Предел прочности (СИ)

Глава 7

Джулари

2021 год,

Город Трэйси, штат Калифорния

— Ваши мысли по поводу доклада Пакса? — спросил Сэм, протыкать трубочкой бумажный пакет с яблочным соком.

— Туфта. Мне кажется, что пятиклассник красочнее опишет место преступления, — ответила я, накалывая кусок индейки на вилку и макая ее в брусничный соус, — но вид у него действительно сегодня неважный, со всеми бывает. Пока равно выносить приговор, подождем отчет.

— Я считаю, что нам нужно поехать туда и осмотреть все самим. Я доверяю только своим глазам. Как раз ордены на обыск готовы, что нас держит? — Кристиан сидел с зубочисткой во рту и хмурил брови. Он был похож на типичного полицейского из дерьмовых комедий.

— Держит нас здравый смысл. Во-первых, там уже все истоптано, все следы затерты, а само помещение опечатано. Во-вторых, нам лучше не отсвечивать. Пусть мафия видит полицию, но точно не нас. Давайте лучше посидим над Дьюэлом и подумаем над дальнейшими действиями. К нам в руки попал кусок золота, глупо откладывать его в дальний ящик. Часики-то тикают.

— Я согласен с Джулари, только я считаю, что нам нужно поговорить с полицейскими, которые проводили экспертизу. Мне вот например хочется узнать о ситуации с камерами. Они же там точно есть. Даже если их отключили или, ну не знаю, подтерли абсолютно все, я смогу восстановить данные и поднять архивы старых записей. Увидим лица, как минимум, — сказал Сэм, когда мы шли к мусорке с пустыми подносами.

Один за другим мы выкинули остатки еды и мусор в большой синий бак, поставили подносы на специальную тележку и вышли из столовой, пропуская других агентов внутрь.

На нас смотрели с интересом — слухи о таком громком деле быстро распространяются по офису. Я игнорировала взгляды и перешептывания, мне не привыкать к обсуждениям моих действий. Это идет в комплекте с униформой агента ФБР особенно, когда ты единственная девушка в коллективе. Одинокие мужчины кидают на меня заинтересованные взгляды, но быстро охлаждаются — здесь я держу образ бесчувственного робота. Мужчины старше и опытнее зачастую смотрят на меня как на стерву — все по той же причине. Я же привыкла смотреть только вперед, излучая энергию самоуверенности и достатка.

— Давайте тогда поступим так. Мы с Сэмом едем в отдел, Кристиан — садись за тюрьму. Узнавай кто там главный, запрашивай отчеты и архивы. Узнай о сплетнях, что думают маршалы. Короче все, что сможем откопать. Я думаю мы не долго просидим в участке — нас выпрут оттуда при первой же возможности.

— А почему я опять должен заниматься чертовыми бумажками? В полиции работают злые дяди, а еще там воняет — место явно не для женщины. Сиди тут, нюхай свою мятную химмозу в кабинете, а мы с Сэмом, как настоящие мужчины, поедем и все узнаем, — Кристиан закинул руку на плечо Сэма и подмигнул ему.

— Тебя они даже на порог не пустят. В прошлый раз ты обозвал их макаками и пожелал вернуться обратно в Лапландию. Да и терпения у тебя меньше, чем у новорожденного, — я скрестила руки на груди, буравя его взглядом, — так что давай, свои задачи слышал. Не теряем времени и начинаем работать. Через два часа я должна увидеть результат.

Я развернулась и пошла в сторону бокса дежурных агентов, не дав Кристиану времени, чтобы он придумал остроумный ответ. Я искренне считаю, что ему лучше остаться здесь и направить силы в доскональное изучение бумажек. Я не хочу копаться в его голове, тем более ставить диагнозы, но с людьми мистер Браун коммуницировать не умеет от слова совсем. Его может вывести из себя любое кривое слово, а порой даже молчание.

Он относится к той категории людей, к которым просто невозможно найти подход, угадать настроение или выработать тактику для общения. Он взрывается, хлеще чем самые сильные петарды от чирканья спички. И если я, да и все остальные, кому повезло с ним работать, уже привыкли к такой особенности, и можем закрыть его рот — а где-то и разумно промолчать, то посторонние люди просто не готовы терпеть подобное. Особенно копы, которые и так нас терпеть не могут.

— Привет, Стэн. Мне нужна служебка, — я зашла в будку охранника, чтобы взять автомобиль. На этот раз я беру машину со всеми опознавательными знаками и аббревиатурой ФБР — все-таки мы едем по официальному делу, можно не скрываться.

