Правила игры

11

Эдам размашисто поставил четкую подпись под соглашением и отодвинул его в сторону.

— Похоже, что подготовка каталога идет по плану. Через полчаса мне предстоит разговор с Джилфордом в институте искусств. Первая партия картин прибывает уже сегодня.

— Это великолепно! — воскликнул Тед Маршалл, высокий белокурый сотрудник Эдама по связям с общественностью. — С завтрашнего дня наши фотографы смогут начать репродуцировать картины и готовить макет.

Бретт Таунсхенд поморщился, разжевывая очередную желудочную таблетку.

— Какие светские мероприятия намечены на этот уик-энд?

Тед передал вице-президенту листок с отпечатанным на машинке текстом и усмехнулся:

— Вашему смокингу придется хорошо потрудиться. Ведь Эдам решил порезвиться на севере штата. А это значит, что и на нашу долю кое-что выпадет.

— Предупредите об этом мой желудок! — проворчал Бретт и отодвинулся от стола. — Никогда раньше у меня не было столь упорного расстройства. Единственный человек, кто получает удовольствие от всего этого — моя жена. Мэг тратит состояние, скупая вечерние туалеты, и подрабатывает на этом.

— Включите эти деньги в расходный счет фирмы, — посоветовал Эдам своему партнеру.

— Не думайте, что я откажусь от этой идеи, — угрожающе заметил улыбающийся Бретт. — А что побуждает вас расходовать деньги? Или, быть может, точнее — кто?

— В Нью-Йорке у Эдама, пожалуй, нет никого, кто бы радовал его, — вмешался в разговор Тед.

Эдам откинулся в кожаном кресле и внимательно посмотрел на тлеющий конец сигареты.

— В нескольких сотнях миль к северу отсюда существует очень милое «кто», — признался он мужчинам.

Оба взглянули на него с нескрываемым интересом.

— Неужто вас завлекла Дженайн Гриффин? — с удивлением спросил Бретт. Он познакомился с Дженайн, когда она вместе с отцом приезжала в Нью-Йорк, и у него сложилось о ней не слишком хорошее впечатление.

Эдам иронически фыркнул:

— Совсем нет. Но через судью я встретился с Самантой, его секретаршей.

— Ну и как бы вы описали ее? — добродушно поинтересовался Тед.

— Саманта — высокая, красивая, чрезвычайно интеллигентная девушка с тонким чувством юмора и другими привлекательными личными качествами, — любезно просветил он их. — К тому же она хочет, чтобы я разорился, — добавил Эдам ухмыляясь.

— Все это звучит серьезно, — заметил Бретт, глядя с интересом на своего друга.

— Но когда же мы познакомимся с этим очаровательным примером совершенства? — спросил Тед. У него возник огромный интерес к девушке, которая смогла произвести столь сильное впечатление на его босса.

— Я не уверен, что захочу познакомить ее с вами, — с насмешкой сказал Эдам своему сотруднику. — Думаю, что привезу ее сюда, как только решится вопрос с каталогом и мы не будем так заняты. — Эдам взглянул на часы и подумал, что к этому времени Саманта уже должна вернуться с курсов. — Ну, а теперь, если вы позволите, я позвоню ей.

— Нам намекают на то, что мы должны уйти, — ухмыляясь сказал Бретт, когда Эдам снял телефонную трубку и стал набирать номер.

Эдам удивился, почувствовав, сколь сильно голос Саманты взволновал его.

— Я звоню, чтобы удостовериться, что вы благополучно вернулись с курсов.

— Вы меня уберегли от судьбы куда более ужасной, чем смерть, — весело струился ее голосок.

— А что случилось?

— Я выщипываю брови. Сегодня занятия были отменены, — сказала Саманта, взволнованная звонком Эдама.

— Ну, а как дела вообще? Дженайн не беспокоит вас?

— Все прекрасно. Дженайн слишком занята сейчас и поэтому не облагодетельствовала нас визитом, который она обычно наносит по средам. Ну, а как там у вас?

— Отлично. Надеюсь, что вы ведете себя пристойно, — многозначительно произнес он.

— А мне не с кем вести себя непристойно, — съязвила она.

Чувственный тембр ее голоса предельно взволновал его.

