Преданные. Книга 1

Глава 3

Планета Алюра.

2660 год по человеческому летоисчислению.

Итирина Маккой

Мы познакомились на борту пассажирского сталтера с пророческим названием «Будущее», курсировавшего между Нейтисом и моей родной планетой.

Алюра располагалась в Шестой Спирали нашей галактики и была заселена почти триста лет назад; люди и уитриманы споро поделили чуть ли ни правилам древнего людского Дикого Запада ее благодатные земли, и ныне материковая часть принадлежала фермерам, а подоспевшие квадри умудрились заполонить водный мир и сейчас там процветали аквафермы по разведению различных сортов рыб, водорослей и других глубоководных деликатесов, поставляемых на стол импартовской аристократии и Совета Федерации.

Моих будущих однокурсников звали Амир и Крейн. Мы только что закончили каждый свою школу, и, сдав итоговый экзамен, оказались обладателями приглашений в высшее военное учебное заведение, благодаря своим магическим способностям.

Амир – чистокровный уитриман, высокий, жутко худой и жутко спокойный парень с жемчугом коротких, колючих волос и синими, раскосыми глазами.

Раса уитриманов зародилась на планете Ультири в Третьей Спирали, а надо сказать, что в отличие от Земли их «родной дом» был гораздо холоднее. По мнению людей, населяющие Ультири существа должны были быть при таком суровом климате огромными, кряжистыми, с грубой кожей. «Обломитесь!» – сказала матушка – природа и создала их до чудного похожими на наших эльфов из романтических книженций. Правда, если рассматривать издалека… Потому как уши у уитриманов маленькие и совсем не острые, глаза раскосые, а надменность вкупе с гордостью заменены склонным к позитивному взгляду на жизнь легким характером. Не у всех, конечно! Все, что роднило их со сказочными персонажами – светлые кожа, светлые же волосы и высокий рост. Да и красивыми они не были, по мнению людей: с острые чертами лица, точно высеченные изо льда и снега, их даже загар не брал.

Отец Амира был из середнячков – фермеров. Парень был единственным ребенком в семье, что необычно для уитриманов, и тем более для фермера.

Крейн был, как и я, человеком. Невысокий и худой подросток с кучей прыщей, маленькой толикой застенчивости, голубыми глазами, копной рыжих кудряшек на голове. Его отец и мать были учеными – биологами. И проводя всю свою жизнь в лаборатории, где, видимо, и был зачат этот забавный индивид, как – то подзабывали рассказать сыну, что там, за стенкой, есть другой мир. Занятия в школе же шли на износ: за восемь лет учителям и умным программам надо было вложить в наши головы гигантское количество информации, так что с миром Рыжик начал знакомиться только сейчас, но делал он это с большим энтузиазмом. И как я посмотрю, мир благосклонно принял новичка.

Меня зовут Итирина Маккой. Мне семнадцать. Я самая старшая в семье, обладательница трех сестер и двух братьев. Отец мой, один из пятидесяти управляющих крупнейшего фермера на Алюре, чьи владения приравнены к площади некоторых планет, соответственно, деньгами мы были не обделены. Мама обожала путешествия и часто, разумеется, без трудоголика – папы, летала с нами на крупные межпланетные ярмарки, курорты, особенно с развивающими центрами для детей. Мы были даже в столице нашей Федерации – Нейтисе, куда ныне я с моими «сопланетникам» и была выслана на учебу в Университет Истории Битв.

По сложившейся традиции быть магом в нашей галактике очень круто, правда, если не учитывать тех, кто желает нас прихлопнуть, причисляя к порождениям зла.

Маг – существо, наделенное неким даром. Он может управлять огнем, воздухом, электричеством, есть даже созидатели, которые способны творить настоящее оружие. А уж если тебе выпала честь учиться в УИБе, можешь считать, что жизнь удалась! Только никто не обещал, что она будет долгой и легкой, а вот короткой и трудной – запросто!

Маги военнообязанные до достижения определенного законом для каждой расы возраста. Для людей это шестьдесят лет. И мы обязаны служить, проявлять героизм, спасать Федерацию от внешних и более насущных внутренних проблем.

Только вот мне не этого хотелось! Совсем! Я мечтала закончить художественный факультет Найнинской академии, попасть на исследовательский корабль, открывать планеты, делать ролики красот природы и космоса. Рисовать! Многим нравились мои рисунки. И если лет до десяти то были просто упражнения с графикой на планшете, то в одиннадцать я получила сертификат на обучение в художественной школе и настоящий набор художника в подарок: высококачественную, очень дорогую бумагу, несколько холстов, кисти и краски.