Стэн — мой любимый охранник. Когда я еще была обычным агентом и оставалась на ночные дежурства, он часто звал меня к себе в коморку и угощал ванильными маффинами своей внучки. Она учится в кулинарной академии и постоянно балует стариков изысками. У нас с ним всегда был припрятан ягодный листовой чай, который я отхватывала в специальном магазине. Мы сидели и болтали обо всем: спорт, политика, музыка, сплетничали о других агентах. Я скучаю по тому времени. Тогда я чувствовала семейную, даже родственную поддержку, которой мне безумно не хватало. Мне казалось, что я непобедима — это было особенно важно и нужно, после моей ссоры с семьей.

Он передал ключи, обнимая меня, словно дальнюю родственницу, и я сделала мысленную пометку: обязательно найти время и поболтать со Стэном, хотя бы во время обеда.

На парковке я кинула ключи Сэму — хочу развалиться на пассажирском сидении, а не следить за сумасшедшим движением, которым страдает наш город в такое время. Он разблокировал машину и мы выехали в сторону полицейского отдела. Судя по навигатору, ехать нам минут пятнадцать, если не учитывать пробки. Я прикинула в голове это расстояние — восточный отдел. Там работает Боб, с которым мы неплохо ладим, поэтому возможно наш визит не обернется катастрофой.

— Как думаешь насколько близко нам удастся к ним подобраться? Мы же вышли на верный след, осталось найти эту команду мстителей и просто убрать всех с шахматной доски, — сказал Сэм, заглушая радио.

— Если бы все было так просто, Сэмми, их бы уже давно уничтожили тюремные охранники, — я смотрела в окно, отбивая рванный ритм ногтями по коленке, — ночью, когда вышла на Дьюэль, я подумала, что дело к утру будет закрыто. Ну, установим их личности по тату и просто пересажаем в разные колонии. А потом я остудила голову и поняла, что мы имеем дело с мафией, а не с любителями.

— Так а в чем ты была не права? Я тоже сразу подумал о переселении. Обрубим связь между ними и все: система разрушена. Друг без друга они никто, быстро отдадут нам Мэтта и Дани.

— Да не поможет тут переселение, понимаешь? Просто вдумайся: они смогли из колонии держать в страхе людей здесь, прямо на улице. Это значит, что мозги у них работают лучше, чем у семидесяти процентов людей. Да и в целом, опираясь на портреты подобных личностей, я могу тебе сказать, что они не смогут просто выйти из системы и делать вид, будто ничего не было, — я опустила стекло и закурила. — Это для нас мафия — слово, обозначающее дерьмовые поступки, а для них это все отдельное государство. У них есть свои законы, правила… они считают друг друга семьей. Даже по отдельности каждый из них предан своим братьям, — я сделала паузу длиною в две затяжки. — Все, что мы можем сделать — использовать мозги. Сделать так, чтобы их синдикат просто распался на атомы, исчез. Канул в лету, как очередная байка, которую дети будут рассказывать друг другу в темноте и шепотом.

— А скажи честно, тебе не страшно вставать на тропу войны с такими людьми? Ну, мне просто интересно, что ты чувствуешь когда изучаешь и работаешь с отбросами общества, типа маньяков, убийц?

Наверное Сэм ожидает, что я начну говорить про страх или отвращение. Многие люди охают и закрывают рот ладонью, смотря сюжеты про очередного психопата-педофила или маньяка, который убивает женщин. И это является нормальной реакцией — здоровые люди потому и являются таковыми, что их мозг и психика просто отвергают такое зверство. А что касается меня… Что я чувствую? Интерес. Жажду исследования. Азарт. Но не потому, что я тоже психопатка, которая может расчленить человека, чтобы потрогать его сердце.

В детстве, когда я впервые прочитала в газете о педофиле, напавшего на мальчика, мне стало интересно почему он это сделал. Конечно мне стало страшно и какое-то время я бегала ночью в комнату к родителям, боясь секретов темноты, но мой интерес никуда не пропадал.

Я начала смотреть видео, читать книги, чтобы понять почему же кто-то смотрит на детей хладнокровно, а кто-то — возбуждается. Мой детский мозг не мог переварить такую информацию, поэтому я просто забыла о своем микроисследовании, переключаясь на тысячи других дел. А вот взрослая версия меня наконец смогла включить критическое мышление и логику. В Академии мы проходили психологию и множество других дисциплин, чтобы проникать в голову преступников и смотреть на мир их глазами. Думать их мозгом. Действовать их телом. Только так мы можем делать свою работу.

