Предательство и измена. Войска генерала Власова в Чехии

Создание Комитета Освобождения Народов России — КОНР — и образование Русской Освободительной Армии — РОА — было провозглашено на конференции разных группировок из оккупированных территорий Советского Союза, 14-го ноября 1944 года, в Праге.[7] Подготовка этой конференции началась сразу же после встречи Власова с Гиммлером. Сначала велись обсуждения относительно выбора места. Первым был предложен город Дабендроф,[8] где тогда находился ограниченный штаб генерала Власова, затем город Потсдам, но немцы считали его неподходящим для переговоров с русскими. Подыскивалось место и на территории тогдашней оккупированной Польши и, в конце концов, выбор пал на Прагу, главным образом, из-за старинного славянского замка, — как пишет в своих воспоминаниях д-р Курц… (Генрих Курц Пропаганда-министериум, Абтейлунг Ост, II Политик), которому была поручена организация конференции. Власов также настаивал на том, чтобы конференция происходила на славянской земле и сам лично предложил Прагу. Германский государственный министр Карл Герман Франк протестовал против этого, т. к. опасался роста панславистского чувства среди чехов. Позднее, однако, он выразил желание помочь в меру своих полномочий и возможностей, несмотря на то, что ни к русским, ни к Освободительному Движению он никогда не питал полного доверия.

Подготовка конференции в самой Праге началась приблизительно за месяц до ее открытия и осуществлялась органами СС, которые составили протокол, выбрали делегатов и приняли меры по расквартированию, транспорту и обеспечению безопасности. Это была рутинная работа, но в военных условиях, конечно, не столь уж легкая. То обстоятельство, что органы СС принимали такое большое участие во всех подготовительных мероприятиях, может теперь показаться, что конференция, в сущности, не являлась делом Власова или, что его роль в этом деле была лишь второстепенной. Необходимо, однако, учесть, что в то время Власов и его движение не были официально признаны, а правомочность его де-юре вошла в силу лишь с момента опубликования Манифеста 14-го ноября. До этого времени у Власова не было даже административного аппарата, который мог бы осуществить организацию конференции. Далее, необходимо указать, что под выбором делегатов подразумевался выбор официальных немецких представителей правительства и гостей. Выбор же русских делегатов и участников конференции был результатом совещаний в штабе Власова в Дабендорфе. Органы СС в эти совещания не вмешивались и можно предполагать, что против избранных демократическим путем русских делегатов и делегатов других национальностей со стороны немецких органов не было возражений. Избранные участники конференции являлись представителями всех существующих тогда политических и социальных группировок, которые включились в Освободительное Движение Народов России.

Соглашение Власова с Гиммлером вызвало, однако, споры между старыми эмигрантскими группировками. Реакция была различная: начиная с полного принятия и кончая полным отрицанием. Причиной расхождения не было соглашательство с органами СС. Многие эмигрантские группировки уже давно сотрудничали с органами СС или же являлись их составной частью. Но Власов был русским человеком и националистом и, вследствие этого, по мнению некоторых представителей нерусских группировок он являлся более опасным врагом, чем сам Сталин. По подсчетам немецкого генерала Эрнста Кестринга,[9] на службе у немцев в то время находилось в военных и вспомогательных частях от 900.000 до 1.000.000 людей ненемецкого происхождения, из этого числа, в русских подразделениях находилось около 400.000. Гиммлер испугался, узнав о такой численности, и не хотел этому верить. По его мнению, такого количества было достаточно, чтобы составить две полные армейские группы. Он с ужасом сознавал, что на формирование Русской Освободительной Армии оп сам дал прямое согласие и, тем самым, способствовал созданию такого положения, когда на судьбу Третьего Рейха начал оказывать влияние кто-то, кому в немецкой идеологии не было места. Ввиду того, что его решение было самостоятельным, без приказа согласия со стороны Гитлера в тех масштабах, в каких Гиммлер их осуществлял, тогда как Верховное командование (ОКВ) стояло на стороне Гитлера, он фактически оказался в положении конспиратора!

К тому времени в Дабендорфе, из первоначального штаба генерала Власова образовался «Комитет Освобождения Народов России», который приступил к объединению различных национальных комитетов в единый Центральный комитет.

В октябре, в Министерстве восточных территорий в Берлине встретились представители различных национальных группировок, которые не желали подчиниться генералу Власову. Наибольшее сопротивление выражали представители кавказских народов и украинцы. Министр восточных территорий Альфред Розенберг, в течение долгих лет пренебрегаемый и игнорируемый органами СС, у которого в то время уже почти никаких восточных территорий в распоряжении не оставалось, мог теперь отыграться, и поэтому все жалобы охотно предъявлял маршалу Кейтлю и Мартину Борману, а те, в свою очередь должны были их передать Гитлеру. Только разумная позиция генерала Власова, который согласен был вести переговоры, но лишь после окончания войны, сохранила Освободительное Движение.

В этой атмосфере, полной интриг и непонимания со стороны немцев, генерал Власов разрабатывал Декларацию целей и программу, которая должна была быть провозглашена в Праге. Первоначальный текст декларации был столь же точно определен и ясен, как и сама личность Власова. Слова Манифеста предназначались не только народам Востока, но и нынешнему союзнику. Они должны были стать политическим манифестом, оповещающим Западный мир о создании нового политического государства. Поняли ли эту новую действительность западные союзники?

Почти нет никаких сомнений, что они ее не поняли. Свидетельством этому является поведение представителей американского и английского верховного командного состава в то время, когда Армия генерала Власова и остальные добровольческие отряды сдались им в плен.

Неизвестно также, вообще, был ли известен на Западе первоначальный текст этого Манифеста?

Первоначальный текст Манифеста провозглашал полную независимость от гитлеровского строя и размежевание с эмигрантами-монархистами. Текст содержал 14 пунктов и его можно назвать «прогрессивно-демократическим». Главной целью было свержение сталинской диктатуры и предоставление России новой конституции.[10]

Государство Новой России должно было иметь границы, бывшие на 1-ое сентября 1939 года и не предъявлять никаких территориальных претензий по отношению к Польше, Балтийским странам и Финляндии. Уже сам этот факт свидетельствует о том, что в будущем Власов намерен был соблюдать национальные интересы украинцев, а договор о совместных действиях с руководителем Украинского национального комитета, генералом Павло Шандруком, этот факт подтверждает.[11] Аналогичный договор был заключен с представителями казачьего движения.

Первоначальный текст, конечно, был отвергнут Гиммлером. Когда же ген. Власов, по настоянию своих сотрудников, согласился внести в него несколько идеологически- шаблонных выражений из гиммлеровского словаря, Манифест был одобрен и на пути к осуществлению конференции в Праге уже не было никаких преград.

В действительности же, первое заседание КОНР при участии всех его членов, состоялось 12-го ноября в Дабендорфе, и именно там был установлен окончательный текст Манифеста, Устав КОНР, избраны члены Президиума и председатель Комитета — генерал Власов. Некоторые русские историки в эмиграции считают именно эту дату днем основания КОНР. т. к. заседание, состоявшееся 14-го ноября в Праге, не носило рабочий, а только лишь церемониальный характер, с заранее установленной программой.[12]

Официальное признание генерала Власова и его Движения вызвало всеобщий широкий отклик. Для национальных групп, воевавших на всех участках европейского фронта, оно явилось моральным признанием, перспективой на более гуманное обращение с пленными советской армии, а для всех остальных «восточных рабочих», на промышленных предприятиях и в сельском хозяйстве Третьего Рейха, было признанием их заслуг.

Германский полковник Хейнц Данко Херре,[13] начальник штаба по делам организации РОА, вспоминает о своем путешествии в специальном скором поезде из Берлина 13 ноября 1944 г.: во всем поезде преобладали формы СС. Все хотели принять участие в крупном событии предстоящего дня в Праге. Полковник Херре с горечью вспоминал два истекших года, когда те же люди в большинстве были заядлыми противниками идеи, которую на следующий день должны были с энтузиазмом реализовать. С каким пренебрежением еще совсем так недавно они отзывались о русских!

