Правила игры

ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ

– Господа, перерыв на обед, – сказал Мугид. – Несколько поздновато, но – ничего страшного. Через час продолжим. А сейчас я вынужден покинуть вас.

Он встал и вышел, прямой и бесстрастный, как всегда. Почти всегда, – поправил я сам себя. – Интересно, что на сей раз стало причиной его беспокойства?

Как ни удивительно, но я уже навострился различать состояния старика, и на сей раз под его безразличной маской скрывалось волнение. Но выслеживать повествователя мне что-то не хотелось, а вот перекусить – не помешало бы.

Помешали. Карна тронула меня за локоть и полуутвердительно спросила:

– Вы ведь не голодны, Нулкэр. Может быть, уделите мне несколько минут внимания?

– Да, разумеется. Я же все-таки внимающий.

Галантность прежде всего. В конце концов, что значит банальный голод по сравнению с удовольствием пообщаться с этой прекрасной девушкой? В последние дни мы почти не разговаривали, что меня, в общем, не совсем устраивало. Я, конечно, помнил о том, что работа и собственное здоровье – прежде всего… Но, демон меня сожри, имею же я право и на личную жизнь! А устраивать оную за меня никто не будет.

Она улыбнулась:

– В таком случае пойдемте-ка ко мне. И не беспокойтесь о своем желудке – надолго я вас не задержу. По крайней мере, сегодня.

– Ну что вы, Карна, мой желудок сворачивается клубком и тихонько замирает, когда речь заходит о выборе между его требованиями и вашими просьбами! Более того, здесь, по сути, и выбора быть не может!

– Спасибо, Нулкэр Пойдем, я боюсь, мне придется немного разочаровать вас. Я хотела бы поговорить о вещах иного плана.

– О чем же?

Она отперла дверь своей комнаты и впустила меня. Усадила меня на стул, сама присела на кровати и спросила:

– Вас ничего не настораживает? Из случившегося в последние несколько дней?

Я задумался, а потом медленно покачал головой:

– Представьте себе, ничего конкретного. Да, по-моему, ничего особенного-то и не случилось. За последние несколько дней.

Она кивнула так, словно получила подтверждение своим подозрениям:

– В этом-то все и дело! После того как в продолжение целой недели по башне бегали олени, падали камни, Данкэн видел сквозь стены и так далее, короче говоря, после недели чудес – совсем ничего не происходит Мне это не нравится.

Я деланно рассмеялся:

– На вас не угодишь, госпожа! Вам не нравилось то, что по башне бегали олени, но вам же не нравится и то, что теперь они перестали бегать!

– Я понимаю. Но меня настораживает… Получается, что вы с Данкэном договорились делать вид, что больше не интересуетесь происходящим в башне, рассказали обо всем мне, сделали своей помощницей (можно сказать, сообщницей), и тотчас все события прекратились. Как отрезало.

– Ну, на сей счет у меня как раз есть одна мысль, – сказал я. – Мне кажется, что в течение первой недели, поскольку повествования в основном касались Пресветлого, обладающего даром, это каким-то непостижимым образом отразилось на нас. А потом повествования стали более обширными, захватывают большее количество людей, даже хуминов, и влияние уменьшилось, перестало быть ощутимым.

Она задумалась:

– М-м, возможно, что и так.

– Меня волнует другое. Вы не подбрасывали мне записку «Будьте осторожны»? И – не знаете – Данкэн этого не делал? Карна медленно покачала головой:

– Н-нет, кажется, нет. А что?

– Да вот, какой-то шутник развлекается. Она подняла брови:

– Так ведь вроде бы некому. Генерал и Валхирры – да и господин Чрагэн, кстати, тоже – не похожи на людей, способных на розыгрыши. И этот молодой человек – он, как мне кажется, не из таких.

– Остаются слуги и Мугид. Но поскольку записку подбросили как раз после разговора с ним – помните, старик меня тогда задержал после повествования – я не думаю, что это сделал он. Да и слуги, честно говоря, тоже… Ладно, оставим. Я ведь и так осторожен.

Неожиданно Карна всхлипнула:

– Боже, Нулкэр, еще это! Мне начинает казаться, что мы никогда отсюда не выберемся. Если бы не моя дурацкая мышебоязнь…

Я обнял ее и понадеялся, что господин Мугид освободится не скоро.