — Большая честь плавать на корабле, ведомым столь славным молодым человеком.

— Ну, как капитан он не столь уж плох, — признал пленник. — Когда два года назад у островов нашли «Повелителя», лорд Лино сразу принялся рядом вертеться, в капитаны метить. И добился своего. Вот только сейчас еще и полноценным совладельцем решил стать. Уж не знаю, что вы теперь с ним делать-то будете. Под воду его опустить просто, но герцог не простит.

— Подумаем, — заверила Тифф. — Теперь про вас с беззубым. Лодку получите, но с условием…

Договорились быстро. Опыт по составлению рискованных контрактов у Тиффани Нээт имелся, а заключать сделку с понятливыми наемными работниками всегда проще, чем с напыщенными благородными скотами.

Мэтр вывел второго пирата, объяснив, что недоразумение вышло. Беззубый страдалец заверил «фто так и фумал».

Руки пиратам развязывать не спешили, потому опускание лодки на воду оказалось непростым делом. Наконец, помилованные злодеи спустились в шлюпку. Тифф бросила им перочинный нож.

— Вы не думайте, злобы не держим, — сказал снизу Гр, освобождая руки. — Договор есть договор. Груз давайте.

С грузом вышло не просто. Мертвецы оказались тяжеленными, хоть мэтр и выбирал тела похудее.

Наконец, лодка с двумя живыми гребцами и тремя мертвыми, отвалила от борта клипера.

— Только так оставьте, чтобы сразу нашли и тела, и лодку, — напомнила Тифф.

С лодки ответили, что мертвяков всенепременно найдут.

— Что ж, с этим управились, — одернул мантию мэтр Раваль. — Но капитана я бы все же прирезал. Не люблю я отравителей. Мы и так все недурно запутали, можно и красавчика, как ты выражаешься, списать на «утруску и дорожные расходы».

— Списать можно, вот только маржа с того невелика, — заметила Тифф. — Доберемся до Дюоссы с мертвеньким или сгинувшим капитаном — без большой радости нас герцог встретит, а немилость сюзерена сулит заведомые убытки торговле. К чему нам лишние риски? Да и еще одна сложность непременно возникнет — с леди Нооби. Пусть уж наш благородный капитан еще немножко поживет. Может, с ним какой-нибудь несчастный случай в Дюоссе приключится? Нужно в хорошее верить.

— До чего же циничные девицы в наше время пошли, — сокрушенно вздохнул мэтр Раваль. — Был бы я вдвое помоложе, женился бы на такой откровенной особе даже не глядя.

Тиффани хмыкнула:

— Польщена. Теперь бы капитану наш расклад втолковать.

— Это уж вы сама, леди Нээт. Я лучше нашими клураканами полюбуюсь — славно ведь работают.

Дарки в фартуках и сапогах вели неуклонную оздоровительную работу. Тифф в сторону палубы боялась и глянуть — уж лучше мертвецов таскать, чем такой ужас.

Проскочив к пассажирским каютам, девушка наткнулась на Блошшу — рабыня показала, что непременно нужно зайти в каюту к раненой.

— Требует, значит? — без особого восторга пробурчала Тифф. — А ведь пока спала, так спокойно было.

В каюте с завешенным выбитым окном было темно, но тяжко раненная девица против ожиданий не стонала умирающе под одеялом, а сидела на подушке и скептически разглядывала окровавленное платье.

— Брось тряпку, — посоветовала Тифф. — Там полдюжины платьев оставлено добрыми девушками, ярковаты, зато без прорех.

— Я шлюховатые не надену, — сумрачно молвила Аллиотейя. — И по росту они мне будут маловаты.

— Ты мои платья не оскорбляй. Они честно в карты выиграны, — напомнила Тифф. — Подберем что-нибудь попроще, сверху плащ, вполне прилично будет смотреться. Но ты же не за этим звала?

— Нет, — леди Нооби проявила невиданную прямоту. — Я не стану против него свидетельствовать!