Каждый маньяк не похож на предыдущего, но обычно причина их поведения схожа — глубокая травма или сильное потрясение в детстве. У убийц, педофилов схожие источники такого поведения, а вот мотивы значительно отличаются. Террористы вообще другая история — для меня они являются более сложными кадрами и копание в их головах реально причиняет боль. Мне нравится исследовать всех этих преступников, у меня включается азарт, когда я иду по их следу. Я могу их понять, но принять или оправдать — никогда, естественно. Порицание, отрицание и даже ненависть активируются во мне как только мы отправляем их в зал суда. До этого момента я просто запрещаю себе мыслить как типичный человек, которому мерзко смотреть на трупы и расчлененку.

— Сэмми, ты такой проницательный. Не каждый задает мне такой вопрос, — это правда и мне даже приятно, что он смотрит на дело под таким углом, — во мне играет чувство долга и того, что я обязана выполнить свою работу, — весьма расплывчатый и краткий ответ, который я использую почти всегда. Не все способны понять меня, к сожалению. — Так, давай вот тут припаркуемся и дойдем пешком. Пушку оставь в машине, покажем, что мы пришли с миром.

Мы хлопнули дверями и пошли ко входу в участок. Парочка копов, которые стояли на улице, завидев нас, скривили лица или стали демонстративно перешептываться — детский сад, не иначе. Уже около двери я слышала крики из приемного отделения.

— Где мой мужик, сволочи⁈ Вы вообще по какому праву его задержали? — тощая, как спичка, девица в рваных кедах и короткой джинсовой юбке стояла у поста дежурного и активно жестикулировала, пытаясь кричать, но ее прокуренный голос не давал ей этого сделать без кашля.

— Мисс, я еще раз повторяю, что он на допросе. Присядьте и подождите вот з…

— Почему вы его допрашиваете? Мы ехали на завтрак, это что теперь запрещено? Мне нельзя есть? Где мое человеческое право! — Ее сальные, выцветшие синие волосы подрагивали при каждом слове — настолько активной жестикуляции я еще не встречала.

— В обивке его сидения нашли четыреста граммов кокаина. В его заднице обнаружили еще двести. Это все необходимая приправа для вашего завтрака, а? — Дежурный не выдержал и тоже начал повышать голос, — как только он расскажет как наркота оказалась в этих местах, так мы сразу же его и отпустим.

— Это вы туда ему ее засунули, гады противные, — она отошла и села в кресло для ожидания, закидывая ногу на ногу.

— По-вашему я заталкивал кокаин ему в зад, а вы стояли рядом и не замечали этого?

— Да пошел ты.

— На болоте все стабильно, — прошептала я Сэму и он скрыл смех за рукой. Я подавила улыбку и подошла ближе, доставая свой жетон. — Добрый день, специальный агент Кларк, ФБР. Мы по поводу отчетов из 'Десканско, — он внимательно осмотрел мои документы, сверяя фото с моим лицом.

— Прямо по коридору и направо, там вас проконсультируют, — сказал дежурный не слишком вежливо, но я другого и не ожидала.

Мои каблуки звонко цокали по плиточному, где-то треснувшему, коричневому полу. Контраст между аварийным зданием полиции и новым офисом ФБР был виден невооруженным взглядом. Ремонт, состояние мебели и даже униформа — видимые отличия. Наш офис даже по общей площади гораздо шире и оборудован всевозможной техникой и системой защиты — сигнализации, камеры и прочее. Волновало ли меня это? Нет, это абсолютно точно не моя зона ответственности и не моя вина. Я просто мысленно констатировала голые факты, не пытаясь поставить себя на ступень выше. Мы заняты одним делом и выполнять свою работу хорошо обязаны в любых условиях.

Мы подошли к коричневой двери без таблички с круглой, пошарпанной ручкой. Я постучала и сразу же открыла ее, не дожидаясь разрешения войти. Внутри было очень накурено и даже воздух окрасился в едкий желтоватый цвет из-за дешевого табака. Я увидела четыре стола, стоящие друг напротив друга, большой покосившийся шкаф, сейф и окно, которое было открыто и выходило на парковку — нас уже успели увидеть. За столом сидел хмурый полицейский и пил чай, прихлебывая так громко, что у меня заложило уши. Еще в кабинете был тощий парень, который возился с принтером у окна. Кажется, он просто бил по нему и матерился — Сэм, как отец техники, скривил лицо.

— У меня перерыв, — гаркнул коп с чаем, даже не посмотрев на меня.

— Одиннадцать утра, — отчеканила я, — завтрак прошел, обед еще не начался. — Отлично, Джулари, нас выгонят отсюда ровно через три минуты, — специальный агент Кларк. Мне нужно ознакомиться с отчетами по «Дескансо». Не займу много вашего времени.