Кроме знаков СС и Армии, на форменном рукаве некоторых пассажиров был знак с синим Святоандреевским Крестом на белом поле, а в верхней части знака — золотые буквы РОА — Русская Освободительная Армия.[14] Это были те, которые начинали вместе с генералом Власовым, прошли лагеря военнопленных, прожили годы долгого ожидания и многих отказов. И, теперь, на исходе 1944 года, они должны стать союзниками в борьбе против Сталина. Штатских среди них было мало. Выла война и военная форма преобладала.

Специальный скорый поезд прибыл на пражский Главный вокзал 14 ноября, в 5.00 часов и часов до семи находился на особо отведенном пути. Около семи часов генерал Власов покинул поезд, прошел через вокзал, где его приветствовал немецкий генерал Рудольф фон Туссен,[15] произвел смотр почетного караула и, около 10 часов прибыл в отель Алькрон, отведенный для него и остальных гостей. Генерал Власов занял комнаты на первом этаже. Для обеспечения безопасности гостей, в отеле находились части СС. Эсесовцы давали понять, что это их акция. В фойе отеля было полно репортеров и любопытных.

Но на первом этаже царила тишина. Генерал Власов и его сподвижники сидели молча в одной из комнат. Когда вошел полковник Хейнц Херре, генерал Власов, без очков, приветствовал его без слов, а потом сказал: «Андрей Федорович, вот хорошо, что и вы тут сегодня. Но не поздно ли?». Полковник Херре ответил: «Если есть вообще еще какая-нибудь надежда, то это сегодня». Затем Власов принял генерала Кестринга, с которым встретился впервые. Генерал Кестринг исполнял должность Инспектора добровольческих формирований и, тем самым, находился между Власовым и его противниками, но сам лично ничего предпринять не мог. Преклонный возраст и большой опыт ему подсказывали, что все эти усилия были уже напрасными, и именно так он высказывался уже давно. Поэтому, встреча двух генералов носила чисто формальный характер.

Незадолго до одиннадцати часов, через Прагу проехала длинная вереница автомашин и медленно поднялась по Нерудовой улице к Чернинскому дворцу. Это Карл Герман Франк[16] устраивал в своей резиденции завтрак для генерала Власова и его ближайшего окружения.

Большинство делегатов, между тем, собралось в клубе Агентства печати. Представители многочисленной группы «Остовцев» (остарбайтеров) и ненемецких воинских частей, которые в течение долгих лет подвергались грубому обращению и привыкшие к однообразной лагерной жизни, чувствовали теперь себя необычно в роли почетных гостей. Всего, в Прагу прибыло около 600 таких делегатов.

Открытие самой Конференции должно было состояться в 15.00 часов в Рудольфовой галерее Пражского замка. В тот день караул замка несло войсковое подразделение РОА, а проверку пригласительных билетов производили части безопасности Армии Власова. Развевался ли над Пражским замком Андреевский флаг рядом с германским флагом — этого мне не удалось установить. Происходил, ведь, акт государственной важности! При входе в замок, генерал Власов произвел смотр немецкого почетного караула. Фотоснимки этого смотра были тогда помещены в местной и немецкой печати.

В Рудольфову галерею прибывали делегаты германских учреждений, представители союзников Третьего Рейха, несколько дипломатических представителей нейтральных стран, высшие офицеры армии и СС, представители правительства Протектората Чехии и Моравии, русские делегаты и журналисты.

Когда внутренний двор замка постепенно опустел и делегаты вошли в замок, подъехал на машине полковник Херре. Во дворе одиноко стоял седой человек с черной шляпой в руке, который как будто-бы кого-то ожидал. Это был советник посольства Густав Хилгер, бывший торговый атташе в Москве, в последние годы член Русского Отдела при Министерстве иностранных дел и советник по вопросам, связанных с Власовым, к которому он относился положительно. Когда полковник Херре подошел к Хилгеру, тот обратился к нему по-русски со следующими словами: «Андрей Федорович, если бы сегодняшние обстоятельства произошли два года тому назад, у нас не было бы сейчас никаких забот»..[17]

Советник Хилгер, несомненно, выражал мысли большинства участников конференции, а сама конференция, несмотря на всю церемониальную пампу и множество огней в Рудольфовой галерее, не могла разогнать мрачного настроения.

Генерал Власов вошел в зал в сопровождении Карла Германа Франка и генерала СС Вернера Лоренца, представителя Третьего Рейха. Все присутствовавшие встали. В первом ряду заняли места генерал СС фон Туссен, генерал Лоренц, генерал Власов и К. Г. Франк.

Конференцию открыл К. Г. Франк. Он приветствовал русскую делегацию от имени Гитлера и Гиммлера как нового союзника Рейха. Полковник Херре вспоминает, что в его словах явно отсутствовала сердечность и убежденность. После него с приветственной речью выступил генерал Лоренц, но он часто запинался и, таким образом обе речи показались мало убедительными. Конференция получила поздравительные телеграммы от Гиммлера, Риббентропа и нескольких немецких генералов, но Гитлер молчал.

Затем начались выборы делегатов Комитета. На присутствовавших немцев эта демократическая церемония произвела непривычное впечатление. За годы нацистской диктатуры они отвыкли проводить выборы путем публичного голосования. Всего было избрано 49 членов Комитета, который с этого момента стал правительством в изгнании. После этого, члены Комитета заняли места за длинным столом Президиума. Посередине сел генерал Власов, по обе стороны генералы Жиленков, Малышкин и Трухин, и остальные члены Комитета.[18]

Заседание Комитета открыл генерал Власов. После него выступил генерал Трухин. Затем последовали выборы Исполнительного комитета, после чего слово снова взял генерал Власов. Торжественным голосом он медленно произнес слова Манифеста.

Соотечественники! Братья и Сестры!

В час тяжелых испытаний мы должны решить судьбу нашей Родины, наших народов, нашу собственную судьбу.

Человечество переживает эпоху величайших потрясений. Происходящая мировая война является смертельной борьбой противоположных политических систем.

Борются силы империализма во главе с плутократами Англии и США, величие которых строится на угнетении и эксплуатации других стран и народов. Борются силы интернационализма во главе с кликой Сталина, мечтающего о мировой революции и уничтожении национальной независимости других стран и народов. Борются свободолюбивые народы, жаждущие жить своей жизнью, определенной их собственным историческим и национальным развитием.

Нет преступления большего, чем разорять, кок это делает Сталин, страны и подавлять народы, которые стремятся сохранить землю своих предков и собственным трудом создать на ней своё счастье. Нет преступления большего, чем угнетение другого народа и навязывание ему своей вили.

Силы разрушения и порабощения прикрывают свои преступные цели лозунгами защиты свободы, демократии, культуры и цивилизации. Под защитой свободы они понимают завоевание чужих земель. Под защитой демократии они понимают насильственное навязывание своей политической системы другим государствам. Под защитой культуры и цивилизации они понимают разрушение памятников культуры и цивилизации, созданных тысячелетним трудом других народов.

За что же борются в эту войны народы России? За что они обречены на неисчислимые жертвы и страдания?

Два года назад Сталин еще мог обманывать народы словами об отечественном, освободительном характере войны. Но теперь Красная армия перешла государственные границы Советского Союза, ворвалась в Румынию, Болгарию, Сербию, Хорватию и заливает кровью чужие земли. Теперь очевидным становится истинный характер продолжаемой большевиками войны. Цель её — ещё больше укрепить господство сталинской тирании над народами СССР, установить это господство во всём мире.

Народы России более четверти века испытывали на себе тяжесть большевистской тирании.