— «Он», надо думать, наш драгоценный капитан? А почему не будешь свидетельствовать? — полюбопытствовала Тиффани, по правде говоря, не особо удивленная.

— Потому! — исчерпывающе ответила упертая Аллиотейя.

— Понятно. Полагаю, лорду Лино ничего не угрожает. Насколько я знаю, никто не собирается выдвигать ему обвинений.

Леди Нооби задумчиво побаюкала свою забинтованную руку и призналась:

— Не понимаю. Мне казалось, вы все его ненавидите.

— О, это слишком сильное слово. Хотя вчера он меня чуть не убил.

— Это было случайно! Он был не в себе! — мгновенно запротестовала Аллиотейя.

— Несомненно. Послушай, компаньонка, меня не очень волнует, что станется с твоим Себастио. Но ради интереса: ты ведь его уже не любишь?

— Конечно, нет! Но он мне дорог, — весьма последовательно объяснила леди Нооби.

Тиффани смотрела на благородную спутницу. Растрепанная, бледная после ранения, но заметно похорошевшая. Путешествие ее весьма преобразило, особенно последняя ночь. В сущности, не такая уж патентованная идиотка. Но одни боги знают, сколько еще напыщенных глупостей варится в этой черноволосой голове.

— Хорошо, ни я, ни мэтр Раваль, не предъявим обвинений.

— Благодарю!

— Не за что. Полагаю, и наши пивовары не стану распускать языки. О молчании шуршуллы и рабыни уж сама как-нибудь позаботься.

— Ы-а! Ы-ы-ы! — откликнулась из-за двери подслушивающая служанка.

— Да, Шилка же пропала! — Аллиотейя принялась сползать с кровати. — Нужно искать!

— Сиди, свалишься. Ты же раненая.

— Я вполне способна стоять на ногах. Но ножевой шрам мне чудовищно изуродовал руку, — в голосе юной леди Нооби определенно мелькнуло мученическое упоение.

— Ничего, шрамы украсят сагу.

— Откуда ты знаешь про сагу? — испугалась Ал.

— Ты в забытье шептала вдохновенные строки, — Тифф помогла потрясенной подруге накинуть плащ. Ну не дитя ли? Любую шутку за чистую монету принимает.

Шуршуллу вычислили по упоенному скрипу зубов в нижнем коридоре. Шилка грызла какой-то плотничий инструмент.

— Фу, грязное, захватанное! — Тифф подхватила грызуна за шкирку. — Хорошо, хоть не на мачту нацелилась.

— Наверное, это был рубанок, — проявила внезапные познания Аллиотейя.

Шуршулла отчаянно барахталась, надеясь вернуться к остаткам вожделенного инструмента.

— Ладно, возьмем с собой, в клетке доешь, — вздохнула Тифф. — Какой ты разорительный зверь, просто уму непостижимо.

Следовало заняться первоочередными делами. Тиффани отправилась в капитанскую каюту.

Убийца и отравитель лежал в развороченной постели. Лоб его стягивала кривоватая повязка, на нее ниспадали густые пряди медных волос. Тиффани с некоторой досадой признала, что ничто негодяя не берет — по-прежнему очень хорош собою. Даже проступающая сквозь загар бледность придавала лишь большую аристократичность безупречной физиономии.

— Сэр, вы в сознании? — осторожно позвала Тифф. — Воды, подушку, ведро?

Распахнулись пронзительно синие глаза, их обладатель взглянул на девушку, вздрогнул… Во взгляде появилось выражение, весьма озадачившее Тифф. Кстати, с левой стороны лик красавца оказался порядком подпорченным — рана заклеена какой-то целебной паклей, но щеку изрядно раздуло.

— Эй, капитан, вы меня видите? — поинтересовалась девушка, решив не приближаться к постели.

— О, да! — прошептал Лино. — Я вас вижу, леди. Но кто вы? И что со мной?

— Вы больны, но, видимо, не смертельно, — Тиффани лихорадочно соображала, как уместнее отвечать. — Лежите, набирайтесь сил. Пока вам не о чем беспокоиться.