— В пятницу мы, пожалуй, сумеем исправить положение, — сказал Эдам столь решительно, что Саманта почувствовала, как ее щеки заливаются краской. — Я попытаюсь прилететь ранним самолетом, — сообщил он ей и с недовольством посмотрел на мигающую лампочку телефона, предупреждающую, что разговора ждет другой абонент. — Послушай, Сам, звонит человек, которого я жду. Береги себя. Через два дня мы увидимся.

Саманта была сильно разочарована, когда в пятницу вечером не увидела Эдама у дверей аудитории. У нее было несколько интересных новостей, которыми она хотела поделиться с ним. А на случай, если бы он пригласил ее провести с ним вечер, она надела шелковистое в народном стиле платье с оборками. Огорченно вздохнув, Саманта включила зажигание и пустила в ход дворники. Всю неделю непрерывно шел дождь. Теперь он перешел в мокрый, тут же замерзающий снег, и установленный на машине антиобледенитель с ним не справлялся. Отвратительная погода удлинила ее поездку на двадцать минут, и она несказанно обрадовалась, когда наконец свернула на дорожку, ведущую к дому. Саманта была удивлена, увидев, что коттедж сияет огнями, а у крыльца стоит «ягуар». Она быстро взбежала на крыльцо, отряхивая свой дождевик, и решила постучать в дверь. Ее сердце учащенно забилось, когда на стук вышел столь знакомый, высокий, широкоплечий человек. Губы ее от волнения задергались, когда она увидела на Эдаме свой фартук с оборками. Проявив самообладание, Саманта проговорила:

— Добрый вечер. Думаю, что хозяйка уже здесь.

— Конечно же, хозяйка дома, — раскатисто ответил он, втаскивая ее в теплую, залитую светом прихожую. Губы Эдама прикоснулись к ее губам, сперва нежно, а затем умело возбуждая ее, и это вызвало в Саманте внезапный прилив чувств и взрыв эмоций. Его руки оказались под дождевиком, который упал на пол рядом с ее кошельком и связкой книг. Все теснее соприкасались их тела. Когда Эдам наконец поднял голову, Саманта почувствовала, как саднят ее губы, и оперлась на его плечи.

— Как долго тянулась эта неделя, — прошептал он. Его пальцы нежно ласкали ее разгоряченные щеки. — На улице по-прежнему дурная погода? Мне показалось, что я слышал гром.

— Это просто урчит у меня внутри, — сказала Саманта с деланной строгостью. — А чем это так хорошо пахнет?

— Вкусным обедом. Поняв, что вы опаздываете, я захотел избавиться от жалоб, — разъяснил он и ушел на кухню.

Саманта повесила свое пальто на дверную ручку и медленно пошла в гостиную, где Эдам уже накрыл стол. Она сбросила домашние туфли и удобно устроилась на подушке. Эдам внес поднос с дымящимся приготовленным по-итальянски блюдом и бутылкой вина.

— Надеюсь, что вы не станете меня уверять, что весь вечер, подобно невольнику, торчали у плиты, готовя этот шедевр.

— Конечно нет. Я привез его с собой, заказав в одном из лучших итальянских ресторанов Нью-Йорка, — ухмыльнулся он.

— Вы, наверное, свели с ума всех пассажиров самолета. Еще несколько недель назад я и не могла предположить, что Эдам Рурке способен на такое, — задумчиво произнесла она.

— Вы, по-видимому, правы, — согласился он, ласково перебирая ее волосы. — Боюсь, что кое-какие ваши причуды оказались заразными. А вы что-нибудь имеете против этого?

— Клянусь Богом, нет! Вы просто стали заботливым.

— Значит, раньше у меня не было такого качества?

— Это значит только то, что если вы не прекратите допрос, то я упаду в обморок от голода, — проговорила Саманта и прямо-таки набросилась на обед.

К тому времени, когда с едой было покончено, потрескивающий в камине огонь наполнил комнату теплом и золотыми бликами.

— Ну, а с вашим каталогом, как и прежде, все в порядке? — спросила Саманта, отставив пустую тарелку и взяв бокал вина.

Эдам кивнул.