В революцию 1917 г. народы, населявшие Российскую империю, искали осуществления своих стремлений к справедливости, общему благу и национальной свободе. Они восстали против отжившего царского строя, который не хотел, да и не мог уничтожить причин, порождавших социальную несправедливость, остатки крепостничества, экономической и культурной отсталости. Но партии и деятели, не решившиеся на смелые и последовательные реформы после свержения царизма народами России в феврале 1917 года, своей двойственной политикой, соглашательством и нежеланием взять на себя ответственность перед будущим — не оправдали себя перед народом. Народ стихийно пошёл за теми, кто пообещал ему дать немедленный мир, землю, свободу и хлеб, кто выдвинул самые радикальные лозунги.

Не вина народа в том, что партия большевиков, пообещавшая создать общественное устройство при котором народ был бы счастлив и во имя чего были принесены неисчислимые жертвы, — что эта партия, захватив власть, завоёванную народом, не только не осуществила требований народа, но, постепенно укрепляя свой аппарат насилия, отняла у народа завоеванные им права, ввергла его в постоянную нужду, бесправие и самую бессовестную эксплуатацию.

Большевики отняли у народов право на социальную независимость, развитие и самобытность.

Большевики отняли у народа свободу слова, свободу убеждений, свободу личности, свободу местожительства и передвижения, свободу промыслов и возможность каждому человеку занять своё место в обществе сообразно со своими способностями. Они заменили эти свободы террором, партийными привилегиями и произволом, чинимым над человеком.

Большевики отняли у крестьян завоеванную ими землю, право свободно трудиться на земле и свободно пользоваться плодами своих трудов. Сковав крестьян колхозной организацией, большевики превратили их в бесправных батраков государства, наиболее эксплуатируемых и наиболее угнетённых.

Большевики отняли у рабочих право свободно избирать профессию и место работы, организовываться и бороться за лучшие условия и оплату своего труда, влиять на производство и сделали рабочих бесправными рабами государственного капитализма.

Большевики отняли у интеллигенции право свободно творить на благо народа и пытаются насилием, террором и подкупами сделать её оружием своей лживой пропаганды.

Большевики обрекли народы нашей родины на постоянную нищету, голод и вымирание, на духовное и физическое рабство и, наконец, ввергли их в преступную войну за чуждые им интересы.

Всё это прикрывается ложью о демократизме сталинской конституции, о построении социалистического общества. Ни одна страна в мире не знала и не знает такого низкого жизненного уровня при наличии огромных материальных ресурсов, такого бесправия и унижения человеческой личности, как это было и остаётся при большевистской системе.

Народы России навеки разуверились в большевизме, при котором государство является всепожирающей машиной, а народ — её бесправным, обездоленным и неимущим рабом. Они видят грозную опасность, нависшую над ними. Если бы большевизму удалось хотя временно утвердиться на крови и костях народов Европы, то безрезультатной оказалась бы многолетняя борьба пародов России, стоившая бесчисленных жертв. Большевизм воспользовался бы истощением народов в этой войне и окончательно лишил бы их способности к сопротивлению. Поэтому усилия всех народов должны быть направлены на разрушение чудовищной машины большевизма и на предоставление права каждому человеку жить и творить свободно, в меру своих сил и способностей, на создание порядка, защищающего человека от произвола и не допускающего присвоения результатов его труда кем бы то ни было, в том числе и государством.

Исходя из этого, представители народов России, в полном сознании своей ответственности перед своими народами, перед историей и потомством, с целью организации общей борьбы против большевизма создали Комитет Освобождения Народов России.

Своей целью Комитет Освобождения Народов России ставит:

а) Свержение сталинской тирании, освобождение народов России от большевистской системы и возвращение народам России прав, завоеванных ими в народной революции 1917 года;

б) Прекращение войны и заключение почётного мира с Германией;

в) Создание новой свободной народной государственности без большевиков и эксплуататоров.

В основу государственности народов России Комитет кладёт следующие главные принципы:

1. Равенство всех народов России и действительное их право на национальное развитие, самоопределение и

государственную самостоятельность.

Утверждение национально-трудового строя, при котором все интересы государства подчинены задачам поднятия благосостояния и развития нации.

Сохранение мира и установление дружественных отношений со всеми странами и всемерное развитие международного сотрудничества.

Широкие государственные мероприятия по укреплению семьи и брака. Действительное равноправие женщины.

Ликвидация принудительного труда и обеспечение всем трудящимся действительного права на свободный труд, созидающий их материальное благосостояние; установление для всех видов труда оплаты в размерах, обеспечивающих культурный уровень жизни.

Ликвидация колхозов, безвозмездная передача земли в частную собственность крестьян. Свобода форм трудового землепользования. Свободное пользование продуктами собственного труда, отмена принудительных поставок и уничтожение долговых обязательств перед советской властью.

Установление неприкосновенной частной трудовой собственности. Восстановление торговли, 'ремесел, кустарного промысла и предоставление частной инициативе права и возможности участвовать в хозяйственной жизни страны.

Предоставление интеллигенции возможности свободно творить на благо своего народа.

Обеспечение социальной справедливости и защиты трудящихся от всякой эксплуатации, независимо от их происхождения и прошлой деятельности.

Введение для всех без исключения действительного права на бесплатное образование, медицинскую помощь, на отдых, на обеспечение старости.

Уничтожение режима террора и насилия. Ликвидация насильственных переселений и массовых ссылок. Введение действительной свободы религии, совести, слова, собраний, печати. Гарантия неприкосновенности личности, имущества и жилища. Равенство всех перед законом, независимость и гласность суда.

Освобождение политических узников большевизма и возвращение на родину из тюрем и лагерей всех, подвергшихся репрессиям за борьбу против большевизма. Никакой мести и преследования тем, кто прекратит борьбу за Сталина и большевизм, независимо от того.

вёл ли он её по убеждению или вынужденно.

Восстановление разрушенного в ходе войны народного достояния — городов, сёл, фабрик и заводов за счёт государства.

Государственное обеспечение инвалидов войны и их семей.

Уничтожение большевизма является неотложной задачей всех прогрессивных сил. Комитет Освобождения Народов России уверен, что объединённые усилия народов России найдут поддержку у всех свободолюбивых народов мира.

Освободительное Движение Народов России является продолжением многолетней борьбы против большевизма, за свободу, мир и справедливость-

Успешное завершение этой борьбы теперь обеспечено:

а) наличием опыта борьбы, большего чем в революции 1917 года;

б) наличием растущих и организующихся вооружённых сил — Русской Освободительной Армии, Украинского Вызвольного Войска, Казачьих войск и национальных частей;

в) наличием антибольшевистских вооружённых сил в советском тылу;

г) наличием растущих оппозиционных сил внутри народа, государственного аппарата и армии СССР.

Комитет Освобождения Народов России главное условие победы над большевизмом видит в объединении всех национальных сил и подчинении их общей задаче свержения власти большевиков. Поэтому Комитет Освобождения Народов России поддерживает все революционные и оппозиционные Сталину силы, решительно отвергая в то же время все реакционные проекты, связанные с ущемлением прав народов.

Комитет Освобождения Народов России приветствует помощь Германии на условиях, не затрагивающих чести и независимости нашей родины. Эта помощь является сейчас единственной реальной возможностью организовать вооружённую борьбу против сталинской клики.

Своей борьбой мы взяли на себя ответственность за судьбы народов России. С нами миллионы лучших сынов родины, взявших оружие в руки и уже показавших своё мужество и готовность отдать жизнь во имя освобождения родины от большевизма. С нами миллионы людей, ушедших от большевизма и отдающих свой труд общему делу борьбы. С нами десятки миллионов братьев и сестер, томящихся под гнетом сталинской тирании и ждущих часа освобождения.

Офицеры и солдаты освободительных войск!

Кровью, пролитой в совместной борьбе, скреплена боевая дружба воинов разных национальностей. У нас общая цель. Общими должны быть наши усилия. Только единство всех вооружённых антибольшевистских сил народов России приведет к победе. Не выпускайте полученного оружия из рук, боритесь за объединение, беззаветно деритесь с врагом народов — большевизмом и его сообщниками. Помните, вас ждут измученные народы России. Освободите их!