— Но что с кораблем⁈

— Ничего страшного, мы на мели, но с приливом снимемся.

— Мель⁈ Будь я проклят! Простите, леди, но каким образом…

— Пока не ясно. Видимо, вечером мы попали в полосу магического тумана. Сам корабль практически не пострадал, но боюсь, команде посчастливилось куда меньше… Ядовитые пары вызвали жуткие галлюцинации, видения и удушье. Не всем морякам и пассажирам было суждено пережить этот кошмар…

— О боги! Я почти ничего не помню… — капитан, застонал, пытаясь сесть.

— Лежите! — зашипела Тифф. — Вы потеряли много сил, и сейчас некому с вами нянчиться. Что касается потери памяти… На сегодняшнее утро это весьма удачное и всех устраивающее недомогание. На нем и остановимся. Но! Если ты, паршивец, вознамеришься мне вредить и вообще приблизишься ближе пяти шагов…

— Не испытываю такого желания, госпожа Нээт, — мрачно сказал больной.

— Какая еще Нээт? Несчастная конторщица, видимо, погибла. Ночью на борту началась паника, часть команды и пассажиров покинула корабль. Боюсь, многие из них не добрались до берега, в их числе и бедняжка Тиффани. А меня зовут леди Кристли.

— Вот даже как? — не скрыл удивления изнеможенный капитан.

— Именно так! Прошу учесть, что теперешняя леди Кристли весьма приятная, но сдержанная, отнюдь не легкомысленная леди. Не нужно лезть в ее дела, распускать о ней неприличные слухи, тогда все будет нормально. Это понятно?

— Мой слух не пострадал, — мрачно заверил Себастио. — Стоит ли напоминать, что и в мои дела вмешиваться излишне?

— Да кому ты нужен, красавчик? Пожалели твой глаз, вот и радуйся.

Капитан поморщился:

— Могу я вас просить, дорогая леди Кристли, передать кому-то из слуг, чтобы мне принесли свежего отвара и холодной воды для компрессов?

— Обойдешься. Вон ведро, блюй, да погромче. Матросы приходят в себя, и их лишние подозрения тебе совершенно ни к чему.

Тиффани вышла на свежий воздух. Ну не наглый ли козел⁈ Этак в глаза: «я ничего не помню». Примитивно, но может подействовать. До Дюоссы сюрпризов от наглеца можно не ждать, дальше… Дальше будет видно…

На капитанском мостике стоял незнакомый мужчина в матросском колпаке и вполне приличной куртке.

— Тьфу, черт, я вас не узнала, — разозлилась Тифф.

— В мантии гораздо удобнее, — доверительно сообщил мэтр Раваль, двигая плечами. — Но я иду на большие жертвы ради спасения корабля. Надеюсь, выторговывая вознаграждение, ты не забудешь старичка.

— Ага, сейчас помечу в записной книжке, — девушка поднялась наверх. — Куртка-то чья?

— Плотника. Бедняга уже не станет возражать.

— Да, некоторым не везет: не успеешь помереть, как куртку присваивают, и этот… рубанок сгрызают. Послушайте, уважаемый мэтр, а как насчет бороды? Может, не стоит комкать ее за пазухой, проще обрезать? Еще этак лет двадцать разом скинешь.

— Обдумываешь то мое предложение? — усмехнулся преобразившийся мэтр. — Нет уж, такую чересчур умную и юную жену мне не прокормить. А отращивание бороды и волосьев мне обошлось в двадцать пять полновесных «корон».

— Я так и поняла — слишком белая и длинная бороденка, чтоб быть не магической природы, — сказала Тиффани, облокачиваясь о фальшборт. — Но какого демона ты так напиваешься? Опять ведь пахнет. Уже глотнул?

— Ты не в меру проницательна и нюхлива. Глотнул. Но это отдельная печальная история, — признался мэтр. — Раз мы тут слегка породнились, могу и рассказать. Язык за зубами нам придется держать по более серьезному поводу. А что, кстати, капитан?

