Правила игры

3

В течение следующей недели, несмотря на то что Кен много работал, а в редкие свободные часы занимался поисками жилья, они с Мэнди урывали время для общения.

Им было очень хорошо вдвоем. Иногда они болтали и смеялись, иногда сидели молча, взявшись за руки. И все лучше узнавали друг друга.

Временами им даже удавалось выкроить пару часов для прогулки в парке. Тогда они заходили перекусить в набитое людьми кафе. Или наоборот: ужинали в фешенебельном ресторане, а затем спешили в театр на вечерний спектакль. Важно было лишь то, что они находились вдвоем.

Ни Том, ни Джулия не обмолвились по поводу завязавшихся отношений ни словом, но последняя с такой завистью поглядывала иной раз на Мэнди, что становилось ясно: она с радостью поменялась бы с падчерицей местами. Однако, случись это, хмуро думала в такие моменты Мэнди, супруга отца была бы разочарована, потому что общение с Кеном было вполне невинным.

И в доме Тома, и за его стенами Хэттон избегал более тесных контактов.

Мэнди могло бы показаться, что она не интересна ему как женщина, если бы не сполохи чувственного пламени, часто и густо озарявшие его глаза.

Подобным самоконтролем нельзя было не восхищаться, однако чем дальше, тем больше Мэнди ощущала, что Кен находится на пределе, и ее интересовало, как долго все это может продолжаться.

В следующую пятницу Хэттон настоял, чтобы не только Мэнди, но и Том с Джулией поужинали с ним в «Марриотте».

Встав из-за уставленного изысканными блюдами стола, он поднял бокал с шампанским.

— За Джулию и Тома! Я хочу поблагодарить вас обоих за гостеприимство, которым вы щедро одаривали меня в течение всех прошедших дней.

Том, очень верно угадавший и оценивший целомудрие отношений дочери и их гостя, сказал в ответ:

— Нам было приятно принимать тебя. — Судя по искренности, с которой были произнесены эти слова, он действительно так думал.

Джулия, с которой муж, очевидно, поделился соображениями по поводу отношений Кена и Мэнди, тепло добавила:

— Мы были бы очень рады, если бы ты прекратил поиски квартиры и остался у нас до конца своего здешнего пребывания.

— Благодарю, это очень любезно с вашей стороны, но я и собрал всех для того, чтобы объявить, что завтра переезжаю. Мне удалось снять небольшую квартирку, удобную со многих точек зрения…

Мэнди слушала, раздираемая противоречивыми чувствами, и размышляла над вопросом, как переезд Кена отразится на их отношениях. Воспользуется ли Хэттон этой возможностью, чтобы тактично удалиться из ее жизни? Он что-то говорил о чувственном напряжении, но, может быть, его замечание относилось не к Мэнди в частности, а к женщинам вообще? В таком случае ему любая подойдет. Перебравшись в отдельное жилье, Кен с легкостью отыщет себе партнершу.

Терзаемая этой мыслью, Мэнди провела остаток вечера в мрачном настроении, с трудом удерживая на губах искусственную улыбку и заставляя себя участвовать в общей беседе.

По возвращении домой старшая пара пожелала младшей спокойной ночи и удалилась наверх. Мэнди с Кеном остались в гостиной пить кофе. В какой-то момент Хэттон обронил:

— Кстати, у меня есть билеты в театр на завтрашний вечер. Пойдешь?

Настроение Мэнди мгновенно улучшилось, и она согласилась без колебаний.

— С радостью!

Заметив улыбку Кена, Мэнди пожалела, что не помедлила с ответом, не пококетничала. Впрочем, подобная манера поведения была не в ее стиле. Мэнди не вела игр с мужчинами.

— Я заеду за тобой в половине седьмого, и мы еще успеем где-нибудь поужинать, идет?

— Звучит заманчиво.

— Можешь кое-что сделать для меня? Только пожелай!

