Правители России. XX век

1
НИКОЛАЙ II
(РОМАНОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ) — ИМПЕРАТОР РОССИИ
(1894–1917)

Было уже за полдень. Неподвижный воздух густо напоен угрюмой печалью октябрьского дня. Император Александр III, глубоко погрузившись в массивное кресло, напряженно вглядывался в осеннее крымское небо. Вокруг террасы Малого ливадийского дворца было тихо и пустынно. Император, сохраняя на лице скорбную гримасу изнурительных физических страданий, вдруг негромко, но твердо позвал к себе старшего сына — Николая Александровича. Тот растерянно замешкался.

Брат императора, великий князь Владимир Александрович, сделал решительный жест рукой, чтобы вывести наследника из оцепенения, но тот продолжал неподвижно стоять на месте. Тогда императрица Мария Федоровна, единственная из окружающих, позволившая себе сидеть рядом с умирающим, тяжело поднялась с кресла и вопросительно посмотрела заплаканными глазами на сына. Николай Александрович, как бы очнувшись, нерешительно подошел к отцу.

Император, сделав над собой усилие, глухо выдавил:

— Тебе надлежит подписать манифест…

Наследник срывающимся от волнения голосом согласился:

— Точно так, папенька…

Все поняли: они услышали последнюю волю государя подписать манифест к населению империи о вступлении на престол наследника — цесаревича Николая Александровича, которому предстояло стать новым правителем России под именем Николая II.

Умирающего перевели в соседнюю комнату и бережно усадили в просторное кресло. Погрузившись в него, он тут же забылся. Императрица долго стояла рядом с ним на коленях, обняв его голову руками и прислонив к своей голове. Прошло не менее часа. Дежуривший тут же знаменитый врач из Германии Эрнст Лейден осторожно потрогал его руку и бесстрастно констатировал, что «пульса пет».

Николай Александрович поспешно взглянул на хронометр — было около трех часов дня 20 октября 1894 года. Начался отсчет нового времени в истории России.

Полтора часа спустя, в половине пятого вечера, в небольшой ливадийской церкви император Николай Александрович уже принимал присягу у своих приближенных. Один за другим присягали ему лица императорской свиты и придворные сановники. Церемония была лишена помпезности и, скорее, выглядела деловой, необходимой формальностью.

Император вступил во власть. Кончался октябрьский день, в котором все представлялось ему, но его собственному признанию, «неправдоподобным».

Осень, Крым, Ливадия, присяга в предзакатный час. Была в этом, наверное, и зловещая символика: он начал исполнять монаршие обязанности словно бы заглядывая в трагическое будущее, у самой черты заката — у самой!

Манифест о восшествии Николая II на престол кратко поведал россиянам о пережитой им личной трагедии: «Богу Всемогущему угодно было в неисповедимых путях своих прервать драгоценную жизнь горячо любимого Родителя Нашего, Государя Императора Александра Александровича. Тяжкая болезнь не уступила пи лечению, ни благодатному климату Крыма, и 20 октября Он скончался в Ливадии, окруженный Августейшей Семьей своей, на руках Ея Императорского Величества Государыни Императрицы и Наших.

Горя Нашего не выразить словами, но его поймет каждое русское сердце, и Мы верим, что не будет места в обширном Государстве нашем, где бы ни пролились горячие слезы по Государю, безвременно отошедшему в вечность и оставившему родную землю, которую Он любил всею силою Своей русской души и на благоденствие которой Он полагал все помыслы Свои, не щадя ни здоровья Своего, пи жизни. И не в России только, а далеко за ея пределами никогда не перестанут чтить память Даря, олицетворявшего непоколебимую правду и мир, ни разу не нарушенный во все Его Царствование».

На следующий день после кончины Александра III состоялся обряд миропомазания невесты Николая Александровича — немецкой принцессы Алисы Гессенской. В маленькой ливадийской церквушке она была провозглашена православной благоверной великой княгиней Александрой Федоровной В Ливадию ее пригласили еще при жизни Александра III, и она успела приехать за десять дней до его кончины.

Наследник был помолвлен с ней весной того же 1894 года во время его поездки в германский Кобург. Теперь Николай Александрович решил немедленно сыграть с пей свадьбу, пока еще не был погребен Александр III и тело усопшего монарха находилось в стенах ливадийского дворца. Так поступить советовала ему мать, Мария Федоровна, считавшая этот вариант наиболее приемлемым. Однако многочисленные родственники воспротивились такому ходу событий, поэтому свадьба состоялась уже после похорон Александра III.

Скончавшийся император был погребен 7 ноября в усыпальнице Петропавловского собора в Петербурге. А ровно неделю спустя, 14 ноября, в день рождения императрицы Марии Федоровны, православное духовенство позволило несколько отступить от строгого траура по усопшему. В церкви Спаса нерукотворного образа (Большой церкви Зимнего дворца) состоялось бракосочетание Николая Александровича и Александры Федоровны.

По этому поводу молодой император в своем дневнике записал: «В десять минут первого начался выход в Большую церковь, откуда я вернулся женатым человеком… Нам поднесли громадного серебряного лебедя от семейства. Переодевшись, Алике (Александра Федоровна — А. Д.) села со мной в карету с русской упряжью, и мы поехали в Казанский собор. Народу на улицах была пропасть… По приезде в Аничков (дворец — А. Д.) во дворе почетный караул от лейб-гвардии уланского полка. Мама ждала нас с «хлебом-солью».

Так оформился семейный союз последнего русского императора.

Николай Александрович был старшим сыном Александра III, имевшего, кроме него, сыновей Георгия и Михаила, а также дочерей Ксению и Ольгу. Он стал императором в двадцать шесть лет и шесть месяцев от роду. Николай II получил основательное домашнее образование. Готовили его прежде всего как военного специалиста. Он имел звание полковника, которое получил еще в 1892 году. В начале следующего 1893 года вступил в командование 1-м батальоном лейб-гвардии Преображенского полка. Одновременно был назначен председателем Комитета по строительству Транссибирской железной дороги.

И тем не менее, кто бы ни писал и ни говорил о молодом царе, все сходились в мнении, что он не был готов к управлению гигантской империей. Самое главное заключалось в том, что он не имел опыта принятия ответственных решений. Показательный пример. Когда министр финансов С. Ю. Витте добивался у Александра III соизволения назначить Николая Александровича председателем Комитета по строительству Транссибирской железной дороги, то услышал от его августейшего родителя следующее: «Да ведь он совсем мальчик, у него совсем детские суждения. Как же он может быть председателем комитета?»

А уже на следующий год ему, этому «мальчику», предстояло стать верховным правителем России. Вхождение во власть оказалось для него крайне сложным и болезненным процессом. Во всяком случае, он неоднократно с ностальгической тоской вспоминал о своей вольной жизни, предшествовавшей 20-му октября. Однако возложенную на него монаршую ответственность за происходящее в огромной стране он воспринял как данность, как суровую необходимость, как перст судьбы. Едва ли кому-то из последующих, да и из многих предыдущих, правителей России требовалось так быстро перешагнуть через свою инфантильность и так круто перестроить свой внутренний мир, как Николаю Романову.

Став императором, Николай II последовал традиции своих предшественников отделять во времени церемонию коронации от дня вступления в верховную власть. Его отец Александр III принял бразды правления в 1881-м, а коронации в 1883-м. И он, Николай II, поступил также: «пропустил» следующий год и избрал для короновался 1896-й. Первого января того года он подписал высочайший манифест о проведении коронационных торжеств в мае. Они были рассчитаны на три недели. Устроители решили в точности повторить церемониал, осуществленный во время венчания на царство Александра III.

Коронация рассматривалась как событие общенационального масштаба. Ее глубинный смысл заключался в том, что правитель испрашивал у Всевышнего дар премудрости для управления страной и получал из рук архипастырей церкви высшее благословение на свою деятельность. Этот акт позволял рассматривать монарха как властителя, получившего свои права свыше.

Коронация завершала длительный этап приобщения монарха к власти, начавшийся с приема присяги у придворных и с манифеста о восшествии на престол. Ее неизменно проводили в «старой», первопрестольной столице — в Москве. Так было и на этот раз.

Коронационные торжества начались 6 мая 1896 года в день рождения Николая II. По церковному календарю — в день св. Иова Многострадального: это обстоятельство было хорошо известно императору. Он, видимо, не раз размышлял над ним; во всяком случае, иногда заговаривал о нем с близкими, намекая на его многозначительную символику.

В тот день императорский поезд отправился в Москву. Стояла весна, но чем ближе поезд приближался к старой столице, тем больше погода напоминала позднюю осень. По церемониалу, перед торжественным въездом в Москву император и императрица должны были остановиться на несколько дней в старинном Петровском дворце, расположенном за Тверской заставой у самой околицы Москвы.

Когда поезд подошел к первопрестольной, погода нисколько не улучшилась: дождь, ветер, холод. Два последующих дня неумолчный дождь хлестал за готическими окнами Петровского дворца. Казалось, он не прекратится никогда.

Настало 9 мая — день торжественного въезда коронационного кортежа в первопрестольную. Дождь прекратился. Засияло солнце, заголубело небо.

Ровно в половине третьего дня кортеж двинулся в город. Впереди Николай II — верхом на своей любимой ослепительно белой Норме, по традиции подкованной серебряными подковами. Следом за ним тоже верхом — члены императорской фамилии, представители свиты, флигель-адъютанты. Множество карет со знатными дамами. Первая — золотая, запряженная четырьмя парами лошадей, со вдовствующей императрицей Марией Федоровной, вторая — с императрицей Александрой Федоровной. А дальше — бесчисленные гости, иностранные и российские, каждый в сопровождении своей свиты. Гигантская процессия растянулась на несколько верст.

Москва разукрашена флагами и фонариками, улицы запружены народом. В окнах — множество любопытных. С приближением к Кремлю — все более состоятельная публика, выглядывающая из окон. Предприимчивые хозяева многих расположенных в окрестностях Кремля домов сдали в аренду их окна богатым зевакам.

Вот и Кремль. Император и императрица посещают Успенский собор, переходят в Архангельский, прикладываются к мощам и иконам. Потом — выход на Красное Крыльцо, поясной поклон гостям, заполнившим кремлевскую площадь. Шум праздничной толпы, восторженные крики, здравицы.

Центральное событие торжеств произошло на пятый день после этого, 14 мая, тоже в Кремле. В половине десятого утра парадная процессия двинулась под перезвон колоколов из дворцовых помещений в Успенский собор. На его паперти императора напутствовал митрополит Московский Сергий. Когда вошли в собор, настала очередь для приветственного слова митрополита Петербургского и Ладожского Палладия.

Затем Николаю II поднесли большую императорскую корону. Он сам надел ее, взял в руки символы монаршей власти — скипетр и державу, сел на трон под балдахином напротив алтаря. Александра Федоровна опустилась у трона на колени. Император, сняв корону, прикоснулся ею ко лбу жены. Потом надел ей на голову малую корону. Они сели на свои троны. Вдовствующая императрица поцеловала их: сначала его, затем — ее.

Под сводами храма гулко зазвучало торжественное богослужение. Император, принимая миропомазание, прошел через царские врата в алтарь и причастился. Свершилось то, что принято называть великим таинством приобщения монарха к высшему благословению. Об этом возвестили колокольный звон и салют из 101 артиллерийского выстрела.

А вечером их ждал необычайный «сюрприз», подготовленный устроителями торжеств, предусмотревшими создание в Кремле специальной электрической станции. В 21 час императорская чета вышла на балкой Кремлевского дворца, и Александра Федоровна зажгла иллюминацию на колокольне Ивана Великого, на башнях и стенах Кремля. Тысячи электрических лампочек осветили древнюю кремлевскую крепость. Такого Москва еще не видела. В восторге были стар и млад, и москвич, и иностранец, и вельможа, и простолюдин.

Императору, стоявшему на балконе Кремлевского дворца, наверное, грезилось, что и дальнейшее царствование его будет таким же сияющим праздником жизни, какой он видел тогда. Грезилось, конечно же, грезилось. Однако скоро, очень скоро пришло время других предзнаменовании.

На тринадцатый день коронационных торжеств произошло событие, вошедшее в историю как «Ходынская катастрофа». В соответствие с расписанием торжеств, изданным Коронационной канцелярией, на 18 мая были назначены народные гуляния и раздача царских подарков — на огромном московском пустыре, называвшемся Ходынским полем. На этом поле каждому пришедшему предполагалось вручить монарший гостинец — бумажный кулек с сайкой, куском колбасы, пряником, леденцами и орехами да еще эмалированную «коронационную» кружку, украшенную вензелем нового императора.

Оповещенные об этом москвичи и жители подмосковных деревень стали собираться на поле еще накануне с вечера. К рассвету 18 мая на Ходынке столпилось свыше полумиллиона человек, а может быть, и больше. К этому времени выбраться из толпы было уже невозможно. Над спрессованной людской массой стоял, подобно туману, густой пар. Время от времени раздавались стопы и крики притиснутых друг к другу людей, некоторые теряли сознание, а вскоре появились и первые жертвы. Сначала задавленных удавалось передавать над головами, но многие трупы так и остались под ногами толпы.

В седьмом часу утра на поле началась паника: среди собравшихся разнесся слух, что буфетчики уже начали раздавать подарки своим знакомым и на всех царских даров не хватит. Толпа пришла в движение, хлынула в направлении деревянных ларьков, откуда предполагалось проводить раздачу подарков. Ходыпское поле, на котором проводились многочисленные военные учения, было перекопано несметным количеством траншей, рвов, ям. В них падали сотни людей: живые на мертвых, мертвые на живых. Люди топтали и давили друг друга. Над полем неслись стоны, вопли.

По официальным данным, тогда на Ходынском поле погибло 1282 человека, по слухам и прикидкам — во много раз больше. Николай II узнал о происшедшем уже утром — в половине десятого. В полдень он все же отправился вместе с императрицей на Ходынское поле участвовать в продолжении коронационных торжеств. К этому времени трупы были уже убраны, снесенные ранним утром заборы и поврежденные деревянные строения восстановлены, следы давки на поле замаскированы. Однако царская поездка была все же омрачена: по дороге августейшей чете встретился караван подвод, вывозивших последние трупы с Ходынки. Царь остановил карету, поговорил с возчиками, но те почти ничего не смогли рассказать о случившемся.

Когда Николай II появился на Ходынском поле, его приветствовала праздничная ликующая толпа. На ветру реяли флаги, гремела торжественная музыка. Императору вспомнился утренний разговор со своим родным дядей — великим князем Сергеем Александровичем, с которым он советовался, нужно ли ему ехать на Ходынское поле после неслыханной трагедии. Великий князь, руководивший всеми коронационными торжествами, был безапелляционен: «Непременно нужно; нельзя попадать во власть к обстоятельствам. Государю необходимо быть выше их!» И теперь, появившись на злополучном поле, император поневоле вспомнил этот разговор, вновь задавая себе мучивший его вопрос: «Неужели дядя Сергей прав? Неужели?»

Огромная разукрашенная красочными гирляндами беседка была полна почетных гостей, сиял медью труб гигантский симфонический оркестр. Император знал, что должна быть исполнена праздничная кантата, специально написанная к торжеству руководителем этого оркестра знаменитым музыкантом Василием Ильичем Сафоновым.

Маэстро подвели к императору для краткого представления. Василий Ильич явно волновался: не столько из-за впечатления, которое может произвести его музыкальное детище, сколько из-за сомнения, стоит ли после происшедшей утром катастрофы исполнять это наполненное ликующими звуками произведение.

Великий князь Сергей Александрович, представляя маэстро императору, не скупился на похвалы:

— Вот наш кудесник музыки — композитор, пианист, главный дирижер симфонических концертов Московского отделения императорского музыкального общества, очень талантливый человек.

Василий Ильич быстро поклонился и растерянно спросил:

— Что прикажете исполнять?

— Как что? Вашу программу, — удивленно подняв бровь, процедил Сергей Александрович.

У Сафонова на языке буквально вертелась просьба разрешить его оркестру для начала исполнить в память о погибших реквием Моцарта, но он не решился попросить об этом. Осталась неозвученной заготовленная фраза: «Реквием не испортит торжеств, а лишь предварит мою праздничную кантату».

Музыкант, нерешительно замявшись, опросил то ли у императора, то ли у великого князя:

— Можно ли начинать?

— Начинайте, немедленно начинайте, — ответили те в один голос.

Направляясь к своему дирижерскому возвышению, Сафонов мучительно размышлял о том, что по-хорошему нужно было бы отслужить сейчас же на этом ноле молебен в память о погибших здесь всего несколько часов назад людях. Он, конечно же, не догадывался, что подобные мысли были не только у него.

Много лет спустя граф С. Ю. Витте, присутствовавший на этом концерте, написал в своих воспоминаниях: «…к моему удивлению, празднества не были отменены, а продолжались по программе: так массою музыкантов был исполнен концерт под управлением известного дирижера Сафонова; вообще все имело место, как будто бы никакой катастрофы и не было. Только на лице государя можно было заметить некоторую грусть и болезненное выражение. Мне представляется, что, если бы государь был тогда представлен собственному влечению, то, по всей вероятности, он отменил бы эти празднества и вместо них совершил бы на поле торжественное богослужение. Но, по-видимому, государю дали дурные советы, и не нужно было быть особенно прозорливым, чтобы понять, что советы эти исходили от московского генерал-губернатора, великого князя Сергея Александровича, женатого на сестре императрицы».

Витте, можно сказать, прочитал мысли Сафонова. Однако мысли мыслями, а в тот момент дирижеру нужно было выполнять царскую волю. Маэстро взмахнул палочкой — и над Ходынским полем грянул гигантский симфонический оркестр. Победно зазвенела мажорная медь оркестрантов, весело засеребрились пронзительные трели скрипок и альтов, радостно заухали ударные.

Император чутко вслушивался в многоголосье звуков, разносившихся над Ходынкой, но странно: они вызывали совсем не праздничный отклик в его душе. Скорее наоборот: ощущение щемящей тоски и грядущей опасности овладело им. Николай Александрович помрачнел и насупился. Потом закрыл глаза и забылся. Недобрые предчувствия стали одолевать его: «Пожалуй, впереди отнюдь не праздник жизни, а такие потрясения и катастрофы, в сравнении с которыми даже сегодняшняя померкнет. И я, российский самодержавец, принужден буду царствовать среди этих потрясений?! Да, мой отец счастливо избежал грандиозных катаклизмов, а мне, пожалуй, их не избежать. Неужели впереди новые катастрофы? Катастрофы?! Катастрофы!».

Гремела над Ходынским полем магическая музыка, пророча, предсказывая, пугая.

…Те настроения, которые обуревали императора тогда на Ходынском поле не исчезли, не развеялись со временем. Спустя годы, он признавался: «У меня более чем предчувствие, что я обречен на страшные испытания и что я не буду вознагражден за них на этом свете». И еще: «Сколько раз я применял к себе слова святого Иова, ибо ужасное, чего я ужасаюсь, то и постигло меня, и чего я боялся, то и пришло ко мне».

Напомним: начало его коронационных торжеств, выпало на день памяти св. Иова Многострадального. Кто знает: чего в этом совпадении больше — знамения судьбы или банальной случайности? Молено лишь безошибочно утверждать, что история, наделенная даром изощренного драматурга, отвела ему на своих подмостках роль трагического персонажа. Проклятие Ходынки настигало его везде.

Эпоха царствования Николая II, отмеренная на историческом календаре 23 годами, вобрала в себя «финиш» XIX века и «разбег» ХХ-го. В ней четко выделяется первое десятилетие как период классического самодержавного правления. Все последующие годы явились различными ступенями и этапами отхода от безраздельного самодержавия. Своеобразным российским феноменом такого отхода стала думская монархия, оформившаяся после создания Государственной Думы, учрежденной царским Манифестом 17 октября 1905 года.

Нельзя не сказать и еще об одном весомом факторе, придавшем особую специфику последнему десятилетию правления Николая II. Это — фактор воздействия на ход принятия решений со стороны Г. Е. Распутина, посещавшего царский дворец с 1907 года. Семнадцатого декабря 1916 года Распутин был убит в Петербурге во дворе дворца князя Феликса Юсупова. Кстати, среди его убийц — двоюродный брат Николая II великий князь Дмитрий Павлович.

Известно, что Распутин внушал императору и императрице: его гибель повлечет неизбежно и их уход из жизни. Можно гадать, было ли его предсказание только глубоко продуманным вариантом самозащиты. Однако не подлежит сомнению, что сам Распутин бесспорно рассматривался царской семьей как своеобразный фактор своей самозащиты. Воспитатель царских детей П. А. Жильяр свидетельствовал, что после гибели Распутина императрица особенно стала опасаться за судьбу сына, цесаревича Алексея: «Несмотря на все ее усилия держаться, видно было, как сильно она страдает… Единственный человек, который мог спасти ее сына, был убит… Началось ожидание, ожидание неизбежного».

В декабре 1916-го мистическая мелодия Ходынского поля прозвучала вновь. Предчувствие обреченности снова ворвалось в жизнь императора и его семьи.

Не знаю, кто сможет ответить на вопрос: есть ли своя мистика у истории? Спор об этом, разумеется, уместен, но то, что Николай II был одной из самых мистических фигур среди правителей России, понятно для многих.

В биографии Николая II особое место занимают последние месяцы его жизни. Они насыщены событиями, связанными с превращением императора в рядового гражданина России, а затем — и в невольника, отправленного подальше от столицы. Приведем краткую хронику последних 16 месяцев жизни Николая Романова. Только скупые факты.

Двадцать восьмого февраля 1917 года Николай II, пытаясь повлиять на события Февральской революции в Петрограде, отправился из своей Могилевской Ставки в Царское Село. На следующий день он прибыл в Псков, где вынужден был 2 марта в 23 часа 40 минут подписать в железнодорожном вагоне отречение от престола.

Шестого марта Временное правительство приняло решение об аресте Николая Александровича и Александры Федоровны. После пребывания в Царском Селе они вместе с детьми были в последний день июля отправлены в Тобольск, куда прибыли 6 августа.

Семнадцатого апреля следующего 1918 года началось пребывание под стражей царской семьи в Екатеринбурге. Там в доме, принадлежавшем горному инженеру Ипатьеву, Николай Александрович, Александра Федоровна, их дети и четверо приближенных были расстреляны местными властями в ночь с 3 на 4 июля (с 16-го на 17-е по новому стилю). Тела расстрелянных были тайно захоронены в окрестностях Екатеринбурга.

Вскоре в 18 верстах от города крестьяне откопали в куче пепла среди обгоревших пряжек и застежек чей-то палец. Колчаковские медики установили его принадлежность к царской руке. Какая неслучайная случайность! Даже смерть этого человека была сопряжена с мистической символикой: уходя в небытие, Николай Романов оставил людям, ожесточенным гражданской войной, свой палец как перст указующий, словно напоминание о поучительном трагизме его судьбы.

…С той поры многое изменилось в России. Восемьдесят лет спустя после екатеринбургской трагедии, 17 июля 1998 года найденные и освидетельствованные останки Николая II, его родных и близких были торжественно погребены в усыпальнице Петропавловского собора в Петербурге. Оговоримся однако: подлинность «екатеринбургских костей» не получила общего признания. Многие считают, что настоящие останки по-прежнему не обнаружены.

Историки по-разному оценивают феномен Николая II. Разброс мнений предельно широк: от полного негатива до стопроцентного позитива. И все же, какие бы оценки в прошлом и теперь не давались его личности и делам, одно остается очевидным: последний русский самодержец вошел в историю как первый верховный правитель России в XX веке, как первый ее национальный лидер в этом столетии.

1868, 6 мая. Родился в Царском Селе.

20 мая. Был крещен.

1884, июнь. Знакомство с 12-летней немецкой принцессой Алисой Гессенской, приехавшей в Россию на свадьбу старшей сестры — Елизаветы.

1890, март. Знакомство с 18-летней балериной Матильдой Кшесинской на выпускном акте императорского балетного училища.

1894, 8 апреля. Помолвка с Алисой Гессенской в Кобурге (Германия).

20 октября. Кончина отца — императора Александра III в Ливадии.

21 октября Принцесса Алиса Гессенская миропомазанная по христианскому обряду, становится великой княгиней Александрой Федоровной.

7 ноября. Погребение Александра III в Петропавловском соборе в Петербурге.

14 ноября. Бракосочетание в Петербурге с великой княгиней Александрой Федоровной.

1895, 3 ноября. Рождение дочери — великой княжны Ольги Николаевны.

1897, 29 мая. Рождение второй дочери — великой княжны Татьяны Николаевны.

1899, 14 июня. Рождение третьей дочери — великой княжны Марии Николаевны.

1904, 30 июля. Рождение сына — цесаревича Алексея Николаевича.

1918, ночь с 3 на 4 толя. Расстрел в Екатеринбурге Николая П, Александры Федоровны, их детей и приближенных.

1868, май. После рождения зачисляется в список гвардейских полков и назначается шефом 65-го пехотного Московского полка.

1875, 6 декабря. Получает чин прапорщика.

1880, 6 мая. Производится в подпоручики.

1881, 2 марта. Провозглашается Атаманом всех казачьих войск, державным шефом лейб-гвардии Атаманского казачьего Его Императорского Высочества наследника цесаревича полка.

1884, 6 мая. Принимает в Зимнем дворце воинскую присягу.

1887, 30 августа. Производится в штабс-капитаны.

1891, 21 апреля. Производится в капитаны.

1892, 6 августа. Получает звание полковника.

1893, 2 января. Вступает в командование первым батальоном лейб-гвардии Преображенского полка.

1908, 28 мая. Принимает звание адмирала британского флота. 1915, 28 августа. Принимает обязанности Верховного Главнокомандующего российской армией.

1916, 16 февраля. Получает знаки отличия фельдмаршала британской армии.

1894, 20 октября. После кончины Александра III принимает в Ливадии присягу у придворных и сановных лиц. Октябрь. Манифест о восшествии на престол.

1896, 1 января. Манифест о проведении коронации.

14 мая. Коронация в Москве.

1897, 28 января. Первая Всероссийская перепись населения.

1900, 12 июня. Указ об отмене ссылки в Сибирь на поселение.

1905, 9 января. Расстрел в Петербурге манифестации рабочих, организованной А. Г. Гапоном. Начало первой русской революции.

17 апреля. Указ о веротерпимости.

6 августа. Обнародование законов о Государственной Думе.

17 октября. Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка».

11 декабря. Опубликование закона о выборах в Государственную Думу.

1906, 28 апреля. Обнародование «Основных государственных законов Российской империи».

27 апреля. Открытие I-й Государственной Думы. Тронная речь Николая II в Зимнем дворце.

9 октября. Указ о свободном выходе крестьян из общины.

1907, 20 февраля. Открытие II-й Государственной Думы.

3 июня. Манифест о роспуске II-й Государственной Думы и о введении нового избирательного закона. Завершение первой русской революции.

1 ноября. Открытие III-й Государственной Думы.

1912, 4 апреля. Расстрел войсками мирного шествия забастовщиков на Ленских золотых приисках.

13 ноября. Открытие IV-й Государственной Думы.

1913, 21 февраля. Манифест по случаю 300-летия Дома Романовых.

1916, 9 февраля. Выступление Николая II в Таврическом дворце перед депутатами IV Государственной Думы.

1917, конец февраля. Николай II, находясь в Ставке, получает известия о начале массовых антисамодержавных выступлений в Петрограде.

2 марта. Подписывает в Пскове в железнодорожном вагоне отречение от престола.

1896, май. Подписание русско-китайского договора о союзе и постройке КВЖД.

1898, март. Заключение русско-китайского договора о предоставлении в аренду России Порт-Артура и Дальнего.

16 августа. Нота российского Министерства иностранных дел с предложением ограничить мировую гонку вооружений.

1899, май-июль. Проведение в Гааге по инициативе России первой международной «Конференции мира».

1904, 27 января. Нападение японских кораблей на русскую военную эскадру. Начало русско-японской войны.

1905, 23 августа. Подписание в Портсмуте (США) мирного договора между Россией и Японией.

1907, 18 августа. Подписание русско-английского соглашения, приведшего к созданию Антанты и включению в нее России.

16 октября. Подписание Россией и Германией Балтийского протокола. Признание Россией независимости Норвегии, связанной до 1905 года унией со Швецией.

1909, 11 октября. Подписание русско-итальянского договора, предполагавшего открытие проливов Босфор и Дарданеллы для русских военных кораблей.

1910, 6 августа. Заключается Потсдамское соглашение между Россией и Германией, признающее Северный Иран сферой русских интересов.

1913, 23 октября. Заключение китайско-русского договора, признающего независимость Монголии.

1914, 18 июля. Предъявление ультиматума России со стороны Германии.

19 июля. Германия объявляет войну России.

20 июля. Манифест Николая II о начале войны с Германией.

24 июля. Австро-Венгрия объявляет войну России.

26 июля. Манифест Николай II о начале войны с Австро-Венгрией. 23 августа. Декларация правительств России, Великобритании и Франции о взаимных обязательствах не заключать сепаратный мир.

1916, 29 ноября. Заявление германского канцлера на заседании рейхстага о готовности начать мирные переговоры.

2 декабря. Выступление в Государственной Думе министра иностранных дел России Н. Н. Покровского с речью о недопустимости мира без победы.

2 КЕРЕНСКИЙ АЛЕКСАНДР ФЕДОРОВИЧ —
МИНИСТР — ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИИ
(8 ИЮЛЯ — 25 ОКТЯБРЯ 1917)

Второго июля 1917 года Временное правительство заседало на квартире его председателя князя Георгия Евгеньевича Львова. Обсуждался вопрос о взаимоотношениях с Украиной. Предполагалось подготовить для прибывшей из Киева специальной делегации Декларацию правительства по украинскому вопросу.

Обсуждение было бурным. Входившие в состав Временного правительства представители партии кадетов усмотрели в проекте Декларации попытку предоставить Украине автономию, не дожидаясь созыва Учредительного собрания. Они посчитали это недопустимым.

Кадеты недолго пошушукались у окна домашнего кабинета князя Львова и, пройдя в столовую, снова уселись за длинный обеденный стол, заваленный кипами бумаг. За ним обычно заседали приглашавшиеся к князю министры. Дождавшись внимания присутствующих, Андрей Иванович Шингарев, занимавший пост министра финансов, решительно поднялся и, обращаясь к главе правительства, нарочито громко заговорил:

— Уважаемый Георгий Евгеньевич! Я вынужден сделать наше официальное заявление: мы, представители партии конституционных демократов, убеждены, что позиция правительства по украинскому вопросу является глубоко ошибочной. Мы считаем, что наша делегация, которая вела переговоры в Киеве с представителем Центральной рады профессором Грушевским, превысила свои полномочия. Она должна была вести лишь предварительные переговоры и не имела полномочий заключать каких бы то ни было соглашений с Центральной радой. Ни Ираклий Георгиевич Церетели, ни Михаил Иванович Терещенко, ни тем более Александр Федорович Керенский, являющийся министром юстиции, не имели никакого права этого делать…

— Позвольте, позвольте, — быстро прореагировал Керенский, — я в состав делегации не входил и вел переговоры в Киеве по собственной программе. Не могу принять ваших обвинений на свой счет.

— Входили или не входили, — невозмутимо продолжил Шингарев, — а то, что без ведома Учредительного собрания открыли дверь для автономии Украины — это и Ваша, так сказать, «заслуга». Мы, министры, представляющие в правительстве партию народной свободы, только что проголосовали против Декларации по украинскому вопросу. Да, мы остались в меньшинстве, но это — честное меньшинство, не нарушающее компетенции Временного правительства. Исходя из сказанного, объявляю, что мы не намерены мириться с юридически ущербными действиями нашего кабинета и заявляем о своей отставке.

Шингарев, поспешно засунув в портфель стопку каких-то бумаг, величественно направился к выходу. За ним со словами: «Мы с Вами, Андрей Иванович!» — к двери двинулись министры Некрасов, Мануйлов, Шаховской.

Керенский проводил их иронической фразой:

— Решили выйти из-за стола и заодно из правительства.

Отставка министров из числа кадетов стала катализатором июльского кризиса в стране. Своим демаршем кадеты рассчитывали побудить эсеров и меньшевиков, входивших во Временное правительство, согласиться ради сохранения коалиции с ними на жесткие меры в отношении вооруженных рабочих северной столицы и революционно настроенных частей Петроградского гарнизона. Сознательно обостряя ситуацию, кадетские лидеры по существу подтолкнули сочувствовавшие большевикам силы к выступлению против терявшего свои позиции правительства в надежде на установление единовластия Советов.

Уже 3 июля в Петрограде вспыхнули стихийные антиправительственные выступления, манифестации солдат и рабочих, послышались одиночные выстрелы. На следующий день демонстрации продолжились. Огромная колонна численностью свыше 400 тысяч человек (а но некоторым данным — до 500 тысяч) двинулась по Невскому проспекту к Таврическому дворцу, где заседал Центральный исполнительный комитет рабочих и солдатских депутатов.

На углу Невского и Садовой демонстрация была расстреляна. Стреляли по манифестантам и в других районах столицы. В итоге свыше 700 человек были убиты и ранены.

К вечеру 4 июля вызванные в Петроград войска и верные правительству части столичного гарнизона овладели положением. Пятого июля в Петрограде было введено военное положение.

Временное правительство объявило события в столице «заговором большевиков», пытавшихся захватить власть, хотя на самом деле те вынуждены были лишь возглавить революционные выступления, возникавшие в большинстве случаев стихийно. Большевики считали, что они еще не готовы удержать власть. И все же основной удар при наведении порядка в столице был нанесен именно по ним.

Сложилась ситуация, которую принято считать концом двоевластия. Действительно, власть в значительной степени сосредоточилась в руках Временного правительства. Однако само правительство раздирали глубокие противоречия.

Они вовсю выплеснулись на заседании 7 июля 1917 года, посвященном обсуждению очередной правительственной декларации, подготовленной А. Ф. Керенским. В ней Александр Федорович предложил распустить Государственную Думу, Государственный Совет и уделить в деятельности правительства значительное внимание решению аграрных вопросов.

Когда Керенский стал уже в который раз настаивать на принятии этих пунктов, глава правительства князь Георгий Евгеньевич Львов, медленно вытерев слезившиеся глаза, негромко сообщил опешившим министрам: с предложениями Александра Федоровича он категорически не согласен и вынужден уйти в отставку с поста министра-председателя. Тут же он добавил, что своим преемником рекомендует самого Керенского.

Вскоре по Петрограду распространились слухи, что в неофициальной обстановке князь Львов так пояснил истинные мотивы своей отставки:

— Я вынужден был уйти, потому что мне ничего другого не оставалось. Для спасения положения надо разогнать Советы и стрелять в народ. Я не могу этого сделать, а Керенский может, он способен разрушать.

Восьмого июля Александр Федорович Керенский официально стал министром-председателем Временного правительства. Свершилось то, о чем он не уставал мечтал начиная с первых дней Февральской революции. Причем с подачи капитулировавшего ЦИКа Советов рабочих и крестьянских депутатов нового премьера стали помпезно именовать главой «правительства спасения революции».

Оказавшись во главе кабинета министров, Керенский предпринял активные переговоры о создании обновленной правительственной коалиции. Он даже получил право самолично назначать кандидатов в новое правительство. Представленная им на рассмотрение «старого» кабинета правительственная Декларация была подвергнута радикальному пересмотру с такой легкостью, с какой только можно было готовить программу действий для другого состава правительства. Кстати, из нее безболезненно исчезли те пункты, несогласие с которыми побудило князя Львова оставить премьерский пост.

Ход возникновения нового коалиционного правительства отнюдь не был лишь серией изнурительных консультаций. При этом возникли и драматические повороты. Так, 21 июля Александр Федорович, желая оказать давление на колеблющихся кандидатов, подал заявление об отставке. Он мотивировал свой демарш тем, что не обладает достаточным авторитетом для сформирования правительства, а кроме того, считает, что Россией может править только «кабинет, объединяющий все общественные организации».

Керенского поддержали еще пять министров, заявивших об отказе от своих постов. Но Временное правительство постановило отставку Керенского и его единомышленников не принимать.

Всю ночь с 21 на 22 июля до самого утра в Зимнем дворце проходило совместное заседание правительства и Центральных Комитетов партий, претендовавших на вхождение в него. Большевиков там, конечно же, не было.

Именно тогда лидер кадетов П. Н. Милюков предложил поручить лично Керенскому формирование нового правительства из тех лиц, которых он сочтет нужным. Представители эсеров и меньшевиков также заявили, что они «вполне доверяют тов. Керенскому при составлении кабинета с привлечением и представителей всех партий, готовых работать на почве программы, возвещенной правительством тов. Керенского 8 июля».

Все процедурные формальности были соблюдены 22 июля 1917 года. В этот день на заседании Всероссийского центрального исполнительного комитета Советов рабочих и солдатских депутатов, а также Исполнительного комитета крестьянских депутатов Керенскому было доверено формирование нового правительства. В тот же самый день Временный комитет Государственной Думы высказался за предоставление Александру Федоровичу этих полномочий.

Столичная газета «День» сообщала: «Принимая во внимание заявление министра-председателя о его намерении положить в основу создания сильной власти суровую необходимость вести войну, поддерживать боеспособность армии и восстановить хозяйственную мощь государства, Центральный Комитет партии «народной свободы» предоставляет своим товарищам по личному выбору Керенского войти в состав правительства и занять предложенные им посты».

Второе по счету коалиционное Временное правительство было создано 24 июля 1917 года. Большевистский «Рабочий и солдат», сообщая об этом, подчеркивал особую роль кадетов в его возникновении: «Министерская чехарда окончилась. Сформировано новое правительство. Кадеты, кадетствующие, эсеры, меньшевики — таков состав правительства. Партия кадетов удовлетворена. Основные требования кадетов приняты. Эти требования положены в основу деятельности нового правительства».

В небольшевистской печати новый кабинет сразу же был назван «социалистическим» — по той причине, что левые партии имели в нем формальное большинство. Сам министр-председатель Керенский представлял в нем партию эсеров. Впоследствии политологи охарактеризовали это правительство как левоцентристское, умеренно социалистическое.

Став главой правительства, Керенский начал сложную политическую игру, направленную на создание в стране сильной власти диктаторского толка. Назначенный 18 июля 1917 года Верховным Главнокомандующим русской армией, генерал Л. Г. Корнилов стал фигурой, с помощью которой Александр Федорович решил установить в России железный порядок, освободиться от постоянной «опеки» со стороны Советов и максимально укрепить свое положение. Вспоминают, что Керенский с большой симпатией относился к государственному устройству США и даже мечтал о перенесении на российскую почву американской модели. Однако мечты мечтами, а летом 1917 года Александр Федорович сделал недвусмысленный выбор в пользу установления диктатуры в России. Орудием для достижения этой цели и стал для него генерал Корнилов. Вскоре оба они включились в разработку планов передачи власти диктаторскому режиму.

Третьего, а затем десятого августа Корнилов вручил Керенскому докладные записки, в которых излагалась широкая программа установления диктатуры в стране. О характере планировавшихся мер можно судить хотя бы по тому, что среди них предусматривалось даже создание концлагерей для нижних армейских чинов.

Двенадцатого августа в Москве открылось Государственное совещание, созванное Временным правительством с целью получения им поддержки со стороны широкого спектра общественных сил. На следующий день на совещании появился генерал Корнилов. Его ожидала триумфальная встреча на Александровском вокзале: генерала вынесли в город на руках. Газеты сообщали о миллионерше Морозовой, упавшей перед ним на колени. Существенно, что на самом совещаний Корнилов выглядел явным кандидатом на роль потенциального спасителя России.

Триумф Корнилова стал для Керенского потрясением: Александр Федорович, избалованный ораторскими успехами и шумной популярностью среди населения, испытал прилив ревности. Он понял, что генерал вполне способен стать столь харизматической фигурой, что она затмит собой всех и вся. В Корнилове начал явственно проглядывать конкурент. Тем не менее, Керенский продолжил изощренную политическую игру, благодаря которой он рассчитывал, используя Корнилова, прослыть правителем, спасшим Россию от всепоглощающей пучины взаимных распрей.

Одним из предметов торга с Корниловым было распределение властных полномочий. Предусматривался ряд вариантов. Так, предполагалось создание «дуумвирата»: Корнилов должен был стать Председателем Совета народной обороны, а Керенский — остаться министром-председателем. О последнем варианте, составленном 26 августа 1917 года в кабинете Верховного Главнокомандующего, сам Корнилов впоследствии вспоминал: «Был разработан проект Совета народной обороны с участием Верховного Главнокомандующего в качестве председателя А. Ф. Керенского — министра-заместителя, Б. Савинкова, генерала Алексеева, адмирала Колчака и М. Филоненко. Этот Совет обороны должен был осуществить коллективную диктатуру, так как установление единоличной диктатуры было признано нежелательным».

Как видим, при этом варианте Керенского ждал пост «министра-заместителя», что свидетельствует о явной нивелировке его лидирующих позиций среди тех, кто готовил введение диктатуры. Александр Федорович, обладавший острым чутьем власти, не только учел, по и, должно быть, почувствовал, что его блок с Корниловым чреват полной потерей властных высот. К тому же, он небезосновательно опасался, что ввод в Петроград корниловских войск и попытка установления «твердого порядка» в столице может обернуться взрывом революционной активности населения. Взрыв мог быть столь мощным, что ни Корнилову, ни ему, Керенскому, не удалось бы от нею спастись.

Все это вместе взятое привело Керенского к неожиданному для многих решению: объявить генерала мятежником, постараться устранить его с политической арены и за счет именно этих шагов укрепить собственное положение. Такое решение Александр Федорович принял уже тогда, когда к Петрограду двигались посланные Корниловым войска. Их приход был ориентирован на ближайшие дни после 27 августа, когда в столице предполагались многочисленные манифестации по случаю полугодовщины Февральской революции. Причем, среди различных вариантов отрабатывался и такой: спровоцировать в этот день вооруженные столкновения в Петрограде, обвинить в их организации большевиков и ввести под этим предлогом войска в столицу; затем разгромить большевиков, разогнать Советы и установить диктатуру.

В ночь на 27 августа Керенский объявил на заседании Временного правительства об «измене» Корнилова и потребовал для себя особых диктаторских полномочий. В четыре часа утра такие полномочия ему были предоставлены. Словом, не генерал Корнилов, а он, Керенский, официально заполучил права диктатора.

Утром 27 августа в Ставку была направлена правительственная телеграмма, в которой сообщалось об отзыве генерала Корнилова с поста Верховного Главнокомандующего. В Петрограде спешно были созданы мощные силы защитников революции с участием вооруженного населения. Они были готовы дать отпор корниловским частям, направлявшимся к столице в воинских эшелонах. Вскоре эти части были остановлены и, как сообщалось в газетах, «рассеяны». В дальнейшем был арестован и сам Корнилов.

Тридцатого августа Керенский взял на себя функции Верховного Главнокомандующего («назначил сам себя» — как острили в некоторых публикациях). Однако его положение в качестве главы правительства оказалось довольно неопределенным. Кабинет министров по существу распался после того, как входившие в него представители кадетов не пожелали потакать Александру Федоровичу в его действиях против Корнилова. Тогда Керенский пошел на неординарный политический шаг, объявив 1-го сентября о создании переходного кабинета министров — Совета пяти. Был использован опыт Великой французской революции: в конце XVIII века во Франции существовало правительство республики, включавшее в себя пять человек и именовавшееся Исполнительной Директорией.

В директорию Керенского помимо него самого вошли также члены предыдущего состава правительства — М. И. Терещенко и А. М. Никитин, а также генерал-майор А. И. Верховский и контр-адмирал Д. Н. Вердеревский. Большевистский «Рабочий путь» негодующе констатировал: «… «директория» из пяти — такова «новая» власть, избранная Керенским, утвержденная Керенским, ответственная перед Керенским».

