Правила игры

1

Не прошло и пяти минут после возвращения Мэнди с работы, как в дверь арендуемой ею квартиры постучали. Полагая, что это соседке что-то понадобилось, она отворила. Однако, к своему ужасу, увидела на пороге совсем не ту особу, которую ожидала. Там стоял Кен — высокий, по-прежнему красивый, но в эту минуту мрачный. Охваченная паникой, Мэнди быстро захлопнула дверь и даже подперла ее спиной, словно надеясь таким смешным способом оградиться от дальнейшего. Перед ее внутренним взором, подобно раскручивающейся спирали, промчалась череда событий последних лет.

Четыре года Мэнди старалась не вспоминать о Кене. Днем это еще кое-как удавалось, но ночью он вероломно прокрадывался в ее сны, оживляя прошлое — и хорошее, и плохое. Волнующие мгновения, пережитые вместе, нежную любовь, которая для Мэнди вскоре превратилась в ослепляющую страсть вследствие простого вывода: Кен — единственный необходимый ей мужчина. А затем, когда стало ясно, каким бесстыдным образом он предал и Мэнди, и ее отца, пришло смертельное разочарование.

В самый кошмарный момент своей жизни она пришла к заключению, что между ней и Кеном все кончено и они больше никогда не увидятся. Мэнди покинула ставший чужим отчий дом и поселилась в менее престижном районе. И вот сейчас Кену каким-то чудом удалось выследить ее…

— Мэнди, открой! Впусти меня! — требовательно произнес Кен Хэттон. — Иначе мне придется высадить дверь. Я шутить не намерен!

Она затихла, по-детски пытаясь представить, что ничего не происходит и, если сидеть достаточно тихо, все вскоре уладится.

— Не будь ребенком! — крикнул Кен, словно угадав ее мысли, и стукнул в дверь кулаком, на сей раз гораздо сильнее.

Он всех соседей переполошит, подумала Мэнди. Выждав еще минутку, она со вздохом потянулась к замку, отперла его и сразу отступила назад. В ту же секунду Кен очутился в квартире. Первое, что он сделал, — захлопнул за собой дверь. Затем повернулся к Мэнди.

— Что ты здесь делаешь? — прошипела та. — Зачем явился?

— Тебе это отлично известно, — ответил Хэттон. И так как Мэнди промолчала, добавил: — Джулия мне все рассказала.

— Что именно?

— Что ты была беременна.

С лица Мэнди как будто сошли все краски. Кто просил Джулию сообщать Кену о ребенке?

Если бы не это, он никогда бы не стал разыскивать бывшую любовницу. Одну из многих…

Заставив себя собраться с силами, Мэнди дерзко заметила:

— Моя мачеха не имела никакого права распространяться на мой счет, тем более лгать.

— Но ведь это правда! — уверенно произнес Хэттон. — Послушай, нам нужно серьезно поговорить.

— Я не желаю вступать с тобой в какие бы то ни было переговоры. Мне совершенно нечего тебе сказать.

Шагнув вперед, Кен взял ее лицо в ладони, зарылся пальцами в шелковистые светло-каштановые волосы.

— Ты только послушай…

Резко дернувшись, Мэнди вывернулась и холодно произнесла:

— Не желаю ничего слышать. Уходи!

— Мэнди, ты не можешь просто так взять и разрушить наши жизни, твою и мою. Я хочу жениться на тебе, чтобы обрести возможность заботиться о ребенке.

— Жениться? — воскликнула Мэнди, словно не веря собственным ушам. — На мне, которая ненавидит тебя? После того что ты натворил, я не выйду за тебя замуж под угрозой смерти!

Хэттон скрипнул зубами.

— Ребенок мой, и я хочу быть ему отцом.

В этом он не лжет, мелькнуло у Мэнди в голове. Ей припомнилось, как однажды, когда, успокоившись после бурной любви, они лежали в постели и мечтали о будущем, оба пришли к согласию, что обязательно обзаведутся детьми. Но это дитя Кен не получит!

— Никакого ребенка нет, — спокойно произнесла Мэнди.

— Не лги! Я знаю, что ты была беременна.

— Но дитя так и не появилось на свет.

Хэттон переменился в лице.

— Хочешь сказать, что ты… Ох, Мэнди, как же ты могла?!

— А как ты мог тайком заниматься любовью с женой моего отца? И за моей спиной?

