Предел. Воплощение

Глава 23. Воплощение

«Не спрашивай, какое у меня Воплощение.

Спроси лучше, готов ли ты встретиться с тем, кто за ним стоит.»

Потря Суровый

Путь по новому тоннелю вышел неожиданно коротким. Если сравнивать со спуском, конечно.

Отдельной радости удостоился ручей, что встретился нам где-то на полпути. Перво-наперво он позволил нашей команде восстановить все водные запасы, утолить жажду. А во-вторых, опять подтвердил верность выбранного направления — возле него нашлись совсем свежие следы со снежинками.

По ним мы неспеша и двигались, пока не заслышали звук, донельзя похожий на сражение.

И здесь уже не стали переглядываться, кивать друг другу.

А в едином порыве рванули со всех ног в его направлении.

Там, вбежав за последний поворот, и увидели подтверждение всему.

Сражение.

Неравная, фантастическая битва хрупкой фигурки, с невероятной скоростью мелькавшей не только на земле, но и в воздухе. Гравитация? Нет, не слышали! Эта фундаментальная сила отступила, не в силах сдержать напор ярости, исходящий от девушки, превозмогающей даже не противника, но Врага.

Чудовищное порождение Силы Предела, живущее во тьме подземелья.

Заворожённые картиной мы замерли на несколько мгновений, не в силах пошевелиться, осознать творимое.

Мгновений, что изменили поле боя страшным образом.

В один миг, совершая очередной кульбит, девушка оказывается лицом к нам. Её глаза удивлённо распахиваются, глядя на нас, отвлекаясь от противника, разрушая боевую концентрацию.

Непростительная ошибка, расплата за которую следует тотчас!

Невозможный танец, творимый гибким, изящным телом, прерывается самым кощунственным образом. Потерянное внимание, ослабевший контроль пространства со стороны девушки. Одновременный прыжок нескольких тварей. И фигурка с невероятным ускорением летит вбок, навстречу одной из стен. Мерзкий хруст столкновения. Почему, отчего хруст мерзкий?

От того, что хрустит не камень, не стена.

Хрустят кости. Кости человеческого тела.

Безвольно сползающая по стене девушка, с открытым в беззвучном крике ртом.

Следом за ней устремляются тени, нанёсшие страшный удар.

Но тени устремляются не только оттуда. Мимо меня двойным всполохом Воплощений мелькают Аркос и Кирон.

Мелькают, возникая рядом с фигуркой.

Мелькают, предотвращая готовую завершиться казнь.

И у них получается!

Вновь пространство наполняет звук хруста. Но этот — приятный!

Хрустят лапы, распущенные по всей своей длине о топоры Аркоса.

Хрустит головогрудь, сминаемая перчатками Кирона.

Слева раздаётся хёканье Миктлана, кидающего кирку в пачку других тварей, готовящихся к повтору манёвра товарок, отвлекая тех от ребят.

И я…

А что я?

Со стороны казалось, что я безвольно замер в стороне, не решаясь сделать шаг вперёд, свершить хоть что-то.

Но всё не так!

Я внимательно оглядывал открывшееся нам пространство, прикидывая варианты нашей не смерти, но победы.

И оглядеть там было кого и что.

Врага-тварей собралось в округе видимо-невидимо!

Мертвых и живых.

Уже мёртвых и ещё живых.

Мёртвые возвышаются грудами на поле боя. И мёртвые не так уж давно — слизь из них ещё сочится, лапы ещё конвульсивно дёргаются.

Живые делятся на две группы. Первые — полудохлые, визг, скулёж которых ещё разносится в округе, которые пытаются, невзирая ни на что, ползти в сторону обидчицы. Вторые — целёхонькие и полные сил, готовые атаковать вновь и вновь.

Сто́ит отдать должное — гильдейская постаралась на славу!

Та, следы которой мы теряли из раза в раз и находили вновь. Та, за которой меня колдовским образом тянуло. Те самые длинные вороные волосы, сейчас превратившееся лишь в бледную тень себя, вымазанные в ошмётках Зверей, но с тем же тонким серебристым обручем… Та же тёмно-серая форма на бессознательно лежащем теле…

Все детали происходящего мозг подмечал автоматически, но концентрация внимания направлена была на иное.

Главные действующие лица развернувшегося здесь действа никак не гильдейская, не орда паучков, не мы — новоявленные персонажи. Все мы так, мелкая массовка, затеявшая возню в детской песочнице. Пусть и со ставкой «жизнь».

И теперь, говоря «паучков», я ни разу не кривил душой! Теперь эти полуметровые твари именно паучки, незначительная помеха, жалкие недоразумения.