— Ему отшибло мозг и он напрочь потерял память, — вздохнула Тиффани. — Нужно другим пассажирам об этом несчастье рассказать.

Она рассказала за завтраком, когда новая команда «Повелителя» собралась за трапезой на капитанском мостике — корабль требовал постоянного присмотра.

— Капитан помнит, что было до всех этих злосчастных событий, да и то смутно, — закончила Тифф. — Но память еще может вернуться.

— Может, и правда? — предположил доверчивый Лагр-Фо. — Крепко стукнуло, вот он и…

Остальные хмыкнули, Аллиотейя промокнула слезы, но смолчала.

— Вы кушайте, работы полно, — напомнил деловитый Портер-Фо. — А про капитана мы поняли. Молчим, леди Кристли, не сомневайтесь. Мы дарки вообще туповаты, это кто угодно подтвердит.

Завтрак был скромен — брать что-то с камбуза уцелевшие пассажиры опасались, обошлись колбасой запасливых клураканов и галетами из сундучка Тифф. Бывшая конторщица напомнила себе, что нужно поблагодарить хозяйку, подсунувшую мешочек сухого печенья — действительно, необходимый в путешествии запас.

День выдался мягким, солнечным, к счастью, ветер окончательно унялся. Воинство Портера-Фо приводило в порядок палубу и подтаскивало воду больным — кое-кто из моряков уже пытался встать и добрести до уборной, но многие оставались без сознания.

Тиффани мыла пол в каюте и ругала шуршуллу — зверь добровольно вернулся в клетку, но опилок от сгинувшего рубанка в каюте успел натрусить полным полно. Шилка отзывалась на претензии благостно-успокоительным «сю-сью-сью».

— Ты бывала в прислугах? — спросила настороженно наблюдавшая за процессом уборки Аллиотейя.

— Я была кем угодно, — усмехнулась Тифф, выжимая тряпку.

— Вижу. Но разумнее было поручить этот труд Блошше.

— Да она вроде тебя — мало что нужного умеет.

— Я собираюсь научиться и очень многому, — с некоторой угрозой пообещала леди Нооби и очень последовательно уточнила: — Он что-то спрашивал обо мне?

— Ни слова. У нас был краткий, сугубо деловой разговор. Слушай, может, ты попытаешься забыть о синих бараньих глазах?

— Я попытаюсь, — согласилась Ал, здоровой дланью рассеянно трогая струны китары.

Понятно, в саге будет немало и о капитанских глазах. И спорить-то с этой романтической глупостью бессмысленно.

«Медуза» подошла еще до полудня. Тифф видела моряков, взобравшихся на ванты — все смотрели в сторону «Повелителя». Клипер сидел на мели практически ровно, но сразу было заметно, что с судном непорядок.

Близко подходить «Медуза» не рискнула — неповоротливый когг бросил якорь, там спустили шлюпку…

Переговоры вел мэтр Раваль. Был он довольно красноречив, но Тифф иногда приходилось втихомолку подсказывать — она успела бегло изучить параграфы «Морского кодекса Дюоссы». Сама девушка стояла у борта, улыбалась гребцам. Под ноги пришлось подложить две доски — пусть запомнят блондинку повыше ростом. У борта собрались все, кто мог: клураканы громко обсуждали «Медузу», Блошша выгуливала по фальшборту шуршуллу — та посвистывала, с интересом оценивая аппетитные лодочные весла. У борта прохаживалась бледная и шикарно-высокомерная леди Нооби. Пару раз пришлось притаскивать капитана — посланцы «Медузы» должны были увидеть, что на борту хоть и не все нормально, но команда и ее предводитель слегка живы. Версия о массовом отравлении солониной кое-как прошла, поспособствовал матрос Чав, слабым голосом, но от души поведавший знакомцам с «Медузы» как жутко его выворачивало и что он теперь вообще мяса в жизни жрать не станет.