— Меня только беспокоит здоровье сотрудника, отвечающего за проект, — грустно сказал он. — Бретту никогда не было свойственно жаловаться, но недавно он стал ворчать по поводу своего желудка.

— С судьей такое случается после излишнего числа благотворительных ленчей, — ответила Саманта. — Он тогда на несколько дней переходит на щадящую диету и принимает желудочные таблетки. Все проходит само собой.

— Так поступает и Бретт. Надеюсь, что это поможет. Ну, а как обстоят дела у вас на курсах?

Саманта захлопала в ладоши и потянулась за учебниками.

— Вы не поверите, если я вам скажу, что случилось, — быстро заговорила она с энтузиазмом. — За мою экзаменационную работу о праве потребителей на обращение в суд я получила пятерку, и, — она сделала паузу, — мой профессор показал ее своему знакомому редактору. Они собираются напечатать ее в колонке для потребителей, к тому же за моей подписью!

— Это потрясающе! — воскликнул Эдам и включил настольную лампу, чтобы прочесть статью, которую передала ему Саманта. Когда он закончил, Саманта заметила, что он смотрит на нее каким-то странным взглядом.

— В чем дело? — нерешительно спросила она. — Вам не понравилось?

Эдам отложил статью в сторону и взял обе ее руки в свои.

— Отлично написанная вещь. Признаюсь, я не подозревал, как вы талантливы.

Саманта с облегчением вздохнула.

— А я на какое-то мгновение даже заволновалась.

— Я сейчас пытаюсь решить, не стоит ли вам действительно заняться юриспруденцией.

Саманта прищурилась.

— Мне кажется, что я не обладаю необходимым для адвоката темпераментом. — Она улыбнулась. — В судебном зале нет места для эмоций и переживаний. Боюсь, что большая часть моих гонораров уйдет на оплату штрафов за оскорбление суда. К тому же, с вашей точки зрения, я похожа на закоренелого адвоката-интеллектуала, — язвительно поддразнила она его.

В глазах Эдама загорелись дьявольские огоньки, и он опрокинул Саманту на подушки.

— О нет, вы, конечно, совсем не такая, — усмехнулся он в ответ на ее возмущенный вскрик. — А почему бы не проверить это? — Эдам вновь впился в ее губы.

Саманта обвила руками шею Эдама, наслаждаясь сквозь тонкую ткань рубашки теплом его тела. Он расслабил завязки на воротнике ее блузки и сбросил фиолетовый шелк с плеч Саманты. Он целовал гладкую кожу ее шеи, ее плечи, снова впился страстными губами в ее рот. Саманта почувствовала, что силы оставляют ее, и она полностью уступила его неистовой страсти. Но тут настойчивый телефонный звонок вернул их к реальности.

— Я с огромным удовольствием прикончил бы того, кто звонит, — пробормотал Эдам, когда Саманта отодвинула его и поспешила к телефону на кухне.

Когда же в трубке раздался сладковатый голос Дженайн Гриффин, Саманта с небес любви свалилась в наводящую тоску пропасть.

— Может быть, вы знаете, когда Эдам предполагает прилететь из Нью-Йорка? — спросила без сколько-нибудь вежливого вступления Дженайн. — Я не смогла связаться с ним на квартире, которую он сейчас занимает, и он не позвонил моему отцу. Я думала, что, может быть, вы что-нибудь о нем знаете.

Саманта глубоко вздохнула:

— Сейчас он у меня, Дженайн.

— Понимаю, — сказала та ледяным тоном. — А я могу поговорить с ним? У меня довольно важное дело.

— Подождите минутку. — Саманта положила трубку на полку и спустилась в гостиную. Скрестив руки на груди, она постаралась придать своему голосу звучание рока судьбы:

— Это Дженайн. Ей нужны вы.

Эдам чертыхнулся, схватил Саманту за руку и повлек на кухню. Он обнял ее за талию и приставил телефон к уху так, чтобы они оба могли слышать разговор.

— В чем дело, Дженайн? — резко спросил Эдам. — Сейчас я в самом центре пустыни, — добавил он сухо. При этих словах Саманта быстро шлепнула его.

— Мне ужасно не хочется портить вам вечер, — сказала Дженайн весьма холодно, — но один из тех, кто должен был выступить на завтрашнем обеде, заболел, и мы собираемся обсудить создавшуюся ситуацию у меня дома.