— Ты совершенно неправильно все поняла…

— Ну да, разумеется! Почему же ты держал Джулию в объятиях?

— Неважно, как это выглядело со стороны, все равно я ни в чем не виноват. Мы с Джулией никогда не были любовниками.

— Тогда что она делала ночью в твоей спальне?

— Пришла поговорить.

С необычайной яркостью вспомнив, как нежно Кен обнимал чужую жену, Мэнди болезненно поморщилась.

— Видно, ты дурой меня считаешь?

— Если бы ты спокойно выслушала меня, вместо того чтобы делать поспешные и абсолютно неверные выводы, то…

— Интересно, как еще я должна была воспринять подобную картину? Тем более что с самого начала было заметно, с каким интересом Джулия поглядывает на тебя. Хотя вы и объявили себя старыми друзьями, она явно хотела сделать эти отношения более тесными. Вот уж не думала, что ты польстишься на чужую жену, которая к тому же на десять лет старше тебя!

— Да говорю же, между нами ничего не было! — в сердцах воскликнул Хэттон. — Во всяком случае, не в смысле физической близости.

Однако Мэнди, пропустив мимо ушей последнее замечание, продолжала гнуть свою линию:

— После четырех лет одиночества я не могу понять, что заставило отца жениться вторично, причем на такой молодой женщине…

— Вероятно, именно одиночество и явилось причиной. Может, Том хотел внести в свою жизнь немного радости.

— Не слишком-то он веселился с Джулией. Едва закончился медовый месяц, как новобрачная вильнула хвостом и пустилась во все тяжкие, оставив супруга коротать время в одиночестве.

— Я не собираюсь оправдывать Джулию, но твой отец…

— Не смей упоминать о нем! — взорвалась Мэнди. — Он был хорошим, добрым и доверчивым, не тебе чета. А ты ограбил его, обманул и в бизнесе, и в личной жизни. Производство было его детищем, он отдал ему всю жизнь… — Голос Мэнди пресекся, и она умолкла.

— Я не грабил Тома, — тихо возразил Кен. — Наоборот, старался сделать все возможное и для него, и для фабрики, и для «Прайс-корпорейшн» в целом.

— Как у тебя только язык поворачивается говорить такое! — крикнула Мэнди. — Это не укладывается ни в какие рамки. Надо быть последним мерзавцем, чтобы обмануть человека, который доверился тебе и ждет помощи… Сейчас-то я знаю, почему ты тогда приехал и кто тебя привез. Стив все мне рассказал!

— Представляю, чего он наболтал!

— Намекаешь, что Стив солгал? Но зачем ему это?

— Он меня ненавидит.

— Ничего удивительного! Как только ты скупил акции нашей фабрики, Стиву тут же было указано на дверь. Причем ты посмел обвинить его в мошенничестве и некомпетентности.

— Можешь не сомневаться, для подобных заявлений у меня имелись основания.

— Я тебе не верю.

— Но это истинная правда. Если бы я не предпринял экстренных мер, множество ваших служащих потеряли бы работу, а дело твоего отца было бы окончательно развалено. Пойми, я сделал все от меня зависящее.

— Ты — причина папиной смерти! — хрипло произнесла Мэнди.

Хэттон взял ее руку.

— Знаю, как ты любила Тома, как страдала от утраты, но все же постарайся поверить, что я не причастен к его кончине. Он был…

Мэнди яростно выдернула пальцы из его ладони.

— Не желаю выслушивать твою ложь! Ты не можешь оправдаться в моих глазах. Так что даже не пытайся.

Глаза Кена потемнели.

— А как ты объяснишь то, что сделала с нашим ребенком? — спросил он. Однако, прежде чем Мэнди успела ответить, добавил: — Нет, ни за что не поверю! Тебе очень хотелось иметь детей. Даже с учетом ненависти ко мне лично, ты не стала бы делать аборт.

— В этом не было нужды.

— Выходит, ты потеряла его?

— Это называется выкидыш, — сдержанно пояснила Мэнди. — Наверное, я порядком переволновалась тогда, ведь мне пришлось столько всего пережить…

— Но у тебя еще будут дети! — горячо воскликнул Хэттон. — Вернее, у нас. Я люблю тебя, солнышко, и постараюсь…

Не в силах больше слушать его, Мэнди рывком распахнула дверь. Затем крикнула с истерическими нотками в голосе:

— Или ты сейчас уйдешь, или это сделаю я!