Первое сентября было богато на события: Россию, наконец, официально провозгласил!! республикой, Керенскому было поручено сформировать новый состав Временного правительства, который оказался и последним. Мандат на формирование этого кабинета был предоставлен Александру Федоровичу в ночь с 1 на 2 сентября на продолжавшемся двое суток совещании руководителей эсеров и меньшевиков, имевших широкое представительство в Советах. Решению задачи формирования нового правительства должен был способствовать и верховный форум общественных сил России, вскоре организованный в северной столице.

Точнее, 14 сентября в Петрограде начало работу Всероссийское демократическое совещание, созванное взамен отложенного на 20 октября Всероссийского съезда Советов. На повестке дня этого совещания был практически лишь один вопрос — о власти. Осуществляя курс на формирование нового кабинета, Совещание выработало платформу для складывавшейся правительственной коалиции. Соглашение о ней было заключено 23 сентября — на следующий день после окончания всероссийского форума.

Основная сложность заключения новой коалиции состояла в том, что Совещание высказалось против сотрудничества с кадетами. Однако принятое решение оказалось пустой декларацией: кадеты были включены в правительственную коалицию. Этому не воспрепятствовало далее создание на Совещании Временного Совета Российской республики (Предпарламента), наделенного правом контроля над правительством вплоть до созыва Учредительного собрания. Проконтролировать исполнение принятого Совещанием решения Предпарламент не соблаговолил.

Другим камнем преткновения в переговорах по формированию нового правительства стало категорическое несогласие представителей буржуазии с признанием права ответственности кабинета перед Предпарламентом. Очередным компромиссом стало заявление меньшевиков о необходимости «лишь добиваться этой ответственности в будущем».

Переговоры о создании нового правительства проходили в Зимнем дворце. Сообщая об этом, «Рабочий путь» иронизировал: «Соглашательская машина заработала. Зимний дворец, этот политический дом свиданий, полон гостей». Основными фигурантами переговоров были члены Директории, участники комиссии Демократического совещания, члены ЦК партии кадетов, представители московских промышленников.

Вечером 25 сентября повое правительство было окончательно сформировано. Правда, в некоторых газетах утверждалось, что «новое» правительство основано на «старой», «отжившей и истрепанной коалиции».

Символично, что переговоры но формированию этого кабинета министров проходили в Малахитовом зале Зимнего дворца. В дальнейшем он был местом проведения заседаний правительства. Причем именно в этом зале члены кабинета Керенского находились и во время осады дворца силами большевиков 25 октября 1917 года. Лишь незадолго до штурма они перебрались в расположенную рядом бывшую Малую столовую Николая II. Словом, там, где «родилось» последнее досоветское правительство России, там оно и прекратило свое существование.

Керенский создал правительство, просуществовавшее всего месяц: с 25 сентября по 25 октября 1917 года. Оно стало своеобразным памятником Керенскому-политику. Это правительство явилось не только плодом компромиссов, уступок и отступлении от ранее принятых принципиальных решений. Оно оказалось не только дискуссионным клубом, не имевшим сколько-нибудь эффективного воздействия на ход событий в стране. Оно, это последнее правительство, стало вечным напоминанием о слабой, беспомощной, обреченной власти. И Керенский сполна отразился в этом своем детище.

Видный меньшевик Ираклий Церетели справедливо заметил: «Замечательно, что Керенский, имя которого впоследствии стало символом слабого, безвольного правителя, имел большие субъективные наклонности к сильной власти, к диктаторству. Если бы с этими наклонностями он соединил силу характера и организаторские способности, он смог бы играть в событиях революции гораздо более существенную и положительную роль, чем та, которая выпала ему на долю».

Примечательно, что среди вопросов, которые курировало созданное Керенским правительство, была разработка конституции России как буржуазной республики во главе с президентом. Этой работой была занята Особая комиссия по составлению проекта основных государственных законов. Керенский был в курсе этой работы, и у исто наверняка вызревали президентские амбиции.

…Если подходить строго формально, то непосредственно после Николая II первым лицом в повой России, возникшей в сполохах Февральской революции, стал князь Георгий Евгеньевич Львов, возглавивший только что созданное Временное правительство 2 марта 1917 года. Однако его едва ли можно отнести к тем фигурам отечественной истории, которых позволительно считать общенациональными лидерами или хотя бы теми, кто реально пытался ими стать. К числу последних, без сомнений, относится Керенский, а не его предшественник.

Конечно, князь Львов был хорошо известен в стране, будучи видным деятелем земского движения, одним из инициаторов проведения всероссийских благотворительных акций. Однако, возглавив Временное правительство, князь не рискнул подняться над рутиной повседневных дел. Он был лишь чиновником номер один. О его премьерстве весьма удачно сказал управляющий делами. Временного правительства видный кадет В. Д. Набоков: «…князь Львов не только не сделал, но даже не попытался сделать что-нибудь для противодействия все растущему разложению. Он сидел на козлах, но даже не пробовал собрать вожжи».

Керенскому же, напротив, активности было не занимать. Правда, его активность работала прежде всего на упрочение собственной популярности, собственного, как принято ныне выражаться, имиджа. Он вел себя как герой толпы, как оракул, вещающий в гуще клокочущей людской стихии. Он видел себя поводырем прозревающих под воздействием его речей масс, вождем, указующим своим словом верный путь к великому будущему. Недаром на склоне лет опт убежденно заявил: «Я был лучшим оратором двадцатого века».

Словом, Керенский претендовал на мессианскую роль вождя-провидца, вождя-златоуста. И эти его черты и претензии были, кстати, унаследованы в дальнейшем некоторыми отечественными политиками, включая современных.

Вождизм Керенского носил гротесковый, порой карикатурный характер. Такая карикатурность проявилась в примитивных приемах создания культа собственной персоны. Он был, наверное, первым в России из некоронованных особ в нынешнем столетии, кто сознательно прокламировал непогрешимость своей личности. И при этом имел определенный успех. Достаточно сказать, что в 1917 году в Петрограде о нем было издано пять книг. Одна из них, включавшая также тексты его выступлений, носила претенциозное название: «Сын Великой революции А. Ф. Керенский. Его жизнь, политическая деятельность, речи». Такой стремительно сформировавшийся вождистский подход к оценке Керенского — бесспорный рекорд на ниве взросления культа личности, ведь после Февральской революции Александр Федорович менее восьми месяцев входил в правительство России и лишь три с половиной возглавлял его.

О Керенском как о вожде нередко говорили и писали даже те, кто не питал лично к нему особых симпатий. К примеру, казачий генерал П. Н. Краснов рассуждал так: «И если Россия с Керенским, я пойду с ним. Его буду ненавидеть и проклинать, но служить и умирать пойду за Россию. Она его избрала, она пошла за ним, она не сумела найти вождя способнее, пойду помогать ему, если он за Россию».

Сам Керенский как лидер послефевральской России нисколько не сомневался в своем величии. Уже оказавшись в эмиграции, он выпустил в 1919 году в Париже на французском языке книгу с весьма пространным названием, в которое входила фраза: «Величие и падение Александра Федоровича Керенского».

Одной из ведущих политических установок, проповедовавшихся Керенским, была объединительная идея. Он ратовал за объединение народнических течений и партий России в единое целое. Почти хрестоматийной стала его фраза о том, что «спасения государства возможно добиться только объединенными силами всего народа». Причем, он добавлял, что именно революция — единственный метод и средство для этого.

С пропагандой своего рода объединительных идей связана активная деятельность Керенского в качестве видного российского масона, ведь масонство как религиозно-этическое учение зиждется на идее мирного объединения человечества в братском союзе. Известно, что в 1912 году Керенский был принят в думскую масонскую ложу; входил он и в Верховный Совет масонов России. А с 1916 но февраль 1917 года он являлся генеральным секретарем думской масонской ложи.

Можно смело утверждать, что Керенский как государственный деятель и политик объединительного толка не состоялся. Совсем наоборот: он запомнился как один из тех, кто энергично участвовал в проведении четкой разграничительной линии между «своими» и «чужими» среди россиян. Разумеется, сделать такой выбор его подтолкнул реальный драматический раскол в тогдашнем российском обществе. Однако проповедовавшееся им объединительские идеи отнюдь не могли быть реализованы с помощью одного из самых сокровенных замыслов Керенского — союза с генералом Корниловым, направленного на установление репрессивной военной диктатуры. Не сочетались эти идеи и с большинством других важнейших практических шагов Александра Федоровича в период его нахождения у власти.

В 36 лет Керенский стал главой правительства России, в 37 — был уже эмигрантом, проведшим за границей всю оставшуюся жизнь. Более полувека! В его биографии — Берлин, Париж, Нью-Иорк, североамериканский Стэндфордский университет и его структурное подразделение — Гуверовский институт войны, революции и мира. И где бы Керенский ни был, он, по выражению писательницы Нины Николаевны Берберовой, «носил траур по России» — по той послефевральской России, власть над которой выскользнула у него из рук в октябре 1917 года.

…Самая злая ирония — это ирония судьбы. Александр Керенский претендовал на то, чтобы быть наиболее известным, наиболее знаменитым человеком в России, да и не только в ней. Когда же он умер, о его смерти на Родине было сообщено только одной фразой. 13 июня 1970 года в «Правде» появилось крохотное сообщение: «Смерть Керенского. Нью-Йорк. ТАСС. Вчера (точнее, позавчера — А. Д.) в Нью-Йорке на девяностом году жизни умер бывший глава буржуазного Временного правительства Керенский». И больше ничего.

Прах Александра Федоровича был перевезен его сыном в Лондон и поспешно там захоронен. Биографы Керенского утверждают: место погребения не было зафиксировано, надпись на могиле не сделана. Сейчас интересующимся этим захоронением гиды рассказывают, что Керенский покоится в неизвестной могиле на неизвестном кладбище Лондона.

Вот вам — и вселенская известность!

1881, 22 апреля. Родился в Симбирске в семье Федора Михайловича Керенского — директора мужской гимназии, в которой учился В. И. Ленин, и средней школы для девочек.

1889. Переезжает с семьей в Ташкент.

1899. Оканчивает Ташкентскую гимназию и поступает в Петербургский университет.

1904. После окончания юридического факультета Петербургского университета становится помощником присяжного поверенного, принимается в коллегию адвокатов Петербурга.

1905–1907. Член Комитета по оказанию помощи жертвам Кровавого воскресенья.

1905, 21 декабря. Подвергается аресту по подозрению в принадлежности к боевой организации эсеров.

1906, апрель. Выходит из тюрьмы.

1906, октябрь. Проводит свой первый политический процесс в Ревеле (ныне Таллинн).

1912. Избирается депутатом IV Государственной думы по списку Трудовой группы (партия «трудовиков») от г. Вольска Саратовской губернии. Принимается в думскую масонскую организацию (ложу).

1913, 23 октября. Выступает с инициативой принятия коллегией адвокатов Петербурга протеста против нарушения основ правосудия в связи с антисемитским делом М. Бейлиса. За это приговаривается к восьмимесячному тюремному заключению.

1914. Осень. В Петербурге по инициативе А. Ф. Керенского принимается решение об организации «Союза беспартийной, радикальной интеллигенции».

1915, 6 января. Департамент полиции составляет циркулярное письмо, в котором сообщается об активной пропагандистской деятельности А. Ф. Керенского в различных городах России. Выступает в качестве защитника по делу большевиков — депутатов IV Государственной думы. Становится председателем фракции Трудовой группы в Государственной думе.

1916—февраль 1917. Генеральный секретарь думской масонской ложи.

1917, 27 февраля. Объявляет о своей принадлежности к партии эсеров, избирается заместителем председателя исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.

2 марта. Входит в состав возглавлявшегося князем Г. Е. Львовым Временного правительства в качестве министра юстиции.

3 марта. В печати публикуется Декларация Временного правительства о его составе и задачах.

5 мая. Получает пост военного и морского министра в первом коалиционном Временном правительстве, возглавлявшемся князем Г. Е. Львовым.

8 июля. Возглавляет Временное правительство вместо ушедшего в отставку Г. Е. Львова.

22 июля. А. Ф. Керенскому поручается формирование второго коалиционного Временного правительства.

24 июля. Становится министром-председателем, военным и морским министром второго коалиционного Временного правительства.

31 июля. Составляет постановление Временного правительства об открытии в Москве Государственного совещания.

10 августа. Получает от генерала Л. Г. Корнилова программу установления диктатуры в стране.

12 августа. Выступает на открытии Государственного совещания.

27 августа. Получает на заседании правительства особые полномочия под предлогом разоблачения Л. Г. Корнилова как изменника родины. В Ставку отправляется правительственная телеграмма, отзывающая генерала Корнилова с поста Верховного Главнокомандующего.

30 августа. Провозглашает себя Верховным Главнокомандующим.

1 сентября. Возглавляет переходный орган власти — Директорию (Совет пяти).

14 сентября. Выступает на Всероссийском демократическом совещании в Петрограде.

25 сентября. Возглавляет третье коалиционное Временное правительство.

25 октября. Утром покидает Зимний дворец до начала его осады и штурма.

1 ноября. Неудачей заканчивается попытка А. Ф. Керенского свергнуть с помощью казачьих войск генерала П. Н. Краснова большевистское правительство.

1918, 5 января. Нелегально присутствует в Таврическом дворце Петрограда на открытии Учредительного собрания.

Январь — июнь. Находится в подполье в Петрограде, Финляндии, Москве.

Июнь. Выезжает за границу. Остается во Франции в качестве эмигранта.

1922–1932. Живет в Берлине и Париже. Занимается издательской и журналистской деятельностью антисоветского содержания.

1940. Перебирается на жительство в США.

1956. Начинает сотрудничество с Гуверовским институтом войны, революции и мира при Стэндфордском университете.

1961. Публикует три тома документов «Российское Временное правительство».

1968. Безуспешно пытается получить разрешение на приезд в СССР.

1970, 11 июня. Кончина потерявшего зрение Керенского в Нью-Йорке. Июнь. Погребение Керенского в Лондоне, где жили его сыновья.

3 ЛЕНИН (УЛЬЯНОВ) ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ
(1917–1924)

Здание Смольного ярко освещено. В темном провале октябрьской ночи оно выделяется ослепительно искристым, строго очерченным многоугольником. Однако внутри Смольного освещение кажется менее ярким, а в некоторых комнатах даже тускловатым — там одни настольные лампы.

На первом этаже Смольного в комнате с табличкой «№ 31» тоже горит лишь настольная лампа. Здесь поздним вечером 24 октября 1917 года проходит заседание ЦК партии большевиков. Около полуночи оно прерывается: часть членов ЦК расходится по домам. Остаются самые влиятельные: Ленин, Троцкий, Сталин, Каменев, Зиновьев, Милютин, Смилга. Они — за столом посередине комнаты. В дальнем от стола углу на разостланной на полу шинели еще один член ЦК — Берзин. Он болен: время от времени покашливает, иногда почти беззвучно стонет. Ближе к двери на полу брошено чье-то пальто.

Ленин лишь несколько часов назад пришел в Смольный с конспиративной квартиры на Выборгской стороне. Его трудно узнать: он без усов, с еле заметной бородкой и в парике — в нем он добирался сюда по вечернему Петрограду.

То и дело раздается стук в дверь, и появляется очередной курьер с сообщениями о ходе восстания в столице. Вести приносят обнадеживающие: район за районом города переходят под контроль восставших.

Хотя заседание ЦК вроде бы решили прервать, но оно фактически продолжается — лишь в более узком кругу. Правда, теперь время от времени делаются продолжительные перерывы, во время которых вконец уставшие члены ЦК не скупятся на шутливые замечания и словесные пассажи, далекие от политики.

Уже первый час ночи, а значит, наступило двадцать пятое октября. Очередной перерыв. Присутствующие отодвигаются от стола. Замолкают, как бы ожидая, кто позволит себе в очередной раз пошутить.

Молчание первым прерывает Милютин:

— Вот что, товарищи, я предлагаю немедленно составить список будущего правительства.

— Это у тебя — шутка такая? — язвительно интересуется Зиновьев.

— Отнюдь нет, Григорий, — настаивает Милютин.

— Считаю, что это преждевременно, — кипятится Зиновьев.

— Конечно, преждевременно, — поддерживает его Смилга. — Зимний еще не взят, во многих районах города хозяйничают юнкера, и еще не известно, какие воинские части могут быть переброшены сюда с фронта. Не стоит торопиться с правительством.

— А я считаю, что вопрос о составе нового правительства уже назрел, — отчетливо выговаривая слова, вмешивается Троцкий. — Правда ведь, Владимир Ильич?

— Пожалуй, что да, — не сразу отвечает Ленин.

— А если так, то я сажусь к столу составлять список министров — победно заявляет Милютин. — Прошу называть кандидатов.

— Стойте, стойте, — прерывает молчание Сталин. — Логично бы было подыскать имя для самого правительства. Как прикажете его называть? Неужели снова — «Временным»?

— Нет, конечно нет, — неожиданно вмешивается лежащий на полу Берзин. — Слово «временное» слишком затаскано. Князь Львов, а затем и Керенский придали этому термину слишком специфическое значение.

Ленин, поднявшись с места, сует руки в карманы, делает несколько шагов по направлению к Берзину, потом останавливается и быстро возвращается к столу, берется за спинку стула и, раскачивая его, наконец восклицает:

— Правильно, батенька! Абсолютно правильно! Слово «временное» опошлили, ой как опошлили!

— По сути, все на свете «временное», но термин этот не отвечает, все-таки, нашим видам на будущее, — уточняет Милютин.

— И все-таки надо учесть, что мы не обойдемся без словосочетания «временное правительство», пусть не в повседневном его употреблении, но хотя бы принимая документ о его создании, — поучительным тоном начинает Каменев. — Прошу не забывать, что формируется оно все-таки как временное, то есть на время до созыва Учредительного собрания. Эта мысль должна присутствовать в наших декларациях.

Ленин, сдержанно кивнув Каменеву, снова подключается к разговору:

— То, что это будет рабоче-крестьянское правительство, думаю, ни у кого сомнения не вызывает. Но уместно ли руководителем такого правительства называть министрами? Думаю — нет! Слово «министр» не подходит. Требуется какой-то другой термин.

— Другой? — переспрашивает Троцкий. — Пожалуйста: «народный комиссар».

— Да, это хорошо, это пахнет революцией, — подхватывает Ленин. — Нужно, чтобы название говорило о том. что министры — уполномоченные революционного народа. И ведь именно так называли министров после Великой французской революции.

— А правительство нужно назвать «Совет народных комиссаров», — тут же подключается Каменев.

— Да-да, согласен, — одобряет Ленин. — Это будет коллегия представителей профессиональных комиссий, ведающих решением важнейших вопросов по различным отраслям государственной жизни. Именно коллегия таких представителей.

— Теперь надо бы перейти к составлению поименного списка членов будущего правительства, которое должно стать подлинным представительством всех ведущих социалистических сил, — деловито оглядев соратников, настаивает Каменев. — Вначале, естественно, условимся о кандидатуре главы правительства.

— Убежден, что самая подходящая фигура на этот пост — конечно же, товарищ Троцкий, — быстро реагирует Ленин, — особенно учитывая его роль в нынешнем вооруженном восстании.

— Категорически не согласен, — откликается Троцкий. — Могу выдвинуть миллион возражений. Вот хотя бы одно: все только и будут говорить, что у главы правительства — та самая национальность. Зачем вам бесконечные разговоры о еврействе Председателя Совета Народных Комиссаров?!

— Ну это вы, голубчик, напрасно, — парирует Ленин, — ей-богу, напрасно.

Наступает неловкое молчание. Троцкий размеренно барабанит пальцем по столу. Каменев артистично выжидает паузу и вновь оживляется:

— Примем сказанное к сведению. Думаю, вопрос о кандидатуре на ноет главы правительства для пас все-таки ясен? Это — Владимир Ильич. Возражений, полагаю, не будет?

Собравшиеся одобрительно галдят. Ленин не громко, как бы про себя, возражает со сдержанной рассудительностью:

— Товарищи, я должен сосредоточиться на работе в ЦК. Это — моя главная забота. Поймите же наконец.

Каменев, обведя всех напряженным взглядом, настойчиво повторяет:

— Для нас вопрос о кандидатуре премьера ясен. Высшие цели революции диктуют необходимость видеть на этом посту Владимира Ильича. О полном согласии все уже заявили. Прошу Милютина зафиксировать это на бумаге.

Милютин, добровольно взявший на себя обязанности секретаря заседания ЦК, дисциплинированно кивает головой и быстро записывает на оказавшемся под рукой листке чистой бумаги фамилию «Ленин» и пояснение «председатель Совета Народных Комиссаров».

Каменев, уловив некоторую внутреннюю растерянность Ленина, который, видимо, не планировал занимать пост главы правительства, продолжает вести дальнейшее обсуждение:

— Теперь о других народных комиссарах. Их у нас должно быть человек, кажется…тринадцать. Впрочем, давайте вначале определим, посты каких народных комиссаров мы введем. Я мог ошибаться в своих подсчетах. Прошу перечислять.

Каменев, загибая пальцы, старательно повторяет выкрикиваемые присутствующими названия постов будущих наркомов. Наконец, он с удовлетворенной улыбкой обводит всех взглядом и победно констатирует:

— Ну вот, видите, действительно получается тринадцать.

Его однако осекает Троцкий:

— Одно уточнение. Я полагаю, что поначалу нецелесообразно вводить пост военного наркома, а стоило бы образовать комитет по военным и морским делам хотя бы из трех человек.

Сталин вопросительно морщит лоб, потом хлопает себя ладонью по коленке, но продолжает молчать, не выказывая вслух свое несогласие.

Троцкий, не обращая внимания на резкий жест Сталина, обосновывает свою мысль:

— Создавая такой триумвират, мы усилим этим военное ведомство. А по всему по этому в Совет народных комиссаров, помимо председателя, должно войти еще не тринадцать, а пятнадцать человек.

Сталин, наконец, не выдерживает и насмешливо восклицает:

— Вот и избавились от злополучного числа «тринадцать». Воистину — «марксистский», прямо-таки «научный» подход! Поздравляю!

Троцкий ответить не успевает: дверь распахивается и в нее заглядывает матрос из охраны:

— К вам пришла для переговоров делегация партии социалистов-революционеров. Прикажете впустить?

— Приглашайте товарищей, — откликается Ленин.

В комнату неторопливо заходят лидеры левых эсеров: Камков, Карелин, Колегаев. Сделав несколько шагов, они церемонно останавливаются у стола. Смилга и Милютин шумно пододвигают стулья. Гости неспешно рассаживаются. Самый молодой из пришедших — 26-летний Владимир Карелин — бесстрастным голосом обращается к лидерам большевиков:

— От имени нашего ЦК мы уполномочены спросить у вас, что вы собираетесь делать дальше? Просим разъяснений.

— Извольте, — быстро отвечает Ленин. — Для нас вопрос решен: мы передаем потерянную Керенским власть съезду Советов, а то, что она потеряна буржуазией и ее приспешниками, уже не вызывает сомнений. Мы готовы составить правительство из членов нашей партии. Мы не возражаем предоставить и вам несколько мест в правительстве, если вы безоговорочно поддержите нас и разделите нашу ответственность перед историей.

Камков, переглянувшись с соратниками, тут же отвечает:

— Мы на это не пойдем. Такой шаг вызовет раскол в пашей партии социалистов-революционеров. Мы собираемся твердо вести всю партию как единое целое под лозунгом «Вся власть Советам».

Эсеры встают и молча направляются к двери. Тут Ленин громко окликает Колегаева:

— Андрей Лукич, Вы что-то нам ни слова не сказали. Неужели Вам так по душе наше сегодняшнее размежевание?

— Нет, вовсе нет, — откликается Колегаев. — Я надеюсь, что у нас еще будет возможность выслушать друг друга.

— Хорошие слова, — столь же громко говорит ему вслед Ленин. — Только вот времени для дебатов у нас в обрез. Я все же надеюсь, что мы скоро вернемся к этому разговору.

…Поздний вечер 25 октября 1917 года. Белый колонный зал Смольного сияет огнями люстр. Он заполнен делегатами II съезда Советов. Некоторые из них взобрались на выступы колонн, расположились на подоконниках, на скамейках.

Десять часов сорок минут. К столу президиума выходит толстый круглолицый человек в военной тужурке с широкой повязкой военврача на рукаве. Это меньшевик Федор Ильич Дан, член Президиума ВЦИК. От имени Центрального исполнительного комитета первого созыва он объявляет съезд Советов открытым. С первых же слов Дан осуждает большевиков, пытающихся захватить власть. Напоминает об однопартийцах, заблокированных сейчас в Зимнем:

— Наши партийные товарищи находятся в Зимнем дворце под обстрелом и самоотверженно исполняют свой долг министров. Съезд должен выразить солидарность с ними.

Затем избирают президиум съезда в составе 25 человек: 14 большевиков, 7 эсеров, 3 меньшевика, 1 меньшевик-интернационалист и — после недолгой дискуссии — еще 1 представитель фракции украинской социалистической партии. Со сцены уходят члены старого ЦИК. Их место занимают избранные в президиум делегаты. Ленин тоже избран в президиум, однако до взятия Зимнего он решил в зале заседаний съезда не появляться.

Принимается регламент работы съезда. Среди его основных пунктов указан и вопрос о структуре власти, отнесенный, правда, напоследок.

Начинаются выступления. На трибуне лидер меньшевиков-интернационалистов Юлий Осипович Мартов. Когда-то он начинал революционную деятельность вместе с Лениным как член Петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», но затем их позиции резко разошлись. Ссутулясь на трибуне съезда, Мартов возбужденно говорит о тайном заговоре большевиков и предлагает восставшим образумиться, пока не поздно.

Еще более категоричен меньшевик Хараш. Он призывает объединиться для противодействия большевикам и противопоставить демократический заслон их действиям на съезде:

— Меньшевики и эсеры считают необходимым отмежеваться от всего того, что здесь происходит и собрать общественные силы, чтобы оказать упорное сопротивление попыткам захватить власть.

Хараша сменяет меньшевик поручик Кучин. Его требование предельно радикально — считать съезд неправомочным решать объявленные вопросы ввиду того, что на нем «армия не имеет своего полного представительства».

А тем временем Ленин уединился с Троцким в одной из комнат Смольного, из которой вынесена почти вся мебель: там вповалку ночуют члены ЦК. Ленин распорядился через каждые 10–15 минут присылать к нему курьера с сообщениями о ходе заседаний съезда. О происходящем там он знает почти все и в деталях.

Ленин то и дело поглядывает на часы: ждет с минуты на минуту сообщения о взятии Зимнего, но известия нет и нет. Это рушит все его замыслы, все его планы. И снова курьеры из зала: сообщения, сообщения, сообщения. Однако главного, долгожданного, того, что должно прийти из Зимнего, по-прежнему нет.

На съезде дискуссия обостряется. Слово берет латышский стрелок Петерсон:

— Вы выслушали заявления двух представителей армейских комитетов, и эти заявления имели бы ценность, если бы их авторы являлись действительными представителями армии. Они не представляют солдат… Нужны дела! Нужно взять власть в свои руки! Пусть они уходят — армия не с ними!

Еще двое делегатов в погонах появляются один за другим на трибуне: никому не известные Бжельщак и Лукьянов. Они поддерживают Петерсона. Лукьянов заканчивает свое выступление фразой:

— Жители окопов с нетерпением ждут перехода власти в руки Советов.

Эсеры поддерживают меньшевиков. Их позицию озвучивает Гендельман. Срывающимся от волнения голосом он оглашает на съезде их декларацию. Центральная мысль декларации: происходящее в Петрограде восстание — «преступление перед родиной и революцией».

А совсем неподалеку от Белоколонного зала, где кипят нешуточные страсти, Ленин посылает курьера за курьером не только в этот зал, но и к руководителям осады Зимнего. В его записках требование одно жестче другого: немедленно, во что бы то ни стало взять дворец; за промедление придется нести ответственность по всей строгости революционного времени.

На трибуну поднимается лидер бундовцев Абрамович. Он говорит громко, взволнованно жестикулируя:

— Хочу сообщить вам, что все меньшевики, эсеры, Исполнительный комитет крестьянских депутатов и члены городской думы решили погибнуть вместе с правительством, и поэтому все мы отправляемся к Зимнему дворцу под обстрел. Приглашаю всех участников съезда сопровождать нас к Зимнему дворцу.

В зале усиливается шум, раздается свист, все это переходит в продолжительный гвалт. Некоторые из делегатов пробираются к выходу, бранясь с остающимися, и исчезают в дверях.

Ленину докладывают, что со съезда ушло человек пятьдесят — не больше. Он удовлетворенно кивает головой:

— Значит, многие из тех, кто грозился двинуть к Зимнему остались. Опасности для кворума нет, соглашатели не сумели лишить съезд правомочности. Теперь в самый раз принять на заседании фракции большевиков резолюцию об их уходе.

Скоротечное заседание фракции. И вновь съезд продолжается, но ввести его работу в спокойное русло не удается. Вскоре с улицы начинают доноситься отголоски глухих, далеких ударов. Все понимают — это орудийные выстрелы. В зале снова появляются покинувшие его недавно эсеры и меньшевики.

Абрамович вновь пробирается на трибуну. Теперь в его словах уже нет и следа прежней академичности. Скорее это вопль отчаяния:

— Большевики расстреливают русскую революцию из орудий. Они хотят уничтожить законное правительство России. Я призываю…нет, я требую, чтобы съезд пришел на помощь членам Временного правительства, среди которых находятся и делегированные меньшевиками партийные представители.

На трибуне вновь Мартов. Он охрип, но, перекрикивая зал, мечет в него антибольшевистские лозунги:

— Нет военному заговору большевиков, нет преступному перевороту, нет кровопролитию! Я настаиваю на создании комиссии по мирному разрешению кризиса. Призываю впредь до получения выводов этой комиссии прекратить работу съезда.

Очередной курьер докладывает Ленину о происходящем в Белоколонном зале: Мартов пытается приостановить работу съезда. Ленин опять и опять смотрит на часы. Сообщения о взятии Зимнего все нет. Подобной пытки ожидания он не испытывал никогда в жизни. Но вот некоторое облегчение: следующий курьер докладывает о том, что на съезде решено предложение Мартова не обсуждать.

Мелькают ораторы на трибуне: Камков, Луначарский, Крамаров, Сагирашвили… Уже наступило 26 октября, 2 часа 40 минут ночи. Наконец, объявлен получасовой перерыв.

Ленин в комнате заседаний Военно-революционного комитета. Нервничает, возмущается медлительностью военных.

И наконец свершилось: самокатчик привозит долгожданное сообщение из Зимнего. Он взят, Временное правительство арестовано и препровождается в Петропавловскую крепость. Оно больше не существует.

Ленин, находящийся в комнате Военно-революционного комитета, дает волю эмоциям, но совсем ненадолго. Еще раздаются в соседних помещениях победные возгласы, а он уже обращается к окружающим с напоминанием о необходимости немедленно провести процедуру передачи власти съезду. Немедленно!

Три часа десять минут. Заседание возобновляется. Его начинают с сообщения о взятии Зимнего и об аресте Временного правительства.

Еще несколько новых ораторов — и на трибуне Луначарский. Ему выпала особая по значимости миссия: огласить написанное Лениным воззвание, в котором провозглашается передача власти съезду Советов. Известный драматург и публицист Луначарский вкладывает, кажется, весь свой недюжинный ораторский талант в оглашение документа. С неподдельным пафосом он зачитывает узловую фразу воззвания:

— Опираясь на волю громадного большинства рабочих, солдат и крестьян, опираясь на совершившееся в Петрограде победоносное восстание рабочих и гарнизона, съезд берет власть в свои руки.

Воззвание поддерживают не только большевики, но и левые эсеры, оставшиеся на съезде. Об этом свидетельствуют итоги голосования. Они впечатляющи: против всего 2 делегата и 12 воздержалось. Воззвание принято.

Пять часов утра: первое заседание съезда объявляется закрытым. Белоколонный зал пустеет, но некоторые делегаты остаются в нем коротать время.

В эти минуты Ленин уже на квартире Бонч-Бруевича. Он отправился туда, не дожидаясь окончания первого дня работы съезда. Конечный результат был очевиден.

Впоследствии историки подсчитают, что Ленину и его соратникам потребовалось лишь около пяти с половиной часов для того, чтобы с помощью принятого на съезде декрета закрепить переход власти от Временного правительства к большевизировавшимся Советам. И «команда» Керенского, и ленинские соперники из соглашательского лагеря были переиграны.

Всего пять с половиной часов «чистого» времени длилась борьба на съезде. Иные шахматные партии продолжаются дольше. А ведь это была отнюдь не игра в шахматы. Занятие совсем иного рода: решалась судьба России.

…Двадцать шестое октября 1917 года, около семи часов вечера. Заседание ЦК партии большевиков. На нем снова возвращаются к вопросу о создании нового правительства. Причем у ленинской позиции сразу же находятся противники. Среди самых активных оппонентов — Давид Борисович Рязанов, являвшийся до недавнего времени видным деятелем «Межрайонной организации объединенных социал-демократов». Он настойчиво поднимает вопрос о создании не собственно большевистского, а общесоциалистического правительства.

Рязанов несколько раз повторяет свои доводы:

— Мы по меньшей мере удесятерим свои силы, если сформируем правительство из представителей не только большевиков, но и меньшевиков, эсеров, всех других социалистических партий. Это будет не проигрыш, а выигрыш.

Рязанова все настойчивее поддерживает Каменев, который накануне лишь вскользь заявлял о своей особой позиции:

— Я много размышлял буквально в последние часы и пришел к выводу, что нам нужно попытаться все-таки сформировать единое, по сути коалиционное правительство. Подумайте о внешней стороне дела, ведь вскоре придется вести борьбу за его международное признание. Кто за рубежом будет торопиться признавать чисто большевистский кабинет? Все это весьма проблематично. А общесоциалистическому правительству обеспечить свое признание будет гораздо проще. Словом, мы должны найти какой-то выход из нынешней ситуации, определяющей взаимоотношения с другими социалистическими партиями.

— А выход очень простой, — взрывается Ленин. — Пусть соглашатели всех мастей принимают нашу программу действий и входят в правительство. Милости просим. Сейчас же попытаемся еще раз договориться с левыми эсерами. Предлагаю пригласить их представителей на наше заседание.

Левые эсеры появляются довольно быстро. Это — Камков, Спиро, Карелин. Они повторяют почти слово в слово то, что перед этим говорили Рязанов и Каменев. Их снова знакомят с позицией большевиков. Все остаются при своем мнении. Переговоры с пришедшими завершаются безрезультатно.

Неумолимо приближается время открытия второго заседания съезда Советов. Уже вновь поддержано решение создать правительство из одних большевиков, но еще теплится надежда договориться с потенциальными союзниками о коалиции.

Последняя попытка убедить левых эсеров войти в правительство. В комнате Смольного, уставленной темно-красными диванами, немноголюдно. На диване у окна — Мария Александровна Спиридонова, один из наиболее авторитетных лидеров левых эсеров. В ее руках потушенная папироска, которой она монотонно постукивает по бархатному шнуру на обивке дивана. Рядом стоит Ленин. Он необыкновенно мягок и обходителен:

— Милейшая Мария Александровна, давайте все-таки договоримся. Вы и Ваши соратники получаете реальный шанс стать у руля новой России. И будет замечательно, если на этом руле окажется также женская рука. Нам нужна поддержка Ваших соратников для решения общей исторической задачи. Поверьте, история не простит позиции стороннего наблюдателя тем, кто обязан вертеть ее маховик.

— Мы не боимся суда истории, Владимир Ильич, — негромко отвечает Спиридонова. — Последовательно выступая за общесоциалистическое правительство, мы ратуем за грядущий успех революции в России. К этому нас обязывает совместный подвиг русских революционеров.

— И совместное предательство, — саркастически восклицает Ленин, — тех нынешних псевдореволюционеров, которые верой и правдой стали служить русской буржуазии!

Спиридонова хмурится. Ленин раздосадованно разводит руками, но, сдерживая эмоции, заключает:

— Я все-таки очень надеюсь, что сегодняшним вечером мы сформируем совместное правительство. Это будет разумный шаг.

Сидящая на дальнем диване у переносной ширмы Крупская видит по ленинскому выражению лица, что Владимир Ильич хочет сказать еще что-то. Замечает, как он наклоняется вроде бы для продолжения разговора, но затем резко распрямляется и поворачивается спиной к Спиридоновой. На секунду задумывается и молча выходит из комнаты.

Девять часов вечера 26 ноября 1917 года. В Белоколонном зале Смольного открывается заключительное заседание съезда Советов. Довольно быстро принимается ряд постановлений: об отмене смертной казни на фронте, об освобождении арестованных Керенским солдат и офицеров-революционеров, о переходе всей власти на местах Советам. Затем принимаются Декреты о мире и о земле. Их утверждение сопровождается бурными восторгами зала. Ораторы сменяют ораторов.

Последний пункт регламента съезда — вопрос о структуре власти. Третий час ночи. Предложение по организации Советского правительства вносит фракция большевиков. Против выступают представители левых эсеров, меньшевиков-интернационалистов, железнодорожных профсоюзов (ВИКЖЕЛя). Они требуют создания «однородного социалистического правительства». Эмоции у выступающих перехлестывают через край. Председательствующий Каменев вынужден то и дело призывать к соблюдению спокойствия и корректности.

Четыре часа утра. Подавляющим большинством голосов принимается постановление об организации власти. Оно гласит: «Всероссийский съезд рабочих, солдатских и крестьянских депутатов постановляет:

Образовывать для управления страной впредь до созыва Учредительного собрания временное рабочее и крестьянское правительство, которое будет именоваться Советом Народных Комиссаров. Контроль над деятельностью народных комиссаров и право смещения их принадлежит Всероссийскому съезду Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов и его Центральному исполнительному Комитету».

Съезд избирает главу правительства. Никаких сенсаций и неожиданностей: им становится Ленин. Избирается также новый ВЦИК в составе 101 человека, из которых 62 большевика. Это большинство гарантирует Ленину поддержку линии его партии на законодательном уровне.

Днем 27 октября в Смольном в комнате № 36 проходит первое заседание нового правительства под председательством Ленина. Обсуждаются и принимаются написанные им «Проект положения о рабочем контроле», а также проекты «Декрета о печати» и «Постановления правительства о созыве Учредительного собрания в назначенный срок». Ленин подписывает первые декреты и постановления. Подписывает как глава правительства, а ведь совсем недавно, пробираясь в Смольный, он был вынужден изображать из себя бродягу.

Впечатляющая метаморфоза. Вспомним и о том, что еще за три дня до этого ему приходилось скрываться на конспиративной квартире и соблюдать строжайшую осторожность, даже передвигаясь по ней (опасались, что квартира просматривалась с улицы).

Лишь три дня назад по всему Петрограду официально распространяли его фотографии как государственного преступника. И вот он уже во главе новой России, и ему дано вершить судьбами россиян. И вот он уже у штурвала государственного корабля.

Такова драматургия истории. Таковы трансформации ее сюжетов. Вся изощренность фантазии бледнеет в сравнении с ней.

1870, 10 (22) апреля. Родился в Симбирске в семье инспектора народных училищ И. И. Ульянова и дочери врача М. А. Ульяновой, урожденной Бланк. Он их четвертый ребенок.

1886, 12 (24) января. Смерть Ильи Николаевича Ульянова от кровоизлияния в мозг.

15 (27) января. Участвует в похоронах отца.

19 сентября (1 октября). Утверждение Симбирским окружным судом в правах наследства на движимое имущество И. И. Ульянова — М. А. Ульяповой в одной четвертой части, дочерей Ольги и Марии в одной восьмой части и сыновей Александра, Владимира и Дмитрия в одной шестой части.

1887, 8 (20) мая. Во дворе Шлиссельбургской тюрьмы казнят вместе с четырьмя соратниками А. И. Ульянова, осужденного по делу о покушении на Александра III.

10 (22) июня. Педагогический совет Симбирской гимназии присуждает В. И. Ульянову аттестат зрелости и награждает его золотой медалью.

10 (22) августа. Директор Симбирской гимназии Ф. М. Керенский направляет в Казанский университет характеристики окончивших гимназию; среди них — характеристика В. И. Ульянова.

11 (23) августа. Ф. М. Керенский направляет управляющему Казанским учебным округом список учеников, окончивших VIII класс и обладающих «нравственной зрелостью»; среди них назван В. И. Ульянов.

13 (25) августа. Принят в число студентов юридического факультета Казанского университета.

4 (16) декабря. Участвует в студенческой сходке в Казанском университете, организованной в поддержку начавшихся в Москве студенческих выступлений против реакционного университетского устава. Сдает свой входной билет в университет.

5 (17) декабря. Пишет прошение ректору Казанского университета об отчислении его из числа студентов в связи с невозможностью продолжать образование при существующих условиях университетской жизни.

7 (19) декабря. Получает свидетельство об исключении из университета.

1889, январь-февраль. М. Л. Ульянова приобретает на деньги, полученные от продажи дома в Симбирске, небольшой хутор в Самарской губернии Богдановской волости близ деревни Алапаевки.

1891, 8 (20) мая. Смерть в Петербурге от брюшного тифа сестры Ольги Ильиничны.

15 (27) ноября. Испытательная комиссия юридического факультета Петербургского университета присуждает В. И. Ульянову после сдачи экстерном положенных экзаменов диплом первой степени.

1894, конец февраля. Знакомится с Н. К. Крупской в Петербурге на квартире инженера Классона во время совещания питерских марксистов.

1898, 8 (20) января. Просит в телеграмме директору департамента полиции разрешить его невесте Н. К. Крупской отбывать ссылку в селе Шушенском.

7 (19) июня. Сообщает М. А. Ульяновой об отсрочке свадьбы с Н. К. Крупской ввиду отсутствия нужных документов.

Начало июля. Департамент полиции выдвигает в качестве условия проживания с И. К. Крупской в Шушенском немедленное заключение церковного брака с ней.

10 (22) июля. Венчание с Н. К. Круиской в Шушенском.

1909. В. И. Ленин и Н. К. Крупская знакомятся с И. Ф. Арманд во время ее приезда из Брюсселя в Париж.

1915, начало марта. Кончина в Швейцарии матери П. К. Крупской — Елизаветы Васильевны.

10 (23) марта. Участвует вместе с П. К. Крупской в похоронах ее матери на Бремгартенском кладбище в Берне (Швейцария).

1916, 12 (25) июля. Кончина матери — Марии Александровны Ульяновой в Петрограде на 82 году жизни. В. И. Ленин узнает об этом в Цюрихе (Швейцария).

1917, 4 (17) апреля. Посещает по приезду из Швейцарии могилы матери, Марии Александровны и сестры, Ольги Ильиничны, на Волковом кладбище в Петрограде.

1919, 13 марта. Принимает участие в похоронах на Волковом кладбище Петрограда М. Т. Елизарова, мужа старшей сестры — А. И. Ульяновой-Елизаровой.

1922, 23 апреля. Профессор Н. Розанов в Боткинской больнице в Москве извлекает из тела В. И. Ленина пулю, которой он был ранен 30 августа 1918 г.

Конец мая. Общая слабость, утрата речи, резкое ослабление движения правых конечностей, продолжавшееся три педели.

16 декабря. Второе кровоизлияние в мозг. Паралич правой руки и правой ноги.

1923, 10 марта. Третье кровоизлияние в мозг. Тяжелый паралич правой половины тела и поражение речи.

14 марта. Публикуется правительственное сообщение, в котором указано, что в состоянии здоровья В. И. Лснипа последовало значительное ухудшение, в виду чего правительство признало необходимым установить публикование медицинских бюллетеней о состоянии его здоровья.

1924, 21 января. Четвертое кровоизлияние в мозг в область четверохолмия. Кончина В. И. Ленина в 6 часов 50 минут вечера в Горках вблизи Москвы.

27 января. Саркофаг с телом В. И. Ленина устанавливается в Мавзолее на Красной площади Москвы.