— Но какое отношение это имеет ко мне?

— Заболевший собирался вручить моему отцу присужденную прессой награду, а поскольку вы издаете газету, мы решили, что лучше всего, если вы его и замените. Я полагаю, что вам было бы полезно приехать сюда и обговорить детали поздравительной речи, — умоляющие нотки отчетливо прозвучали в голосе Дженайн.

Когда Саманта кивнула в знак согласия, Эдам вздохнул и жестом показал, как он раздражен.

— Хорошо. Дайте мне ваш адрес. Я скоро приеду.

— Ну что же, разговор был довольно изысканный, — сказала Саманта, подавая ему плащ. — Поезжайте осторожней. Дорога очень скользкая. Остерегайтесь Дженайн. — Последнюю фразу Саманта произнесла с холодным предупреждением в голосе.

Эдам быстро и крепко поцеловал ее.

— Завтра около шести я заеду за вами, и мы отправимся на прием. У нас будет много времени на тот случай, если вы опять застрянете в платье.

Эдам подал «ягуар» к навесу над входом в конференц-зал и открыл дверцу.

— Подождите меня внутри. Мне не потребуется много времени, чтобы поставить машину на стоянку.

Саманта кивнула.

— Вам надо было надеть дождевик или взять с собой зонт, — промолвила она, прежде чем выскользнуть из машины и войти в здание.

Она отдала вечернюю накидку улыбающемуся гардеробщику и критически осмотрела себя в зеркале. Она одевалась на прием с величайшей тщательностью, с предельной скромностью и знала, что никогда раньше не выглядела лучше, чем сегодня: ее длинное обтягивающее платье сшито из темно-синего бархата, края декольте отделаны кружевными оборками. За стеклами очков сверкали голубые глаза. Губы подкрашены розовато-лиловой помадой, а волосы спускались на плечи шелковистыми золотыми локонами. В ушах переливались бриллиантовые серьги, подаренные ей отцом.

Саманта увидела в зеркале отражение Эдама и обернулась. Под его взглядом у нее перехватило дыхание. Никогда до сих пор ей не приходилось видеть в глазах мужчины такого восхищения. Она подумала, что Эдам выглядит убийственно привлекательно в своем вечернем костюме и отделанной кружевами рубашке.

Он властно обнял ее за талию, и они вместе вошли в уже заполненный гостями банкетный зал. Весьма представительно выглядевший в вечернем костюме судья и его сияющая жена приветствовали стоящих в длинной очереди гостей, которые высказывали юбиляру добрые пожелания. Великолепная Кэтрин была одета в скромное платье из ткани осенних оттенков. Чета Гриффинов тепло приветствовала Эдама и Саманту, однако из-за длинной очереди пришлось ограничиться лишь кратким обменом любезностями.

Эдам, руководимый Самантой, подошел к столу, уставленному множеством горячих и холодных закусок. В центре красовалось огромное колесо сыра. Сказав Саманте, что следует выбрать, Эдам отправился за коктейлями в бар. Оглядев комнату, Саманта вынуждена была признать, что Дженайн проделала огромную работу, превратив ничем не примечательный зал в художественное произведение в древнеримском стиле. Для этого она достала несколько великолепных фресок и пейзажей, дополнив их гипсовыми статуями и колоннами.

Возвратившись, Эдам увидел Саманту в окружении местных адвокатов. Она представила его им, вскоре завязалась оживленная беседа о первой поправке к Конституции и о прессе. В это время к ним подошла Дженайн. На ней было соблазнительное открытое малиновое платье. Саманте осталось лишь позавидовать ее апломбу.

Дженайн улыбнулась всем и властно взяла под руку Эдама.

— Я пришла сказать вам, что уже начали садиться за главный стол.

Эдам оглянулся и увидел, что выступающие занимают места на возвышении в конце зала. Он также отметил, что там были места только для пяти ораторов, судьи Гриффина, Кэтрин и Дженайн.

— Я очень надеялся, — спокойно сказал Эдам, — что и Саманта будет сидеть за главным столом.

Лицо Дженайн изменилось.