О помощи договорились, передали в лодку тридцать пять крон — Тиффани надеялась с лихвой взыскать затраченные средства с хозяев «Повелителя приливов».

— Какой у них «Кодекс» запутанный, — отдуваясь, заметил мэтр Раваль.

— Юридически малограмотный и косноязычный договор, — согласилась девушка и намекнула: — Но если меньше пить, ясности с документами порядком прибавится.

— Нельзя мне меньше пить, — пробурчал мэтр. — Здоровье не позволяет.

Дождавшись прилива, с «Медузы» подошли две шлюпки, приняли с клипера концы, завели якорь… «Повелитель» не стал противиться общим усилиям и снялся с мели. Утомившаяся работой у кабестана Тиффани порадовалась ощущению привычной качки — все же как непредсказуемы и противоречивы эти морские путешествия, никогда не угадаешь, чему нужно радоваться.

«Медуза» ушла, пообещав известить пост у Маячной башни, оттуда немедля вышлют гонца в Дюоссу.

Смеркалось, мачты клипера уже окутывал туман. Корабль потихоньку оживал, моряки покрепче организмами рисковали вставать на ноги не только для путешествия в сортир.

Тиффани при помощи любознательной служанки и Эль-Фо сварила жидкий кисель. Сама временная команда клипера особого желания ужинать не испытывала — яд чудился буквально повсюду. Позже собрались в кают-компании, доели остатки печенья и колбасы. Блошша понесла жалкий паёк стоящему на посту Лагр-Фо, леди Нооби поплелась в каюту страдать и размышлять.

— Вот что, мои мелкие боевые друзья, — молвил мэтр Раваль. — Пора бы нам объясниться. Пока вы меня не ткнули в спину долотом.

— Пора! — Портер-Фо хмурился и не стал отрицать возможность применения грозного оружия.

— Не скрою, посудина попала ко мне не совсем безупречным путем, но мне эта штуковина пока нужна, — мэтр достал таинственный стакан, присовокупил к нему кисет и мерную ложечку. — Объясняю…

— Что тут объяснять⁈ Краденый он! — не выдержал Портер-Фо. — Из таких вообще пить нельзя!

— Объясняю, — с нажимом повторил упрямый старик. — Он не краденый, а позаимствованный. На время. Скоро верну. Через месяц.

— За месяц у тебя печень точно отвалится, — предрекла Тиффани, не очень понявшая суть проблемы.

— Может и не отвалится. Но выбора-то все равно нет, — мэтр сыпанул в стаканчик ложку темного порошка из кисета, долил воды. Мгновенно потянуло отвратительным алкогольным духом.

— Сью-с⁈ — ошеломленно отпрыгнула шуршулла, потянувшаяся понюхать удивительный коктейль.

— Вот-вот, полное «сью-с», а пить-то надо, — согласился старик.

— Тухлятиной же несет, да такое вообще никак не выпьешь, — не поверил Портер-Фо. — Ладно бы чистый спирт, не испоганенный…

— Чистым я иногда запиваю, — признался мэтр. — После третьего стакана лечебное в горло вообще не идет. А мне надо.

Все в молчании смотрели как он подносит ко рту жуткую смесь… Выпил, утер губы бородой…

— Глазам своим не верю! — возмутился старший клуракан. — Такое пить — богов гневить!

— А, боги уже и так меня прокляли, — отмахнулся мэтр Раваль. — Знаешь, сколько я вот это снадобье искал? Пять лет по всему Глорскому побережью странствовал. Нет такого мага, чтобы я его не тряс и не выпытывал. А оказалось, под ногами лекарство валялось. Жучья водоросль — вот кто ее не знает? Правда, сушить и смешивать с желтой полынью необходимо в весьма хитроумной пропорции.

— Желтую полынь вообще пить нельзя… — заикнулся Эль-Фо.