1917, ночь с 26 на 27 октября. Избирается II Всероссийским съездом Советов главой советского правительства — Председателем Совета Народных Комиссаров.

1918, начало июля. V Всероссийский съезд Советов принимает Конституцию РСФСР, в которой уточнен статус поста Председателя Совнаркома, который занимает В. И. Ленин.

30 ноября. На пленарном заседании Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов утверждается Совет Рабочей и Крестьянской Обороны, Совету предоставляется вся полнота прав в деле мобилизации сил и средств страны на ее оборону. Председателем Совета утверждается В. И. Ленин.

1920, апрель. Совет Рабочей и Крестьянской Обороны преобразуется в Совет Труда и Обороны (СТО) РСФСР под председательством В. И. Ленина.

1923, в июля. Сессия ЦИК избирает В. И. Ленина председателем Совнаркома СССР.

7 июля. Сессия ВЦИК РСФСР избирает В. И. Ленина председателем Совнаркома РСФСР. 17 июля. Создастся Совет Труда и Обороны при Совнаркоме СССР под председательством В. И. Ленина.

1918, 6–8 марта. VII экстренный съезд партии. Вопросы о пересмотре партийной Программы, о новом названии партии — РКП(б). Полемика о Брестском мире.

1919, 18–23 марта. VIII съезд партии. В. И. Ленин выступает с отчетом ЦК о работе в деревне, по военному вопросу. Принятие второй Программы партии.

1920, 29 марта — 5 апреля. IX съезд партии. Обсуждены очередные задачи хозяйственного строительства, вопрос о кооперации.

1921, 8-16 марта. X съезд партии. Вопросы о замене разверстки натуральным налогом, о единстве партии. Принятие НЭПа.

1922, 27 марта — 2 апреля. XI съезд партии. В отчетном докладе ЦК В. И. Ленин заявляет, что отступление окончено, что союз рабочего класса и крестьянства укрепляется. Тезис: «кто — кого».

4 СТАЛИН (ДЖУГАШВИЛИ) ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ —
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ ЦК РКП(Б) — ВКП(Б) (С 1922 г.), ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА МИНИСТРОВ (СОВНАРКОМА) СССР
(1941–1953)

Первые четыре дня апреля 1922 года канцлер Германии Карл Иосиф Вирт и министр иностранных дел Вальтер Ратенау сразу же «окрестили» между собой «русскими». Каждый из этих четырех дней был посвящен обсуждению германо-русских взаимоотношений. В Берлине остановилась направлявшаяся в Италию на Международную конференцию в Генуе советская дипломатическая делегация во главе с наркомом иностранных дел Г. В. Чичериным. Переговоры были трудными, договориться о восстановлении дипломатических отношений между Германией и Россией не удалось.

Однако прошло каких-нибудь трое суток, и Вальтер Ратенау, позвонив канцлеру по телефону, попросил его о немедленной встрече опять по «русскому вопросу». Канцлер Вирт, всего несколько месяцев назад сложивший с себя полномочия министра иностранных дел Германии, был особенно чуток к просьбам и предложениям своего преемника. И на этот раз Ратенлу всего через несколько минут был уже в апартаментах Вирта.

Министр иностранных дел, быстро сев за стол напротив хозяина, тут же открыл свою неразлучную кожаную папку и извлек оттуда пакет:

— Вот только что получил из Москвы привезенное курьером особо важное донесение и сразу же решил познакомить Вас с ним. В России произошло событие, на которое немногие обратили внимание, но оно, я уверен, будет иметь весьма долговременные последствия. Вы, конечно же, читали в газетах, господин канцлер, что в Москве совсем недавно закончился Одиннадцатый съезд Российской коммунистической партии?

— Разумеется, — рассеянно кивнул головой Вирт.

— Это произошло 2 апреля, — продолжил Ратенау, — а на следующий день, 3 апреля, прошел так называемый Пленум Центрального Комитета этой партии. На нем введен партийный пост генерального секретаря. Причем генсеком избран не Ленин, а один из его ближайших помощников — Иосиф Сталин. Вот номер большевистской газеты «Правда», в котором сам Сталин извещает об этом. На следующий день после избрания он поместил в «Правде» извещение о графике приема посетителей.

Ратенау протянул Вирту «Правду» за 4 апреля 1922 года с отчеркнутым красным карандашом небольшим текстом и подколотым к газете его переводом. Канцлер тут же просмотрел текстовку: «К сведению организаций и членов РКП. Избранный XI съездом РКП Центральный комитет утвердил секретариат ЦК РКП в составе т. Сталина (генеральный секретарь), т. Молотова и т. Куйбышева.

Секретариатом ЦК утвержден следующий порядок приема в ЦК ежедневно с 12—3 час. дня: в понедельник — Молотов и Куйбышев, во вторник — Сталин и Молотов, в среду — Куйбышев и Молотов, в четверг — Куйбышев, в пятницу — Сталин и Молотов, в субботу — Сталин и Куйбышев.

Адрес ЦК: Воздвиженка, 5.

Секретарь ЦК РКП Сталин»

— Примечательное извещение, — протянул Вирт. — Сразу бросается в глаза, что Сталин начинает свою деятельность генерального секретаря не с политических заявлений, а с неприметного извещения в газете, как будто бы он открыл парикмахерскую или зубоврачебный кабинет. Это же несолидно. Скажите, не преувеличиваете ли Вы, милейший, роль введенного большевиками поста и тем более его обладателя?

— Нисколько. Абсолютно уверен, что мы обсуждаем событие, о котором еще не раз вспомнят. Поверьте моему чутью дипломата.

— Кто конкретно избрал Сталина? Слово «ЦК» — слишком неопределенное. Вы знаете что-нибудь о тех людях, которые его уполномочили на секретарство, — вновь поинтересовался Вирт.

Ратенау поспешно полез в свою папку, покопался в ней и затем протянул канцлеру лист бумаги с вереницей фамилий:

— Такая информация есть. Вот список большевиков, которые входят в ЦК, избравших Сталина. Кстати, Вам, наверное, известно, что состав ЦК подразделяется на членов этого комитета и кандидатов в члены. Эта традиция ведется с дореволюционных времен, когда в случае ареста членов ЦК нужно было иметь наготове кандидатов, которые заменят посаженных в тюрьму. Сейчас же деление на членов и кандидатов связано с их субординацией: члены ЦК выше по своему положению, чем кандидаты.

— Так вот, Сталина, по моим подсчетам, — заключил Ратенау, — избрали на новый пост всего человек тридцать. Расклад такой, судите сами: 21 член ЦК, 9 кандидатов и кто-то там же еще из Центральной контрольной комиссии партии большевиков. Можете ознакомиться с конкретными фамилиями.

Вирт взял список и бегло просмотрел его сверху вниз, как знакомятся с театральной программкой, в которой избыток действующих лиц. Перед глазами промелькнули фамилии членов ЦК: Ленин, Троцкий, Сталин, Зиновьев, Каменев, Дзержинский, Ворошилов, Калинин, Петровский, Орджоникидзе, Томский, Рыков, Андреев, Смирнов, Фрунзе, Чубарь, Куйбышев, Сокольников, Молотов, Коротков, Ярославский.

Общий список завершали фамилии кандидатов в члены ЦК: Бадаев, Бубнов, Киров, Киселев, Кривов, Лебедь, Мануильский, Пятаков, Сулимов.

Конечно, ни немецкий канцлер, ни министр иностранных дел не знали, да и не могли знать, что среди всех этих фамилий надо было особо выделить одну — Каменева. Именно заместитель председателя Совнаркома РСФСР Лев Борисович Каменев внес предложение избрать Сталина Генеральным секретарем ЦК РКП(б). Этот его шаг не являлся импровизацией: известно, что еще во время выборов членов ЦК на XI съезде партии некоторые бюллетени для тайного голосования содержали приписку: «Сталина — генсеком, секретарями Молотова и Куйбышева». Причем сам Каменев публично подтвердил на съезде, что имел отношение к таким припискам.

Лев Борисович, находившийся тогда в весьма хороших отношениях с Иосифом Виссарионовичем, хотел добиться для себя роли «серого кардинала», поставив Сталина во главе партии. С этой целью он провел определенную подготовительную работу, агитируя за своего потенциального ставленника. А затем, уже непосредственно на Пленуме, пользуясь правами председательствующего, способствовал принятию решения в пользу кандидатуры Сталина. В итоге эта кандидатура оказалась единственной и возражений не встретила. Сталин стал генеральным секретарем ЦК Российской коммунистической партии. Впоследствии, после того как РКП(б) была на XIV съезде партии переименована во Всесоюзную коммунистическую партию большевиков, его пост стал называться несколько по-иному. Первого января 1926 года Сталин на Пленуме ЦК был избран на пост Генерального секретаря ЦК ВКП(б).

О некоторых деталях того, как Сталин впервые занял пост генсека, в стране и за рубежом узнали гораздо позже, а тогда, в апреле 1922-го, немецкие политики могли только гадать о происшедшем в Москве.

Министр иностранных дел Ратенау, убедившись, что канцлер Вирт просмотрел список партийных функционеров, избравших Сталина генсеком, вновь стал размышлять вслух:

— Глава центрального аппарата партии назван «генеральным секретарем» совсем не случайно. Поверьте, я не думаю, что этот пост предназначен всего-навсего для руководителя партийной канцелярии. Ленин явно готовит себе преемника.

— Вы убеждены в этом? — с сомнением спросил Вирт.

— Убежден и весьма, — отчеканил Ратенау. — В полученной мною из Москвы информации утверждается, что состояние здоровья Ленина довольно скверное. Во время работы съезда партии он вынужден был без конца покидать зал заседаний. Появлялся в президиуме на короткое время и надолго исчезал. Он явно с трудом держится на людях и производит впечатление очень больного человека.

— Вы полагаете, как я понял, что Сталин, получив пост Генерального секретаря партии, не только разгрузит Ленина при решении текущих вопросов, но и приобретет некие права наследника его диктаторских полномочий? — уточнил сказанное своим вопросом Вирт.

— Совершенно верно, — подтвердил Ратенау.

— А что известно о Сталине?

— Не очень многое, но дающее основания для серьезных размышлений. Ему 42 года. Получил образование священника, точнее, он — недоучившийся священник. Женат вторым браком, имеет двух сыновей — одного от грузинской, второго от русской матери. Почти аскет. С ненавистью относится к роскоши, имеет минимум личных вещей.

— Теперь о его партийной карьере, — продолжил Ратенау. — Уже десять лет входит в ЦК партии большевиков. Возглавлял так называемое Русское бюро ЦК. С момента образования Политбюро ЦК как постоянно действующего органа вот уже три года входит в его состав, то есть в число высших партийных функционеров. Причем одновременно занял в правительстве Ленина посты сразу двух министров: сначала — по делам национальностей, а затем — и рабоче-крестьянской инспекции. Входит в число видных военных деятелей. В ходе гражданской войны получил среди немногих красных военачальников орден — за оборону Петрограда.

— В Германии бывал? — флегматично поинтересовался Вирт.

— Да, бывал. Кстати, есть полученные по моим каналам сведения, что имел в Берлине секретную встречу с Лениным в 1906 году.

— Вы рассматриваете его как безальтернативного наследника Ленина? — вновь задал вопрос Вирт.

— Отнюдь нет, — сразу же ответил Ратенау. — Конечно, Ленин, без сомнений, кумир Сталина, его идеал, его идол. Кстати, в переданных мне из Москвы материалах содержится перевод ряда отрывков из весьма хвалебной статьи Сталина о Ленине. Она напечатана еще два года назад к пятидесятилетию Ленина. Сталинская статья называется «Ленин как организатор и вождь РКП». В ней весьма образно сказано о значении ленинского учения для развития большевизма. Например, так: «Партия, имеющая в руках такое учение, могла плыть вперед смело, не боясь подводных камней». По ходу статьи Сталин несколько раз повторил утверждение о «величайших заслугах» Ленина.

— Однако у Сталина, — продолжил Ратенау, есть в высшем большевистском руководстве серьезные соперники. Самый главный — конечно же, Троцкий. Между ними существует не просто антипатия, а нечто большее, чему имеется ряд подтверждений. Вот именно с этих позиций для Германии интересен ленинский выбор в пользу Сталина.

— Вы, господин канцлер, разумеется, осведомлены о большой симпатии, которую питал и питает Троцкий к Германии?! Не стоит, надеюсь, напоминать известные Вам факты. Позволю себе лишь сказать о том, что усиление Сталина и ослабление Троцкого, уверен, не выгодно для Германии. Учитывая известные Вам обстоятельства, мы можем смело предполагать, что Троцкий, став преемником Ленина, будет проводить совсем иную политику, нежели Сталин. Будет уже хотя бы исходя из определения: Сталин — антипод Троцкого. А следовательно, он едва ли проявит хотя бы часть той благожелательности по отношению к Германии, на которую настроен Троцкий.

— Итак, насколько я понял, — вновь уточнил канцлер, — Вы, господин министр, однозначно оцениваете новый пост Сталина как свидетельство того, что Сталин вырос до уровня преемника Ленина?

— Совершенно верно, но это отнюдь не означает, что все основные соперники Сталина окончательно проиграли. Полагаю, у русских предстоит еще нелегкая борьба за лидерство.

— Пожалуй, что так, — согласился канцлер Вирт. — Допустим однако вариант, при котором происшедшее в России означает не только рождение нового русского лидера. Хотел бы услышать Ваш прогноз, будет ли этот лидер удачливее царя Николая II, расшибшего в конфронтации с Германией себе лоб? Или нас ждет период неконфронтационных отношений и, если мы пойдем на сближение с русскими, то какова, по-вашему, будет цена этого сближения?

— Непростые вопросы, — усмехнулся Ратенау. — Впрочем, в наших предыдущих беседах мы уже многократно подбирались к ответам на них. Конечно, постоянный долг дипломата состоит в стремлении давать наиболее простые ответы на непростые вопросы. Что ж, постараюсь ответить еще раз.

— Начну с последнего вопроса. Допускаю, что на сближение с русскими нам все-таки придется пойти. Сейчас начинается Международная конференция в Генуе. Не исключено, что русские устоят под натиском стран Антанты и те не смогут превратить Россию в свой сырьевой придаток. Мало того, они имеют шанс договориться между собой о сближении, и это опасно для нас тем, что Германия будет вынуждена в таком случае выплачивать России, как бывшей союзнице победителей, большие репарации. Вот тут-то нам, возможно, и придется договариваться с русскими об одностороннем сближении. И мы лично с вами, господин канцлер, можем стать заложниками этого сближения. Наши националисты, боюсь, не простят его нам. Для нас с вами, господин канцлер, цена такого сближения может оказаться чрезмерно высокой.

— Что же касается проблемы — Сталин в будущей Германии, — заключил, наконец, Ратенау, — то она весьма вероятна. Националисты могут взять у нас верх и тогда они попытаются искупить позор поражения в мировой войне. Дранг нах Остен станет в повестку дня. Столкновение с Россией будет неизбежным.

— Ленин, я убежден, долго не протянет. В России будет новый лидер. Нельзя исключать, что им станет Сталин. Если все будет развиваться по тому сценарию, который я только что представил, то тогда Сталина ожидает либо судьба Николая II, либо ореол победителя Германии.

— У меня, — подытожил Ратенау, — накоплена уже кое-какая информация о Сталине, как и о других руководителях новой России. Могу смело утверждать: из всех тех, кто окружает сейчас Ленина, он наиболее целеустремленный политик. С ним может соперничать, повторяю, только Троцкий. Но мне кажется, что Сталин способен смести такие препятствия, перед которыми спасует даже Троцкий. И если история опять обернется открытым противостоянием между Германией и Россией, то фигура Сталина во главе России может оказаться роковой не столько для русской, сколько для германской стороны. Поверьте моему чутью.

…Предсказания Вальтера Ратенау сбылись. Уже 16 апреля 1922 года он подписал от имени Германии в местечке Рапалло под Генуей договор с Россией, нормализовавший их взаимоотношения. За это Ратенау подвергся яростной травле со стороны немецких националистических кругов. Два месяца спустя, в июне 1922 года он был убит членами террористической организации «Консул».

Разумеется, договор в Рапалло явился лишь промежуточным, хотя и чрезвычайно важным согласованием интересов между Россией и Германией. Вскоре они вновь пришли к грандиозному геополитическому соперничеству, которое вылилось в беспрецедентное советско-германское вооруженное противоборство.

Сбылись и другие предсказания Ратенау. Сталин действительно стал преемником Ленина. Своей сверхзадачей он считал подготовку страны к военному столкновению с Западом и именно, как выяснилось затем, с Германией. Менее чем через два десятилетия после того, как Сталин занял пост генерального секретаря ЦК партии большевиков, он стал во главе борьбы с германским нашествием.

…Пятое мая 1941 года. В Кремле проходит прием в честь выпускников военных академий. Перед выпускниками с приветственной речью выступает Сталин. Говорит негромко, сдержанно, лишь изредка повышая голос в наиболее важных, по его мнению, местах. Выпускники выслушивают его речь стоя.

По правую руку от Сталина — нарком обороны маршал Тимошенко и начальник генерального штаба генерал армии Жуков. Слева и за спиной — члены Политбюро. Несмотря на торжественность момента, в руках у генерала Жукова открытый блокнот. Он изредка делает в нем карандашом какие-то пометки.

Вступительная часть выступления Сталина — приветственная. Потом следуют неожиданные рассуждения об успехах немецкой армии:

— Вы приедете в свои части из столицы, вам красноармейцы и командиры зададут вопрос: что происходит? Почему побеждена Франция? Почему Англия терпит поражение, а Германия побеждает? Действительно ли германская армия непобедима?

— Военная мысль германской армии не стоит на месте. Армия вооружилась новейшей техникой, обучилась новым приемам ведения войны, приобрела большой опыт. Факт, что у Германии лучшая армия и по технике, и по организации. Но немцы напрасно считают, что их армия идеальная, непобедимая. Непобедимых армий не существует. Германия не будет иметь успеха, выступая под лозунгами захватнических, завоевательных войн, под лозунгами покорения других народов и государств.

Сталин вновь и вновь говорит о военных успехах Германии в Европе. Потом начинает перечислять их причины. На одной из них он останавливается особенно подробно:

— Как же относились в покоренных Германией странах к своим армиям? Почти везде — одинаково. В этих странах не было должной заботы о своих армиях, им не оказывалась моральная поддержка. Над военными насмехались, глумились над ними. Так появилась новая мораль, разлагающая армию. В итоге к военным начали относиться пренебрежительно.

— Мы же знаем, что армия должна пользоваться исключительной заботой и любовью народа и правительства — в этом ее величайшая моральная сила. Армию нужно лелеять.

— Нам необходимо немедля перестроить всю нашу пропаганду, агитацию, печать. Вы прекрасно понимаете, что мы вынуждены готовиться к войне. Для того же, чтобы хорошо подготовиться к войне, нужно не только создать современную армию, нужно подготовиться политически. Повторяю, политически.

Жуков, услышав никак не конкретизированную сталинскую фразу о необходимости политической подготовки к войне, вопросительно смотрит на Тимошенко, но тот тоже лишь озадачено поднимает брови. Смысл сказанного станет им обоим понятен только на следующий день.

Вторник 6 мая Жуков начинает с чтения докладной записки начальника разведуправлепия Красной Армии генерала Голикова. В ней сообщалось, что по состоянию на 5 мая 1941 года количество немецких войск, сосредоточенное против СССР, достигло 103–107 дивизий.

В это же самое время парком военно-морского флота Кузнецов передает Сталину срочную докладную записку. В ней Сталин отчеркивает два абзаца. Во-первых, этот: «Военно-морской атташе капитан I ранга Воронцов доносит… что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах…»

Кроме того, Сталин отчеркивает и такой вывод наркома Кузнецова: «Полагаю, что сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы проверить, как на это будет реагировать СССР».

Об этой записке Сталин не сообщает ни Жукову, ни Тимошенко, но звонит наркому обороны и предлагает ему вместе с начальником генерального штаба оперативно обсудить последние данные о ситуации на западных рубежах страны и доложить затем ему о своих соображениях.

Не успевает Жуков повесить телефонную трубку после разговора с Тимошенко о времени их санкционированной встречи, как нарком вновь звонит начальнику генштаба:

— Важная новость. Сейчас стало известно, что товарищ Сталин взял на себя непосредственное руководство правительством. На радио готовится сообщение: Указом Президиума Верховного Совета он назначен председателем Совета Народных Комиссаров СССР.

Услышав это, Жуков, наконец, понимает, о какой политической подготовке к войне, говорил вчера Сталин перед выпускниками военных академий.

…День 6 мая 1941 года вошел не только в политическую биографию Сталина, но и в суровую летопись преддверия Великой Отечественной войны. Именно в этот день Сталин по своему отреагировал на предупреждения о близящейся агрессии против СССР. Для историков очевидно, что накатывавшаяся снежным комом угроза столкновения с Германией заставила Сталина взять на себя функции главы правительства. Возглавив Совнарком, он, наконец, даже в формальном плане стал преемником Ленина, впервые занявшего этот пост.

Тридцать один год (с апреля 1922-го по март 1953-го) Сталин был официальным партийным лидером нашей страны. Причем положение партийного лидера было приравнено к статусу лидера национального.

Сталин являлся политическим долгожителем, одним из «рекордсменов» пребывания у кормила власти. Среди бывших правителей России очень немногие могут сравниться с ним но продолжительности нахождения на политическом Олимпе. Лишь трое правили дольше него: Иван Грозный — 14 лет княжения плюс 37 лет царствования, Петр I — 36 лет царствования, Екатерина II — 34 года царствования. Николай I правил почти столько же, сколько и Сталин — три десятилетия.

Годы правления Сталина — это время, до предела насыщенное попытками радикального переустройства основ жизни на гигантских просторах страны, раскинувшейся на двух континентах. Время, наполненное, казалось бы, несовместимым между собой событиями. Это — НЭП, индустриализация, драматизм коллективизации, трагедия раскулачивания, ужасы голода, жестокость политических репрессий, культурная революция, радость побед и рекордов, торжество сверхдальних перелетов, оптимистическая трагедия Великой Отечественной, триумф победы в ней, невиданная послевоенная разруха, восстановление экономики, новые репрессии, старт ядерного соперничества, начало превращения страны в сверхдержаву.

Едва ли какие-нибудь из предшествующих этапов отечественной истории могут сравниться с этим временем по емкости напластования грандиозных событий, побед и поражений, радостей и трагедий, достижений и неосуществленных замыслов, дерзновенного и бескрылого, заздравного и заупокойного. Эпоха Сталина — время предельного перенапряжения хода отечественной истории, время критических отметок на шкале ее перепадов.

Едва ли найдется в мировой истории правитель, которого бы в такой степени возвеличивали и осыпали проклятиями, любили и ненавидели. Представления о нем в современном массовом сознании как нельзя лучше соответствуют хрестоматийному образу гегелевского единства противоположностей.

Неистовый критик, разоблачитель и ниспровергатель Сталина — Никита Хрущев — дал ему в своих мемуарах столь же диалектичную, сочетающую противоположности характеристику. У него, к примеру, о Сталине сказано так: «Он имел полное основание претендовать на особую роль, потому что действительно выделялся из своего круга и умением организовать дело, и умом. Он действительно стоял выше других. И даже сейчас, несмотря на мою непримиримость относительно его методов действий и его злоупотреблений, я признаю это. Однако, если бы сейчас, например, он был еще жив и состоялось бы голосование по вопросу о его ответственности за содеянное, я занял бы ту позицию, что его надо судить. Но следует и отдать ему должное. Этот человек не просто пришел к нам с мечом и завоевал наши умы и тела. Нет, он проявил в жизни свое превосходство, умение руководить страной, умение подчинять себе людей, выдвигать их и прочие качества, необходимые для руководителя крупного масштаба».

ИЗ ОФИЦИАЛЬНЫХ ДОКУМЕНТОВ И МАТЕРИАЛОВ, СВЯЗАННЫХ С ПРЕОДОЛЕНИЕМ КУЛЬТА ЛИЧНОСТИ И. В. СТАЛИНА

Резолюция XX съезда КПСС

«О культе личности и его последствиях»

(февраль 1956 г.)

Заслушав доклад т. Хрущева Н. С. о культе личности и его последствиях, XX съезд Коммунистической партии Советского Союза одобряет положения доклада Центрального Комитета и поручает ЦК КПСС последовательно осуществлять мероприятия, обеспечивающие полное преодоление чуждого марксизму-ленинизму культа личности, ликвидацию его последствий во всех областях партийной, государственной и идеологической работы, строгое проведение норм партийной жизни и принципов коллективности партийного руководства, выработанных великим Лениным.

ПРЕАМБУЛА К ПУБЛИКАЦИИ В «ПРАВДЕ» 2 ИЮЛЯ 1956 г. ПОСТАНОВЛЕНИЯ ЦК КПСС «О ПРЕОДОЛЕНИИ КУЛЬТА ЛИЧНОСТИ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЙ». ПРИНЯТОГО 30 ИЮНЯ 1956 г.

Публикуемое постановление Центрального Комитета партии принято в соответствии с решением XX съезда КПСС «О культе личности и его последствиях». В нем раскрыты конкретно-исторические условия и причины возникновения культа личности И. В. Сталина, его сущность, характер проявления и последствия. Наряду с этим в постановлении отмечено, что И. В. Сталин, находясь на посту генерального секретаря ЦК партии, вместе с другими руководящими деятелями партии и Советского государства активно боролся за претворение в жизнь ленинских идей; как теоретик и крупный организатор он возглавлял борьбу против троцкистов, буржуазных националистов, против происков капиталистического окружения.

В постановлении показано, что культ личности И. В. Сталина нанес серьезный ущерб делу Коммунистической партии, советскому обществу. Но культ личности не мог изменить и не изменил природы нашего общественно-политического строя.

В постановлении раскрыто значение принятых партией мер по восстановлению ленинских норм партийной и государственной жизни.

ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ XXII СЪЕЗДА ПАРТИИ ПО ОТЧЕТУ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА КПСС (ОКТЯБРЬ 1961 г.)

<…> Партия сказала народу всю правду о злоупотреблении властью в период культа личности и решительно осудила ошибки, извращения и чуждые духу ленинизма методы, порожденные в обстановке культа личности. Партия раскритиковала культ личности, преодолела извращения и ошибки прошлого, настойчиво проводит в жизнь меры, которые полностью исключили бы в будущем возможность повторения подобных ошибок. Эти меры нашли свое выражение в Программе и Уставе партии.

ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ XXII СЪЕЗДА КПСС «О МАВЗОЛЕЕ ВЛАДИМИРА ИЛЬИЧА ЛЕНИНА», ПРИНЯТОГО 31 ОКТЯБРЯ 1961 г.

Признать нецелесообразным дальнейшее сохранение в Мавзолее саркофага с гробом И. В. Сталина, так как серьезные нарушения Сталиным ленинских заветов, злоупотребления властью, массовые репрессии против честных советских людей и другие действия в период культа личности делают невозможным оставление гроба с его телом в Мавзолее В. И. Ленина.

ИЗ ТЕЗИСОВ ЦК КПСС К XIX ВСЕСОЮЗНОЙ ПАРТИЙНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ, ОДОБРЕННЫХ ПЛЕНУМОМ ЦК ПАРТИИ 23 МАЯ 1988 г.

<…> В результате перестройки политическая система советского общества должна быть освобождена от всего, что связано с последствиями культа личности, командно-административными методами управления, бюрократизмом, отчуждением трудящихся от власти, отступлением от ленинских норм партийной и государственной жизни. Она должна стать динамичной, способной к современному обновлению с учетом меняющихся условий внутренней и международной жизни.

1879,9 (21) декабря[2]. Родился в г. Гори Тифлисской губернии (Грузия) в семье 28-летнего сапожника Виссариона Ивановича Джугашвили и его жены 20-летней Екатерины Георгиевны, урожденной Геладзе. 17 декабря. Крещение в Успенском соборе г. Гори.

1888, октябрь. Поступает в четырехлетнее Горийское духовное училище.

1894, июнь. Оканчивает Горийское училище по первому разряду.

2 сентября. Поступает в первый класс Тифлисской духовной семинарии.

1899, 29 мая. Исключение из Тифлисской духовной семинарии.

28 декабря. Поступает на работу в Тифлисскую физическую обсерваторию в качестве наблюдателя-вычислителя.

1901, 28 марта. Оставляет работу в физической обсерватории и переходит на нелегальное положение.

1906. Тайное венчание со швеей Екатериной Семеновной Сванидзе.

1907. Рождение сына Якова.

25 ноября. Смерть первой жены Екатерины Сванидзе.

1919, 24 марта. Зарегистрирован брак с Надеждой Сергеевной Аллилуевой.

1921. Рождение сына Василия.

1926, 28 февраля. Рождение дочери Светланы.

1932, ночь с 8 на 9 ноября. Самоубийство Н. С. Аллилуевой.

11 ноября. Похороны Н. С. Аллилуевой на Новодевичьем кладбище в Москве.

1935. Приезд Сталина в Тбилиси, последняя встреча с матерью.

1937, июль. Кончина матери Сталина.

1943, 14 апреля. Гибель сына Якова в фашистском концлагере Заксенхаузеи.

1953, 1 марта, между 22 и 23 часами. На даче в Кунцево охрана находит Сталина лежащим на полу в столовой. 3 часа ночи. Берия и Маленков не допускают к Сталину врачей.

2 марта, 7 часов утра. Появившиеся наконец врачи осматривают находящегося в бессознательном состоянии Сталина.

5 марта, 21⁵⁰. Кончина Сталина.

9 марта. Похороны Сталина в Москве на Красной площади; тело Сталина помещают в саркофаг рядом с телом Ленина в Мавзолее.

1912, январь. Кооптируется в ЦК и Русское бюро ЦК РСДРП.

1917, май. Входит в состав впервые учрежденного Политбюро ЦК партии большевиков.

10 октября. Включается в Политбюро ЦК партии, состоящее из семи человек и специально созданное для руководства вооруженным восстанием.

27 октября. Занимает пост наркома по делам национальностей в первом Советском правительстве.

1918, 8 октября. Назначается членом Реввоенсовета республики. 9 ноября. Избирается членом ВЦИК на VI Всероссийском Чрезвычайном съезде Советов.

30 ноября. Входит в Совет Рабочей и Крестьянской Обороны как представитель от ВЦИК, становится заместителем председателя Совета.

1919, 25 марта. На Пленуме ЦК партии утверждается членом созданных на постоянной основе Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б). 30 марта. Постановленим ВЦИК утверждается наркомом Государственного контроля.

1920, 31 декабря. На заседании Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета избирается членом Президиума ВЦИК.

1922, 3 апреля. По окончании XI съезда РКП(б) избирается на Пленуме Центрального комитета партии генеральным секретарем ЦК РКП(б).

1923, 26 апреля. По окончании XII съезда РКП(б) избирается Пленумом ЦК партии членом Политбюро, Оргбюро и представителем в ЦКК и утверждается генеральным секретарем ЦК РКП(б).

1924, 2 февраля. Избирается членом Президиума ВЦИК.

1926, 1 января. После окончания XIV съезда партии, переименовавшего РКП(б) в ВКП(б), избирается на Пленуме ЦК членом Политбюро, Оргбюро, Секретариата ЦК и утверждается Генеральным секретарем ЦК ВКП(б).

1934, 10 февраля. На Пленуме ЦК после окончания XVII съезда ВКП(б) избирается секретарем ЦК партии (не Генеральным: этот пост перестал существовать).

1937, 12 декабря. Первые выборы в Верховный Совет ССР по новой Конституции, избрание Сталина депутатом Верховного Совета СССР.

1938, январь. Избирается членом Президиума Верховного Совета СССР.

1941, 6 мая. Указом Президиума Верховного Совета СССР назначается председателем Совета Народных Комиссаров Союза ССР. 30 июня. Создается Государственный Комитет Обороны (ГКО) во главе со Сталиным. 10 июля. Возглавляет Ставку Верховного Главнокомандования. 19 июля. Назначается наркомом обороны СССР. 8 августа. Назначение Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами СССР.

1946, 14 марта. После преобразования Совнаркома в Совет Министров занимает пост председателя Совета Министров СССР и министра Вооруженных Сил СССР.

1919, 27 сентября. По постановлению Президиума ВЦИК награждается орденом Красного Знамени «в ознаменование заслуг по обороне Петрограда и самоотверженной работы на Южном фронте».

1930, февраль. По постановлению ЦИК СССР награждается вторым орденом Красного Знамени «за заслуги на фронте социалистического строительства».

1939, 20 декабря. Указом Президиума Верховного Совета СССР присваивается в связи с 60-летием звание Героя Социалистического Труда «за исключительные заслуги в деле организации большевистской партии, создания Советского государства, построения социалистического общества в СССР и укрепление дружбы между народами Советского Союза».

1943, 6 марта. Президиум Верховного Совета СССР присваивает воинское звание Маршала Советского Союза.

6 ноября. Награждается орденом Суворова I степени.

1944, 29 июля. Награждается орденом «Победа».

1945, 26 июня. Награждается вторым орденом «Победа». Присваивается звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая звезда».

27 июня. Присваивается высшее воинское звание — Генсралисимус Советского Союза.

1949, декабрь. Награждается орденом Ленина в связи с 70-летием со дня рождения.

5 МАЛЕНКОВ ГЕОРГИЙ МАКСИМИЛИАНОВИЧ
— ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР
(1953–1955)

Был на исходе воскресный день 1 марта 1953 года. Уже около одиннадцати вечера. На даче первого заместителя Председателя Совета Министров СССР Георгия Максимилиановича Маленкова раздался телефонный звонок. Хозяин дачи с некоторым неудовольствием снял трубку и услышал басовитый голос:

— Товарищ Маленков, Вас беспокоит сотрудник для поручений товарища Сталина Старостин. Вам велел позвонить министр госбезопасности Игнатьев. Извините, что беспокою, но вынужден. Звоню Вам с Ближней дачи. Дело в том, что с товарищем Сталиным что-то произошло. Мы нашли его лежащим на полу в малой столовой, перенесли на диван. Что нам теперь делать? Наверное, надо бы вызвать врачей? Какие будут распоряжения?

Маленков немного помолчал, потом нерешительно произнес:

— Вот что, подождите-ка чуть-чуть. Я попробую найти товарища Берию, и мы тогда позвоним вам.

Георгий Максимилианович тут же позвонил на соседнюю дачу, принадлежавшую Берии, затем на его столичную квартиру, потом в служебный кабинет. Лаврентия Павловича не было нигде. В течение получаса Маленков еще несколько раз безуспешно пытался связаться с ним. Убедившись, что быстро разыскать Берию не удастся, Маленков позвонил на сталинскую дачу и сообщил охране об этом. Сказал также, что пока ничего не следует предпринимать и нужно подождать особых распоряжений.

Прошло еще почти полчаса, и наконец Берия «нашелся». Маленков кратко сообщив в телефонную трубку о беспокойстве сталинской охраны, и настороженно спросил:

— Ты думаешь — это серьезно? Что будем предпринимать, Лаврентий?

Берия ответил коротко и категорично:

— Не паникуй, Георгий. Разберусь — позвоню.

Прошли полчаса, час. Звонка не было. Маленков вновь связался с Берией и стал с беспокойством интересоваться:

— Ну что там, Лаврентий? Почему молчишь? Какие новости?

— Что ты опять паникуешь? — оборвал его Берия, — Куда торопишься?

— Я не паникую и не тороплюсь, но если Сталин действительно без сознания, надо в этом хотя бы убедиться. Давай съездим туда.

— Прямо сейчас? А может, подождем до утра?

— Давай съездим сейчас.

— Опять торопишься! До утра уже осталось совсем ничего.

— Давай, Лаврентий, все-таки съездим. Это будет разумно.

— Ну, хорошо, договорились. Я сейчас заеду за тобой. Часа в три ночи Маленков и Берия появились на даче Сталина в Кунцево. Вошли в дом, сделали несколько шагов по коридору. Тут Маленков остановился: его ботинки сильно скрипели, и это скрип казался в ночной тишине особенно раздражающим. Маленков снял ботинки, взял их под мышку и в одних носках пошел дальше. У комнаты, где лежал Сталин, их встретил охранник Лозгачев и подвел к сталинскому дивану. От Берии сильно разило спиртным.

— Что с хозяином? — деловито спросил Лаврентий Павлович.

В этот момент Сталин негромко захрапел. Нс дожидаясь объяснений, Берия накинулся на Лозгачева:

— Ты что ж, мать-перемать, панику поднимаешь? Хозяин-то, оказывается, спит преспокойно. Зачем ты нас сюда вызвал?! Давай уедем, Георгий.

Лозгачев стал торопливо и сбивчиво объяснять, как поздно вечером они обнаружили Сталина лежащим на полу, как тот не смог заговорить с ними и только издавал какие-то странные звуки и как они по собственной инициативе перенесли его на диван.

Берия властно ткнул пальцем в грудь Лозгачеву:

— Повторяю, не поднимай панику, нас не беспокой и товарища Сталина не тревожь.

Маленков молчал. На мгновение он встретился взглядом с Лозгачевым, и тот, воодушевленный этим невольным импульсом, хотел было несмотря ни на что спросить: «Не вызвать ли немедленно врачей?». Однако Берия в этот момент крепко взял за локоть Маленкова и повелительно увлек его к выходу.

Лишь в семь утра 2 марта появившиеся на даче в Кунцево врачи начали осмотр умиравшего Сталина. Драгоценное время было упущено, смерть вождя предрешена.

Расчищая дорогу к власти, Берия сделал свое дело. Рядом с ним был Маленков. Его действия (а точнее, бездействие) в эти критические часы выглядели как поведение сообщника.

Теперь Берия мог громогласно и прилюдно требовать от врачей «сделать все возможное и невозможное для спасения товарища Сталина». Теперь он мог проявлять кипучую активность. Вместе с Маленковым он регулярно заслушивал отчеты врачей, пытавшихся спасти Сталина, на заседаниях бюро Президиума ЦК КСС, проводившихся в этом же дачном доме.

Первое такое заседание началось в 12 часов дня 2 марта. Па нем председательствовал Маленков. После доклада начальника Лечсануправления Кремля Куперина он зачитал проект, в котором одобрялись меры по лечению Сталина, намечалось установить постоянное дежурство членов бюро Президиума ЦК у постели больного, следующее аналогичное заседание назначалось на 8 вечера того же дня. Маленков явно брал бразды правления в свои руки.

Напряженные дни 2, 3, 4, 5 марта. Новые консилиумы врачей. Новые медицинские заключения, в которых повторялась почти стандартная фраза: «Состояние больного стало еще более тяжелым». Новые заседания бюро Президиума ЦК КПСС.

Конец дня 5 марта. Еще одно заседание. Принятое на нем постановление означало: высшие партийные руководители отважились уже на проведение процедуры передачи власти новому руководителю. По предложению Маленкова и Берии решено было провести предстоявшим вечером в Кремле совместное заседание Президиума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР.

В принятом постановлении отмечалось, что «в связи с тяжелой болезнью товарища Сталина, которая влечет за собой более или менее длительное неучастие его в руководящей деятельности, считать на время отсутствия товарища Сталина важнейшей задачей партии и правительства обеспечение бесперебойного и правильного руководства всей жизнью страны…».

Вечером все высшие руководители поехали в Кремль. У постели Сталина оставили дежурить лишь Николая Александровича Булганина. Когда уходили, Берия кинул ему на ходу:

— Слушай, Николай, без промедления звони нам, если что… Без промедления.

Маленков его поддержал:

— Да, да, просьба сразу же позвонить, без всякой затяжки.

Было ясно, что речь шла об ожидавшейся смерти Сталина. Сообщение о ней развязало бы партийным руководителям руки в решении кадровых вопросов.

Совместное заседание было намечено на 8 часов вечера. Его участники собрались в Кремле заблаговременно: более чем за сорок минут до назначенного срока. Сидели молча, не переговариваясь. Ждать открытия пришлось долго. Часы показали восемь, затем половину девятого. Маленков, Берия, Хрущев напряженно ждали сообщения от Булганина. Телефон молчал.

Лишь в восемь сорок вечера заседание все-таки открыли. На повестке дня — кадровые вопросы. Заседание было скоротечным: оно продолжалось всего час десять минут. Его главный итог — Сталин отправлен в отставку с поста главы правительства. Этот пост занял Маленков. Занял еще-то при живом Сталине! Оставить его даже формально в положении высшего правительственного руководителя не пожелали, а ведь как год за годом восхваляли, как возвеличивали, как славословили. И вот такой оборот! Правда, сохранили его членство в Президиуме ЦК КПСС, но количественный состав Президиума, расширенный Сталиным до 25 человек, резко сократили. Изгнали из него весь «молодняк» — сталинских выдвиженцев, в том числе и Брежнева.

Известие о кончине Сталина поступило в Кремль, когда все это уже было решено, когда высшие правительственные посты были уже распределены, когда состав Президиума ЦК был утвержден.

«Коронование» Маленкова было чистой формальностью. Вопрос о его премьерстве был решен заранее — в комнатах, соседних с той, где умирал Сталин. На совместном же заседании в Кремле была лишь реализована эта договоренность. Можно лишь добавить, что на пост главы правительства Маленкова предложил Берия.

Девятого марта на траурном митинге на Красной площади во время похорон Сталина Маленков выступал первым. Это наглядно свидетельствовало о том, что он взял на себя миссию нового советского лидера.

А дальше — замелькали траурные газеты марта 1953-го с фотографиями Сталина в гробу и Маленкова на трибуне. Запестрили по стране в организациях и учреждениях плакаты с выдержками из речи Георгия Максимилиановича на траурном митинге. Началась непродолжительная по времени попытка Маленкова закрепиться в положении нового советского руководителя.

Основное соперничество в борьбе за власть Маленков вел с Хрущевым. Причем в этом соперничестве Георгий Максимилианович шаг за шагом терял обретенные у гроба вождя позиции его бесспорного преемника. Уже 14 марта 1953 года Маленков был вынужден отказаться от руководства секретариатом ЦК КПСС, которое взял на себя Хрущев. К тому же, Маленков перестал делать ставку на союз с Берией. Отказ от этого союза лишил Георгия Максимилиановича мощной поддержки, способствовал возникновению вокруг него политического вакуума и в конечном счете содействовал утрате им своего лидерства. Однако и Маленков, и Хрущев увидели в Берии возможную третью силу в борьбе за власть. По взаимной договоренности Берию решено было устранить.

Для его ареста было избрано заседание Президиума Совета Министров СССР с приглашением на него членов Президиума ЦК КПСС, которое решили провести Маленков и Хрущев. Оно состоялось 26 июня 1953 года. План удалось реализовать: Берия был арестован. Существенная деталь: он считался другом Маленкова, и поэтому позиция последнего весьма беспокоила Хрущева как инициатора ниспровержения Берии. Однако Маленков, подыгрывая Хрущеву, перешагнул через близкие личные взаимоотношения с Берией.

При этом Маленков не стал лишь подыгрывающей стороной в ниспровержении Берии и отнюдь не взял на себя роль пассивного наблюдателя за ходом событий. На состоявшемся со 2 по 7 июля 1953 года Пленуме ЦК КПСС, где был рассмотрен вопрос «о преступных, антипартийных и антигосударственных действиях Берия», он являлся докладчиком. Хрущев же выступал в прениях, хотя его речь не уступала докладу по масштабности и продолжалась целый час.

В августе 1953-го многим еще казалось, что именно Маленков выступает в качестве лидера страны. К примеру, на состоявшейся в начале августа Сессии Верховного Совета СССР он выступил с докладом, который был воспринят как программный. В нем были определены дальнейшие пути развития советской экономики, сделаны важные внешнеполитические выводы, заявлено перед всем миром о наличии у Советского Союза водородного оружия.