Ведь над всем этим творящимся безумием огромным монументом в центре пространства возвышается Паук. А может, и паучиха — поди их разбери. Да и в целом их половая принадлежность — последнее, что нас могло бы волновать. Сейчас и вообще. Беспокойство вызывают именно размеры этого монстра. А где размеры, там и сопутствующие им проблемы — толщина хитина, сила атаки, возможно, и скорость реакции. Главное только, чтоб без сюрпризов-способностей! Но надежды на это маловато.

Зверь гораздо сильнее, чем все мелкие, походит на тех статуй-стражей, что когда-то встретили нас у входа в мёртвый город. Чёрные и массивные ноги твари толщиной легко поспорят с моим туловищем. Невероятно длинные, усеянные тёмными же кристаллами, сверкающими опасной остротой, они уходят ввысь, соединяясь там с огромным телом. Необъятное брюхо Паука походит на чудовищный кусок-шар обсидиана, из которого неведомый скульптор выточил и головогрудь. Какие там глазища, хелицерища не видно. Именно «-ща» — тут иначе и не описать. Тварь стоит к нам спиной, что немного радует, но и пугает. Да-да! Эта махина не принимает никакого участия в том сражении, что творится средь её ног-колонн.

Она жрёт.

Не нас, понятное дело. И это хорошо, и это прекрасно! Впрочем, с такими размерами нас бы проглотили и вовсе не жуя и не заметив…

Пугает же то, что жрёт Паук Змея под стать себе размерами. Змея, пленённого паутиной. Змея, регенерирующего прямо на глазах. Если бы он кусал сам себя за хвост, то мог сказать, что мне довелось лицезреть Уробороса воочию — мифического змея из сказаний древних, символизирующего вечность и бесконечный цикл жизни, смерти и перерождения. В некотором роде здесь тоже воплощалась бесконечность — нескончаемый пир Паука-переростка.

И Змей внушает не менее своего пожирателя. Толстенное тело, покрытое чёрной чешуёй, никак не отражающей свет, с тонкими прожилками янтарно-жёлтого. Настолько толстое, что Паук никак не мог его перекусить, как бы не старался, не вгрызался только в одно место, судя по отметинам. И ещё чешуйки как будто испускают в окружающее пространство щупальца тьмы — всё тело окутано тонким слоем этой ауры. Венчает же тело Уробороса удлинённая голова четырьмя наростами-рогами, парой огромных глаз и ещё бо́льшим жёлтым чем-то в центре лба. Очень похожее на пятна-ядра, что видели на той статуе-страже у входа в мёртвый город. Сейчас глаза Змея закрыты, и голова безвольно висит — Зверь находится вне своего монструозного сознания. Из полуоткрытой чудовищной пасти свисает пара тонких раздвоенных языков, а острейшие клыки блестят, покрытые ядовито-жёлтой слизью. Слизью, что капает с них на хитин Паука, шипя и разъедая его. Но недолго — тот также зарастает на глазах! Вот уж удивительное — два титана, пожирающих друг друга…

Но если Паук регенерирует самым понятным образом, то вот ко второму титану возникают вопросы. Впрочем, сто́ит лишь приглядеться чуть пристальнее, и всё становится на свои места — ответ лежит на поверхности. А если точнее, то проглядывает из-под тела Змея и слоя паутины, его оплетающей, сковывающей. Змей, в свою очередь, оплетает собой невероятных размеров кристалл. Кристалл не походит ни на один из ранее встреченных нами. Кристалл, что переливается всеми возможными цветами и оттенками, вспыхивая внутри чудными событиями, словно в его глубинах каждый миг рождаются и гаснут звёзды и целые вселенные… И синий гигант в озере, казавшийся ранее абсолютом совершенства, теперь воспринимается лишь бледной тенью этого великолепия, мелким и жалким осколком.

Будь ситуация иной, на эти переливы можно было бы смотреть бесконечно. Но не сейчас, нет. И потому резко отвожу взгляд от них, разрывая завораживающий контакт, возвращая внимание на своих соратников, ринувшихся на защиту гильдейской.

Возвращаю внимание и срываюсь в атаку.

Миктлан, метнув кирку в кучу тварей, и сам ринулся вслед за ней, тем самым подставляясь под удар Зверя, что возникает откуда-то сбоку, метя ему в спину. И теперь уже мой черёд настаёт прикрывать его, как за несколько мгновений до он прикрыл Аркоса и Кирона.

Пусть я помнил слова, предположения Кирона о катализаторе обретения Воплощения, высказанные на одном привале на спуске, но момент сейчас неподходящий. Потому в атаку ринулся, выхватывая старый-добрый нож. А Воплощение ещё успеется. Даст Предел, не последняя битва!