Сообразив, что Мэнди вот-вот сорвется, Хэттон молча повернулся, шагнул в коридор и не оглядываясь сбежал по ступенькам.

Закрыв дверь и прислонившись к ней, Мэнди прислушивалась к затихающему звуку шагов до тех пор, пока из глаз не полились слезы. Неожиданное свидание с Кеном оказалось очень травмирующим. Тем не менее она могла поздравить себя с существенной победой: ей удалось убедить Хэттона в том, что никакого ребенка не существует. Только одно сомнение продолжало ее грызть. Теперь, когда Кен узнал, где она живет, кто может с уверенностью сказать, что он не вернется сюда вновь? Разумеется, никто. А это означает лишь одно: здесь опасно оставаться. Завтра же нужно собирать вещи и переезжать в другое место. Снова отправляться в бега…

С этой мыслью Мэнди открыла глаза следующим утром. В горле у нее пересохло, зато лицо было влажным от слез, потому что во сне она продолжала спор с Кеном. Медленно текли предрассветные часы. Еще не было слышно транспортного шума на улицах Торонто, не доносился людской гомон. В квартире тоже царила тишина. Можно было еще немного подремать, однако из боязни, что ей вновь приснится Хэттон, Мэнди встала с постели и побрела в ванную.

Была пятница, очень напряженный день в банке. Мэнди предстояла встреча с шефом, поэтому, пока Майк еще спит, она решила в последний раз просмотреть свой отчет.

Когда Мэнди вошла в офис, телефон на ее столе уже звонил, хотя до начала рабочего дня оставалось пятнадцать минут. Она сняла трубку и назвалась полным именем.

— Я не была уверена, пришла ли ты, — раздался голос секретарши шефа. — Мистер Кэмпбелл хочет видеть тебя как можно скорее.

— Иду!

Она поправила перед зеркалом волосы, захватила папку с документами и поспешила в святая святых — кабинет директора банка.

— Входи, Мэнди, — прозвучал в ответ на стук в дверь суховатый мужской голос.

Мистер Кэмпбелл был высоким и тощим, с узким лицом и редеющими седыми волосами. При появлении Мэнди он вежливо встал из-за стола. Директор банка придерживался несколько старомодных принципов и правил строгой морали. Однако, несмотря на свое консервативное мировоззрение, он отлично ориентировался в современном мире и значительно преуспел в банковском бизнесе. В то же время ему удалось создать крепкую дружную семью, дать хорошее образование детям и сейчас наслаждаться общением с внуками.

Мэнди уважала этого человека, хотя остальные сотрудники его попросту побаивались.

В свою очередь, мистеру Кэмпбеллу нравилась аккуратная и исполнительная молодая женщина по имени Мэнди Лотнер. Наряду с другими достоинствами, он ценил в ней спокойствие, интеллигентность и деловитость. Причем миловидность и врожденная грация мисс Лотнер совершенно не препятствовали исполнению ею служебных обязанностей. С учетом всего перечисленного директор банка решил взять Мэнди под личную опеку.

И это решение оправдало себя с лихвой.

Трудолюбие и преданность интересам фирмы привели к тому, что карьера Мэнди стремительно пошла в гору. За три года она превратилась в хорошего аналитика. Обладая отменной интуицией, она могла почти безошибочно предсказать, как будет развиваться финансовый рынок. Все знали, что на ее прогнозы можно положиться. Мистер Кэмпбелл гордился ею словно собственной дочерью.

— Доброе утро, дорогая, — улыбнулся он своей протеже, которая в темно-синем костюме и белой блузке выглядела очень по-деловому.

Она была высокой и очень стройной. Даже чересчур, на вкус мистера Кэмпбелл. Но, похоже, сейчас такая мода, мельком подумал он, указывая Мэнди на стоявший напротив стул.

— Здравствуйте, мистер Кэмпбелл. — Улыбнувшись, Мэнди села и машинально поправила юбку на коленях.

Шефу пришелся по душе этот скромный жест.