Большой общественный резонанс получили заявления Маленкова о резком сокращении взимания налогов с крестьянства и о списании всех прежних колхозных долгов. Как бесспорную новинку восприняли в стране и в мире призыв Маленкова уделять больше внимания развитию промышленности группы Б, сосредоточенной на производстве предметов потребления.

Зарубежные средства массовой информации широко комментировали высказывания Маленкова. О нем писали и говорили за границей как о персоне помер один в советском руководстве.

Прошел месяц, и ситуация резко изменилась. Соперник Маленкова — Хрущев — сделал ставку на реализацию установки высших партийных и государственных органов, принятой еще 5 марта 1953 года на их совместном заседании в Кремле. Согласно этой установке, Никите Сергеевичу предписывалось «сосредоточиться на работе в Центральном Комитете КПСС». Вариант такого «сосредоточения» был найден Хрущевым безошибочно. По инициативе Никиты Сергеевича был учрежден пост первого секретаря ЦК КПСС, который сам он и занял 7 сентября 1953 года.

С этого момента претензии Маленкова на роль общенационального лидера стали эфемерными. Полгода, с марта по сентябрь 1953-го, Георгий Максимилианович, заняв пост, принадлежавший Сталину, воспринимался как его непосредственный наследник. Однако Сталин, упразднивший пост генерального секретаря ЦК партии, не оставил для наследования особой партийной должности и тем самым лишал своих преемников права «автоматически» решать вопрос о лидерстве. Хрущев же, добившись введения аналогичного по значимости поста, пришел к искомой цели, возродив сталинскую постановку вопроса: партийный лидер является лидером страны.

Правда, лидерство Маленкова в первые послесталинские месяцы руководства страной пустило, если так можно выразиться, определенные корни. Это относилось не только к общественному сознанию, в котором только-только начал выкристаллизовываться образ Маленкова как высшего руководителя. Это проявилось даже в некоторых чисто протокольных, а также пропагандистских аспектах взаимоотношений зарубежных стран с Советским Союзом. Так, на приемах и банкетах в Кремле именно Маленков считался основным собеседником иностранных дипломатов, которые и после сентября 1953-го продолжали рассматривать его еще некоторое время как полноправного преемника Сталина.

И еще один примечательный факт. Во Вьетнаме была выпущена почтовая марка с изображением лидеров трех дружественных стран: Мао Цзедуна на фоне китайского знамени, Хо Ши Мина — на фоне вьетнамского, Маленкова — на фоне советского.

После сентября 1953-го Маленков еще попытался было делить с Хрущевым пальму первенства, но это ему не удалось. Георгий Максимилианович пробыл затем на посту председателя Совета Министров менее полутора лет. Это было время заката его политической карьеры.

На Пленуме ЦК КПСС, проходившем с 25 по 31 января 1955 года Маленков был подвергнут нелицеприятной критике. Основное обвинение — ответственность за провалы в развитии сельского хозяйства. Президиум ЦК КПСС поставил вопрос об освобождении Маленкова с поста главы Советского правительства. Эта позиция была поддержана и на этом Пленуме ЦК, посвященном, кстати, обсуждению вопроса об увеличении производства продуктов животноводства.

Вскоре, 8 февраля 1955 года на заседании сессии Верховного Совета СССР было оглашено заявление Маленкова с просьбой об отставке. Она была удовлетворена. Маленкова назначили заместителем председателя Совета министров СССР, министром электростанций страны.

Окончательно звезда политического деятеля закатилась для Маленкова летом 1957 года. Тогда группой членов Президиума ЦК была предпринята попытка отправить в отставку Хрущева, находившегося с визитом в Финляндии. На экстренно созванном 18 июня 1957 года заседании Президиума ЦК за отставку Никиты Сергеевича Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС проголосовало семь из одиннадцати членов Президиума. Среди них — и Маленков. Правда, на положение нового лидера он уже не претендовал: эта миссия отводилась В. М. Молотову.

Вернувшемуся из зарубежной поездки Хрущеву удалось сорвать планы своих оппонентов. В итоге Маленков был подвергнут немедленному остракизму. Состоявшийся 22–27 июня 1957 года в Москве Пленум ЦК КПСС принял Постановление «Об антипартийной группе Маленкова Г. М., Кагановича Л. М., Молотова В. М.». Георгий Максимилианович и его соратники расстались со своими руководящими постами. Их политическая карьера завершилась.

Маленкову пришлось отправиться в Казахстан — работать директором Усть-Каменогорской ГЭС. Официально это ссылкой не называлось, но по сути представляло таковую. Маленкову было тогда всего 55 лет. Возвратиться в Москву ему разрешили более чем десятилетие спустя.

1902, 8 января. Родился в Оренбурге в семье служащего.

1919–1920. Политработник эскадрона, полка, бригады, политуправления на Восточном и Туркестанском фронтах.

1920, апрель. Вступает на фронте в РКП(б).

1921–1925. Учеба в Московском Высшем техническом училище.

1925–1930. Работает в аппарате ЦК ВКП(б), в том числе техническим секретарем Политбюро.

1930. Утверждается в должности заведующего агитационно-массовым отделом Московского комитета ВКП (б).

1934. Возглавляет отдел руководящих органов ЦК ВКП(б).

1937, декабрь. Депутат Верховного Совета СССР первого созыва.

1939, март. Избирается на XVIII съезде партии в состав ЦК, а на Пленуме ЦК — секретарем, членом Оргбюро ЦК ВКП (б), назначается начальником Управления кадров ЦК партии.

1941, февраль. Выступает на XVIII Всесоюзной партийной конференции с докладом о задачах партийных организаций в области промышленности и транспорта. На Пленуме ЦК партии избирается кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б). 30 июня. Входит в состав Государственного Комитета Обороны.

1943, 30 сентября. За особые заслуги в области самолетостроения присваивается звание Героя Социалистического Труда.

1946. Означается заместителем председателя Совета Министров СССР. Март. На Пленуме ЦК ВКП(б) избирается членом Политбюро.

1946. Выводится из состава Секретариата ЦК, назначается на партийную работу в Ташкент.

1948. Возвращается в Москву, вновь входит в состав Секретариата ЦК ВКП(б).

1949, 22 февраля. Выступает на объединенном пленуме Ленинградского обкома и горкома партии с сообщением об антипартийной деятельности члена ЦК ВКП(б) Кузнецова А. А., кандидата в члены ЦК ВКП(б) Попкова П. С. и Председателя Совета Министров РСФСР Родионова М. И.

1952, октябрь. Выступает с Отчетным докладом XIX съезду партии. На Пленуме ЦК КПС избирается членом Президиума ЦК КПСС.

1953, 5 марта. На совместном заседании Пленума ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета и Совета Министров СССР назначается председателем Совета Министров СССР. 9 марта. Выступает с речью на траурном митинге в Москве во время похорон И. В. Сталина. 26 июня. Председательствует на заседании Президиума Совета Министров СССР, на котором был арестован Берия. Август. Выступает как председатель Совета Министров на сессии Верховного Совета СССР с программной речью.

1955, 8 февраля. На сессии Верховного Совета СССР освобождается от обязанностей председателя Совета Министров СССР. Занимает пост заместителя председателя Совета Министров, министра электростанций СССР.

1957, 18 июня. Голосует на заседании Президиума ЦК КПСС за отставку П. С. Хрущева. 22–29 июня. Противоборство на Пленуме ЦК КПСС с Н. С. Хрущевым. Пленум принимает постановление «Об антипартийной группе Маленкова Г. М., Кагановича Л. М., Молотова В. М.». Маленков уходит с руководящих постов.

1957–1961. Па хозяйственной работе. Директор Усть-Каменогорской ГЭС, затем — директор Экибастузской ГРЭС.

1961, октябрь. После окончания XXII съезда партии исключается из рядов КПСС

1968. Разрешено вернуться на жительство в Москву.

1988, январь. Кончина Г. М. Маленкова в возрасте 86 лет.

6 ХРУЩЕВ НИКИТА СЕРГЕЕВИЧ
ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ ЦК КПСС (1953–1964), ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР
(1958–1964)

Деревня Калиновка встретила Никиту Сергеевича Хрущева весело и радушно. Здесь ему был знаком почти каждый дом и почти каждый двор, как бы они ни изменились, ведь это — его родная деревня.

Друг детства Степан, обросший окладистой бородой старик, затащил дорогого гостя в горницу, усадил в красном углу и, демонстративно «тыкая» ему, принялся расспрашивать:

— Кто же ты теперь будешь, Никита? Вот по радио говорят, что — первый секретарь. У нас в районе есть свой первый секретарь, в Курске — тоже, и ты — первый. Но ведь ты их главнее? Правда?

— Правда, чистая правда. Я главнее всех главных, — успокоил друга детства Хрущев, — и из всех первых я — самый первый. Запомни это хорошенько и другим передай.

Судьба позволила Хрущеву сделать стремительную карьеру. В состав ЦК партии большевиков он вошел, когда ему было тридцать лет, а менее чем через два десятилетия он стал уже лидером великой страны Хрущев после смерти Сталина проявил себя в марте-сентябре 1953 года как мощный политический спринтер, достигший за каких-нибудь полгода высот державного Олимпа, Конечно, его рывок в высшую власть не был мирным забегом. Хрущеву пришлось вытолкнуть с финишной дистанции Берию и обойти ушедшего в отрыв Маленкова. И хотя впереди его ждало еще немало соперников, но факт остается фактом: в сентябре 1953 года именно он, Хрущев, добился бесспорного лидерства.

Произошло это на Пленуме ЦК КПСС, проведенном в Москве с 3 по 7 сентября. Пленум был посвящен выработке мер но дальнейшему развитию сельского хозяйства в СССР, и рассмотрение на нем вопроса об избрании первого секретаря ЦК КПСС выглядело, на первый взгляд, чем-то не вписывавшимся в его повестку. Однако так могло показаться лишь неосведомленным.

Судите сами. На Пленуме Хрущев впервые произнес многочасовой доклад, которых впоследствии он сделал великое множество. В этом докладе был выдвинут весьма непривычный для тех времен принцип материальной заинтересованности как «коренной принцип социалистического хозяйствования». Основной же акцент в докладе делался на необходимость коренного улучшения руководства сельскохозяйственным производством. Например, подчеркивалось: «Надо решительно покончить с поверхностным подходом к руководству сельским хозяйством… Руководящие партийные и советские работники не обязательно должны быть агрономами, но они обязаны хорошо разбираться в вопросах сельского хозяйства… И это доступно для каждого работника, если он хочет быть действительно полезным работником. Думаю, что такое требование будет совершенно правильным».

Словом, четко проводилась мысль о потребности улучшения руководства сельскохозяйственным производством (признанного главной партийной и государственной заботой) на базе использования профессиональных знаний. Это положение было главным и в многостраничном постановлении сентябрьского Пленума ЦК КПСС, обсуждавшемся, естественно, во всех партийных организациях и трудовых коллективах страны.

Мысль в общем-то немудреная: руководить развитием сельского хозяйства должны люди, которые в нем разбираются. По за этой банальностью скрывался более глубокий подтекст. Если наращивание сельскохозяйственного производства провозглашается одной из центральных задач на ближайшую перспективу, то необходимо, чтобы и тот, кто будет руководить этим процессом в масштабах страны, являлся человеком весьма компетентным.

В высшем партийном руководстве того времени крупным знатоком сельского хозяйства считался именно Хрущев. Что же касается Маленкова — его основного коллеги-соперника по Президиуму ЦК КПСС, то не секрет: того неоднократно упрекали в шапкозакидательском отношении к проблемам сельского хозяйства. В частности, — в том, что Маленков в Отчетном докладе на XIX съезде партии допустил утверждения, свидетельствовавшие о его отрыве от действительности. Так, речь шла о заявлении Маленкова, согласно которому зерновая проблема в СССР окончательно решена.

Возражая против такой позиции, Хрущев даже направил в Президиум ЦК специальную записку, в которой открыто противопоставлял свое мнение утверждению Маленкова. Записка начиналась со слов: «Дальнейшее изучение состояния сельского хозяйства и хлебозаготовок показывает, что объявленное нами решение зерновой проблемы не совсем соответствует фактическому положению дел в стране с обеспечением зерном».

Разумеется, Маленков не мог претендовать на роль столь же компетентного сельскохозяйственника, каким слыл Хрущев. К тому же в высшем партийном руководстве Маленков фактически не имел никакой опоры. Являясь с последних лет правления Сталина вторым человеком по значимости среди советского руководства, Маленков как бы по инерции занял затем положение лидера. Однако политический вакуум, в котором он находился, лишил его будущего.

Все это вместе взятое не позволяло Маленкову претендовать на вводившийся по инициативе Хрущева пост первого секретаря ЦК КПСС. Хрущев же, выстраивая дальнейшую линию экономического развития страны с позиций приоритета сельскохозяйственного производства, искусно обозначил необходимость своего собственного лидирующего положения в партии как влиятельного сельскохозяйственника.

Из этого становится понятным, в каких условиях на сентябрьском Пленуме ЦК Хрущеву было «поручено» возглавить реализацию планов партии по развитию сельского хозяйства в СССР. Новая должность первого секретаря ЦК КПСС досталась именно ему, а это означало, что он и фактически, и формально становился первым человеком в партии, а значит, и в руководстве страной.

Продолжавшийся менее недели Пленум закончился 7 сентября 1953 года. Однако даже самые убежденные пифагорейцы едва ли смогут утверждать, что дальнейшее пребывание Хрущева во главе партии проходило под знаком цифры «7», считающейся счастливой. Правда, те же пифагорейцы, постигая игру цифр, могут вспомнить и о другом: сообщение о Пленуме и об избрании на нем Хрущева было опубликовано 13 сентября. Как раз 13-го.

Получив пост первого секретаря ЦК КПСС, Хрущев не сразу занял соответствующее своему лидирующему положению место в иерархии государственных структур. Лидера страны мог устраивать, по тогдашним представлениям, пост главы правительства. Именно правительства. И Керенский, и Ленин, и Сталин занимали такой ноет. Получил его и Хрущев, но не сразу, а через четыре с половиной года после памятного сентябрьского Пленума 1953-го.

За это время в стране сменилось два премьер-министра. Когда в феврале 1955 года Маленков вынужден был отказаться от своего премьерства, Хрущев не посчитал целесообразным присовокуплять его государственную должность к своей партийной. Главой правительства тогда стал Н. А. Булганин. После низвержения «антипартийной группы» Маленкова, Кагановича, Молотова в июне 1957 года положение Булганина оказалось крайне неустойчивым: до этого он был нужен боровшимся за власть соперникам в качестве одного из «элементов» устойчивости в системе сдержек и противовесов. Но затем надобность в нем отпала: старый механизм отслужил свое.

Правда, Хрзчцев решил не спешить с избавлением от него и дождаться истечения конституционных сроков полномочий возглавлявшегося им правительства. Эти сроки истекали в марте 1958 года, на который были назначены выборы в Верховный Совет СССР.

Первые три месяца 1958-го были до конца заполненными традиционными событиями предвыборной кампании советских времен. В газетах и журналах печаталось множество материалов, написанных в хорошо всем известной однотипной манере, наводившей на мысль, что все они вышли из-под пера одного и того же автора.

«Советский народ, — отмечалось в популярном журнале «Огонек», — готовится к выборам в Верховный Совет СССР. Эта подготовка к знаменательной дате идет повсюду: ширится социалистическое соревнование тружеников предприятий и колхозов, агитаторы стали чаще наведываться к избирателям, многолюдно в эти дни на агитпунктах».

В январе, феврале, первой половине марта 1958-го такое сообщение было уместно для любого издания.

Выборы прошли 16 марта, а уже в конце месяца был назначен первый организационный форум вновь избранных депутатов. Собравшихся в Москве в Большом Кремлевском дворце народных избранников ожидал сенсационный сюрприз: им предстояло утвердить нового главу правительства, которым оказался сам Хрущев. Впрочем, до этого, согласно процедуре, им требовалось избрать председателя Президиума Верховного Совета СССР. Здесь сенсаций не было: находившийся на этом посту с 1953 года Климент Ефремович Ворошилов был вновь рекомендован высшим партийным руководством к избранию на новый срок.

…Двадцать седьмое марта 1958 года. Большой Кремлевский дворец. Первое совместное заседание обеих палат Верховного Совета СССР. Рутинная процедура. Единогласное голосование за 76-летнего Ворошилова. И вот уже сам Климент Ефремович обращается к депутатам с предложением избрать первого секретаря ЦК КПСС Никиту Сергеевича Хрущева председателем Совета Министров СССР.

Несмотря на установки того времени, нацеленные против культа личности, Ворошилов произносит подлинный панегирик в адрес Хрущева. Он употребляет такие сравнения и эпитеты, которые еще недавно было принято произносить только но адресу Сталина, разве что с поправкой на некоторые детали. Ворошилов называет Никиту Сергеевича «выдающимся деятелем Коммунистической партии и Советского государства», «первым народным избранником», «беззаветным борцом за светлые идеалы», «славным сыном нашего рабочего класса».

Вопрос ставится на голосование. Решение проштамповано: Хрущев единогласно утверждается председателем Совета Министров СССР. Тут же ему как новому главе правительства предоставляется слово для доклада.

Сияющий Никита Сергеевич выходит на трибуну. Зал восторженно аплодирует. Хрущев надевает очки, потом снимает, вновь надевает. Затем решительно начинает читать, не дожидаясь пока прекратятся аплодисменты. Читает громким с хрипотцой голосом, несколько натужно и напряженно:

— Товарищи депутаты! Своим решением вы только что выразили мне большое доверие и оказали высокую честь, назначив меня председателем Совета Министров. СССР.

— Разрешите мне поблагодарить вас за доверие и оказанную честь и со своей стороны заверить вас, товарищи депутаты, что я сделаю все для того, чтобы оправдать ваше доверие. Я буду верно служить своему народу, своей партии, не пожалею ни сил, ни здоровья, ни жизни в борьбе за осуществление великой цели, которую поставили наша партия, наш народ…

Вновь бурные и продолжительные аплодисменты. Возникает эффектная пауза, дорогая сердцу каждого оратора. Хрущев умело выдерживает ее.

Идет выступление нового премьера, ставшего последним из отечественных лидеров, который избрал для себя «старомодный» пост главы правительства. Выступление продолжается. Вновь и вновь зал аплодирует Хрущеву. Но теперь-то мы знаем, что впереди его ждали не одни аплодисменты.

Биография свидетельствует: Никита Сергеевич Хрущев прожил довольно долгую жизнь — свыше 77 лет. Из них 33 года он находился на руководящей партийной и советской работе. Одиннадцать лет, с сентября 1953 по октябрь 1964 года, Хрущев являлся первым лицом, высшим руководителем нашей страны.

Годы, когда он находился у власти, было принято при нем называть в печати «великим десятилетием». Сейчас годы хрущевского правления оценивают неоднозначно, выделяя прежде всего в качестве их позитивного момента принесенную ими в общество «оттепель» (термин, характеризующий временное проявление политических свобод, повторяет название романа Ильи Эренбурга).

Разумеется, то время ознаменовалось множеством поворотных событий в жизни страны, к которым Хрущев имел самое непосредственное отношение. Наиболее известные и значимые среди них — атака на культ личности Сталина, освоение целинных и залежных земель и рождение советской космонавтики. Неслучайно его особая роль в этих разнохарактерных событиях воплотилась в подхваченных пропагандой характеристиках Хрущева как борца с культом личности, инициатора освоения целины и «отца» советской космонавтики.

Никита Сергеевич запомнился также тем, что исключительно энергично продвигал затею повсеместного выращивания кукурузы. Уже в докладе на сентябрьском 1953 года Пленуме ЦК КПСС, избравшем его первым секретарем ЦК, он ратовал за разведение кукурузы. «Некоторые местные руководители, — говорил он тогда, — жалуясь на недостаток кормов, одновременно ставят вопрос о сокращении посевов кукурузы. В частности, этим грешат наши украинские товарищи. Спрашивается, какую же более урожайную культуру из числа фуражных они могут назвать?

Необходимо принять энергичные меры к увеличению производства зерна кукурузы, значительно расширив зону возделывания кукурузы на силос. Нужно продвигать посевы кукурузы на силос в большинство областей центральночерноземной зоны и нечерноземной полосы, а также в районы Белоруссии и прибалтийских республик. Важное значение имеет расширение посева кукурузы на силос в колхозах и совхозах южных районов Урала, Сибири, Дальнего Востока и северных районов Казахстана».

В дальнейшем было принято немало постановлений партийных и государственных органов, стимулировавших выращивание кукурузы, произнесено множество речей по этому поводу. Основной тезис, проповедовавшийся Никитой Сергеевичем, гласил: «Рост производства кукурузы — решающее условие развития животноводства».

Менее запомнился Хрущев как высший руководитель, которого много и часто награждали. Так случилось, пожалуй, потому, что его преемник — Леонид Брежнев — превзошел в этом отношении всех отечественных руководителей. Однако и Хрущев весьма любил награды и был ими отнюдь не обделен. За десять лет с 1954 по 1964 годы он получил три золотые звезды Героя Социалистического Труда и золотую звезду Героя Советского Союза. Причем, первые три он получил: к своему 60-летию, за освоение целины и за освоение космоса, а последнюю — к своему 70-летию.

Его пышно отметили в апреле 1964 года. Газеты были заполнены сообщениями о юбилее «верного ленинца, беззаветного борца за мир и коммунизм» Никиты Сергеевича Хрущева. Отдельным изданием были опубликованы материалы его чествования. Впервые после того как в 1949 году торжественно отмечалось 70-летие Сталина, страна широко отметила 70-летие его преемника.

Выступая на чествовании юбиляра, тогдашний Председатель президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев среди прочего сказал: «Дорогой Никита Сергеевич! Ваши замечательные дела снискали Вам уважение и любовь всей нашей партии, всего советского народа, уважение и любовь миллионов и миллионов честных людей и за пределами нашей Родины. Это наполняет наши сердца радостью и гордостью за вас, дорогой Никита Сергеевич, за нашего уважаемого товарища, друга и руководителя».

Не меньшим славословием блеснул и А. И. Микоян, заявивший: «…мы сегодня отмечаем юбилей человека среднего возраста, находящегося, как сами видите, в расцвете своих сил и способностей. Каждый из нас, членов Президиума Центрального Комитета партии, кандидатов в члены Президиума, секретарей ЦК, питает одинаково хорошие, братские чувства к товарищу Никите Сергеевичу Хрущеву».

Через полгода в решениях октябрьского 1964 года Пленума ЦК, отрешившего Хрущева от власти, содержались уже совсем иные формулировки: «При сложившихся отрицательных личных качествах как работника, преклонном возрасте и ухудшении здоровья т. Хрущев не способен исправить допущенные им ошибки и непартийные методы в работе». И далее: «…удовлетворить просьбу т. Хрущева об освобождении его от обязанностей первого секретаря, члена Президиума ЦК и председателя Совета Министров СССР».

Последние семь лет своей жизни персональный пенсионер Никита Сергеевич Хрущев был в полнейшей изоляции от какой бы то ни было публичной деятельности. Его фамилия не упоминалась у нас ни по радио, ни по телевидению, ни в газетах. Единственное исключение — весьма лаконичное его заявление, опубликованное в ноябре 1970 года в «Правде». В нем сообщалось, что он не передавал никаких материалов для публикации на Запад. Текст этого заявления Хрущев был вынужден подписать после долгой беседы с Л. Я. Пельше и другими членами Комитета партийного контроля при ЦК КПСС.

В следующий раз фамилия Хрущева появилась в «Правде» десять месяцев спустя в крохотном извещении о его кончине: «Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР с прискорбием извещают, что 11 сентября 1971 года после тяжелой, продолжительной болезни на 78 году жизни скончался бывший первый секретарь ЦК КПСС и председатель Совета Министров СССР, персональный пенсионер Никита Сергеевич Хрущев».

На могиле Хрущева на Новодевичьем кладбище в Москве со временем был установлен черно-белый памятник работы Эрнеста Неизвестного. Почему памятник черно-белый, знают или догадываются все, кто приходит на Новодевичье: образ реформатора 60-х годов соединил в себе и свет, и тени.

1894, 17 апреля. Родился в селе Калиновка Курской губернии. 1909. Начинает работать на рудниках и шахтах Донбасса. 1918. Вступает в РКП (б).

1929. Поступление на учебу в Промакадемию в Москве. 1931, январь. Становится секретарем Бауманского райкома партии Москвы.

1932–1931. Работа в качестве второго, а затем первого секретаря Московского городского и второго секретаря Московского областного комитетов партии

1934. Избран членом ЦК ВКН(б).

1935. Избирается первым секретарем Московского областного и городского комитетов партии.

1938, январь. Избирается первым секретарем ЦК Компартии Украины. Становится кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б).

1939, март. На Пленуме после окончания XVIII съезда партии избирается членом Политбюро ЦК ВКП(б).

1941–1945. Член Военного Совета Киевского Особого военного округа, Юго-Западного направления, Сталинградского, Южного и 1-го Украинского фронтов.

1947, март-декабрь. Работает председателем Совета Министров Украинской ССР. Декабрь. Вновь избирается первым секретарем ЦК компартии Украины.

1949, декабрь. Избирается секретарем ЦК ВКП(б) и первым секретарем Московского обкома партии.

1952, октябрь. Выступает на XIX съезде партии с докладом «Об изменениях в Уставе ВКП(б)». После окончания XIX съезда партии избирается членом Президиума ЦК, секретарем ЦК КПСС.

1953, 5 марта. Возглавляет комиссию по организации похорон Сталина. 5 марта. Освобождается от обязанностей первого секретаря МК КПСС с тем, чтобы сосредоточиться на работе в качестве секретаря ЦК КПСС. Сентябрь. На Пленуме ЦК партии избирается первым секретарем ЦК КПСС.

1954, 23 февраля. Делает на Пленуме ЦК КПСС доклад «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель».

1956, 14 февраля. Выступает на XX съезде партии с Отчетным докладом ЦК КПСС. 25 февраля. Выступает на закрытом заседании XX съезда партии с докладом «О культе личности и его последствиях». На Пленуме ЦК после окончания XX съезда партии избирается членом Президиума ЦК КПСС, первым секретарем ЦК КПСС.

1957. 22–29 июня. Противоборство Хрущева и его сторонников с «антипартийной группой» Маленкова, Кагановича, Молотова на внеочередном Пленуме ЦК КПСС.

1958, 27 марта. Утверждается Председателем Совета Министров СССР.

1959, 27 января. Выступает на внеочередном XXI съезде КПСС с докладом «О контрольных цифрах развития народного хозяйства СССР на 1959–1965 годы».

15–27 сентября. Совершает первый в истории советско-американских отношений официальный визит в США в качестве главы советского правительства.

1961, 14 апреля. Торжественная встреча на Внуковском аэродроме Москвы Ю. А. Гагарина. Вечером — правительственный прием в Кремле в честь первого космонавта и выступление на нем Хрущева. 17 октября. Выступает на XXII съезде КПСС с Отчетным докладом ЦК партии. 18 октября. Делает на XXII съезде КПСС доклад «О программе Коммунистической партии Советского Союза».

1962, 12 декабря. Делает доклад «Преодоление кризиса в районе Карибского моря — крупная победа политики мира» на сессии Верховного Совета СССР.

1964, 14 октября. Отправлен в отставку на Пленуме ЦК КПСС.

1970, 10 ноября. Вынужден подписать заявление для «Правды» о том, что не передавал на Запад своих мемуаров.

1971, 5 сентября. Переносит третий инфаркт. 11 сентября. Кончина Н. С. Хрущева в Центральной клинической больнице Москвы.

7 БРЕЖНЕВ ЛЕОНИД ИЛЬИЧ —
ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ ЦК КПСС (1964–1966), ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ ЦК КПСС (1966–1982), ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
(1960–1964, 1977–1982)

Вечер 12 октября 1964 года. Кремль. Экстренное заседание Президиума ЦК КПСС. В сборе почти все, кто входит в высший партийный синклит. Приглашены и секретари ЦК. Среди отсутствующих — первый секретарь ЦК партии Никита Сергеевич Хрущев. Он уже больше недели отдыхает на Юге, в Пицунде.

Председательствует секретарь ЦК партии Леонид Ильич Брежнев. Он оглядывает собравшихся: за длинным полированным столом сидят Подгорный, Косыгин, Суслов, Полянский, Шверник; еще дальше — Кириленко, Воронов, Гришин, Ефремов; за ними у противоположного края стола — секретари ЦК, не входящие в состав Президиума: Андропов, Демичев, Ильичев, Поляков, Пономарев, Рудаков, Титов, Шелепин.

Леонид Ильич, то и дело заглядывая в какие-то бумажки, наконец начинает:

— Уважаемые товарищи, мы собрались, чтобы обсудить неотложные вопросы. Необходимо срочно рассмотреть некоторые аспекты нового пятилетнего плана, высказаться о целесообразности отзыва с мест июльской записки ЦК, касающейся перехода сельского хозяйства на путь интенсификации, но это — не самое главное.

Брежнев замолкает, отрывается от текста и не без труда выдавливает то, что обжигает ему язык:

— Не скрою, нас собрала крайняя необходимость коренным образом преодолеть крайне нездоровую ситуацию в Президиуме ЦК партии. Обстановку, сложившуюся в нем терпеть дальше нельзя.

Брежнев уже незаметно для себя продолжает, не заглядывая в бумажку:

— Хрущев превратил Президиум ЦК в свою единоличную вотчину. Он ни с кем не считается, никого не признает, всем затыкает рот, многих оскорбляет. Он оторвался от партии, возомнил себя непогрешимым, развил диктаторские замашки. Он насаждает свой культ личности. Терпеть это далее нельзя. Нужны решительные шаги…

— Именно решительные, — подхватывает Подгорный, — мы должны немедленно ставить вопрос о переизбрании Хрущева. Он не может более оставаться на высших постах в партии и в государстве. Он стал тормозом на пути поступательного развития страны и должен быть отправлен на пенсию.

— И как можно скорее, — подключается Косыгин. — Терпеть все это мы не имеем права. Нужно проявить партийную принципиальность. Давайте решать вопрос о новом первом секретаре. Нужно срочно собирать Пленум ЦК.

Сидящие за столом наперебой выкрикивают:

— Правильно!

— Давно пора!

— Терпеть не будем!

Шум усиливается. Каждый стремится сказать что-то хлесткое по адресу «Хруща».

Брежнев вынужден призывать к порядку. Он долго, настойчиво стучит карандашом по столу, несколько раз повторяя:

— Нельзя высказываться всем вместе. Прошу выступать организованно.

— Да что тут разводить говорильню! — подытоживает выкрики собравшихся Подгорный. — Нужно вызывать Хрущева из отпуска в Москву и прямо на Президиуме ЦК решать вопрос о нем.

— Все согласны с этим? — обращается к присутствующим Брежнев. — Если «да», то прошу занести в постановление нашего закрытого заседания пункт о вызове Хрущева в Москву.

— Слушай, Леонид Ильич, — перебивает его Подгорный, — давай запишем в постановлении о том, чтобы персонально поручить товарищам Брежневу, Косыгину, Суслову и мне, Подгорному, передать Хрущеву в Пицунду паше решение.

— Не возражаю, — соглашается Брежнев.

— Нужно не просто передать решение, нужно немедленно звонить и вызывать Хрущева сюда, — настаивает Косыгин.

— Это необходимо делать немедленно, — солидаризируется с ним Подгорный. — Сейчас же, в нашем присутствии Леонид Ильич должен позвонить в Пицунду и настоять на скорейшем приезде Хрущева.

— Тут важно не ошибиться, — сдержанно парирует Брежнев. — Может, не будем так сразу спешить со звонком? А вдруг Хрущев скажет, что сейчас чем-то неотложно занят, тогда звонить ему сегодня еще раз будет как-то неудобно.

Сидящий за краешком стола Шелепин, который ненадолго выходил из комнаты и только что вернулся назад, внезапно встает и громко докладывает:

— Сейчас звонить можно. Десять минут назад у Хрущева были еще телевизионщики, снимали его переговоры с бортом космического корабля. Съемка уже закончилась. Повторяю, звонить можно.

— Ну вот и отлично, — ободряюще произносит Подгорный. — Сейчас будет в самый раз. Вызывай, Леонид Ильич, его номер по ВЧ.

Брежнев поднимает трубку, несколько секунд держит ее в руке, потом кладет на аппарат:

— Боюсь, чтоб не получилось как в поговорке: поспешишь — людей насмешишь.

— Леонид Ильич, а Вы не опасайтесь этого, — советует с места Полянский. — Звоните Хрущеву и говорите, что мы тут не можем без него решить некоторые проблемы, касающиеся сельского хозяйства.

Брежнев снова поднимает трубку и тут лее кладет ее на место:

— А если он скажет: не мешайте, мол, отдыхать, подождут, мол, ваши проблемы?! Тогда чего доброго, придется терпеливо ждать его нескорого появления. А может, решим все без него?

— Зачем гадать, Леонид Ильич! — подключается вновь Подгорный. — Нужно просто спокойно и категорично сказать ему, что мы, члены Президиума ЦК, настаиваем на его немедленном приезде в Москву. Настаиваем!

Брежнев еще раз берется за трубку и вновь опускает ее на аппарат:

— Я как-то не настроен на этот разговор. Прошу понять меня правильно: не настроен в чисто психологическом плане. Не могу так сразу через себя прежнего переступить. Опасаюсь, что он оборвет разговор ни на чем, и мы окажемся перед необходимостью решать вопрос о нем заочно.

— Давайте сделаем так, — предлагает Суслов, — начну разговор я, а потом к нему подключится Леонид Ильич и настоит на приезде Хрущева в Москву.

— Давайте, — неохотно соглашается Брежнев, поднимая в который уже раз телефонную трубку.

Суслов цепко берет ее в руки, просит дежурного в далекой Пицунде пригласить к телефону Хрущева. Наступает тягостная пауза, потом трубка оживает. Суслов, громко окая, начинает разговор:

— Добрый вечер, Никита Сергеевич. Это Суслов. Звоню по поручению членов Президиума ЦК. У нас важное, неотложное дело. Сейчас все объяснит Леонид Ильич. Передаю ему трубку.

Брежнев, отрешенным взглядом скользнув по Суслову, тянется к трубке:

— Здравствуйте, Никита Сергеевич. Мы тут пришли к выводу о необходимости проведения Пленума ЦК.

— По какому вопросу? — раздается в трубке.

— По сельскому хозяйству и по некоторым другим проблемам.

— Решайте без меня.

— Без вас нельзя, Никита Сергеевич. Ждем вас завтра.

— Зачем такая спешка?

— Повторяю, рассчитываем увидеть Вас завтра.

— Хорошо. Я подумаю.

Трубка замолкает. Все победно переглядываются.

…Середина дня 13 октября 1964 года. Кремль. Заседание Президиума ЦК возобновляется в полном составе. Из Пицунды только что прилетели Хрущев и Микоян, из Киева — Шелест, из Тбилиси — Шеварнадзе, из Ташкента — Рашидов.

Хрущев занимает председательское место, недовольно бурчит, морщится:

— Придумали спешку. О чем будем говорить? Где повестка дня?

— Со вступительным словом выступит Леонид Ильич, он все объяснит, — громко говорит Подгорный.

Брежнев, начав с фразы: «Я буду краток», почти слово в слово повторяет то, что говорил вчера в отсутствии Хрущева. Потом предлагает:

— Сейчас должен выступить каждый из членов и кандидатов в члены Президиума ЦК. Прошу высказываться о деятельности товарища Хрущева и о том, соответствует ли она в нынешних условиях его высоким постам в партии и правительстве.

Хрущев, немного отойдя от первоначального ошеломления, начинает было обрывать каждого из выступающих, возбужденно пресекать их инвективы. Но переломить крайне нежелательный для него ход обсуждения ему не удается. Все выступающие настаивают на немедленном смещении Хрущева с его постов. Лишь Микоян стремится поддержать Хрущева, но делает это крайне осторожно, в привычной для него осмотрительный манере:

— Давайте освободим Никиту Сергеевича лишь от поста первого секретаря, оставив его главой правительства. Это исчерпает наши претензии, разрядит ситуацию, все станет на свое место. Мы придем к равновесию и будем спокойно работать дальше.

Все шумят. Не соглашаются, протестуют. Новые ораторы еще категоричнее требуют освобождения Хрущева. Наконец, принимается решение продолжить заседание Президиума ЦК завтра с утра.

Поздно вечером Хрущев звонит из дому Микояну. Он не говорит о том, что уже стало очевидным: произошел предварительный сговор между всеми входящими в Президиум ЦК, и «инициативная группа» подготовила «совместный фронт» полного единодушия. Он не жалуется на то, что Председатель КГБ Семичастный поставил на охрану Кремля, правительственных учреждений и всех наиболее важных объектов верных ему людей. Он устало сообщает, что принял решение не сопротивляться, не вести борьбу, а немедленно уйти на покой.

Утром 14 октября заседание Президиума ЦК КПСС было продолжено. Когда на нем появляется Хрущев, ему тут же подкладывают подготовленное аппаратом ЦК заявление. Он бегло просматривает его текст: «В связи с преклонным возрастом и учитывая состояние моего здоровья, прошу ЦК КПСС удовлетворить мою просьбу об освобождении меня от обязанностей первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и председателя Совета Министров СССР.

Обещаю Центральному Комитету КПСС посвятить остаток своей жизни и сил работе на благо партии, советского народа, на благо построения коммунизма.

Никита Сергеевич молча и как-то флегматично подписывает текст заявления. Садится к столу, закрывает лицо руками, впадает в непривычное оцепенение.

Президиум ЦК тут же единогласно принимает постановление, констатирующее, что первый секретарь ЦК партии вышел из-под контроля ЦК, перестал считаться с мнением Президиума и не способен исправить допущенные им ошибки. В постановлении удовлетворяется «просьба» о его освобождении от высших партийных и государственных постов.

Все происходит буднично, деловито, несуетливо, как будто бы речь идет о привычной, малозначительной формальности.

Теперь на повестке дня — вопрос о приемнике Хрущева. Из-за стола несколько человек тут же выкрикивают:

— Предлагаем товарища Подгорного! Будем голосовать за него!

Подгорный встает и сразу же решительно отказывается:

— Спасибо за доверие, но у меня другое предложение. Прошу поддержать кандидатуру Леонида Ильича Брежнева. Он проявил себя как принципиальный коммунист, как истинный борец с отступлениями от ленинского стиля работы. Он уважителен, тактичен, внимателен к людям, он не повторит ошибок Хрущева. Выбирая его, мы не ошибемся.

С предложением Подгорного быстро соглашаются, участники заседания принимают решение выйти с ним на предстоящий сегодня Пленум ЦК КПСС.

Расчувствовавшийся Леонид Ильич, сцепив руки в символическом рукопожатии, поднимает их над головой. Потом встает и предлагает:

— Давайте учредим должность второго секретаря ЦК. Не возражаете?! Тогда предлагаю выдвинуть на эту должность Николая Викторовича Подгорного!

Соратники бурно одобряют это предложение. Впрочем, ни им, ни самому Брежневу больше никогда не придет в голову публично вернуться к нему: выдвинули, мол, Подгорного на пост второго секретаря ЦК, и на том «спасибо».

Еще один кадровый вопрос решается без промедления и положительно. Президиум ЦК высказывается за назначение председателем Совета Министров СССР Алексея Николаевича Косыгина.

Пленум ЦК КПСС собрался во второй половине дня 14 октября. Со вступительным словом выступает Брежнев. Вот уже третий день подряд он прилюдно бичует Хрущева, и поэтому многие фразы и выражения кочуют из одного выступления в другое. Наиболее емкое и весомое обвинение Леонид Ильич вкладывает в такие слова:

— Обстановка в Президиуме ЦК сложилась ненормальная, и повинен в этом прежде всего товарищ Хрущев, ставший на путь нарушения ленинских принципов коллективности руководства жизнью партии и страны и выпячивавший культ своей личности.

С докладом на Пленуме выступает Суслов. Он выдвигает большой набор обвинений против Хрущева: тот превращал Пленумы ЦК в многолюдные собрания вместо того, чтобы вести на них сугубо партийный разговор, занимался интригами, стремился поссорить между собой высших руководителей, пытался ликвидировать Тимирязевскую сельскохозяйственную академию и т. д., и т. п. Из зала то и дело раздавались антихрущовские реплики:

— Позор! Этому кукурузнику все нипочем!

— Шах иранский — что хотел, то и делал!

— Таскал за границу свою семейку!

Доклад закончен. Председательствующий объявляет:

— Никита Сергеевич Хрущев заявил на заседании Президиума ЦК, что на Пленуме он выступать не будет.

Зал одобрительно гудит. Дальше по сценарию — оглашение проекта постановления Пленума об освобождении Хрущева от занимаемых должностей.

Никаких неожиданностей. Проект оглашается и тут же единогласно принимается.

Теперь — кульминация: выборы нового первого секретаря ЦК КПСС. Все проходит так же буднично и так же без неожиданностей. Вначале сообщается, что Президиум ЦК рекомендует избрать на эту должность члена Президиума, секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. Затем вопрос ставится на голосование.

И вот решение уже принято: Брежнев избран. Зал встает и устраивает ему овацию, подобную тем, что еще недавно устраивал Хрущеву.

Брежнев на трибуне. Он снова возвращается к решению об отставке своего предшественника. Его слова звучат почти патетически:

— Хрущев развенчал культ личности Сталина после его смерти, а мы развенчали культ Хрущева при его жизни. В этом — наша сила, в этом наша победа!

В тот день Кремль жил, казалось бы, своей обычной жизнью: его никто не закрывал для посетителей. Бесконечные экскурсии, много иностранцев. Внешне никаких чрезвычайных мер.

Шестнадцатого октября в «Правде» появилась фотография нового первого секретаря ЦК КПСС (вместе с портретом А. Л. Косыгина, ставшего председателем Совета Министров СССР). Затем через некоторое время еще один-два групповых снимка, на которых запечатлен Брежнев, — и все. Потом в течение нескольких месяцев фотографий нового лидера в газетах больше не печатали. Никакого, дескать, культа, никакого, мол, возвеличивания личности! Эпоха Брежнева — на дворе.

Полтора года спустя. 30 марта 1966-го. Второй день работы XXIII съезда КПСС. Утреннее заседание. Председательствует Косыгин. Он предоставляет право открыть обсуждение сделанного вчера Брежневым Отчетного доклада первому секретарю Московского комитета партии Н. Г. Егорычеву.

Где-то в середине его выступления заготовлена «изюминка», на которую будет затем ссылаться большинство из выступающих делегатов. Подойдя к этой «изюминке», Егорычев делает многозначительную паузу и начинает говорить, чеканя каждое слово:

— Московская делегация поддерживает предложение вновь восстановить в партии, как это было установлено при Ленине, Политбюро ЦК КПСС.

Он пережидает аплодисменты и добавляет:

— По-видимому, будет правильно восстановить также и должность генерального секретаря Центрального Комитета, которая была введена после XI съезда по инициативе Владимира Ильича.

Это и есть та самая «изюминка», которая становится чуть ли не главной сенсацией съезда. Ее подхватывают один за другим и последующие ораторы.

Затем на трибуну выходит первый секретарь ЦК Компартии Украины П. Е. Шелест. В середине его речи также звучат слова, одобряющие введение нового поста:

— Нам кажется, было бы целесообразно иметь генерального секретаря ЦК КПСС, как это было при Ленине. И мы поддерживаем предложение, внесенное от имени делегации Москвы товарищем Егорычевым.

Затем фамилии Егорычева и Шелеста как инициаторов нововведения повторяет первый секретарь Ленинградского обкома КПСС В. С. Толстиков:

— Товарищи Егорычев и Шелест от имени делегаций Москвы и Украины внесли предложение о восстановлении в Центральном Комитете поста генерального секретаря. Ленинградская делегация поручила мне заявить, что мы поддерживаем это предложение.