Соотечественники, братья и сестры, находящиеся в Европе!

Ваше возвращение па родину полноправными гражданами возможно только при победе над большевизмом. Вас миллионы. От вас зависит успех борьбы. Помните, что вы работаете теперь для общего дела, для героических освободительных войск. Умножайте свои усилия и свои трудовые подвиги!

Офицеры и солдаты Красной армии!

Прекращайте преступную войну, направленную к угнетению народов Европы. Обращайте оружие против большевистских узурпаторов, поработивших народы России и обрекших их на голод, страдания и бесправие.

Усиливайте свою борьбу против сталинской тирании, против захватнической войны. Организуйте свои силы для решительного выступления за отнятые у вас права, за справедливость и благосостояние.

Комитет Освобождения Народов России призывает вас всех к единению и к борьбе за мир и свободу!

Выступление ген. Власова не раз прерывалось аплодисментами. В заключительной части Манифеста находились призывы к борьбе против сталинской диктатуры. Но во всем тексте не было ни единого слова о Гитлере и о национал-социализме. Манифест ясно гласил, что он преследует свои собственные политические цели. В этом отношении, он радикальным образом отличался от выступлений иных сотрудников Рейха на оккупированных территориях, которые свои цели отождествляли с интересами Третьего Рейха.

После выборов Комитета, заседание велось на русском языке. Немецкий перевод Манифеста и выступлений был роздан лишь после окончания конференции. Трудно сказать, было ли это преднамеренно, или произошло по недоразумению. Капитан Штрик-Штрикфельдт вспоминает, что немецкие участники конференции просили, чтобы он им переводил ход конференции, и, главное текст Манифеста, но он отказался. Учитывая нежелание К. Г. Франка, чтобы конференция вообще происходила в Праге, а также еще совсем недавнее принципиальное сопротивление Власову со стороны почти всех высокопоставленных лиц, станет ясным, что капитан Штрик-Штрикфельдт хотел воспрепятствовать возникновению негативных реакций.

Заседание продолжалось час и пятьдесят минут. Оно подтвердило, уже известный факт, что Добровольческие части давно существуют и хорошо себя зарекомендовали в бою. Этот государственный акт лишь признавал их как нового союзника и с немецкой стороны было дано разрешение на то, чтобы существующие части были соединены в одну самостоятельную армию.

Во время заседания было допущено и несколько бестактностей, но под впечатлением торжественного настроения, которое царило преимущественно среди русских, они были легко прощены. Заседание закончил генерал Власов, который выражая благодарность Франку за его гостеприимство, в заключение сказал: «Выражаем благодарность также правительству Чехии и Моравии и господину президенту, черт, я забыл его имя»….[19]

После окончания конференции Франк устроил в Чернинском дворце банкет в честь 50-ти главных ее участников. Остальные делегаты были развезены на автобусах по трем отелям. Для них был устроен ужин в Киноклубе, который находился напротив отеля Алькрон. Кроме ужина была и увеселительная программа, в которой выступил ряд известных немецких киноартистов и певцов,[20] а также русская эмигрантская труппа из Праги.

В 22 час. 30 мин. в Киноклуб пришел Власов в сопровождении нескольких сотрудников. Его мгновенно окружили поздравители и любопытные. Из пленного генерала, которым еще до недавнего времени пользовались, вернее, которым злоупотребляли, лишь в пропагандных целях, в течение одночасового акта он стал Главой Правительства и Главнокомандующим.

На следующий день, 15-го ноября 1944 г., в 10.00 часов, специальный поезд Власова покинул Прагу. Блеск и успех одного дня не могли изменить ощущения, что время работает против его намерений. Власов уезжал из Праги с тягостным сознанием этой действительности. Правда, ему удалось найти путь к сотрудничеству с представителями национальных и политических группировок — в составе Исполнительного комитета были казаки, украинцы, представители политических групп с левой ориентацией, — правда, сам он, считал Комитет лишь временным орудием борьбы и не верил в его долгое существование. Но, все-таки, в ноябре 1944 года положение дел еще не было столь безнадежным. В окружении генерала Власова считали, что развал всех немецких фронтов произойдет осенью следующего года. Таким образом, у них был почти год для организации армии и сохранении ее для будущего. И Власов, и его окружение, верили, что единственным фактором, который может оказать влияние на будущее, является национальная русская армия.[21] На это они хотели направить все свои устремления ближайших месяцев, и с этой целью генерал Власов ехал в Берлин, где 18-го ноября выступил с речью на собрании делегатов от рабочих и военнопленных лагерей. Там он снова подчеркнул значение идеи борьбы за независимую Россию, освобожденную от советского гнета. В Берлине он также встретился с представителями православной церкви за рубежом, и получил от них благословение.

После провозглашения Пражского Манифеста, популярность генерала Власова возросла не только в русских кругах, но и среди других национальных групп, которых объединял лишь их антикоммунизм.

С предложением войти в подчинение генералу Власову прибыл тайный посол от сербского премьер-министра генерала Петра Недича. Прибыли представители хорватских частей. Сербского корпуса безопасности Раевского и даже посол от Дражи Михайловича. Все о ни знали о русских добровольческих частях в Югославии.[22] Прибыли также венгерские представители, (которые в качестве добровольцев воевали на стороне немцев до самого конца войны). Даже балтийские народы готовы были принять политическую программу генерала Власова. Контакт с чехами можно отнести уже к началу 1944-го года, когда Зыков и другие сотрудники ген. Власова установили связи с бывшими членами чехословацкого генерального штаба. Этот контакт длился до конца войны и в значительной мере способствовал участию 1-й Дивизии в Пражском восстании. В начале, однако, эти контакты не носили ярко выраженного антинемецкого характера. Все усилия были направлены на привлечение как можно большого количества приверженцев нового политического движения — Европейского содружества народов. Эта организация была принята и людьми из окружения Власова. Абвер о росте этого движения знал, но пока что не особенно нарушал ход его дел. Согласно его сообщениям, окружение Власова имело в Праге контакт, помимо других, также с остатком организации Машина. Из-за невозможности доступа к чешским архивам, следует ограничиться лишь этим общим констатированием фактов.

Также обстояло дело и с целым рядом национальных движений в Югославии. Руководители профсоюзных движений, кроме Тито, и правительства-сателлиты в Сербии, Хорватии, а также военные круги в Словакии, открыто стояли на стороне Власова. Для народов Югославии, разобщенных вследствие гражданской войны, это движение являлось новым объединительным элементом.

Власов не очень-то был склонен вести переговоры с правительствами на оккупированных землях, у которых не было своих армий и ясно выраженных антикоммунистических целей. Известно, что на попытки завязать с ним такие отношения, он всегда спрашивал эмиссара о вооруженных силах их правительств.

Единственным человеком, который выражал протесты против постановлений КОНР, был посол японской империи в Берлине генерал барон Хироши Ошима. В то время Япония для видимости сохраняла дружественные отношения с Советским Союзом и ее внешняя политика не была склонна к изменениям, которые могли бы произойти в Советском Союзе в случае установления какого-либо иного правительства. Посол Ошима, таким образом, представлял в Берлине интересы Советского Союза и, кроме того, имел большое влияние на Гитлера. Всякий раз, как только в ходе войны казалось, что идея Освободительного движения будет осуществлена, Ошима выражал Гитлеру свой протест и деятельность в этом направлении по приказу фюрера замедлялась.[23]

Д-р Крегер пытался внедрить Освободительное движение ген. Власова и вне территории Германии. В качестве первого шага дипломатической деятельности нового союзника был выбран путь в столицу Словацкого государства Братиславу, которое с осени 1944 года, вследствие неудачной попытки произвести восстание, находилось под германским контролем. Деятельность ген. Жиленкова, который прибыл в Братиславу с дипломатической миссией и для установления Представительства КОНР в этом городе, была настолько обширной, что ей была посвящена отдельная глава.