Как же у меня тряслись руки, и замирало сердце! Запах краски будоражил фантазию, как свежая сдоба аппетит. Первое, что я нарисовала, был букет ромашек в вазе. Обычный натюрморт, отец тогда с гордостью повесил его в гостиной над камином, где вечерами собиралась вся семья, и для меня это была лучшая награда. Самое, однако, забавное было в том, что чем глубже я постигала эту науку, тем с большим раздражением смотрела на свои старые работы, горько вздыхая над собственной криворукостью, но эта картина совершенно не раздражала. Я прекрасно видела ошибки, которых там было в изобилии, но помнила непередаваемое чувство первого прикосновения кисти к холсту, словно точка отсчета, словно рождение вселенной. С тех пор рисование и съемка стали моим хобби и мечтой.

Но кто-то великий решил все за меня и под грустными взглядами домочадцев, даже не пытаясь вытереть слезы, струившиеся по щекам, я закидывала вещи в чемоданы и кляла судьбу за такую подставу.

Дар во мне проснулся по всем меркам очень поздно, когда девочка понимает, что она уже плавно превращается в девушку – в тринадцать лет. Помню, я тогда с подругами зубрила историю к годовому экзамену. Ладно бы, это случилось где – нибудь на ферме! Ведь у нашей семьи прекрасный отдельный дом и никто бы не увидел. Возможно… А тут! Так не повезло!

Сидя знойным полднем в тени раскидистой ивы у большого школьного фонтана и пытаясь вникнуть в конфликт между креями и корван, спровоцированный открытием новых планет, и желанием обеих рас занять на них главенствующее положение, я отгоняла, как назойливую муху, Ралота, громко именовавшего себя моим парнем. Он полчаса ныл под ухом, умоляя пойти с ним на вечеринку в конце недели. Я туда, конечно же, не собиралась: Ралот был выпускником, а я училась только на пятом курсе. И зная проделки старших, надо быть тупицей, чтобы пойти туда и стать там добровольным посмешищем.

Разозлившись, он схватился за планшет, лежавший у меня на коленях. Пребывая в ярости, я махнула рукой в надежде, что он отпрянет. Он и отпрянул… метров на шесть, приземлившись животом и носом на каменную дорожку. Швырнув девайс на землю, я подбежала к нему, помогла встать, даже отряхнула и со слезами на глазах (сама еще не осознав, что сделала) умоляла простить.

О происшествии через двадцать минут знала вся школа, еще через пятнадцать военный комиссариат на Алюре, ну, и в конце, еще минут через пятнадцать – родители, которые немедленно вылетели ко мне.

– Боже, Алек, что теперь будет? – шептала мама, сидя в кресле перед кабинетом комиссара.

Мамочка у меня бесподобная, красивая, ухоженная. Это при шести-то детях! Сейчас же щеки ее были бледны, а под глазами темнели круги. Отец хмуро ходил от двери до кресла, где, сжавшись, сидела жена. Он, возможно, и был бы горд, но военная карьера для девушки?! И не в штабе с данными работать, а участвовать в боевых операциях! Для его маленькой хрупкой девочки, его солнышка, его первенца! Это было ударом! У нас среди родственников не было тех, кто имел хоть какое – то отношение к службе в армии.

– Не знаю, Миама, – он опустился в соседнее кресло и спрятал лицо в больших мозолистых ладонях. – Надо найти выход! Мы же не знаем их правил. Может быть, есть…

Они умолкли, потому что первое, о чем информируют новоявленного мага и его родных – статья об уклонении от службы.

Я решила не опускать руки и заняться поиском способов, как не попасть в УИБ. Когда пришло официальное приглашение на дорогой бумаге с гербами и вензелями, я его прошерстила от корки до корки, разве что в анализатор не отправила для поверки состава бумаги и чернил. И единственный способ, который пришел мне на ум – завалить экзамен по силе своих способностей в первый год. Это давало право уйти из-под статьи за уклонение

Но самое противное – это стихия! Моя стихия – воздух. Мне! Художнику! Воздух! Издевательство!

Когда мой дар обнаружился, я познакомилась со Стирром, магом – стихийником, выпускником другой школы, и увидела, как он творит «заморозку». Это было красиво! А как можно управлять тем, чего не видишь? Стоило иногда в задумчивости махнуть рукой и получить хороший такой порыв ветра. Как тут скроешь силу?

* * *

Закинув сумки в каюту сталтера, я, пребывая в крайней степени «опечаливания» над своей горькой судьбой, обуреваемая желанием сделать все, что бы вылететь из УИБа, направилась в буфет. В комиссариате мне сказали, что со мной летят еще два таких же страдальца, как я. Вот прямо так и сказали! Страдальцы! Что ж, пора знакомиться!

Я не относилась к людям, мучающимся излишней стеснительностью, и если мне был кто-то интересен, не задумываясь, подходила и знакомилась первая. Если, конечно, это не импарт или какая – нибудь шишка.