Потом следует «ценная реакция»: с каждым выступлением, с каждым новым днем работы съезда ширится число ораторов, высказывающихся за введение поста генерального секретаря ЦК КПСС. Так продолжается и 31 марта, и 1-го, и 2-го, и 4 апреля, когда заканчивается обсуждение Отчетного доклада ЦК.

Этот пункт включается в специальное постановление XXIII съезда партии о частичных изменениях в Уставе КПСС. Он звучит так: «Предусмотреть в Уставе, что ЦК КПСС избирает для руководства работой партии между пленумами ЦК — Политбюро; для руководства текущей работой, главным образом по подбору кадров и организации проведения, исполнения решений — Секретариат, Центральный комитет избирает генерального секретаря ЦК КПСС».

…Восьмое апреля 1966 года. Заключительное заседание XXIII съезда партии. Председательствующий Косыгин предоставляет слово Брежневу: только что закончился Пленум новоизбранного ЦК, и тот должен огласить его результаты. Все встают и устраивают ему овацию (недаром кто-то метко назвал тот период в истории страны «временем оваций»).

Леонид Ильич медленно надевает очки, несколько раз поправляет их, потом начинает читать, старательно выделяя каждое слово, буквально каждый знак препинания:

— Товарищи! Сегодня состоялся первый Пленум Центрального Комитета партии, избранного XXIII съездом. Позвольте доложить о его работе.

— Прежде всего я хотел бы отметить, что Пленум прошел в атмосфере единства и сплоченности. Он избрал руководящие органы партии.

— Пленум единодушно избрал генеральным секретарем ЦК и членом Политбюро ЦК товарища Брежнева.

Сообщение тонет в шквале продолжительных аплодисментов. Оно — словно победная реляция.

О чем думает в эти минуты Брежнев? Кто знает, но уже во всяком случае не о том, этично или неэтично делать ему самому такое сообщение, да еще явно рассчитывать на эффектную реакцию. Подобный вопрос у него, конечно же, не возникает. Еще бы, зал продолжает неистово аплодировать.

С октября 1964-го, когда на Пленуме ЦК речь шла о необходимости отстаивать глубоко этические начала в действиях высших руководителей, прошло совсем немного времени. Еще в каждом публичном выступлении обязательна ссылка на решения октябрьского Пленума. А каждый из находящихся в этом зале отлично знает, за что упреками и в чем обвиняли совсем недавно Хрущева. Еще все так свежо в памяти.

…Поздний ноябрьский вечер 1971-го. В кабинете председателя Президиума Верховного Совета СССР Николая Викторовича Подгорного нежданный гость — Леонид Ильич Брежнев. Он зашел к своему старому другу «на огонек» и теперь выговаривает ему за то, что тот допоздна засиживается за рабочим столом:

— Ты что ж, Николай, совсем не бережешь себя?! Уже давно пора отдыхать, а ты бумажками обложился! Куда это годится? Нужно соблюдать культуру труда, давать организму отдых. Он ведь у тебя не железный.

Подгорный лишь разводит руками:

— Да я обычно раньше ухожу, а сегодня вот припозднился. Сам понимаешь, бывает иногда необходимость.

Брежнев вдруг резко меняет тему беседы:

— Слушай, Николай, у меня к тебе важное дело есть. Я, кажется, уже этот разговор начинал, да кто-то перебил, черт возьми. Сейчас меня в твоем кабинете никто не достанет, вот и поговорим.

Подгорный согласно кивает головой. Брежнев, постукивая ребром ладони по столу, продолжает:

— Знаешь, Николай, я пришел к выводу, что мне пора становиться председателем Совета Министров. Это мне развяжет, как ты понимаешь, руки в решении международных вопросов, в организации управления страной. Такое совмещение практикуется в ряде зарубежных стран. Там, ведь лидер победившей на выборах партии нередко становится главой кабинета министров. Международный, можно сказать, опыт. Что ты на это скажешь?

Подгорный ненадолго задумывается, почесывает затылок и почти шепотом спрашивает:

— Мы ведь за это осудили на октябрьском Пленуме Хрущева? Может, не надо снова лезть на рожон с этим совмещением?

Брежнев негодующие вспыхивает:

— Ну, что ты, Николай, в самом деле решил сравнить! Я же таких глупостей, которые делал Никита, не допущу. Об этом и речи быть не может. Зачем такое говорить?

Подгорный спешно оправдывается:

— Ты меня, Леня, неправильно понял. Я просто беспокоюсь, что кое-кто может расценить такое совмещение как повторение действий Хруща. Меня волнует, чтобы кто-то этим нам вреда не причинил. Понимаешь? А вообще-то такая практика действительно распространена во многих странах. Это факт.

— Ну, вот видишь, — оживляется Брежнев, — ты ситуацию понимаешь.

Подгорный вновь задумывается и рассудительно продолжает:

— Только ты, Леня, учти: Совет Министров — это исполнительная власть. Там забот добавится многократно, и тебе могут приписать массу недоработок, ведь придется опуститься на зыбкую почву многих конкретных мелочей.

— Я это понимаю, Коля, — всплескивает руками Брежнев, — но плюсы перевешивают минусы. Думаю, что я тебя все-таки убедил. А если так, то прошу провести определенную разъяснительную работу с нашим Политбюро. Вот тебе его списочный состав, посмотри, с кем сможешь в ближайшее время переговорить. Можешь даже напротив соответствующих фамилий ставить «галочки»: поговорил и поставил, поговорил и поставил.

— Только смотри, — осторожно добавляет Леонид Ильич, — чтобы до Косыгина это не докатилось. Он ведь может начать брыкаться: отбирают, мол, втихаря у него должность. Действуй осмотрительней, договорились?

…Уже декабрь. Подгорный в очередной раз звонит домой серьезно заболевшему Леониду Ильичу, расспрашивает супругу о состоянии его здоровья:

— Что, Виктория Петровна, пока не лучше? Нужно время? Это верно. Пусть ни о чем не думает, старательно лечится. Передавайте Леониду Ильичу пожелания скорейшего выздоровления.

Подгорный кладет телефонную трубку, пододвигает к себе листочек со списочным составом Политбюро, испещренный карандашными «галочками», сосредоточенно смотрит на него. Потом облегченно вздыхает и рвет листочек в клочья.

Шесть лет спустя. Июнь 1977-года. Председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Викторович Подгорный недавно отправлен на пенсию. Его должность теперь совмещена с постом генерального секретаря ЦК КПСС, занимаемым Брежневым. Такое решение принял состоявшийся 24 мая 1977 года Пленум ЦК КПСС. Процедура совмещения проведена в середине июня.

Новоиспеченный пенсионер Подгорный ходит по своей просторной пустынной квартире и думает, думает, думает. В голове бесконечный монолог:

— Да, во время визитов за границу я совершил несколько промашек. Но ведь Брежнев наделал таких промашек куда больше. Ему была нужна только придирка, чтобы убрать меня.

— Да, я не соглашался добровольно уходить с поста председателя Президиума и становиться его первым замом, как бы вице-президентом. Был бы я совсем несамостоятельной фигурой. Раз так. он меня быстренько и погнал из руководства вообще, я и не успел оглянуться.

— А как он поначалу желал стать председателем Совета Министров. Мне все уши прожужжал. Я ему на свою голову, можно сказать, не советовал брать должность главы правительства, так он мою должность из-под меня и выхватил. Все лихо проделал в традициях октябрьского Пленума. Теперь газеты полны отчетов о его «короновании».

Подгорный подходит к столу, где у него отложены два «коронационных» номера «Известий», и уже в который раз перечитывает до странности лаконичную речь Брежнева на сессии Верховного Совета СССР 16 июня: «Товарищи депутаты! Прежде всего мне хотелось бы выразить глубокую благодарность вам, представителям советского народа в высшем органе нашего государства, за оказанное мне большое доверие, вторичное избрание меня председателем Президиума Верховного Совета СССР…»

Подгорный отрывается от газеты и прикидывает в уме:

— Да, он уже был Председателем Президиума — кажется, с 60-го по 64-й год, но тогда ходил на вторых ролях при Хрущеве. Это было совсем другое.

Подгорный вновь берет в руки газету, находит место, на котором остановился: «…избрание меня председателем Президиума Верховного Совета СССР (продолжительные аплодисменты).

Исполнение связанных с этим высоких и ответственных государственных обязанностей наряду с обязанностями Генерального секретаря ЦК нашей партии дело, конечно, не легкое. Но воля партии, воля советского народа, интересы нашего социалистического Отечества всегда были для меня высшим законом, которому я подчинял и подчиняю всю свою жизнь (продолжительные аплодисменты).

И сейчас, принимая это новое поручение Родины, я хочу заверить вас, дорогие товарищи, что постараюсь быть достойным доверия народа…»

Подгорный встает из-за стола, подходит к окну, минуту-другую смотрит куда-то вдаль, потом снова садится за стол, открывает другой номер «Известий», где броско дано выступление Брежнева в Кремле на заседании Президиума Верховного Совета СССР 17 июня 1977 года при вступлении в новую должность. Внимательно вчитывается в него: «Вы, товарищи, конечно, хорошо понимаете, что решение майского Пленума Центрального Комитета нашей партии о совмещении постов генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Президиума Верховного Совета СССР — это далеко не формальный акт. Решение Пленума имеет глубокий политический смысл».

Далее следуют аргументы в пользу такого совмещения: «постоянное возрастание руководящей роли Коммунистической партии», «практика нашей повсеместной работы, в ходе которой многим членам Политбюро ЦК приходится непосредственно вести государственные дела и внутри страны, и за рубежом».

Итоговые фразы речи довольно традиционны: «Отдавая себе отчет во всем этом, я ясно представляю себе, какую большую дополнительную ответственность возлагает на меня решение, принятое Верховным Советом СССР. Прямо скажу, это — нелегкое дело. И здесь я рассчитываю на вашу помощь, на ваше понимание и поддержку».

Подгорный саркастически хмыкает:

— Было бы сказано: «Отдавая себе отчет…». Этого, кажется, как раз и не происходит. Отпраздновал свое семидесятилетие и на восьмом десятке решил, видишь ли, в президенты податься. При его-то здоровье! При его самочувствии! И моложе он меня всего лишь на три года.

…Из всей обширной галереи правителей России Брежнев, пожалуй, может быть удачнее всего сравнен с императором Александром III. Основа для такой аналогии достаточно очевидна. Император в своей деятельности руководствовался советом своего наставника К. П. Победоносцева: положить конец попыткам что-либо существенно менять в стране, «производить опасные эксперименты». Главным для него было стремление к наивысшей общественной стабильности.

Подобными установками руководствовался и Брежнев. В мемуарной литературе можно встретить свидетельство сотрудников охраны Леонида Ильича о его «программных» высказываниях, адресованных близкому окружению. Вспоминают, как после заседания Политбюро, решавшего вопрос об его избрании генеральным секретарем ЦК КПСС, Брежнев ехал в одной машине с Косыгиным, которому заявил, что главная задача на данном этапе деятельности ЦК партии и правительства — обеспечить для советских людей спокойную жизнь.

При этом запомнились его рассуждения о том, что «при Сталине люди боялись репрессий, при Хрущеве — реорганизаций и перестановок. Народ не был уверен в завтрашнем дне, поэтому он должен получить в дальнейшем спокойную жизнь для плодотворной работы».

Конечно, между устремлениями Брежнева и реальной действительностью той поры нет полного соответствия. Особенно не вписывается в формулу «стабильность и спокойствие» Афганская война, начатая при нем в 1979-м. Однако при всех отступлениях, больших и малых несоответствиях между этой формулой и действиями властей в брежневские времена можно все-таки говорить о широкомасштабной попытке Брежнева придерживаться такой формулы.

Когда эпоху Брежнева называют «временем застоя», то не в последнюю очередь имеют ввиду, что тогда в стране не стремились к радикальным переменам. И если в этом определении звучит обвинительный оттенок, то сам Леонид Ильич явно рассчитывал на другой акцент в характеристике его времени. Он надеялся, что годы его правления назовут периодом спокойной жизни. В этом он почти не ошибся.

В обыденном сознании образ Брежнева ассоциируется с представлением о высшем руководителе, жадно «коллекционировавшем» награды и звания. Действительно, Леонид Ильич весьма преуспел на этом поприще, стал своеобразным «рекордсменом» среди других наиболее часто награждавшихся государственных и военных деятелей — таких как граф Гейден, генералиссимус Суворов, маршал Жуков, Герман Геринг, Николае Чаушеску.

Целых 19 раз Брежнев был удостоен высшими государственными органами СССР и дружественных стран звания героя (четырежды Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда, трижды Герой Болгарской Народной Республики, трижды Герой Чехословацкой Социалистической Республики и т. д.).

Однако видеть в нем лишь персонажа для книги рекордов Гиннесса было бы примитивно. И дело не только в том, что неумолимое время превращает многие недостатки исторических личностей в их достоинства. Главное состоит в ином: Брежнев не стал фигурой, расколовшей общество после своей кончины на враждебные полюса. Осмысливая его феномен, массовое сознание достаточно быстро пришло к пониманию того, что брежневские недостатки были продолжениями его достоинств, а достоинства — продолжениями недостатков. Он брал награды, щедро награждая. Он хотел приучить людей к вечному празднику, забыв об уважении к будням.

И все же согласимся: даже оставленной о себе памятью он выполнил ту самую миссию, которую провозглашал при жизни — миссию миротворца. Повторим еще раз: воспоминания о нем вобрали некий консолидирующий, а не разъединяющий людей потенциал, они напоминают о временах, когда в огромной стране жили небогато, но все-таки дружно, без кровавого угара национальных конфликтов.

1906, 19 декабря. Родился в семье Ильи Яковлевича и Натальи Денисовны Брежневых в г. Каменское (с 1936 г. — г. Днепродзержинск) Екатеринославской губернии на Украине.

1915. Прргнят в Каменскую мужскую классическую гимназию.

1921. Оканчивает Первую трудовую школу (бывшую гимназию) г. Каменское. Кочегар на Днепровском металлургическом заводе. Рабочий маслобойного завода в Курске.

1923. Поступает на учебу в Курский землеустроительный техникум, вступает в комсомол.

1927. Оканчивает техникум, начинает работать землеустроителем в Курской области.

1927–1928. Переезжает в Свердловск, работает заместителем окружного земельного уполномоченного, заведующим земельным отделом в Свердловской области.

1929. Принимается кандидатом в члены ВКП(б).

1930. Работает заместителем заведующего окружным земле-управлением в г. Свердловске.

1930–1931. Студент института сельхозмашин им. Калинина в Москве.

1931. Председатель профкома института им. Арсеничева в г. Каменское. 24 октября. Принимается в члены ВКП(б).

1932–1933. Секретарь парткома института им. Арсеничева в г Каменское.

1933–1935. Директор металлургического техникума в г. Камепское. 1935. Оканчивает с отличием институт им. Арсеничева в г. Каменское (заочно) и получает специальность инженера-тепловика. Работает начальником смены силового цеха завода им. Дзержинского.

1935. Курсант бронетанковой школы в г. Чита. Политрук танковой роты 14-го мехкорпуса ДБК.

1936, ноябрь. Директор металлургического техникума в г. Днепродзержинске.

1937–1938. Заместитель председателя горсовета г. Днепродзержинска.

1938. Заведующий торготделом Днепропетровского обкома КП(б)У.

1939, февраль. Избирается секретарем по пропаганде Днепропетровского обкома КП(б)У.

1940. Секретарь Днепропетровского обкома КП(б)У по оборонной промышленности.

1941, июль. Назначается заместителем начальника политуправления Южного фронта.

1942, март. Награждается первой боевой наградой — орденом Красного Знамени. Назначается заместителем начальника политуправления Черноморской группы войск Закавказского фронта.

1943. В связи с упразднением старых воинских званий бригадному комиссару Брежневу присваивается новое звание — полковника. 1 апреля. Назначается начальником политотдела 18-й армии.

1944, 2 ноября. Присваивается очередное воинское звание генерал-майора.

1945, май. Назначается начальником политуправления 4-го Украинского фронта. 24 июня. Участвует в Параде Победы в Москве. Назначается начальником политуправления Прикарпатского военного округа.

1946, 30 августа. Избирается первым секретарем Запорожского обкома КН(б)У.

1947, 21 ноября. Избирается первым секретарем Днепропетровского обкома КП(б)У.

1950, июль. Избирается Первым секретарем ЦК КП(б) Молдавии.

1952, октябрь. Выступает с речью на XIX съезде КПСС. 16 октября. На пленуме после окончания XIX съезда партии избирается по предложению Сталина кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, секретарем ЦК КПСС.

1953, март. Назначается начальником Политуправления Военно-Морских Сил, заместителем начальника Главного политуправления Советской Армии и Военно-Морского флота. Присваивается воинское звание генерал-лейтенанта. 26 тоня. Включается в группу захвата с целью ареста Берии.

1954, 5 февраля. Избирается вторым секретарем ЦК КП Казахстана.

1955, 6 августа. Избирается первым секретарем ЦК КП Казахстана.

1956, февраль. На пленуме ЦК партии после окончания XX съезда КПСС избирается кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, секретарем ЦК КПСС, ведающим вопросами обороны, тяжелого машиностроения и капитального строительства.

1957, июнь. Переносит микроинфаркт. Июнь. Поддерживает Н. С. Хрущева в его борьбе с «антипартийной группой», избирается членом Президиума ЦК КПСС.

1958, Заместитель председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР (по совместительству).

1960, 7 мая. Избирается Председателем Президиума Верховного Совета СССР.

1961. Присваивается звание Героя Социалистического Труда.

1963. Избирается секретарем ЦК КПСС.

1964, июль. Оставляет пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, сосредотачиваясь на деятельности секретаря ЦК КПСС.

1964, 14 октября. После смещения Н. С. Хрущева избирается первым секретарем ЦК КПСС.

1966, 29 марта. Делает Отчетный доклад на ХХIII съезде КПСС.

8 апреля. Избирается членом Политбюро, генеральным секретарем ЦК КПСС.

1966, декабрь. В связи с 60-летием присваивается звание Героя Советского Союза.

1968, июль-август. Председательствует на заседаниях Политбюро, где решается вопрос о вводе войск стран Варшавского договора в Чехословакию.

1969, 22 января. Попытка покушения на Л. И. Брежнева у Боровицких ворот Кремля.

1970, 12 августа. Подписывает вместе с германским канцлером В. Брандтом Московский договор между СССР и ФРГ. 1971,30 марта. Делает Отчетный доклад на XXIV съезде КПСС.

1972, май. Подписывает в Москве вместе с президентом США Р. Никсоном Временные соглашения о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений и Договор об организации систем противоракетной обороны между СССР и США.

1973, Награждается Международной Ленинской премией «За укрепление мира между народами».

1975, август. Участвует в Хельсинки в подписании Заключительного Акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. 27 ноября. Награждается Всемирным Советом мира «Золотой медалью мира имени Ф. Жолио Кюри».

1976, 24 февраля. Выступает с Отчетным докладом на XXV съезде КПСС. 8 мая. Присваивается звание Маршала Советского Союза. 19 декабря. В связи с 70-летием со дня рождения награждается второй медалью «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.

1976, Переносит инсульт.

1977, 24 мая. На Пленуме ЦК КПСС принимается решение о совмещении постов генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Президиума Верховного Совета СССР. 16 июня. Избирается Председателем Президиума Верховного Совета СССР.

1977, Награждается высшей наградой в области общественных наук — Золотой медалью им. Карла Маркса.

1978, Публикуются воспоминания «Малая земля», «Возрождение», «Целина». 20 февраля. Награждается высшим военным орденом «Победа» (после смерти Указ о награждении был отменен). 19 декабря. Награждается третьей «Золотой Звездой» Героя Советского Союза.

1979, 18 июня. Подписывает в Вене вместе с Д. Картером Договор между СССР и США об ограничении стратегических вооружении. Декабрь. Санкционирует ввод Советских войск в Афганистан.

1980, 31 марта. Вручение Ленинской премии в области литературы. 13 октября. Награждается Международной премией «Золотой Меркурий» за мир и сотрудничество. 18 декабря. Награждается вторым орденом Октябрьской революции (единственное награждение).

1981, 23 февраля. Выступает с Отчетным докладом на XXVI съезде КПСС. 19 декабря. В связи с 75-летием со дня рождения награждается четвертой медалью «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.

1982, 23 марта. Инцидент на Ташкентском авиационном заводе (обрушение эстакады вместе с людьми), в ходе которого Л. И. Брежнев получает перелом ключицы правой руки. 10 ноября. Кончина Л. И. Брежнева. 15 ноября. Похороны в Москве на Красной площади.

8 АНДРОПОВ ЮРИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ —
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ ЦК КПСС (1982–1984), ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР (1983–1984)

Вечер 10 ноября 1982 года. Празднества по случаю 65-летия Октябрьской революции неожиданно обернулись похоронной суетой. Утром скончался Леонид Ильич Брежнев. И вот теперь, в 17 часов, собралось на экстренное заседание Политбюро.

Его проведению предшествовали кулуарные консультации, в ходе которых был предрешен вопрос о приемнике Брежнева. Роль «дипломатического челнока» на этих консультациях взял на себя министр обороны, маршал Дмитрий Федорович Устинов.

Маршал знал, что ближайший сподвижник Брежнева Константин Устинович Черненко имеет большие виды на освободившийся пост генерального секретаря ЦК КПСС. На экстренном заседании Политбюро его кандидатуру на этот пост готовился предложить первый заместитель председателя Совета Министров Николай Александрович Тихонов.

Рассказав об этом Андропову, маршал Устинов тут же предложил ему «нейтрализовать» возможную инициативу Тихонова очень простым способом: попросить самого Черненко выступить с предложением о кандидатуре Андронова на пост Генерального секретаря. Решили, что из уст министра обороны просьба к Константину Устиновичу должна будет прозвучать весьма весомо.

Андропов согласился, и маршал Устинов отправился к Черненко. Он сообщил ему, что переговорил с соратниками по Политбюро и те просят Константина Устиновича выдвинуть на предстоящем заседании кандидатуру Андропова. Черненко пришел к выводу, что за инициативой Устинова скрываются договоренности, противостоять которым он едва ли сумеет, и выразил свое согласие. Вопрос был решен.

Эта незатейливая дипломатия стала той скрытой пружиной, которая направляла действия собравшихся на заседании Политбюро руководителей. Все происшедшее дальше было уже почти чистой формальностью.

Вначале председательствовавший на заседании Андропов предложил почтить память скончавшегося. Затем зачитал краткий текст, в котором проникновенно говорилось о Леониде Ильиче как о «выдающемся руководителе, замечательном друге, советчике, товарище».

После этого Юрий Владимирович напомнил, что в повестке дня стоит вопрос о выдвижении кандидатуры генерального секретаря ЦК КПСС и попросил присутствовавших делать предложения и высказываться.

Тут Константину Устиновичу и пришлось выполнить взятое на себя обязательство. Черненко произнес лаконичную поминальную речь, которую завершил предложениями избрать Андропова генеральным секретарем и выступить с соответствующей рекомендацией на предстоящем Пленуме ЦК.

Маршал Устинов предложил поручить вновь эту миссию Черненко. Возражений не было, желающих выступить — тоже. Заседание завершилось. Процедура заняла около часа.

Был сделан первый, пожалуй, самый главный шаг к появлению нового отечественного лидера.

Пленум ЦК прошел два дня спустя — 12 ноября 1982 года. Как и на заседании Политбюро, основными докладчиками вновь были Андропов и Черненко.

Речь Юрия Владимировича была полностью посвящена памяти Брежнева. Леонид Ильич был назван «крупнейшим политическим деятелем современности», «человеком большой души и большого сердца, чутким, доброжелательным, отзывчивым и глубоко гуманным». Лишь последние слова речи касались того главного, ради чего был собран Пленум. Собственно это была лишь одна весьма короткая фраза: «Пленуму предстоит решить вопрос об избрании Генерального секретаря Центрального Комитета КПСС». И ничего больше. А далее — традиционное предложение высказываться по этому поводу.

Тут же слово было предоставлено Черненко. Значительная часть его речи также была посвящена памяти Брежнева. Об избрании нового генсека он высказался также довольно подробно. К концу своей речи Константин Установил говорил уже с сильной одышкой, допускал скороговорки, не менял интонаций.

Вот что у слышали от него участники Пленума по поводу кандидатуры нового генсека:

— Политбюро ЦК КПСС, обсудив создавшееся положение, поручило мне предложить Пленуму избрать генеральным секретарем ЦК КПСС товарища Андропова Юрия Владимировича. Думаю нет нужды рассказывать его биографию. Юрий Владимирович хорошо известен в партии и стране как самоотверженный, преданный делу ленинской партии коммунист, как ближайший соратник Леонида Ильича.

— За плечами у Юрия Владимировича разносторонняя деятельность в области внутренней и внешней политики, идеологии. Был он и комсомольским вожаком, и крупным партийным работником, и дипломатом. Немало труда им вложено в укрепление социалистического содружества, в обеспечение безопасности нашею государства.

А дальше в выступлении Черненко содержалась некая «новинка»: он заговорил не о ленинском, а о «брежневском» стиле руководства и отношении к кадрам, о «брежневской» заботе о людях. Составители этой речи, видимо, полагали, что «новинка» должна оживить строгий лексикон подобных выступлений, но оратор никак не акцентировал на этой «новинке» внимание аудитории, она «растворилась» в трафаретных фразах.

Таким было итоговое резюме с обоснованием выбора в пользу Андропова:

— Все члены Политбюро считают, что Юрий Владимирович хорошо воспринял брежневский стиль руководства, брежневскую заботу об интересах народа, брежневское отношение к кадрам, решимость всеми силами противостоять проискам агрессоров, беречь и укреплять мир.

— Юрию Владимировичу присуща партийная скромность, уважение к мнению других товарищей и, можно сказать, пристрастие к коллективной работе. Политбюро единодушно считает: товарищ Андропов достоин доверия Центрального Комитета, доверия партии.

Процедура голосования была недолгой. Пленум единогласно избрал единственного соискателя высшей партийной должности на пост генерального секретаря ЦК КПСС.

И вот Юрий Владимирович Андропов снова на трибуне. Короткая процедурная речь. Слова признательности и благодарности за оказанное доверие. Публичное заверение в том, что все силы будут направлены на «обеспечение преемственности в решении задач дальнейшего укрепления экономического и оборонного могущества СССР, в осуществлении всей ленинской внутренней и внешней политики, проводившейся при Л. И. Брежневе».

Бывший генсек еще не погребен. Похороны состоятся 15 ноября на Красной площади. Новый генсек уже прошел все стадии принятой тогда процедуры избрания. Отныне он официальный лидер гигантской державы. Словосочетание «Юрий Владимирович Андропов» становится привычным для миллионов людей. На календаре пятница 12 ноября 1982 года.

Не только западные советологи, но и большинство сведущих людей в Советском Союзе, следивших на политическими процессами, не сомневались, что Андропов, получив должность генсека, совместит ее с постом председателя Президиума Верховного Совета СССР. Этот пост нередко за границей именовали «президентским». Однако эта уверенность оправдалась далеко не сразу.

Через 10 дней после внеочередного Пленума ЦК, избравшего Андропова генсеком, состоялся очередной Пленум. Тоже ноябрьский. Он проходил только один день — 22 ноября 1982 года. На нем были обсуждены вопросы о проектах государственного плана экономического и социального развития СССР и государственного бюджета страны на 1983 год.

Рассматривались на Пленуме и организационные вопросы, но не те, которые предсказывали многие. Юрий Владимирович не пожелал скоропалительно занимать высшим государственный пост, видимо, решив продемонстрировать, что его шагам и действиям не чужды этические мотивы. Правда, среди аппаратных работников ЦК тогда поговаривали, что дело тут не только в этике, но и в тактике взаимоотношений со сторонниками Черненко в Политбюро. Их, дескать, нужно было «обезоружить» именно таким подходом: затянуть вопрос с занятием высшего государственного поста и вызвать требовательные голоса тех, кто начнет настаивать на этом.

Пошел месяц за месяцем. Все уже привыкли к тому, что государственные указы подписывал первый заместитель председателя Президиума Верховного Совета СССР Василий Васильевич Кузнецов. И вот — ожидавшийся шаг Андропова.

Следующий Пленум ЦК состоялся 14–15 июня 1983 года. Примечательно, что на нем с основным докладом выступил именно Черненко, а Андропов ограничился только не очень продолжительной речью. Пленум был посвящен обсуждению актуальных вопросов идеологической, массово-политической работы партии, что давало карты в руки Черненко как секретарю ЦК по идеологии. Однако в выборе докладчика можно было усмотреть нечто большее: Андропов отдал ему свое генсековское право выступать с докладом, словно подчеркивая, что он может и даже хочет делиться некоторыми привилегиями лидера.

В докладе Черненко было разбросано целых пять своеобразных дифирамбов в адрес Андропова, облеченных в форму позитивных оценок как его деятельности, так и его высказываний. К примеру, положения и выводы, содержащиеся в его выступлениях, были отнесены к «подлинным достижениям марксистско-ленинской мысли последнего времени». Подчеркнуто, что выступления Андропова оказывают «глубокое влияние на мировую общественность».

На этот раз на Пленуме был рассмотрен и положительно решен вопрос о совмещении постов генсека ЦК партии и председателя Президиума Верховного Совета СССР. Решение было принято, можно сказать, автоматически.

На следующий день после окончания Пленума, 16 июня 1983 года, состоялась «коронационная» сессия Верховного Совета СССР. На ней вновь по процедурному вопросу выступал (как и в ноябре минувшего года на заседаниях Политбюро и Пленума ЦК) Константин Установил.

«Теоретическое» обоснование необходимости совмещения двух высших руководящих должностей было выражено в выступлении Черненко таким положением: «Политбюро ЦК КПСС и Пленум ЦК исходят из того, что возрастание руководящей и направляющей роли Коммунистической партии в жизни советского общества, в нашей внутренней и внешней политике с полным основанием воспринимается советскими людьми и за рубежом как свидетельство нераздельности авторитета партии и государства, как выражение единства разума и воли партии и народа».

Любопытно, что здесь были почти слово в слово повторены фразы и выражения, использовавшиеся еще в материалах, составлявшихся для идеологического обоснования совмещения этих постов Брежневым. Основная часть выступления была посвящена характеристике Андропова как высшего партийного руководителя и претендента на «президентский» пост. В нем были выделены три блока таких характеристик.

Первый относился, в основном, к личностным качествам соискателя: «Целеустремленная, энергичная и инициативная деятельность Ю. В. Андропова на посту генерального секретаря ЦК КПСС, его деловые и человеческие качества, опыт и политическая мудрость снискали ему всеобщее уважение, доверие и симпатии партии и народа. В его лице советские коммунисты, все трудящиеся, наши зарубежные друзья видят выдающегося руководителя ленинского типа».

Два других блока характеристик, сформулированных в кабинетах ЦК КПСС на Старой площади, относились к внутриполитической и внешнеполитической деятельности Андропова, к его вкладу в «совершенствование общества развитого социализма».

Весь этот широкий набор характеристик предварял итоговое положение, содержащееся в выступлении Черненко: «Избрание генерального секретаря ЦК КПСС товарища Юрия Владимировича Андропова на пост председателя Президиума Верховного Совета СССР будет служить высшим интересам нашего общества и государства, успешному выполнению исторических предначертаний XXVI съезда КПСС, делу коммунистического строительства».

Выступление Константина Устиновича завершилось оглашением предложенного депутатам предельно лаконичного проекта постановления: «Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик постановляет:

Избрать товарища Андропова Юрия Владимировича председателем Президиума Верховного Совета СССР».

Голосование было единогласным. Снова был продемонстрирован полный автоматизм в принятии важнейшего кадрового решения.

Никто из голосовавших не мог даже предположить, что избранный ими руководитель окажется лишь временной фигурой, мелькнувшей, подобно яркому метеору на звездном небосклоне правителей великой страны. Ему оставалось жить менее восьми месяцев.

События ноября 1982-го и июня 1983-го не исчерпывают, разумеется, историю восхождения Юрия Владимировича Андропова к вершинам власти. Важнейшей предпосылкой такого восхождения стал переход Андронова с должности председателя союзного КГБ на пост секретаря ЦК КПСС. Небезынтересно проследить, как складывалась эта предпосылка.

Положение секретаря ЦК по идеологии в советские времена традиционно рассматривалось как позиция второго по значимости секретаря и фактически второго лица в высшем руководстве. Этот пост долгие годы при Брежневе занимал М. А. Суслов. После его смерти в январе 1982 года за этот пост в партийном руководстве развернулась борьба. Уже тогда явно обозначилось соперничество между Андроповым и Черненко.

В мае 1982 года на этот пост был избран Юрий Владимирович. Однако Константин Устинович не перестал и после этого оспаривать свое право на роль второго человека в партии. Он продолжал председательствовать на заседаниях Секретариата ЦК, демонстрируя прежние амбиции.

Андропов же, став секретарем ЦК по идеологии, не спешил садиться на место председательствующего. Так продолжалась неделя за неделей. Тогда в этот затянувшийся конфликт вмешался сам Брежнев. По авторитетному свидетельству М. С. Горбачева, накануне очередного заседания Секретариата ЦК Брежнев позвонил Юрию Владимировичу и выговорил ему за то, что он никак не решится приступить к руководству работой Секретариата.

Дальнейшее Горбачев описал так: «Юрий Владимирович первым вошел в зал заседаний и сразу лее сел на председательское место. Что касается Черненко, то, увидев это, он как-то сразу сник и рухнул в кресло, стоявшее через стол напротив меня, буквально провалился в него. Так у нас на глазах произошел «внутренний переворот», чем-то напоминавший сцену из «Ревизора».

Этот Секретариат Андропов провел решительно и уверенно — в своем стиле, весьма отличном от нудной манеры, которая была свойственна Черненко и превращала все заседание в некое подобие киселя».

Произошло это в июле 1982 года. Именно тогда Андропов не только де-юре, но и де-факто стал вторым человеком в партии и стал рассматриваться в качестве вероятного преемника Брежнева. Причем сам Брежнев, как видим, расставил точки над «i», настояв на том, чтобы Юрий Владимирович руководил работой Секретариата ЦК.

По отношению же к Черненко Брежнев проявлял взлеты и спады своего расположения. Леонид Ильич то позволял ему удовлетворять наивысшие амбиции, то лишал его такой возможности.

Траектория решающей стадии восхождения Андропова к вершинам власти пролегла, таким образом, от мая к июлю, а затем к ноябрю 1982-го и, наконец, к июню 1983-го. Однако для использования этой власти история практически не дала ему времени. Всего пятнадцать месяцев находился он на гребне политического Олимпа, но значительную часть даже этого короткого срока был тяжко болен.

Время правления Андропова запомнилось крутыми мерами по организации рабочей и исполнительской дисциплины в стране, по борьбе с пьянством на производстве, со всевозможными проявлениями хищения и взяточничества. Оно осталось в памяти людей как время несбывшихся надежд на реформирование экономики и духовной сферы советского общества.

…Его биография богата событиями. Он родом из Ставрополья, работал в Моздоке, Рыбинске, Ярославле, Петрозаводске. В молодые годы — рабочий, матрос на судах Волжского пароходства, комсомольский лидер, участник партизанского движения.

Андропов был многогранен. В зрелые годы — практический политик, партийный деятель, дипломат, руководитель КГБ. Мало кто знает, что наедине с собой он был еще и поэтом, сочинял урывками стихи. Может быть, именно это проявление его натуры своеобразным образом воплотилось в сложной драматургии последних пятнадцати месяцев андроповской жизни. Они напоминают стихотворную миниатюру, поэтическое двустишие, в котором первая строка граничит с последней и которое поражает предельной лаконичностью.

Юрий Владимирович умер в феврале 1984 года. В июне ему должно было бы исполниться семьдесят. Словом, утверждение о том, что он немного не дожил до своего 70-летия, хронологически точно. И все же еще вернее было бы сказать, что он немного не дожил до того заветного рубежа, начиная с которого он мог бы ответственно сказать самому себе, что успел в полной мере состояться как верховный руководитель великой страны.

1914, 15 июня. Родился в семье железнодорожника на станции Нагутская Ставропольской губернии.

1930. Вступление в ВЛКСМ. Трудится рабочим в г. Моздоке в Северной Осетии.

1932. Поступает на учебу в Рыбинский техникум водного транспорта. Одновременно работает матросом, штурвальным, помощником капитана в Волжском пароходстве.

1936. Избирается освобожденным секретарем комсомольской организации Рыбинского техникума водного транспорта. Становится комсоргом ЦК ВЛКСМ судоверфи имени Володарского в г. Рыбинске.

1937. Назначается заведующим отделом Ярославского обкома ВЛКСМ.

1938. Избирается первым секретарем Ярославского обкома ВЛКСМ.

1939. Вступает в ВКП(б).

1940. Избирается первым секретарем ЦК ЛКСМ Карелии.

1941–1944. Участвует в партизанском движении. Занимается организацией комсомольского подполья на оккупированной советской территории, осуществлением разведывательных и боевых операций в тылу врага.

1944. Избирается вторым секретарем Петрозаводского горкома ВКП(б).

1947. Избирается вторым секретарем ЦК Компартии Карело-Финской ССР.

1951. По решению ЦК ВКП(б) переводится в аппарат ЦК партии, где работает вначале инспектором, а затем заведующим подотделом ЦК.

1953. Направляется на дипломатическую работу в МИД СССР.

1954. Назначается Чрезвычайным и Полномочным Послом в Венгерской Народной Республике.

1956, октябрь — ноябрь. Выступает в качестве одного из организаторов подавления антикоммунистического восстания в Венгрии.

1957. Утверждается заведующим отделом ЦК КПСС по связям с правящими коммунистическими партиями.

1961, октябрь. На XXII съезде партии впервые избирается членом ЦК КПСС.

1962. Избирается секретарем ЦК КПСС.

1967, май. Назначается председателем Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР. Июнь. Избирается кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС.

1968, август. Выступает за введение войск Варшавского договора в Чехословакию.

1973, апрель. Избирается членом Политбюро ЦК КПСС.

1974, июнь. Получает звание Героя Социалистического Труда в связи с 60-летнем.

1979, декабрь. Выступает в качестве одного из инициаторов введения советских войск в Афганистан.

1982, май. Избирается секретарем ЦК КПСС. Июль. Начинает председательствовать на заседаниях Секретариата ЦК КПСС. 12 ноября. На внеочередном Пленуме ЦК партии избирается генеральным секретарем ЦК КПСС.

1983, 16 июня. На восьмой сессии Верховного Совета СССР 10-го созыва избирается Председателем Президиумом Верховного Совета СССР. 1 сентября. Последний раз председательствует на заседании Политбюро ЦК КПСС. 30 сентября. Резкое обострение болезни.

1984, 9 февраля. Кончина Ю. В. Андропова. 14 февраля. Похороны в Москве на Красной площади.

9 ЧЕРНЕНКО КОНСТАНТИН УСТИНОВИЧ —
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ ЦК КПСС (1984–1985), ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР (1984–1985)

В феврале 1984 года наступил звездный час Константина Черненко. Волею сложившихся обстоятельств он был вознесен на самую вершину верховной власти. Сценарий его «вознесения» был до примитивности прост и почти в точности повторял событийный ряд возвышения Юрия Владимировича Андропова. Расхождения были только в деталях, в мелочах, в нюансах.

На следующий день после кончины Андропова 10 февраля 1984 года в 11 часов утра началось внеочередное заседание Политбюро. Как и в ноябре 1982-го, после смерти Брежнева, заседанию предшествовали неофициальные встречи между членами Политбюро. Все решилось на переговорах четверки: Устинов, Черненко, Громыко, Тихонов.

На этих переговорах, к удивлению собравшихся, Андрей Андреевич Громыко сразу же начал зондировать почву с целью заполучить пост генерального секретаря ЦК КПСС. Пытаясь предотвратить такое развитие событий, маршал Дмитрий Федорович Устинов предложил на этот пост Константина Установила Черненко. Эта кандидатура устроила всех. В результате председателю Совета Министров СССР Николаю Александровичу Тихонову было предоставлено право предложить ее для утверждения на предстоявшем заседании Политбюро.

Вновь, как и после кончины Брежнева, предварительные договоренности обязывали Тихонова сделать такое предложение. Однако тогда маршал Устинов помешал этому, и в действие вступила вторая предварительная договоренность. Теперь же он сам стал инициатором продвижения Черненко.

Кстати, о кандидатуре молодого Горбачева никто и не вспомнил: партийные старейшины резонно опасались, что тот, придя к высшей власти, может быстро распрощаться с ними.

Все действо прошло без сенсаций и неожиданностей. Заседание Политбюро нельзя было, пожалуй, назвать битвой, выигранной Константином Устиновичем: его ход был рутинным, итог предопределенным изначально.

Краткое выступление Черненко, приглашение к выдвижению кандидатур на пост генсека. Затем заранее обговоренное выступление Тихонова, в котором сразу же было заявлено об уверенности, что в Политбюро существует единство мнений: Константин Установил — достойная кандидатура на должность генерального секретаря.

А дальше — выступления почти всех членов и кандидатов в члены Политбюро, в которых в той или иной форме было одобрено предложение Тихонова. Итог переклички мнений подвел сам Константин Установил, констатировавший полное единство позиций собравшихся о целесообразности выдвижения его, Черненко, на пост генсека. При этом он повторил почти слово в слово формулировку, приведенную Тихоновым и в ходе дальнейшей процедуры повторенную Горбачевым. Дорога к утверждению мнения Политбюро на Пленуме ЦК была, таким образом, открыта.

Пленум состоялся 13 февраля в Свердловском зале Большого Кремлевского дворца. На нем по поручению Политбюро снова выступил Тихонов. Воздав дань памяти Юрия Владимировича Андропова, он огласил предложение партийного руководства избрать Черненко новым генеральным секретарем ЦК КПСС.

Затем в речи Николая Александровича был сделан экскурс в биографию претендента: «Константин Устинович прошел богатую жизненную школу. Знает он и нелегкий крестьянский труд, и солдатскую службу, и будни сельского обкома.

Многие годы он возглавлял ответственные участки партийной работы в Красноярской, Пензенской, Молдавской партийных организациях, в аппарате ЦК КПСС».

После биографического экскурса в речи Тихонова последовала не очень оригинальная мысль о том, что Черненко известен как соратник Брежнева и Андропова. Здесь явно просматривался зыбкий намек: это обстоятельство дает ему, дескать, право стать их преемником.

Далее следовало пространное перечисление заслуг соискателя:

— Работая в Политбюро и секретариате ЦК, Константин Устинович многое сделал для развития и утверждения ленинского стиля партийного и государственного руководства.

— Константина Установила отличает умение зажечь людей своей энергией, новаторским отношением к любому делу, сплотить товарищей на дружную коллективную работу.

— Константину Устиновичу принадлежит видная роль в разработке крупных теоретических проблем развития социалистического общества, в создании целостной концепции идеологической деятельности КПСС на длительную перспективу.

— Константину Устиновичу принадлежит самое активное участие в формировании стратегических направлений нашей миролюбивой внешней политики.

— Наши военные работники знают, как много занимается Константин Устинович вопросами укрепления обороноспособности страны, оснащения Вооруженных сил современной техникой, идейной закалки личного состава армии и флота.

По мнению составителей этой, в общем-то, «рекламной» речи, весь приведенный перечень заслуг Черненко выглядел вполне внушительно и весьма убедительно, что давало право на важное обобщение:

— Политбюро уверено, что Константин Устинович Черненко на посту Генерального секретаря ЦК КПСС будет достойно возглавлять боевой штаб ленинской партии.

Все последующее было повторением «под копирку» ноябрьского Пленума ЦК 1982 года. Единогласное голосование. Благодарственно-программная речь нового генсека.