В Братиславе предполагался также созыв в феврале 1945-го года панславитского конгресса, на котором должен был председательствовать ген. Власов. Однако, военное положение на всех участках фронта настолько ухудшилось, что на февраль 1945-го года планировалась эвакуация русских людей из Словакии. При таком положении, конечно, проведение конгресса было бы неподходящим. Отмена этого конгресса была вызвана именно этим положением, а не, как иногда утверждается, вследствие несоответствующего поведения ген. Жиленкова и распространения панславитских идей. Необходимо подчеркнуть, что в 1945-м году эти идеи уже не преследовались со стороны немцев; как раз наоборот, на многих местах они считались подходящим противовесом лозунгам, распространяемым советской пропагандой, если они исходили из антикоммунистических кругов.

РЕАКЦИЯ ЧЕШСКОГО НАСЕЛЕНИЯ И ПРОТЕКТОРАТНОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА НА ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ МАНИФЕСТА[24]

Провозглашение Манифеста, состоявшееся 14 ноября 1944 года в Пражском замке, было большой неожиданностью как для пражского правительства, так и для чешского населения, потому что германские учреждения никого не информировали о предстоящем государственном акте.

В русских и украинских эмигрантских кругах[25] знали о «случае с Власовым» уже с 1943 года, но лишь по отрывочным сообщениям и на основании устной передачи. Это было в то время, когда на восточном фронте начали образовываться добровольческие отряды по национальностям, и РОА тогда была лишь частью этих формаций. Наличие национальных отрядов оживленно обсуждалось в эмигрантских кругах Протектората. С марта 1944 года в этих кругах стал шириться лозунг: «Против Гитлера и Сталина — е немцами против большевизма». Образование добровольческих отрядов считалось предзнаменованием того, что немцы наконец-то поняли, что теория и методы национал-социализма в борьбе против большевизма потерпели крах. Автором вышеприведенного лозунга считался генерал Власов, но этого не удалось установить и СД предполагало, что лозунг возник где-то в Берлине. Еще весной 1944 года в эмигрантских кругах ожидалось, что одновременно с армией будет установлено правительство или комитет, который возьмет на себя задание бороться против правительства в Москве, объединит отдельные русские группы в эмиграции и мобилизует на борьбу всех русских людей.

Немцы считали такие взгляды противонемецкими, вернее, направленными против официальной идеологии. Слухи эти в общем соответствовали взглядам, которые как было известно СД, в то время господствовали в окружении ген. Власова. Несомненно, все это способствовало противодействию Освободительному движению, а не его поддержке.

О встрече ген. Власова с Гиммлером, состоявшейся 16-го сентября, германская печать сообщила лишь 30-го сентября 1944 г..[26] В чешских кругах эти сообщения не вызвали большого интереса. Считалось невозможным, чтобы добровольческие части могли повлиять на ход войны. Среди русских и украинских эмигрантов преобладало мнение, что они слишком долго живут вне пределов России; первое эмигрантское поколение считало себя слишком старым для активной борьбы, а молодое поколение, в большинстве, было настроено антинемецки.

Представители украинской эмиграции были решительно против какого-либо сотрудничества с Власовым и считали такой союз вредным для интересов свободной Украины. Среди русской эмиграции вообще считалось, что немцы наконец-то покончили с неуспешной политикой на Востоке. Однако, эмигранты не ожидали, что ген. Власов будет пользоваться успехом среди военнопленных Красной Армии. Наибольший интерес к новой акции проявили члены НТС (Национально-трудовой союз), которые 28-го октября послали из Праги в Берлин двух представителей с поручением, узнать о дальнейшем непосредственно от самого генерала Власова. В Берлине их встретил ген. Малышкин, который им дал прочесть проект текста Манифеста, но не разрешил взять с собой копию. Он только сообщил им, что в кратчайший срок Манифест будет торжественно обнародован, но не сказал, что это состоится в Праге.

2-го ноября 1944 г. в Праге происходило заседание Чешского национального просветительного общества, тема заседания: «Власов». Выступавший на этом собрании докладчик, имя которого в документе не приводится, говорил о славянских симпатиях к русским и о своем шестнадцатилетнем опыте, приобретенном в России. Он же сказал, что Власов от имени русского народа заключил мир с Гитлером и получил от него «свободу действий». Он рассчитывал, что будет сформирована пятимиллионная армия из пленных, а также произойдет мобилизация шестнадцати миллионов русских беженцев. Как он говорил, как будто это уже осуществилось, говорил об армиях действующих непосредственно в Советском Союзе, в Западной Сибири, на Кавказе и у Брянска. Его выступление, будто бы, произвело на слушателей большое впечатление. Среди них находились также ведущие представители чешских культурных организаций.

Выступления на этом собрании были органами СД подытожены так, что в Протекторате можно ожидать расширение панславитских тенденции и что, якобы, «не должно идти вразрез с немецкими интересами». В последнее время стали даже проявляться большевистские тенденции. В кругах коммунистически настроенной чешской интеллигенции преобладало убеждение, что западный либерализм находится в стадии отступления и что для чехов наступает время социализма, который сформируется в двух формах: германской и славянской. Для чешской интеллигенции более приемлемой будет форма славянского социализма, дающая чехам возможность избежать большевизма.

Рапорт датирован 10-ым ноября и это совершенно определенно показывает, что общественность еще не была осведомлена ни о способе, ни о времени провозглашения Манифеста. Печать и радиовещание коротко сообщили об этом только лишь 14-го ноября вечером.

Ввиду того, что чешское население об Освободительном движении генерала Власова почти ничего не знало, реакция на провозглашение Манифеста была разная и, в большинстве случаев, свидетельствовала о полной неинформированности. Более того, чешские корреспонденты приглашенные в Пражский замок непосредственно перед началом конференции, ничего не знали о предстоящем событии. В одинаковой мере, не была подготовлена и исполняющая службу полиция. Именно с учетом всех этих фактов следует анализировать реакцию чешского населения.

Отрицательно настроенные люди утверждали, что это лишь русское дело, и оно чехов не касается: что Германия нуждается в солдатах и что Власова к этой акции принудили; что это только лишь немецкий пропагандный блеф. Даже Общество национальной солидарности отнеслось к этому событию отчасти отрицательно. К непринятию также прибавлялось и недоверие. Генерал Власов сравнивался с генералом Гайдой и назывался авантюристом. Некоторые сомневались в его искренности и указывали на противоречие между его коммунистическим прошлым и настоящим заявлением. По донесению тайного агента, некто в гор. Брно сказал: «Власов продался немцам и поэтому вместе с Германией разделит ее судьбу».

Тот факт, что местом торжественного акта стал Пражский замок, некоторые чехи считали провокацией. Донесения органов СД указывают на пробенешовские и коммунистические элементы, как на источник этих настроений. Центр русских эмигрантов в Праге получил два угрожающих письма: отправитель первого выдавал себя за нелегальный Национальный комитет в Праге, а в другом говорится, что в результате посещения ген. Власовым Праги, был осквернен Замок чешских королей и что все движение является большим несчастьем для русского народа. Автор письма признается, что он, собственно, не знает в чем дело, но считает, что Движение является актом международной подлости и что будет пролито много русской крови, а Власова нужно считать врагом чешского народа и поэтому каждый, кто ему окажет помощь, должен быть строго наказан.

Люди, согласные с замыслом, видели в нем преимущественно возможность отвести большевистскую угрозу, от территории Чехословакии, которую потом освободят англо-американцы. Прогерманские же круги говорили, что «Германия кое-чему научилась и теперь применяет дипломатические методы». Чешские коллаборационисты в Праге приветствовали акцию, благодаря которой Прага становилась естественной точкой соприкосновения германо-славянского элементов. С удовлетворением было принято, что Франк перестал говорить о Праге как о «немецкой Праге», а стал называть ее культурным центром европейского масштаба. В городе Оломоуц, бывший чешский капитан сказал: «Если бы я был Франком, то я бы дал возможность Власову говорить по-чешски на Вацлавской площади, чтобы чехи, наконец, услышали из уст высокопоставленного большевика, как дело обстоит в братской России».