— У меня для тебя новости. Вчера со мной связался представитель одного английского коммерческого банка, желающего сотрудничать с нами. Владельцы хотят открыть здесь филиал. Но это в будущем, а пока требуется, чтобы кто-то из наших сотрудников принял участие в семинаре, где главный исполнительный директор упомянутого банка расскажет о планах дальнейшего развития их деятельности, — сообщил мистер Кэмпбелл. — Я решил отправить тебя. Тем более что там приветствуют сотрудников-женщин. Думаю, для тебя настало время расправить крылышки. Не стану объяснять, как важен первый шаг, ты и сама прекрасно это понимаешь.

Обычно бледная, Мэнди зарделась от волнения.

— Где и когда проводится семинар?

— В Лондоне, завтра.

Лондон! Несмотря на то что Мэнди давно хотелось побывать в этом городе, ее все же пугала мысль о разлуке с сыном. Это обстоятельство портило все удовольствие от предстоящей поездки.

— Тебе придется вылететь завтра рано утром, — продолжил мистер Кэмпбелл. — После семинара состоится еще несколько встреч с верхушкой администрации, во время которых ты сможешь задать интересующие тебя вопросы. Надеюсь, вся командировка займет не более трех-четырех дней.

— Четыре дня? — Мэнди с трудом удалось скрыть испуг.

Почуяв неладное, директор нахмурился.

— Какие-то проблемы? Насколько я знаю, ты ничем не связана.

Слова мистер Кэмпбелла вызвали у Мэнди чувство вины. Во время первого собеседования, предшествовавшего приему на работу, одна из сотрудниц предупредила ее, что наличие ребенка может осложнить трудоустройство. Поэтому Мэнди скрыла существование Майка. Она остро нуждалась в средствах, и это вынудило ее пойти на ложь. Открыть правду сейчас тоже не представлялось возможным.

— Нет, все в порядке. — Мэнди мысленно возблагодарила небеса за существование Полли, няньки ее сынишки. — Просто я слегка растерялась. Все это довольно неожиданно…

— Выбивает из колеи, да? Ничего, не стоит так волноваться, детка. Я в тебя верю. Билеты возьмешь у моего секретаря, она же расскажет тебе остальные подробности. А потом отправляйся домой и подготовься к поездке. Сегодня ты мне больше не понадобишься.

— Спасибо, — кивнула Мэнди.

Мистер Кэмпбелл снова встал из-за стола, таким образом давая понять, что прием окончен, и ободряюще улыбнулся.

— С нетерпением жду твоего отчета.

В двенадцать часов дня, отказавшись от ланча, Мэнди подошла к своему дому. В преддверии разлуки она хотела как можно больше времени провести с сынишкой, которому недавно исполнилось три с половиной года.

Однако квартира оказалась пустой. Только сейчас Мэнди с досадой сообразила, что забыла позвонить и предупредить о своем раннем возвращении. А сейчас уже было бесполезно сетовать по этому поводу. Наверное, Полли повела Майка на озеро или в детский парк, где всегда было весело. И няня, пухленькая вдовушка средних лет, похоже, вполне разделяла с вверенным ее заботам малышом это веселье.

Почти вся зарплата Мэнди уходила на оплату жилья, содержание ребенка и жалованье для Полли. Но пока без услуг няньки невозможно было обойтись. Причем Мэнди наконец-то посчастливилось подыскать такую женщину, которая нравилась и ей самой, и сыну. Майк так просто обожал свою Полли. А Мэнди могла во всем на нее положиться.

Предыдущая няня, молодая сдержанная девушка, формально относилась к своим обязанностям. В один прекрасный день она неожиданно заявила, что уходит, поставив тем самым Мэнди в весьма затруднительное положение.

Поэтому когда появилась добродушная и ласковая женщина, представившая к тому же отличные рекомендации, Мэнди готова была прыгать от радости.

Уроженка Канады, Полли в юности устроилась присматривать за ребенком в английскую семью. Через некоторое время она вышла замуж за англичанина и прожила в Лондоне двадцать один год. А так как своих детей у нее никогда не было, почти все это время она воспитывала чужих. После смерти мужа Полли заскучала в сыром Лондоне и решила вернуться в Канаду.

Своего жилья у нее здесь не было, поэтому перспектива устроиться круглосуточной нянькой с проживанием у хозяев устраивала ее как нельзя лучше. Мэнди и Полли отлично поладили друг с другом. Няня оказалась особой прагматичной, здравомыслящей и нелюбопытной. Она не задавала вопросов и вполне удовлетворилась рассказанной Мэнди историей, что папа Майка оставил их.