Подхватив поднос с чаем и булочками, я окинула взглядом небольшое, забитое посетителями помещение и углядела двух парней, которые, уткнувшись каждый в свою тарелку, сидели за самым дальним столиком в углу. Они были единственными здесь по возрасту подходившими мне. К ним я и устремилась, морально готовясь к встрече. И так увлеклась подготовкой, что по дороге чуть не опрокинула поднос на высокого седовласого мужчину, который, слава Богу, спас и меня и мою ношу, по-доброму улыбнулся и пропустил неуклюжую, посторонившись.

– Привет! – поздоровалась я с уитриманом и человеком. – Вы в УИБ?

Оба вскинули головы.

– Привет. Да, – кивнул уитриман и представился. – Амир.

«Эльф» встал, пропуская меня к креслу рядом с собой.

– Крейн, – кивнул человек с копной рыжих волос и кучей веснушек. – Привет.

– Итирина… Ина! – я плюхнулась на стул.

Повисло неловкое молчание, которое первым нарушил Амир.

– Ну как, Ина, готова к подвигам? – чуть иронично заметил Ледок, как я его сразу окрестила.

– Не особо, если честно. Планы на жизнь были несколько другими, – пробубнила я с булочкой во рту

– Странно, что девушки тоже военнообязанные полностью! Я думал, для вас есть какие-то послабления, – Крейн сделал круглые глаза. – Ты, кстати, кто?

– Воздух? А вы? – обратилась я к парням.

– Электро, – отхлебнул кофе уитриман.

– Тоже воздух, – удивленно посмотрел на меня Рыжик.

– Серьезно? А сколько тебе баллов поставили?

Наши способности оценивали по шкале от одного до ста.

– Пятнадцать, а у тебя?

– Двадцать семь.

Я всячески старалась, чтобы было ниже, но эта дурацкая стихия!

– Ничего себе! – Крейн склонил голову к плечу и стал походить на рыжего котенка. – Воздух – непопулярная магия. Я слышал, они больше двадцати не ставят за него. Значит, ты крута.

– Если б я была крута, было б ноль, и я бы ехала в Художественную Академию.

– Бесит это принуждение! – зло проговорил вдруг Амир. – Я в Университет Управления хотел попасть, – грустно усмехнулся уитриман.

– Дорогое заведение, – присвистнули мы с Рыжиком.

– Да, но мне там давали стипендию, полную. А теперь…

Да! Теперь, то самое! То, о чем принято говорить вслух с гордостью. У нас же дар! ДОЛГ перед Федерацией!

Слово «долг» лезло изо всех щелей, как поднявшееся тесто у нерадивого повара. Долг, патриотизм, ответственность, обязанность! Для всех, а для магов надо было помножить на тысячу! Ведь, как писали ученые мужи, нам от рождения дана возможность защищать!

Объяснить семнадцатилетнему подростку, почему он кому – то что-то должен и почему из-за недосмотра природы он обязан положить всю свою жизнь на то, что ему совершенно не нравится и не хочется, никто не мог, да и невозможно это!

За уклонение от службы, если твой дар оценен на достаточно высоком уровне, любому магу назначалось наказание – выдворение на двадцать лет на осваиваемые планеты. А это страшно! Это не просто прилететь, взять замеры, сделать снимки и до свидания. Новая планета – своя сила гравитации, свое излучение звезды и не только звезды. Там не жили, там выживали. Немыслимо! Так что, либо это, либо служба в армии.

Ребята погрустнели. Крейн тоже не особо горел желанием геройствовать.

Если говорить честно, люди отличались от других рас большим свободомыслием. Я, например, читала, что арканты (есть такая раса), так вот, у них совершенно другое отношение в долгу. У них правильно – пойти и умереть за великие идеалы. Даже ребенку. Даже подростку. Это даже не быть героем! Это быть нормальным членом общества. Я не хочу наговаривать на людей! Понятно дело, если нас припрет, мы будем, как сталтер без тормозов, судя по нашей истории! Но чтобы ставить долг во главу угла?! Может, отец прав, и до понимания некоторых вещей я просто еще не доросла.

В итоге мы заговорили о Нейтисе, где, как оказалось, Амир бывал часто (его дядя занимал какой – то очень крутой пост в Совете Федерации и желал подключить к своей работе племянника). Крейн тоже был частым гостем в столице и с видом знатока попытался доказать уитриману, что статуя Крешула – Объединителя рас стоит в Капитолии. На что Амир заявил, что оригинал все же в Здании Верховного Совета Федерации находится. Крейн, возжелав проверить, достал планшет, и я, краем глаза заметив девайс, ойкнула. Навороченная версия, позволяющая создавать трехмерные изображения с огромным спектром цветов, я на него такими глазами смотрела на сетевом рынке. Но наличие братьев и сестер и их повальное поступление в хорошие школы стало накладным для родительского кармана. Мы даже продали несколько моих картин на холстах. Мой учитель предложил их знакомым, и те приобрели за неплохие деньги. Все полученное я спустила на братьев, сестер и поездку на Виндро, знаменитый флаердром, где и проторчала до отбытия в УИБ. Очень не хотелось видеть грустные лица родных. Там можно было поучиться летать на флаерах и даже получить лицензию, если в конце курса сдам экзамен. Его я, правда, провалила.