— Объясняю для недоверчивых, — зловеще сверкнул глазами мэтр…

Рассказ оказался длинным и местами по-настоящему жутким. Все началось еще за океаном. В те времена Раваль, по правде говоря, еще не мэтр и не Раваль, участвовал в знаменитом Походе. Армада из сотен боевых судов неумолимо продвигалась вдоль Желтого берега на юг, покоряя на своем славном пути города и деревни, грабя покорных, сжигая непокорных, рассылая свои рейдовые отряды вглубь материка…

— Это случилось еще до битвы у Крабьего мыса, — рассказывал мэтр. — Лишь самые первые столкновения с руконогими, еще ничего не было понятно, а мы оказались на редкость далеко от основных сил…

Разведывательный отряд окружили в крошечной роще у древних развалин. Морские пехотинцы заняли оборону в остатках башни: странноватого круглого сооружения не очень понятного предназначения. Кругом крошащийся камень, огромные железные конструкции в лохмотьях древней краски и ржавчины, створки тяжелых стальных ворот, неведомая сила вообще сорвала с места, искорежила и откинула в сторону. Вода в развалинах имелась — подвал башни походил на озерцо с удивительно чистой водой. Там даже пиявки и слюнь-лягушки не водились, хотя в окружающих болотах этой пакости было не счесть. У морпехов имелся достаточный запас провизии и оружия, опыта хватало, они держались…

…— Мы потеряли только двоих, хотя были и раненые. Меня самого в лопатку слегка клюнуло, — вспоминал Раваль. — Выругался, замотали бинтом, вновь оружие взял. Хотя что такое хим-маг? Это ведь не арбалетчик или копейщик. Нас было немного, нас учили думать головой, брать пробы и отвечать за безопасность жратвы и питья. У меня имелась специальная сумка с пробирками. Клянусь, я проверял воду очень тщательно. Да чтоб меня задницей на якорь надело — я проверил этот проклятый пруд трижды. Уж очень чистой та вода казалась. И все равно оставались у меня подозрения. Такая чистая и вкусная вода — и посреди болот⁈ Но что нам было делать? Осада длилась восемь дней. Если бы мы попытались прорваться, руколапые вспороли бы нам животы и набили их камнями. И все же я, должно быть, предчувствовал…

…Подошла полусотня пехоты Флота, врага сбили, разведчики вернулись к морю… Умирать от хвори они стали не сразу, несколько бойцов отряда славно погибло в кровавом месиве сражения у Крабьего… Остальным повезло меньше. Первый заболел месяца через полтора. Слабость, язвы, выпадающие волосы, кровавый понос… Впрочем, тогда всем Флотским приходилось несладко…

Бывший хим-маг возвращался на север через океан. Штормило, он умирал в трюме и никак не мог умереть. Голени превратились в сплошную мокрую язву, он мочился темно-коричневой. Он знал, за что наказан — он остался последним из разведчиков. Но смерть не приходила…

Потом он бродил по магам и лекарям, жрал всякие лекарства и магические порошки. Не особо помогало, да и с деньгами было не очень. Попробуй остаться на хорошей службе, если порой прижимает так, что за день мясо до кости сгнивает…

…— И тогда мне тот парнишка говорит: вывести яд нужно сразу и до конца. Джин и йод. Йод и джин. Иного спасения здесь не найдешь. Или околеешь, или очистишь потроха. Ну, говорю, это мне подходит…

— А веч-кубок тут при чем? — хмуро спросил Портер-Фо. — Их же не для лечения делали. Их всего девятнадцать штук известно, они поштучно народам раздавались. Это же кубки Чистой Всеперегонки! Высший спиртовой эталон!

— Я понимаю. Но мне-то что было делать? Бочку с джином с собой таскать? Так не напасешься, да и разбодяженный часто попадается. Так можно весь курс лечения сорвать.

— Ты не больной, ты ворюга, — непреклонно указал клуракан. — Упер такой нужный прибор и на жалость давишь.

— Не давлю! — рявкнул мэтр. — По ощущениям — легчает, и язв уже давно нет. Отдам я ваш стакан. Когда закончу. А подыхать из-за ваших суеверий мне нет никакого смысла. «Веч-кубок, вечь-кубок, святыня!». Ценная лабораторная вещь, не спорю. Но ноги у меня тоже ценные. Хочешь, штаны спущу? Там все сплошь в пятнах, хуже черноперки.