Кстати, когда сын подрастет, Мэнди собиралась поведать ему ту же историю. Впрочем, не без некоторого чувства вины.

Это досадное чувство давно и прочно поселилось в душе Мэнди. Оно стало привычным, как старый друг, и часто будило по ночам немым вопросом: «А имеешь ли ты право лишать сынишку отца, который наверняка любил бы его всем сердцем?» Кстати, Майк поразительно походил на Кена. У него были такие же темные волосы и серые глаза.

Но потом Мэнди вспоминала о предательстве Хэттона и ее сердце вновь ожесточалось. Кен никогда не узнает о сыне, что послужит ему хорошим наказанием.

Если бы Хэттону стало известно о существовании Майка, он мог бы потребовать восстановления отцовских прав. Но даже ради сына Мэнди не могла позволить Кену вернуться в ее жизнь.

Хотя, с другой стороны, нельзя было сказать, что Кен когда-либо покидал ее. Воспоминания, вопреки всем усилиям постоянно всплывавшие в сознании Мэнди, до сих пор ранили, мечты тоже упорно не желали развеиваться.

Вздохнув, она открыла кейс, вынула пакетик с приготовленным с утра сандвичем с сыром и направилась на кухню, чтобы заварить себе кофе.

За минувшие четыре года Мэнди ни разу не виделась с Хэттоном. Однако, несмотря на невозможность забыть прежнюю любовь, она понемногу начала успокаиваться и даже обрела своего рода душевное равновесие. Оставалось лишь добиться такого положения дел, при котором воспоминания стерлись бы навсегда и прошлое перестало бы иметь какое-либо значение.

Но в глубине души Мэнди прекрасно понимала, что все это лишь благие пожелания. Несмотря на ненависть, порожденную возмутительными действиями Кена, тот по-прежнему продолжал оказывать немалое влияние на ее жизнь.

Началось это с первых минут знакомства.

В те дни Мэнди сдавала выпускные экзамены в университете. Ей исполнился двадцать один год, но выглядела она совсем юной. Хэттону было уже двадцать семь. Они встретились, посмотрели друг другу в глаза, и между ними словно искра проскочила.

Помешивая ложечкой кофе в чашке, Мэнди унеслась мыслями в то незабываемое время.

Непривычно прохладным и дождливым вечером она сидела дома, в гостиной, у горящего камина, с конспектом на коленях. Неожиданно дверь распахнулась, и вошел отец в сопровождении незнакомого молодого мужчины.

Будучи одетой по-домашнему, в потертые джинсы и свободную блузу навыпуск, Мэнди сразу пожалела, что выглядит так незатейливо.

Незнакомец же, хоть и был облачен в обычный деловой костюм с рубашкой и галстуком, словно создавал вокруг себя ауру чувственности, которая незамедлительно атаковала эмоции Мэнди. С этой минуты все ее внимание было поглощено гостем.

Ему примерно около тридцати лет, подумала она, глядя на незнакомца. Высокий, темноволосый, лицо очень открытое, с правильными чертами.

— Детка, познакомься с Кеном Хэттоном. Кен, это моя дочь, Мэнди…

Словно сомнамбула, она положила конспект на кофейный столик, поднялась с кресла и протянула руку. Кен крепко сжал ее пальцы. Сердце Мэнди застучало как сумасшедшее.

— Очень приятно, — произнесли они одновременно, и Кен улыбнулся.

Мэнди в этот миг почудилось, будто его лицо вспыхнуло ярче солнца — настолько ослепительной была его улыбка, — и в следующую секунду она испытала такое ощущение пустоты в желудке, словно вывалилась из самолета и падает с головокружительной высоты без парашюта.

С той минуты мысли обо всех, когда-либо встреченных в жизни мужчинах выветрились из ее головы. Официальный ухажер Стив Кросби, выдвиженец отца и сын его лучшего друга, занимавший на фабрике пост исполнительного директора, хотя, возможно, и был красивее, словно перестал существовать.

— Кен возглавляет «Хэттон-бэнк». Он прибыл по делам из Англии, — пояснял отец, пока Мэнди, с трудом переставляя ослабевшие ноги, вернулась в кресло, — и поживет у нас, пока не снимет подходящую квартиру.