— Это привело бы к неравенству. Все другие ораторы без жен, и мы были вынуждены учесть это, — процедила она сквозь зубы.

— Но я и не собиралась садиться туда, — быстро вметалась в разговор Саманта.

Стоявший рядом адвокат Даг Джилберт уловил суть разговора.

— Не волнуйтесь за Сам, Эдам. Она украсит наш холостяцкий стол, — спокойно заметил он, и тут же остальные мужчины повторяли его приглашение. Эдам без всякого желания проводил Дженайн к столу ораторов. Саманта же оказалась среди привлекательных молодых юристов.

Обед шел своим чередом, и Саманта получала удовольствие от вкусной еды, игристого вина и беседы, сдобренной добродушными шутками. При этом она все время чувствовала, как за каждым ее движением следят сверкающие зеленые глаза.

После того, как официанты убрали посуду и на столах остались лишь чашечки для кофе, начались речи. Ораторы веселили собравшихся увлекательными анекдотами о судье и неловких ситуациях, в которые он попадал, Гриффин был тронут их заботой о том, чтобы прощальный обед не оставил грустных воспоминаний. Это выдал тембр его голоса, когда он наконец овладел микрофоном и добродушно отреагировал на остроты по его адресу. Наконец с наградами, тостами и речами было покончено. Гости разошлись по залу, намереваясь потанцевать и пропустить по послеобеденной рюмке.

Саманта увидела, что ее босс улыбается, направляясь к ней.

— Я хочу опередить Эдама и станцевать с вами первый танец, — сказал он, взял ее за руку и повел в круг танцующих. — Сдается мне, что я вновь должен просить прощения за свою дочь, — вздохнул судья Гриффин, ведя ее в такт нежной музыки. — Мне жаль, что для вас не нашлось места за главным столом. Единственное утешение для меня — то, что вы столкнулись с ее грубостью в последний раз.

— Не тревожьтесь обо мне, — ласково ответила Саманта. — Печально то, что сегодня я в последний раз вижусь с вами и Кэтрин.

Он кивнул головой:

— Завтра мы улетаем в Нью-Йорк, однако мы сделаем все, чтобы повидаться с вами, когда через несколько месяцев вернемся в Штаты, — сказал судья. Тут же он лукаво добавил: — Конечно, мы сможем навестить вас и в Вирджинии.

— Откуда вы взяли, что я переезжаю в Вирджинию? — ответила вопросом на явный намек Саманта.

— Вы с Эдамом составили прекрасную пару. К тому же достаточно взглянуть, какими глазами вы смотрите друг на друга, чтобы многое стало ясно.

— У вас очень хорошее зрение, — сказала она шутливо.

— Разве вы не влюблены в него? — спросил судья ласково.

— Я очень люблю его, — откровенно призналась Саманта. — И хотела бы надеяться на взаимность с его стороны.

— Ну, а разве может быть иначе? — уверенно проговорил судья. — У вас есть, уже какие-то планы?

Саманта отрицательно покачала головой. Именно об этом она думала больше всего. Она задавала себе сотню вопросов, и ответить на них был в силах один лишь Эдам.

— Пусть вас это не беспокоит, — сказал весело судья, уловив нерешительность в ее взгляде. — Я уверен: как только закончится этот светский ураган, у вас появится возможность все решить.

Оркестр умолк, однако прежде чем судья проводил Саманту к столику, ее пригласили на следующий танец, и она продолжала кружиться, меняя разных, но неизменно пользующихся известностью партнеров. Среди них был и профессор с ее курсов. Всякий раз, когда она оглядывалась, то сквозь толпу видела высокую безупречную фигуру Эдама в окружении энергичных деловых людей.

— Полагаю, что остальная часть вечера принадлежит мне, — прозвучал знакомый голос. Она оказалась в объятиях Эдама и вновь среди танцующих. А рука ее все еще сжимала рюмку.

— Вижу, что о вас очень хорошо заботятся, — заметил он с иронией. Взяв у нее эту рюмку, он допил вино и поставил на соседний стол.

— Сегодня я получила несколько интересных предложений, — поддразнила она Эдама. — В том числе и о работе.

— Надеюсь, вы сказали, что уже связаны другими обязательствами, — проворчал он, еще крепче прижимая к себе Саманту, пока они двигались среди танцующих пар.