— Что?

— Надень то русалочье платье.

На следующее утро, после того как Хэттон собрал вещи и уехал, дом будто опустел.

Тоскуя, Мэнди весь долгий день пыталась придумать себе занятие, лишь утешаясь мыслью, что вечером ей предстоит свидание с Кеном.

Когда наконец прибыло такси, она уже места себе не находила. Распахнув входную дверь ему навстречу, она трепетно произнесла:

— Привет!

— Здравствуй, дорогая. — Кен был в смокинге с галстуком-бабочкой, и при виде его у Мэнди быстрее застучало сердце. — Ты очень мило выглядишь, — заметил он, — затем совершенно другим тоном спросил: — Скучала по мне?

Да! — едва не сорвалось с ее губ, но в последний миг она произнесла другое:

— Я была слишком занята. Войдешь?

Кен покачал головой.

— Не стоит. Наш столик заказан на без четверти семь.

Идя в его сопровождении к такси, Мэнди спросила:

— Ну как ты устроился на новом месте? Все в порядке?

— Да, вполне. Я словно всю жизнь там прожил.

— Какая у тебя квартира?

— Маленькая, но обставлена очень современно. Гостиная, кухня, ванная и одна спальня, но зато с двуспальной кроватью. — Кен искоса взглянул на Мэнди. — Если хочешь, после спектакля заедем посмотреть.

Наконец-то!

Понимая, что подразумевается нечто большее, нежели простой осмотр квартиры, Мэнди замялась. Если бы она была уверена, что Кен любит ее…

— Понимаешь, я…

Хэттон прижал палец к ее губам.

— Не нужно давать ответ прямо сейчас. У тебя будет время подумать.

Пьеса оказалась комедией положений, где речь шла о влюбленной паре. Спектакль очень понравился Мэнди.

Когда вместе с остальными зрителями они покинули театр, Кен повел ее к такси и помог сесть. Затем устроился рядом и, не спросив Мэнди, назвал водителю ее адрес.

Она грустно вздохнула. Ясно, что, ощутив ее неуверенность, Кен принял решение самостоятельно.

Но верно ли оно?

Независимо от того, каковы чувства Хэттон, она любит его. В конце концов, какой смысл жить, если боишься жизни?

Мэнди хотела быть рядом с Кеном, любить его, нежиться в его ласковых объятиях… Если суждено обжечься, пусть! Не станешь ведь вечно прятаться в скорлупе…

Тронув Хэттона за рукав, она сказала:

— Не хочу ехать домой. Лучше покажи мне свою квартиру.

Кен внимательно посмотрел ей в глаза.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

После того как водителю был назван другой адрес и машина двинулась по улицам ночного города, Мэнди впервые за все время почувствовала себя неловко в обществе Хэттона. Несомненно, его былые любовницы ощущали бы себя в подобной ситуации как рыба в воде, но она, охваченная внезапной робостью, не имела ни малейшего представления о том, что следует делать или говорить.

— Ты не передумала? — мягко поинтересовался Кен.

— Нет.

— Тогда что случилось? Вижу, тебя что-то беспокоит…

— Просто мне хотелось бы быть более опытной, только и всего! — выпалила Мэнди, злясь на себя.

— Милая моя глупышка, неужели ты не догадываешься, что именно отсутствие опыта делает тебя особенно прекрасной в моих глазах, что за это я тебя и люблю?

Впервые за все время Хэттон произнес заветное слово, и, хотя это нельзя было расценить как обет вечной преданности, Мэнди засияла от счастья.

Однако, сочтя необходимым скрыть столь очевидную реакцию, она ворчливо заметила:

— Лично я не нахожу в этом ничего хорошего. Если не ошибаюсь, отсутствие опыта равнозначно наивности и нескладности.