Дело было сделано: у партии, а значит, и у страны появился следующий руководитель. Трудно сказать, что думали и чувствовали тогда участники этой церемонии. Но, наверное, не у всех было спокойно на душе. Пусть не большинство, но хотя бы некоторые из них знали о реальных возможностях нового руководителя, о крайне плачевном состоянии его здоровья. Однако никто не рискнул сказать об этом вслух, никто не посмел предостеречь единомышленников от принятия бесперспективного решения.

Что это было? Коллективное наваждение? Общее ослепление? Конечно, ни то и ни другое. Принимавшие это решение люди были годами воспитаны на благоговейном отношении к сохранению единства в рядах их партии. Для них непререкаемым был постулат, согласно которому наверху лучше известно, что надо делать. К тому же многие убежденно считали: выполнить свой партийный долг означало активно следовать предначертанию сверху. Все это вместе взятое и дало слепящий эффект единодушного голосования.

Когда-то Платон утверждал, что самое тяжкое проявление обмана это — самообман. Собравшиеся в Кремле в феврале 1984-го люди впали в этот грех: они позволили себе обмануть самих себя.

Другой древний грек, Аристотель, правда, снисходительно говорил об ошибающихся: «Промахнуться легко, трудно попасть в цель». Однако февральская «промашка» была совсем иного рода. Голосовавшим тогда в Кремле, чтобы не совершить ее, нужно было иметь за спиной совсем другую историю, совсем другие традиции. Любой судья «февральцев» обязан учитывать это, памятуя не столько об их вине, сколько о том, кто они и откуда.

История совмещения Константином Устиновичем Черненко постов генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Президиума Верховного Совета СССР весьма незатейлива. Если Андропов предпочел подождать свыше семи месяцев до такого совмещения, то Черненко этого не потребовалось. Обстоятельства преподнесли ему своеобразный подарок.

В начале 1984 года истек срок полномочий Верховного Совета СССР десятого созыва. Выборы депутатов следующего созыва состоялись в марте. Так что, став генсеком, Константин Устинович почти сразу же получил формальную возможность занять и второй искомый пост.

Вопрос об этом был предварительно решен на состоявшемся 10 апреля 1984 года Пленуме ЦК КПСС. Произошло это как бы походя, мимоходом. Логика инерции мышления и действия сработала по схеме: сказал «а» — требуется добавить «б». Сделал выбор — подтверди его вновь. И выбор, естественно, был подтвержден.

Церемония избрания Константина Установила Председателем Президиума Верховного Совета СССР состоялась на следующий день после Пленума ЦК. В ней не было ничего примечательного, кроме, пожалуй, появления новой фигуры главного «церемониймейстера». В такой роли выступил Михаил Сергеевич Горбачев, занявший к этому времени де-факто позиции второго секретаря ЦК (официально в партийной иерархии такой пост не был предусмотрен).

Одно из первых появлений Горбачева на публике в новом для себя качестве обратило на него всеобщее внимание. Заметим: пройдет меньше года — и он будет солировать на политических подмостках страны уже в почетном одиночестве.

…Итак, Москва, Большой Кремлевский дворец, 11 апреля 1984 года. Па трибуне первой сессии Верховного Совета СССР одиннадцатого созыва Михаил Сергеевич Горбачев. Говорит он уверенно, четко, раскованно, с ораторским лоском. Лишь придирчивое ухо изредка может заметить в его интонациях выговор сельского жителя. Михаил Сергеевич вносит на рассмотрение парламента «поддержанное партийной группой Верховного Совета и Советами Старейшин палат» предложение избрать Константина Установила Черненко председателем Президиума Верховного Совета СССР.

Затем он сообщает о том, что вчерашний Пленум ЦК «исходя из высших интересов советского общества и государства» принял решение о таком совмещении постов.

Горбачев переходит к перечислению заслуг претендента:

— Коммунисты, все советские люди знают Константина Устиновича как стойкого борца за коммунизм и мир, испытанного руководителя-ленинца, обладающего выдающимися политическими и организаторскими способностями, громадным жизненным опытом.

Из уст Михаила Сергеевича звучат сообразные моменту фразы: «отдает все силы и знания», «из собственного опыта хорошо знает», «вносит значительный вклад».

Горбачев напоминает, что претендент последнее время возглавлял Комиссию по иностранным делам Совета Союза Верховного Совета СССР, которая под его руководством проводила в жизнь внешнеполитический курс партии и государства.

Михаил Сергеевич выступает по всем правилам ораторского искусства. Это заметно всем, но понимают ли собравшиеся, что он, агитируя за другого, явно пропагандирует себя?!

Заключительный аккорд своего выступления Горбачев произносит на высокой ноте, с возвышенным патетическим пафосом:

— Все это, товарищи депутаты, позволяет выразить твердую уверенность, что избрание генерального секретаря ЦК КПСС товарища Черненко Константина Устиновича председателем Президиума Верховного Совета СССР принесет большую пользу общему делу, решению тех грандиозных задач, которые стоят перед нами сегодня.

Проходит еще несколько протокольных минут парламентской процедуры — и вот уже депутаты дружно поднимают руки, голосуя за предложение Горбачева. Вопрос решен.

Теперь очередь выступать за Константином Устиновичем. Поднявшись на трибуну, он выдерживает паузу, пытаясь отдышаться. Затем начинает говорить, не отрывая глаз от текста. Слова благодарности, уверения в признании огромной ответственности, с которой связано выполнение обязанностей главы государства.

Константин Устинович читает с трудом, время от времени задыхаясь, проглатывая слова, сбиваясь на монотонную скороговорку. Какой разительный контраст: только что на трибуне был молодой, энергичный, красноречивый Горбачев, и вот вслед за ним — этот вызывающий сочувствие старец! И он, этот старец, — лидер великой страны?! И его, согласно неписаным процедурным канонам, вовсю расхваливает Горбачев?!

Приходили ли такие вполне естественные мысли в головы к сидящим в кремлевском зале депутатам? Наверное, к некоторым приходили, но, пожалуй, как-то несмело, лишь для того, чтобы остаться в сокровенных тайниках рассудка. Время для этих мыслей еще не наступило.

Понимает ли сам себя в эти минуты Горбачев? Должно быть, понимает. Ох как понимает. Он чувствует, не может не чувствовать свое полное превосходство над болезненным старцем. Он в праве признаться себе с опьяняющим ощущением близкой победы: «Да, я уже второй среди высших партийных руководителей. Я уже, можно сказать, наследник этого разваливающегося на глазах старца».

Горбачев знает, что обретенный им «второй номер» уже почти принят общественным сознанием, что к нему привыкают. Конечно, удержаться на этой второй позиции будет нелегко. Старики из Политбюро, да и не только они, изо всех сил пытаются столкнуть с нее. Они хорошо понимают, что «второй номер» в нынешней ситуации очень быстро может превратиться в «первый», что он сулит такой заманчивый шанс на будущее.

Какое оно? Что там впереди? Лишь нам теперь известно: ждать Горбачеву совсем недолго — от апреля 1984-го до марта 1985-го. Осталось совсем чуть-чуть: Михаилу Сергеевичу — до вожделенного, Константину Устиновичу — до неизбежного.

Биография Черненко четко разделена на две неравные части: первые двадцать лет — и вся остальная жизнь. Эти два десятилетия вместили работу с ранних лет по найму у сельских богатеев, учебу в трехлетней школе крестьянской молодежи, начало службы в пограничных войсках. А остальные более полувека были отданы деятельности партийного функционера. Став парторгом погранотряда в Казахстане, Константин Черненко уже почти никогда (исключение составляет его работа в Президиуме Верховного совета СССР) не расставался с выборными партийными должностями. Одолел все их ступени от секретаря райкома партии до генсека ЦК.

Такой «партийный крен» доминировал в биографиях многих известных политических деятелей советского периода нашей истории. Неординарность партийной карьеры Черненко состояла не только в том, что он сумел стать одним из пяти генсеков (Сталин, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев). Своеобразным было и партийное «амплуа» Константина Установила.

В немногочисленных современных публикациях о Черненко можно встретить определение этого «амплуа»: «чиновник партии». Почти восемнадцать лет он проработал заведующим Общим отделом ЦК КПСС. Причем не оставил руководство этим отделом, даже получив пост секретаря ЦК партии. Достигнув генсековских высот, он сохранил за собой курирование его.

Работа с партийными документами, контроль за их использованием, составление справочного материала, дирижирование потоками входящей и исходящей информации были больше, чем основная сфера интересов Константина Устиновича. Все это вкупе с пристрастием к канцеляризму и бюрократическим шаблонам являлось подлинной религией для Черненко.

Он считался большим знатоком партийной и советской работы. Этим вопросам посвящено значительное число публикаций, выпущенных за подписью Черненко. Наиболее значительным его трудом считалась выпущенная в 1980 году книга «Вопросы работы партийного и государственного аппарата».

Во множестве публикаций за подписью Черненко излагались вопросы ленинского стиля работы. Можно, пожалуй, говорить о потоке таких публикаций, который быстро стал нарастать после избрания Константина Установила в 1976 году секретарем ЦК КПСС. Приведем лишь их названия: «Некоторые вопросы ленинского стиля в работе КПСС» (1976), «XXV съезд КПСС о дальнейшем развитии ленинского стиля в партийной работе» (1976), «Совершенствовать стиль и методы деятельности партийного аппарата» (1978), «Ленинский стиль работы и коммунистическое воспитание трудящихся» (1979), «За ленинский стиль в партийной работе» (1980), «Творческое развитие ленинского стиля в деятельности партийных органов» (1980), «Ленинская стратегия руководства» (1981) и т. д.

Константин Установил явно претендовал на роль теоретика партии. Эти амбиции стали рельефно проявляться в короткие 13 месяцев его генсековского взлета. Примечательно, что в биографии, опубликованной в печати в связи с его избранием на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, он был назван «автором ряда научных трудов». А в биографии, помещенной в Календаре-справочнике «Коммунист» на 1985 год, он был уже представлен как «автор фундаментальных трудов», то есть — с более солидным подтекстом.

В период недолгого правления Черненко на его поведение первостепенное воздействие оказывала болезнь: он страдал тяжелой эмфиземой легких. По свидетельству «кремлевского» врача академика Е. И. Чазова, состояние здоровья Константина Устиновича катастрофически ухудшилось еще до избрания сто генсеком.

В августе 1983 года во время отдыха Черненко в Крыму произошел нелепый случай, приведший к экстраординарной ситуации. Отдыхавший по соседству министр внутренних дел Федорчук прислал Константину Устиновичу в подарок приготовленную в домашних условиях копченую рыбу, которая оказалась крайне недоброкачественной. Отравление этой рыбой вызвало у Черненко «тяжелейшую токсикоинфекцию с осложнениями в виде сердечной и легочной недостаточности». Вопрос тогда стоял о жизни и смерти.

Как вспоминает академик Чазов, «заболевание Черненко протекало тяжело, учитывая, что инфекция и интоксикация наложились на изменения в организме, связанные с хроническим процессом в легких. С большим трудом нам удалось его спасти, но восстановить его здоровье и работоспособность было невозможно. Из больницы выписался инвалид, что было подтверждено расширенным консилиумом ведущих специалистов нашей страны».

И что же, буквально несколько месяцев спустя этот инвалид, чудом вернувшийся с того света пациент кремлевской больницы, стал в высшем руководстве фигурой № 1. И естественно, что проблема здоровья затмила для него все остальное.

Нередко утверждают, что Черненко был начисто лишен перспективного мышления, желания совершать какие-либо масштабные действия в рамках существовавшей социально-экономической системы. Однако это утверждение требует некоторых уточнений.

Близко знавшие Константина Устиновича люди утверждают, что в последние недели и даже дни своей жизни он строил планы проведения следующего XXVII съезда партии. Словом, позывы к решению перспективных задач ему отнюдь не были чужды.

Кроме того, неверно было бы ставить точку после традиционного утверждения о том, что Константин Устинович не хотел никаких преобразований. Точнее было бы сказать, что он просто не мог их проводить, был не в состоянии вне зависимости от своего желания или нежелания. Проживи он немного больше, и на вопрос о его дальнейших планах можно было бы ответить более определенно.

Такое утверждение небезосновательно хотя бы потому, что в программной речи Черненко при вступлении его на пост генерального секретаря ЦК КПСС содержались идеи перестройки и ускорения и употреблялись сами эти термины. Утверждалось, что «в серьезной перестройке нуждаются система управления экономикой, весь наш хозяйственный механизм». Отмечалось, что решения партии «дали в руки партийных и хозяйственных органов определенные рычаги повышения эффективности производства, ускорения экономического развития страны». Говорилось, что началась напряженная работа, направленная на то, чтобы «придать мощное ускорение развитию народного хозяйства, преодолеть трудности, с которыми столкнулась страна на рубеже 70–80 годов».

Да, слова «перестройка» и «ускорение» раньше Горбачева произнес с высокой трибуны Черненко. Конечно, эти термины еще не были наполнены тем специфическим содержанием, которое они приобрели во времена Горбачева. Их употребление носило декларативный характер.

Наиболее объективную характеристику Константина Черненко как высшего руководителя дал, пожалуй, академик Е. И. Чазов. Вновь процитировать его мнение будет, думается, уместным: «Встав во главе партии и государства, Черненко честно пытался выполнить роль лидера страны. Но это ему было не дано — и в силу отсутствия соответствующего таланта, широты знаний и взглядов, и в силу его характера. Но самое главное — это был тяжело больной человек».

Константин Установит скончался 10 марта 1985 года: в полдень он потерял сознание, а в восьмом часу вечера у него остановилось сердце. Его похороны на Красной площади состоялись 13 марта, то есть всего лишь через два дня после этого. Примечательно, что и Брежнева, и Андропова хоронили через четыре дня после кончины. В последнем же случае повое руководство несколько поспешило с похоронами Черненко, как бы давая понять, что торопится поскорее перевернуть последнюю страницу его времени на календаре отечественной истории.

1911, 11 сентября. Родился в деревне Большая Тесь Новоселовского района Красноярского края.

1929–1930. Работает заведующим отделом пропаганды и агитации Новоселовского райкома ВЛКСМ Красноярского края.

1930–1933. Служба в пограничных войсках.

1931. Вступает в ВКП(б). Вскоре избирается секретарем парторганизации 49-го погранотряда, дислоцированного в Талды-Курганской области Казахстана.

1933–1941. Работает в Красноярском крае заведующим отделом пропаганды и агитации Новоселовского и Уярского райкомов партии, директором Красноярского краевого дома партийного просвещения.

1941–1943. Секретарь Красноярского крайкома ВКП(б) по пропаганде и агитации.

1943–1945. Учеба в Высшей школе парторганизаторов при ЦК ВКП(б).

1945–1948. Работает секретарем Пензенскою обкома партии.

1948–1956. Работает заведующим отделом пропаганды и агитации ЦК Компартии Молдавии.

1950, июль. Знакомство с Л. И. Брежневым, избранным Первым секретарем ЦК Компартии Молдавии.

1956–1960. Возглавляет сектор отдела пропаганды ЦК КПСС.

1960–1965. Начальник Секретариата Президиума Верховного Совета СССР.

1965. Утверждается заведующим Общим отделом ЦК КПСС; работает в этой должности до 1982 года.

1966–1971. Кандидат в члены ЦК КПСС.

1971, март. На XXIV съезде КПСС избирается членом ЦК партии.

1975,30 июля — 1 августа. Участвует в работе советской делегации на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе (Хельсинки).

1976, февраль-март. Является одним из технических организаторов проведения XXV съезда КПСС. 5 марта. На Пленуме ЦК КПСС, состоявшемся после XXV съезда партии, избирается секретарем ЦК КПСС. Март. Получает звание Героя Социалистического Труда.

1977, Избирается кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС.

1978, ноябрь. Избирается членом Политбюро ЦК КПСС.

1979, июнь. Участвует в советско-американских переговорах в Вене по вопросам разоружения.

1980, Выходит в свет книга К. У. Черненко «Вопросы работы партийного и государственного аппарата». Декабрь. Участвует в работе II съезда Коммунистической партии Кубы.

1981, сентябрь. Во второй раз присваивается звание Героя Социалистического Труда.

1982, Получает Ленинскую премию.

1983, 14 июня. Делает на Пленуме ЦК КПСС доклад «Актуальные вопросы идеологической, массово-политической работы партии». Август. Отравление в Крыму конченой рыбой, имевшее серьезные последствия для здоровья.

1984, 10 февраля. На заседании Политбюро принимается решение рекомендовать К. У. Черненко на пост генерального секретаря ЦК КПСС.

13 февраля. На внеочередном Пленуме ЦК партии избирается генеральным секретарем ЦК КПСС. 10 апреля. Выступает на Пленуме ЦК КПСС с речью, посвященной улучшению работы Советов народных депутатов. 11 апреля. Избирается на Первой сессии Верховного Совета СССР одиннадцатого созыва председателем президиума Верховного совета СССР. Сентябрь. Награждается третьей «Золотой звездой» Героя Социалистического Труда. 23 октября. Проводит второй и последний в своей жизни Пленум ЦК партии (после февраля 1984 года) в должности Генерального секретаря ЦК КПСС.

1985, 7 февраля. Последний раз появляется в своем рабочем кабинете. 10 марта. В 19²⁰ — кончина К. У. Черненко. 13 марта. Похороны в Москве на Красной площади.

10 ГОРБАЧЕВ МИХАИЛ СЕРГЕЕВИЧ —
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ 1JK КПСС (1985–1991), ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР (1988–1989), ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР (1989–1990), ПРЕЗИДЕНТ СССР (1990–1991)

После смерти К. У. Черненко вопрос о новом руководителе КПСС был решен, можно сказать, молниеносно. Историк Д. А. Волкогонов, познакомившись с протоколами заседаний Политбюро, привел такие данные: Черненко скончался вечером 10 марта 1985 года, а заседание Политбюро, посвященное выдвижению кандидатуры его преемника, началось спустя менее суток — в 14 часов 11 марта. Причем консультации по этому вопросу прошли сразу же после получения скорбного известия высшими партийными руководителями. Известно, что наиболее активно занимался консультациями министр иностранных дел А. А. Громыко, настойчиво ратовавший за избрание генсеком Михаила Сергеевича Горбачева. Это свое предложение он и обнародовал сразу лее, когда открылось заседание Политбюро.

Потенциальными соперниками Горбачева были секретарь ЦК КПСС Г. В. Романов и первый секретарь Московского горкома партии В. В. Гришин. Однако соперничество с их стороны практически не вышло за рамки предварительных консультаций. Кстати, Гришин составил свой собственный список состава Политбюро, в котором Михаил Сергеевич далее не фигурировал.

Тем не менее и Гришин, и Романов на заседании Политбюро высказались за кандидатуру Горбачева в числе других восемнадцати выступавших. Эго означало, что на предстоявшем Пленуме ЦК КПСС молено было сообщить его участникам о единодушии высшего партийного руководства но вопросу о новом партийном лидере.

Пленум был проведен без какой-либо паузы после заседания Политбюро: съехавшиеся участники Пленума нетерпеливо ожидали в соседнем помещении окончания этого заседания. Высшее партийное руководство присоединилось к ним, переместившись из комнаты Политбюро в зал заседаний Пленума. Словом, и здесь проявилась крайняя поспешность. Горбачев стремился избежать любых неожиданностей.

Внеочередной Пленум открыл сам Михаил Сергеевич. Вслед за краткими рассуждениями об утрате, понесенной партией в связи с кончиной Черненко, он сразу же предоставил «слово для предложения» Андрею Андреевичу Громыко.

Речь Громыко была подчеркнуто нестройна, выдержана в нарочито разговорной манере. В ней чувствовался явный отход от принятых канонов. Не были даже произнесены слова «коммунизм» и «коммунистический»; лишь единственный раз проскользнул термин «коммунист», да несколько раз была использована аббревиатура «КПСС».

Громыко не претендовал на авторство предложенного им «портрета» Горбачева, сославшись на то, что он составлен из коллективных мнений о соискателе. Собравшимся был по сути дела представлен пересказ того, что говорилось (или якобы говорилось?) о Горбачеве на заседании Политбюро.

Прежде всего, Громыко сообщил об «испытательном сроке» претендента: Михаил Сергеевич председательствовал не только на Секретариате ЦК, но из-за болезни Черненко и на заседаниях Политбюро. Оценка: «Показал он себя блестяще, без всякого преувеличения».

Далее было подчеркнуто, что «Михаил Сергеевич — человек острого и глубокого ума, и тот, кто его знает, хотя бы один раз встречался с ним, тот это подтвердит».

За этим положением следовало такое развивающее его утверждение: «Он очень хорошо и быстро схватывает суть процессов, которые происходят вне нашей страны, на международной арене. Я сам часто поражался его умению быстро и точно схватывать суть дела, делать выводы, правильные партийные выводы.

Михаил Сергеевич — это тоже известно хорошо — человек широкой эрудиции и по образованию, и по опыту работы. Все это, конечно же, облегчает для него возможность находить правильные решения».

Эпитет «блестяще» был еще раз употреблен Громыко в дальнейшем фрагменте его выступления: «И еще один ракурс: если бы в этом зале сейчас был научный форум, наверное, все бы сказали: этот человек умеет аналитически подходить к проблемам. Это — сущая правда. Умение у него блестящее…»

Пересказ мнений о Горбачеве участников заседания Политбюро включал в себя и его характеристику как человека весьма одаренного: «Далее товарищи единодушно высказывались о том, что у Михаила Сергеевича партийный подход к людям, большое умение организовывать людей, находить с ними общий язык. Это не всем дано. Как хотите назовите это — даром природы или даром общества. Скорее всего, это дар и того, и другого».

Однако такими хвалебными характеристиками Громыко не ограничился. Словесный портрет Горбачева был завершен сочным, ярким, поистине величальным языком: «Умение видеть главные звенья и подчинять им второстепенные присуще ему в сильной степени. Это умение — достоинство, и большое достоинство. Так что вывод, который сделало Политбюро, — правильный вывод. В лице Михаила Сергеевича Горбачева мы имеем деятеля широкого масштаба, деятеля выдающегося, который с достоинством будет занимать пост генерального секретаря ЦК КПСС. Хотелось бы выразить уверенность в том, что, как и Политбюро, Пленум ЦК единодушно поддержит и одобрит внесенное предложение».

И Пленум единодушно одобрил и поддержал.

Как и положено, только что избранный генсек произнес программную речь. Любопытно, что в ней не содержалось ни слова благодарности за избрание на высший партийный пост. Вначале — предельно сжатые высказывания в память о скончавшемся К. У. Черненко, затем — некоторые соображения о стоявших перед страной и обществом задачах. Термин «перестройка» в речи не употреблялся.

Лишь в самом ее конце один абзац текста был отведен основному событию, происшедшему на Пленуме: «Сегодня Пленум Центрального Комитета возложил на меня сложные и большие обязанности генерального секретаря ЦК КПСС. Хорошо понимаю, сколь велико оказанное мне доверие и сколь велика связанная с этим ответственность. В предстоящей работе рассчитываю на поддержку и активную помощь членов Политбюро, кандидатов в члены Политбюро и секретарей ЦК, Центрального Комитета партии в целом. Ваш многогранный опыт — сгусток исторического опыта нашего народа. Обещаю вам, товарищи, приложить все силы, чтобы верно служить нашей партии, нашему народу, великому ленинскому делу».

Так день 11 марта 1985 года стал днем рождения последнего советского лидера. Сама но себе дата — 11 марта не вызвала у современников этого события никаких особых ассоциаций и тем более размышлений. Дата показалась неприметной. Мало того, в календаре-справочнике «Коммунист» на 1985 год день 11 марта оставлен без сопроводительного текста, поскольку на него не выпала ни одна «круглая» дата. Правда, единственная «некруглая» дата в марте была все-таки указана: «2 марта 1931 года родился М. С. Горбачев, член Политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС». Эта ставшая устаревшей в тот мартовский день запись могла лишь служить напоминанием о том, что Михаил Сергеевич встретил свое 54-летие какую-нибудь неделю назад еще «просто» секретарем ЦК.

Между тем, дата «11 марта» относится к числу наиболее памятных в летописи отечественной власти. Тот, кто обратится к «Календарю российской истории», обнаружит, что именно в ночь на 11 марта 1801 года в Петербурге был убит император Павел I — произошло событие, приведшее к появлению нового правителя России.

Весьма памятно и 1.1 марта 1918 года: именно в этот день (точнее, вечер) в Москву из Петрограда переехало Советское правительство во главе с Лениным. Старая столица получила право опять называться новой.

И вот еще одно 11 марта — тот самый понедельник, в который начался отсчет последнего этапа советской истории. Спустя годы эти две единицы смотрятся теперь на календарном листике как две барабанные палочки, которыми тогда в 1985-м был подан загадочный сигнал взнузданному времени получить новый вектор и иной темп движения. До 24 августа 1991 года оставалось 2367 дней: ровно столько было отведено Горбачеву для пребывания на посту генсека. В 2368 день (то есть 24 августа) он на излете известных августовских событий 1991-го сложил с себя полномочия Генерального секретаря ЦК КПСС и заявил, что в сложившейся ситуации ЦК КПСС должен самораспуститься.

Такова была траектория генсековской карьеры Горбачева, главными вехами которой стали 11 марта и 24 августа.

Первые три с половиной года своего пребывания у власти Горбачев ограничивал свои амбиции лидера постом генерального секретаря ЦК КПСС. Однако осенью 1988-го он вслед за Брежневым, Андроповым и Черненко решил совместить высший партийный пост с высшим государственным. Для реализации этого замысла срочно был отправлен на пенсию А. А. Громыко, являвшийся с июля 1985 года председателем Президиума Верховного Совета СССР.

Громыко «ушли» на пенсию весьма торопливо. Судите сами: 26 сентября 1988-го в центральных газетах появилось извещение о его предстоящем официальном визите в Северную Корею — «во второй декаде октября текущего года», а уже 29 сентября был подписан (самим Громыко) Указ о созыве Внеочередной сессии Верховного Совета СССР, на которой Андрей Андреевич был отправлен на пенсию. Сессии предшествовал Пленум ЦК КПСС, одобривший уход Громыко и избрание на его место Горбачева.

Этот Пленум состоялся 30 сентября. В информационном сообщении о нем говорилось лишь о пенсионных «делах» Громыко, но ничего не было сказано о предполагавшейся кандидатуре его преемника: «Тов. Горбачев М. С. сообщил, что А. А. Громыко обратился в ЦК КПСС с просьбой о переходе на пенсию… Пленум удовлетворил просьбу А. А. Громыко и освободил его от обязанностей члена Политбюро ЦК КПСС».

В опубликованных в печати выступлениях Горбачева и Громыко на Пленуме также не был затронут вопрос о преемнике. Это создало обстановку ожидания и некоторой непродолжительной напряженности в обществе. Как выяснилось вскоре, вопрос о новом Председателе Президиума на Пленуме тоже рассматривался, но об этом было сообщено лишь на Внеочередной сессии Верховного Совета СССР.

Она состоялась 1 октября. После того как депутаты проголосовали за отставку А. А. Громыко, слово было предоставлено секретарю ЦК КПСС Л. Н. Зайкову. Именно ему досталась миссия внести предложение об избрании М. С. Горбачева главой высшего органа государственной власти. На четвертом году перестройки процедурные формальности несколько упростились, что в данном случае выразилось в предельном лаконизме представления кандидата.

Приведем основную, «аргументационную» часть выступления Зайкова полностью: «Выдвижение Генерального секретаря ЦК на пост главы нашего государства будет соответствовать высшим интересам страны. Нам необходимо подкрепить полновластие Советов авторитетом партии и тем самым повысить эффективность функционирования нашей политической системы, чтобы еще успешнее выполнять масштабные задачи перестройки и социалистического обновления страны, политики нового мышления на мировой арене».

Л далее в выступлении Зайкова содержалась ключевая и одновременно заключительная фраза с предложением избрать Горбачева главой высшего органа государственной власти. В газетном отчете о результатах прошедшего затем голосования было сказано: «Единогласно принимается Постановление Верховного Совета СССР об избрании депутата Горбачева Михаила Сергеевича председателем Президиума Верховного Совета СССР. Это решение депутаты сопровождают продолжительными аплодисментами».

На дворе стояло 1 октября 1988-го. Голосование было (тогда еще!) единогласным. Ни Горбачев, ни депутаты, разумеется, не ведали, что этот день связан с памятью об известном россиянине, скептически относившемся к возможностям любой перестройки в отечественных условиях. Поэт-сатирик Саша Черный, родившийся 1 октября 1880 года, своей репутацией «перестроечного скептика» придал первому дню октября устойчивый налет воспоминаний об этой своей позиции. В 1905 году он написал такие пророческие стихи:

Если учесть, что избрание Горбачева мотивировалось необходимостью «успешнее выполнять масштабные задачи перестройки», то день 1 октября, связанный с памятью о пересмешнике перестроечных восторгов и опасений Саше Черном нельзя признать удачным. В невольном совмещении дня Саши Черного и дня избрания Горбачева в одной календарной дате затаилась скрытая символика: дерзновенные намерения вплотную соприкоснулись с игривым фарсом.

Вслед за обретением Горбачевым высшего государственного поста в Москву со всего мира хлынул поток поздравлений. Почти неделю «Правда» и «Известия» регулярно печатали огромные блоки поздравительных телеграмм, перейдя в конце концов на публикацию одних списков зарубежных государственных деятелей, приславших свои поздравление.

О новом горбачевском взлете писали много и долго. Признанный рупор перестройки, газета «Московские новости» поместила, к примеру, следующий образный комментарий: «Сессия Верховного Совета СССР 1 октября назвала имя нового главы Советского государства. Вахту сдал Андрей Громыко, вахту принял Михаил Горбачев».

Всего лишь семь с лишним месяцев Горбачев занимал пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Проводившееся им реформирование системы государственной власти было сопряжено с введением нового поста — председателя Верховного Совета СССР.

Процесс получения Горбачевым этого поста имел совсем иную драматургию, нежели та, на основе которой занимали высшие государственные посты в Верховном Совете его предшественники, да и недавно он сам. Конечно, процедуре избрания, как и прежде, предшествовал Пленум ЦК КПСС, но все остальное разительно отличалось от привычной, шаблонной схемы.

Пленум, рекомендовавший кандидатуру Горбачева для избрания председателем Верховного Совета, состоялся 22 мая 1989 года. Само же перестроечное действо его избрания состоялось через два дня, 25 мая, на первом заседании первого Съезда народных депутатов СССР.

Утреннее заседание Съезда ушло, в основном, на решение процедурных вопросов. В развернувшейся сразу же дискуссии о съездовской повестке дня некоторые депутаты настаивали на том, чтобы выборы председателя Верховного Совета провести после заслушивания докладов и их обсуждения. В итоге, вопрос о председателе был включен в повестку дня вторым — после выборов Мандатной комиссии. Эта, казалось бы, малозначительная деталь засвидетельствовала рождение нового явления — начала парламентской борьбы.

Выборам председателя Верховного Совета было посвящено все вечернее заседание Съезда. Это тоже было в диковинку: речь шла уже не о краткой процедурной формальности, а о длительном ожесточенном столкновении мнений. В дискуссии приняли участие свыше сорока депутатов.

С положенным по процедуре предложением избрать Горбачева председателем Верховного Совета СССР выступил уже не секретарь ЦК партии, как это обычно практиковалось, а представитель депутатского корпуса — известный писатель Чингиз Айтматов. Он заявил, что имеет поручение от собрания депутатских групп и партийного собрания народных депутатов выдвинуть кандидатуру Горбачева на этот пост.

В выступлении Айтматова не было ни тени казенности. Он назвал Горбачева человеком, который «растревожил спящее царство застоя», который «волею судеб пришел к руководству как нельзя вовремя», который «отважился на, казалось бы, невозможное — на революцию умов при сохранении социалистического устройства общества», который «отважился на этот путь социального обновления и стоит на нем на крутом ветру перестройки».

В выступлении Айтматова в немалой степени присутствовали элементы славословия в горбачевский адрес, что дало затем повод некоторым депутатам даже обвинить писателя в стремлении потворствовать зарождению культа личности Горбачева. Словом, в новом по форме выступлении кое-кто усмотрел старое содержание, несмотря на то, что в писательском выступлении содержались фразы типа: «Сегодня наша критика касается и Горбачева».

Впрочем, дальнейший ход событий на Съезде и формой, и содержанием отличался от всего того, что в предыдущие годы происходило в советском парламенте. Развернувшаяся дискуссия высветила три барьера на пути избрания Горбачева: во-первых, отрицательное отношение части депутатов к совмещению постов генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Верховного Совета СССР; во-вторых, требование ряда депутатов дать объяснения некоторым действиям и шагам Михаила Сергеевича и, в-треть-их, возникшую к концу заседания «проблему» Ельцина как горбачевского конкурента на пост председателя Верховного Совета.

Уже выступавший вслед за Чингизом Айтматовым депутат В. А. Логунов заявил, что Михаил Сергеевич в случае его избрания на пост главы Верховного Совета должен сложить с себя полномочия генерального секретаря ЦК КПСС. Депутат предлагал «защитить Горбачева от партократов», что и должно было бы выразиться в сложении им полномочий генсека и члена Политбюро. Против совмещения высшего партийного и высшего государственного постов высказалось еще несколько съездовских ораторов. Среди них депутат С. Н. Звонов, заявивший, что «концентрация власти в одних руках, в лице одного человека противоречит принципам правового государства, демократии».

Не остались в долгу и сторонники совмещения постов. Депутат А. В. Есейкин, к примеру, заявил, что поскольку М. С. Горбачев «является нашим лидером», он должен оставаться во главе партии и став главой Советского государства. Депутат Ю. В. Соловьев также настаивал на том, что «было бы грубой ошибкой разделять сегодня должности Председателя Верховного Совета и Генерального секретаря ЦК КПСС».

Подобную позицию поддержал и депутат А. Ф. Емельянов, который назвал, однако, «односторонней, неправильной и обидной для самого Горбачева постановку вопроса о том, что если он освободит пост Генерального секретаря ЦК КПСС, то в партии не найдется достойного руководителя. Такой человек найдется, и работы хватит и там, и там».

Последовали призывы к Михаилу Сергеевичу «высказать обоснования и мотивы совмещения» высших постов, И Горбачеву действительно пришлось принять участие в дискуссии. К этому его вынудили и многочисленные, в большинстве своем «неудобные» вопросы, которые задавали в своих выступлениях депутаты. Некоторые из этих вопросов граничили с обвинениями в адрес Михаила Сергеевича. Был, между прочим, среди них и вопрос о правомерности строительства его дачи в Крыму. Отмолчаться в такой ситуации было уже невозможно.

Подобного поворота событий Михаил Сергеевич, наверное, не ожидал. Церемонию его избрания на высший государственный пост нельзя было назвать не только торжественной, но и в полной мере парламентской: эмоции хлестали через край. Порой было трудно разобраться — избрание ли это главы государства или же судебный процесс над злоумышленником.

В своем выступлении Горбачев назвал все происходившее на Съезде свидетельством того, что «перестройка идет вперед». Аргументируя совмещение высших постов, он сослался на рекомендации XIX Всесоюзной партконференции.

Горбачевские ответы на вопросы были пространными, но не обстоятельными. Категоричность, четкость, строго зафиксированная позиция им свойственны не были. Превалировал элемент лавирования. В таком же духе ответил Михаил Сергеевич и на вопрос о строительстве дачи в Крыму.

Словом, дачная тема примешалась на Съезде к вопросу об организации высшей власти в стране. Примешалась, правда, еще не так, как примешается затем, в августе 1991-го, когда всему миру станут известны слова: «Крым», «Форос», «дача Горбачева».

В политической биографии Михаила Сергеевича первый день работы первого Съезда народных депутатов СССР стал одним из самых памятных экзаменов. Причем по мере приближения к концу заседания этот экзамен все более усложнялся.

После вынужденного выступления Горбачева дискуссия на Съезде возобновилась с новой силой. На трибуне появился инженер-конструктор из города Апатиты депутат А. М. Оболенский, который обратился к Съезду с заявлением о выдвижении своей кандидатуры на пост председателя Верховного Совета СССР. Несколько депутатов, включая А. Л. Собчака, высказались за включение фамилии Оболенского в избирательный бюллетень. Было проведено голосование, но большинством голосов это предложение было отклонено.

А дальше Михаила Сергеевича ждал серьезный «сюрприз»: депутат Г. Э. Бурбулис обнародовал с трибуны наказ избирателей Съезду рекомендовать на пост председателя Верховного Совета СССР Бориса Николаевича Ельцина.

Нельзя сказать, что до этого момента речь еще не шла о ельцинской кандидатуре. Отнюдь нет. Выступавший в дискуссии вторым депутат В. Л. Яворивский заявил, что «украинская делегация за Горбачева, но все-таки будем в уме держать Ельцина». Вскоре после этого последовало уже четкое предложение депутата Б. А. Бирюкова выдвинуть на пост Председателя Верховного Совета Б. Н. Ельцина. Однако оно как бы затерялось в потоке депутатских выступлений и не получило острого продолжения. Теперь же полемика разгорелась: о включении альтернативной Горбачеву кандидатуры в бюллетень для тайного голосования ожесточенно дискутировали депутат за депутатом.

Напряжение возросло до критической отметки, и тут на трибуне появился сам Ельцин. Он заявил, что в дайной ситуации не может не считаться с решениями XIX партконференции о целесообразности совмещения должностей и с решениями майского Пленума ЦК. Выступление закончил словами, пусть и туманными, но включающими все же конкретную позицию: «Конечно, я мог бы, работая серьезно и признавая перестройку, согласиться на какое-то предложение, если таковое будет выдвинуто. Но сейчас я беру самоотвод».

В итоге в бюллетень была включена лишь одна фамилия Горбачева. Сам он, разумеется, хорошо понимал, что рассчитывать на «стопроцентное» голосование за его кандидатуру не приходится. Учитывал он также, что известный правозащитник А. Д. Сахаров только что заявил с трибуны съезда: «Поддержка кандидатуры Горбачева сегодня носит условный характер… В сложившихся условиях я не считаю возможным принимать участие в выборах». У Сахарова наверняка будут и последователи.

Но каков реальный расклад сил? Представить это заранее было невозможно.

Результаты тайного голосования были оглашены после перерыва: за Горбачева подано 2 123 голоса, против — 87. По итогам голосования было принято постановление об избрании Михаила Сергеевича Председателем Верховного Совета СССР.

После этого Горбачев выступил с кратким заявлением. Суть его наиболее рельефно была выражена в таких его словах: «Я расцениваю итоги голосования и ваше доверие, которое вы сегодня мне оказали, как поддержку того дела, которое мы делаем. И это огромный стимул для того, чтобы более уверенно идти вперед».

Казалось бы, Горбачев должен был быть во всех отношениях удовлетворен происшедшим: голосование как будто бы свидетельствовало о полном торжестве идей перестройки. По, может быть, именно тогда он остро почувствовал, что его лидерство имеет зыбкую базу: ему пришлось учиться лавировать между интересами, стремлениями, позициями. Он стал складываться как лавирующий лидер, у которого шанс соскользнуть с политической горизонтали тем больше, чем больше ему приходится лавировать. Дальнейший ход событий это подтвердит.

…История введения в Советском Союзе поста президента органично переплелась с одной из последних страниц политической биографии М. С. Горбачева как общесоюзного лидера. Этот пост вводился под Горбачева и явился, если так можно выразиться, знаковым: его учреждение ознаменовало крупные преобразования в политической системе, связанные, прежде всего, с отказом от конституционного признания руководящей роли КПСС в стране.

По замыслу отцов перестройки введение президентского поста должно было стать одним из ключевых этапов в создании правового государства. Но дело было не только в этом. Введение в стране института президентства позволяло Горбачеву основательнее приобщиться к западной модели государственного устройства, ощущать себя своим в элитарном клубе мировых лидеров.

Бывший Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков вспоминал: «Решение о президентском правлении созрело так срочно, что решили пойти на созыв внеочередного съезда. Я такой срочности не понимал, так как после Второго Съезда народных депутатов, где этот вопрос даже не обсуждался, прошло лишь два с половиной месяца».

Бурная полемика о введении поста президента развернулась в феврале 1990 года. Тогда на открывшейся 14 февраля третьей сессии Верховного Совета СССР при обсуждении круга вопросов, которые предстояло рассмотреть, стало активно дебатироваться предложение о созыве внеочередного Съезда народных депутатов, посвященного введению института президентства. Газеты сообщали, что некоторые депутаты восприняли это предложение «неоднозначно».

Однако 27 февраля на сессии был представлен пакет документов, касающихся изменений в Конституции СССР, которые вызваны введением поста президента. Предваряя обсуждение этих документов, Горбачев довел до сведения депутатов и общественности, что для проработки вопроса о президентстве была создана специальная рабочая группа из специалистов-правоведов. Было сказано, что Президиум Верховного Совета уже провел обсуждение подготовленных этой группой материалов. Выработана рекомендация обсудить законопроекты на парламентской сессии и внести их на рассмотрение внеочередного Съезда народных депутатов.

Председатель рабочей группы академик В. Н. Кудрявцев познакомил депутатов с предложенными нововведениями.

Началась полемика, о которой газеты сообщали: «Точки зрения поляризовались сразу», «Дискуссия проходила остро».

Подводя итоги дискуссии, Горбачев на редкость откровенно отозвался о позиции своих оппонентов: «На этом заседании Верховного совета пришлось столкнуться с продуманной, согласованной точкой зрения ряда депутатов, принадлежащих к межрегиональной группе. Они тоже высказывались за президентство, по обусловили его такими оговорками и такими подходами, что можно надолго затормозить, если не похоронить этот процесс… Нельзя в создавшейся ситуации откладывать серьезные решения. Речь идет не о Горбачеве, а о конституционных изменениях, и избирать президента на Съезде депутаты будут на альтернативной основе. Введение Института президентства сегодня необходимо для страны».

Конечно, утверждение о том, что речь на сессии Верховного Совета шла не о Горбачеве, а об абстрактных конституционных изменениях, было верно лишь отчасти. Все хорошо понимали: готовившееся президентство безусловно будет вводиться с прицелом на Горбачева. Именно это обстоятельство обостряло реакцию на выдвинутые предложения со стороны межрегиональной депутатской группы во главе с Б. Н. Ельциным.

Состоявшееся на пленарном заседании третьей сессии Верховного Совета СССР поименное голосование по названным выше вопросам дало такие результаты: 315 членов Верховного Совета проголосовали за то, чтобы 12 марта 1990 года начал работу Внеочередной Съезд народных депутатов, 70 — против, 30 — воздержались. При принятии постановления об учреждении поста президента СССР за него проголосовали 347 человек, против — 2, воздержались — 43.

Оба эти постановления, принятые 27 февраля, были опубликованы центральными газетами 1 марта. Эти дни стали памятными датами непродолжительной хроники введения президентства в СССР.

Между тем оппоненты Горбачева по-своему прореагировали на принятые постановления. Об этом свидетельствовало короткое сообщение, помещенное в «Известиях» под заголовком «За чертой повестки дня» и завершавшее информацию о результатах работы сессии Верховного Совета. В нем говорилось: «Сразу после пленарного заседания под председательством Б. Н. Ельцина и Ю. А. Афанасьева состоялось заседание межрегиональной депутатской группы. Предпринимались попытки выработать к Съезду свою программу, альтернативный проект закона о президентстве, говорилось о выдвижении альтернативных кандидатур на пост президента».

Процедура учреждения института президентства начала набирать обороты. Уже 2 марта на заседаниях комитетов и комиссий Верховного Совета было проведено обсуждение документов, принятых на сессии за два дня до этого. А 3 марта под председательством Горбачева состоялось заседание Президиума Верховного Совета СССР. На нем были рассмотрены предложения, замечания, уточнения парламентских комитетов и комиссий по проекту закона о введении поста президента СССР. После этого проект закона был опубликован в печати.