Решение перехватить вскользь удар, предназначенный Миктлану, оказывается верным. И хитин у Зверя настолько крепок, что скользящая по клинку лапа выбивает из него небольшой сноп искр. И даже так рука за малым не отпускает нож — тварь очень сильна! И либо наш противник опять какого-то нового вида, либо посильнее тех, с которыми сражались на спуске. Но по внешнему окрасу и прочим признакам как будто такие же… Может ли сказываться присутствие нового кристалла?.. Раз под его влиянием вымахали два таких титана, замерших в центре, то почему бы ему не изменять и более мелких?.. И если это так, тогда у нас вероятны большие проблемы — сюрпризов следует бояться не от занятого пожирателя, а от этой самой мелочи. И неожиданностей самых разных, а не только увеличенных физических параметров.

И не успели ещё развеяться эти опасения, как в воздухе возникает их подтверждение.

Откуда-то сверху прилетает не жгут паутины, вполне ожидаемый от противников-пауков, а струя какой-то зелёной жижи. Не знаю, в который уже раз за Испытание могу праздновать день рождения, но тварь, удар которой блокирую, удачно оказывается на пути струи. Как же она верещит! И дымится! Жуть! И только визг уже мёртвого паука затихает, как предупреждаю остальных:

— Cверху! Слизь! Смертельно!

И вовремя!

В сторону Аркоса устремляется точно такой же поток. Но у него свой метод избегания атаки — он принимает её на широченные лезвия своих топоров, закрываясь ими, словно щитом. В стороны разлетаются брызги, но всё проделано настолько ловко и искусно, что остаётся только поаплодировать нежданному мастерству здоровяка. Ни на Кирона, ни на гильдейскую не попадает ни капли, а всё достаётся тварям вокруг, сбивая их с атакующего настроя. И пока они верещат, Скала сам врывается в них, рубя в фарш! И обработка Воплощения этой гадостью явно положительно сказывается на его рубяще-режущих свойствах — ошмётки так и летят!

А вот у Кирона дела не настолько хороши. Пусть в него и не плюются ничем, но ему со своим Воплощением намного тяжелее приходится с тварями, нежели Аркосу и… Светлому?

Светлому!

В руках Миктлана вспыхивает длинное древко. Вспыхивает, чтобы устремиться куда-то вверх, в ту сторону, откуда прилетели те самые разъедающие атаки. И только в вышине гаснет всполох Воплощения под аккомпанемент паучьего визга, как древко тут же вновь загорается в руках Микта. Загорается и снова устремляется в броске к следующей жертве!

В третье появление, когда древко, наконец, остаётся в руках Микта, удаётся более детально рассмотреть, что же за Воплощение обрёл друг. И пусть оно ещё лишь бледная тень себя будущего, но даже сейчас уже можно интересности заметить. Древко толщиной, кажется, как раз в обхват ладони Светлого, а длиной метра полтора. Заканчивается ассиметричным полуметровым лезвием с двусторонней кромкой. Изогнутая сторона имеет зазубренный край, напоминая собой клыки какого-то зверя. Судя по всему, ею легко можно оставить чудовищные рваные раны, а другая сторона, наоборот, гладкая — для красивых режущих ударов. И остриё. Оно тонкое, словно игла — идеально для точных уколов, для метания, что и демонстрировал только что владелец. Без понятия, как именно может называться подобная форма, но удивительно практичное и универсальное оружие. Разве что трюк Шкафа с прикрытием себя и товарищей не пройдёт, но это уже сущие мелочи. Главное же здесь совершенно иное! Главное — Воплощение получено!

И только хотел бы завистливо вздохнуть, как воздух комом встаёт в горле. Он буквально застывает.

И не только он — застывает всё!

Со стороны-высоты Змея раздаётся вот самый парализующий рёв-вой.

И здесь он настолько силён, что эффект оказывается намного ощутимее, весомее.

Воплощения ребят исчезают, нож из моей руки падает наземь. А следом и мы — не в силах устоять на ногах, падаем на колени, сжимая ладонями головы, готовые вот-вот лопнуть.

И хлопок действительно разносится в округе! А затем — ещё и ещё!

Но лопаются не наши головы — взрываются тела самых мелких паучков. Мёртвых и живых. Воздух наполняется кусками их плоти.

Более крупные особи лишь повторяют наш манёвр, падая, и дезориентированно сучат лапами. Причём падают не только те, что воюют на поверхности, но и те, что нападают сверху.

Как мы переживаем мгновения акустического паралича и паучьего дождя — одному Пределу известно. Но всё завершается для нас весьма удачно — никого не привалило сверху, не задело лужами зелёной жижи, расплёскивающейся из разбившихся тварей, павших с «небес».

И на том Леди Удача стирает улыбку со своего лица.

Начинается новый раунд, но с изменениями в составе активно действующих лиц.

Начинается битва Титанов!