Положительный отклик акция имела среди чешских фашистов, народных демократов и у «Кураториума» (куратора) по делам воспитания молодежи. Ожидалось даже, что бывший легионерский генерал и фашист Гайда снова себя проявит. Генерал Гайда лично придавал всей акции большое значение, но держался в стороне. Борьба против большевизма вдохновляла и некоторых чехов вступать в РОА добровольцами, пока что по одному, они приходили в Центр НТС в Праге.

Мнения о перспективах Движения ген. Власова были разнородные так же, как и первая реакция на провозглашение Манифеста. Бывший чешский генерал заявил: «Почему Германия не дала возможности русскому народу воевать на освобожденных территориях? Теперь же, когда Германия должна была отступить из России, она хочет, чтобы Россия освободилась сама?».

Выражались сомнения и на счет лояльности Власова по отношению Германии, и, в одинаковой мере, верности Германии к данным ею обещаниям. Многие рассчитывали на то, что Власов став в будущем правителем России, будет содействовать тому, чтобы дипломатическим путем добиться широкой автономии для братского чешского народа, или даже самостоятельности. (В оригинале рапорта это место подчеркнуто, а также и следующие сведения). Независимо от отношения чехов к Освободительному движению и к Власову, все они боялись, что ныне возникла опасность быть — вопреки обещаниям Гитлера — призванными на активную борьбу с большевизмом. Тесно связано с этим было мнение, что акция ген. Власова, хотя и может отдалить опасность большевизма от границ Протектората, но успех Власова будет успехом немцев, а это будет означать сохранение настоящего положения, т. е.

зависимости Чехии от Германской империи.

Если мнения населения, так как они зарегистрированы в рапортах СД, спустя столько лет могут показаться наивными, то и информированность и мнения правительственных кругов Протектората не были иными.

О предстоящем государственном акте в Пражском замке шпего, кроме доцента д-ра Климента, председателя Верховного административного суда, не знал. Судя по данным СД, д-р Климент каким-то образом был включен в «акцию Власов», но никаких более точных сведений о его деятельности, в настоящее время нет. Протекторатное правительство участвовало в акте провозглашения Манифеста только в качестве гостя, приглашенного на торжество в последнюю минуту, и никто из его членов не произнес от его имени речи. Члены правительства, однако, были приглашены на прием в Чернинском дворце, заседали в Рудольфовой галерее, а затем были вечером у Франка, но в течение всего этого времени держали себя настолько сдержанно, что это всем бросалось в глаза. Причиной такого поведения, несомненно, было то, что организаторы конференции практически игнорировали протекторатное правительство. В составе правительства были люди, которые в тяжелых военных условиях старались сохранить то, что еще возможно было сохранить. Но были там и оппортунисты, которые любили себя показать и использовали для этого любую возможность. Однако, всем им по воле Франка была предназначена лишь роль наблюдателей. Кроме того, со стороны германского правительства была допущена и бестактность в выборе особы, которая представляла Германскую империю на этом торжестве. Этой особой был генерал СС Вернер Лоренц, руководитель отделения Фольсдойче Миттельштелле, одним из главных инициаторов «Фалл Грюн» (код о ликвидации Чехословакии). Его присутствие должно было подействовать на протекторатное правительство угнетающе.

Неожиданный вызов в замок оторвал министров от их ежедневной работы. Председателю правительства д-ру Крейчиму было сначала сообщено, что отменяется его поездка в г. Брно, где он должен был ввести в должность председателя Верховного суда, а только потом вручено приглашение на торжество. Он был настолько удивлен, что не знал, что собственно ему предпринять: если дело идет о государственном акте, то нужно ли в зале вывешивать Святовлацлавскую орлицу? Он также опасался неприятных последствий, которые эта акция может вызвать среди чешского народа. Когда ему сообщили, что акту будет предшествовать торжественный обед, он успокоился и сказал: «Не может быть ничего плохого, если сначала будут есть и пить».

Рапорт СД составлен почти исключительно на основании чешских источников, а ввиду того, что правительство не могло до 14-го ноября иметь никакого мнения, то в рапорте приводится реакция лишь отдельных министров на то, что они на конференции слышали и видели. Преобладал скептицизм относительно успеха этой акции; но для них это было не столь важным, как вытекающие из этого выводы для определения своего собственного положения. Они думали, что наконец-то стали свидетелями того, как Германия начинает вести разумную политику. Все они сходились на том, что это является событием первостепенной важности, т. к. авторитарное государство тут поддерживает режим, который является демократическим. Как часть населения, так и члены правительства усматривали в этом действии стремление к пониманию панславизма.

Д-р Климент, занятый государственно-правовым положением Протектората в Германии, полагал, что выбор Праги для создания Комитета не имеет никакого отношения к славянским тенденциям чехов. По его мнению, Прага является немецким городом и чехи могут участвовать в чем-либо подобном только при посредстве Германской империи. Также и министр Моравец отрицал какую-либо панславитскую трактовку Движения и отказался принять призыв ген. Власова к чешскому народу, переданный ему ген. Жиленковым. В призыве к чехам вспоминается участие славян в битвах против большевизма и об исторически-важной роли чешских легионеров в Сибири. Позднее, Моравец упрекал членов правительства в том, что на конференции никто из них не выступил с речью, из-за чего у русских гостей могло сложиться впечатление, что правительство Протектората не имеет большого значения.

Несмотря на открытую сдержанность чехов, члены Комитета старались войти в контакт с отдельными министрами и заинтересовать их своей деятельностью. Так, например, ген. Власов, обратившись к министру Мораве- цу, сказал, что акция является подходящей возможностью для включения чехов в противоболыпевистский фронт. Моравец ответил, что не считает данное время подходя- щим только потому, что в Праге начинает создаваться противоболыпевистский институт. Аналогичными аргументами было отклонено и предложение ген. Жиленкова. Министр Моравец даже перешел в наступление, заявив ген. Жиленкову, что он считает для чешского народа гораздо более важным, чтобы в сводках с фронта появи^- лось сообщение, что Освободительная армия переняла какой-то участок фронта и идет в наступление. Русские, по-видимому, считали Моравеца важной особой, потому что Юрий Жеребков, и ген. Бискупский, руководитель монархической группы, пытались наладить с ним связь. Моравец был, однако, непреклонным. Хорошо информированный СД знал причину антирусского настроения министра народного просвещения Протектората.

Сам же генерал Власов произвел на членов правительства разное впечатление. Они на него смотрели и слушали его, с перерывами, с полудня до полночи, но ни один министр, кроме может быть Моравеца, не говорил по-русски, к тому же до этого они ничего о Власове не знали. Нижеследующие данные я привожу только для полноты картины.

На д-ра Крейчиго он произвел хорошее впечатление, со многими оговорками. Министру сельского хозяйства Грубому он показался мужиком. У министра транспорта и техники Каменицкого от встречи с Власовым и офицерами осталось хорошее впечатление, но менее благоприятное от встречи с его сотрудниками. Из остальных членов правительства, в рапорте приводятся имена министра внутренних дел Биенерта и начальника президентской канцелярии д-ра Попелки. Оба они старались говорить как можно меньше. Но о будущем Освободительного движения все единогласно высказывались с недоверием.

Во время прощания с ген. Власозым д-р Крейки ограничился лишь словами: «Много счастья и успехов в борьбе против большевизма».