Счастливая Саманта прижалась щекой к его шее.

— Мне очень понравилась ваша речь.

— Я хочу, чтобы вы сидели рядом со мной, — сказал Эдам, лаская губами ее щеку.

— Вам остается отдать должное Дженайн. Она по-прежнему в своей роли.

— Надеюсь все-таки ее убедить, что ей не на что рассчитывать.

Было уже поздно, когда они решились расстаться с судьей и Кэтрин. Взволнованная Саманта не смогла сдержать слез при прощальных поцелуях.

Природа сделала все, чтобы разъезжающиеся гости ругали ее самыми последними словами. Дождь, моросивший вечером, перешел в настоящий ливень. На автостоянке появились огромные лужи. Когда Эдам подъехал на машине, Саманта попала в одну из них. Усевшись на переднем сиденье, она поморщилась, думая о своих грязных, сырых ногах. Саманта была уверена, что ее изящные серебристые лодочки безнадежно испорчены.

— Порадуемся, что не ударил мороз или не пошел снег, — проворчала она, взглянув на Эдама, который расстегивал свой отсыревший пиджак. — Вы промокли, — воскликнула она, потрогав его рукав.

— Знаю, — сказал он раздраженно, увеличил частоту работы дворников и включил антиобледенитель.

— Эдам, вы схватите воспаление легких, если в таком виде повезете меня домой. Почему бы вам не заехать к себе и не переодеться?

— Вы это предлагаете всерьез?

— Не глупите, — сказала она в некотором раздражении. — Во всяком случае это лучше, чем всю ночь слышать ваше сопение и кашель.

Эдам повернул в обратную сторону, и не прошло и пяти минут, как они оказались около современного дома с двухэтажными квартирами. Эдам нажал кнопку дистанционного управления, и двери гаража автоматически открылись.

— Мне хотелось бы сначала сказать вам кое-что об этой квартире, — произнес Эдам, открывая дверь и пропуская Саманту на кухню.

— Вы хотите предупредить, что меня ждет беспорядок?

— Беспорядка нет. Раз в неделю сюда приходит уборщица. Она поливает растения и кормит рыб.

Саманта рассмеялась:

— А я-то думала, что вы делаете это в обратном порядке.

— Вы еще не видели ни растений, ни рыб, — сдержанно предупредил ее Эдам.

— Ну что же, кухня выглядит абсолютно нормально, — заявила она, как только Эдам включил свет.

— Здесь все выглядит абсолютно нормально. Питер Чалмерс, владелец этой квартиры, электронный маг. Вы сейчас удивитесь, — предупредил Эдам, помахал рукой перед металлической пластиной в стене и включил освещение в гостиной.

Саманта пришла в изумление. Но причиной тому была не электронная магия, а то, что кухня переходила в отделанную хромированным стеклом столовую, пятью ступеньками ниже которой располагалась гостиная. Повсюду в горшках стояли огромные пальмы и вились виноградные лозы. В дальнюю стену был встроен гигантский аквариум. Его большие разноцветные обитатели степенно плавали между камнями. Гигантские обитые кремовым бархатом диван и кресла окружали газовый камин с широкой каменной плитой над ним, которая служила кофейным столиком. Все это производило сказочное впечатление.

— Там, за углом коридора, ванная, — сказал Эдам и стал подниматься по лестнице в спальню, чтобы сбросить промокшую одежду.

— Эдам, — смущаясь спросила Саманта, — а ванная нормальная?

Он засмеялся и кивнул головой.

Саманта прошла по толстому ворсистому шоколадного цвета ковру в отделанную под золото ванную комнату. Отсыревшие туфли она поставила у трубы с горячим воздухом, надеясь, что, высохнув, они все же не потрескаются, быстро обтерла холодные ноги полотенцем.

Саманта вернулась в гостиную, с интересом оглядывая произведения примитивного искусства, которыми были увешаны стены, и античные статуэтки в шкафу. В каждую стену была вделана волшебная металлическая панель, но она подавила желание прикоснуться хотя бы к одной из них, чтобы не наделать какой-нибудь беды.

Эдам вышел из спальни. На нем были желтовато-коричневые широкие брюки и расстегнутая почти до пояса рубашка.