— Я придерживаюсь иного мнения, — твердо заявил Кен. — Хотя, разумеется, меня прельщает в тебе не только это…

Заподозрив, что Кен потешается, она воскликнула с наигранным изумлением:

— Как? Неужели во мне есть что-то еще?

— О, масса всего! Теплота, остроумие, искренность, интеллигентность, а также длинный нос…

— Ничего он у меня не длинный! — возмутилась Мэнди.

Весело усмехаясь, Хэттон добавил:

— И легкость, с которой ты поддаешься на розыгрыш!

Не успел он закончить фразу, как такси остановилось у кромки тротуара. Расплатившись, Кен повел Мэнди к парадному входу. Его квартира оказалась на верхнем этаже.

Когда они добрались туда, Хэттон отпер дверь, после чего неожиданно подхватил Мэнди на руки.

— По-моему, только невест переносят через порог, — прошептала она, едва дыша.

— Не обязательно. Если не ошибаюсь, подобным образом римляне вносили в свои шатры прекрасных сабинянок, насильно делая их своими невестами, если можно так выразиться.

При этих словах по телу Мэнди пробежала дрожь. Ощутив ее, Кен добавил:

— Но ведь я не насильник, верно?

— Да.

— Очень хорошо. — Он наклонился и нежно поцеловал Мэнди в губы.

Она едва не задохнулась от прилива чувств. Стив часто целовал ее и даже более крепко и пылко, но прикосновение губ Кена, казалось, проникло в самую душу. А ведь это было только начало! На миг представив, что ждет ее в дальнейшем, Мэнди вся затрепетала.

Тем временем Хэттон внес гостью в свое жилище, поставил на ноги и спросил:

— Не желаешь ли выпить чего-нибудь?

— Разве что самую малость.

Кен снял смокинг и галстук-бабочку, расстегнул верхние пуговицы рубашки, частично обнажив загорелую грудь.

— Что скажешь насчет бренди? Но сначала я покажу тебе комнаты, чтобы ты освоилась.

— Правильно. А то, чего доброго, заблужусь. Хэттон усмехнулся.

— Ну, здесь не Бог весть какие хоромы, но я постараюсь сделать экскурсию интересной. Как ты догадываешься, это гостиная. Прошу обратить особое внимание на мастерски выполненный из стекла кофейный столик, а также ультрамодный ковер с абстрактным рисунком. Прошу перейти в кухню. Она примечательна раковиной из нержавейки и прекрасной плитой. Далее следует ванная. Благодаря двум скользящим дверям она сообщается с гостиной и спальней. Не забудь отметить компактность данного помещения и красивый оттенок кафеля.

— Уже отметила.

— Цвет кафеля?

— Нет, компактность.

Войдя в маленькую ванную, они оказались очень близко друг от друга, и, демонстрируя здешние достопримечательности, Кен обнял Мэнди сзади.

— Думаю, нам все же хватит здесь места, когда завтра утром мы будем принимать душ вдвоем…

То есть он собирается оставить меня на ночь! — молнией вспыхнуло у Мэнди в мозгу, а Хэттон продолжал как ни в чем не бывало:

— Подобная практика экономит время, да и воду тоже. А потом мы поможем друг другу вытереться.

— Друг другу? — взволнованно пискнула Мэнди.

— Разумеется! Разве это не кажется тебе разумным?

Возможно, только от одной мысли о подобной разумности Мэнди бросило в жар. А Кен, вновь взяв на себя обязанности гида, повел ее в спальню.

— Мы переместились в помещение, значение которого трудно переоценить. Прошу обратить внимание на зеркальный шкаф и комфортабельную двуспальную кровать, укомплектованную парой подушек и всем необходимым. — Он отвернул край легкого летнего одеяла.

Однако Мэнди не могла оценить всей прелести упомянутого предмета обстановки. Всецело поглощенная борьбой с мешающим дышать волнением, она смотрела куда угодно, только не на обширное ложе.

Хэттон заметил ее состояние, но предпочел не акцентировать на нем внимания.