Внеочередной третий Съезд народных депутатов СССР открылся 12 марта 1990 года в Кремле. Депутаты приняли распорядок его работы, согласно которому предполагалось, что в первый день предстоит провести прения по вопросам об учреждении института президентства, во второй — выдвинуть и обсудить кандидатуры на пост президента и провести само голосование, а в третий день доложить депутатам о результатах выборов.

Выдержать этот график, однако, не удалось: Съезд завяз в дискуссиях. Да и обстановка вокруг него тоже была небезоблачной. По сообщениям печати, к примеру, житель Зеленограда В. А. Шувалов объявил голодовку на московской площади Свердлова «в знак протеста против избрания президента только депутатами» (тогда к таким событиям только начинали привыкать).

Разброс мнений в выступлениях депутатов, обсуждавших доклад А. И. Лукьянова о введении президентского поста, был весьма широк — от утверждения: «Мы видим в президентской власти важный залог единства нашей федерации» (Н. А. Назарбаев) до опасения: «Перестройка захлебнется президентством» (Н. Т. Джиба).

Несмотря на затянувшиеся прения Съезд все же сумел вырулить в конце дня 13 марта на фарватер принятия постановлений. Были приняты все разделы законопроекта и утвержден Закон об учреждении поста президента СССР, определено, что первый в истории страны президент будет избран на проходящем Съезде сроком на 5 лет.

На следующий день, 14 марта, состоялся Пленум ЦК КПСС, который принял решение выдвинуть кандидатом от КПСС на пост президента СССР генерального секретаря ЦК М. С. Горбачева. Словом, как и в предыдущие времена, вопрос о кандидатуре на пост главы государства решался на Пленуме ЦК, но с той только разницей, что речь стала идти именно о кандидатуре от КПСС, а различные общественные организации получили право выдвигать своих кандидатов.

Выборы первого президента были проведены 14 марта 1990 года — со сдвигом на один день от срока, установленного регламентом. На шестом заседании Съезда, которое началось в 17 часов 45 минут вечера, состоялась процедура выдвижения кандидатов на высший государственный пост. Хотя самих депутатов, вносивших персональные предложения, было немало, но выдвинуто ими было лишь три кандидатуры: М. С. Горбачева, председателя Совета Министров СССР И. И. Рыжкова и министра внутренних дел В. В. Бакатина.

Однако и Рыжков, и Бакатин, несмотря на увещевания и просьбы выступавших не снимать свои кандидатуры, к этим просьбам не прислушались. В итоге внесению в избирательный бюллетень подлежала лишь фамилия Горбачева. Обсуждение кандидатуры Михаила Сергеевича было бурным.

Коллективный портрет Горбачева, нарисованный на сей раз депутатами в своих выступлениях, представил претендента в основном в позитивных тонах: многие говорили о нем как о выдающемся реформаторе, называли творцом перестройки. Утверждалось, что «паше общество, наша страна вырастила лидера мирового масштаба, автора нового политического мышления, лидера, выступающего за разоружение, за мир» (депутат Ф. Г. Григорьев). А непредставившийся депутат заявил: «Разве дело в том, что у нас нет продуктов, товарищи? Самое главное, что мы нашли в истории такого, как Горбачев, человека чистого, какого нам больше не найти».

Однако некоторые из семнадцати депутатов, принявших участие в обсуждении кандидатуры Михаила Сергеевича, оставили на его словесном портрете, образно говоря, своеобразные кляксы. Депутат Т. Г. Авалиани, призвавший «ни в коем случае не голосовать за Михаила Сергеевича Горбачева», заявил, обращаясь к нему: «…Вы будете метаться туда и сюда, а в это время произойдет то, что мы имеем сейчас».

Выражая сомнение в правомерности избрания Горбачева на Съезде, депутат А. А. Щелканов настаивал: «Я считаю, что если эта кандидатура и может быть рассмотрена, то должна быть вынесена на всенародное обсуждение, и только народ может принять соответствующее решение».

Столь же категоричным было суждение и известного писателя, депутата О. О. Сулейменова: «Сейчас, как я наблюдаю, Горбачев нажимает на газ этой машины (перестройки — А. Д.). И одновременно нажимает на тормоз. Мотор ревет на весь мир — это наша гласность. А машина стоит на месте».

Впрочем, острота суждений и эмоциональных всплесков вовсе не помешала процедурному механизму вывести избирательное действо на финишную прямую. Безальтернативная кандидатура Горбачева была утверждена Съездом для тайного голосования. Оно состоялось после окончания вечернего заседания.

Итоги выборов первого Президента СССР были обнародованы на следующий день — 15 марта. За избрание Горбачева президентом проголосовало 1329 депутатов, против — 495. Поданные за Михаила Сергеевича голоса составили 59,2 % от общего числа народных депутатов СССР.

По итогам тайного голосования Съездом было принято Постановление об избрании М. С. Горбачева президентом СССР. И хотя тайное голосование проводилось 14 марта, днем избрания первого союзного Президента считается 15 марта 1990 года.

…Когда было принято постановление об избрании Горбачева президентом, председательствовавший на заседании Л. И. Лукьянов объявил:

— В соответствии с Конституцией при вступлении в должность Президент СССР приносит присягу на Съезде народных депутатов СССР. Присяга приносится на утвержденной Съездом Конституции СССР.

— Перед принятием присяги прошу всех присутствующих встать.

После этих слов зал Кремлевского дворца съездов загудел на какие-то мгновения сильнее обычного, но быстро успокоился. Наступила непривычная тишина. Михаил Сергеевич вышел к установленному перед президиумом столику с двумя рожками микрофонов на нем. Слева за его спиной выделялось алое полотнище государственного флага СССР.

Положив руку на текст Конституции, Горбачев уверенным, полнозвучным голосом произнес краткие слова присяги:

— Торжественно клянусь верно служить народам нашей страны, строго следовать Конституции СССР, гарантировать права и свободы граждан, добросовестно выполнять возложенные на меня высокие обязанности Президента СССР.

Анатолий Иванович Лукьянов, выждав церемониальную паузу, произнес фразу, которая подвела окончательный итог всему длительному марафону выборов:

— Товарищи депутаты, таким образом, Михаил Сергеевич Горбачев вступил в должность Президента Союза Советских Социалистических Республик.

Затем слово было предоставлено занявшему свою должность президенту. Инаугурационная речь Михаила Сергеевича носила ярко выраженный программный характер: новые и прежние проблемы, задачи, перспективы. Оратор закончил ее словами, полными оптимизма:

— Нам надо отбросить страхи и уныние, обрести веру в свои силы и возможности. А они у нас огромные. Русский народ и все народы, объединившиеся с ним в великое многонациональное государство, сумеют возродить свою общую Родину. И обязательно добьются этого на путях перестройки и социалистического обновления.

…Церемония возведения первого президента в должность была быстротечной. На следующий день «Правда» написала: «Мы торопились с избранием Президента. Но, может быть, избрав, не стоило сразу же здесь, на сцене Кремлевского Дворца, возводить его на этот пост. Следовало, отложить это на один день, объявив, что торжественное действо состоится, к примеру, в Георгиевском зале Кремля. В присутствии депутатов, правительства, представителей трудящихся столицы, воинов, дипкорпуса, прессы».

Событие действительно было значимым. Недаром же японское телевидение, сообщая о нем, подчеркнуло: «Внеочередной Съезд народных депутатов Советского Союза совершил величайшие революционные преобразования в жизни советского общества, равных которым не было в России со времен революции 1917 года».

Американская «Вашингтон пост», вторя этому комментарию, написала: «Решения Внеочередного Съезда народных депутатов СССР закрепили, возможно, наиболее важные изменения в политической и экономической системе СССР с момента революции большевиков в 1917 году».

Однако, как оказалось впоследствии, быстротечность инаугурации Горбачева вполне соответствовала кратковременности его президентства. В декабре 1991-го Горбачев оказался президентом распавшегося государства. Тогда в отсутствие Горбачева главы России, Украины и Белоруссии подписали Беловежские соглашения, а вскоре главы девяти бывших союзных республик — Алма-Атинскую Декларацию об окончательном прекращении существования СССР и урегулировании связанных с этим проблем.

День 25 декабря 1991 года стал последним днем его президентства. В 19 часов он выступил с прощальным словом к народу в прямом эфире Центрального телевидения, объявив о своем уходе с поста президента СССР «по принципиальным соображениям». Горбачев оказался первым и последним Президентом Советского Союза. Его президентство продолжалось 661 день.

К большой власти Михаил Сергеевич Горбачев приобщился рано. В 39 лет он стал первым секретарем Ставропольского крайкома партии. В 47 лет он уже — секретарь ЦК КПСС, в 49 лет — член Политбюро, в 54 года — генеральный секретарь ЦК КПСС, в 59 лет — президент СССР.

Никто из высших советских руководителей не имел столько государственных постов, сколько имел он: был и председателем Президиума Верховного Совета, и председателем Верховного Совета, и Президентом СССР.

Феномен Горбачева как высшего руководителя уникален во многих отношениях. По сути своей он, Горбачев, находясь на вершине власти, был скорее проповедником, трубадуром, витией, нежели руководителем в привычном смысле этого слова. Николай Иванович Рыжков, работавший с Горбачевым бок о бок почти все годы перестройки, высказал «крамольную» мысль о том, что Михаила Сергеевича нельзя даже с полным правом считать политиком, имея в виду его чисто проповедническую деятельность: «Перестройка — это часть нашей истории, а Горбачев — проповедник и оракул ее… Я не оговорился, назвав его проповедником перестройки. Он в полной мере обладал чертами именно проповедника, даже апостола — носителя идеи. А политик и проповедник — вещи малосовместимые. Политик просто обязан уметь власть употребить, иначе он ее потеряет».

С Горбачевым это в конце концов и случилось, потому что в очень многих ситуациях он предпочитал практическому действию стихию дискуссии, полемики, проповеди. Эту особенность Михаила Сергеевича отмечают многие.

Публицист Ф. М. Бурлацкий написал о Горбачеве так: «Его основная слабость была в неспособности употребить власть даже тогда, когда это было необходимо. Потому он так легко ее потерял. Он рожден был скорее как проповедник. Это скорее советник государя, чем сам государь».

Уникальность Горбачева как высшего руководителя состояла и в его беспрецедентном стремлении к компромиссам, к лавированию между взаимоисключающими позициями, к уступкам противоборствующим сторонам. Рыжков писал об этой особенности его политического характера: «Он постоянно шел на мелкие и не очень мелкие уступки то «правым», то «левым», балансировал на лезвии бритвы, и мне казалось иногда, что, поставь его на твердую почву, где искусство баланса излишне, он не сможет идти — настолько он привык к неравновесию».

В обширной литературе о Горбачеве есть оценки и прямо противоположные. К примеру, помощник Михаила Сергеевича А. С. Черняев охарактеризовал его как «человека цельного физически и духовно». Возможно, эта оценка относится к чисто человеческой ипостаси горбачевского «я», но никак не к Горбачеву-политику. Иначе, почему же тогда «левые» постоянно тянули его влево, а «правые» давали ориентир «направо». И те, и другие имели резоны делать это.

От Горбачева не раз требовали определенности позиций. Такие требования особенно усилились к концу его пребывания у власти. Характерный пример: в декабре 1990 года, когда в Москве открылся IV съезд народных депутатов, представитель депутатской группы «Союз» И. Петрушенко дал еженедельнику «Сын отечества» интервью, в котором попытался охарактеризовать лидера перестройки: «Михаил Сергеевич Горбачев еще раз доказал свое умение маневрировать на грани возможного между различными политическими силами. Но возможностей для такого маневра у Президента остается все меньше. Все чаще задается вопрос: с кем Вы, Михаил Сергеевич? Прежде чем идти в наступление, президенту следовало бы четко и определенно ответить на этот вопрос. Это позволило бы ему получить в парламенте политическую основу и соответственно действовать более решительно, чтобы спасти страну от развала».

Однако это были призывы из самой гущи политического противоборства, как бы из пучины политических страстей. Горбачев, конечно, слышал их, но он не мог одновременно не слышать и голосов, призывавших продолжать действовать по-прежнему. Западные «болельщики» Михаила Сергеевича не скупились на елей и фимиам в его адрес.

О заслугах Горбачева писали много и подробно: покончил с «холодной войной», добился исторических договоренностей с США в области разоружения, открыл шлюзы демократии и гласности в стране и в восточноевропейских странах, вывел советские войска из Афганистана, начал процесс воссоединения Германии, поднял на щит общечеловеческие нормы и ценности, освободил политзаключенных и вернул из ссылки А. Д. Сахарова.

Даже за короткое время своего президентства он получил огромное число международных наград и премий: Диплом почетного доктора гуманитарных наук университета Аляски, «Премию Фиджи», золотую медаль мира имени Отто Хана, титулы «Человек года», «Человек десятилетия» и т. д., и т. д. Апофеозом этого звездопада наград стала Нобелевская премия мира, которой его отметили 15 октября 1990 года.

В заявлении о ее присуждении, в частности, указывалось: «Норвежский Нобелевский комитет решил присудить Нобелевскую премию мира за 1990 год президенту Советского Союза Михаилу Сергеевичу Горбачеву за его ведущую роль в мировом процессе, который сегодня характеризует важную составную часть жизни международного сообщества».

Оценки деятельности Михаила Сергеевича внутри страны являлись не столь однозначными и позитивными. Достаточно сказать, что при выработке регламента работы открывшегося 17 декабря 1990 года IV Съезда народных депутатов была предпринята попытка внести в повестку дня вопрос о недоверии президенту Горбачеву. За это проголосовало 426 депутатов, против — 1288, не стали голосовать 58 народных избранников. Вопрос, таким образом, в повестку включен не был.

После избрания Б. Н. Ельцрша в мае 1990 года Председателем Верховного Совета РСФСР и в июне 1991 года — президентом России в стране сложилась ситуация уникального двоевластия. Это новое двоевластие, в отличие от того, которое пережила страна в 1917 году, вылилось в противоборство центральных и региональных (прежде всего, российских) властей. Его специфическим проявлением было противостояние части и целого. В контексте этого противостояния Горбачев поневоле стал одним из последних персонажей многоликой галереи деятелей отечественного двоевластия.

Попытки Михаила Сергеевича сохранить Советский Союз путем подписания нового Союзного договора были направлены не столько на спасение прежнего союзного государства, сколько на замену его неким подобием конфедерации или чем-то сильно тяготеющим к ней.

Вслед за августовским поползновением ГКЧП взять страну под свой контроль и его провалом, вслед за тем, как сторонники Ельцина без труда расстроили планы гекачепистов, позиции Горбачева резко пошатнулись. Произошла модификация двоевластия, при которой реальные возможности общесоюзной власти стремительно стали приближаться к нулю.

В системе координат новейшей российской истории этот процесс продолжался четыре месяца: с августа по декабрь 1991 года. Конфликт властей был разрешен за счет ликвидации центральной власти. При этом Ельцин, лидеры Украины, Белоруссии, а затем и других союзных республик, упраздняя систему двоевластия, ликвидировали и сам Советский Союз. Начало 90-х годов XX столетия ознаменовалось драматическим распадом великого государства.

Пережил собственную трагедию и Михаил Горбачев. В послефоросские месяцы 1991-го он превратился в декоративную фигуру, довольствовавшуюся крохами власти. А те, кто наращивал свои властные мускулы и в России, и в других союзных республиках, не забывали постоянно демонстрировать их ему. Даже в западной печати Горбачева стали называть «президент Лир», имея в виду шекспировского Лира, уступившего свое королевство дочерям и оставшегося ни с чем.

Ему не позволяли сохранить даже видимость власти. Внешние силы, нацеленные на ликвидацию Советского Союза, объединились с внутренними. Западных симпатий к Горбачеву оказалось явно недостаточно для поддержки его президентства хотя бы в границах формального функционирования.

Четвертый раз в истории страны в XX веке ее высшего руководителя заставили уйти. Первым был Николай II, потом Керенский, затем Хрущев, и вот Горбачев.

Во всем том, что произошло с Советским Союзом, да и с самим Горбачевым, сокрыта неразгаданная до конца тайна. В нашу память навсегда врезалось признание Михаила Сергеевича, сделанное им в августе 1991 года после возвращения из Фороса, согласно которому никто никогда не узнает, что же на самом деле произошло в тот трагический миг истории. Однако последующие высказывания самого Горбачева дали определенную пищу для новых размышлений и оценок.

Оказавшись экс-президентом, Михаил Сергеевич стал более определенно характеризовать как свою нынешнюю, так и прошлую позицию. Например, в сентябре 1993 года в интервью «Комсомольской правде» он заявил: «Я против и «белых», и «красных». И те, и другие должны уйти. Они исчерпали себя». Впрочем, строго говоря, уже на последнем этапе своего руководства страной Горбачев стал признаваться в приверженности к центризму, что для генерального секретаря ЦК КПСС, то есть «левого» по определению, выглядело как-то неестественно и неправдоподобно.

В многочисленных статьях и интервью Михаил Сергеевич попытался прояснить и свои былые замыслы. Так, в материале, опубликованном в «Московских новостях» в октябре 1992 года, он, называя сам себя по фамилии, писал: «А Горбачеву надо было сначала принять на себя рычаги управления этой адской тоталитарной машиной (доперестроечным социалистическим обществом — А. Д.), потом разворачивать ее. И только потом ломать. Иначе было невозможно». Выходит, Горбачева напрасно критиковали за постоянные импровизации в политике: его действия были продуманы на много шагов вперед?

Примечательно, что основная претензия, которая предъявляется Михаилу Сергеевичу как бывшему руководителю Советского Союза заключается, с позиций нынешних демократических кругов, в том, что он «пытался реформировать тоталитарный общественный строй, который нельзя изменить, а можно только уничтожить».

Есть в этом утверждении некая парадоксальность: Горбачева, давно признанного выдающимся реформатором, упрекают в том, что он не провел радикального разрушения, слома общественного строя, то есть не стал революционером. Действительно парадокс. Однако даже из процитированных выше его собственных слов следует, что он готовил такой слом «адской тоталитарной машины», а значит, и действовал или начинал действовать как революционер.

Так кто лее он, Михаил Сергеевич Горбачев: реформатор или революционер? И снова, как во времена его правления, недосказанность и туманная неясность оценок. Вопросы, вопросы, вопросы. И снова хочется спросить: так кем же он войдет в историю?

Несомненно, об ответе на этот вопрос позаботится сама история.

1931, 2 марта. Родился в селе Привольном Красногвардейского района Ставропольского края в крестьянской семье.

1944. Начинает периодически работать в колхозе.

1946. Помощник комбайнера МТС.

1948. Награждается, будучи школьником, орденом Трудового Красного Знамени за особые успехи в уборке урожая.

1952. Вступает в КПСС.

1953, 25 сентября. Заключает брак со студенткой МГУ Раисой Максимовной Титаренко.

1955. Оканчивает юридический факультет Московского госуниверситета.

1956–1958. Первый секретарь Ставропольского горкома ВЛКСМ. 1958–1962. Второй, а затем первый секретарь Ставропольского крайкома комсомола.

1962, март. Парторг Ставропольского территориально-производственного колхозно-совхозного управления. Декабрь. Утвержден заведующим отделом партийных органов Ставропольского крайкома КПСС.

1966. Избирается первым секретарем Ставропольского горкома партии.

1967. Заочно оканчивает экономический факультет Ставропольского сельскохозяйственного института.

1968. август. Избирается вторым секретарем Ставропольского крайкома партии.

1970, август. Избирается первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС.

1971. Избирается членом ЦК КПСС.

1978. Избирается секретарем ЦК КПСС.

1979. Кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС.

1980. октябрь. Член Политбюро ЦК КПСС.

1982, май. На Пленуме ЦК КПСС одобряется Продовольственная программа СССР на период до 1990 года, разработку которой курировал М. С. Горбачев.

1985, 11 марта. Избирается генеральным секретарем ЦК КПСС.

23 апреля. Делает на Пленуме ЦК партии доклад «О созыве очередного XXVII съезда КПСС и задачах, связанных с его подготовкой и проведением». Выдвижение концепции ускорения социально-экономического развития страны. 17 мая. Публикуется постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма», принятое 7 мая. Начало антиалкогольной кампании.

1986, 25 февраля. Делает Политический доклад на XXVII съезде

КПСС. 14 мая. Выступает по советскому телевидению с информацией о происшедшей 26 апреля Чернобыльской аварии.

1987, 27–28 января. Проводит Пленум ЦК КПСС, на котором совершенствуются идеи перестройки как универсальной концепции в отличие от предыдущей ее трактовки как преобразования отдельных сторон жизни общества. 30 мая. Санкционирует отставку министра обороны маршала С. Соколова и командующего войсками ПВО маршала А. Колдунова в связи с посадкой 28 мая на Красной площади Москвы самолета, пилотировавшегося гражданином ФРГ М. Рустом.

1988, 13 марта. Статья в «Советской России» Н. А. Андреевой «Не могу поступиться принципами», воспринятая как антиперестроечная, направленная против политики М. С. Горбачева. 28 тоня. Доклад на XIX Всесоюзной партийной конференции «О ходе реализации решений XXVII съезда КПСС и задачах по углублению перестройки». 1 октября. Избирается на сессии Верховного Совета председателем Президиума Верховного Совета СССР.

1989, 16 февраля. Завершен вывод Советских войск из Афганистана, осуществленный по инициативе М. С. Горбачева.

25 мая. На I Съезде народных депутатов избирается Председателем Верховного Совета СССР.

1990, 15 марта. На внеочередном III съезде народных депутатов избирается президентом СССР. 27 март.а. Председательствует на первом заседании Президентского Совета СССР. 14 июля. После завершения работы XXVIII съезда партии на Пленуме ЦК последний раз избран Генеральным секретарем ЦК КПСС. 13 августа. Публикуется указ президента СССР о восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20-50-х годов. 15 октября. Удостаивается Нобелевской премии мира за 1990 год. 28 октября. Резолюция о политическом недоверии Генеральному секретарю ЦК КПСС М. С. Горбачеву, принятая Всесоюзной конференцией общества «Единство за ленинизм и коммунистические идеалы», возглавлявшегося Н. А. Андреевой. 7 ноября. Во время праздничной демонстрации на Красной площади предпринимается попытка покушения на М. С. Горбачева. Стрелявший житель г. Колпино А. А. Шмонов задержан. 14 декабря. Заявляет в Кремле о том, что решил направить на нужды охраны здоровья людей денежную часть полученной им Нобелевской премии мира.

1991, 5 июня. Читает Нобелевскую лекцию в Осло. 19 августа. Вице-президент СССР Г. И. Янаев издает Указ о своем вступлении в обязанности Президента СССР в связи с «болезнью» М. С. Горбачева. 22 августа. Возвращается в Москву из Фороса после провала акции ГКЧП. 24 августа. Слагает с себя обязанности генерального секретаря ЦК КПСС, рекомендует ЦК партии самораспуститься. 26 августа. Приостановление деятельности КПСС на всей территории СССР. Ноябрь. Начальник управления по надзору за исполнением законов о государственной безопасности Прокуратуры СССР В. И. Илюхин возбуждает уголовное дело против президента М. С. Горбачева по ст. 64 УК РСФСР (измена Родине) в связи с выходом из состава СССР Литвы, Латвии, Эстонии. 8 декабря. Подписание в отсутствие М. С. Горбачева руководителями России, Украины и Белоруссии Беловежской декларации о роспуске СССР и образовании Содружества Независимых государств (СНГ). 23 декабря. Официальная регистрация в Москве «Международного фонда социально-экономических и политических исследований» («Горбачев-фонд»). 25 декабря. Слагает с себя полномочия Президента СССР и обращается но телевидению с прощальным словом к народу.

1993, февраль. Проведение в Москве заседаний «Общественного народного трибунала», созданного левой оппозицией для суда над М. С. Горбачевым, обвинявшегося ею в развале СССР.

1995, 1 марта. Проведение в Москве «Горбачев-фондом» Круглого стола, посвященного 10-летию перестройки. Май. Выступает на конференции, посвященной 5-летию создания Демократической партии России, с идеей формирования единой Центристской коалиции.

1996, 1 марта. Заявляет на пресс-конференции в агентстве «Постфактум» о своем намерении баллотироваться на пост Президента России. 2 марта. В российской и зарубежной печати публикуются материалы, посвященные 65-летию М. С. Горбачева. 22 марта. Находясь в Петербурге, публично подтверждает свое решение баллотироваться на выборах Президента России. Апрель-июнь. Совершает поездки по регионам России, проводит предвыборную кампанию под лозунгом «Реформы начал я — мне их и завершать». Апрель. Инцидент во время предвыборной поездки М. С. Горбачева в Омске: безработный М. Н. Милюков ударил его по голове, объяснив свои действия желанием дать ему пощечину. 16 июня. Не получает поддержки избирателей на выборах Президента России.

1998, июнь. Церемония вручения диплома почетного доктора наук Северо-восточного университета Бостона (США) по дисциплине «Международные отношения», октябрь. Негритянская организация США «Национальный музей гражданских прав» присуждает М. С. Горбачеву Премию свободы за 1998 год.

1999, 15 марта. В Кембридже (Великобритания) принимает участие в научном симпозиуме «Россия на пороге нового тысячелетия». Отмечает 9-ю годовщину своего избрания Президентом СССР. Апрель. Выступает на встрече лауреатов Нобелевской премии мира в Италии с осуждением вооруженной конфронтации между НАТО и Югославией.

11 ЕЛЬЦИН БОРИС НИКОЛАЕВИЧ —
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА РСФСР (1990–1991), ПРЕЗИДЕНТ РОССИИ (С 1991 г.)

Долгие годы фигура главы Верховного Совета Российской Федерации считалась в среде высшей советской политической элиты, можно сказать, второстепенной. Далеко не все россияне даже знали, кто занимает этот пост. Ситуация изменилась лишь тогда, когда во главе Верховного Совета РСФСР стал Борис Николаевич Ельцин.

Будучи главным оппонентом М. С. Горбачева, стоявшего с 1988 года во главе государственной власти в Советском Союзе, Борис Николаевич попытался придать этому посту принципиально новый статус. Заняв его, Ельцин сделал все возможное, чтобы играть наиболее самостоятельную роль в качестве высшего российского государственного руководителя.

Хроника событий, в ходе которых Ельцин сумел возглавить российский Верховный Совет, наполнена драматизмом острейшей политической борьбы. Эти события развернулись на Первом Съезде народных депутатов РСФСР в мае 1990 года.

Съезд открылся 16 мая, но лишь 17-го депутатам удалось согласовать повестку дня. По этому поводу «Литературная газета» сообщала: «Несколько месяцев подготовительные комиссии трудились над документами, согласительная группа представила проект повестки дня Съезда, который увязывал и уравновешивал даже наиболее полярные точки зрения. Но Президиум Верховного Совета РСФСР отбросил эти документы и вышел на Съезд с повесткой, о которой заранее можно было сказать, что она не устроит многих народных депутатов, особенно третий ее пункт, предлагавший в первый же день избрать Председателя Верховного Совета. Почти день был потрачен на то, чтобы вернуться на исходные позиции».

Повестка дня Съезда стала компромиссом между проектами блока «Демократическая Россия» и Согласительной комиссией. Выдвижение кандидатов на пост председателя Верховного Совета РСФСР началось лишь 24 мая после того, как было завершено обсуждение вопроса о суверенитете России. В списке претендентов оказалось 13 депутатов.

На следующий день, 25 мая, были заслушаны программы претендентов. После самоотводов их число сократилось до трех: Б. Ельцин, В. Морокин, И. Полозков. Неожиданностью стало то, что снял свою кандидатуру председатель Совета Министров РСФСР Л. Власов, считавшийся многими наиболее перспективным кандидатом.

Счетная комиссия обнародовала 26 мая итоги проведенного голосования: за Б. Ельцина было подано 497 голосов, за В. Морокина — 32, за И. Полозкова — 473. Ни один из кандидатов не набрал 531 голоса, необходимого для победы.

Было проведено повторное голосование по кандидатурам Бориса Николаевича Ельцина и лидера российских коммунистов Ивана Кузьмича Полозкова, набравших наибольшее число голосов. Однако получить необходимый для победы минимум голосов не сумел ни тот, ни другой. Пришлось назначать повторные выборы.

Третья попытка избрать Председателя Верховного Совета РСФСР началась 28 мая. На этот раз было выдвинуто 8 кандидатур, из которых в списке для голосования осталось трое: Л. Власов, Б. Ельцин, В. Цой. Конечно, председатель правления государственно-кооперативного концерна из Хабаровска В. Цой никаких шансов на победу не имел.

Примечательно, что Борис Николаевич в ходе оглашения своей программы деятельности на посту Председателя Верховного Совета коснулся вопроса о будущем Советского Союза. Он заявил: «Я никогда не выступал за отделение России, я за суверенитет Союза, за равноправие всех республик, за их самостоятельность, за то, чтобы республики были сильными и этим крепили наш Союз. Только на этой позиции и стою». Напомним: сказано Ельциным весной 1990 года.

Голосование проходило в Большом Кремлевском дворце в первой половине дня 29 мая и стало решающим. Ельцин набрал 535 голосов, что на четыре голоса превышало положенную для достижения победы норму. За Власова было подано 467 голосов, за Цоя — всего 11.

Победе Ельцина предшествовала энергичная попытка склонить чашу весов в пользу Власова. Накануне голосования, вечером 28 мая, состоялась встреча Генерального секретаря ЦК КПСС, Президента СССР М. С. Горбачева и некоторых других руководителей КПСС с большой группой народных депутатов. На встрече прошло обсуждение кандидатур на пост Председателя Верховного Совета РСФСР. Есть сведения, что на встрече не рекомендовалось голосовать за Ельцина. Об этой встрече в печати сообщено не было.

До самого объявления итогов голосования многие депутаты полагали, что и третья попытка выбрать главу Верховного Совета может закончиться неудачей. Высказывалось даже предположение вынести решение этого вопроса на всероссийский референдум. Но, как видим, референдума не понадобилось.

После объявления результатов голосования Борис Николаевич выступил перед депутатами. Эмоционально и довольно сумбурно, упирая на основную мысль о том, что в этот переломный период республика находится на пути «к национальному, экономическому и духовному возрождению, выходу из кризиса, процветанию России как суверенного самостоятельного государства в составе нашего Союза».

Избрание Ельцина на высший государственный пост в Российской Федерации вызвало широкий поток откликов в средствах массовой информации.

Еженедельник «Сын Отечества» под выразительным заголовком «Наконец-то» прокомментировал происшедшее событие: «Да, наконец-то на Российском Съезде народных депутатов завершился, выражаясь спортивным языком, тяжелый «трехраундовый поединок», в котором решалось, кто станет председателем Верховного Совета РСФСР. Видимо, ко вторнику «иссяк запал» и у претендентов на этот высокий, ответственный пост (пятеро отказались от борьбы), и у депутатов, оценивавших их программы и позиции».

«Советская культура» писала по поводу избрания Ельцина: «Он вернулся на официальную политическую арену. И занял председательское место в президиуме Съезда народных депутатов РСФСР с уверенностью, доказывающей, что он не утратил навыков, обретенных в иные времена в партийном аппарате… Наша изверившаяся улица нынче говорит: «В Россию пришел хозяин». Говорят все еще в терминах патриархально-авторитарных. Ведь демократический лидер — не «хозяин». Хозяин — парламент, выражающий наши столь разные интересы. Нелегкий удел председателя — поиск согласия ради решений во благо России и во имя целостности Союза».

В газетах избрание Ельцина было названо «вторым пришествием». Не без ехидства припоминалась фраза, сказанная Горбачевым Ельцину после освобождения последнего от высоких партийных постов за три года до этого: «Можешь делать все что угодно, только в политику я тебя больше не допущу». Угроза Горбачева оказалась тщетной.

По поводу этой ситуации «Комсомольская правда» отметила, что «29 мая 1990 года, в день избрания Председателя Верховного Совета РСФСР, история нашей страны перестала быть личным делом Первого Лица и устремилась в свое естественное русло. Депутаты избрали Ельцина — затянувшаяся историческая драма подошла к своему финалу».

Однако, если говорить о драме противоборства Горбачева и Ельцина, то ее суровый финал был тогда еще впереди. Образно выражаясь, Ельцин совершил 29 мая 1990 года рывок, который дал ему возможность вести политическое состязание с Горбачевым на равных: Борис Николаевич был уже не опальным политиком, а руководителем высшего ранга. Конечно, весной того года Горбачев уже успел удовлетворить свои властные амбиции, став 15 марта президентом СССР. А Ельцину еще предстояло «догонять» его, реализуя замыслы о собственном президентстве.

История того, как Ельцин стал первым Президентом России, включает в себя весьма непродолжительный отрезок новейшего этапа развития нашей страны. Основные события развернулись с конца зимы до середины лета 1991 года.

Мозговой центр команды председателя Верховного Совета РСФСР Ельцина, взяв курс на введение в Российской Федерации института президентства, решил использовать для этого проводившийся 17 марта 1991 года в масштабах Советского Союза референдум по вопросу о дальнейшей судьбе СССР. Было принято и юридически оформлено решение провести в один и тот лее день Всесоюзный и Всероссийский референдумы. Причем на Всероссийский вынести вопрос о целесообразности введения поста Президента РСФСР. Уже 7 февраля Ельцин подписал Постановление Верховного Совета «О мерах по обеспечению проведения Референдума СССР и Референдума РСФСР 17 марта 1991 года». Однако полемика о вопросах, выносившихся на Всероссийский референдум, затянулась до конца февраля, когда наконец определились и по данной проблеме.

В левой печати это обстоятельство было расценено как серьезный юридический «прокол», ведь до начала референдума оставалось менее месяца. 2 марта в «Советской России» появилось заявление группы народных депутатов, в котором констатировался как недопустимый указанный факт: «Центральная избирательная комиссия РСФСР по проведению референдумов СССР и РСФСР приняла окончательное постановление о вопросах, выносимых на всенародное голосование лишь 26 февраля, то есть за 20 дней до назначения данного референдума».

Из этого следовал такой вывод: «Объявление же Президиумом Верховного Совета РСФСР Всероссийского референдума 17 марта о введении поста президента РСФСР, избираемого всенародным голосованием, является неконституционным и должно быть отменено».

Впоследствии на указанное обстоятельство еще не раз ссылались в левой печати как на фактор, изначально подорвавший легитимность введения поста президента РСФСР. Мозговой центр команды Ельцина столкнулся с обвинением и в том, что замысел установления президентства в России ведет к окончательному оформлению двоевластия, двоецентрия в масштабах Союза. С этих позиций негативное отношение к введению поста российского президента было выражено в докладе И. К. Полозкова на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК Коммунистической партии РСФСР.

В заключительной части этого доклада, опубликованного в печати 7 марта, было заявлено: «Как вы знаете, известные силы в Верховном Совете РСФСР сумели провести решение о референдуме по вопросу о введении поста президента в республике… мы против того, чтобы это вело к двоецентрию в масштабах Союза, что затем логически вызовет и создание полицентрической структуры вместо Союза. А именно это и означает создание поста российского президента, если судить по проекту конституции Российской Федерации, разрабатываемому и дорабатываемому ныне группой О. Румянцева».

Однако Всероссийский референдум наряду со Всесоюзным был проведен в назначенный срок. Одобрение населения на введение поста президента Российской Федерации было получено.

Впрочем, Ельцин не стал дожидаться прохождения всей президентской «канители» и совершил демарш, вызвавший каскад откликов. 4 апреля 1991 года он, выступая на внеочередном Съезде народных депутатов РСФСР, потребовал для себя дополнительных полномочий: «Речь идет о том, чтобы Съезд дал эти полномочия до избрания президента РСФСР Верховному Совету, который смог бы издавать законы по вопросам, отнесенным к компетенции Съезда народных депутатов РСФСР».

По существу были заявлены претензии практически на президентские полномочия. И их Борис Николаевич от Съезда получил.

Тем временем раскручивался и следующий виток процесса установления собственно президентской власти в Российской Федерации. 24 апреля Ельцин подписал закон «О президенте РСФСР», который был вынесен на утверждение предстоявшего в мае IV Съезда народных депутатов.

Съезд начал свою работу 21 мая в Кремле. При его открытии Борис Николаевич напомнил, что главный вопрос, который предстоит рассмотреть — это подготовка и выборы президента Российской Федерации. Он подчеркнул: «Мы реально убеждаемся, что воля народа, высказанная на референдуме, выражала не мимолетное настроение, а гражданскую позицию россиян. Наш депутатский долг — выполнить их законное решение, тем более, что необходимость президентской формы правления в России стала очевидной».

С докладами, посвященными принятию законов «О президенте РСФСР» и «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) РСФСР» выступил председатель Комитета российского Верховного Совета С. М. Шахрай. На следующий день на Съезде был утвержден первый из этих законов, еще через день — второй.

Двадцать второго мая депутаты рассмотрели вопрос о кандидатах в президенты РСФСР. Председатель Центральной избирательной комиссии И. Казаков сообщил, что пять. кандидатов (в том числе и Ельцин) собрали необходимое количество подписей в свою поддержку, и без голосования их фамилии включаются в избирательные бюллетени. По кандидатуре В. В. Жириновского, в поддержку которого подписи не собирались, на Съезде было проведено специальное голосование, и его фамилия тоже была включена в список кандидатов в Президенты России.

После окончания IV Съезда народных депутатов РСФСР началась заключительная стадия предвыборной кампании. Основное соперничество развернулось между Борисом Николаевичем Ельциным и кандидатом левых сил Николаем Ивановичем Рыжковым, представленным в избирательном бюллетене как «народный депутат СССР». Недостатка в прогнозах и политических заявлениях накануне голосования не было.

Шестого июня «Российская газета» писала: «Выборы первого президента Российской Федерации больше чем политическая новинка. Завершается целый этап в истории России и одновременно начинается этап следующий. Завершается российская демократическая революция, длившаяся с 1987 по середину 1991 года. Она пробудила общество и заложила начало нового строя… И вот лидер демократического движения Ельцин имеет все шансы стать Президентом РСФСР».

Одиннадцатого июня «Советская Россия» поместила материал, в котором говорилось: «Предстоящие выборы президента России — первые в ее истории и поэтому могут быть названы историческими. Но почему они проводятся с такой поспешностью при откровенном нарушении элементарных демократических процедур? Кандидаты на роль российского президента были зарегистрированы до того, как Съезду народных депутатов РСФСР предстояло внести изменения в Конституцию — утвердить статус президента. Притом, если один из кандидатов, Б. Н. Ельцин, давно начал свое движение к президентской власти, то другие вынуждены вступить в предвыборную борьбу, как говорится, с ходу».

Выборы состоялись в среду 12 июня 1991 года. Их окончательные итоги были подведены 19 июня. Они не подтвердили многочисленных заверений социологов о высокой вероятности проведения второго тура выборов российского президента. Из сообщения Центральной избирательной комиссии следовало, что за Ельцина проголосовали 45 552 041 избирателей, что составило 57,3 процента участвовавших в голосовании. Его основному конкуренту — Рыжкову — отдали предпочтение 13 395 335 избирателей, чей удельный вес составил 16,85 процентов голосовавших.

Центральная избирательная комиссия официально сообщила: «В соответствии со статьей Закона РСФСР «О выборах президента РСФСР» Президентом РСФСР избран Ельцин Борис Николаевич, 1931 года рождения, Председатель Верховного Совета РСФСР, получивший в результате выборов более половины голосов избирателей, участвовавших в голосовании».

Одновременно был назван и избранный «автоматически» вице-президент, являвшийся напарником Ельцина: «Руцкой Александр Владимирович, председатель Комитета Верховного Совета РСФСР но делам инвалидов, ветеранов войны и труда, социальной защите военнослужащих и членов их семей считается избранным вице-президентом РСФСР».

Двадцать восьмого июня на сессии Верховного Совета республики было принято решение созвать V внеочередной Съезд народных депутатов, на котором провести торжественный акт принесения присяги президентом Российской Федерации. Вскоре почетным гостям этой церемонии была разосланы пригласительные билеты с таким текстом: «Имеем честь пригласить Вас на торжественное заседание Съезда народных депутатов РСФСР, посвященное вступлению в должность первого Президента РСФСР Ельцина Бориса Николаевича».

…Торжественное заседание V Съезда народных депутатов России в Кремлевском Дворце съездов. Десятое июля 1991 года, 10 часов утра. Церемония начинается. Руслан Хасбулатов, первый заместитель председателя Верховного Совета Российской Федерации, приветствует многочисленных гостей. Первым он называет президента СССР Горбачева, Председателя Верховного Совета СССР Лукьянова, премьер-министра СССР Павлова, патриарха всея Руси Алексия II.

На сцене появляется фанфарист, он дает сигнал «слушайте все». Под его звуки к трибуне подходит Борис Ельцин. Приложив руку к сердцу, он произносит присягу Президента России:

— Клянусь при осуществлении полномочий президента Российской Советской Федеративной Социалистической Республики соблюдать Конституцию и законы РСФСР, защищать ее суверенитет, уважать и охранять права и свободы человека и гражданина, права народов РСФСР и добросовестно исполнять возложенные на меня народом обязанности.

Под сводами Кремлевского Дворца звучит гимн России. Над резиденцией президента в Кремле поднимается Государственный флаг России.

Вступающего в должность Президента приветствует патриарх Алексий II. Он осеняет Бориса Ельцина крестным знамением и вручает ему адрес.

Теперь слово — самому президенту. Свою программную речь он произносит с подъемом, под стать торжественности момента. Начинает он весьма эмоционально:

— Невозможно передать словами душевное состояние, которое я переживаю в эти минуты. Впервые в тысячелетней истории России Президент торжественно присягает своим согражданам. Нет выше чести, чем та, которая оказывается человеку народом, нет выше должности, на которую избирают граждане государства.

Составители речи завершили ее рассуждениями о возрождении России, которые Борис Николаевич произнес с большим подъемом:

— Я с оптимизмом смотрю в будущее и готов к энергичным действиям. Великая Россия поднимается с колен! Мы обязательно превратим ее в процветающее, демократическое, миролюбивое, правовое и суверенное государство. Уже началась многотрудная для всех нас работа. Перейдя через столько испытаний, ясно представляя свои цели, мы можем быть твердо уверены: Россия возродится!

Многоголосый хор исполняет гимн Глинки «Славься».

Звучит приветственное слово Михаила Сергеевича Горбачева. Многие замечают, что он начинает его с обращения не к новому президенту, а к Съезду народных депутатов. В своем приветствии Горбачев говорит о Ельцине в третьем лице, как будто бы того и нет в зале. Этим приемом он подчеркнуто дистанцируется от Ельцина, давая попять, что выполняет здесь миссию, близкую к дипломатической. Лишь заключительное обращение напрямую адресовано народным депутатам и самому российскому президенту, но и в нем тоже — завуалированный ход: это не просто пожелание «успехов в деятельности на благо народов России, всего нашего Союза», но и обещание собственной поддержки, то есть тактичное напоминание о том, кто же всей стране хозяин.

Приветственная речь завершена. Президенты СССР и РСФСР обмениваются рукопожатием и вместе уходят со сцены. Пока вместе. Очень скоро со сцены уйдет лишь один — Михаил Горбачев. Уже со сцены большой политики.

А тогда в июле 1991-го в Москве, в Кремле стало сразу два президента — союзный и российский. Правда, после августовских событий, после провала ГКЧП Горбачев превратился в кремлевского «квартиранта» Ельцина. Двум президентам в одном Кремле стало тесновато, и Борис Николаевич довольно быстро решил эту «квартирную» проблему.

В декабре 1991-го Ельцин подписал вместе с руководителями Украины и Белоруссии Беловежское соглашение, затем вместе с лидерами большинства бывших союзных республик — Алма-Атинскую декларацию о прекращении деятельности СССР. Поставив под этими документами свою подпись, он тем самым доказал, что один из двух президентов в Кремле — лишний.

Горбачев ушел. Восторжествовала формула: «один Кремль, один президент». Так величайшая трагедия распада Советского Союза была довершена политическим фарсом с «лишним» президентом. Давно замечено: трагедия и фарс — вечные спутники.