— Мистер Брэйк, — сказал хмурый коп, изучая ордер, — а что у элиты есть вопросы по работе холопов?

Я пропустила его упрек мимо ушей:

— Мне нужно изучить отчет, так как я являюсь ответственной по этому делу, — я помолчала и добавила едким тоном, — и, кстати, прошу в следующий раз ставить меня в известность о любых продвижениях по Мексиканской мафии. У меня нет ни времени, ни желания мотаться по городу и искать крупицы найденной информации.

— Мисс Кларк, мы позвонили в офис и сказали куда и зачем едем. Ваш паренек сказал, что он идет с нами. Про ответственных мы были не в курсе, — я хмуро посмотрела на него и переглянулась с Сэмом. Это отложилось в моей голове, но разберусь я с этим позже.

— Отчет пока не закончен, но основное уже проанализировано. Вот. Если не брезгуете, присаживайтесь, — он дал мне папку и указал рукой на старый коричневый стул с порванной обивкой. Я спокойно села, положив ногу на ногу, и начала изучать написанное, пока Сэм интересовался вопросом о камерах.

В отчете были фотографии, чему я была очень рада. «Обычная облава», как сказал Пакс, не лучшее определение места преступления. По следам я поняла, что было взорвано, как минимум, три гранаты, причем кинули их не наобум: точно около входа — скорее всего готовились, пока агенты крушили дверь; около сейфа и прямо в центре подвала. Я заметила, что в самом углу был стол, причем не из дерева, а странного материала, типа нержавейки. Вокруг куча разбитого стекла. Возможно, версия про варку наркотиков не была обманом. Стекло достаточно толстое и видно уцелевшее горлышко — узкое, похоже на пробирку. Тут же есть и электрическая плита на одну конфорку, вся заляпанная, со следами пригари — явно на ней не обед разогревали.

На стенах есть брызги крови, но они выглядят неестественно. Даже если предположить, что это последствия выстрела, то следы не характерные — они расположены слишком ровно. Это организованный хаос. Ни одна капля не стекла вниз, да и пол в том месте чистый. Так не бывает. На бетонном полу много мусора и уже впитавшейся крови. Видны рваные следы от ботинок, но лишь маленькие кусочки подошвы. Я дошла до фото обручального кольца. По размеру действительно похоже на мужское. На фото видно маленький след от крови, внутри кольцо немного затерто — экспертизу сделать можно.

Я вчитывалась в заключения экспертов и мои глаза лезли на лоб от такой писанины. Никаких вывод, логических заключений. Это не отчет, а эссе по увиденному. Любой человек, обладающий критическим мышлением, сможет написать гораздо больше и даже придет к правильным выводам. Ощущение, что они составили его минут за пять до моего прихода.

— Скажите, а в голове у ваших экспертов присутствует причинно-следственная связь? — задала я очень бестактный вопрос, видя, что мистер Брэйк стоит, а его место занял Сэм и что-то смотрел на компьютере.

— Простите, агент? Вас что-то не устраивает?

— Да. Меня все не устраивает, — я встала, чтобы не смотреть на него снизу вверх — типичный психологический прием. На каблуках я была выше на голову, да и держалась намного увереннее, — фотографии отличные, видно даже пыль, но вот анализ сделан на коленке. Вот вы тут пишите, что снять отпечатки с бетона практически невозможно.

— Так и есть, — он поставил кружку на стол и заправил рубашку в штаны, — вам ли не знать, что работа с бетоном, особенно с полом, очень муторная и может не привести к результату, — он хмурился и говорил недовольным тоном.

— Окуривание суперклеем, мистер Брэйк, вот решение вашей проблемы. Пары цианоакрилата вступят в реакцию с веществами, которые содержатся в отпечатках пальцев, образуют белый налет. Его можно сфотографировать или сделать контраст и изучить, — я помолчала, видя, как краска медленно заливает его лицо и уши. — Я могу понять, что вы не знали этого, но вот экспертам в лаборатории такое не простительно, — моим голосом можно было зарезать человека.

— Агент Кларк, вы в своем ФБР, — он произнес это таким тоном, которым обычно говорят слово жопа, — можете сканировать даже воздух, финансы вам явно позволяют. Как вы можете заметить, нас государство не финансирует, уж простите. Делаем все, что в наших силах, — он взял сигарету из пачки, —надеюсь ваши легкие сделаны не из золота, боюсь осквернить это сокровище своими ядовитыми парами табака за восемь долларов.

— Посадите меня в биотуалет — я заткну нос прищепкой и буду делать свою работу так, как и должна. У вас нормальные условия для труда, как минимум есть стол, компьютер и даже чайник — этого достаточно, чтобы включить мозг. Ну, плохому танцору ноги мешают, правда? — Я ядовито усмехнулась, идя спиной к двери.