— Почему вы не отогреваетесь у огня, — спросил он, увидев, что Саманта через окно наблюдает за дождем.

— Я бы так и сделала, если бы знала, как к нему подступиться, — она ухмыльнулась, показав на камин.

Он засмеялся:

— Будь я проклят, если понимаю, почему это называют уголком для бесед, если вы даже не можете попасть туда, чтобы побеседовать. — Он отодвинул два тяжелых кресла, чтобы освободить проход к остальной части дивана. — Могу я вам предложить коньяк?

— Прошу вас. — Саманта кивнула головой и вытянула ноги к огню. Увидев, что Эдам наблюдает за ней, она улыбнулась. Они без слов понимали друг друга, и ее внезапно охватила бурная радость. Через несколько мгновений Эдам подал ей рюмку коньяка и уселся на подушку рядом с ней.

— Ну что же, сегодня был прекрасный прием. Судья, кажется, спокойно воспринял все шутливые истории, — сказала Саманта.

— Действительно, прием оказался намного оживленней обычно проводимых по случаю перехода на пенсию, — усмехнулся Эдам. — Все прошло довольно гладко. Я думаю, что главная заслуга в этом принадлежит Дженайн.

— Она прекрасно потрудилась, особенно при украшении зала и составлении обеденного меню, — охотно согласилась Саманта.

— Послушайте, мне не хотелось бы больше вспоминать о Дженайн, — коротко заметил Эдам. — Мне хотелось бы знать, каковы ваши планы.

— На эту неделю или на всю оставшуюся жизнь? — с невинным видом поинтересовалась Саманта, но ее сердце сильно забилось.

— Ну, начнем, пожалуй, с этой недели, — проговорил он медленно, изучая в отблесках пламени лицо Саманты.

— Первую половину недели я подчищу все в офисе, а вечером в среду у меня последний экзамен. Пятница обещает быть беспокойной. Архивные дела опечатаны, конторское оборудование и мебель рабочие свезут на склад. Кого бы ни избрали на пост судьи, через несколько недель он все равно захочет сменить интерьер, — сказала Саманта.

— А что случится неделю спустя? — настаивал Эдам, взяв рюмку коньяка из ее дрожащей руки и поставив на кофейный столик.

— Вчера я получила письмо от сестры, — сказала она, нервно облизывая свои пересохшие губы и уставившись невидящим взглядом в огонь. — Они с Рамоном хотят, чтобы я приехала в Калифорнию и пожила там, пока не поступлю на новую работу.

Теплые руки Эдама сжали ее обнаженные плечи, и он повернул ее к себе лицом.

— Вы не поедете, — мягко сказал он.

Его чувственный, идущий из глубины души взгляд, прикосновение его рук к ее коже до предела взволновали Саманту, и она проговорила задыхаясь:

— Почему же?

Он нежно взял ее подбородок и отвел голову назад. Его рот властно впился в уста Саманты. Эдам вдавил ее в подушки, подчиняя своей воле.

Раздавшийся вдруг перезвон колоколов заставил Саманту нежно отстранить его.

— Мне кажется, что я слышу колокола, — сказала она, затаив дыхание.

— Это добрый знак, — чуть-чуть разомкнув губы, сказал он.

Саманта оперлась на его грудь.

— Эдам! Послушайте, что это такое?

— Это телефон, — проворчал он, запустив руку в свои черные волосы. — Клянусь, на телефонной станции у вас есть ангел, охраняющий ваше целомудрие.

— Быть может, — сказала она весело, приводя в порядок свое платье. Потом с удивлением увидела, как Эдам открывает стоящую на краю стола, кожаную коробку для сигарет и, достав оттуда телефонную трубку, отвечает на звонок.

— Уже три часа я пытаюсь связаться с вами, — произнес взволнованным голосом Тед Маршалл.

— В чем дело, черт возьми? — резко спросил Эдам своего сотрудника.

— Сегодня вечером Бретта пришлось срочно отвезти в больницу, — разъяснил Тед. — Оказалось, что причина постоянной изжоги — язва желудка.

— Боже мой, — Эдам привстал на диване. — Ну и как он себя чувствует?