НАЦИОНАЛЬНЫЕ СПОРЫ И РЕАКЦИЯ ГЕРМАНСКИХ УЧРЕЖДЕНИЙ

14-го ноября Германия, наконец, приобрела союзника, которого ей не нужно было принуждать к борьбе. Но этот союзник был согласен воевать только за свои собственные интересы, которые совпадали с интересами Гер- мании лишь до некоторой степени. Реальные рапорты СД не вводили никого в заблуждение, на счет того, что происходило на самом деле. В гор. Ружомберк на вокзале отказалась от послушания воинская часть РОА и один из русских офицеров сказал: «Нас никто не должен уговаривать. Но мы должны за вас воевать и при этом позволять вам в это вмешиваться? Мы боремся за свое дело».[27]

С осени 1944 г. и до самого окончания войны, население Чехии и Моравии было свидетелем движения различных воинских частей, преимущественно на Запад. На вокзалах, где они иногда были расквартированы, появились безоружные и недисциплинированные итальянские и венгерские части. Их противонемецкое поведение подкрепляло мнение, что война близится к концу и что с такими союзниками Германия будет не в состоянии остановить напор с Востока. В транспортах появились также представители восточных народов в немецких формах. Согласно решению ОКВ, эти части отводились с различных участков фронта и перемещались в Германию, где в учебных лагерях в Мюнзингене и Хойберге начала формироваться Русская Освободительная Армия (РОА). Наилучшей военной выправкой и дисциплинированностью отличались части, состоящие из кавказских народов. Все старания чехов поколебать их уверенность в победу и настроить их против немцев не имели никакого успеха. Они спокойно принимали от чехов подарки и продукты, но оставались замкнутыми и отрицательно относились к настроениям чехов. Совсем иначе вели себя в конце ноября добровольцы частей СС, калмыки и представители других национальностей. В замке в Бойковицах они вели себя так, что офицеры, наводили порядок с хлыстом в руке. Транспорты с русскими охарактеризованы по-разному, но по наблюдениям в Мюнсингене — это были жертвы своего собственного режима, лагерей военнопленных, а также несправедливости в добровольческих отрядах, которые были включены в немецкие части. Для того, чтобы из них образовать армию, уже не было достаточно времени.

Наименование Русская Освободительная Армия и понятие добровольцы в национальных частях, безусловно, находятся во взаимном противоречии. Если Освободительное движение должно было быть организованным, начиная с 14-го ноября, под эгидой военной организации, носящей наименование Русская, то необходимо было считаться с тем, что такое одностороннее решение вызовет возражения. Именно так и произошло. 18-го ноября 1944 г. министру Розенбергу было послано коллективное письмо уполномоченных Идел-Урала, Кавказа, Крыма, Туркестана, Украины и Белоруссии.[28] Письмо это полно возражений и оговорок против пражского Манифеста. Подписавшиеся заявляют, что их народы в течение столетий были жертвой русского империализма и что их борьба против русского притеснения никогда не прекращалась. Самостоятельность, которую они приобрели в 1918 году, была Советами подавлена. Они приветствуют акцию ген. Власова, но будучи русским по национальности, он должен ограничить свою деятельность этническим значением этого слова, так как они не признают его глашатаем девяноста миллионов граждан Советского Союза нерусских национальностей. Подписавшиеся настаивают на признании прав своих народов на самостоятельность, на предоставлении для национальных воинских частей своего собственного командования и на подчинении германской армии только в оперативном смысле. Лица, которые подписали в Праге Манифест, не признаются представителями указанных ими национальностей.

Казалось бы, что такой текст должен был бы вызвать какую-то реакцию и мероприятия с немецкой стороны. Почему это не произошло, объясняет письмо, которое в тот же день министр Розенберг послал непосредственно Гитлеру. Письмо особенно интересно тем, что проливает свет на настроение в немецких кругах, и поэтому я его привожу полностью.[29]

Берлин, 18-го ноября 1944 года

Мой Вождь!

Прошу прощения, что это прошение представляю Вам в чисто личном порядке.

В течение целого года я, однако, не имел возможности, мой Вождь, ознакомить Вас лично со своей работой. За это Бремя все мои просьбы об аудиенции отклонялись Вашим секретарем или имперским министром и рейхсканцлером с указанием на то, что Вы слишком перегружены военными делами и не имеете времени для восточных проблем. Введение в действие генерала Власова, чего я добивался всеми силами в течение почти двух лет без успеха, и что наконец произошло без моего участия, является именно восточной проблемой. Рейхфюрер СС и министр иностранных дел получили полномочие, о котором я узнал случайно, и содержание которого мне так же мало известно, как и рейхминистру д-ру Ламмерсу, который, согласно Вашему решению, мой Вождь, уполномочен решить все вопросы с участвующими сторонами, а потом передать объективный текст Ваших приказов. В докладной записке от 12. 10. 1944 г., я стремился представить Вам мою точку зрения. Эта докладная записка Вам не была передана. Мне также неизвестно, были ли отменены Ваше постановление от 28. 7. 42 и содержание телеграммы д-ра Ламмерса от 22. 9. 44. «Дело Власова» разрешено теперь, вопреки прошлым директивам, без участия представителей всех нерусских национальностей, которым отведена роль лишь статистов. В качестве довода, почему я не был приглашен на переговоры, мне теперь приводится, что я не могу быть уполномочен на руководство в вопросе «Власов» потому, что я занят «колониальной политикой» на Востоке! В этом я усматриваю серьезную дискриминацию. Позволяю себе, мой Вождь, изложить Вам в приложении действительный ход событий, которые я могу в любое время подтвердить документами. Я взываю к Вашей справедливости.

Присоединяю к этому еще просьбу принять меня лично. И прошу Вас, чтобы Вы мне и в дальнейшем верили.

Да здравствует мой Вождь!

Подпись: А. Розенберг.

Прямой реакцией на события 14-го ноября является обширная корреспонденция имперских учреждений, сохранившаяся в архивах. Она интересна только тем, что в этой акции теперь хотел участвовать каждый. Развал, как предвестник приближающегося конца, привел к тому, что о двух дивизиях было гораздо легче говорить и писать, чем осуществить их экипировку и вооружение.

Приложение.

Реакция со стороны Советского Союза

Советское правительство реагировало на Освободительное движение одной лишь пропагандной акцией рядом мероприятий по ликвидации руководящих деятелей, главным образом, самого генерала Власова. Во время первых фаз движения в 1941-42 гг., каждое организованное сопротивление игнорировалось и замалчивалось, как и отрицалось существование советских пленных в немецких лагерях, которые, отвергнутые собственной страной, переходили на сторону врага.

Апогеем активной пропаганды был 1943-й год, год образования добровольческих национальных частей на восточном фронте. После этого с лета 1943 до лета 1944-го года наступил год пропагандного затишья. К этому времени остовцы («осттруппен») были переброшены на западный фронт. Провозглашение Манифеста в Праге почти ничего не изменило. Перебежчиков было мало. Патриотические чувства, вызванные поведением немцев и изменением советской идеологии от коммунизма к патриотизму, и надежда населения оккупированных областей на скорое победоносное окончание войны дало Советскому правительству повод думать, что две пехотные дивизии Освободительной Армии не представляют для Советского Союза никакой опасности.

Реакция со стороны западных союзников

В Национальном архиве в Вашингтоне, хранится обширный материал ОСС (Оффис оф Стратеджик Сервисес). Большей частью, это сообщения с анализом положения различных фаз Второй мировой войны. Естественно, внимание уделяется также оппозиции, которая возникла против политического строя в Советском Союзе как со стороны отдельных лиц, так и этнических групп. По своему содержанию они весьма интересны и теперь после тридцати лет. По истечении этого срока материалы становятся доступными историку. К сожалению, это обилие информации стратегически и политически важной для принятия решений на месте, в Европе, до этих штабов не доходила, а именно они в последней стадии войны должны были решать проблемы скорее политического, чем военного характера. Я прочел информационное сообщение (G-2) XII корпуса американской армии и всех подчиненных ему дивизий. Эти части, в различной мере, приняли участие в событиях, описываемых в этой книге. Я не нашел никаких документов, которые бы говорили о подготовленности западных союзников к проблемам военного и политического характера, с которыми им пришлось столкнуться в Европе. Единственной их целью было, как можно скорее закончить войну. В течение тридцати лет после окончания войны эта позиция различным образом обосновывалась, но никогда не была достаточно убедительной. В свете доступных теперь документов, частично рассекреченных, конец мировой войны представляется в новом свете и большинство ранее опубликованных трудов о конце войны требует пересмотра.