Змей, придя в себя и таким образом возвестив о том, начинает интенсивно извиваться в своих оковах. Настолько неистово, что титанический Паук не в силах устоять на месте — его не просто двигают в стороны, его ноги иногда и вовсе отрываются от поверхности! Отрываются и тут же вновь ударяют в камень.

Земля ходит ходуном! Того и гляди, свод обрушится. Грохот стоит — не описать словами. Но это звук, понятный слуху, звук, не только не вызывающий паралич, а, наоборот, его разрушивший. Змей ревёт не замолкая, но теперь его вой смешивается с грохотом, теряя свою убийственную силу.

Возможность двигаться, сражаться возвращается к нам и не только к нам. Очухавшиеся Звери бросаются в новую атаку. В руках ребят вспыхивают Воплощения, встречая монстров.

А я… Я остаюсь безоружным — нож улетел куда-то в сторону, отброшенный какой-то тварью, излишне рьяно сучившей лапами.

Остаюсь не только безоружным — остаюсь один на один с двумя монстрами. Ближе всех ко мне Микт, но даже длины его Воплощения не хватит дотянуться до хотя бы одного паука. Да у него и своих противников хватает — копьё мелькает с такой скоростью, что сплывается в одно пятно. Умения, приходящие с Воплощением, и впрямь поражают.

Так вот, значит, как пришло моё время?

И как же я ещё далёк от своей цели! Далёк настолько, что она там, за Пределом…

Тогда и путь остаётся только один — пора и мне превозмочь свой Предел!

Сказать-подумать подобное легко, но как же воплотить?! И кровь из носу как необходимо — иначе не жилец я! Пока всё мелькает в голове, тело на пределе своих возможностей уклоняется от ударов, но долго так продолжаться не может. Это понимаю я, вероятно, понимают и твари зачатками своего разума. Или что там у них вместо него? Потому как с каждым разом их атаки становятся только быстрее. И точнее, несмотря на локальную дрожь земли, порождаемую вознёй титанов. Потрясающая скорость адаптации!

Но лыком всё же я не шит, так что продолжаю избегать смерти во что бы то ни стало. И хотелось бы, чтоб было так как можно дольше — пока план победы не созреет, не осенит, но увы. Увернуться от новой сдвоенной атаки не выходит — из-за особо сильного земного толчка тело теряет равновесие, и уход с траектории одной заканчивается прямо на второй. Первая тварь проносится мимо, а вот результат второй теперь торчит из моего же живота. Прошившая тело боль чуть не выбивает из меня сознание, лишь неимоверным усилием воли удерживаю его. А вот физическое усилие направляю на то, чтоб не дать твари вырвать свою лапу из меня — тогда уж точно конец! Вцепляюсь в ближайшее сочленение, вскидываю правую ногу, впечатывая в морду твари, делая её же пасть упором, и пытаюсь разорвать! Лапу, не пасть. Хотя и её тоже! Как же, сука, больно! Но — тяну!

Не выходит!

А тут ещё и первая тварь разворачивается, готовясь к новому нападению. Разворачивается и замирает — Миктлан, спасибо тебе! — его «Длань оков» дарит драгоценные мгновения, чтоб разделаться с терзающей меня тварью…

Без понятия, с какого такого перепугу в голове всплывают слова песни-гимна проклятых «неживых»:

«Мы можем в миг кровавого безумья

Невозможное творить!

Мы можем в этот краткий миг

В одиночку победить!»

И, продолжая их слова, в душе возникает уже мой собственный призыв:

«Давай, невозможное, вершись! Воплощение, приди!»

Но тщетны мольбы — не возникает в руках ничего!

Грёбаный Предел!

И, ревя от слепящей ярости и жгучей ненависти на собственное бессилие, вгоняю-таки ногу в глотку твари! Отрываю и лапу, торчащую из меня!

«Мы — сила, мы — мощь!»

Вот уж верные слова!

Успеваю под выпад первого Зверя повернуться, подставить хотя бы плечо. От удара не удаётся устоять на оставшейся опорной ноге, в ней раздаётся щелчок-хруст, следом за ним огненным взрывом вспыхивает боль, падаю…

Всё дальнейшее — лишь обрывочные мгновения Вечности.

Прилетает чувствительный удар-падение запрыгнувшего сверху монстра, выбивая остатки воздуха из лёгких.

Обламывается торчащая лапа поверженной твари, порождая новую вспышку ада.

В лицо стремительно летит атакующая пара лап.

Но встрече этой свершиться не Судьба!

Моё Воплощение встречает их!

И глядя на него, успеваю неверяще подумать-прошептать:

— Что?.. Воплощение?..

А после уже знакомая и такая приятная Тьма забвения вновь забирает меня к себе…

* Змей-Уроборос: https://author.today/reader/433488/4544755

* P.S. Неживой — Честь: https://music.yandex.ru/album/36649191