— Сейчас врачи делают все, чтобы его состояние улучшилось, — сказал Тед. — Я подумал, что вы должны знать об этом.

— Правильно, черт побери! — сказал Эдам, передав Саманте услышанное.

— Простите, пожалуйста, — раздался в трубке смущенный голос. — Я не знал, что вы не один.

— Не волнуйтесь, — сказал коротко Эдам. — У вас под рукой есть расписание самолетов?

— Я так и думал, что вы захотите срочно прилететь, — сказал Тед. — Я позволил себе заказать вам место на чартерном рейсе из Лас-Вегаса с посадками в Олбани и в аэропорту имени Кеннеди по пути в Майами.

— Прекрасно. В котором часу он приземляется здесь?

— Примерно через сорок минут.

Саманта подвинулась поближе, чтобы услышать слова Теда. В ответ на вопросительный взгляд Эдама она кивнула головой.

— Я лечу этим самолетом, — коротко сказал он. — Как мне жаль, — промолвил Эдам, положил трубку и захлопнул коробку.

— Пусть вас это не волнует, — понимающе улыбнулась Саманта. — Насколько я уяснила, Бретт для вас больше, чем деловой партнер.

— Мы провели вместе с ним так много лет, что мне сейчас трудно даже подсчитать. Я крестный отец его сына. — Он посмотрел на часы и сдвинул брови. — А мне надо еще кое-что собрать.

Саманта пошла за ним в спальню, стараясь не думать о том, что они так и не обсудили своих планов, и смутно сознавая, что Эдам пока не принял окончательного решения. Усилием воли она отмела предчувствие дурного и смогла улыбнуться.

Эдам бросил в небольшой чемодан кое-какие вещи и туалетные принадлежности.

— Основная часть моего имущества в Нью-Йорке, — сказал он Саманте, когда та заговорила о его тощем багаже.

Эдам вызвал такси и дважды проверил свой дипломат, когда Саманта внезапно осознала, что не сможет попасть домой.

— Я бы поехала на такси, если бы кто-нибудь согласился везти меня так далеко от города, — сказала она. — Я, пожалуй, позвоню кому-нибудь из моих соседей и попрошу приехать сюда за мной.

— А почему бы вам не провести ночь здесь, а потом поехать домой на «ягуаре»? — предложил Эдам, надевая желтовато-коричневый пиджак и взяв из шкафа плащ.

— Я не смогу вести эту машину, — открыв от изумления рот, сказала она, — она стоит больше, чем… я. К тому же она даже не ваша!

— Не смешите меня, — сказал он. — Вы привыкли к ручному переключению скоростей, и к тому же машина застрахована. Я просто не хочу, чтобы вы пускались в дорогу так поздно.

— Пожалуй, вы правы, — нехотя согласилась она и пошла за ним в гостиную.

— Конечно, все было бы проще, если бы вы полетели со мной в Нью-Йорк, — заметил Эдам, подняв ее подбородок. — Вы могли бы остановиться у жены Бретта и позаимствовать у нее кое-какую одежду, пока в понедельник не откроются магазины.

Она воспрянула духом, поняв, что он хотел бы взять ее с собой, но вспомнила о работе и курсах. Саманта отрицательно покачала головой.

— Я не могу, Эдам. У меня здесь слишком много дел.

— А вы поехали бы со мной, если бы могли? — Его рука опять подняла подбородок Саманты.

Ею овладела застенчивость, и, даже постаравшись, она не смогла бы произнести ни слова. Она изучала близко придвинувшееся лицо Эдама, вглядывалась в твердую линию скул, чувственный рот и пристально смотревшие на нее глаза.

Внезапно до нее дошло, что от нее хотят получить ответ. Честный ответ. Она почувствовала, что может легко дать его.

— Я люблю вас, Эдам. — Она медленно обняла его голову, и ее губы мягко коснулись его губ.

Нетерпеливый сигнал такси наконец оторвал их друг от друга.

— Вам следует поторопиться, чтобы не опоздать на самолет, — сказала Саманта, высвобождаясь из его объятий и провожая его до дверей.

— Завтра я позвоню вам домой, — сказал нежно Эдам. Он крепко поцеловал ее в губы и ушел прежде, чем она успела попрощаться с ним.