— Ваш отчет недействителен. Отвратителен. Я переделаю его, скажите это слово в слово своему начальству. Надеюсь больше мы с вами не встретимся, всего хорошего, — я вышла, не закрыв дверь, и пошла к выходу с прямой спиной. Остановилась я только у нашей машины, ожидая Сэма, который бежал за мной.

Из открытого окна выглядывал красный мистер Брэйк, пытающийся убить меня своими заплывшими маленькими глазами. Пусть встает в очередь моих недоброжелателей.

— И он еще пытается доказать мне, что с бетоном невозможно работать, представляешь? Да даже ребенок нашел бы способ, чтобы добыть отпечатки, — я рассказывала обо всем Нэро, пока резала салат. Телефон лежал рядом, поставленный на громкую связь.

— Не будь к ним слишком предвзята, Джулари. Тебе нужно все и сразу, но старайся сортировать задачи на главные и второстепенные, — я жадно ловила все хриплые нотки его спокойного, размеренного тона. — Вот, смотри. Отпечатки с бетонного пола. Скорее всего там будут следы от подошв, согласна?

— Да, но ведь могут быть и пальцы.

— Могут, но это не точно — не забывай о перчатках. Что тебе даст эта подошва? Размер ноги. Как он тебе пригодится? Да в общем-то никак. То есть это не настолько важная деталь, с которой стоит возиться. Лучше подумай над другими вещами.

Я задумалась над его словами, закидывая в рот помидор черри. Ведь на самом деле я просто хочу, чтобы передо мной развернулась картина с малейшими подробностями, но они не будут полезны для меня. От того что я знаю марку ботинка мафии, особо ничего не измениться. Вот так одной фразой он смог развеять всю агрессию, просто разобрав мою тактику работы.

— На самом деле я бы хотела понять мотивы мафии. Ну, то есть, узнать почему они вообще решили войти в синдикат. Я уверена, что просто так никто не согласился бы заниматься подобной деятельностью — очевидно, что поиграться и бросить не получится. Ну вот что ими правит, точнее, что такого случилось в их жизнях, что они захотели прибегнуть к власти.

Ответом мне была тишина. На секунду я подумала, что звонок прервался, потому что не было слышно ни единого звука. Я спросила на связи ли он и только после этого, спустя еще долгую минуту, послышался ответ.

— А зачем тебе это знать? Почему ты хочешь задать такие вопросы отбросам общества? — Тон Нэро как будто бы стал более вкрадчивым и еще более хриплым чем обычно. Меня немного смутило это, но все же я решила ответить.

— Потому что они точно какие же люди, как и мы с тобой, очевидно. Ничего в этой жизни не бывает просто так, поэтому я не верю, что обычный, самый нормальный мужчина в один момент теряет крышу и идет убивать. Есть исключения, конечно, но мы не рассматривает психически-нездоровых людей. А, вот если я смогу узнать историю, ну допустим, их Капо, то мне уже будет гораздо проще разобрать его поведение, возможно даже как-то помочь. Хочу знать мотивы Мексиканской мафии, это здорово поможет развалить на хрен их царство дерьма.

После этого я наконец-то заправила лимонным соком свой несчастный овощной салат, который резала полжизни, и начала ужинать, болтая с Нэро о стратегии и просто личной жизни. Я узнала, что он холост — приятный бонус, а еще не пьет и не курит, просто потому что не хочет губить свое здоровье. Обожает «Дивергент» и смотрел его бесчисленное множество раз, как и я, а еще решил стать агентом, потому что считает, что справедливость, честность и порядочность превыше всего.

— Слушай, а какие ты вообще преследуешь цели на службе? Может быть хочешь повышения или наоборот только и ждешь какого-нибудь громкого дела, чтобы расправиться с ним и уйти в отставку? — спросила я, когда телефон стал уже невыносимо горячий — четыре часа беспрерывного разговора дают о себе знать.

— Насчет повышения — сложно сказать. Меня устраивает моя должность, но вот свои навыки и мышление я бы хотел отточить до совершенства. Если это получится сделать, только продвинувшись вверх по карьерной лестнице, то да, хочу этого. Уходить мне еще рано, игры только начинаются, — он зевнул и мне безумно понравился этот звук.

С мыслями о том, что он моя мужская копия — только, пожалуй, красивее раз в пятьдесят, я набрала себе ароматную ванну, достала запас моих тканевых масок и погрузилась в горячую воду, чтобы расслабиться и подумать обо всем еще раз.