— И в дополнение ко всему элегантная деталь, по-видимому, навеянная духом несравненного Парижа… — Он указал на застекленную дверь, ведущую на крошечный балкончик с вычурными чугунными перилами.

— Впечатляет… — хрипло выдавила Мэнди.

— Рад, что тебе нравится, — улыбнулся Кен и вышел на балкон.

— Ради Бога, вернись! — понесся ему вдогонку испуганный крик. — Он сейчас обрушится!

— Нет, это обманчивое впечатление. Конструкция вполне надежна, уверяю. К тому же отсюда открывается чудесный вид. Иди сюда, взгляни! — Повернувшись, Хэттон простер руку и притянул Мэнди к себе.

Была чудесная летняя ночь, сребристый лунный диск висел в чистом темном небе. Внизу, на пустынном тротуаре, чья-то пестрая кошка гонялась за порхающим над асфальтом обрывком оберточной бумаги.

Заметив, что Мэнди притихла и напряглась, Кен обнял ее за плечи.

— Что с тобой?

— Я всегда боялась высоты, — сдавленно пояснила она.

— Так что ж ты молчишь? — Он увел ее с балкончика и даже задернул шторы на окне.

— Мне не хочется, чтобы ты счел меня трусихой, — смущенно призналась Мэнди.

— Глупости. Высоты боятся многие.

— В детстве одна учительница сказала мне, что если я начну упорно заниматься тем, что меня пугает, то в конце концов избавлюсь от страха. С пауками это сработало. Сейчас я спокойно вынимаю их из ванны…

Кен с усмешкой заметил:

— Отлично! Теперь я буду знать, к кому обратиться, если увижу у себя какого-нибудь паучка.

— Но с высотой у меня по-прежнему скверные отношения, — вздохнула Мэнди.

— Ты дрожишь. — Он теснее прижал ее к себе, коснулся губами шелковистых волос на макушке.

Ветерок, проникший сквозь приоткрытую балконную дверь, подхватил невесомый шифон платья Мэнди, и тот затрепетал вокруг ног Кена подобно крыльям огромной диковинной бабочки.

Некоторое время пара стояла Молча. Мэнди наслаждалась теплом его объятий. Спустя несколько минут Кен взял ее за подбородок и мягко заставил поднять лицо.

— А как же Стив?

— Стив? — эхом повторила она.

— Да. Ты как-то раз сказала, что он тебе нравится.

— Я знала его всю свою жизнь.

Кен нахмурился.

— Мне требуется прямой ответ, Мэнди.

— Ну, я и сейчас не испытываю по отношению к нему отрицательных эмоций, но мы просто друзья.

— То есть между вами все кончено?

— Да.

— Ты говорила с ним об этом?

— Я специально ездила в отцовский офис, чтобы побеседовать со Стивом.

— И как он воспринял разрыв?

— Опечалился, что все его планы на будущее полетели в тартарары, но не был похож на убитого горем влюбленного. Что, признаться, обрадовало меня. Я не хотела причинять Стиву боли. А почему ты спрашиваешь?

— Мне нужно знать, не беспокоят ли тебя мысли о Кросби. Не очень-то приятно заниматься любовью с чужой женщиной…

Смысл сказанного усилил нервное возбуждение Мэнди, но она постаралась скрыть свое состояние, понимая, что Кен пристально наблюдает за ней. И осознала тщетность своей попытки, когда тот вдруг отпустил ее и спокойно спросил:

— Так как насчет выпивки?

Сообразив, что Хэттон намеренно оттягивает время, предоставляя ей возможность расслабиться, Мэнди покачала головой и сказала, словно бросаясь с моста в воду:

— Я ничего не хочу. Нельзя ли нам сразу лечь?

Она ощутила, как Кен напрягся. В следующую секунду он произнес:

— Ты в самом деле этого желаешь?

Вместо ответа Мэнди обвила его шею руками и нежно поцеловала.