Крейн передал мне планшет безоговорочно и через полчаса проиграл спор, но получил свой «акварельный» портрет в трехмерном изображении. Работа была сделана наспех, но несомненное сходство присутствовало. Разумеется, со всеми нюансами программы рисования для качественного портрета пришлось бы разбираться не один день.

Но оба парня смотрели на меня широко открытыми глазами.

– Училась? – поинтересовался Амир, вращая касанием пальца изображение.

– Да, но я больше по пейзажам и натюрмортам. Лица мне как – то не очень удаются.

– Я тут красивый, – выдал Крейн.

– Ну, ты и так ничего вроде, – заметила я, щеки Рыжего при этих словах вспыхнули чуть ли ни под цвет волос.

– А у тебя еще работы есть? – Крейн попытался скрыть румянец за собственным изображением.

– Да, – я достала свой планшет и показала парням снимки.

В нашем сильно отехнологиченном мире рисуют в основном программы. Но в них нет такого налета жизни, хотя они, несомненно, четче, ярче, детальнее. А вот хороший художник может дать изображению ту необходимую частичку души.

– А меня нарисуешь? – улыбнулся Амир.

– Конечно, хотя, это же не мой девайс, – смутилась я. – Если только хозяин позволит?

– Давай меняться? – выдал вдруг Рыжик. – Я все равно с планшета только читаю.

– Ну, эээ, если только на время поездки…

– Конечно, и потом можешь брать.

– Потом, я чувствую, будет некогда…

Я с благодарностью приняла шедевр инженерной мысли, передав ему свой, после чего мы решили пошататься по кораблю. Я даже сделала несколько снимков ребят, чтобы потом можно было в одиночестве разбираться с программой и начать рисовать Амира и исправлять Крейна.

Нагулявшись, все стали разбредаться по своим отсекам. Рыжик скрылся в своей каюте, а я замерла перед дверью второго «страдальца».

– Атолии. Знакомая фамилия, – задумчиво выдала я.

На табличке каюты уитримана значились его данные.

– Советник от Алюры – мой дядя, – улыбнулся Амир.

– Вау! Я думала, что с такими связями тебя не запрягут в УИБ без твоего согласия?! – понизив голос, проговорила я.

– Все возможно, но в дальнейшем такие способы могут всплыть и негативно сказаться на карьере, – скривился уитриман.

– А ты хотел сделать карьеру в политике?

– Хотел… – Амир как – то замялся, опустив глаза. – А вот тебе бы художественный факультет не помешал.

– Я только о нем и думаю, – подмигнула я. – Ладно, спокойных снов.

– Ты спать? – удивился Амир, бросив взгляд на часы на датчике.

– Нет, хочу разобраться с программой, и руки чешутся начать рисовать, – призналась я.

– Ну, тогда приятного времяпрепровождения, – он махнул рукой на прощание.

За Амиром закрылась дверь. Табло переключилось, известив, что хозяин каюты на месте. Забавный он, взрослый не по годам, воспитанный… и грустный.

* * *

Из информации о магах, предоставленной Университетом Истории Битв:

«Маг – стихийник, способный генерировать и направлять электрический ток, относится к одному из мощных подвидов магии, это связано с тем что, данный вид воздействия, может выводить из строя технику практически любой сложности, а также некоторые виды оружия, все зависит лишь от мастерства и уровня силы самого мага.

По частоте проявлений не является редким, однако, мощных магов с уровнем способностей выше восьмидесяти пунктов не так много.

Один из самых затратных по энергии подвидов магии, в связи, с чем наиболее удачно представлен у корван и импартов, так как представители этих рас восполняют энергию в бою на порядок быстрее остальных.

В связке с магом – созидателем (оружейником), может накладывать на оружие эффект «Электрический сдвиг» – сильный электрический заряд»

«Маг – стихийник, способный управлять «воздухом» и направлять воздушные потоки, относится к сложному и, к сожалению, плохо контролируемому подвиду магии, это связано с тем, что в космосе (безвоздушном пространстве) его использование бесполезно. Создание воздушных потоков же в помещении не всегда возможно контролировать, и тем самым увеличивается вероятность причинения вреда самому отряду. Это вспомогательный подвид магов, который используется от случая к случаю. Однако не все аспекты данного подвида магии изучены, поэтому остается шанс, что способности такого мага могут приносить больше пользы.

В связке с магом – созидателем (оружейником) не применялся»