До конца марта 1945 года периодически делались попытки заключения сепаратного мира между Германией и Советским Союзом, которые, если бы удались совершенно изменили бы ход войны, а главное, ее исход. Западные союзники знали об этих попытках по расшифрованным сообщениям. Это явилось стимулом желания поскорее закончить войну. Поэтому война закончилась ценой терпимого отношения к сталинским политическим целям в Европе.[30]

Особенно драматическую роль в этих планах пришлось сыграть Освободительному Движению Народов России. Весь период организации КОНР и его армии имел трагичный подтон. Из-за неполноты данных об этих замыслах, осуществление которых, вероятно, происходило бы на территории Чехии и Моравии, писать пока что невозможно.

Эта глава отображает реакцию с разных сторон на провозглашение Манифеста в Праге, 14 ноября 1944-го года. В заключение этих противоречивых взглядов, необходимо привести мнение Верховного командования немецкой армии.

Согласно решению Адольфа Гитлера, ген. Власов был назначен на пост Главнокомандующего войсками КОНР 28-го января 1945-го года. Это назначение было официально объявлено перед построенной в ряды 1-й дивизии РОА 10-го февраля 1945-го года в Мюнсингене[31] на торжественной церемонии, на которой присутствовали представители германского правительства, армии и СС-Гауптамта.

Эта церемония в Мюнсенгене лучше всего документирована во всей истории Освободительного Движения письменными документами, свидетельскими показаниями, фотоснимками и даже киносъемками. Это событие носило формальный характер и его значение относится, главным образом, к широте отношений между ген. Власовым и ген. Красновым. Исходя из этого, событие это будет подробно описано в отдельной книге, посвященной взаимоотношениями между А. А. Власовым и представителем интересов казачества П. Н. Красновым.

В официальном немецком документе ОКВ подводится оценка тому, что было до сих пор достигнуто, а относительно будущего движения документ гласит:

«Эти русские любят свою родину, хотят вернуться в Россию с Власовым и в нем видят единственную гарантию добиться — силой народа и с немецкой помощью — того, о чем они мечтают. В этом отношении их надежды, доверчивость и вера в Германию велики. Зависит от нас, как и куда эти шесть миллионов мы поведем».

ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО КОНР В ПРАГЕ

Вполне естественно, что в Праге должно было находиться первое Представительство КОНР: в Праге все началось и в Праге также все закончилось. Конечно, было бы неправильным предполагать, что его деятельность сводилась лишь к представительству иностранной державы. Оно более носило характер учреждения по оказанию социальной помощи. Люди перемещались во всех направлениях и беженцы искали пути к спасению ввиду приближающегося фронта. Во время бомбардировок в пути они лишались всего; нужно было о них позаботиться, дать им самое необходимое, чтобы они могли продолжать свой путь; позаботиться об их семьях, когда мужчины уходили в свои военчасти. Много национальностей, различных языков, много военных форм, а также взаимно-политических антипатий, которые еще не были преодолены.

Помимо этого, Пражское Представительство вело и тайную дипломатию. О том, что там происходило, участники его не хотели рассказывать после окончания войны, а позднее, уже не было возможности их об этом расспрашивать. Они разъехались во все концы мира и тайну унесли с собой в могилу. Однако, в общих чертах нам известно, в чем была его сущность. Первым заданием было сближение генералов А. А. Власова с П. Н. Красновым, которое предшествовало бы объединению самых крупных воинских частей, РОА и Казачьего Корпуса. Вторым заданием была подготовка последнего боя, оборона чешского котла. Все, что было упущено в годы успешного хода войны, должно было сорганизоваться и осуществиться тогда, когда уже не могло быть надежды на успех. Новая многомиллионная армия, новое вооружение, новое упорядочение Европы, — все это должно было заменить предшествовавшие ошибки и произвести поворот в ходе событий.

Пражское представительство было учреждено в конце декабря 1944-го года и его главой стал ген. — лейт. Е. И. Балабин, — эмигрант, который эвакуировался из Белграда. Вместе с ген. — лейт. Ф. Ф. Абрамовым, первоначально из Софии, оба были первыми казачьими генералами, которые отошли от всеказачьего атамана ген. П. Н. Краснова и перешли на сторону КОНР; оба были членами его Президиума и оба поставили свои подписи под Пражским Манифестом. Начальником штаба Представительства

был полк. Тиллин и полковник, позднее генерал-майор, Митрофан А. Моисеев,[32][33] Его обязанностью было содействовать эвакуации всех тех людей, которые пожелали уехать в Германию. Далее, он направлял в формирующиеся в Германии дивизии РОА, добровольцев, которые собирались в Праге и в других городах Протектората.

Деятельность этих генералов находилась под наблюдением агентов «Абвера» (Министерства обороны) и донесения поступали в «Фремде Геере Ост», непосредственно в руки ген. — майора Гелена. Однако, сомнительно, что он их читал, т. к. на полях не имеется никаких пометок. Донесения датированы февралем 1945-го года. Согласно их содержанию, почти все члены КОНР были каким-нибудь образом связаны с советской информационной сетью. Единственно сам Власов был пощажен от этого сенсационного разоблачения. Анализом этих донесений занимались люди, знающие об условиях, в которых возникали такие «документы» и о конце, последовавшим за этим.

Подобные донесения не были в то время единичными. С различным содержанием, но всегда с клеветнической тенденцией, они рассылались десятками экземпляров. Их автор должен был быть русский, находящийся на службе у «Абвера» (ни один из них не является рапортом СД!) и они содержат смесь правды и вымысла. Правдивыми являются личные данные и иногда характеристики, но вымышленной является деятельность, а в некоторых случаях и она, опять-таки, представляет собой смесь обоих элементов. Этим, может быть, объясняется отсутствие пометок на полях: донесения, как недостоверные, просто закладывались в папки. Однако, могут быть и иные объяснения. Целью этих фабрикаций было нанести вред Освободительному Движению.

В связи с содержанием данной книги, необходимо привести донесение из Праги с датой 7 февраля 1945 г., в котором содержится три пункта:

1) Приблизительно четырнадцать дней тому назад ожидалось, что со стороны бывшей организации Машин (в оригинале Махин), которая находится в контакте с представителями Власова, будет предпринята антинемецкая акция. Однако, она была вовремя разоблачена и обезврежена.

2) Даже чехи-антикоммунисты понимают, что повторение Варшавы является нежелательным…

3) Особое внимание нужно обратить на русского генерала Абрамова, который прибыл из Софии. В действительности, он является руководителем всех организаций Власова в Чехии (официальным представителем Власова является Балабин)…ген. Абрамов… имеет в своем распоряжении опытных социально-революционных активистов (организация Махин).[34]

Вопросом остается, где провести разграничительную динию между действительностью и ложной фабрикацией. Фактом остается, что чешское подпольное движение было в контакте с одной из организаций КОНР. Однако, это единственный случай, когда в общем спорный документ, приводит что-то, что может быть правдой.

Из дальнейших отрывочных информаций известно, что состав Представительства покинул Прагу в конце апреля 1945-го года и направился поездом в Баварию. В составе группы было около 30 человек. Вскоре после отбытия из Праги, поезд был разбит во время налета пикирующих самолетов и остаток пути в Баварию эта группа должна была пройти пешком. Границу Баварии они перешли в первый день православной Пасхи, 5 мая 1945 года. В тот же день 1-я дивизия РОА вышла в поход на Прагу.