Со звуком, похожим на тихий стон, Хэттон стиснул ее в объятиях. Их поцелуй, был глубоким и длился до тех пор, пока разум Мэнди не завертело в водовороте эмоций и каждая клеточка ее тела не пробудилась к жизни.

Не отрывая губ, Кен расстегнул молнию на ее спине и, сдвинув прозрачную ткань с плеч, уронил платье на пол. Спустя минуту та же участь постигла надетый под платье чехол.

Затем Кен подхватил Мэнди на руки и осторожно перенес на кровать. Там он снял с нее изящные вечерние туфли, после чего присел на край постели. Его взгляд скользнул по стройному девичьему телу, на котором не осталось ничего, кроме застегивающегося спереди ажурного бюстгальтера, узеньких трусиков и тонких чулок.

Дрожащими от волнения пальцами Кен расстегнул бюстгальтер, высвободив красивую грудь, которая сейчас казалась более полной, нежели под одеждой.

Склонив темноволосую голову, он спрятал лицо между двух упругих выпуклостей и прошептал:

— Ты пахнешь весной и апельсиновым цветом.

Затем, подхватив грудь ладонями, он принялся дразнить розовые кончики языком, время от времени беря в рот и посасывая.

У Мэнди перехватило дыхание. Она сдавленно застонала.

— Разве тебе не нравится? — тихо спросил Кен.

— Даже очень!

— Прекрасно. Пока длится ночь, я хочу приласкать и попробовать на вкус каждый дюйм твоего тела.

Руки Кена двинулись вниз, добрались до трусиков и стянули их. Затем он аккуратно снял с Мэнди чулки.

Оказавшись совершенно голой, Мэнди, несомненно, была бы смущена, если бы не безмерное восхищение, которое в эту минуту явственно читалось в серых глазах Кена.

— Ничего прекраснее я не видывал за всю жизнь, — шепнул он. — Ты идеально сложена, а твоя кожа безупречна.

Быстро раздевшись, он перевернул Мэнди на живот, сам стал на колени и принялся легчайшими прикосновениями поглаживать ее хрупкие плечи, изящную спину, округлые ягодицы и красивые ноги.

Мэнди думала, что это самое сильное эротическое переживание в ее жизни, но так продолжалось лишь до тех пор, пока руки Кена не сменил язык, которым тот находил и ласкал наиболее чувствительные участки тела, о существовании которых она даже и не подозревала.

И пока Мэнди вздрагивала и постанывала, он прикасался влажным языком к нежной коже под сгибом ее коленей и проникал им в углубление, образованное там, где кончалась стопа и начинались пальцы.

Когда она почувствовала, что больше не выдержит, Кен перевернул ее на спину и с удовольствием продолжил увлекательное исследование. Его действия наполнили тело Мэнди жаром желания.

— Кен…

Несмотря на то что Мэнди не столько произнесла, сколько почти беззвучно выдохнула его имя, Кен отозвался в ту же секунду.

— Да, любовь моя, да… — Он лег между ее бедер и прошептал: — Я ждал этого мгновения целую вечность. Меня мучила мысль, что Кросби прикасается к тебе, занимается с тобой любовью…

Мэнди едва не призналась, что солгала, что они со Стивом никогда не были любовниками, но вовремя остановилась. Ведь, признайся она в своей невинности, Кен может передумать продолжать.

Однако, если бы он отверг ее сейчас, Мэнди умерла бы от отчаяния. Кроме того, сейчас риск забеременеть был минимальным. Хотя, честно говоря, в эту минуту она меньше всего думала о подобных вещах.

