Предан(н)ая (СИ)

Глава 50.

Среди ночи Юлька проснулась от холода. Она лежала под толстым одеялом, но ее колотило, словно она вышла на мороз без одежды. Сильно болело горло. Все же ночь проведенная в лесу догнала ее, мамины отвары не справились. Глотать было больно.

Она шевельнулась и это движение разбудило Сережу.

- Юлька, - встревожился он, - ты такая горячая.

Говорить Юлька не могла, только кивала, но он не видел ее движений.

- Юлька, ты что молчишь? Скажи что нибудь?

И Юлька с трудом прошептала, проталкивая слова сквозь перекрытое горло:

- Я заболела…

Сережины прохладные руки уже шарили по ее пылающему телу:

- Ужас, Юлька, - зашептал он, - у тебя очень высокая температура. У тебя есть аптечка?

Она схватила Сережу за руку и сжала два раза. Он на секунду задумался и задал еще один вопрос:

- Тебе больно говорить?

Сжавшаяся один раз рука Юлька на запястье, дала понять, что да, ей больно говорить.

- А аптечки значит нет?

Снова одно рукопожатие.

- Надо вызвать скорую, - решил Сережа и взялся за телефон.

Скорая по обыкновению приехала не быстро.

- Типичная ангина, - равнодушная медсестра быстро осмотрела больную, - сейчас сделаю жаропонижающий, если не поможет, заберу в больницу.

- Нет, не надо в больницу, - прошептала Юлька.

- А кто за вами присматривать будет? - медсестра картинно приподняла брови изображая удивление, - парень-то ваш того… слепой.

Сережа дернулся, как от удара, а Юлька недовольно посмотрела в спину медсестре набирающей лекарство в шприц:

- Он сможет, я знаю, - прошептала она. Кажется температура поднялась еще больше, и ее стало лихорадить сильнее.

- О-о-о, - протянула медсестра, повернувшись, - так, красавчик, собирай вещи своей подружке, я ее здесь не оставлю. Халат какой-нибудь, тапки, паспорт, полис, СНИЛС, тарелку, кружку, ложку. Ты ж посмотри как ее трясет. Лихорадка — это плохо.

- Юлька, - Сережа вскочил, - ты должна ехать. А я буду к тебе приходить. Не плачь, - он нащупал ее лицо и невесомо провел кончиками пальцев по уголкам глаз, стирая слезы.

- Это у нее, красавчик, от температуры. Вещи обирай. Быстрее.

- Я не знаю, где у нее что, - Сережа беспорядочно метался по комнате натыкаясь на мебель и стены…

- Ясно, - медсестра, кажется, наконец-то посочувствовала слепому молодому человеку, - иди на кухню. Найди тарелку-куржку-ложку. Тапки я возле порога видела. А халат я сама найду. Документы скорее всего в тумбочке.

А Юльке, действительно, становилось хуже. Она уже с трудом разлепляла глаза, все вокруг было мутным и малопонятным. Как ее выносили на носилках из квартиры, она даже не заметила.

Единственное, что она знала, Сережа рядом, потому что он держал ее за руку до тех пор, пока они не приехали в приемный покой инфекционной больницы.

Юльку увезли на систему, а Сережа остался оформлять документы. Он корил себя за беспомощность, за неспособность помочь своей любимой девушке. Но он понимал, что будь он зряим, ничего бы не изменилось.

В себя Юлька пришла буквально через несколько часов, мокрая, как мышь, но без температуры. Слабость была такой, что даже моргать было трудно. Она лежала, закрыв глаза, и прислушивалась к разговору двух женщин, явно в возрасте. Сначала они обсуждали какие-то больничные сплетни, а потом их разговор перекинулся на Юльку.

- Не пришла еще в себя?Должна ж уже…

- Нет, вроде… не шевелится.

- Ох, такая красавица, а парень-то у нее слепой. И зачем ей этот инвалид? Она могла бы себе нормального найти. Хотя любит. До сих пор в приемном покое сидит, ждет, когда его подружка в себя придет.

Юлька, услышав, что Сережа ждет, шевельнулась, и прошептала:

- Скажите ему, что все хорошо. Пусть домой идет.

Горло еще болело, но уже не так, как ночью, а вполне терпимо. Юлька открыла глаза, холодное зимнее солнышко освещало палату.

- Скажем, скажем, - засуетились санитарки, - а тебе сейчас доктора позовем. Ох, как хорошо, девонька, что ты в себя пришла-то. А то плохая совсем была. Доктор возле тебя всю ночь просидела. Она у нас молодая совсем, как ты, переживала за тебя очень.

- Спасибо, - прошептала Юлька, - скажите Сереже, что все хорошо…

Доктором оказалась совсем молоденькая девчонка, едва ли на пару лет старше самой Юльки. Она так радовалась, что все обошлось, и даже смахнула слезинку в уголке глаз. Оказалось, что Юлька была ее первым, таким тяжелым пациентом, которого она вытащила в одиночку. И поэтому они даже сдружились, и доктор частенько заходила в палату к Юльке, узнать, как ее здоровье.

Юлька несколько дней лежала в одноместном боксе, пока не пришли результаты анализов и пока не подтвердилось, что это банальная ангина, а не что-то серьезное. И к ней не пускали посетителей, и с Сережей они могли видеться только через стекло, благо боксы были на первом этаже.

Сережа приходил по несколько раз в день вместе с Максом, медбратом, которого его родители наняли для помощи. Они часами стояли под окнами на морозе, изводя Юльку тревогой. Она боялась, что Сережа тоже заболеет. И каждый раз просила Макса повлиять на него и не приходить так часто. Ну, или не стоять так долго.

Когда Юльку, наконец, перевели в общую палату и разрешили спускаться к посетителям, она даже плакала от избытка эмоций, обнимая Сережу. Он прижимал ее к себе, и покрывал лицо невесомыми поцелуями. Макс деликатно отворачивался.

Казалось, что все хорошо, и больше ничего не может помешать их счастью, но на пятый день Юлькиной болезни Сережа почему-то не пришел.