…События, связанные с обретением Борисом Ельциным во второй раз поста президента России, разворачивались в основном с февраля по август 1996 года. Этот этап политической биографии Ельцина стал последним витком его восхождения по извилистой спирали процесса овладения верховной властью. В дальнейшем он начал неуклонно утрачивать свой политический вес и лидирующее положение в стране.

К началу 1996 года популярность Бориса Николаевича среди россиян была весьма низкой: социологи считали, что лишь около 5 процентов жителей страны одобрительно относились к нему как к президенту. И тем не менее, окружение Ельцина посчитало, что второй срок президентства Бориса Николаевича — задача вполне достижимая.

Толчок президентской кампании Ельцина был дан в Екатеринбурге — бывшем Свердловске, считавшемся его вотчиной, его оплотом. Выступая 15 февраля 1996 года во Дворце молодежи перед екатеринбуржцами, Борис Николаевич заявил: «Я решил баллотироваться на пост президента России и объявляю об этом здесь, в дорогом для меня зале, в родном городе, вам, моим землякам, всем гражданам России, для сведения всего мира».

Выступление Ельцина вызвало широкий поток откликов. На следующий день «Российская газета» писала: «Недаром говорят в народе: дома и стены помогают. Не случайно именно на родной уральской земле Борис Ельцин сделал вчера заявление, ставшее политической новостью номер один: он будет баллотироваться на второй президентский срок».

Оппозиционная «Советская Россия» отмечала: «Нынешний президент предпринял попытку дважды войти в реку, начать второй виток своего президентства оттуда же, откуда он вышел на российскую политическую арену. Кто знает, может, чисто из суеверия, из желания снова пойти плясать от той печки, что и прежде».

Случилось так, что в тот же самый день, 15 февраля, в Москве было объявлено имя еще одного кандидата в президенты России, который, без сомнений, явился основным соперником Ельцина. На IV Всероссийской конференции Компартии Российской Федерации кандидатом в президенты был выдвинут Председатель ЦК этой партии Г. А. Зюганов.

Газета «Известия», сообщая об этом совпадении, поместила такой комментарий: «Само по себе вроде бы случайное по времени совпадение как бы подчеркивает: именно эти фигуры станут главными претендентами на победу в президентской гонке. И хотя на сегодняшний день в Центризбиркоме зафиксировано более четырех десятков соискателей, очевидно, что 15 февраля в России в открытую борьбу вступили два лидера, две непримиримые силы, каждая из которых рассчитывает победить и повести за собой страну».

Официальная предвыборная кампания Ельцина началась 3 апреля 1996 года, когда Центризбирком зарегистрировал его кандидатом в президенты Российской Федерации на второй срок. Начался отсчет двух с половиной месяцев, отведенных на широкомасштабную агитацию за Ельцина. «С той поры, — сообщали в июне «Российские вести», — он посетил 20 регионов России, совершил важные государственные визиты в Китай и Казахстан. За это же время главой государства принято 368 указов, многие из которых подписаны и оглашены непосредственно в регионах».

Предвыборное противоборство носило ожесточенный характер, в особенности между Ельциным и Зюгановым. В его ходе стороны не забывали, что называется, ни бога, ни дьявола. К примеру, с одной стороны, среди избирателей широко распространялась оголтелая антизюгановская газета «Не дай Бог», а с другой — растиражированный текст молитвы «Господи, избавь Россию от Ельцина!».

В избирательные бюллетени были включены фамилии десяти претендентов: Бориса Ельцина, Геннадия Зюганова, Александра Лебедя, Григория Явлинского, Владимира Жириновского, Святослава Федорова, Михаила Горбачева, Мартина Шакума, Юрия Власова, Владимира Брынцалова. Однако на состоявшихся 16 июня 1996 года выборах этот список сократился до двух фамилий — Ельцина и Зюганова.

Они вышли во второй тур, необходимость проведения которого стала неизбежной: никто из претендентов не набрал более половины голосов избирателей, участвовавших в выборах, и дальнейшую борьбу должны были повести те, у кого таких голосов оказалось больше. О конкретных итогах первого тура свидетельствуют такие данные: из 75,5 миллионов избирателей, принявших участие в выборах, за Ельцина проголосовало 26 миллионов 775 тысяч 495 человек, а за Зюганова — 24 миллиона 211 тысяч 686 человек. Для победы же требовалось превысить отметку примерно в 36 миллионов 785 тысяч человек.

Впрочем, всем бросился в глаза явный успех еще одного претендента — Александра Лебедя, за которого проголосовало 10 миллионов 974 тысячи 736 избирателей. Учитывая это обстоятельство, Ельцин поспешил заключить союз с Лебедем, которому были предложены посты секретаря Совета безопасности и помощника президента по национальной безопасности. Лебедь согласился.

Девятнадцатого июня «Комсомольская правда» в связи с этим констатировала: «Победа Ельцина в первом туре достаточно трудна, а потому альянс с Лебедем видится как один из способов заполучить новые голоса».

Двадцатого июня Центризбирком обнародовал окончательные итоги первого тура президентских выборов и назначил второй тур на 3 июля 1996 года. С этого момента дата «3 июля» замелькала на страницах периодических изданий. Через день «Российская газета» вышла с пожеланиями успеха Ельцину во втором туре и «шапкой» на первой полосе: «У России есть лидер. Станет ли он Президентом, это зависит от вашего решения 3 июля».

Промежуток между первым и вторым туром президентских выборов многим показался странным. Средства массовой информации неистово агитировали за Ельцина, но сам он вскоре перестал «живьем» появляться на людях. Создавалось впечатление, что от общественности что-то скрывают. И действительно, гораздо позже пресс-секретарь Ельцина официально признал, что в тот период у Бориса Николаевича возникли большие проблемы с сердцем (прозвучало даже тревожное слово «инфаркт»). Однако происшедшая катастрофа была скрыта тогда президентским окружением от непосвященных.

Второй тур президентских выборов состоялся, как и планировалось, 3 июля. Их предварительный результат был уже известен к утру 4 июля: победил Ельцин, собравший более 53 процентов от числа голосовавших; за Зюганова было отдано более 40 процентов голосов электората.

5 июля газета администрации Президента Российской Федерации «Российские вести», не скрывая ликования, писала: «Минувший день был днем триумфа Бориса Ельцина. Да это и понятно: начать борьбу с 5 процентов сторонников и в итоге победить со «счетом» 53 на 40 при 5 процентах воздержавшихся — это безусловно триумф».

Еще в полдень 4 июля победитель выступил с телевизионным обращением к гражданам России. В нем, в частности, было заявлено: «Объявление официальных результатов голосования еще впереди, но самый главный итог уже известен. Президентские выборы состоялись! Они были свободными и честными».

Шестого июля Зюганов ответил в «Правде» на это заявление: «Президентские выборы состоялись. Мы уважаем волю граждан Российской Федерации. Хотя, как и все россияне, понимаем: успех ныне правящих сил достигнут не только дорогой, но и разорительной для страны ценой в результате грубого нарушения избирательного законодательства, невиданной мобилизации государственных средств и возможностей на личную предвыборную кампанию Б. Н. Ельцина».

Вскоре еженедельник «Правда-пять» поместил сообщение о пресс-конференции в Москве присутствовавших на прошедших выборах иностранных наблюдателей, которые оценили их второй раунд в целом как «честный и справедливый». Кроме того, в сообщении подчеркивалось: «…Вместе с тем на пресс-конференции в Москве в четверг отдельные международные наблюдатели отметили, что победивший на выборах Борис Ельцин и претендент на пост президента от народно-патриотического блока Геннадий Зюганов в ходе предвыборной кампании имели неравные возможности».

Девятого июля Центризбирком обнародовал официальные итоги повторного голосования. В постановлении Центризбиркома был вынесен вердикт: «Считать избранным на должность президента Российской Федерации на второй срок Ельцина Бориса Николаевича».

Процедура вступления повторно избранного главы государства в должность была назначена на 9 августа. Среди причин некоторой затяжки проведения церемонии инаугурации можно было, видимо, назвать сложные проблемы со здоровьем у Бориса Ельцина. Во всяком случае, такие догадки высказывались тогда в печати.

Первоначально инаугурацию предполагалось провести на Соборной площади Кремля, но буквально накануне 9 августа было принято решение перенести ее в закрытое помещение. «Комсомольская правда» сообщала: «Судя по последним вестям из Кремля, завтрашняя церемония инаугурации состоится не на Соборной площади, а под сводами Государственного Кремлевского дворца, отчего станет менее помпезной и сокращается до получаса».

Впоследствии в печати высказывалось мнение о том, что максимальное сокращение времени церемонии было сделано по настоянию лечащих врачей Ельцина, а вовсе не объяснялось стремлением к экономии средств, как об этом писали тогда некоторые газеты.

Утром 9 августа 1996 года в Кремле собрались видные российские политики, деятели культуры, священнослужители, представители дипломатического корпуса, зарубежные гости. Начало торжественной церемонии было положено выносом Государственного флага России и президентского Штандарта. Затем на сцену поднялись председатель Конституционного суда Владимир Туманов, председатель российского правительства Виктор Черномырдин, председатель Совета Федерации Федерального Собрания Егор Строев, председатель Государственной Думы Геннадий Селезнев, председатель Центризбиркома Николай Рябов, Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.

Двенадцать часов дня. Под бой кремлевских курантов на сцену вышел Борис Ельцин. К нему обратился председатель Центризбиркома, объявивший о его избрании на второй срок и вручивший соответствующее удостоверение.

Председатель Конституционного суда сказал, обращаясь к Ельцину:

— Настал заключительный момент выборов. Сейчас Вы должны принести присягу на Конституции России. Когда Вы произнесете присягу — станете президентом Российской Федерации.

Борис Николаевич, положив правую руку на текст Конституции, произнес слова присяги:

— Клянусь при осуществлении полномочий президента Российской Федерации уважать и охранять права и свободы человека и гражданина, соблюдать и защищать Конституцию Российской Федерации, защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность государства, верно служить народу.

Прозвучал Государственный гимн России, над куполом резиденции главы государства взвился президентский Штандарт. Председатель Совета Федерации возложил на Бориса Ельцина знак президентской власти. Патриарх поздравил президента со вступлением в должность. Прогрохотали тридцать залпов артиллерийского салюта.

Все торжественно, празднично, нарядно. Однако был у церемонии и другой аккомпанемент — залпы войны в Чечне. Накануне инаугурации она особенно обострилась: боевики захватили Грозный. Газетные сообщения о торжествах по случаю начала второго президентского срока Ельцина соседствовали с материалами об этих событиях. Заголовки — один красноречивее другого: «Грозный в огне», «Жизнь города переместилась в подвалы», «Огневое противостояние», «К штурму города бандиты подготовились лучше генералов». А газета «Известия» поместила сообщение из горевшего города, озаглавив его так: «Уличные бои в Грозном. Боевики посвящают штурм инаугурации президента».

Никто не сможет оспорить: Ельцин вступил во второй срок своего президентства в изнуренной стране, в которой шла война. И начинал эту войну он сам. То была его война. Он стал президентом воевавшей страны, унаследовав сам от себя и другие наиболее головоломные проблемы своего дальнейшего правления.

Пройдет два года, и в 1998-м специальная комиссия Госдумы сформулирует пять обвинений Ельцину, среди которых будет и развязывание войны в Чечне. Обвинения — с целью отрешения его от власти, именуемого модным термином «импичмент». Как видим, освоение нового политического лексикона оказалось довольно стремительным: едва научились выговаривать слово «инаугурация», как вскоре пришлось привыкать и к термину «импичмент».

История овладения Ельциным высшей государственной властью будет неполноценной без хроники процесса преодоления им конкуренции со стороны Верховного Совета и Съезда народных депутатов Российской Федерации.

Еще в период своего пребывания на посту председателя Верховного совета, а затем и президента РСФСР Ельцин столкнулся с проблемой двоевластия. Тогда, в мае 1990 — декабре 1991 годов, он вел непримиримое противоборство с союзным центром. Основные вехи этого противоборства общеизвестны: превращение президента СССР Горбачева в августе 1991 года в фигуру, обладавшую минимумом властных возможностей, ликвидация четыре месяца спустя Советского Союза и полное отлучение Горбачева от власти.

Тогда, на первый взгляд, могло показаться, что проблему двоевластия в стране удалось решить. Кроме того, в условиях провозглашенного новым российским руководством курса на формирование системы разделения властей сама по себе эта проблема как бы лишалась смысла. Однако она вовсе не исчезла сама собой: президент, с одной стороны, Верховный Совет и Съезд, с другой, претендовали на общую нишу во властном поле страны. И Ельцин посчитал своей первостепенной задачей вытеснить конкурирующие структуры из этой ниши. Точнее, уже к весне 1991 года Борис Николаевич под влиянием своего окружения начал проводить четкую линию на устранение с политической арены Верховного Совета и Съезда народных депутатов как основных конкурентов своего президентства.

Февраль 1992 года ознаменовался решительным шагом Ельцина: он предложил российским законодателям либо заключить с исполнительной властью пакт о продолжении курса радикального реформирования общества и, прежде всего, экономики, либо вынести на суд всероссийского референдума выбор между президентом и парламентом. С этого момента противоборство Ельцина с руководством верховных органов Советской власти стало нарастать. В считанные месяцы оно вызрело в хронический конфликт. Возглавлявший Верховный Совет Российской Федерации Р. И. Хасбулатов, первоначально считавшийся ставленником Бориса Николаевича, ельцинский вызов принял.

Логическим следствием этого противоборства стал острый политический кризис, разразившийся в декабре 1992 года во время очередного Съезда народных депутатов. В оперативном описании газеты «Мегаполис-континент» наиболее драматичный момент случившегося проявился в следующем: «Утром 10 декабря за 2 минуты до начала заседания на стол Хасбулатова лег «проект постановления Съезда», внесенный от имени президента. В документе незамысловато предлагалось объявить референдум о доверии Съезду. Борис Ельцин не заставил сомневаться в своих намерениях в отношении депутатов».

После демаршей протеста со стороны депутатского корпуса затем все же начались закулисные переговоры между депутатами и президентской стороной, охарактеризованные в печати как «кремлевские торги». Об их итогах та же газета сообщала: «Незаурядное мастерство спикера позволило Руслану Хасбулатову мгновенно протащить вечером 12 декабря постановление, закрепляющее результаты кремлевских торгов… Итак, все основные «завоевания» Съезда остались в силе: и утверждение структуры правительства, и «силовых» министров, и все остальное действует, включая подотчетность правительства Верховному Совету».

Тем не менее Ельцину удалось выторговать у депутатов ряд важных уступок, добиться лишения Съезда ряда его властных полномочий: «Президенту «сдали» на период до апреля свое право приостанавливать его указы и распоряжения…законодательную инициативу правительства… и норму о незамедлительном прекращении полномочий президента в случае нарушения им национально-государственного устройства или роспуска Съезда».

Самое же главное заключалось в том, что в результате достигнутых соглашений на 11 апреля 1993 года был назначен референдум. Его проведение было призвано прояснить вопрос о поддержке населением президента или Съезда народных депутатов.

Уступки Ельцина состояли в том, что Е. Т. Гайдар был устранен с поста главы правительства. Причем, президент предложил Съезду несколько кандидатов на премьерское кресло. В результате главой правительства был избран В. С. Черномырдин. У депутатов и у населения появилась надежда, что шоковой терапии в экономике пришел конец.

Новый всплеск политического кризиса пришелся на март 1993 года. В первой половине месяца на VIII Съезде народных депутатов оппозиционное большинство настояло на отмене задуманного референдума.

Ельцин прореагировал на это принятием указа об особом порядке управления страной (ОПУС). О нем он объявил в телевизионном обращении к россиянам. Газета «Известия» сообщала: «Недельный тайм-аут Бориса Ельцина после VIII Съезда народных депутатов закончился его Обращением к гражданам России, переданном 20 марта по двум телеканалам и содержащим как оценку итогов Съезда, так и предполагаемые действия самого президента».

В своем телеобращении Борис Николаевич, в частности, заявил: «Сегодня я подписал Указ об особом порядке управления до преодоления кризиса власти. В соответствие с Указом на 25 апреля 1993 года назначается голосование о доверии президенту и вице-президенту Российской Федерации… Пошел на этот шаг потому, что меня избрал не Съезд, не Верховный Совет, а народ — ему и решать, должен ли я дальше выполнять свои обязанности и кому руководить страной: президенту и вице-президенту или Съезду народных депутатов».

21 марта Верховный Совет экстренно собрался на внеочередное заседание, чтобы обсудить вопрос, связанный с телеобращением Ельцина. В своем выступлении председатель Верховного Совета Хасбулатов подчеркнул: «Президент, подталкиваемый его ближайшим окружением, избрал курс прямолинейной, грубой и жесткой конфронтации, разрыва с представительной и судебной ветвями власти, путь крайних мер, выводящих его из конституционного правового пространства.

Введение особого порядка управления страной, то есть ОПУС, есть попытка установления откровенного режима личной власти путем блокирования Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации явочным порядком. Одним росчерком пера перечеркнута воля миллионов избирателей, доверивших народным депутатам представлять их интересы».

По свидетельству бывшего пресс-секретаря Бориса Ельцина — В. Костикова, Указ, вызвавший бурю политических страстей, лишь первоначально назывался «Об особом порядке управления страной до преодоления кризиса власти». 24 марта 1993 года смягченному варианту этого указа был дан ход пресс-службой президента под названием «О деятельности исполнительных органов до преодоления кризиса власти» (датирован он был по-прежнему 20-м марта).

Народные избранники усмотрели в мартовском Указе явный антиконституционный акт. На срочно собранном IX Съезде народных депутатов в ответ на президентские действия была предпринята попытка отрешения Ельцина от власти. За это проголосовали 617 депутатов из 924, получивших бюллетени.

Однако такие итоги голосования не позволили отправить Ельцина в отставку. Президентские «Российские вести» 30 марта 1993 года образно прокомментировали происшедшее: «617 депутатов, намертво взявшись за руки, решили разыграть отрешение и перевернуть Россию вместо того, чтобы с народом двигаться вперед».

Противостояние президента и Съезда вело к тупиковой ситуации. В конце концов народные депутаты приняли решение согласиться на проведение 25 апреля 1993 года Всероссийского референдума о доверии президенту и о целесообразности досрочного переизбрания как его, так и депутатского корпуса.

Вскоре на состоявшемся в срок референдуме 58,7 % его участников высказались за доверие Ельцину, 53 % одобрили проводившуюся им социально-экономическую политику. Предложения же о досрочных перевыборах президента и народных депутатов не получили поддержки.

Однако референдум не снял остроты конфронтации между президентской и депутатской сторонами. Съезд народных депутатов и Верховный Совет включились в «борьбу законов» между ветвями власти, отвечая «ударом на удар», активно блокируя указы и распоряжения президента, инициативы правительства.

Ельцин активно ратовал за превращение России в президентскую республику, для чего необходимо было принятие новой Конституции. Ее проект Конституционная комиссия подготовила, кстати, еще к лету 1991 года. Возглавлял комиссию сам Ельцин. Вскоре этот проект был обнародован.

Президенту не удалось добиться включения в вопросник референдума 25 апреля пункта о голосовании по проекту новой Конституции и по проекту Закона о выборах федерального парламента, на чем он настаивал в телеобращении 20 марта к россиянам. Тогда после референдума ельцинская сторона предложила еще один проект Конституции, названный «альтернативным»: в нем имелся ряд существенных отличий от предыдущего.

Напористо проводя линию на осуществление конституционной реформы, Ельцин настоял на проведении летом 1993 года Конституционного совещания. В ходе него в текст Конституции были внесены новые положения, сделан ряд поправок, достигнуты некоторые новые компромиссы. Однако согласовать интересы президентской стороны и законодательной власти оказалось невозможным. Их перманентная конфронтация еще более обострилась и усугубилась.

Небывалый резонанс получило в средствах массовой информации сделанное Ельциным в июне 1993 года заявление о его дальнейших намерениях: рассматривать предстоящий август как месяц «артподготовки», а осенью перейти к решительным действиям по введению президентского правления в стране.

И действительно, осень 1993 года стала свидетельницей таких решительных действий. В выступлении по телевидению 21 сентября Ельцин заявил о приостановлении осуществления законодательной, распорядительной и контрольной функций Съездом и Верховным Советом Российской Федерации и о прекращении полномочий народных депутатов. Было объявлено о назначении выборов в Государственную Думу Федерального Собрания на 11–12 декабря и о проведении референдума по новой Конституции. Заявляя это, президент сослался на подписанный им Указ «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации».

Однако значительная часть народных избранников отказалась сложить с себя депутатские полномочия. 22 сентября Верховный Совет принял Постановление «О прекращении полномочий президента Российской Федерации Ельцина Б. Н.» Вот его текст: «В связи с грубейшими нарушениями президентом Российской Федерации Ельциным Б. Н. Конституции Российской Федерации — России, выразившими в издании им Указа от 21 сентября 1993 года № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», приостанавливающего деятельность законно избранных органов государственной власти, Верховный Совет Российской Федерации постановляет:

В соответствии со статьей 121-6 Конституции Российской Федерации — России полномочия президента Российской Федерации Ельцина Б. Н. прекращаются с 20.00. 21 сентября 1993 года».

К присяге в качестве исполняющего обязанности президента России был приведен вице-президент А. В. Руцкой. Вместе с председателем Верховного Совета Р. И. Хасбулатовым он попытался отстоять позиции Верховного Совета в противоборстве с президентом. Двоевластие достигло своего пика.

Дальнейшее широко известно, подробно описано в многочисленных публикациях. Последующие десять дней грозного противостояния завершились кровавой развязкой 3–4 октября. В Москве начались вооруженные столкновения. Президент распорядился ввести в столицу танковую дивизию и начать блокаду Дома Советов Российской Федерации («Белого дома»).

Под утро 4 октября здание «Белого дома» было окружено танками. Начался его обстрел из танковых орудий, после которого оно было взято штурмом. Руцкой, Хасбулатов и другие руководители обороны «Белого дома» были арестованы, парламент низвержен.

В считанные недели после этого по всей территории России (исключая автономные образования) были ликвидированы местные органы Советской власти. Проблема устранения своеобразного двоевластия Ельциным была решена.

Октябрьские события в Москве стали поистине трагическими, они сопровождались многочисленными жертвами. Ответственность за них обе стороны конфликта, не колеблясь, возложили друг на друга.

Состоявшиеся 12 декабря 1993 года выборы в Государственную Думу и референдум по новой Конституции привели к полному изменению государственного устройства Российской Федерации. После одобрения Конституции на референдуме президент получил широчайшие полномочия. Президентская республика стала реальностью.

Борис Ельцин, прокладывая путь к президентству, не ограниченному властью Советов, подтвердил свою репутацию жесткого и решительного политика, который не привык пасовать перед препятствиями. В зарубежной печати его даже окрестили «президент-танк», имея в виду не знаменитое ельцинское выступление с танка в августе 1991 года у стен «Белого дома», а беспрецедентный напор в осуществлении поставленных задач.

Однако образ Ельцина не застыл после этого в людском сознании. Этот образ претерпел примечательную эволюцию. Борис Николаевич, добившись в июле 1996 года переизбрания на второй президентский срок, еще более близко, чем прежде, соприкоснулся с парадоксом метаморфозы, которую в той или иной степени претерпевает любой обладатель власти. Парадокс заключается в том, что, заполучая и пытаясь упрочить ее, правитель должен в идеальном случае стать отнюдь не господином положения, а его верным слугой. По мнению Фрэнсиса Бэкона, — слугой сразу трех господ: не только государства и своего дела, но и людской молвы.

В начале своей «независимой» политической карьеры Борис Николаевич умело «прислуживал» благоприятной для него молве, используя все доступные средства, и она безраздельно властвовала в значительной части массового сознания. Однако затем ситуация резко изменилась. Молва, перестав нуждаться в поводыре, не замедлила отринуть позитивные суждения о недавнем кумире. В итоге образ президента оказался, если так можно выразиться, размытым: он лишился ореола победителя и сохранил лишь следы от былой харизмы, ее «пунктир».

Перспективы Ельцина как кандидата на третий срок в президенты России прояснились в 1998-м. Борис Николаевич категорически заявил, что не будет включаться в президентскую гонку 2000 года. Причин тут, видимо, несколько. Среди них превалирует хронический кризис общества, усугубленный финансово-экономической катастрофой 17 августа 1998 года. Вывести страну из этого кризиса Ельцину так и не удалось.

Не менее весомым фактором отказа Бориса Николаевича от борьбы за третий срок президентства стали его бесконечные нелады со здоровьем. И хотя полная правда об этой стороне жизни Ельцина тщательно скрывается, но и без нее ясно, что неважное физическое состояние Бориса Николаевича не позволяет ему надеяться на новое президентское будущее.

Подобные иллюзии были развеяны и официально. В спорах о возможности и невозможности избрания Бориса Ельцина на третий президентский срок (имея в виду, что впервые он стал президентом Российской Федерации еще до принятия нынешней Конституции) поставлена юридическая точка в ноябре 1998 года. По сообщению агентства ИТАР-ТАСС, «Конституционный суд России определил, что текущий президентский срок Бориса Ельцина является вторым, и в связи с «отсутствием неопределенности» в таком вопросе прекратил производство по делу. Определение Конституционного суда является окончательным и обжалованию не подлежит. Таким образом, юридически закреплено, что Борис Ельцин не может баллотироваться на третий срок.

Борис Ельцин выразил удовлетворение таким решением, т. к. давно ответил для себя на главный вопрос — о том, что в 2000 году не будет участвовать в президентских выборах».

В этих условиях Ельцин превратился в высшего руководителя, у которого нет будущего, но есть большое прошлое. Это прошлое наполнено крупными поворотами на магистральных маршрутах нашей истории, достойными грядущих учебников, которым еще предстоит появляться спустя годы и столетия.

Имя Бориса Ельцина — в заглавной части «репертуарного списка» тех величайших драм и трагедий, которые разыгрались на одной шестой суши в конце XX столетия: развал Советского Союза, превращение гигантского государства из сверхдержавы в страну с неясным статусом, страну, которую именуют уже «развивающейся», переход от культивирования в национальном самосознании идеи гордости, восхищения, самовосхваления к безоглядному самобичеванию, самоистязанию, самоунижению.

Да, Борис Ельцин — реформатор, и, как у всех реформаторов, у него непростая судьба. По характеристике его всегдашнего оппонента Михаила Горбачева, он предрасположен разрушать, но не созидать. Если это так, то он — реформатор, лишь подготовивший почву для грядущих преобразований, реформатор не извергающий, но не созидающий.

Несомненно, что Борис Ельцин — гот самый персонаж новейшей истории России, который был увиден отечественными демократами в качестве главного героя их надежд и чаяний и который не сохранил для многих из них бесспорность этого образа. Что же касается лево-патриотических сил, то они воспринимают Ельцина как главного антигероя политических событий бурного финала конца XX столетия в России.

Хорошо знающие Ельцина люди считают, что он носитель единственной идеологии — идеологии власти, которая диктовала ему все остальные его роли, исполненные на подмостках политической сцены. Что же касается его ориентации на проведение либеральных реформ, утверждение начал рыночной экономики, установок правового государства, прозападных ориентиров свободы и демократии, то все это — лишь тот перспективный репертуар, который он выбрал для себя в зрелом возрасте, позволив демократическим силам быть своим режиссером.

Весь этот набор ориентиров питает его власть, оплодотворяет ее, но ни в коем случае не подчиняет. Она, эта власть, — превыше всего.

И уж если, по Шекспиру, все люди — актеры, то политики — тем более. Борис Ельцин как деятель политического театра не заполучил для себя какой-то одной любимой роли. По наблюдениям его бывшего пресс-секретаря Вячеслава Костикова, «первый Президент России вынужден был со всем своим могучим темпераментом играть то роль Гамлета, то Ивана Грозного, то Бориса Годунова, то простодушного Иванушку, то (в часы одиночества) судьи над самим собой».

1931, 1 февраля. Родился в селе Бутка Талицкого района Свердловской области в семье Николая Игнатьевича и Клавдии Васильевны Ельциных.

1955. Завершает учебу в Уральском политехническом институте в Свердловске, получает специальность инженера-строителя.

1955–1957. Мастер Нижне-Исетского строительного управления.

1957–1963. Прораб, старший прораб, главный инженер, начальник строительного управления.

1961. Вступает в КПСС.

1963–1965. Главный инженер домостроительного комбината.

1965–1968. Начальник домостроительного комбината в Свердловске.

1968–1975. Заведующий отделом Свердловского обкома КПСС.

1972. Кончина отца Б. Н. Ельцина — Николая Игнатьевича.

1975–1976. Работает секретарем Свердловского обкома КПСС.

1976–1985. Первый секретарь Свердловского обкома КПСС.

1981. Избирается членом ЦК КПСС.

1984. Избирается членом Президиума Верховного Совета СССР.

1985, апрель. Становится заведующим отделом ЦК КПСС.

1 июля. Избирается секретарем ЦК КПСС. 24 декабря.

Избирается первым секретарем Московского городского комитета КПСС.

1986, 18 февраля. Избирается кандидатом в члены Политбюро

ЦК КПСС, освобождается от обязанностей секретаря ЦК КПСС в связи с переходом на работу в МГК партии.

1987, 21 октября. Выступает на Пленуме ЦК КПСС с критикой методов осуществления перестройки. Принимается постановление Пленума ЦК, признающее выступление Б. Н. Ельцина «политически ошибочным». Октябрь. Освобождаемся с поста первого секретаря МГК КПСС, назначается первым заместителем председателя Госстроя СССР — министром СССР.

1988, февраль. Выводится из Политбюро ЦК КПСС. Июнь. Выступает на XIX Всесоюзной конференции КПСС с выражением особой позиции по вопросам перестройки.

1989, 26 марта. При поддержке демократического движения избирается народным депутатом СССР, получает 89,6 процента голосов избирателей. 29–30 июля. Участвует в первом собрании Межрегиональной депутатской группы народных депутатов, избирается в число се сопредседателей.

1990, 12 июля. Выходит из КПСС. 4 марта. Избирается народным депутатом РСФСР. 29 мая. На I съезде народных депутатов РСФСР избирается председателем Верховного Совета Российской Федерации (РСФСР). Публикуется автобиографическая книга Б. Н. Ельцина «Исповедь на заданную тему».

1991, 12 июня. Избирается на всеобщих выборах президентом

РСФСР. 10 июля. Принимает присягу и вступает в должность президента РСФСР на торжественном заседании Съезда народных депутатов. 20 июля. Издает Указ о департизации государственных органов, учреждений и организаций, находящихся на территории РСФСР. 30 июля. Принимает в качестве президента РСФСР первого зарубежного гостя — президента США Джорджа Буша. 19 августа. Издает ряд указов, квалифицирующих действия ГКЧП как государственный переворот. 6 ноября. Издает Указ о прекращении на территории Российской Федерации деятельности структур К ICC и Компартии РСФСР и о национализации их имущества. 28 ноября. Выступает на II съезде народных депутатов РСФСР с программным заявлением о своем выборе в пользу проведения радикальных экономических реформ. 8 декабря. Подписывает вместе с руководителями Украины и Белоруссии Л. М. Кравчуком и С. С. Шушкевичем Беловежские соглашения о ликвидации СССР и создании СНГ. 21 декабря. Подписывает в Алма-Ате в числе девяти руководителей бывших союзных республик Декларацию об окончательном упразднении СССР и урегулировании связанных с этим вопросов.

1992, 2 января. Начало экономической реформы в России, проводимой по инициативе Б. Н. Ельцина. 31 марта. Подписание в Кремле Федеративного договора представителями всех суверенных республик в составе Российской Федерации (за исключением Татарстана и Чечни).

7 мая. Подписывает Указ о создании Вооруженных сил Российской Федерации. 14 августа. Подписывает Указ о введении в действие системы приватизационных чеков в России.

1993, 22 февраля. Создание при Президенте Российской федерации консультативных органов: Президентского совета и Совета глав администраций. 20 марта. В телевизионном обращении к россиянам объявляет о введении особого порядка управления страной до преодоления кризиса власти. Март. Кончина матери Б. Н. Ельцина — Клавдии Васильевны. 28 марта. Голосование на VIII Съезде народных депутатов по вопросу об отрешении от власти Президента России Б. Н. Ельцина, не собравшее необходимого для этой процедуры числа голосов.

25 апреля. Всероссийский референдум о доверии президенту Б. Н. Ельцину и о целесообразности досрочного переизбрания его и народных депутатов Российской Федерации. 21 сентября. Выступает с заявлением по телевидению о прекращении полномочий Съезда и Верховного Совета РФ, оглашает Указ «О поэтапной конституционной реформе в России». 22 сентября. Верховный Совет РФ принимает Постановление «О прекращении полномочий Президента Российской Федерации Ельцина Б. И.». 3–4 октября. Вооруженные столкновения в Москве, завершившиеся обстрелом «Белого дома» и взятием его войсками, посланными Б. Н. Ельциным. 12 декабря. Выборы в Госдуму Федерального собрания и референдум по новой Конституции России, объявленные в сентябре Б. Н. Ельциным.

1994, 11 января. Начало работы Федерального Собрания РФ.

Выход в свет автобиографической книги Б. Н. Ельцина «Записки президента». Апрель-май. По инициативе Б. Н. Ельцина ряд политических и общественных организаций подписывает «Договор об общественном согласии». Сентябрь. Не выходит из самолета в столице Ирландии Дублине для встречи с ожидавшим его премьер-министром этой страны. По официальному объяснению — из-за переутомления от полета. Декабрь. Санкционирует ввод федеральных войск в Чечню для наведения «конституционного порядка». Во время начала войны в Чечне перестает появляться на людях, переносит несложную операцию на носовой перегородке.

1996, 15 февраля. Объявляет в Екатеринбурге о своем решении баллотироваться на ноет президента России. 16 июня. Б. Н. Ельцин и Г. А. Зюганов выходят во второй тур выборов президента России. Июнь. Переносит, как было объявлено впоследствии, несколько инфарктов. 3 июля. Победа Б. Н. Ельцина во втором туре выборов и избрание его на второй президентский срок (с учетом его пребывания в должности президента РСФСР). 9 августа. Принимает присягу и вступает в должность президента Российской Федерации. Ноябрь. Переносит кардиологическую операцию ортокоронарного шунтирования.

1997, январь. Госпитализируется по поводу двустороннего воспаления легких. 2 апреля. Подписывает в Москве вместе с президентом Белоруссии Л. Г. Лукашенко Договор о Союзе России и Белоруссии. 23 мая. Подписывает вместе с А. Г. Лукашенко Устав Союза России и Белоруссии.

1998, февраль. Встречается в Ватикане с Папой Римским Иоанном Павлом II. 7 апреля. Проводит в Кремле «Круглый стол» с участием различных политических сил и высказывает на нем намерение объявить 1998 год «неконфронтационным годом». 17 июля. Участвует в захоронении в Петропавловской крепости Петербурга останков Николая II, его семьи и приближенных. 17 августа. Начало финансово-экономического кризиса в России, ставшего крупнейшим потрясением финансово-бюджетной системы страны за время президентства Б. Н. Ельцина. Ноябрь. Конституционный суд Российской Федерации принимает решение о невозможности участия Б. Н. Ельцина в президентских выборах 2000 года. Ноябрь. Госпитализация по поводу воспаления легких.

1999, 17 января. Помещается в Центральную клиническую больницу с диагнозом «кровоточащая язва желудка». 8 февраля. Вопреки возражениям врачей совершает перелет в Амман на похороны иорданского короля Хусейна. Краткая встреча с президентом США Б. Клинтоном, который заявляет, что несмотря на сообщения о болезни, российский президент «прекрасно выглядит». 2 марта. Проводится врачебный консилиум по результатам обследования Б. Н. Ельцина, вновь помещенного в ЦКБ с целью продолжения лечения язвенной болезни желудка. 16 марта. Совет Госдумы принимает решение о том, что вопрос об отрешении президента России Б. Н. Ельцина от власти будет рассматриваться на пленарном заседании нижней палаты российского парламента 15 апреля 1999 года. 14 апреля. Госдума принимает решение перенести слушание вопроса об отрешении Б. Н. Ельцина от должности президента России на 13–15 мая 1999 года. 21 апреля. Совет Федерации во второй раз отклоняет просьбу Б. Н. Ельцина отправить Генерального прокурора России Ю. И. Скуратова в отставку. 15 мая. При голосовании в Госдуме не прошло ни одно из пяти выдвинутых против Б. П. Ельцина обвинений, что не позволило начать процедуру отрешения его от власти.

БИБЛИОГРАФИЯ

Последние годы и смерть Александра III. — Штутгарт, 1984.

Витте С. Ю. Воспоминания. Т.2: (1894 — октябрь 1905). Царствование Николая II. — М., 1960.

Энгельгардт Б. Л. Последняя коронация. — Таллин, 1990.

Дневник императора Николая II. 1890–1906 гг. — М., 1991.

Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II. — М., 1992.

Ферро Марк. Николай II. — М., 1991.

Боханов А. Николай II. — М., 1991.

Украинская автономия // Речь, 1917, 14 июня.

Историческое заседание // День, 1917, 22 июля.

Переговоры об образовании кабинета // День, 1917, 25 июля.

Новое правительство // Рабочий и солдат, 1917, 26 июля.

Кризис и директория // Рабочий путь, 1917, 3 сентября.

Объяснительная записка генерала Корнхрлова // Общее дело, 1917, 2 октября.

Голиков А. Г. Феномен Керенского // Отечественная история, 1992, № 5.

Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары. — М., 1993.

Набоков В. Д. Временное правительство // Архив русской революции. — М., 1991. Т. 1–2.

Керенский Александр Федорович // Отечественная история: Энциклопедия. — М., 1996. ^г.2.

Парадоксы политики: демократ и диктатор (А. Ф. Керенский) // История России в портретах. В 2 т. — Смоленск — Брянск, 1996. Т.2.

Братов В. Керенский: Исторический роман — хроника. — М., 1998.

Шикман А. П. Деятели отечественной истории: Биографический словарь-справочник. В 2-х кн. — М., 1997.

Троцкий Л. Д. О Ленине: Материалы для биографии. — М., 1924.

История гражданской войны в СССР. — М., 1947. Т.2.

Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. 1870–1924. В 12 т. — М., 1970 — 1982.

Каменев Л. Б. Как произошла организация первого в мире рабоче-крестьянского правительства // Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. — М., 1990. Т.5.

Крупская Н. К. Воспоминания о Ленине. — 3-е изд. — М, 1989.

Пайпс Ричард. Русская революция. — М., 1992. 4.2.

Иосиф Виссарионович Сталин: Краткая биография. — 2-е изд. — М., 1951.

Волкогонов Д. Сталин. Политический портрет. 2 кн. — М., 1996.

Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 3 т. — М., 1992. Т.1.

Аллилуев В. Ф. Хроника одной семьи: Атлилуевы — Сталин. — М., 1995.

Маленков Георгий Максимилианович // Большая Советская Энциклопедия. — 2-е изд. — М., 1957. Т.26.

Опенкин Л. На историческом перепутье. Несколько эпизодов из биографии Г. М. Маленкова // Трудные вопросы истории: Поиски. Размышления. Новый взгляд на события и факты. — М., 1991.

«Проводник» готовых идей (Г. М. Маленков) // История России в портретах. В 2-х т. — Смоленск, Брянск, 1996. Т.2.

О мерах дальнейшего развития сельского хозяйства СССР. Доклад на Пленуме ЦК КПСС 3 сентября 1953 // Хрущев II.С. Строительство коммунизма в СССР и развитие сельского хозяйства. — М., 1962. Т.1.

О дальнейшем развитии колхозного строя и реорганизации машинно-тракторных станций. Доклад на первой сессии Верховного Совета СССР пятого созыва 27 марта 1958 // Хрущев Н. С. Строительство коммунизма в СССР и развитие сельского хозяйства. — М., 1962. Т.З.

Верный ленинец, беззаветный борец за мир и коммунизм: Сердечные поздравления и добрые пожелания в связи с 70-летием со дня рождения Н. С. Хрущева. — М., 1964.

Никита Сергеевич Хрущев: Материалы к биографии. — М., 1989.

Волкогоиов Д. Семь вождей. Галерея лидеров СССР. В 2-х книгах. — М., 1996.

Хрущев Н. С. Воспоминания: Серия «Мой 20 век». — М., 1997. XXIII съезд Коммунистической партии Советского Союза: Стенографический отчет. В 2 т. — М., 1966.

Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи. — М., 1978. Т.6. Леонид Ильич Брежнев: Краткий биографический очерк. — М., 1977.

Аджубей А. И. Крушение иллюзий. — М., 1991.

Брежнев Л. И. Материалы к биографии. — М., 1991.

Докучаев М.С. Москва. Кремль. Охрана. — М., 1995. Зенькович Н. А. Вожди на мушке. Теракты и инсценировки. — Минск, 1996.

Караулов А. В. Вокруг Кремля: Книга политических диалогов. — М., 1990.

Леонид Брежнев в воспоминаниях, размышлениях, суждениях. — Ростов-н/Д, 1998.

Андропов Ю. В. Избранные речи и статьи. — 2-е изд. — М., 1983. Внеочередной Пленум ЦК КПСС // Правда, 1982, 13 ноября. Материалы Пленума ЦК КПСС 14–15 июля 1983 г. — М., 1983. Медведев Р. Генсек с Лубянки. — М., 1993.

Чазов Е. Здоровье и власть. Воспоминания «кремлевского врача». — М., 1992.

Черненко К. У. Избранные речи и статьи. — М., 1981.

Черненко К. У. Парод и партия едины. Избранные речи и статьи. — М., 1984.

Материалы внеочередного Пленума ЦК КПСС 13 февраля 1984. — М., 1984.

Материалы первой сессии Верховного Совета СССР одиннадцатого созыва 11–12 апреля 1984 года. — М., 1984. Материалы внеочередного Пленума ЦК КПСС И марта 1985 — М., 1985.

Горбачев М. С. Избранные статьи и речи. — М., 1987. — Т. 2–3. Советы ожидает большая работа // Известия, 1989, 2 октября. Обсуждается вопрос о президентстве // Известия, 1990, 4 марта.

Главный вопрос — президентская власть // Известия, 1990, 13 марта.

Третий внеочередной Съезд народных депутатов СССР. Стенографический отчет // Известия. 1990, 17 марта.

Бурлацкий Ф. Горбачев: Заметки по поводу уходящей эпохи // Мегаполис-экспресс, 1992, 1 января.

Горбачев М. С. Давайте успокоимся // Московские новости, 1992, 18 октября.

Рыжков Н. Перестройка: история предательств. — М., 1991.

Черняев А. С. Шесть лет с Горбачевым. — М., 1993.

Безелянский Ю. От Рюрика до Ельцина: Календарь российской истории. — М., 1993.

Меньшикова Т. Борис Ельцин // Советская культура, 1990,2 июня.

Ельцин Б. Н. Исповедь на заданную тему. — Вильнюс, 1990.

Выбор сделан. Хроника съезда // Аргументы и факты, 1990, № 22.

Съезд народных депутатов РСФСР. Стенографический отчет // Советская Россия, 1990, 30 мая.

Россия: перед выбором президента // Советская Россия, 1991, 22 мая.

Что предлагает Президент // Известия, 1993, 22 марта.

Ельцин Б. Н. Записки президента. — М., 1994.

Над Ельциным сгущаются тучи // Комсомольская правда, 1996, 8 августа.

Борис Ельцин вступил в должность Президента России // Российские вести, 1996, 10 августа.

Костиков В. Роман с президентом. — М., 1997.

Евтушенко А. Болевая точка России — здоровье Ельцина // Комсомольская правда, 1999, 19 января.

Чикин М. Президент опять уязвим: История болезни // Комсомольская правда, 1999, 19 января.