Это известие взбудоражило Мэнди, но, осознавая, что гость наблюдает за ней, она постаралась не подать виду.

Однако легкий оттенок удивления, появившийся в глазах Хэттона, сказал ей, что изобразить безразличие не удалось. Смутившись, Мэнди произнесла первое, что пришло в голову:

— Разве можно надолго покидать банк?

— Вообще-то так поступать не стоит, но мои дела отлично налажены, поэтому я могу позволить себе подобную вольность, — спокойно ответил Кен.

Том, отец Мэнди, очень симпатичный человек с хорошо сохранившимися собственными зубами и густыми волосами, в которых красиво поблескивала седина, похлопал Кена по плечу. Затем произнес с удивившей дочь сердечностью:

— Садись, чувствуй себя как дома. Поблагодарив, Хэттон опустился в кресло, противоположное тому, в котором сидела Мэнди.

— Детка, — продолжил Том, поворачиваясь к дочери, — будь добра, похозяйничай немного. Принеси гостю чего-нибудь выпить перед ужином, а я пока посмотрю, дома ли Джулия. Кену удалось приехать на несколько дней раньше запланированного срока, поэтому его появление станет для нее приятным сюрпризом. Они с Кеном давние друзья. Они были знакомы еще во времена первого замужества Джулии.

При упоминании мачехи Мэнди поджала губы. За год, истекший с момента повторной женитьбы, с отцом произошли разительные перемены. Из моложавого, полного энергии пятидесятивосьмилетнего здоровяка он превратился в пожилого человека.

В то время как Том демонстрировал по отношению к Джулии одно лишь обожание, та предпочитала общению с ним круговерть развлечений. У Мэнди невольно возникло подозрение, что отец понемногу начинает сожалеть о поспешной женитьбе.

Но, если даже дела обстояли именно так, никаких внешних признаков этому Том не выказывал. Напротив, он старательно делал вид, что все идет как нельзя лучше. И постоянно выражал желание, чтобы «две женщины, которых он любит больше всего на свете», подружились.

Однако, хотя Джулия и делала со своей стороны попытки завязать с Мэнди приятельские отношения, та всячески этому противилась. Ей очень не нравился образ жизни новой супруги отца, и самое большее, на что она была способна ради отца, — это внешнее соблюдение приличий.

— А пока Мэнди позаботится о выпивке, я узнаю, в какую комнату Джулия намерена тебя поселить, и распоряжусь отнести туда твои вещи, — сказал Том, обращаясь к Кену.

Когда за ним закрылась дверь, Мэнди, дивясь про себя, почему никто заранее не предупредил ее о прибытии гостя, направилась к бару, возле которого стояла двухэтажная тележка с бутылками спиртного. Она подкатила сооружение к Кену и, заметив, что он скользнул взглядом к тому месту на блузке, где у шеи была расстегнута пара пуговиц, смущенно потупилась. Первым порывом Мэнди было застегнуться, но она удержалась от этого. Предложив Хэттону выбрать напиток на свой вкус, она вновь села в кресло, взяла конспект и принялась машинально перелистывать страницы.

— Я помешал вам? — спросил Кен.

Глубоко спрятанная в его тоне насмешка свидетельствовала, что он прекрасно разобрался в ее душевном состоянии. Поэтому она предпочла промолчать.

Тогда Хэттон, взглянув на тетрадку в ее руках, зашел с другой стороны.

— Вижу, вы трудитесь над чем-то. Мэнди заставила себя посмотреть на него.

— Сейчас уже нет.

— А известно ли вам, что у вас самые красивые глаза, какие я только встречал? — тихо продолжил Кен. — Зеленовато-голубые, с золотистыми искорками. Они похожи на подсвеченную солнечными лучами воду в глубине теплого тропического моря. Русалочьи очи…

Мэнди растерянно заморгала, не зная, как реагировать на столь поэтичное описание ее глаз, но Хэттон пришел ей на выручку:

— Налить вам чего-нибудь?

— Гм… нет, спасибо, — выдавила Мэнди.

— А я, пожалуй, выпью виски с содовой. — Он поднялся.

— Знаете что, я передумала, — сказала вдруг Мэнди. — Плесните мне мартини, пожалуйста.

— Со льдом и лимоном?

— Да, если можно.

— У вас очень хорошие манеры.