— Штаны спускать не надо, — предостерегла Тифф. — Скверная болезнь, она и есть скверная. Верим. Но сколько ты еще лечиться думаешь? Ты же алкоголик уже откровенный.

— Лучше пьющий, чем гнилой, — пробормотал мэтр.

— Ты не виляй, ты срок скажи! — хором потребовали клураканы.

— Ну… месяц, допустим, — пробормотал хронический больной.

— Что, опять месяц⁈

— Давайте я этот веч-кубок в Глор сама отвезу, — пресекла грозящее вновь разгореться противостояние Тиффани. — Можете не сомневаться, доставлю в целости.

— Да что сомневаться? — мэтр нервно щупал свой кисет. — Вот только если меня вновь прижмет?

— К нам придешь, язву покажешь, нальем бочонок самого чистого, — пообещал Портер-Фо.

— Чего это я показывать должен⁈ — возмутился мэтр. — Это унизительно! Людям верить нужно.

— Вы подождите со столь насущными, но не первоочередными решениями, — призвала к благоразумию Тифф. — Чем мы завтра завтракать будем? К корабельным припасам никакого доверия, вообще в горло не лезут.

— Рыба! — оживились клураканы. — Ловить будем! Мы смотрели, здесь есть рыба!

Через сутки к «Повелителю приливов» подошли два небольших суденышка из Дюоссы. Тиффани наблюдала из каюты, как мэтр Раваль встречает спасателей — те лезли и лезли на борт, видимо, не на шутку в городе за корабль обеспокоились. Среди моряков мелькали какие-то прилично одетые господа, наверняка, всполошившиеся хозяева клипера прислали своих проверяющих с широкими полномочиями. Впрочем, это не должно волновать леди Асмалию Кристли — она особа нервная, чувствительная, после всех треволнений практически не встает с постели.

Тифф завалилась спать на весьма удобную, отнюдь не компаньонскую постель, и проснулась, лишь когда в дверь принялись колотить, «ыкать» и свистеть. Оказалось, зовут на обед из привезенных спасателями, проверенных продуктов.

В кают-компании было почти пусто. Мэтр находился на капитанском мостике — большая часть основной команды «Повелителя» оставалась нетрудоспособной, а вновь прибывшие с трудом разбирались со сложным такелажем клипера, отчего корабль двигался крайне медленно. Впрочем, «Повелитель» уже поднимался вверх по реке.

Бледный и вялый господин Клюф попил чаю и откланялся — отравление порядком пришибло и так немолодого человека, постарел сразу лет на десять.

— Скоро прибудем, — тяжело вздохнула Аллиотейя. — Как все со мной случится?

— Все будет хорошо, — утешила Тифф. — Чего бояться девушке, так метко бьющей из арбалета? Взбодрись, ты уже не та, что прежде.

— Да, конечно. Но какой он, этот Волпи? О боги, я даже не знаю, как мне взглянуть ему в глаза.

— Если его глаза не понравятся, застрелишь. Только не немедля после свадьбы, а то выйдет слишком подозрительно, — предупредила Тифф.

Блошша, по случаю изобильного и никому не нужного обеда, занявшая место за благородным столом, непочтительно захрюкала.

— Тебе, веселая раба, нужно срочно учиться манерам, — напомнила Тиффани. — Вот проучит тебя новый хозяин тяжелой плетью, будешь тогда знать.

— Думаешь, он такой? — занервничала Ал. — Они все жутко грубые в этой Дюоссе. Смотрят, оценивают как на рынке…

— Не думаю, что господин Волпи такой уж деревенщина, — намекнула Тифф, наливая себе чай.

— Не утешай меня! У меня дурные предчувствия. Я для него товар, без лица и души…

— Это вряд ли. Если он неглуп, то ты для него уже вполне живой человек.