Когда Кен вошел в нее, все мысли Мэнди разом улетучились. Первичная боль оказалась не такой уж сильной, и следом пришло нарастающее по спирали удовольствие. Его интенсивность увеличивалась с каждым движением Хэттона, пока внутри тела словно не взорвался заряд наслаждения и сладкая нега не разлилась во всех направлениях, заполняя собой каждую клеточку организма…

Некоторое время они лежали в обнимку, не меняя положения. Кен — уткнувшись лицом в ямку между шеей и плечом Мэнди, она — изнывая под драгоценной тяжестью его тела.

Когда дыхание и сердцебиение Кена немного успокоились, он тихонько отстранился, уложил Мэнди головой к себе на плечо и натянул на них обоих одеяло.

Она лежала, ощущая биение его сердца, телесное тепло, и пребывала на вершине блаженства, как вдруг он спросил:

— Почему ты солгала мне?

Отказавшись от попытки увильнуть от ответа, Мэнди просто парировала:

— А почему ты мне поверил?

— Поначалу я сомневался, но потом кое-что проверил, и оказалось, что Кросби чист. У него не было интриг с другими женщинами, так что внешне все выглядело логичным. Но ты не ответила на мой вопрос: что заставило тебя соврать?

— Твое высокомерие, — сказала Мэнди. — Ты не сердишься?

— Мне бы следовало хорошенько отшлепать тебя по мягкому месту.

— Значит, сердишься?

— Не очень. Но предупредить ты все же могла бы. Ведь существует определенный риск… Речь идет не о болезнях — здесь я осторожен, — а о более серьезных вещах…

— Тогда почему ты не воспользовался… — Мэнди умолкла, постеснявшись продолжать.

Сообразив, что она имеет в виду, Кен пояснил:

— Потому что ты особенная, не такая, как остальные. Я надеюсь жениться на тебе. Хотя и не намерен зачинать ребенка до свадьбы.

Сама не своя от радости, Мэнди с трепетом произнесла:

— Сейчас самые безопасные дни. Думаю, все обойдется.

— В таком случае впереди у нас целая ночь. У тебя осталось еще много местечек, которые я не исследовал…

Звук захлопнувшейся двери в сопровождении шагов и голосов вернули Мэнди к действительности. Часы на буфетной полке показывали почти половину четвертого. Забытая в руке чашка с кофе давно остыла. Сандвич остался несъеденным.

— Мамин кейс! — раздался голосок Майка. — Она уже дома!

Дверь распахнулась, и на кухню, словно маленький ураган, ворвался сынишка Мэнди. За ним следовала Полли — низенькая, пухлая как младенец, женщина с голубыми глазами и седыми кудряшками.

— Мамочка, — закричал мальчуган, бросаясь к Мэнди в объятия, — угадай, где мы были!

— В парке? — сделала та первую попытку, усаживая сына к себе на колени.

— Нет, после парка?

— Не знаю. Лучше скажи сам.

Веселый малыш, несколько крупноватый для своего возраста, с такими же темными волосами и серыми глазами, как у отца, по образному выражению Полли, мог заговорить до полусмерти даже глухого.

— Мы ходили смотреть на щенков Кристи! — радостно сообщил Майк, имея в виду собаку соседей с первого этажа.

Зная, что за этим последует, Полли бросила на Мэнди извиняющийся взгляд. Затем стала наполнять чайник водой.

— У нее их целых пять, — увлеченно продолжал малыш. — Они такие милые, пушистые, облизали мне пальцы. Можно мы возьмем одного? А, мам? Можно?

У Мэнди сжалось сердце. Условия аренды квартиры не позволяли заводить животных.

— Боюсь, сейчас мы не сможем этого сделать, солнышко. Понимаешь…

— Но я сам буду кормить его и ухаживать…

— Не сомневаюсь, дорогой. Вот только тетя, которой принадлежит эта квартира, не разрешит нам взять собачку.

— Почему? Ей понравится щеночек. Он называется сен… сен… Как, Полли?

Полли, достававшая в этот момент из холодильника пакет молока, подсказала:

— Сенбернар.

— Вот! — кивнул Майк. — Мам, может, ты спросишь у той тети, нельзя ли нам взять щенка?