Замечание Кена заставило Мэнди почувствовать себя прилежной старшеклассницей. Задетая его словами, она резко поинтересовалась:

— Вас это смущает?

— Ничуть. Я нахожу вашу манеру держаться очень милой, — спокойно ответил Кен, смешивая для нее коктейль.

Вручив Мэнди бокал, он налил себе виски, добавил воды и вновь опустился в кресло.

Осознавая необходимость поддержания светской беседы, Мэнди спросила:

— Как долго вы намерены оставаться в Канаде?

— Еще не знаю. В зависимости от того, как пойдут дела. Надеюсь, вы не возражаете против моего временного пребывания в вашем доме?

— Абсолютно. Ведь это не мой личный дом, а моего отца. Как только я получу диплом и начну самостоятельно зарабатывать, сразу подыщу себе отдельное жилье.

— По правде сказать, меня удивляет, что вы до сих пор не покинули родительского гнезда.

Заподозрив в сказанном некоторую критику, она заметила:

— Я нахожусь здесь лишь потому, что так хочет папа. Иначе после его повторной женитьбы я бы перебралась в студенческое общежитие.

— Из-за неладов с Джулией?

— Почему вы так решили?

— Я заметил перемену в вашем лице при упоминании ее имени. Похоже, вы недолюбливаете новую супругу Тома и вообще неодобрительно к ней относитесь.

Прямота этого замечания поражала. В свою очередь не желая притворяться, она спросила:

— Вот вы хорошо знаете Джулию, так скажите, подходящая это жена для моего отца?

— Возможно, Том и не искал подходящую. Сколько времени прошло после смерти вашей матери?

Слегка сбитая с толку неожиданным поворотом в разговоре, Мэнди ответила:

— Двенадцать лет. За это время отец ни одной женщиной не увлекся всерьез.

— Иными словами, все эти годы вы единолично и всецело владели любимым папой. Неудивительно, что вас шокировало появление возле него молодой красивой особы, а также то соображение, что он женился на ней спустя всего месяц после знакомства.

— Похоже, вы считаете, что я просто ревную, только и всего, — сдавленно проронила Мэнди.

— Разве это не так?

— Нет! — Впрочем, истины ради она все же прислушалась к себе: не звенят ли в душе струнки того гадкого чувства, на которое намекал Хэттон? Но через минуту Мэнди отбросила неудобную для себя мысль и продолжила: — Я очень люблю отца и потому мне больно видеть, как он ожидает по вечерам возвращения Джулии… — Она осеклась, сообразив, что ляпнула лишнее.

— И все же не кажется ли вам, что это личное дело Тома? — хмуро произнес Кен. — Если он не возражает против развлечений жены, то вы и подавно не должны волноваться.

— Интересно, стали бы вы придерживаться подобной точки зрения, если бы речь шла о вашей жене?

— Нет, — невозмутимо ответил Хэттон. — Но здесь особый случай.

— Только не нужно банальностей! — вспылила Мэнди.

— О, да у вас, оказывается, и коготки есть!

— Простите, я не должна была этого говорить.

— Ну почему же? Вероятно, я заслужил некоторого порицания…

— Все равно, негоже так разговаривать с гостями отца.

— Положение гостя тоже кое к чему обязывает. Мне следовало придержать свое мнение при себе, — заметил Кен и переменил тему: — Насколько я понимаю, по окончании учебы вы начнете работать у отца?

— Да. Его персональный секретарь через два месяца уходит на пенсию, и я займу это место.

— Вы действительно этого желаете?

— Намекаете на то, что меня принуждают?

— А разве нет?

— Ни капельки. Мне всегда хотелось продолжить семейные традиции. Мой прапрадедушка Кевин Прайс основал производство точных инструментов, которое из небольшого цеха переросло в фабрику, а затем превратилось в «Прайс-корпорейшн», ныне возглавляемую моим отцом. Члены семьи всегда участвовали в этом бизнесе, и я не собираюсь становиться исключением.

— Тем более что офис фабрики находится в таком красивом старинном здании, — добавил Хэттон.

— Разве вы там бывали?

— Да. Я отправился туда прямо из аэропорта, чтобы встретиться с Томом. — Произнеся эту фразу, Кен замолчал, оставив Мэнди в недоумении, и принялся мелкими глотками попивать виски с содовой, любуясь пляской языков пламени в камине.