— Отчего ты так думаешь? — заскулила благородная, но медленно соображающая леди Нооби.

— Ну, мне так кажется. Кстати, как рука?

Ал посмотрела на свою забинтованную конечность:

— Иной раз дергает и жжет. Должно быть, останется жутко безобразный шрам.

— Порез был чистым и ты в любом случае сможешь носить браслеты. Что весьма достойно, прилично и соблазнительно.

— Прекрати говорить непристойности!

— Вообще-то я собираюсь тебя проинструктировать, — призналась Тифф. — Мне кажется, твоя достойная матушка была слишком занята насущными делами, и не успела полноценно рассказать дочерям о некоторых нюансах интимной жизни.

— Как ты можешь⁈ Я знаю все что нужно. И здесь нас слушает юная служанка, — побледнела от негодования леди Нооби.

Тифф как раз подозревала, что юное создание, по недоразумению отнесенное к разряду служанок, гораздо более осведомлено об определенных областях человеческих отношений. Но спорить не имело смысла.

— Хорошо, поболтаем попозже.

— А ты сама не боишься? — осторожно спросила Ал. — Ведь обман наcчет фальшивой леди Кристли очень легко раскрыть.

— Это временная предосторожность, оставляющая мне некоторую свободу действий. Если меня спросят серьезные люди, я не буду упорствовать и отрицать. Прискорбные события на борту «Повелителя» не требуют широкого оглашения. Зачем кораблю дурная слава? Полагаю, я смогу договориться и с умными людьми, и с Асмалией, когда она вынырнет из лодочного небытия. Жизнь полна сделок и компромиссов, это нормально и элементарно, как сказали бы мои ученые друзья.

И благородная леди, и дожевывающая пудинг служанка глянули с глубоким уважением.

— И все-таки ты чересчур торгашка, — вздохнула неисправимая Аллиотейя.

— К чему отрицать? Собственно, я и еду в Дюоссу по сугубо торговым делам.

— Образцы, предварительные договоренности, мелочный торг о цене лампового масла…

— Не только. Собираюсь открыть свое дело, — призналась Тиффани. — Пока небольшое. «Магические, памятные, и иные редкости». Товар не громоздкий, но эксклюзивный. Нужно будет оценить, как с этим бизнесом в Дюоссе. Здесь товар должен быть подешевле.

— А что ты понимаешь в магии? — засмеялась Ал.

— Найду консультанта. Но в целом, что такое магический предмет? Редкий и необъяснимый с точки зрения нормального человека. Люди очень любят загадочные вещи. И безделушки с историей, тоже чрезвычайно популярны. «Антиквариат» называется.

Донесся звук азартного пиления. Блошша, ахнув, подскочила и полезла под диван — неукротимый грызун улучил момент и занялся дегустацией ножки мебели…

Поздним утром «Повелитель приливов» вошел в речную гавань. Открылся порт: всего с двумя короткими причалами, зато с сотней хаотично сгрудившихся рыбачьих лодок. Крутой спуск, с лестницами и канатами подъемника, тесно лепящиеся к подножью скал строения складов, оборонительный частокол… Самого города с воды не было видно: лишь угадывались стены и крыши домов у самого края кручи. Светло-серый камень обрывов, зелень деревьев… Клены уже начали желтеть, порой с подоблачной высоты срывались и начинали бесконечно кружить над портом первые осенние листья.

Казалось, и сам осенний город Дюосса легко парит в серо-зеленых облаках скал и леса…

— О Боги, как я боюсь! — прошептала Ал и локтем проверила пиратский нож, спрятанный на талии под «королевско-синим», не очень приличного покроя платьем. Повязка на руке тоже была тщательно прикрыта красной лентой. В этаких двойных бинтах несчастная невеста чувствовала себя гораздо увереннее.

«Людям свойственно опасаться сущих пустяков, что просто смехотворно» — подумала Тифф. «Вот выгрузка образцов — серьезное дело. Что ж, взглянем на эту Дюоссу и ее коммерсантов…»