— Ему ведь понадобится двор или садик, чтобы гулять, а у нас ничего такого нет. Обещаю, что, как только мы переедем в собственный дом, сразу приобретем собаку и ты подберешь ей имя. Как, по-твоему, лучше ее назвать?

Слегка сбитый с толку, Майк задумался.

— Линда! Или Джерри, если это будет мальчик…

— Очень хорошо. А сейчас скажи, чем бы ты желал заняться в то время, которое осталось до купания? Может, поиграем во что-нибудь или почитаем сказку?

— Мне хотелось бы закончить раскрашивать картинки.

— Ладно, ступай.

Когда малыш удалился, Полли выплеснула остывший кофе в раковину.

— Давай-ка я налью тебе чайку! Хочешь?

— Не откажусь.

— Ты сегодня рано вернулась, — заметила няня, вынимая из буфета две большие чашки и наполняя их крепким чаем.

— Мистер Кэмпбелл отпустил меня с работы.

— Что-то прежде такого не наблюдалось.

— Верно, но сейчас особый случай: я уезжаю в командировку. Завтра, рано утром. Мне еще предстоит сказать об этом Майку, перед тем как уложить его спать.

— И далеко ты отправляешься?

— В Лондон.

— Уверена, что тебе там понравится. Надолго?

— Дня на три-четыре…

— Ты как будто не очень рада, — заметила Полли.

— Так и есть. Мне не хочется разлучаться с Майком. — Голос Мэнди подозрительно дрогнул.

— Ну-ну, детка, у тебя нет причин распускать нюни. Давно пора развеяться! А с малышом ничего не случится. Разумеется, Майк тебя очень любит, но он не из тех детей, которые липнут к родителям. — Потянувшись через стол, Полли похлопала Мэнди по руке. — Не стоит себя накручивать! Я прекрасно обо всем позабочусь. Мы с Майком найдем чем заняться, и все будет в полном порядке, вот увидишь!

Мэнди порывисто обняла пожилую женщину.

— Ах, Полли, что бы я без тебя делала!

В аэропорту Хитроу Мэнди встречал молодой банковский сотрудник.

— Мисс Лотнер? Здравствуйте. Меня зовут Джим Брикстоун. — Вьющиеся волосы парня имели очень светлый рыжеватый оттенок, лицо было сплошь в веснушках, а щек, казалось, еще не касалась бритва. Обменявшись с Мэнди рукопожатием, Джим с улыбкой добавил: — Мне будет очень приятно опекать вас в нашем городе. Если понадобится какая-нибудь информация, спрашивайте. А пока давайте мне это! — Забрав у Мэнди дорожную сумку, парень пошел вперед, прокладывая через толпу путь к выходу.

Мэнди двигалась следом. Их ждал длинный лимузин. В салоне работал кондиционер и было прохладно. Усевшись, Мэнди и Джим вздохнули с облегчением.

— Сейчас отправимся прямо в гостиницу. Семинар проводится там же.

— В котором часу начало?

— Предварительные выступления начались час назад, но до основной части еще уйма времени.

— Насколько мне известно, потом будут проведены дополнительные консультации?

— Верно, но я еще успею посвятить вас в детали… — Беседуя в таком духе, они не заметили, как подкатили к отелю. Взглянув на наручные часы, Джим заметил: — Я опасался пробок на дорогах, но у нас даже есть небольшой запас времени. — Взяв сумку Мэнди, он повел ее через роскошный вестибюль к стойке администратора, где она получила ключ от номера. — Не желаете ли перекусить? Можно зайти в здешний бар.

— Спасибо, я ела в самолете. Давайте сделаем так: вы пока поешьте, а я поднимусь в номер, освежусь и быстро позвоню домой, ладно?

— Идет. Полчаса вам хватит?

— Достаточно и двадцати минут.

— Тогда до встречи.